Прихоти повесы Дрейлинг Вики
– Я погиб.
Когда Колин вновь завладел ее губами, она их приоткрыла так, будто эта реакция самая естественная в мире. И если быть честной перед собой, она не смогла бы отрицать, что такие интимные поцелуи и ласки его сильных рук помогли ей почувствовать себя желанной. И это было восхитительно!
Его дыхание смешалось с ее дыханием и повисло облачком в холоде кареты.
– Ты замерзла? – забеспокоился Колин.
– Совсем немного.
Он потерся кончиком носа о ее нос. И опять принялся целовать. Она с готовностью впустила его язык в глубину своего рта, и Колин совершал им движения, которые не оставляли сомнения в том, чего он на самом деле хочет от нее. Анджелина чувствовала, насколько он возбужден, и понимала, в чем заключаются его потребности, но ничего не могла с этим поделать.
– Колин, нам лучше остановиться.
Он с трудом оторвался от нее.
– Боже всемогущий, как я тебя хочу!
– Нам нельзя. Не сейчас.
– Понимаю. Не беспокойся, я ведь джентльмен. И кроме того, здесь холодно.
– А я леди, хотя и веду себя не совсем прилично.
– Хочешь, поедем в Гретна-Грин?
Она засмеялась.
– Мне кажется, ты лишился последних остатков разума. Это ведь шутка, да? Мы договорились о трех неделях, что вовсе не так уж много, чтобы тратить их попусту.
– Знаешь, когда мы поженимся, боюсь, дом вспыхнет от нашей вырвавшейся на свободу страсти.
Анджелина развеселилась:
– Мне это нравится!
– Тогда скорее поцелуй меня.
Она потянулась к нему, и для нее перестало существовать все, кроме прикосновения его губ, движений языка, тяжести рук, которые легли ей на грудь.
– Нужно остановиться… Лучше поговорим.
Его дыхание было таким же тяжелым, как у нее.
– Может, нам пожениться, не откладывая в долгий ящик? Я уже не могу ждать.
– Тебе просто хочется уложить меня в постель.
– А тебе лечь со мной. И нечего стесняться – это очень важная часть отношений.
– Именно поэтому мы просто не можем продолжать, хотя, признаюсь, я никого никогда не хотела так, как тебя.
Колин прижался к ней лбом.
– Ты даже не представляешь, что мне хочется сделать с тобой.
– Так расскажи. – Анджелина услышала и свое тяжелое дыхание.
Он взял ее руку и положил себе на грудь.
– Мне хочется, чтобы ты везде меня трогала.
Ему показалось, или она действительно затаила дыхание?
– Не искушай меня.
– На нас слишком много одежды, – заметил он.
– Вот и прекрасно, не то нас потянуло бы заняться неприличным прямо в карете.
– Можно было бы, – согласился Колин. – Но ты девственница.
– Откуда ты знаешь?
– А что, нет?
Она оттолкнула его.
– Конечно, да!
Колин засмеялся и легко обнял ее.
– Тут слишком холодно.
Анджелина уперлась лбом в его плечо и спросила:
– Это всегда так происходит?
– Что именно?
– Когда знаешь, что нельзя, но все равно хочется.
– Нет, не всегда. – Он погладил ее по щеке. – У нас особый случай.
– Ты говоришь это только для того, чтобы я дотронулась до тебя?
Колин без улыбки заглянул ей в глаза.
– Нет.
Когда карета свернула на подъездную дорогу, Анджелина поправила лиф и запахнулась в накидку.
– Надо следить за своим поведением.
– Да провались оно! – возмутился Колин.
Она наградила его недовольным взглядом.
– Отправляйся за лестницей. Я отошлю Агнес на кухню чистить утварь. Меня найдешь в гостиной: хочу сделать несколько эскизов. Приходи, когда проголодаешься, вместе перекусим.
