Охотники на тъёрнов Куно Ольга
– Постой, а что вообще сейчас происходит? – От волнения я даже потрясла Ирвина за руку. – Прошло же полтора дня! Что творится во дворце? Что с Винсентом, с остальными ребятами, с Селиной? А конкурсантки – что теперь с ними будет?
– У тебя очень много вопросов, – хмыкнул Ирвин, – и не на все пока есть ответы. Происходит примерно следующее. Селина приехала во дворец той же ночью, когда умер Рамиро, а мы все дружно развлекались под лунным холмом. Прибыла в сопровождении Густава Четвертого и его отряда, который вполне мог бы сойти за миниатюрную армию – на всякий случай. Потребности в этом однако же не возникло. Событий произошло слишком много, все были в смятении, в общем, приходи кто хочет, бери дворец тепленьким. Селина и взяла. Она объявлена наследницей престола, оспаривать ее права никто пока вроде бы не пытался, коронация еще не состоялась, но приготовления идут полным ходом. Надолго оставлять трон свободным опасно. Винсент носится по дворцу и помогает ей навести порядок. Смена власти – это всегда очень много дел.
– Они помолвлены? Он сделал ей предложение?
– Не знаю, – покачал головой Ирвин. – Я ничего такого не слышал. Пока он помогает ей на правах альтруиста, безо всякой официальной подоплеки.
– Странно… – пробормотала я.
Впрочем, об этом я успею поговорить с самим Винсентом. Наверняка же он заглянет меня проведать сегодня вечером, ну или я сама его разыщу.
– Слушай, – прищурилась я, – а сам-то ты почему не носишься по дворцу в целях установления порядка? А вместо этого сидишь тут со мной?
Нет, конечно же это была не претензия. Скорее наоборот. Похвала или признательность, замаскированная под претензию. Пожалуй, как-то так.
– А потому что жениться на наследницах престола не собираюсь, – усмехнулся Ирвин. – Так что пускай они там сами порядок наводят. А мне и здесь хорошо.
Он с подчеркнутой расслабленностью растянулся на постели.
– Но ты ведь командир! – делано возмутилась я. – Один из главных людей в гвардии! Как ты можешь оставаться в стороне? Тебя совесть не замучает?
– Не замучает, – пообещал Ирвин, и я ему почему-то поверила. – Хороший командир – это как раз тот, кто не обязан каждые полчаса самолично проверять посты. Хороший командир умеет натаскать своих подчиненных так, чтобы система прекрасно держалась даже в его отсутствие. Так что на вверенной мне территории все в порядке. А в политические игры пускай играют те, кто в этом заинтересован.
Я улыбнулась, уткнувшись носом в подушку. Когда речь шла о вторжении в Линзорию тъёрнов, мой будущий муж не проявил аналогичной практичности. Кстати, о практичности!
– Послушай, Ирвин… – Я выпустила из рук подушку и села, придвинувшись поближе к изголовью. – А тебя не смущает неравенство нашего брака? Ты – дворянин, рыцарь, а я – Охотница. Это же мезальянс.
Я выжидательно посмотрела на Ирвина, пристально следя за его реакцией. Мой жених печально покивал головой.
– Да, Стелла, ты совершенно права, – с напускной серьезностью подтвердил он. – Это действительно мезальянс. Даже не знаю, как я буду смотреть людям в глаза. Мне, дворянину, рыцарю – и вдруг жениться на дочери какого-то завалящего лекардийского графа?!
– Нет, ну я так не играю! – Я раздраженно хлопнула ладонью по кровати. – Винсент – болтун каких мало! Никогда прежде не замечала за ним ничего подобного!
– По-моему, он попросту хочет позаботиться о том, чтобы ты осталась здесь, в Истендо, – выдвинул свое предположение Ирвин. – Так или иначе, он даже пообещал мне позаботиться о том, чтобы выбить из твоих родственников твое наследство.
– Вот только не надо говорить мне, куда ты его послал, – искренне попросила я.
– Хорошо, не скажу, – проявил похвальную покладистость Ирвин. – В общем, переставай терзаться всевозможными вопросами и просто отдыхай. Поправляйся и набирайся сил. Тебе еще, между прочим, в конкурсе красоты участвовать. А он состоится не далее как через две недели.
Возможно, я и вправду не окончательно еще оправилась, поскольку не сразу нашла, что сказать. Эмоции опережали слова, и я просто быстро-быстро затрясла головой.
– Какой конкурс красоты?! – воскликнула я наконец. – Я же не настоящая участница, а подставная! Меня никто не выбирал, да мое участие вообще никаким правилам не соответствует! У меня же есть альтер!
– Ну об этом с некоторых пор всем известно, – «обрадовал» меня Ирвин. – Однако же решение на сей счет было единодушным. Все кроме твоего дракона убеждены, что твой альтер не может помочь победить в конкурсе красоты. Так что препятствием к твоему участию он не является.
