Время прощать Гришэм Джон

– Я как начала «мозговой штурм», меня прямо засосало. Еле затормозила! – Девушка так волновалась, что не могла стоять на месте. – Еще не все потеряно! Я изо всех сил постараюсь помочь!

План Саммер был таков: во-первых, они создадут интернет-сайт, при помощи которого люди со всего мира будут покупать ткани, фурнитуру и журналы в «Бабушкином чердаке». Во-вторых, нужно открыть клуб друзей магазина и предоставлять постоянным покупателям скидки. Бонни последовала этим советам, и дела пошли лучше. Тогда она решила внедрить и другие идеи своей юной подруги. Правда, как она ни ценила помощь Саммер, ей было неловко, что ради временной работы девушка так отвлекается от учебы.

– Ой, перестаньте! – воскликнула Саммер, когда Бонни осторожно об этом заговорила. – Помогать вам мне нравится гораздо больше, чем учиться. К тому же через несколько недель занятия закончатся.

– Но ведь начнутся экзамены? Тебе разве не нужно готовиться к поступлению?

– Не беспокойтесь, – рассмеялась Саммер.

Не беспокоиться было трудно. «Гвен мне не простит, – думала хозяйка «Чердака», – если из-за меня ее дочка не сдаст все экзамены на «отлично».

Бонни, улыбаясь, вошла в магазин, закрыла за собой заднюю дверь и, включив свет, стала выбирать, какой диск поставить. Ее сегодняшнему настроению соответствовала музыка лемонтской фолк-группы «Симпл Гифтс». «Бабушкин чердак» наполнился звуками цимбал, гитары, скрипки и флейты. Тихонько напевая, Бонни принялась наводить порядок на полках. В туалете было чисто, но она все равно его освежила, прежде чем начать пылесосить ковры в торговом зале, своем кабинете и маленькой комнате для занятий. До того как в Элм-Крике открылась «Лоскутная мастерская», здесь проходили уроки рукоделия, а теперь комнатка, по сути, превратилась в игровую для детей покупательниц. Бонни наклонилась над коробкой с игрушками: некоторые из них были специально сшиты по журнальным выкройкам и служили своеобразной рекламой, а некоторыми в свое время играли ее собственные дети. Ей было приятно, что нашелся повод оставить эти вещицы в доме.

Достав из потайного отделения письменного стола мешочек с наличными и наполнив ими кассу, Бонни стерла пыль с товаров на витрине, отперла переднюю дверь и повесила табличку «Открыто». Было ровно полдевятого. Начался новый рабочий день – такой же, как множество дней до и, дай бог, множество дней после него.

Поскольку утром покупателей всегда бывало мало, Бонни ушла в свой кабинет, чтобы разобраться со счетами. Если бы кто-нибудь пришел, она бы услышала звон колокольчика над дверью. Кроме того, через большое окно над столом было видно весь торговый зал.

Даже прервавшись пару раз для того, чтобы обслужить покупателя, Бонни обычно управлялась со всеми бумажными делами в течение часа. Потом брала список, включала компьютер и входила в интернет. Некоторые поставщики принимали заказы по электронной почте, что позволяло на день или два сократить срок доставки товара. Саммер доказала хозяйке «Бабушкиного чердака»: даже если твой бизнес связан с таким старинным ремеслом, как квилтинг, новые технологии тебе только помогут.

Правда, сегодня толку от них не было: во второй раз за неделю произошел сбой на сервере. «С меня хватит! – раздраженно произнесла Бонни. – Ищу нового провайдера! Я не могу заказать ткань – это еще полбеды. А скольких покупателей я потеряла из-за того, что у них не получилось зайти на мою страницу!» Вторая и третья попытки тоже ни к чему не привели. Поняв, что продолжать бессмысленно, Бонни закусила губу и задумалась: «Что же делать? Отправить заказ по факсу? Это затормозит отправку. Обычная почта работает еще медленнее. Воспользуюсь-ка я учетной записью Крейга. Его ящик прикреплен к серверу колледжа». Пароль Бонни знала: это было прозвище футбольного тренера Пенсильванского университета. Крейг однажды сам похвастался своей изобретательностью перед домашними.

– Теперь я смогу взломать твою почту, – сказал сын.

– Только попробуй! Лишу наследства! – ответил отец и улыбнулся, довольный своей шуткой.

«А вдруг он против того, чтобы я лазила в его ящик? – подумала Бонни. – Вряд ли. Тогда зачем бы ему было говорить нам пароль? Я на его месте не раздумывая разрешила бы воспользоваться моей почтой. Да он, может, и не заметит, если я только отправлю одно письмо и не буду ничего загружать».

