Тирания Ночи Кук Глен
Но одержимые не обратили на него внимания, теперь они были заняты другим.
А вот Пинкус Горт и его солдаты заметили Элсов маневр, и ему навстречу двинулось с полдюжины воинов.
– Спасибо, Пинкус, но тебе не следовало этого делать.
– Риска почти никакого, им сейчас не до нас. – Горт ткнул пальцем в направлении одержимых. – Это Похитительница Павших. Изгнанница. Кто бы поверил в такое?
– Действительно, – тихо согласился Элс, обрадовавшись подсказке. – Думаешь, это Арленсуль?
– Похоже на то, – пожал плечами Горт. – Но мне проверять неохота. Давай-ка отложим разговоры на потом, шевели ногами.
Шевелить ногами было трудно, потому что бротских солдат совершенно захватило жуткое зрелище.
– Ты знаешь, что это за мужик с двумя головами? – поинтересовался Пинкус.
– Нет. Может, это один из тех двоих? Из Брота? А что?
– Он вроде как пытался тебя приманить.
– Неужели? Что тут вообще творится? И что с нашим трофеем?
– С Лотарем-то и свитой его? Принципат отправил их в лагерь.
– Неудивительно.
– Да уж.
– Пока мы тут бьемся с неверными, они уже шантажируют Йоханнеса.
– Политика. А сейчас они что творят?
Элс и Горт заняли удобную позицию и теперь наблюдали за разворачивавшейся у стен города сценой.
Рядом с Элсом, напротив Пинкуса, устроился Дивино Бруглиони. Одеяние его промокло, порвалось и покрылось грязью. На лице у принципата застыл ужас.
– Орудие, управляющее этими двумя, готово явить себя. Хект, что случилось в городе? Мы тебя потеряли.
Неужели Дивино что-то заподозрил? Вряд ли. Элс пересказал свои злоключения, умолчав о встрече с Костылем и загадочным призраком.
– О боже! – воскликнул вдруг Бруглиони. – Любопытство меня погубит.
– В чем дело?
– Нужно было уходить, а теперь уже поздно. Всем нам нужно было уходить.
Одержимый с мечом словно бы вырос и теперь нависал над женщиной. У той, будто из ниоткуда, появились в руках бронзовый щит и золотое копье.
– Предательница! – проревел одержимый.
– Месть! – воскликнула женщина. – Я отомщу тебе, Всеотец! Всековарный! Пора тебе погибнуть навеки!
– О боже! – продолжал причитать принципат. – Надо было уходить. Какой же я глупец! Они существуют! Все это на самом деле!
– Похоже, становится интересно, – заметил Пинкус.
Одержимый выкрикнул два слова, и они немедля обрели физическую форму – материализовались двумя колыхающимися полотнищами тьмы, которые, в свою очередь, превратились в некое подобие двух сцепившихся стервятников. Каждое создание повторило за одержимым то самое слово. Быть может, то были их имена?
Элс почувствовал, как обрадовалась демоническая женщина.
Черные создания устремились к одержимому.
– Говорят, любая вера истинна, – пробормотал дядюшка Дивино. – Но как же такое возможно?
Вера пошатнулась тогда во всех, кто наблюдал за чудовищной битвой.
– За Геданке! – ответила одержимому Арленсуль.
Тот снова что-то прокричал и ринулся на свою блудную дочь.
Ткань реальности треснула по швам. И начала рваться.
37
Разум Свавара чудесным образом просветлел, теперь он мыслил ясно, как никогда. Он видел, как спускается по веревке Убийца Богов, но Шагот не замечал никого, кроме Арленсуль. Грим не знал, что Арленсуль была с ними с самого начала. На самом деле сейчас он не был Гримуром Гриммсоном. Он превратился в земное воплощение Серого Странника, явившегося покончить с мятежной дочерью.
Об Убийце Богов он больше не думал.