– Ирвин, ну пожалуйста, не говори ерунды! – взмолилась я. – Ну какой конкурс красоты? И зачем, спрашивается, мне это нужно? Быть фрейлиной я и так смогу, если мне очень захочется. Поговорю с Винсентом, с Селиной – и все дела. Другое дело, что такая перспектива совершенно меня не привлекает. А что там еще за наш конкурс дают, денежный приз? Ну так без этого я тоже могу обойтись: я тут как раз намылилась выгодно выйти замуж.
– Очень за тебя рад. – Ирвин даже прижал руку к сердцу. – А что, если твой жених не против получить денежный приз в качестве приданого?
– Слушай, – я ткнула Ирвина пальцем в грудь, – признавайся: зачем тебе надо, чтобы я участвовала в этом конкурсе?
– Просто хочется, – беззаботно пожал плечами он. – Считай, что я намерен потешить свое самолюбие, увидев собственную невесту на подмостках.
– Угу, особенно когда я с треском провалюсь, – пробурчала я, глядя исподлобья.
– Ого! Стелла, да ты страдаешь скромностью?! – Ирвин аж всплеснул руками. – Вот уж чего никак не ожидал в тебе увидеть!
– Угу, я полна сюрпризов, – пробубнила я, по-прежнему не испытывая восторга от перспективы опозориться на конкурсе.
– Кстати, о сюрпризах. – Ирвин накинул рубашку и, соскочив с кровати, продолжил приводить себя в пристойный вид. – Я тут кое-что для тебя припас. Правда, сначала ты должна пообещать, что будешь хорошо себя вести, каждый день чистить зубы и что там еще обычно делают пай-девочки?
– Я хорошо себя вести не буду, даже не надейся! – заверила я, с интересом вытягивая шею.
– Я и не надеялся.
С этими словами Ирвин вышел в соседнюю комнату, неплотно прикрыв за собой дверь.
Я подползла к краю кровати. Любопытство не уменьшилось, а, наоборот, разгорелось. А потом дверь приоткрылась, и я радостно завизжала. После чего спрыгнула на пол и, как была, босиком побежала к своему подарку.
Густая черная шерсть, приплюснутая морда, забавно торчащие уши. Щенок успел основательно вырасти за последние несколько недель, и тем не менее…
Я подняла на Ирвина ошарашенный взгляд.
– Ирвин, это что, тот самый??? – недоверчиво выдохнула я.
– Угу, – насмешливо подтвердил Ирвин, глядя на нас с щенком сверху вниз. – Королевская псарня от этого не обеднеет. Хотя я уже начинаю жалеть об этом подарке. От меня ты в такой восторг не приходишь.
Вместо ответа я бросилась ему на шею.
Оставшуюся часть того дня и последующие сутки я как хорошая девочка провела, отлеживаясь в постели. Надо же было хоть как-то продемонстрировать, что я действительно заслуживаю свой подарок. Время от времени конкурсантки наведывались меня навестить – ну и, ясное дело, расспросить обо всем, насколько получится. Два раза приходили Эвита с Этайной, один раз – Нерис с Синтией. На вопросы я отвечала осторожно и избирательно. Созналась, что мы с Винсентом, Диланом и Джен – Охотники, что во дворец нас пригласил сам король и что участие в конкурсе красоты было моим прикрытием. О том, что сам король и оказался тъёрном, я, ясное дело, умалчивала, придерживаясь версии событий, предложенной Ирвином. Кстати, об Ирвине: девушек, ясное дело, не в последнюю очередь интересовало, почему я прихожу в себя после переутомления именно в его покоях. Поскольку я не видела причин скрывать нашу помолвку, то удовлетворила их любопытство на этот счет.
Что же касается произошедшего в подземелье под лунным холмом, я быстро поняла, что эти события ни для кого не являются тайной. Поскольку при попытке второго прорыва присутствовали все конкурсантки, информация распространилась по дворцу чрезвычайно быстро, правда обрастая при этом самыми разнообразными подробностями.
Однако одной из первых, кто навестил меня в тот день, была Нурит. Ведьма пока осталась во дворце и решила задержаться здесь до конкурса.
– Стало быть, ты выходишь замуж? – задала риторический вопрос она, глядя на гордо посверкивающее у меня на пальце кольцо. – И остаешься в Истендо?
– Вроде как да, – ответила я, разводя руками. – Почему бы и нет? Из Лекардии я ушла уже давно и обратно особенно не рвусь. Как от Охотницы от меня больше нет проку: я ведь утратила способность превращаться в тъёрна. Ты намекала на это уже давно, но я тогда не поняла. Да и вообще, ты ведь сама говорила: нельзя всю жизнь оставаться Охотником.
– Это совершенно справедливо, – кивнула Нурит. – Что же касается твоего альтера… Думаю, тебе еще удастся извлечь из него пользу.
– Кстати, об альтерах! – воскликнула я. Потом менее уверенно посмотрела на ведьму и все-таки продолжила: – Возможно, мой вопрос и не по адресу, но если ты не сможешь на него ответить, то даже не представляю, кто сможет.
– Говори, – милостиво предложила Нурит с присущей ей усмешкой во взгляде. – А там посмотрим.
– Хорошо. – Я кивнула, собираясь с мыслями. – Сказать по правде, вопросов даже два. Но они оба касаются альтеров.
Нурит кивнула, предлагая мне продолжать.
