Время прощать Гришэм Джон

На следующий день, после мастер-класса Агнесс, у гостей Элм-Крика было свободное время, а Сильвия с Сарой собрали подруг, чтобы обсудить деловые вопросы. Поэтому домой Диана отправилась позже обычного. Наверное, Тодд уже доделывал уроки, а Тим с Майклом продолжали поиски. Она надеялась, что скоро им повезет.

Как ни странно, машина мужа стояла в гараже. Поставив свою рядом, Диана принялась перебирать версии: «Может, они нашли место, и мальчишка уже выписывает на скейте свои кренделя? Или поиски завершились неудачей, и теперь Майкл дуется в своей комнате, а Тим расхаживает по дому, думая, как ей об этом сказать?» Диана вышла из машины, прислонилась к дверце, чтобы ее закрыть, и почувствовала нервный спазм в животе. Торчать в гараже до бесконечности было нельзя, но немного отсрочить крушение надежд – можно.

Вдруг снаружи стали доноситься какие-то странные звуки. Выйдя, Диана прислушалась и поняла, что источник шума находится за домом. Грохотало так, будто близлежащий лес превратили в строительную площадку. В дальнем конце заднего двора Диана обнаружила Тима с Майклом. Вокруг них, на траве, были разбросаны всевозможные инструменты. Не зная, что и подумать, она подошла и испуганно спросила у мужа и сына, чем они заняты. На их лицах появились почти одинаковые счастливые улыбки.

– Папа строит для меня горку! – воскликнул Майкл. – Клево, правда?

– Можно и так сказать, – ответила Диана и, скрестив руки на груди, попыталась оценить ущерб, нанесенный газону. Набросанных на него стройматериалов хватило бы на небольшой дом. – Для этого точно не нужно разрешение на строительство?

Майкл, рассмеявшись, вернулся к работе. Диана перевела взгляд на Тима: он стоял коленями на траве и шлифовал доску.

– Что-то я не помню, чтобы ты собирался строить у нас во дворе горку для прыжков на скейтборде. Наверное, я действительно забыла, ведь ты бы, конечно, посоветовался со мной, прежде чем затеять такое.

Тим посмотрел на нее умоляюще и немного боязливо.

– Дорогая, мы обыскали весь город. Во всех подходящих местах кататься запрещено. Осталось только одно: построить площадку самим.

– Возможно, я бы тоже пришла к такому выводу, если бы ты меня спросил и мы обсудили бы это, как принято среди нормальных разумных людей.

– Мы не могли ждать, – просто ответил Тим.

Видимо, прошлым вечером муж тоже почувствовал своеобразный бессловесный сигнал и понял: еще чуть-чуть, и они упустят последний шанс достучаться до сына. Сейчас или никогда они должны были показать ему, что интересуются его жизнью, что, несмотря на чудовищный возраст и пристрастие ко всякой скукотище, они не хотят делать его несчастным.

Диана вздохнула и покачала головой. Судя по тому, как повеселело лицо Тима, он истолковал этот вздох как одобрение их с Майклом проекта. Ну а что ей, Диане, оставалось, как не согласиться? Баскетбольное кольцо для Тодда они установили, а горка для Майкла – это, по сути, то же самое. Если не принимать во внимание ее размер, стоимость и место, которое она займет.

Диана зашагала к дому, предпочтя пока не думать о том, каким же огромным будет это сооружение, если для него требуется столько материала. Двор у них был достаточно просторный, как и у всех соседей, потому что за участками, расположенными с их стороны улицы, кончался город и начинался дендрариум колледжа. Дворики разделялись оградами и старыми деревьями. Значит, Майкл не мог никому особенно помешать. Строго говоря, у Дианы не было поводов для возражений.

Отец со старшим сыном работали весь вечер, прервавшись только на ужин. Убрав посуду, Диана вынесла корзинку с шитьем на балкон спальни, чтобы наблюдать за строительством и одновременно пришивать рамку к квадратику одеяла. Но рукоделье осталось нетронутым. Тим и Майкл трудились до темноты, а Диана смотрела на них и размышляла.