Смена установочных параметров позволила быстро войти в интернет. С облегчением вздохнув, Бонни написала и отправила письмо поставщику, а потом машинально кликнула на папку «Входящие». «Ой, нет-нет!» – воскликнула она и принялась нажимать на клавиши, чтобы отменить команду. Но было поздно. «Теперь придется распечатать это письмо и отдать Крейгу вечером или переслать обратно, чтобы он сам его получил, когда будет в следующий раз проверять почту, – раздосадованно подумала Бонни, глядя на полоску, отражающую процесс загрузки. – В любом случае теперь муж поймет, что я пользовалась его ящиком. Надеюсь, он не будет возражать. А вдруг все-таки будет? Надо было просто отправить факс, и черт с ней – с задержкой!» В этот момент раздался бодрый гудок, и на экране появилась надпись: «У вас новое сообщение!» «Без тебя вижу! – пробормотала Бонни. – Скажи лучше, что с ним делать. Удалить? Даже если отправитель спросит Крейга, почему он не ответил, можно будет все списать на технические неполадки. А вдруг письмо важное? Нет, лучше прочту. Окажется, что это по работе, – сознаюсь. Ну а если спам – удалю, облегченно выдохну и больше не буду лазить в почтовый ящик мужа без разрешения».

Бонни два раза щелкнула на письмо, и первые же слова так ее потрясли, что прежнее чувство боязливой неловкости тут же исчезло. Не веря собственным глазам, она прочла: «Мой дорогой Крейг!» За приветствием следовало нагромождение фраз – невнятных и вместе с тем слишком недвусмысленных. У Бонни странно зашумело в ушах. Она перечитывала письмо снова и снова: слова постепенно доходили до сознания, а тело то холодело, то начинало пылать. Дрожащей рукой Бонни дважды нажала кнопку мыши: один раз – чтобы переслать сообщение себе, второй раз – чтобы его распечатать. Потом она удалила письмо из ящика Крейга и, трясясь, выключила компьютер.

Итак, Крейг завел по интернету какие-то отношения… нет (она заставила себя назвать все своими именами), не какие-то отношения, а именно роман с женщиной, которую зовут Терри. Бонни, одеревенев, с трудом поднялась со стула. Руки словно бы самовольно заперли наружную дверь, повесили табличку «Закрыто» и передвинули стрелки пластикового циферблата, чтобы покупатели знали: она ушла на десять минут. «Этого времени должно хватить», – подумала Бонни, поднимаясь в комнаты, где столько лет прожила вместе с Крейгом. За десять минут она собиралась выяснить, насколько далеко все зашло, если только Крейг не удалил предыдущие сообщения, которые, конечно, были: в первом письме никто не пишет: «Жду не дождусь, когда мы увидимся!» Бонни молилась о том, чтобы не найти других доказательств неверности мужа, но она их нашла.

Войдя в почтовый ящик Крейга с домашнего компьютера, она обнаружила папку с письмами, полученными от Терри начиная с прошлого ноября. Во второй папке хранились письма, которые Крейг сам отправлял любовнице. Бонни чуть не разрыдалась, увидев, что муж переписывался с этой женщиной в годовщину их свадьбы. А тридцать первого декабря он написал: «Скоро полночь, радость моя! Я рядом с тобой: хочу стать первым, кто поцелует тебя в наступившем году». Ровно в двенадцать Терри ответила: «С новым счастьем, мой сладкий! Обнимаю, целую!» Бонни в это время лежала в постели. Она поцеловала Крейга в десять вечера и ушла спать. Последние несколько недель предпраздничной торговли очень утомили ее, но скоро должны были приехать дети, и это согревало сердце.

Бонни прочитала каждое сообщение. Ситуация вырисовывалась вполне ясно: Крейг и Терри познакомились, оказавшись в рассылочном списке фан-клуба команды Пенсильванского университета. Сначала обсуждали только футбол, потом перешли на личные темы. Выяснилось, что жена Крейга разрывается между двумя работами и многочисленными друзьями. Ни о чем другом говорить не способна. Ну а Терри разведена и имеет двух дочерей-школьниц. Бонни попыталась прикинуть, насколько соперница моложе ее: «Это, конечно, не важно… Черт! Она намного моложе!»

В следующем письме Крейг жаловался, что жена не разделяет его интересов: футболист Картер и президент Картер для нее одно лицо. Такое невежество ужасно позабавило Терри. Ее бывший, кстати, окончил Огайский университет. Несколько писем было посвящено возможному включению Нотр-Дейма в «Большую десятку». Крейг и Терри так и не сошлись во мнениях относительно того, будет ли это хорошо для их команды.