Старейшие мало чем отличались от своего творения. Как и Шагот, они были неотесанны, грубы и безжалостны. И вдобавок не слишком умны. А к чему тебе ум, если ты бессмертен и всесилен?
Черные вихри вклинились между двумя Орудиями Ночи и закрутились, гоняясь друг за другом. Вскоре клубок стал напоминать некое подобие вращающейся объемной мандалы. Боги вопили друг на друга – кричали что-то гневное, полное ненависти. А мандала меж тем росла.
Свавар смотрел на существо, в которое превратился его брат, – верил, но не в силах был смириться. Арленсуль удалось выманить Серого Странника… в руках бога появился молот – знаменитое оружие его любимого сына. Мандала все крутилась с оглушительным визгом, сквозь нее проглядывали потусторонние ужасы: послушные воле божеств, которые обращались с ними с таким пренебрежением, поднимались полуразложившиеся трупы.
Арленсуль резко взмахнула копьем. Она была довольна. Серый Странник увернулся, молот ударил в бронзовый щит, словно в гигантский гонг.
В голове у Свавара прозвучало: «Не забудь про свое самое большое желание. Не забудь, кто защищал тебя».
Свавар ничего не понял.
Что он может? Как ему вмешаться в эту битву титанов?
Отец и дочь бились друг с другом, эхо страшных ударов разносилось по округе. Смертные, испуганные, но зачарованные битвой, останавливались и смотрели.
«Скоро, о избранный мною!»
Свавара колотило так, словно он очутился голым посреди суровой андорежской зимы. Он с ужасом ждал, что же будет.
«Какое из зол страшнее прочих терзает этот мир?»
Сквозь мандалу было видно, как сестры Арленсуль поднимают на ноги просыпавшихся героев.
Плохо, все плохо. Вот мелькнул Эриф… Вернее, то, что осталось от мертвого Эрифа, многие сотни лет пролежавшего в жуткой крепости.
Владыка севера отбросил в сторону молот, но тот не упал, а просто исчез. В руках у Странника появился посох. В мифах говорилось, что он вырезан из ясеня – великого Мирового Древа, наделенного сознанием, опустившего корни в кладези мудрости. Странник ударил окованным в железо посохом в щит Арленсуль, и щит раскололся. Теперь Похитительница Павших прикрывалась лишь жалким обломком. Вот снова взлетел посох. Золотое копье выпало из рук воительницы. Но не исчезло, а упало прямо под ноги Свавару.
«Теперь решать тебе».
38
– Вот дерьмо, – тихо и безо всякого выражения сказал Пинкус.
Элс понял, что Горт не на шутку испуган.
– Совершенно с тобой согласен, капитан, – отозвался принципат Бруглиони.
– Ваша милость, – спросил его Элс, – вы можете как-то прикрыть наших солдат?
Справа и слева от них засели воины из первого резервного отряда. Солдаты из второго спешили к месту грандиозной битвы.
В основном это были дэвы, но Элс не придал этому большого значения.
– Ну вот, – сказал Горт.
Тейдж нащупал рукоятку своего видавшего виды меча.
Одно из Орудий только что раскололо щит другого, а потом выбило у него из рук копье. И упало это копье точно под ноги второму одержимому. Из черной мандалы в мир стало что-то просачиваться.
Одержимый обрушивал все новые удары на обломок щита, которым прикрывалась его противница.
Зрители начали перешептываться. Каждый понимал: на их глазах завершается целый мифический цикл.
На городской стене появились прамане. Страшное зрелище подействовало на них гораздо сильнее, чем на дэвов или чалдарян. Они всегда яростно цеплялись за свою веру и категорически не принимали ничего, что ей противоречило. Поэтому сейчас многим из них было трудно поверить в происходящее. Даже если счесть Орудия Ночи обычными демонами.
Демоническая воительница сражалась отважно и не отступала. Движения ее противника сковывала неуклюжая человеческая плоть.
Второй одержимый подобрал золотое копье.