В ближайшие выходные горка уже приобрела определенные очертания. В субботу, ко второй половине дня, была возведена конструкция в форме буквы «U» на опорах из перекрещенных балок. Получилось похоже на трубу в разрезе. Диана предполагала, что сооружение будет пониже и покороче, но протестовать не стала, а только дала себе клятву купить Майклу шлем.

Вечером к Тодду пришли друзья смотреть видео. Диана разбирала белье в соседней комнате и слышала, как ребята роются в холодильнике и спорят о том, какой фильм включить первым. Вдруг один из мальчиков прервал дискуссию изумленным возгласом:

– Ни фига себе! Это что?

– Что-то для моего брата, – буркнул Тодд.

Диане пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его ответ.

– А зачем ему это? – спросил другой мальчишка.

– Похоже на горку для прыжков на скейте, – произнес тихий голос.

Диана узнала Брента, сына Мэри Бет.

– Ты прямо Эйнштейн! – огрызнулся Тодд. – С одной попытки угадал.

Брент рассмеялся.

– Не знал, что ты занимаешься скейтбордингом.

– Я и не занимаюсь.

– А как же твой брат?

– При чем тут он? Я что, должен все за ним повторять? Ты погляди на него: он же полный лузер, у меня с ним ничего общего.

Диана сжала ручку корзины для белья.

– Это еще вопрос, – протянул первый мальчик. – Гены-то у вас одни.

Дети захихикали. Диана горделиво вошла в кухню и шумно поставила бельевую корзину на стол. Тодд и его друзья подпрыгнули от неожиданности.

– Здравствуйте, ребята! – торжественно произнесла она, пришпилив к лицу улыбку. – Перекусываете?

Мальчишки смущенно ответили на приветствие и покосились на Тодда. Только Бренту хватило храбрости посмотреть ей прямо в глаза.

– Вот смотрим на горку. Она классная! Как вы думаете, Майкл разрешит нам покататься, когда ее достроят?

Маленький нахал!

– Спросите у него.

– В следующий раз, – пробормотал Тодд, выпихивая друзей из кухни.

Когда они ушли, он произнес:

– Мама, я ничего плохого не хотел сказать. Так получилось.

Его извинения подействовали бы на Диану сильнее, если бы были принесены в присутствии гостей.

– Ты не представляешь себе, насколько мне обидно слышать, что ты пытаешься повысить свою популярность, насмехаясь над братом. Ты как никто другой должен был бы его защищать! – Она схватила корзину и порывисто вышла из комнаты.

Тим с Майклом работали до сумерек, а утром разбудили Диану стуком молотков и скрежетом пил. Они трудились весь день с перерывами на еду и поход в церковь. Майкл попытался выпросить разрешение разок пропустить службу, и отец готов был согласиться, но мать осталась непреклонна.

– Теперь, когда у нас во дворе эта штуковина, помощь свыше нам особенно нужна, – сказала она и загнала мужа с сыном в дом, дав им двадцать минут, чтобы переодеться, и пригрозив заморозить стройку на весь день.

После мессы они опять взялись за дело, а Диана отправилась в Элм-Крик встречать новую группу. Когда она вернулась, Тим с Майклом все еще работали. В воскресенье вечером горка была готова. Диана и Тодд вышли во двор, чтобы оценить результат их трудов.

Майкл стоял со скейтбордом в руках и широко улыбался.

– Что скажете?

– Впечатляет, – пробормотал Тодд, разглядывая сооружение.

Диана согласилась. Буква «U» раскинулась почти во всю ширину двора, а вверх вытянулась как минимум на двенадцать футов[2]. Майкл поспешил успокоить мать:

– Это безопасно. Правда.