Потом переписка стала более серьезной и более страстной. Крейг упомянул о том, что у него неспокойна совесть. Терри ответила: «То, о чем твоя жена не знает, не может причинить ей боль». Тема была закрыта. Влюбленные писали, как ждут друг от друга новых посланий и как страдают, когда вестей нет. Судя по общему числу писем, страдать им приходилось нечасто.

Выключив, наконец, компьютер, Бонни долго просидела неподвижно. Словно оглушенная, она смотрела на темный экран. На протяжении нескольких месяцев ее жизнь рушилась, а она об этом даже не знала. Пока она заботилась о муже, он обменивался со своей любовницей шуточками о ней. Они называли ее просто «жена», и это звучало как «собака» или «стул» – словно она была домашним животным или мебелью. К горлу подкатила тошнота. Бонни бросилась в ванную и, склонившись над раковиной, принялась шумно выдыхать. Сначала ничего не было, но потом началась такая рвота, что Бонни схватилась за фаянсовый бортик, чтобы не упасть. Открыв воду на полную мощность, она стала плескать себе в лицо из горсти, до тех пор, пока ладони не покраснели от холода, а желудок не успокоился.

Выключив кран, Бонни посмотрела в зеркало и застыла: запавшие глаза расширены от страха, с бледной кожи стекает вода. На нее будто глядело привидение. То есть, конечно, она сама выглядела как привидение – дух утопленницы-самоубийцы. Бонни наклонилась к зеркалу, чтобы разглядеть тонкие линии рта, «гусиные лапки» в углах глаз, более глубокие морщины на лбу и шее. До сих пор она и не замечала, что в волосах снова проступила седина, которую она закрасила, увидев себя в «Проселочных дорогах Америки». Бонни никогда не была толстой, как, впрочем, и худышкой. Может, это лишний вес так деформировал ее лицо? Или оно просто исказилось от шока, когда она узнала, что ее предали?

«Как выглядит эта Терри? Сам-то Крейг знает? Ты должна прямо потребовать от него объяснений», – сказала Бонни женщине, смотревшей на нее из зеркала. Она решила, как только муж придет с работы, объявить ему, что ей известно, с каким таким «приятелем» он встречается в эти выходные в Пенсильванском университете. Этот «старина Терри» – одинокая мать, потенциальная разрушительница их семьи. Бонни будет говорить спокойно и сурово. Не покажет Крейгу, как он ее ранил. И тогда Крейг…

А что он сделает? Упадет ей в ноги, умоляя о прощении? Будет изображать оскорбленную невинность, пока она, Бонни, не притащит его к компьютеру и не предъявит ему бесспорные улики? Молча удалится в спальню и выйдет оттуда с чемоданом в руках? В любом случае открытый конфликт разрушит семью. Как только совершенное Крейгом предательство станет признанным фактом, отношения будет не спасти. Мужа и жену навсегда разделят его стыд и ее гордость. Если Бонни хочет, чтобы они остались вместе, она должна найти другой выход.

А хочет ли Бонни, чтобы они остались вместе после того, что он сделал? Да, да. Крейг – ее муж, она его любит и не желает рушить их брак. Он ее предал, но того, чего она не смогла бы простить – супружеской измены как таковой, – еще не было. Оставалось только надеяться, что это удастся предотвратить. Что Крейг сам поймет: никакая другая женщина ему не нужна. Пусть придет к этому сам, без слез, угроз и уговоров с ее стороны. Иного пути быть не могло.

«Иного пути нет», – сказала Бонни привидению в зеркале и, выйдя из ванной, побрела, как в тумане, вниз по лестнице. Каждое движение давалось ей так тяжело, будто она несколько лет сидела на месте и суставы заржавели или тело вообще было чужое и связи между мозгом, нервами и мускулами еще не заработали.

Войдя в магазин с заднего хода, Бонни услышала стук: Джуди яростно колотила в переднюю дверь, всматриваясь за стекло.

– Куда ты подевалась? – возбужденно спросила она, когда хозяйка ей отперла. – В это время ты всегда здесь, а если верить твоей табличке, ты должна была вернуться пятнадцать минут назад. Стучу, стучу – не отвечаешь. Я уж забеспокоилась.

– Извини, была наверху, – произнесла Бонни каким-то далеким искусственным голосом и придержала дверь, впуская подругу в магазин. – Эмили сегодня не с тобой?

– У меня пауза между двумя занятиями. Когда работаю, с дочкой сидит Стив – ты же знаешь. – Джуди встревожилась: – Что случилось? Выглядишь ужасно.

Это было не совсем то, чего Бонни хотелось бы услышать в данный момент.

– В тебя как будто Диана вселилась.

– Я не хочу сказать, что ты выглядишь плохо, но… – Джуди замялась. – Черт подери, именно это я и хочу сказать! Вид у тебя просто жуткий! Ты нездорова?