– Во-первых, – приступила я, воодушевленная ее готовностью слушать, – почему у одних людей альтеры чрезвычайно полезны – как, например, у Ирвина, – а у других бессмысленны – ну, как у того придворного, что умеет превращаться в павлина?
– А второй вопрос? – осведомилась Нурит, улыбаясь уже в открытую.
– Второй – про альтеры Охотников. Для чего они были нужны до того, как в наш мир попали тъёрны? Допустим, Вещатель – это я могу как-то понять. Способность общаться с другими существами на их языке может пригодиться. Но альтер Следопыта? Ведь он, казалось бы, рассчитан именно на тъёрнов? Да и альтер Привратницы, сказать по правде, имеет отношение только к ним. Не для того же он появился, чтобы люди сами пробирались в тот мир, к существованию в котором совершенно не приспособлены и где, скорее всего, будут попросту съедены? Какой был смысл в этих альтерах пять лет назад?
– Хм… – Нурит удовлетворенно откинулась на спинку стула. – Ты задаешь хорошие вопросы, но не замечаешь, что в них же скрывается и ответ. Фактически твой второй вопрос отвечает на первый. Ты говоришь, одни альтеры полезны, другие бессмысленны? Нет. Смысл в равной мере заложен во все. Все альтеры применимы – в определенных ситуациях. Некоторые из этих ситуаций реализуются часто – и тогда альтер считают полезным. Другие – реже, и применимый в них альтер приобретает статус менее важного, если только событие, при котором его используют, не является судьбоносным. А некоторые возможные ситуации не реализуются вовсе, и тогда альтер считают совершенно бесполезным. Хотя при иных обстоятельствах он мог бы пригодиться как никакой другой. Только и всего.
– А альтеры Охоников? – спросила я.
Мне все еще было непонятно, каким образом этот вопрос отвечает на первый.
– То же самое и альтеры Охотников. Раньше они были «бесполезными» – в человеческом понимании. То есть неприменимыми или применимыми крайне редко. Для их применения с ярко выраженной пользой, – последнее слово ведьма произнесла с легкой насмешкой, – просто не было соответствующих обстоятельств. А пять лет назад случилось то, что случилось. И альтеры Охотников резко перешли в категорию «полезных». В действительности это остались те же самые альтеры. Изменились лишь обстоятельства.
– И то, что эти обстоятельства так точно подошли для борьбы с тъёрнами, – чистая случайность? – нахмурилась я.
Отчего-то мне с трудом в это верилось.
– Не чистая, – усмехнулась Нурит. – Впрочем, все зависит от того, как ты определяешь случайность. Видишь ли, – ее взгляд посерьезнел и стал задумчивым, – когда я создавала этот мир, то понимала, что рано или поздно его границы кто-нибудь нарушит. Но неизвестно было, кто это сделает и когда и какой из миров окажется ближе всех в том промежутке времени. Поэтому я наделила людей самыми разнообразными магическими способностями – по-вашему, альтерами, – для того, чтобы на самые разные угрозы дети этого мира смогли найти ответ. Некоторые вещи были более очевидны, чем другие. К примеру, вполне предсказуемо, что в случае вторжения немалую роль сможет сыграть человек, умеющий открывать Врата между мирами. Более того, мне известна система, по которой луна связывает граничащие друг с другом миры. Поэтому я позаботилась о существовании людей, чувствительных к лунной активности. Тех самых Следопытов. Казалось бы, какой прок может быть от такого альтера – чувствительность к смене фаз, улавливание изменений в лунной активности? Мелочь, ничего больше. Но положение вещей изменилось – и именно эти люди стали способны распознавать враждебные действия пришельцев из другого мира.
Все это было конечно же безумно интересно, однако я слушала Нурит вполуха.
– Прости, – проговорила я, выпучив глаза, когда ведьма закончила свой рассказ. – Когда ты ДЕЛАЛА ЧТО?
Нурит говорила достаточно долго, но мое сознание все никак не могло отключиться от одной из ее первых фраз.
– Забудь, – рассмеялась она. – Считай, что я просто пошутила.
В версию с шуткой я не верила, поэтому такой рекомендации не последовала.
– Послушай, так кто же ты такая? – воскликнула я, подаваясь вперед. – Создательница или Искусительница? Или все-таки ведьма?
– Ты задаешь странные вопросы, – откликнулась Нурит, поднимаясь со стула. – Кто ты такая, человек или млекопитающее? Или, может быть, невеста одного очаровательного брюнета? У меня много имен. Если как следует задуматься, у нас у всех их немало. Кстати, – добавила она, оборачиваясь у самой двери, – ты очень убедительно доказывала, что меня не существует. Я почти поверила.
И, хитро мне подмигнув, она вышла из комнаты.
Винсент зашел ко мне тем же вечером. Вид у него был деловой и немного усталый. Но – усталый по-хорошему. По-моему, он ощущал себя вполне в своей тарелке.
– Как ты? – спросил он, садясь на край кровати и мягко беря мою руку в свою.
– Хорошо, – заверила я. – Лежу здесь просто для порядка. Чтобы немного побыть хорошей девочкой. А чувствую себя совершенно нормально.