Анджелина вооружившись блокнотом для зарисовок, поднялась наверх и устроилась на софе. Ей тут же представилось, что над буфетом прекрасно смотрелось бы зеркало в золоченой раме. Она подошла к окну и увидела, как Колин внизу что-то прибивает молотком. Ей стало смешно. Он вовсе не денди, поэтому вполне может позволить себе испачкать руки. Оглядевшись, Анджелина подумала, что длинный балкон за французскими окнами – прекрасное место, где можно расставить цветы, а также стулья, чтобы летом гости могли с комфортом любоваться звездным небом. Скрестив ноги, она устроилась прямо на полу и быстро сделала несколько зарисовок. Потом встала, вышла на лестницу и поднялась на самый верх. Ее воображение нарисовало трехъярусную люстру, свет которой льется наружу через высокие палладианские окна. Столь эффектное освещение дома наверняка произведет ошеломляющее впечатление на гостей, которые съедутся на вечерний прием. Делая набросок, Анджелина изобразила также фигурки дам и джентльменов, которые, закинув головы, разглядывают окна особняка.
От возбуждения у нее заколотилось сердце, когда она сбежала по лестнице вниз и направилась в столовую. Огромный обеденный стол и стулья красного дерева, к счастью, отлично сохранились и имели вполне элегантный вид. Их ни в коем случае не надо менять. Но вот стены! Кроме того, в столовой было тесновато. Тут ей в голову пришла дерзкая мысль: надо снести стены и обозначить пространство столовой четырьмя ионическими колоннами, а на пол положить аксминстерский ковер[4] в качестве цветового акцента. Она сделала себе заметку посмотреть проспекты с образцами ковров.
Поднявшись наверх, Анджелина уселась на софу и принялась делать эскизы интерьера столовой. За работой она потеряла счет времени и опомнилась, только когда услышала шаги на лестнице. Оживившись, она заторопилась к дверям, чтобы встретить Колина.
– Давай проходи. Мне не терпится показать, что получилось.
– Ну-ка, ну-ка…
Они уселись на софу.
– Вот эта идея мне нравится больше всего. Ты представляешь, какое впечатление будут производить сверкающие огнями в ночи палладианские окна?
– Грандиозное, должно быть, зрелище, – согласился Колин.
– А вот еще…
– Но тут нет стен.
– Именно. Разве это не смело и элегантно одновременно? Я понимаю, что черно-белая картинка не дает полного представления. О, я еще кое-что придумала: уверена, тебе понравится. Посмотри, это балкон вдоль всего южного фасада. Здесь можно поставить маленькие столики, чтобы гости могли любоваться звездами. Что ты думаешь по этому поводу?
– Я думаю, это будет очень красиво: такого никто не смог бы придумать.
– Не представляю, во что это обойдется, но можно написать мистеру Ротерби… – Анджелина умолкла, осознав свою оплошность. – Извини. У тебя сейчас, конечно, связаны руки, но я абсолютно уверена, что особняк ты унаследуешь.
Колин откашлялся и как-то виновато произнес:
– Я знаю, ты безумно талантлива, но дом пока принадлежит отцу, и может так получиться, что я вообще потеряю его.
– Пожалуйста, прости. – Анджелина захлопнула блокнот. – Меня всегда слегка заносит с моими фантазиями и идеями. Я просто хотела показать тебе свои наброски.
Расправив юбки, она поднялась и нацепила на лицо вежливую улыбку:
– Предлагаю съесть наш ленч в утренней столовой.
– Да, это кстати: я жутко проголодался.
Он предложил ей руку, и они спустились вниз. Рука у нее была ледяной. От их легкого дружелюбия не осталось и следа: она могла говорить о чем угодно, но не о том, что их брак – дело решенное. Хоть сама она пока не до конца осознала это, тем не менее позволила своему энтузиазму вырваться наружу, и теперь ее страшно беспокоило, что Колин почувствует себя обязанным сделать ей предложение.
Как все глупо получилось! Теперь до нее дошло, с какими трудностями связано их решение заключить пробную помолвку. В тот момент это казалось самым лучшим выходом из ситуации. Только проблема заключалась в том, что они оказались в ловушке постоянной неопределенности. Да, они оба умирали от желания. Она с удовольствием садилась к нему на колени и принимала ласки, а в ответ касалась его, как будто они уже женаты или по крайней мере официально помолвлены. Но еще ничего не было решено. Все зависело от каких-то других обстоятельств. Поместье могли продать в любой момент. Все, что они накопали на чердаке, перейдет к слугам и арендаторам, и вполне возможно, что затраченные усилия не принесут никакой пользы.
К концу назначенного ими самими себе срока может получиться так, что они решат разойтись в разные стороны без злобы и оскорбления. Сейчас ей казалось безумно глупым рассчитывать на то, что их планы осуществятся.