– Не знаю. Возможно, и правда заболеваю, – ответила Бонни, приложив ладонь ко лбу, и мысленно прибавила: «Точнее, у меня режутся рога».

Захотелось истерически рассмеяться, но она сдержалась.

– Саммер сегодня работает? Если покупателей немного, может, она управится одна, а ты отдохнешь?

– Она придет только после обеда. – Бонни заставила себя улыбнуться: – У тебя есть время? Давай приготовлю кофе или чаю…

А пока кофе или чай готовится, она успела бы рассказать подруге, что случилось.

– Нет, спасибо. Я довольно долго ждала, а теперь мне пора идти, не то опоздаю на занятие. Ты все-таки побереги себя, расслабься.

И Джуди ушла. Следующие несколько часов Бонни провела так, как ей меньше всего хотелось, – наедине со своими мыслями, от которых ее лишь изредка отвлекали покупатели. До обеда она с грехом пополам продержалась, а когда пришла Саммер, спросила, не согласится ли та некоторое время поработать самостоятельно.

– К закрытию я вернусь.

– Можете смело лоботрясничать до вечера, – рассмеялась Саммер.

Хозяйка с благодарностью согласилась. В Элм-Крике Гвен с Дианой только что закончили вести занятие. Помогая им прибираться, Бонни соображала, как рассказать о случившемся и попросить помощи, но притом не слишком очернить мужа. Едва ли это было возможно. В итоге она сделала глубокий вдох и выложила все начистоту.

Гвен и Диана смотрели на нее так, будто не верили собственным ушам. Брак Маркемов казался женщинам из «Лоскутной мастерской» чем-то совершенно незыблемым, а теперь Бонни говорила им, что он в опасности. Когда она закончила, они попытались успокоить ее:

– Не переживай, все наладится.

Но Бонни знала: ничто не наладится, если сидеть сложа руки.

– Диана, – сказала она, – ты не поможешь мне слегка подновить фасад: одежду, прическу, макияж?

– Конечно. – Диана оглядела подругу с ног до головы и дотронулась до ее волос. – По-моему, тебе нужно постричься покороче, посовременнее. Я отведу тебя к Анри. Он просто чудеса творит.

– А еще я хочу начать бегать, – заявила Бонни, обращаясь к Гвен. – Мне нужна для этого специальная обувь?

Гвен посмотрела на нее с сомнением, но помочь не отказалась.

– Раз ты так серьезно настроена, можем пойти в магазин, как только здесь все доделаем.

– А после магазина – к Анри, – добавила Диана.

– Да, да, – согласилась Гвен. – Тренировки надо начинать с ходьбы. На бег перейдешь потом, если захочешь. Для сердечно-сосудистой системы ходьба не менее полезна, зато не так нагружает суставы. – Она помолчала. – И не рассчитывай, что к субботе будешь выглядеть как кинозвезда. Такие вещи быстро не делаются. Я бегаю много лет, а вешу больше тебя.

– Потому что ешь все, что не приклеено к столу, – вмешалась Диана.

– Но Гвен в хорошей форме, а я как желе.

Диана пожала плечами.

– Из-за этого не переживай. Некоторым мужчинам нравится, когда у женщины есть жирок.

Бонни уныло на нее посмотрела.

– Тебе легко говорить.

Диана, насколько Бонни было известно, никогда не занималась фитнесом, и тем не менее за годы их знакомства она не набрала ни унции. По ее плоскому животу никто бы не сказал, что она родила двоих детей.

Гвен смущенно заерзала.

– Бонни, надеюсь, ты не обидишься, но кто-то должен тебе это сказать. – Она задумалась. – Ты уверена, что он этого заслуживает? Что он по-прежнему нужен тебе?

– Так вот в чем дело? – воскликнула Диана. – А я-то думала, ты готовишься отправиться в свободное плавание!

– Нет, – мягко ответила Бонни. – Я хочу вернуть Крейга.

Гвен покачала головой.

– Я, конечно, меньше, чем кто бы то ни было, гожусь на роль консультанта по проблемам супружеских отношений, и все-таки ты хорошо подумала? Если ты делаешь это ради детей, то они ведь уже взрослые и смогут пережить развод.

– Даже когда дети маленькие, они ко всему приспосабливаются, – добавила Диана. – Им гораздо лучше жить в мире и любви с одной мамой, чем каждый день наблюдать ее тупиковые отношения с отцом.

Бонни поморщилась. Раньше ей никогда не казалось, что их с Крейгом отношения в тупике, но, видимо, так и было.

– Перестань, Диана, – сердито отрезала Гвен.