Диана обошла конструкцию и, схватившись за один из опорных столбов, навалилась на него всем телом. Он не пошатнулся.

– Папа уже пробовал! – прокричал Майкл. – Надежно.

– Похоже, что да, – согласилась Диана, выходя из-за горки.

Майкл, видимо, понял это как сигнал к началу испытаний. Надев шлем и поднявшись по боковой лесенке, он поставил скейтборд на край, наступил на него и окинул взглядом дугу у себя под ногами.

– Не могу на это смотреть, – сказала Диана, хотя и отвернуться она тоже боялась.

Майкл рванулся с места, скатился вниз и за счет инерции поднялся по второй половине буквы «U». Потом проехал обратно и высоко подпрыгнул, схватившись рукой за скейтборд и сделав поворот.

– Биг-эйр! – крикнул Тим и вполголоса добавил: – Так это у них называется.

Диана кивнула. Она смотрела, как сын раскатывается по вогнутым склонам горки, и ее беспокойство сменялось удивлением: в движениях угловатого подростка определенно была своеобразная грация. Наконец Майкл, торжествующе улыбаясь и тяжело дыша, остановился на середине дуги.

– Ну как? – спросил он и, ловко подбросив свой скейт ногами, поймал его.

Диана не сразу смогла ответить. У парня был такой гордый и счастливый вид!

– Выглядит эффектно. Только боюсь, как бы ты себе шею не сломал!

Сын рассмеялся:

– Это не так опасно, как кажется.

– Надеюсь.

Потом Майкл покатался еще, а когда Диана позвала его домой делать уроки, он, к ее удивлению, без разговоров подчинился.

– Что происходит с нашим ребенком? – шепотом спросила она у мужа.

– Не знаю, но я не жалуюсь.

Тим обнял ее за плечи, и они вместе зашагали через лужайку к дому. На следующий день Диана приехала в Элм-Крик раньше обычного, чтобы пообедать вместе с гостями усадьбы и некоторыми из одеяльщиц. Все посмеялись над ее рассказом о том, как они с мужем наказали сына, построив ему собственную горку для прыжков на скейтборде.

– Почему в Уотерфорде такие проблемы со скейтбордингом? – спросила Саммер. – На роликах кататься можно, а на скейте нельзя?

Гвен, подумав, ответила:

– Думаю, дело в том, что скейтбордисты – это в основном мальчишки-подростки, которые специфически одеваются и слушают специфическую музыку. На самом деле они могут быть милейшими детьми, однако имидж, который они себе создают, у многих вызывает неприязнь.

Диана была вынуждена согласиться. Майкл был в общем-то хорошим парнем, но выглядел как типичный трудный подросток. Если бы он иначе оделся, постригся и вынул серьгу, взрослые стали бы относиться к нему более уважительно. Диана пыталась это ему объяснить, но бесполезно.

Вечером, когда она забрала Тодда с репетиции, Майкл катался на заднем дворе с тремя ребятами, точнее, с двумя ребятами и одной девочкой, которую, очевидно, звали Келли. Тим уже упоминал это имя, но тогда Диана подумала, что речь идет о парне. Сейчас она стояла у окна кухни и смотрела, как дети катаются на скейтах по дуге. Когда настала очередь Келли, Майкл что-то сказал, и та рассмеялась. Один из парней слегка его подтолкнул, он ухмыльнулся. Так… Это становилось интересно.

Как только ребята поставили скейтборды и зашагали к дому, Диана опустила занавеску и принялась разгружать посудомоечную машину. Дети вошли в кухню, смеясь и болтая. Когда они полезли в холодильник, Диана предложила им взять из фруктовой корзинки яблок и винограда, но они, как и следовало ожидать, скорчили рожи. Тогда она достала им пачку печенья, а Майкл вынул из буфета четыре стакана и налил в них молока. Келли, которая при ближайшем рассмотрении оказалась весьма симпатичной брюнеткой, помогла ему перенести стаканы на кухонный стол и поблагодарила Диану за печенье. Та заключила, что у сына очень даже милая подружка.