Теперь уже через мандалу не просто просачивались призраки – сквозь нее шагали вооруженные воины, пошатываясь, наталкиваясь друг на друга. Быть может, они ослепли? Нет. Просто только-только пробудились от долгого сна. К тому же большая часть из них довольно скверно сохранилась.
Элс успел достаточно неплохо изучить северные предания и понимал, что сейчас происходит: Покои Героев изрыгали в мир скопившиеся там за долгие годы жертвы. Но какой в этом смысл? Почему всеми забытые боги решили вдруг вмешаться в схватку двух вер, не имевших к ним никакого отношения, да еще и за полтысячи миль от родных краев?
39
Свавар понял, что ему следует делать. Все было кристально ясно. Иначе им с Гримом никогда не избавиться от Старейших. Асгриммур подобрал копье Арленсуль, выкованное самими Орудиями Ночи. Оно оказалось на удивление легким, легло в руку как влитое.
И ужалило, подобно гадюке. Наконечник вошел в спину Гриму, будто нож в мягкое масло. Свавар почувствовал, как отдалось в древке биение братнего сердца, и закричал, когда неземное оружие оросилось Гримовой кровью.
Свавар снова закричал, потому что его настигли безумие и гнев Серого Странника. Подобную боль невозможно было даже вообразить, но длилась она всего мгновение, а потом Старейший бежал – бросился в черную мандалу, но промахнулся и вслепую устремился куда-то вперед.
Из мандалы тем временем продолжали, натыкаясь друг на друга, вываливаться мертвецы. Их подгоняли сестры Арленсуль. Постепенно неупокоенные герои разбрелись по холму.
Свавар выполнил ее волю. Теперь ему, видимо, надлежало самому броситься на копье. Но он не мог. Сквозь волшебное древко в него проникла частица Серого Странника.
Гадюка снова вскинулась.
Арленсуль весьма удивилась. Подобное не входило в ее планы. Свавар и сам удивился, когда частица Похитительницы Павших проникла в него сквозь копье.
Он опять закричал. Боль, казалось, длилась вечно, хотя прошло всего несколько мгновений. За болью последовала волна чувств – это из черной мандалы вывалился Геданке.
Удар получился по-настоящему подлый: Арленсуль погибла, рванувшись к мертвому возлюбленному.
«Даже Орудия Ночи не бессмертны», – смутно осознал Свавар. И вместе с тем осознал, что это приводит его в отчаяие.
Глупые ослабевшие боги, которые находились так далеко от событий у стен Аль-Хазена, услышали отголоски эха, пронесшегося по безднам времени. Страшась угасания и гибели, они изо всех сил ухватились за тот далекий миг, словно за ключ от двери в вечную жизнь.
Откуда все это стало известно Свавару?
В его руках подрагивало копье Арленсуль. Вот испустила предсмертный крик ее сестра Спренгуль, а Небесная Крепость лишилась еще одного Орудия Ночи. Свавар почувствовал, как его захлестывают знания и сила. Про это копье рассказывалось в самых мрачных легендах. Оно звалось Пожирателем Душ. И с каждым пожранным Орудием Свавару все проще становилось усваивать могущество.
Он чуть улыбнулся. Все они ошибались. Абсолютно все. Вот он – Убийца Богов, прямо среди них. А ведь именно его они заставляли выслеживать свою жертву.
Как и в любом мифе, здесь чувствовалась некая ирония. Быть может, не обошлось без вмешательства Орудий Ночи какого-нибудь высшего порядка – богов, стоящих над богами.
Свавар ринулся на последнюю Похитительницу Павших, Фастфаль, которая все еще выгоняла героев из мандалы. Мимо пробежал Всеотец. Герои бестолково бродили по склону холма: кто-то, шатаясь, направился к засевшим в укрытии солдатам (Свавар чувствовал этих солдат), кто-то бродил вдоль стены Аль-Хазена, кто-то медленно карабкался по ней вверх.