– А что? Ты бы разве осталась с мужчиной, который обошелся с тобой, как Крейг с Бонни? Если бы Тим такое отмочил, я бы вышвырнула его из дома, а компьютер кинула бы вдогонку, причем постаралась бы попасть по башке. И пускай достается своей вертихвостке, раз он ей нужен. По-моему, за того, кто позволяет себе подобные закидоны, бороться ни к чему. На месте Бонни…

– Ты не на моем месте.

Диана и Гвен удивленно посмотрели на подругу, будто только теперь вспомнили, что она рядом. «Вы не можете наверняка знать, как бы вы поступили, – подумала Бонни. – Ни одна женщина этого не знает, пока сама не окажется в такой ситуации. Ты, Гвен, советуешь вычеркнуть Крейга из жизни, потому что всегда любила независимость. Ты не трудилась годами, строя отношения с мужчиной. Так откуда тебе знать, каково бывает, когда эти отношения рушатся? А Диана говорит, будто вышвырнула бы Тима, если бы он такое сделал, потому что знает: он такого не сделает никогда. Шесть часов назад я тоже была уверена в муже на все сто процентов».

– Ты права, – сказала Гвен. – Мы не на твоем месте. Если ты приняла решение, мы тебе поможем.

– Конечно, – подхватила Гвен. – Можешь на нас рассчитывать.

– Спасибо.

– Только… – Гвен задумалась, – твое преображение вряд ли помешает Крейгу уйти, если он хочет.

– Возможно, ты права, – согласилась Диана и, сосредоточенно нахмурившись, еще раз потрогала волосы Бонни. – Но попробовать-то можно. Вреда не будет.

Подруги направились в город, в магазин спортивной обуви.

– Ты сначала выбери себе самую удобную пару, а на ценник посмотришь потом, – посоветовала Гвен.

Бонни так и сделала. Когда взглянуть на ярлычок все-таки пришлось, она чуть не упала.

– Цена за одни кроссовки или за весь магазин?!

Проходившая мимо продавщица проигнорировала этот вопль. Диана села рядом с подругой и принялась мерить пару за парой.

– Я составлю тебе компанию: тоже что-нибудь куплю.

– Их дороговизна создаст тебе мотивацию, – сказала Гвен. – Будешь бегать каждый день, чтобы трата оказалась не напрасной.

– Я тоже займусь ходьбой. – Диана встала, немного прошлась и застыла перед зеркалом. – Вам не кажется, что эти кроссовки меня полнят?

Гвен расхохоталась. Бонни тоже заставила себя усмехнуться. Подруги старались ее подбодрить, и ей хотелось, чтобы они думали, будто у них получается.

Из магазина Гвен пришлось вернуться в кампус. Вечером она обещала позвонить. Диана взяла Бонни под руку и повела в парикмахерский салон, где их приветствовал сам Анри. Когда Диана сказала ему, что подруге нужны «экстренные реанимационные мероприятия», он покачал головой и пощелкал языком.

– Мужчина?

– Нет… то есть да, – пробормотала Бонни. – Откуда вы знаете?

Приподняв брови, он значительно произнес:

– Знаю, – и повел ее мыть голову.

Диана оказалась права: Анри сотворил чудо. Выходя из салона, Бонни выглядела на добрых пять лет моложе.

– Вы бы и десять лет скинули, если бы были не такая грустная, – сказал мастер.

При помощи удивительной прически и грамотного макияжа он выгодно подчеркнул ее черты. Наблюдая за собственным преображением, Бонни пыталась отрезвить себя мыслью о том, во что ей все это обойдется. «Ничего. За Крейга никакие деньги не жалко отдать», – твердо сказала она себе и перестала подсчитывать, сколько стоят все те многочисленные средства, без которых, по мнению Анри, не мог сложиться ее новый образ. Оказалось, Бонни переживала зря:

– Запиши на мой счет, Анри, – пропела Диана, уводя подругу из салона.

– Ну конечно, ma cherie! – прокричал парикмахер им вслед и весело помахал рукой.

Диана пояснила:

– Я очень хорошая клиентка.

В соседнем доме был бутик. Бонни часто любовалась платьями, выставленными в его витрине, но в сам магазин сегодня вошла впервые – по настоянию Дианы. Если она, Бонни, в окружении дорогих вещей почувствовала себя неловко, то ее подруга сразу же принялась перебирать вешалки с таким видом, будто наводила порядок в собственной гардеробной. Диана нашла голубое платье, которое было так удачно скроено, что визуально убирало пять фунтов. С новой стрижкой и профессиональным макияжем Бонни выглядела в нем потрясающе, но цена категорически не укладывалась в ее бюджет.

– Ты должна его купить, – настаивала Диана.