– Выходишь замуж? – улыбнулся Винсент.
– Не одобряешь? – усмехнулась я, склонив голову набок.
– Да нет, почему же? Вполне неплохой выбор. Характер у него, правда, еще тот, но тут уж ничего не попишешь.
Я тихонько рассмеялась.
– Мы, знаешь ли, все не подарки. Даже несправедливо было бы кому-то из нас жениться на ангелочке. Жалко же бедняжку. Да и самим скучно. Кстати, о женитьбе, ты мне лучше скажи другое. Сам-то когда собираешься?
Винсент мгновенно помрачнел; его лицо превратилось в каменную маску.
– Что собираюсь? – переспросил он, якобы не понимая.
– Как это что?! Ты на Селине женишься или как?
– С чего ты взяла, что мы с Селиной женимся?
– Так. – Я вылезла из-под одеяла и, спустив ноги на пол, села на край кровати рядом с Винсентом. – Ну-ка признавайся, в чем дело. Ты что, до сих пор не сделал ей предложение?
– Вот то-то и оно, что до сих пор не сделал, – горько усмехнулся Винсент. – А делать его сейчас как-то, знаешь ли… Сразу напрашиваются выводы. До сих пор молчал, а теперь, как только девушка унаследовала корону, сразу воспылал желанием жениться. Раньше надо было этим озаботиться. Теперь выходит, что монтарийский принц, не имеющий шансов унаследовать корону из-за старших братьев, нашел альтернативный способ поцарствовать.
– Слушай, не говори ерунды, – поморщилась я. – Во-первых, Селина ничего такого не подумает. А во-вторых, даже если бы и подумала. По-моему, она из тех, кто вполне спокойно и с пониманием относится к таким вопросам. Думаю, она бы и по расчету не возражала против того, чтобы выйти за тебя замуж.
– Допустим, что не возражала бы, – согласился Винсент. – И что дальше? Брак у нас тоже вышел бы соответствующий. Взаимовыгодный договор с четко сформулированными условиями. И отношения… в лучшем случае сотрудников, в худшем – конкурентов. Нет, Стелла, мне совершенно не улыбается такая перспектива. Я лучше останусь во дворце до тех пор, пока здесь все не наладится, а потом пойду своей дорогой.
– Куда? В Охотники?
– Может быть, и нет. Тъёрнов остается в мире все меньше и меньше, а два дня назад мы фактически очистили от них Линзорию. Кое-какая работа для Охотников еще есть, но ее уже значительно меньше, чем было пять лет назад. А я стал старше и прекрасно осознаю, что достаточно долго увиливал от ответственности. Так что вернее всего я вернусь в Монтарию вместе с отцом.
– И что потом? – фыркнула я. – Женишься на той юной лекардийской принцессе?
– Если вот так, по взаимовыгодному контракту, то все лучше, чем на Селине, – скривившись, ответил Винсент. – Знаю, ты считаешь меня полным идиотом, верно?
Я покачала головой.
– Нет, почему? Просто ты никогда не любил полумер. Так что твои метания вполне естественны. Вот если ты действительно уедешь из Истендо, так и не сделав Селине предложения, будешь идиотом.
Винсент усмехнулся и улегся спиной на кровать, свесив ноги.
– Ты забываешь еще одну деталь, – заметил он, поворачиваясь на бок и подпирая голову рукой. – Давай говорить откровенно: какой из меня король?
– Давай, – согласилась я, устраиваясь в приблизительно такой же позе. – Отличный из тебя король. Ты умен. Хотя по твоему поведению в данный момент так не скажешь, – я легонько толкнула его локтем, – но с кем не бывает. Дальше. Ты – отличный организатор, а для монарха это более чем важно. Ты хорошо разбираешься в воинском деле и стратегии – прекрасно, это, увы, тоже важно для короля. Ты принципиален, но при этом не фанатичен. Ты не любишь интриги и оттого не слишком в них искушен, но эту сферу деятельности на себя сможет взять Селина. Так что вы вполне гармонично дополняете друг друга. Ты получил подходящее для будущего короля образование, и происхождение у тебя соответствующее. Не понимаю, чем ты не подходишь на эту роль?
Винсента явно позабавили мои слова.
– И это говорит женщина, которая всего пару месяцев назад отказалась выйти за меня замуж! – укоризненно воскликнул он.
– Я? Отказалась за тебя замуж? Когда такое вообще было? – изумилась я.
– Ну вот, даже уже и не помнишь, – продолжил издеваться Винсент. – Когда мы только-только пришли в Истендо, я сделал тебе предложение на рыночной площади!
– А-а-а… – Я начинала что-то такое припоминать. – Так ты же говорил несерьезно!
– А черт меня разберет! – хмыкнул Винсент. – Может, серьезно, а может, и нет. На тот момент я настолько несерьезно относился к браку в принципе, что с меня вполне сталось бы, не сильно раздумывая, потащить тебя к какому-нибудь священнику.
– Эх, черт, а я-то даже не догадалась! – посетовала я. – Куда девалась моя женская интуиция! Должна же она была прошептать на ушко: «Хватай, пока тепленький!»