Фастфаль испустила гневный вопль и скрылась в черной мандале, сквозь которую Свавар теперь без труда видел. Там столпились Старейшие, нацепившие свои жуткие личины. Они, как и герои, совершенно не понимали, что происходит, да к тому же были смертельно напуганы. Что им делать, они не знали.
В конце концов боги решили отступить и остановили свою мандалу, бросив на произвол судьбы страшную армию кровожадных живых мертвецов. Свавар не мог им помешать, не мог попасть в Небесную Крепость.
Его брат, Гримур Гриммсон, погиб точно так, как и думал: вдали от дома, безо всякого смысла и даже без особого страха. Он прожил жизнь так, как считал нужным, вволю грабил и убивал.
Сказание подошло к концу. Асгриммур Гриммсон мог сбросить наконец земные оковы.
Свавар воткнул древко в землю. Наверное, больно не будет.
Он действительно хотел покончить со всем, но не смог. Трусом он не был, просто копье отказалось его пожирать. Асгриммуру мешали сила и знание, которые перешли к нему от Похитительниц Павших и Всеотца, хотя тот и сумел вырваться. Да и самая суть Асгриммура Гриммсона не желала умирать. Многое еще предстояло сделать. По многим долгам расплатиться.
Медленно, но верно Свавар добрался до конца дороги. Асгриммур Гриммсон умер. Его место заняло оперившееся Орудие Ночи. Он не смог бы теперь покончить с собой, даже если б пожелал. Кому-то другому придется это сделать.
Внезапно грянул гром и вспыхнула молния. Нестерпимо завоняло серой. А Свавара пронзила невообразимая боль: сначала левое плечо, а потом и все тело.
40
– Пайп, – заявил Пинкус, – пора сматываться. Я видел все, что можно.
– Что именно ты видел?
Элс с трудом верил собственным глазам. Эти создания – величайшие из демонов Ночи. Святые мудрецы из каифата Аль-Минфета сказали бы, что их просто-напросто не существует в природе, что это лишь предания, такие же выдумки, как и истории люсидийских сказителей.
Одержимый напал на своих спутников, а в это время бесчисленные мертвецы вываливались из черной мандалы и, спотыкаясь, не разбирая дороги, устремлялись к живым. Кто-то двинулся к городской стене, кто-то на восток, навстречу имперской армии, но большая часть досталась Элсу и его солдатам.
Тейдж не видел Гледиуса Стьюпо среди дэвов из резервного отряда, зато явственно слышал его голос:
– Запалы готовь! Огонь!
С задержкой в пару мгновений громыхнули две сотни орудий, которые дэвы прятали до поры до времени.
Залп разорвал неупокоенных героев в клочки. Элса ошеломила та легкость, с которой заряженные огненным порошком орудия косили созданий Ночи.
Мало кто из кровожадных мертвецов добрался до патриарших воинов. Оглушительно гремели пушки. Все заволокло дымом.
Там, где пушек не было, дела обстояли хуже. Имперцы не понимали, как противостоять врагам, которые и так уже мертвы. Их выручили дисциплина и сплоченность: сомкнув ряды, воины сумели отогнать сражавшихся поодиночке героев.
Приблизительно десятая часть живых трупов штурмовала Аль-Хазен. Элс не понимал, почему мертвецам взбрело в голову лезть на стены, но получалось это у них легко, словно у тараканов. Наверху они убивали всех подряд.
Дым от огненного порошка чуть рассеялся. Над городом кружились потоки черного тумана – это волшебники пытались дать отпор мертвым героям. Их магия отвлекла от бротского отряда большую часть мертвецов.
Элс поднялся с мокрой холодной земли и двинулся вперед, за ним по пятам шел Горт.
– Пайп, что за дерьмо тут только что приключилось? Если это то, что я думаю, так лучше б это было не оно.
Позади дэвские артиллеристы готовили отступление. Аль-хазенские защитники вряд ли станут их преследовать. То тут, то там громыхала пушка – это отдельные стрелки прицельно палили по слепому созданию, которое с воем носилось кругами. Оно уже ничем не напоминало человека, который раньше был им одержим.