– Не могу. – Бонни повертела ценник, посмотрела в зеркало и вздохнула. – Даже говорить не о чем.

– Ты преступление совершишь, если допустишь, чтобы это платье надела другая женщина, – проворчала подруга, однако больше уговаривать не стала.

Когда они вернулись в примерочную, Диана потянулась за платьем, и Бонни скрепя сердце его отдала: ей хотелось полюбоваться собой еще минутку. Когда она переоделась, Диана стояла у кассы с пакетом в руках и хитрой улыбкой на лице.

– Только не говори, что ты… – пробормотала Бонни.

– Да!

– Спасибо тебе большое, но куда, черт возьми, я надену такую красоту?

– В «Арк дю сьель». В субботу вечером ты поведешь туда Крейга на романтический ужин. Будете танцевать. Он ведь любит танцевать?

– Да, но «Арк дю сьель»?! – протестующе воскликнула Бонни, выходя из магазина. – Там одно блюдо стоит столько, что на эти деньги можно всю семью накормить. Мы в таких местах никогда не ели.

– Видимо, пора начать.

– В субботу Крейг будет в Пенсильванском университете, – сказала Бонни и, подумав, покачала головой: – Ты права. Лучше «Арк дю сьель».

На углу подруги разошлись. Бонни надо было быстро занести покупки домой и вернуться в «Бабушкин чердак» до закрытия. Своим восторгом по поводу прически и макияжа Саммер вогнала ее в краску. Пересчитав дневную выручку, заперев входную дверь и повесив табличку «Закрыто», Бонни стала думать о том, что лучше сказать мужу. Неся деньги в банк, она спросила себя: «А вдруг Крейг вообще не заметит перемен? Таких комплиментов, как от Саммер, я от него, конечно, не жду, но все-таки неплохо было бы, если бы он оценил мои старания. Может, надеть кружевное белье и лечь на компьютерный стол? Тогда-то он меня точно заметит».

Когда Крейг пришел, она стояла у плиты. Он заскочил на кухню, чтобы чмокнуть жену, и тут же направился к компьютеру.

– Ужин вот-вот будет готов, – сказала Бонни. – Ты бы сейчас не садился…

– Я быстро, – ответил он, даже не взглянув на нее. – Мне нужно уладить одно важное дело.

– Догадываюсь! – пробормотала она так, чтобы муж не слышал.

Когда Крейг наконец пришел ужинать, Бонни уже сидела на своем обычном месте за накрытым столом.

– Извини. Не думал, что провожусь так долго.

– Ничего, – бодро отозвалась она. – Я знаю, как работа иногда засасывает.

Сколько раз за последнее время ей приходилось ждать его в столовой или в постели! И ведь она, дура, жалела – жалела! – своего бедного труженика мужа! Какая наивность!

Садясь за стол, Крейг с улыбкой бросил на жену беглый взгляд. Через несколько секунд до него дошло.

– Ты выглядишь как-то по-новому.

– Правда? – Бонни поднялась, чтобы его обслужить.

Он кивнул.

– Ты постриглась?

– Да, постриглась, – с трудом выговорила она. Бонни почувствовала радостное облегчение оттого, что муж заметил перемену, и вместе с тем страшно злилась на себя за эту свою радость. – Нравится? – спросила она с вымученной улыбкой.

– Тебе очень идет.

– Спасибо, дорогой.

Бонни улыбнулась мужу, подумав: «Интересно, он не чувствует, как я на самом деле злюсь?»

– Ты сегодня так мало ешь? – Крейг посмотрел на ее тарелку, в которой лежала меньшая порция еды, чем обычно.

– Да, решила сбросить несколько фунтов, – произнесла Бонни беззаботно. Нельзя было, чтобы муж подумал, будто похудение теперь станет для нее навязчивой идеей или что она, того хуже, собирается посадить на диету и его. Женщины, постоянно критикующие свою фигуру, раздражали Крейга. Он считал их самовлюбленными пустышками, которым всегда нужно быть в центре внимания. Чтобы показать, что ее здоровый аппетит никуда не делся, Бонни энергично отправила в рот кусочек курицы. – Еще я каждый день буду заниматься ходьбой.

Крейг посмотрел на нее с легким удивлением.

– Правда?

Она кивнула.

– Да. Скоро ты увидишь новую Бонни. – «Не к субботе, – подумалось ей, – но скоро». – Ты не беспокойся. Я буду менять только свой внешний вид, а не то, что действительно важно. Я ведь знаю, как тебе дорога прежняя Бонни.

Она слушала себя и удивлялась тому, что может говорить так бодро, уверенно и нежно, когда сердце рвется на мелкие кусочки.

– Да, ты мне дорога, – сказал Крейг и, на секунду встретившись с женой взглядом, переключился на еду.