– Ну, кто не успел, тот опоздал, – резонно заключил Винсент. И более серьезным тоном продолжил: – Стелла, я хорошо знаю все свои достоинства. Так что нет никакой необходимости мне о них рассказывать, хоть мне и приятно слышать такое перечисление из твоих уст. Дело в другом. Ты не учитываешь одну мелочь. Ту самую, из-за которой я в свое время подался в Охотники. У меня нет альтера. Посуди сама. Король без альтера – это же нонсенс!
Я прикусила губу, отвернувшись, чтобы Винсент не видел моей реакции. То, что он говорил, к сожалению, было справедливо: король без альтера – это действительно явление, мягко говоря, из ряда вон выходящее. Дворянин без альтера – вообще редкость. Принцу – причем не наследнику престола, а всего лишь третьему сыну, – пришлось так настрадаться из-за этого «недостатка», что он предпочел попросту сбежать из дворца. А уж король… Это противоречило давным-давно установившимся порядкам. С другой стороны, должны же порядки когда-нибудь меняться?
– У Рамиро не было альтера, – попыталась внести оптимистичную лепту я. – Скорее всего не было. Ведь он же тъёрн, а у них альтер – редкость.
– Может, и не было, – согласился Винсент, – но даже если и так, наверняка никто об этом не знал. Король, в конце концов, не обязан никому ничего демонстрировать.
– Ну и ты не демонстрируй, – пожала плечами я.
– Не выйдет, – горько усмехнулся он. – О том, что у младшего сына Густава Четвертого нет альтера, хорошо известно в Монтарии. Стоит мне приблизиться к линзорийскому трону, как слухи дойдут и сюда. Нет, секретов в этом отношении не будет.
Опустив голову на кровать, я уставилась в потолок. Да, слухи имеют значение. Именно они нередко играют определяющую роль, даже в вопросах большой политики.
Мои губы неожиданно расползлись в улыбке.
– А знаешь, Винсент, – произнесла я, снова поворачиваясь к другу, – мы с тобой сейчас говорим о проблеме, которая не стоит выеденного яйца.
– Только не начинай читать лекции о том, что отсутствие альтера – это ерунда, не имеющая никакого значения, – поморщился Винсент. – Тут дело не в фактах, а в том, как на них смотрит общество. А последнее нам обоим хорошо известно.
– Вот как раз об обществе-то я и говорю, – возразила я. – События, произошедшие в последнее полнолуние, получили большой резонанс. О них говорят повсеместно, во дворце и за его пределами. Так что ты теперь не просто монтарийский принц. Ты – человек, избавивший Линзорию от тъёрнов. Ты убил тъёрна, погубившего предыдущего монарха. Ты пошел по следу его сообщников и возглавил сражение, в ходе которого тъёрны были разгромлены. Ты полагаешь, местным жителям нужен какой-то другой король? Да они даже забудут спросить, есть ли у тебя альтер!
Я победоносно уставилась на Винсента.
Навестив Стеллу, Винсент в приподнятом настроении отправился к Селине. Она занимала те же покои, что и прежде, во время царствования лже-Рамиро. Только теперь Винсент шел туда не окольным путем, через лунный холм и подземный ход, а напрямик, не таясь, по дворцовому коридору. Охранники почтительно расступились, служанка доложила о его приходе. Беда в том, что эта открытость не радовала его в той степени, в какой могла бы. Мешало понимание, что долго так, как сейчас, продолжаться не может. Необходимо что-то менять, и в самое ближайшее время. Роль фаворита его уж точно не устроит.
Белое домашнее платье, украшенное крошечными жемчужинками и кружевами. Нитка жемчуга на шее. Светлые распущенные волосы. Она потрясающе красива, как и всегда. И настолько желанна, что, поцеловав ей руку, он тут же переключается на губы, даже не дожидаясь ухода горничной.
– Ты выглядишь усталым, – заметила Селина после продолжительного поцелуя.
Мягко провела рукой по его щеке, попутно погладив кожу под глазом.
– Ерунда, ничего серьезного, – отмахнулся Винсент, садясь на салатовую банкетку. – Некоторое число людей, отбившихся от рук, и еще большее – тех, кому неплохо бы эти самые руки оторвать.
Поцеловав его в макушку, Селина отошла к прикроватному столику.
– То-то ко мне заходил ябедничать дворецкий, – хмыкнула она. – Пожаловался, что ты переувольнял кучу народу. Просил принять меры.
– Были причины, – лаконично проинформировал Винсент. – И что ты ему ответила?
Селина вернулась к банкетке, неся в руке бокал с красной жидкостью.
– Чтобы смирился, если не хочет пополнить ряды уволенных, – с усмешкой ответила она.
Девушка вручила бокал Винсенту, он принюхался и сделал глоток. Вино, подогретое с фруктами и пряностями. По уставшему телу заскользило расслабляющее тепло.
– А ты? – спросил он.
– Не хочу, – отмахнулась Селина, и стало понятно: это было приготовлено специально для него.
– Как прошел твой день?