После того как ребята перекусили и вернулись на горку, Диана вышла с рукоделием на веранду. Там можно было шить и наблюдать за детьми. Покачиваясь на подвесной скамейке под тенью своего любимого дуба, она еще раз рассмотрела заготовку одеяла: Сарина рамка состояла из синих, голубых, зеленых и салатных квадратиков на кремовом фоне. «Цвета использую те же, – решила Диана, – только вот какой орнамент придумать? Я ведь первый раз шью «Карусель». Жаль, что Агнесс не слишком подробно все объяснила. Может, раз Сара взяла квадратики, то и мне тоже их взять? Или смысл, наоборот, в том, чтобы все рамки были не похожи друг на друга?»

– Эй, Диана! – послышалось из-за ограды.

Диана, еле слышно издав недовольный стон, поспешила спрятать свое рукоделие.

– Здравствуй, Мэри Бет, – откликнулась она и по инерции спросила: – Как поживаешь?

На самом деле ей было все равно, как поживает эта женщина. Подругами они никогда не были. Мэри Бет все никак не могла простить Диане, что та составила ей конкуренцию на выборах президента Уотерфордской гильдии квилтинга и чуть не выиграла. Тогда Мэри Бет помогла пламенная речь, которую она произнесла на последнем предвыборном собрании: «И вы хотите доверить проведение нашего летнего фестиваля тому, кто сам ни разу не выиграл ни на одном конкурсе?!» После переизбрания Мэри Бет Диана и ее сторонницы, устав от глупых интриг, вышли из гильдии и образовали свой кружок.

Несколько лет соседки враждовали друг с другом, но внезапно Диана поняла, что должна благодарить Мэри Бет, ведь если бы не она, они с подругами не основали бы собственную артель, не пригласили бы к себе Сару и, скорее всего, никто никогда не услышал бы о «Лоскутной мастерской Элм-Крика». И все-таки фальшивая улыбка Мэри Бет каждый раз бесила Диану.

– Что там у тебя? – спросила Мэри Бет, вытягивая шею, чтобы разглядеть Дианино рукоделие.

Диана с неохотой показала ей одеяло.

– Это «Карусель». Один человек делает центральный блок, а все остальные пришивают по рамке.

– Ах да, знаю! Я таких штук десять сшила. – Мэри Бет лукаво посмотрела на работу Дианы. – Ты в курсе, что середину нужно как-то украсить? Квадрат не должен быть пустым!

– Правда?! А я и не догадывалась. Смотрю – что-то не то, а чего не хватает, понять не могу. Спасибо, просветила.

Мэри Бет сощурилась, пытаясь определить, серьезно ли Диана говорит или иронизирует.

– Пожалуйста, – наконец сказала она и, кивком указав на ребят-скейтбордистов, с притворным удивлением спросила: – А там у вас что еще такое?

– Горка для катания на скейтборде.

– По-моему, это пахнет несчастным случаем. – Мэри Бет покачала головой и поцокала языком. – Их родители знают, какая она высокая?

Диана вдруг забеспокоилась, но виду не показала.

– Естественно. Некоторые даже считают, что надо было сделать повыше.

Мэри Бет выпучила глаза.

– Ты не шутишь? Что ж, тогда ладно. Мне бы твою смелость. Если бы у меня во дворе было такое, я бы места себе не находила. Боялась бы, что кто-нибудь сломает себе шею, а мне придется отвечать.

Диана занервничала еще сильней.

– Мы обо всем позаботились.

– Конечно. Тим такой предусмотрительный!

Диана кивнула и переключила внимание на рукоделие, надеясь, что Мэри Бет отойдет от забора. Но та проигнорировала намек.

– Горка может привлечь к вам… как бы это сказать? Нежелательные элементы. Не боишься?