Бонни решила воспользоваться удобным моментом.

– Я не сомневалась, но мне приятно слышать это от тебя. Если ты сегодня такой милый… Я тут подумала… Почему бы нам не устроить себе особенный вечер? Мы так давно этого не делали. Особенно вдвоем.

– Но ведь мы все время вдвоем, с тех пор как Бэрри уехал в колледж.

– Ты понимаешь, о чем я. – Бонни взяла его руку. – Давай выйдем куда-нибудь, развлечемся.

Крейг посмотрел на жену с сомнением.

– Что ты задумала?

– Почему бы нам не сходить в «Арк дю сьель» – поужинать и потанцевать? – Она собралась с силами и договорила: – Я, собственно, уже заказала для нас столик на субботу.

Крейг положил вилку.

– На субботу? На эту субботу?

Бонни кивнула. Сердце у нее упало при виде хмурого лица мужа.

– Но ты же знаешь: я уже распланировал эти выходные.

– Я подумала, что ты, может быть, изменишь свои планы.

Крейг покачал головой, подложив себе в тарелку картофельного пюре.

– В ресторан мы можем пойти в любой другой вечер, а такая игра бывает раз в году.

– Одна половина команды играет против другой? Это не то же самое, что присутствовать на тренировке?

– Нет, и ты это знаешь. На поле впервые за год выйдет новый состав.

– Записать матч ты не сможешь?

– Не смогу. – Крейг начинал терять терпение. – Даже если его будут транслировать по университетскому телевидению, я не увижу. Это не игра «Большой десятки».

– Пожалуйста, – сказала Бонни, и собственный голос показался ей каким-то чужим, очень далеким, – не уезжай на эти выходные. Останься со мной, и давай сходим потанцевать.

В лице Крейга не дрогнул ни один мускул.

– Я запланировал эту поездку заранее и уже купил билет. Сходим в ресторан через неделю, хорошо?

Как только Бонни поняла, что уступать он не намерен, силы, мобилизованные нервным возбуждением, покинули ее.

– Хорошо, – сказала она.

Крейг продолжил прерванный ужин. Глядя, как муж вонзает нож в нежное куриное мясо и яростно жует хлеб с маслом, Бонни вдруг захотела надеть ему на голову миску с кукурузным салатом.

– Кажется, я не выключила духовку, – пробормотала она и бросилась на кухню, чтобы переждать, когда пройдет этот порыв, а потом вернуться в столовую.

После беспокойной ночи Бонни проснулась под стук клавиатуры и сразу же ощутила свое бессилие. Гвен оказалась права. Крейга ничто не могло удержать: ни новая прическа, ни безупречный макияж, ни стремление жены похорошеть и поздороветь ради него, ни романтический ужин, ни голубое платье, в котором бедра выглядят более стройными. Если Бонни хотелось вернуть мужа, следовало рассчитывать прежде всего на собственный мозг. Ей перевалило за пятьдесят, и хотя она всегда заботилась о своем теле, годы не могли на нем не сказаться. Она была уже не так красива, как когда они с Крейгом познакомились, зато ее интеллект стал только сильнее. Ведение хозяйства, управление магазином, общение с прекрасными умными и творческими людьми – все это обогатило ум и душу Бонни. Она многого добилась в жизни и была достойна любого мужчины. Оставалось сделать так, чтобы Крейг об этом вспомнил.

Вновь настроившись на борьбу, Бонни отбросила одеяло. Пока она принимала душ и причесывала подстриженные волосы, у нее созрел план. Из шкафа были извлечены любимые голубые брюки и стеганый жилет – результат многомесячной работы в «Лоскутной мастерской». В нем Бонни чувствовала себя так, будто с ней ее подруги: их молчаливая поддержка подбадривает, придает силу. Одевшись, Бонни сделала глубокий вдох и вышла в гостиную, чтобы объявить о своем решении.

Крейг, разумеется, еще торчал у компьютера, потягивая кофе и жуя тост, намазанный маслом. Несколько дней назад она бы мягко напомнила ему, что нужно следить за холестерином. Сегодня ей захотелось вывалить на хлеб целую пачку масла, а сверху кинуть пару кусков бекона и все это насильно скормить мужу. Да еще вдогонку вылить чашку расплавленного сала.

– У меня прекрасная идея! – объявила Бонни.

Крейг подпрыгнул на стуле.

– А? Что такое?

Одно быстрое движение мыши – и на экране вместо письма появилась заставка (стая рыб).

– Если ты не можешь изменить своих планов на выходные, это сделаю я. – Крейг развернулся в кресле. Бонни радостно ему улыбнулась. – Я поеду с тобой.