Быстро осушив бокал, Винсент отставил его в сторону и вытянул руки. Селина села к нему на колени и обвила руками шею. Винсент прикрыл глаза, с наслаждением вдыхая пряный аромат ее духов.
– Очень много документов, – с тяжелым вздохом ответила Селина. – Бумажки, бумажки и бумажки. Со временем я, конечно, в них разберусь. А пока от них сплошная головная боль. Между прочим, я хотела с тобой посоветоваться по одному вопросу.
– По какому?
– Мне порекомендовали объявить амнистию в честь коронации. Я знаю, что многие так делали, этот шаг добавляет монархам популярности. Но мне совсем не улыбается перспектива резко повысить уровень преступности в начале собственного правления, выпустив на свободу бандитов и головорезов всех мастей.
– Идея неплоха, но к ней надо подойти осторожно, – заметил Винсент. – Нельзя отпускать всех подряд. Кому-то можно сократить срок заключения, чье-то наказание оставить как есть. Надо отправить запрос в главные тюрьмы и сформулировать условия исходя из тех данных, которые они предоставят.
– Ну вот, и будет еще больше бумаг, – вздохнула Селина, вставая и переходя к зеркалу.
– Я помогу, – подбодрил Винсент.
Селина кивнула, промычав в ответ нечто нечленораздельное и задумчиво глядя в зеркало. И вдруг, повернув голову, спросила:
– Винсент, ты вообще собираешься на мне жениться?
На то, чтобы отреагировать, ему потребовалось не больше пары секунд.
– Собираюсь, разумеется.
И главное, говоря это, он не просто верил в свой ответ, но и прекрасно понимал, что никак иначе быть не могло.
– Это радует, – хмыкнула Селина.
Винсент подошел к ней и заключил в объятия.
– Только имей в виду, – сказал он ей на ухо, – никаких взаимовыгодных союзов, которые готовят, как договор о купле-продаже. Никаких партнерских соглашений, когда каждый живет так, как хочет, прикрывшись браком, как удобной ширмой. И мне плевать, королева ты или нет. Либо это будет нормальная семья, либо после коронации ты меня больше здесь не увидишь.
Винсент не мог видеть лица Селины, но он почувствовал, как она улыбнулась, и даже мог бы описать все мельчайшие детали этой улыбки – растянувшиеся уголки губ, совсем чуть-чуть приоткрывшийся рот и чертовщинки, отчетливо посверкивающие на дне ангельски-голубых глаз.
– Конечно, это будет нормальная семья, – счастливо ответила она тоже ему на ухо. – Мне давно осточертели те правила жизни, по которым я существовала с самого рождения. Иначе я не связалась бы с тобой.
Эпилог
Две недели пролетели стремительно, так что конкурс красоты подкрался, можно сказать, незаметно. И вот нас, девять участниц, оставшихся в живых, разодели по высшим стандартам современной моды, нанесли на лица боевую раскраску и подтолкнули навстречу алчущей зрелищ публике. Вернее, планировали подтолкнуть. Пока мы сидели в отведенной для приготовлений комнате, прислушиваясь к скрипу передвигаемых стульев и шуму голосов, доносившихся из соседнего зала, где, собственно, и должен был состояться конкурс. Музыканты готовились по-своему, в последний раз проверяя, как настроены инструменты. В честь такого события сюда направили чуть ли не целый оркестр.
Суть конкурса была очень проста. Всех нас уже представили членам жюри (да и большинству зрителей тоже) во время предыдущих мероприятий, таких, как давешняя презентация альтеров. Теперь наша задача состояла в том, чтобы станцевать перед публикой вместе со специально подготовленными для этого мужчинами-партнерами. При этом оцениваться должна была не только внешность и не только искусство танца, но и умение себя держать, способность сделать реверанс, знание манер и прочие навыки вроде умения правильно дышать, которые должны были проявиться до, во время и после танца.
Сказать, что девушки были напряжены, значит не сказать ничего. Напряженность буквально-таки вибрировала в воздухе, звенела почище струн, которые перебирали в соседней комнате музыканты. По большей части конкурсантки готовились молча, но то и дело открывали рты, переругиваясь друг с другом. Требовали у соседки вернуть пропавшее зеркальце, спорили о том, чьи духи стоят слева от пудры, выхватывали одна у другой из рук кисточку для нанесения румян.
Когда назревала очередная, кажется пятая, по счету перепалка, я не выдержала.
– Перестаньте! – воскликнула я, хлопнув ладонью по столику.
При этом слегка не рассчитала силу, и баночки с пудрой, румянами и прочей косметикой подпрыгнули, чуть было не соскочив на пол. Ясное дело, такая выходка привлекла всеобщее внимание.
– Почему вы так нервничаете? – осведомилась я. – Вы же прекрасно ко всему готовы!
– Тебе легко говорить! – огрызнулась Нерис. – А я, когда с манекеном танцую, с ходу забываю все на свете и начинаю путать шаги!