Диана вскинула голову и ледяным тоном произнесла:

– Те, кого ты называешь «нежелательными элементами», – мой сын и его друзья. Я за ними наблюдаю, и вам они не мешают. Так почему бы тебе не оставить их в покое?

Несколько секунд Мэри Бет стояла молча. Такая растерянность находила на нее очень нечасто. Наконец она ответила:

– Огрызаться не обязательно. Я просто не была уверена, что ты все предусмотрела, и решила помочь советом.

– Спасибо. Я все предусмотрела, и, если мне понадобится твой совет, я спрошу тебя сама.

– Хорошо. – Мэри Бет потянула носом воздух и напрягла челюсть. – Только кое в чем ты все-таки ошибаешься: это безобразие мне очень даже мешает, причем, вероятно, не мне одной.

– Кроме тебя, никто не жаловался.

– Это пока. Здесь, знаешь ли, действуют определенные правила.

Метнув через забор испепеляющий взгляд, Мэри Бет развернулась и промаршировала к своему дому. Диана попыталась сосредоточиться на шитье, однако разговор с соседкой не давал ей покоя. В конце концов она отложила рукоделье и пересекла лужайку. Друзья Майкла помрачнели, когда она сказала им, что кататься нельзя, пока их родители лично не осмотрят горку. Брэндон пообещал, что его мама придет через пять минут, но родители Келли и Троя работали и не могли прийти раньше вечера.

– Мне очень жаль, – сказала Диана Майклу, и ее сожаление было совершенно искренним.

Парень нахмурился. Он почувствовал себя уязвленным.

– Ты же разрешила нам кататься…

– Все нормально, – сказала Келли и, бросив быстрый взгляд на Диану, посмотрела на Майкла. – Можем пока посмотреть фильм или еще чем-нибудь заняться. А покатаемся завтра, когда нам всем разрешат.

Майкл что-то пробормотал и, угрюмо взглянув на девочку, повел друзей в дом. Диана прошла за ними. По пути она захватила свое шитье и, гневно покосившись на жилище Мэри Бет, мысленно произнесла: «Думаешь, я испугалась и теперь снесу горку? Да ты еще глупее, чем я предполагала». (Надо сказать, Диана и раньше считала соседку достаточно глупой. Оценивая недостатки этой женщины, она никогда не скупилась.)

К вечеру вторника родители друзей Майкла осмотрели горку и разрешили детям на ней кататься. Диане они понравились. Особенно мама девочки.

– У нас дома несколько недель только и слышно: «Майкл то, Майкл се…» – Она улыбнулась и покачала головой. – Келли говорит: «Раньше все мои знакомые пацаны считали, что девчонка на скейтборде – это странно. А Майкл сказал, что парни, которые не хотят кататься с девочками, просто боятся конкуренции».

– Правда? Он так сказал?

Диане было приятно. Выходит, она воспитала феминиста. Гвен могла ею гордиться.

Следующим вечером в Элм-Крике устроили собрание для постоянных членов группы. После него Диана развлекла подруг продолжением саги о горке для скейтбординга.

– Честно говоря, я и сама раньше думала, как Мэри Бет, – призналась она. – А теперь смотрю на Майкла и не понимаю, что я имела против скейтбординга. По-моему, мальчик со второго класса не чувствовал себя так комфортно ни дома, ни среди ровесников.

– Дело не в самом скейтборде, – сказала Гвен, – а в том, сколько внимания вы с Тимом уделяли парню в последнее время.

– Спасибо, доктор Спок, но наш ребенок никогда не был заброшенным.

– Теперь вы поддержали его в том, чем он увлекается. Он, наверное, обалдел от того, что родители, оказывается, могут разделять его интересы.

– Считаешь, что я все его хобби должна одобрять? – Диана вспомнила прежние увлечения сына: хеви-метал, порча школьного имущества, потасовки с Тоддом. – Тебе, Гвен, вряд ли приходилось со всем этим иметь дело. С Саммер ты горя не знала.