И ни на что не обращало внимания, кроме собственной боли. Проскочив рядом с Элсом, оно даже его не заметило, а вот Элс заметил, и еще как.
Его пронзила жуткая боль, хуже даже чем в Оунвидийской теснине. Тейдж рухнул на землю. Рядом, сжимая руками голову, точно так же рухнул Пинкус. Хотя бы на этот раз не придется ему ничего объяснять.
Дэвы продолжали палить по израненному богу. С каждым выстрелом он слабел, движения его замедлялись, очертания становились зыбкими. Больше он не походил на человека, но боги умирают долго. Если вообще умирают. Быть может, он смог бы даже исцелиться, если вокруг умерло бы достаточно много людей.
Божество понеслось дальше, и боль, терзавшая Элса, немного утихла.
Горта вывернуло.
– Пайп, клянусь геморроем святого Эйса! Если эту страхолюдину можно прикончить, давай прикончим. Или постараемся не попадаться ему на пути, я больше не выдержу.
Превозмогая боль, Элс подумал о том, какую роль он сам сыграл в недавних событиях, чего от него хотели другие и как распорядилась сама судьба. Вряд ли это утро порадует Грейда Дрокера, а эр-Рашаля аль-Дулкварнена оно просто ошеломит.
Только теперь понял Элс всю значимость тех роковых минут в лесу Эсфири. Оружием, которое убило богона, можно поразить и гораздо более могучее существо.
– Пинкус, я пока не очень понимаю, что делать. Только-только прихожу в себя. Но думаю, сейчас вершится история.
Со стороны Аль-Хазена послышался отчаянный вопль – это мертвые герои швырнули кого-то со стены.
– Эта погань все никак не уймется, – проворчал Горт, прибавив крепкое словцо.
Его за лодыжку как раз ухватил один – однорукий, одноногий и безглазый.
– Смотри – не порежься. По-моему, это Старкден только что сверзилась со стены.
Горт отсек у мертвеца руку и оторвал ее от своей лодыжки.
– Нужно развести костерище побольше да поджарить этих упырей.
– Прекрасная мысль. Может, лучше яму вырыть?
Боль нарастала. К ним снова приближалось ослепшее Орудие Ночи.
– Чтобы не смогли выбраться из костра? – уточнил Пинкус. – Ага. Вот зараза! Теперь еще что?
Дэвы прочесывали поле боя и добивали мертвецов. Острия мечей и наконечников копий из черненого железа были посеребрены. Ослепшее божество дэвы обходили стороной. Время от времени оно разражалось молнией.
– Они придумали, как сражаться с Орудиями Ночи. На расстоянии, – сказал Элс. – В Братстве все будут на седьмом небе от счастья.
– Это не в первый раз, Пайп, – нахмурившись, заявил Горт и отодвинулся подальше от ползущей на него руки. – Только сейчас все, конечно, грандиознее. Ты сказал «Братство», и я сразу вспомнил. Тогда, в Сонсе, пару лет назад, еще до нашей с тобой встречи, похожим образом изувечили Дрокера. Дэвы. Поговаривали, что там творилось каое-то странное волшебство, но думаю – они использовали то же оружие.
– Может быть. Дэвы – дьявольски хитрый народ. Да, смотри-ка, точно Старкден.
– Мертва?
– Похоже на то.
– Давай осторожно.
Элс подобрал с земли брошенное каким-то героем древнее копье и ткнул им в колдунью.
– Давай-ка ее свяжем, наденем на голову мешок и притащим Дрокеру. Даже если она мертва, он обрадуется и скажет нам спасибо.
– Да уж, от радости у него точно крыша съедет. Будем помогать имперцам?
Неудачливым спасателям принца Лотаря приходилось все хуже, хотя к ним присоединились браунскнехты, бежавшие из водосточного канала.