Манекенами мы называли своих партнеров по конкурсному танцу. Они действительно были подобны манекенам: все похожи друг на друга, высокие, широкоплечие и при этом совершенно безликие, с идеально точными движениями, в которых не оставалось ничего живого. Идея заключалась в том, что партнеры, необходимые постольку поскольку, не должны перетягивать на себя внимание зрителей и судей. От мужчин требовалось оставаться в тени, предоставляя блистать и проявлять себя исключительно конкурсанткам. Вот только танец при таком раскладе и вправду становится вдвое тяжелей, не говоря уж о том, что он доставляет мало удовольствия. А тут еще и судьи, следящие за каждым движением девушек, жадно ловящие малейшую ошибку…
– Слушайте, – проговорила я, упирая руки в бока, – а почему, собственно говоря, вы должны играть по их правилам?
Я инстинктивно говорила о конкурсантках «вы», а не «мы», поскольку так и не чувствовала себя реальной участницей конкурса, хоть меня и уговорили в открытую из него не выбывать.
– То есть как? – фыркнула Эвита. – Потому что это их конкурс.
– А вот и нет! – горячо возразила я. – Это ваш конкурс. Вон там, – я постучала пальцем по стенке, отделявшей нас от соседнего зала, – собираются люди, которые пришли посмотреть на вас. На вас, а не на организаторов конкурса и тем более не на судей!
Девушки захихикали. Большинство судей были почтенными дядечками в летах, внешние данные которых навряд ли могли привлечь большое число зрителей.
– Так почему бы вам немножко не изменить правила в свою пользу? – заключила я, склонив голову набок и невинно хлопая глазками.
– Это как? – азартно спросила одна из девушек.
– А нас за это не исключат? – с сомнением протянула другая.
– Одну, возможно, исключили бы, – признала я. – А вот всех сразу – никак.
Дальнейшее мы обсуждали громким шепотом, сгрудившись вокруг стола.
Когда музыканты взяли первые ноты, призывая конкурсанток торжественно прошествовать в зал, вместо девяти девушек с девятью партнерами к публике вышла только одна, ваша покорная слуга. И не так чтобы очень торжественно.
– Дамы и господа! – объявила я, останавливаясь в центре предназначенной для конкурсанток площадки и скромно сцепив руки перед собой. – Прошу минуточку внимания! Меня уполномочили сделать небольшое заявление от лица участниц конкурса. Мы намерены внести небольшие изменения в ход сегодняшнего мероприятия.
Краем глаза наблюдая за публикой, я видела, как схватилась за сердце мадам Сетуар. Какая-то женщина принесла ей воды, еще одна принялась обмахивать наставницу платочком.
Я перевела взгляд левее. Ирвин откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и с усмешкой наблюдал за моим выступлением. Судя по выражению его лица, он с самого начала ожидал, что я непременно выкину что-нибудь в этом роде. Дилан откровенно хохотал, наслаждаясь замешательством аристократов. Винсент, сидевший рядом с Селиной – то есть на королевском месте – на правах ее совершенно официального жениха, тоже хохотал, но чуть менее откровенно.
– Как вы все знаете, по правилам конкурса мы должны исполнить танец, – как ни в чем не бывало продолжила я. – Изначально в этом должны были участвовать специально обученные партнеры. Однако, как известно, лучше всего женщина танцует с тем мужчиной, который ей нравится. И лучше всего выглядит она тоже именно рядом с таким мужчиной. Поэтому мы будем танцевать с мужчинами из зала по нашему собственному выбору. И еще одно маленькое правило. Когда конкурсантка выбирает партнера для танца, отказать ей нельзя. И, кстати сказать, все остальные приглашаются присоединяться к танцу. Это все.
Я скромно улыбнулась и, перемигнувшись с музыкантами, так же скромно удалилась из зала. Между прочим, глазки держала долу. Мадам Сетуар бы понравилось, если бы она не полулежала на стуле, закатив глаза.
Когда музыканты вновь заиграли, мы вышли из своей комнатки все вдевятером. И сразу же устремились к жертвам. Ну то есть к предполагаемым кавалерам. Музыка была веселая, живая, энергичная, способствующая куражу, который требовался девушкам для столь самовольного поведения. Быстро сформировывались пары. Синтия пригласила барона Хьюго Альвареса, Нерис – виконта Сержа Ролли, Эвита – капитана Менендеса. Последние двое составили весьма гармоничную пару и оживленно болтали на протяжении всего танца. Этайна, смущаясь и чувствуя себя жутко напряженно, все-таки подошла к Дилану. Тот планировал танцевать с Джен и, кажется, удивился вниманию со стороны конкурсантки. Он даже коротко переглянулся с Нурит, с интересом наблюдавшей за происходящим со стороны, но принимать в мероприятии активное участие не собиравшейся. Она улыбнулась и ободряюще кивнула. Взяв Этайну за руку, Дилан повел ее в танцевальную часть зала. Джен тоже осталась не в обиде: ее пригласил Диего.
Я удовлетворенно наблюдала за тем, как все конкурсантки обзаводятся приятными им партнерами. Потом встретила взгляд Ирвина. Он сделал мне вполне красноречивый знак: мол, не собираешься ли, дорогая, меня пригласить? Я изумленно захлопала глазами, потом в деланом ужасе отпрянула. «Кого, тебя?!» – одними губами произнесла я и подкрепила свои слова, вытянув в его сторону указательный палец. После чего, разумеется, шагнула ему навстречу.