Гвен подняла руки.

– Что правда, то правда. Извини.

– А я в возрасте Майкла сама была не подарок, – сказала Джуди. – Дерзила учителям, прогуливала уроки, дралась…

– Дралась? – переспросила Бонни. – Ты? Поверить не могу!

– Дралась, – подтвердила Джуди, криво улыбнувшись. – Меня в школе постоянно доставали. Дети делали вот так, – она потянула за внешние края век, превратив глаза в щелочки, – и говорили: «Вали обратно в свой Китай!»

– Их познания в географии оставляют желать лучшего, – заметила Гвен.

– Поди объясни шайке мерзких подростков, чем Китай отличается от Вьетнама! Они изображали Брюса Ли и тырили мои бутерброды. Ты, мол, все равно их не съешь, раз у тебя палочек нет. – Джуди покачала головой: – Сейчас это звучит просто глупо, а тогда казалось ужасно обидным. Друзей у меня не было, никто меня не поддерживал. Думаю, потому я и срывалась. Жаловаться родителям мне не хотелось: маме с папой своих проблем хватало.

– Ну и что произошло? – спросила Диана. – Ты ведь, очевидно, как-то выправилась.

Джуди пожала плечами, перебросив на спину длинные темные волосы.

– Отец узнал, что со мной творится неладное, и перевел меня в другую школу. Там ко мне никто не приставал, ну и я не искала приключений.

– Думаете, нам тоже стоит перевести Майкла?

– По-моему, в этом нет необходимости, – сказала Бонни. – Погодите. Может, у него и так все наладится.

– Если разлучите его с друзьями, будет только хуже, – вмешалась Кэрол. – Чем больше советов даешь ребенку, чем больше стараешься ему помочь, уберечь его от ошибок, тем упорнее он делает все по-своему.

– Некоторые родители слишком настойчиво предлагают помощь там, где она не нужна, – язвительно ответила Сара.

– Некоторые дети не понимают, что для них хорошо. Им бы лучше учиться на чужих ошибках, но они предпочитают делать свои.

– Это какие же ошибки я сделала?

Кэрол не ответила. Наступило неловкое молчание. Наконец, вскоре прибыла новая группа гостей, и для всех помощниц Сильвии нашлось занятие.

Следующим утром Диана вела урок и была так занята, что даже не успела спросить у подруг, во что вылилась вчерашняя перепалка между матерью и дочерью. Забыв об этом, она заехала по дороге домой в магазин за продуктами к ужину и печеньем. Накануне Тодд пожаловался, что его друзьям было нечем перекусить: все вкусности сожрали друзья Майкла.

– Но есть же фрукты! – сказала Диана.

В ответ Тодд насупился и пробормотал что-то о том, как сильно все изменилось. Этим изменениям он, судя по всему, не радовался. Диана надеялась хотя бы временно задобрить его обилием любимой еды.

Подъезжая к дому, она увидела, как опустилась штора в гостиной Мэри Бет. Прежде чем это произошло, женщины успели встретиться взглядами. Остановив машину, Диана нахмурилась. Эта язва не могла найти занятие получше, чем за соседями шпионить?.. Отнеся продукты на кухню, Диана вернулась, чтобы забрать почту, и краем глаза увидела, что Мэри Бет опять выглядывает из-за шторы. Кое-кому решительно не хватало какого-нибудь хобби.

Шагая по тропинке к дому, Диана просматривала конверты, вынутые из почтового ящика: письмо из банка по поводу кредитной карты, счет, счет, еще одно письмо по поводу карты и… что-то из Уотерфордского муниципального управления. Диана испуганно остановилась посреди дороги и вскрыла толстый конверт. Поговаривали, будто, несмотря на жалобы людей, в их районе, застроенном старыми домами, собираются повысить налоги.