Оставалось только надеяться, что еще можно выкрутиться и сделать вид, что ничего особенного не происходит. Она разложила еду по тарелкам, а Колин открыл бутылку кларета, и когда уселся рядом, ее вдруг поразило, что у них уже вырабатываются совместные привычки. Но, как хорошо понимала Анджелина, это была не более чем иллюзия.
Колин протянул ей бокал с вином, она сделала глоток, но к еде едва прикоснулась: на душе было так тревожно, что кусок не лез в горло. Из-за ее оплошности их непринужденные дружеские отношения неожиданно дали трещину. Она ненавидела себя за это, потому что почувствовала, как ее тянет к нему, хотя у него наверняка подобной привязанности еще не возникло. И Анджелина осознала, что должна произнести нужные слова, которые разобьют лед в их отношениях.
– Я должна извиниться за свой дурацкий энтузиазм. Вообще-то я весьма практична, но когда речь заходит о моих проектах, воображение меня захлестывает и я начинаю трещать как сорока.
– У тебя потрясающие идеи, просто уникальные, и извиняться не за что.
– Все это так непрактично. Дай мне волю, так я стала бы переделывать гостиную в Дирфилде каждый год. – «Пожалуйста, не думай, что я вынуждаю тебя сделать мне предложение!»
Он отставил бокал в сторону.
– А кто сказал, что твои проекты должны быть только практичными или какими-нибудь специфическими?
Анджелине чуть полегчало, и она решила сменить тему:
– Наружные ставни в плохом состоянии, да?
Он кивнул:
– Их надо заменить. Джон сказал, что на это уйдет целое состояние, и посоветовал держать ухо востро, чтобы не переплатить лишнего. Меня тут считают Крезом.
Она тихо засмеялась и принялась собирать остатки еды.
– Пойду проверю, чем занимается Агнес.
– Можешь не спешить: девушка не из тех, кто нуждается в понукании.
Анджелина согласно кивнула:
– Она сама видит, чем нужно заняться, и готова даже посоветовать, что и как лучше сделать. Я хотела просто посмотреть, как продвигаются дела.
– Если она закончила, мы можем возвращаться в Дирфилд, – сказал Колин.
– Ну разумеется, – вздохнула Анджелина. – Прошу прощения.
Колин потер виски. Его удивило, насколько ее захватили собственные идеи. Анджелина очень талантлива, однако ее упоминание про письмо архитектору говорило о том, что она будто совершенно забыла или не хотела принимать во внимание, что Сомеролл ему не принадлежит.
Возможно, ей казалось, что сегодня он сделает ей предложение. Но ведь она сказала, что хочет воспользоваться оговоренным ими самими временем, чтобы как следует узнать друг друга, и только потом принять окончательное решение. Стало понятно, что он не оправдал ее надежд, а если сделать это сейчас, то Анджелина может подумать, что он так поступает из чувства долга, и тогда все обрастет еще большими сложностями. И этого ему совсем не хотелось.
Колин встал и отправился на кухню, и когда толкнул дверь, Агнес охнула, а потом, опустив глаза в пол, церемонно присела.
– Прошу прощения, милорд.
– Ни к чему это, Агнес. Извини, что напугал. Анджелина, если ты здесь закончила, мы можем перейти в гостиную?
Она вздернула подбородок.
– Ну разумеется.
Он заметил решительное выражение ее лица и подумал, что Анджелина в замешательстве. Несмотря на то что они были знакомы всю жизнь, он по-настоящему не знал ее до того момента, как начал работать вместе с ней в Сомеролле. Колин вдруг обнаружил, что она гордая и ранимая, но скрывает это за маской высокомерия.
Анджелина не произнесла ни слова, пока они поднимались по лестнице в гостиную. Там она вознамерилась сесть в кресло, но Колин покачал головой:
– Пожалуйста, сядь рядом со мной.
Она пересела, и он взял ее за руку.
– Я отвратительно себя чувствую из-за того, что пришлось остудить твой порыв.
Она лишь пожала плечами:
– Тут не из-за чего переживать.
– Какая-то неловкая ситуация. Я попросил тебя о пробной помолвке, а теперь все, что могу предложить, – это дом, требующий ремонта, которым я не владею и, может, никогда не буду владеть.
Анджелина долго сидела молча, опустив голову, но потом все же взглянула на него.