– Они неплохо держатся. А у нас и здесь хлопот полон рот.
– Наши парни рвутся в бой, Пайп. Смекнули, что это за страхолюды, и надеются поживиться старинным оружием и побрякушками. Но я за ними присмотрю.
Горт отправился командовать, а Элс окинул взглядом собравшихся на стене праман. Среди них были и Костыль с Азом. Значит, Аз все-таки уцелел и добрался до своих. Ша-луг тоже увидели его, но не подали виду. Но потом Аз вдруг незаметно подал ему тайный знак.
Элс оглянулся. У него за спиной из-под груды рук и ног мертвых героев, из-под грязи и снега выбрался одержимый, который поразил копьем божество. От него так и разило страхом, гневом и безумием. А еще силой. Вот оно – новое создание Ночи, собравшее воедино останки умирающих Орудий.
Создание узнало Элса.
Тейдж решил быстренько передислоцироваться, но тут на него накатила новая волна боли. Он поскользнулся на обледенелом камне, упал и съехал футов двадцать вниз по склону холма.
Дэвы, стрелявшие по слепому божеству, развернули свои пушки и открыли огонь.
Одержимый заревел нечеловеческим криком, а потом вдруг затрясся, как припадочный пес, разбух, поменял форму и рванулся прочь.
Теперь он напоминал гигантского богомола, только вот ног у него было гораздо больше. Сквозь рваную меховую накидку проглядывал темно-красный хитин, испещренный алыми шрамами. Создание с невероятной скоростью устремилось на север.
Элс шлепнулся прямо в ледяную грязь. Спустя некоторое время запястье снова полыхнуло огнем, предупреждая о приближении слепого божества.
Тейдж уперся рукой, чтобы встать, и нащупал что-то в грязи. Когда он схватился за это что-то рукой, на которой был амулет, предмет стал видимым – тот самый бронзовый меч, принадлежавший первому одержимому.
Слепое божество чуть изменило курс и двинулось к терзавшим его дэвам.
Может, и жуткая голова где-то рядом?
Точно, вот она.
Внутри у Элса похолодело. К горлу подкатила тошнота.
На него уставились живые глаза. Голова валялась на боку в грязной пожухлой траве и смотрела. Взгляд у нее был совершенно безумный. Что же это такое? У существа нет ни рук, ни голоса – и свою волю оно может навязать лишь при помощи страшного взгляда.
Снова полыхнуло запястье. В который раз уже амулет спасал его. Хотя бы за это следует поблагодарить эр-Рашаля аль-Дулкварнена.
Элс кое-как поднялся на ноги, сорвал изодранный плащ с лежащего рядом героя и набросил его на страшную голову.
Боль тут же унялась.
Начало прибывать подкрепление из патриаршего лагеря. Грейд Дрокер решил воспользоваться возможностью и задешево купить себе победу. Элс отправил один отряд в водосточный канал, солдаты другого начали карабкаться на стену по оставленной им веревке. Кто-нибудь из них откроет ворота. Остальных он послал в помощь дэвам, которые добивали и собирали мертвых героев. Горт все-таки отпросился на подмогу имперцам, чье положение становилось все отчаяннее.
Наконец измотанный Элс присел отдохнуть на дне заросшей кустами канавы рядом с дядюшкой Дивино. Над канавой словно прошел дождь из древнего оружия – мечи, кинжалы и копья застряли в ветвях кустов и торчали из земли.
– Хорошее вы нашли укрытие, – сказал Элс, откладывая в сторону завернутую в плащ голову демона и бронзовый меч, который высосал из него буквально все силы. – Я бы с удовольствием сейчас вздремнул.
– Я старался, – проворчал в ответ Бруглиони. – Как там наверху дела?
– Думаю, справимся. Вы тут один? А где другие члены коллегии?
– Разбежались, как только запахло жареным. А я умудрился покалечиться, ровным счетом ничего не делая.
Элс крякнул.