По первой же строчке Диана поняла, что речь идет не о налогах. Но на смену чувству облегчения быстро пришла паника. В комиссию по городскому планированию было сообщено, что семья Зонненбергов построила на своем заднем дворе горку для катания на скейтборде. Поскольку такое сооружение является потенциально опасным и разрешения на его возведение Зонненберги не получили, оно должно быть снесено в течение сорока восьми часов. «Это розыгрыш? – воскликнула Диана, не веря собственным глазам. – Горка стоит на участке, который является нашей частной собственностью. Разве кто-то вправе потребовать от нас, чтобы мы ее снесли?»

Совершенно растерявшись, Диана увидела, что Мэри Бет продолжает наблюдать за ней из окна. Тогда она скомкала письмо и зашагала через газон к дому соседей. Прежде чем кляузница успела спрятаться за занавеской, на ее лице мелькнул страх. Взлетев на крыльцо, Диана громко постучала в дверь:

– Мэри Бет! – крикнула она. – Выходи, ведьма! Я знаю, что это твоих рук дело!

Ответа не последовало. Диана снова забарабанила кулаком по дверной панели:

– Я знаю, что ты там! Выходи!

Но Мэри Бет предпочла не выходить. Диана, кипя гневом, вернулась домой. «Каково! Накатать на нашу семью жалобу в комиссию по городскому планированию! Чтобы у тебя все ткани полиняли, ножницы заржавели, а бордюры получались кривыми!» – пробормотала Диана и, захлопнув за собой дверь, бросилась на кухню звонить Бонни. Не хотелось отрывать подругу от работы в магазине, но поговорить с ней нужно было сейчас, пока Крейг не занял линию, засев на весь вечер в интернете. В свое время Бонни входила в комиссию по планированию как представитель предпринимательской ассоциации центрального района. Если они, Зонненберги, могли как-то выкрутиться, Бонни должна была подсказать им решение.

Быстро объяснив суть дела, Диана сказала:

– Я знаю: мы живем в районе с исторической застройкой, и тут действуют определенные ограничения. Но неужели совсем ничего нельзя сделать? – Она взяла себя в руки и с трудом выговорила: – Если я приползу к Мэри Бет на четвереньках и буду умолять, чтобы она забрала жалобу, или если случится чудо и мне удастся ее урезонить, нам разрешат оставить горку?

– Нет, механизм работает не так, – сказала Бонни. – Когда комиссия выносит решение, жалоба перестает что-то значить. У вас два варианта: подчиниться и снести горку либо подать апелляцию. Она будет рассматриваться на открытом заседании, и тебе придется отстаивать свою позицию.

Диане это показалось невероятным.

– То есть будут проводиться слушания, как если бы я захотела построить новый торговый центр или новую дорогу?

– Боюсь, что да. В глазах бюрократов ваша горка ничем не отличается от крупного строительного объекта. Ты должна будешь доказать, что она не представляет опасности для местных жителей, не затрудняет дорожное движение, не нарушает эстетической целостности квартала, не создает излишнего шума.

– С этим мне все ясно, – прорычала Диана.

– Не понимаю, почему Мэри Бет побежала жаловаться властям, вместо того чтобы попытаться поговорить с тобой. Даже если вы с ней не подруги, вы все-таки соседи. – Немного помолчав, Бонни вдруг спросила: – А что именно тебе ясно?

– Слушай, мне пора. С минуты на минуту придет Майкл, и я должна сообразить, как ему все это преподнести.

– Постой, постой! Не клади трубку, пока не объяснишь, что ты хотела сказать этим своим «все ясно»?

– Мэри Бет давно мне житья не дает, – начала Диана, сев за кухонной стол и подперев щеку рукой. – Она бы даже не узнала о том, что в нашем квартале действуют какие-то особые правила, если бы не ее дурацкая ветроловка.

– Что?

Ярость Дианы чуть улеглась, уступив место досаде.