– Все это время ради твоего же блага мне хотелось придерживаться реальности, но воодушевление взяло верх, и я вдруг поверила в то, что ты унаследуешь поместье. Извини, что поставила тебя в неловкое положение. Теперь я думаю, что мы совершили ошибку.
– То есть?
– Мы действовали, исходя из неправильных предпосылок.
– Еще совсем недавно ты защищала брак по расчету между моим отцом и мачехой. Ты уже хочешь отказаться от нашего уговора?
– Разве может брак основываться на желании завладеть собственностью и стремлении восстановить репутацию?
– Большая часть семейных союзов именно так и создается. Ты и сама знаешь это, но тебе нужен повод, чтобы все остановить. Может, я не прав, но мне кажется, что ты просто боишься, и твое состояние после того, что тебе пришлось пережить, вполне понятно. Я не хочу тебя торопить, даже несмотря на то что мы с тобой кое в чем идеальная пара. – Он слегка улыбнулся. – Мы знаем друг друга целую жизнь, но нам не все еще известно. Мне хочется, чтобы ты была честна со мной, а я, в свою очередь, буду честен с тобой. Если по какой-то причине ты передумала – просто скажи. И наши обязательства тут ни при чем. Для нас это жизненно важный шаг. Ты согласна?
– Да, – ответила она.
– Тогда, если Агнес покончила со своими делами и ты уже готова, возвращаемся в Дирфилд.
Ее молчание по дороге назад выводило его из себя.
– Анджелина, лучше объясни, что тебя волнует, чем всю дорогу дуться. Меня это бесит. Я тебя чем-нибудь обидел?
– Нет, ничем.
– Тогда скажи, в чем дело?
– Я прекрасно осознаю свое положение, и все равно мне хочется изменить ситуацию.
Колин обнял ее. Анджелина попыталась его оттолкнуть, но он прижал ее к себе.
– Послушай, я не отрицаю, что ты оказалась в трудных обстоятельствах, но худшее позади, и все теперь будет хорошо.
– Как ты не понимаешь? Ты попросил быть честной с тобой, я тоже прошу тебя об этом. Что будет хорошо? Мать обманывает себя, думая, что участие в какой-то вечеринке отмоет добела мою репутацию, отец даже не хочет говорить со мной, а у бедной младшей сестренки того и гляди сорвется первый выход в свет – и все из-за меня! Только я ведь ни в чем не виновата и заслуживаю уважения хотя бы за это.
– Я действительно тебя уважаю, – примирительно сказал Колин. – За то, что отказала мерзавцу, который попытался принудить тебя к любовным отношениям; за то, что не склонила головы, когда он предал тебя. Я уважаю тебя, как умную и заботливую женщину. При этом каждое мое слово абсолютно искренне. И, поверь, ты заслуживаешь счастья.
– Пожалуйста, скажи честно, – попросила Анджелина, – ты чувствуешь себя обязанным превратить нашу фиктивную помолвку в настоящую? Только не лги мне.
– Нет, не чувствую. И надеюсь, ты тоже, – заявил Колин. – И если честно, то мне кажется, все это происходит оттого, что ты в замешательстве. Но для этого нет причин. Мы договорились, что я буду ухаживать за тобой три недели и об этом никто не узнает. Если один из нас к концу третьей недели решит, что мы не подходим друг другу, – что же, с этим придется смириться. Ты свободна в любое время положить всему конец, и я – тоже. Если считаешь, что это неприемлемо, давай все закончим прямо сейчас. Я, например, за то, чтобы посмотреть, что в конце концов из этого получится, а ты?
– И я. – Однако ее очень беспокоило, что будет после того, как они поженятся. Если бы не требование его отца и не возникшая перед ней необходимость восстановить свою репутацию, они в жизни не стали бы помышлять о совместной жизни. Анджелину пугало будущее брака, заключенного таким образом, но в то же время она понимала, что это правильный поступок, который она должна совершить ради своей семьи. У нее было два варианта: остаться в старых девах либо выйти замуж по расчету. Последний вариант по крайней мере обеспечивал ей известный уровень респектабельности.
Впереди было еще три недели, чтобы принять решение, но Анджелина даже представить не могла, что вдруг возьмет и передумает, ведь такой шанс вряд ли появится еще раз.
Но решение не зависело от нее одной. Как она себя будет чувствовать, когда Колин скажет, что передумал жениться? Господи, во что они себя втянули?