Лицо мужа сначала побагровело от ярости, затем побелело. Бонни и не подозревала, что одно состояние может так быстро сменяться другим.

– Что? Что ты имеешь в виду? Нет, тебе нельзя.

Она притворилась ничего не понимающей.

– Можно, дорогой. Я совсем не занята.

– Но ты… – он глотнул воздуха. – Как же твой магазин? Ведь по субботам самая бойкая торговля! Ты не можешь позволить себе закрыться на выходные, особенно сейчас, когда у тебя такой непростой период.

– Саммер поработает за меня, да и Диана обещала помочь.

Бонни еще не говорила с подругами, но знала, что они ее выручат.

– А как же курсы в Элм-Крике? Я возвращаюсь только в воскресенье после обеда. Ты пропустишь регистрацию гостей.

– Ничего. Там без меня обойдутся.

Пару секунд Крейг молча шевелил губами, а потом облегченно выдохнул:

– Билет. У тебя нет билета на матч. Ты не сможешь поехать.

– Пустяки! – Бонни махнула рукой. – Вы с другом посмотрите игру на стадионе, как и планировали, а я найду в городе какой-нибудь симпатичный спортбар. Ты ведь говорил, что матч будут показывать по тамошнему телевидению?

Крейг уныло кивнул.

– Тогда решено. Сама не знаю, почему раньше до этого не додумалась. Я так давно не была в родном кампусе!

– Мы могли бы съездить вместе в другой раз…

– Чтобы ты пропустил свою игру? Ни в коем случае! – Бонни подошла к мужу, который сидел перед компьютером, как ошарашенный, и, положив руки ему на плечи, поцеловала его. – Думаешь, мы встретим кого-нибудь из старых друзей? Наверняка почти всех! Если бы ты поехал без меня, они бы стали спрашивать, где я, а потом, когда разъедутся по домам, позвонили бы мне. – Крейг слегка расширил глаза: эта мысль до сих пор не приходила ему в голову. Бонни еще раз его поцеловала: – До вечера. Я пошла работать.

– Так рано? – вяло спросил он.

– Диана придет. Будем готовиться к разбирательству, – соврала она и, пожав плечами, заспешила к двери.

На лестнице у нее так ослабели ноги, что пришлось ухватиться за перила и прислониться к стене. Бонни добилась своего. Она нервничала как никогда, но все получилось. Она не уступила ему, и он ничего не заподозрил. Успокоившись, Бонни спустилась в магазин.

Всю неделю она готовилась к поездке, не пренебрегая помощью подруг. Диана зашла однажды после обеда, чтобы помочь выбрать одежду для матча. Бонни думала, что в джинсах будет выглядеть моложе, но Диана убедила ее надеть свободные брюки, в которых ноги казались стройнее. Поверх белого вязаного топа Бонни решила накинуть кардиган с эмблемой Пенсильванского университета – подарок Крейга ко дню рождения. Она примерила наряд, и Диана, к ее облегчению, осталась довольна:

– Выглядишь классно! Будет хорошо, если маленькая мисс Терри спросит у тебя, где ты купила такую кофту.

Бонни улыбнулась, представив себе зависть на лице этой особы, которой, как она надеялась, Крейг еще не успел ничего подарить.

Джуди попросила своего мужа Стива сделать подборку статей об университетской футбольной команде. Еще он порасспросил знакомых спортивных журналистов и собрал занятные факты, пока не упоминавшиеся в газетах.

Каждый вечер Бонни порхала вокруг Крейга, как будто они только поженились. Судя по его неизменно озадаченному виду, он не знал, что и думать. В пятницу вечером он спросил жену, не раздумала ли она ехать с ним, и, услышав отрицательный ответ, уныло поплелся к компьютеру. У Бонни тревожно екнуло сердце: сейчас Крейг скажет своей Терри не приезжать, и весь план рухнет. Они договорятся встретиться в другом месте в другое время, чтобы им никто не помешал.

Ночью Бонни долго лежала с открытыми глазами. Когда муж, наконец, улегся рядом и уснул, она вылезла из постели, прокралась на цыпочках в гостиную и включила компьютер. При запуске программы раздался звуковой сигнал. Бонни затаила дыхание и прислушалась: к счастью, Крейг не проснулся. Она осторожно выдохнула.

Действовать надо было быстро. Убавив громкость до минимума и открыв почту, она увидела, что всполошилась не зря: Крейг действительно написал любовнице не приезжать.

– Не понимаю, – ответила Терри. – Ты передумал или как?

– Просто не приезжай, и все.

Буквально через минуту от нее пришло новое сообщение.

– Я не твоя жена, и ты не можешь диктовать мне, что делать. Я уже купила билет, вызвала к детям няню и приду на эту игру с тобой или без тебя.