– Два года назад Мэри Бет вывесила из своего кухонного окна китайские колокольчики, которые, клянусь чем хочешь, при малейшем дуновении чудовищно звенели и брякали. Видимо, она включила какой-то усилитель, потому что таким образом ей удалось распугать птиц на целые мили вокруг…

– Мили?

– Ну, ярды. Мы с Тимом постоянно просыпались по ночам. Приходилось закупоривать все окна, обращенные на задний двор. И я очень вежливо попросила Мэри Бет убрать эту штуковину…

– Ты? Вежливо?

– Да! Честное слово! Ты, вообще, на чьей стороне? Она, естественно, отказалась. Тогда я позвонила в администрацию и спросила, какие существуют ограничения относительно шумов.

– А когда тебе ответили, ты набрала номер своей соседки и пригрозила ей, что пожалуешься?

– Конечно, нет. – Помолчав пару секунд, Диана прибавила: – Я пошла и все сказала ей лично.

Бонни расхохоталась.

– Но я только пригрозила, – негодующе воскликнула Диана, – а жаловаться не стала.

– В общем, ты кинула бумеранг, и он к тебе вернулся.

Шутливый тон Бонни раздражал Диану. Главным образом потому, что она знала: подруга права.

– Рада, что тебе весело, но лучше бы ты мне помогла. Если помнишь, мой сын вот-вот лишится своей горки.

– Извини. Ты права.

Давясь смехом, Бонни пообещала Диане помочь с подачей апелляции и подготовкой к слушанию, в случае если они с мужем не захотят сдаваться.

Как только Диана позвонила Тиму, он приехал, и они, готовя ужин, обсудили ситуацию, пока Майкл катался с друзьями на горке. Ребята еще не знали, что им, возможно, недолго осталось развлекаться. Диана с Тимом все взвесили: с одной стороны, подача апелляции и участие в публичном разбирательстве – это трата сил, времени и нервов, с другой стороны, как почувствует себя Майкл, если его родители, испугавшись первого же письма, разрушат его любимую горку?

– Нашему сыну нужна эта штуковина, и мы будем за нее бороться, – заключил Тим.

Жена с ним согласилась, тем более что у нее был и еще один мотив: Мэри Бет не должна так легко победить. Она, Диана, скорее бросила бы квилтинг, чем сдалась бы этой женщине без боя.

За ужином мальчикам рассказали о письме. Майкл перепугался, но, узнав, что родители попытаются отстоять горку, успокоился и спросил:

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Я скажу тебе, какой план предложит Бонни, – ответила Диана. – Работы будет много, но вчетвером мы справимся.

Старший сын кивнул, а младший, что-то буркнув, оттолкнул тарелку и поставил локти на стол. Он едва прикоснулся к ужину и не произнес ни слова с того момента, когда Диана заговорила о письме. Только сейчас это заметив, она спросила:

– В чем дело, Тодд?

– С чего ты взяла, что все хотят помогать? Может, мне наплевать на эту дурацкую горку? Тебе это в голову не приходило?

Ошарашенная таким ответом, Диана посмотрела на Тима. В глазах мужа читалась та же беспомощность, которая охватила ее саму.

– Но… но ведь Майкл – твой брат… – запинаясь, проговорила она.

– И что с того?

Диана не поверила собственным ушам:

– То есть как – «что с того»? Члены семьи должны помогать друг другу!

– А почему тогда мне никто не помогает? Почему обо мне никто не думает?

Диана растерялась, и в разговор вступил Тим:

– О чем ты, сынок?

– Кто-нибудь подумал о том, что будет в школе?! – воскликнул Тодд, почти визжа. – Зачем она все время ругается с мамой Брента? Из-за нее у меня не останется друзей!

Мягкий голос Тима вдруг стал строгим:

– Не смей говорить так о матери. Сейчас же извинись!

– Но это правда! Она все портит!

– Извинись, я сказал!

Тодд уставился на скатерть и стиснул зубы, как будто боясь, что слова извинения вылетят сами собой. Глаза Тима гневно вспыхнули.