Не знаю, как насчет других девушек, но лично я начисто забыла о том, что участвую в каком-то там конкурсе, и просто наслаждалась танцем, болтая с Ирвином и комментируя происходящее вокруг. А он вел меня непринужденно и одновременно уверенно, вызывая в памяти тот, самый первый танец, инициированный мадам Рене. Которая, кстати сказать, в отличие от мадам Сетуар, осталась весьма довольна проведенной нами реформой.
В дальнейшем конкурс красоты ненавязчиво перешел в своего рода бал. И на четвертый танец меня пригласил Винсент.
– Это для меня большая честь, ваше величество, – вполголоса сказала я, приседая в реверансе и опуская глазки долу, чтобы ехидный взгляд достался не будущему королю, а паркету.
– Лучше заткнись, – также вполголоса посоветовал Винсент, со светской улыбкой беря меня за руку.
Мы присоединились к танцующим парам.
– Я отправил в Лекардию запрос на предмет твоего наследства, – сообщил мне будущий король. – И получил ответ.
– Да? И что там? – спросила я, пряча за небрежностью тона недюжинный интерес.
Как ни крути, а любопытно!
– Дорогая, ты вообще в курсе, что срок опеки над тобой твоего дяди истек почти год назад? – насмешливо осведомился Винсент.
– Да? – озадаченно переспросила я. – Нет, я как-то не вникала в подробности. Смылась оттуда и больше старалась к этой теме не возвращаться.
– А стоило бы, – фыркнул Винсент. – Твой дядя, конечно, распоряжался наследством на редкость неграмотно, а графский титул перешел к нему как ближайшему родственнику по мужской линии. И тем не менее кое-какое состояние ты унаследовала, а кроме того, стала хозяйкой небольшого компактного баронства, расположенного в границах владений твоего покойного отца.
Я задумалась, осмысляя столь значительную информацию, и чуть было не наступила Винсенту на ногу.
– И что же, – спросила я, поднимая на него глаза, – ты предлагаешь мне уехать в Лекардию и тихо-мирно управлять там своим баронством?
– Даже и не надейся, – отрезал он. – Но баронский титул – это очень кстати. Для начала. Через несколько месяцев я за какие-нибудь заслуги произведу твоего мужа в графы.
– Откуда такая неслыханная щедрость? – умилилась я. – Близость к трону пробудила в тебе склонность к благотворительности?
– Никакой благотворительности тут нет, – спокойно возразил Винсент. – Я хочу, чтобы меня окружали люди, которым я могу доверять. А для соответствующих должностей рекомендуется иметь титул, только и всего. Кстати, я собираюсь поставить твоего жениха во главе гвардии. А в перспективе назначить советником по военным вопросам. А уж тебя и тем более отпускать не собираюсь; хватит с меня и того, что Джен с Диланом собираются продолжить охотиться на тъёрнов. Ты говоришь, что когда-то хотела заняться политикой? Вот и подумай, какое ведомство тебя интересует.
– Ты намерен дать мне должность при дворе? – восхитилась я.
– Только не говори, что планировала сидеть дома и вышивать крестиком, – фыркнул Винсент.
– Не планировала. Просто я еще не думала так далеко. Хм… Вообще-то у меня есть несколько идей, – сообщила я. – Кое-что из социальной сферы. И еще, хочу основать движение по борьбе за присуждение Истендо почетного звания города, свободного от инквизиторов. Как тебе идея?
Винсент многозначительно усмехнулся, и я поняла, что не последнее место в данном движении будет занимать сам монарх. Для линзорийского института инквизиции наступили плохие времена. Сначала он оказался обезглавленным, а теперь главой государства становится человек, долгое время пробывший Охотником.
– И кроме того у меня есть пара мыслей на предмет налаживания отношений с драконами, – продолжила я. – Но это мне еще надо будет додумать.
В то время как мы танцевали с Винсентом, Дилан и Нурит беседовали, стоя у стены.
– Хорошая девочка, – заметила ведьма, кивая в сторону Этайны. Конкурсантка танцевала с кем-то из аристократов, но время от времени бросала взгляды в сторону Следопыта. – Советую обратить на нее внимание.
– Девочка действительно хорошая, – отозвался Дилан, – но я уже нашел, на кого обратить внимание, так что не знаю, к чему этот разговор.
– Дилан, я же ведьма, – грустно улыбнулась Нурит. – А с ведьмой не может быть всего того, к чему так стремятся люди. Обычной семьи, обычного дома, размеренной жизни.
– А с чего ты взяла, – Дилан немигающим взглядом посмотрел ей прямо в глаза, – что мне нужно то, «к чему стремятся люди»? Я давно уже решил, чего хочу. И кстати, я собираюсь заглянуть в Запретный Лес, прежде чем отправляться на очередные поиски тъёрнов. Ты ничего не имеешь против?
– С чего бы я должна иметь что-то против? – рассмеялась Нурит. – Ты же знаешь, что я всегда жду тебя в Запретном Лесу.
Закончив танцевать с Винсентом, я отыскала среди гостей Джен.
– Как ты? – спросила я.