– Да, с неба вдруг посыпались железяки, и вот этот проклятущий кинжал угодил мне прямехонько в колено. На нем смертельное заклятие, но убить он должен был не меня, а кого-то по имени Эриф Эрильсон. Видимо, один из наших живых мертвецов.
– Имя мне незнакомо. Наверное, когда-то этот Эриф был важной шишкой. История – изменчивая дама.
– Хект, ты понимаешь, что сейчас происходит?
– Думаю, да. Наверное, Тирании Ночи пришел конец. Оружием, которое используют дэвы, можно поразить даже богов.
– Хект, ты явно далек от теологии, – нахмурился Дивино, – но суть ухватил. Братство Войны и особое ведомство придут в восторг и постараются как можно скорее заполучить это оружие и использовать его на службе господу.
– Даже если оно – происки ворога?
– Что? – вытаращился на него принципат.
«Неужели все это подстроено? – читалось в его изумленном взгляде. – Неужели всему пришел конец?»
– Проклятье! А ты, возможно, прав, Хект. Нужно срочно собрать коллегию. Да что же это такое! Не могу ни встать, ни пошевелить ногой.
Элс вдруг почувствовал, как им овладела необоримая грусть. Но делать нечего – долг есть долг. Он тяжело вздохнул и огляделся по сторонам. В канаве, кроме них с принципатом, никого не было, и наверху никто не смотрел в их сторону. Такой возможности могло больше не представиться.
– Принципат, много лет назад Фрейдо Бруглиони с братом совершили некое злодеяние, порочащее честь Драко Арньены. Дон Драко обо всем узнал и перед смертью рассказал дону Иниго. Тот поклялся умирающему отцу отомстить.
– Это… – растерянно прошептал Бруглиони. – Это… А я уж и забыл… Так Драко все знал?
– Да.
– Значит, тебя послал Иниго?
– Да, принципат. Простите меня. Вы прожили замечательную жизнь.
– Нет! Хект, не надо!
– Свое слово надо держать. – С этими словами Элс накинул на голову принципату его же собственный плащ.
Бруглиони сопротивлялся. Запястье Элса снова полыхнуло жгучей болью.
Господь был к нему милостив: никто ничего не увидел. Элс вложил древний кинжал в рану на колене Дивино, замел следы и никем не замеченный выбрался из канавы.
Ему не особенно хотелось выполнять данное Арньене обещание – он успел привязаться к Дивино Бруглиони. Но смерть принципата, несомненно, усложнит жизнь коллегии и Безупречного.
Прошло еще минут десять. Элс бродил по полю боя, зажав под мышками чудовищную голову и бронзовый меч, и гадал: что же такое учинили в свое время Дивино и Фрейдо?
К нему с опаской приблизился один из Гортовых солдат.
– Квинтиль? В чем дело?
– Мой господин, у меня донесение от капитана Горта. Вам лично.
Посланец весь трясся. Что случилось?
– Валяй.
– Император мертв – погиб во время схватки в Аль-Хазене. Теперь Лотарь – новый император. Во главе армии встали дочери Йоханнеса. Капитан Горт сказал, что в лагере имперцев наверняка начнется смятение.
– Конечно начнется. Как он там?
– Так ведь о том и речь. Капитану помощь нужна. Если можно, дайте нам этих ваших громыхающих штуковин, хоть немного. Мертвяки-то никак не угомонятся и сдаваться не собираются. Мы их рубим на куски.
– Сейчас раздобуду несколько и сразу пошлю вам.
Квинтиль тут же убежал, явно испытав огромное облегчение.
Элс отправился на поиски Гледиуса Стьюпо. Найти его оказалось не так-то просто, но только не для Элса.
– Что-то не припомню, гном, чтобы я назначал тебя командовать отрядом. Да и в плане капитана Горта о ваших фортелях не было ни слова. Но у тебя получилось. Пока ты на коне. Остался еще огненный порошок? Горту надо подсобить.