Глава 9
Настроение Уайкофа заметно улучшилось после пары подстреленных птичек. За ужином Колин обратил внимание, что Анджелина не сводила глаз с отца. Когда Уайкоф предложил дочери сыграть в шахматы, ее лицо просияло, будто вспыхнула дюжина свечей. Колин порадовался за нее и понадеялся, что такое состояние счастья еще продлится.
Когда дамы вышли, Уайкоф и маркиз продолжили свой бесконечный разговор о сегодняшней охоте. Колин молчал, мысли его были заняты совсем другим. Ему стало интересно, почему многие поверили в грязную сплетню об Анджелине, и он вдруг понял, что подруги оказали ее матери медвежью услугу. Герцогиня, когда увезла дочь во Францию, тем самым невольно подтвердила, что грубые инсинуации Брентмура имеют под собой основание. А еще Колин понял, что возвращение этого подонка также можно будет использовать с выгодой. Если друзья с достаточно высоким положением станут всюду говорить, что Анджелину оговорил сам Брентмур именно потому, что был отвергнут, то можно вернуть ее доброе имя. И хоть у Колина не было уверенности, что все сразу бросятся на ее защиту, добиваться этого все же стоило.
Он до сих пор ничего не говорил, но это было очень важно. В самом начале, когда они заговорили о браке по расчету, Анджелина сказала, что чувствует себя обязанной принять его предложение ради своей семьи, но хочет, чтобы у нее было право выбора. Если Анджелина откажет ему, он наверняка потеряет Сомеролл. Он жаждал заполучить поместье, но только не за ее счет. Слишком легко было представить, сколько осложнений может вызвать этот брак, основанный на его желании получить во владение поместье и на ее желании помочь своей семье.
– Ты сегодня необычно тих, – обратился к нему маркиз.
– Просто думаю.
– Как перехитрить меня с Сомероллом?
Уайкоф засмеялся:
– Неужели холостяки празднуют труса?
– Именно. – Колин прикончил свой портвейн.
– У тебя хандра, – заключил маркиз. – Кстати, как там дела в Сомеролле?
Уайкоф встал.
– Допивай свой портвейн, Чедвик, а я пообещал Анджелине партию в шахматы. Не сомневаюсь, она уже сердится.
– Передай Маргарет, что мы тут задержимся ненадолго.
Когда герцог вышел, маркиз добавил портвейна себе и Колину.
– От него осталась одна оболочка.
– Он не рассказывал, что там произошло?
– Совсем немного, но подозреваю, что ты уже все знаешь.
– Да, Анджелина кое-чем поделилась со мной по секрету. – Колин вздохнул. – Как я понял, ей вообще было не с кем поговорить, вот и выслушал ее.
– И насколько все серьезно?
– Маргарет говорила об этом с герцогиней? – спросил, в свою очередь, Колин.
– Да. Какой-то мерзавец обвел их всех вокруг пальца, и, понятное дело, в тот момент герцогиня была сильно расстроена и увезла дочь в Париж. Я считаю их отъезд ошибкой: это только подтвердило виновность Анджелины.
– Согласен. – Колин сделал глоток портвейна и отставил рюмку в сторону. – Дела обстоят не лучшим образом, но исходя из того, что мне известно, могу с определенностью сказать, что Анджелина не виновата в том, о чем распространяет грязные сплетни Брентмур.
– Сын, а что именно он утверждает? Я интересуюсь не из праздного любопытства, поверь: очень хочу ей помочь, но не знаю как.
Колин поведал отцу, как Брентмур склонял ее к плотским утехам, как их застали в темном парке.
– Ему нужно было ее скомпрометировать, чтобы вынудить выйти за него. Анджелина призналась, что у нее и до этого возникали кое-какие сомнения, и он наверняка это почувствовал. После того как она ему отказала, Брентмур, должно быть, решил отомстить и распустил слухи, что укладывал ее в постель, и не раз.
– Вот мерзавец! – не удержался маркиз.
– Многие поверили, потому что были свидетелями той компрометирующей ситуации в неосвещенной аллее. Поскольку Брентмур домогался ее постоянно, конечно, рано или поздно их должны были застукать. Он все это подстроил, чтобы привязать ее к себе, чтобы быть уверенным, что никуда она не денется. Анджелина лишь жертва интриг.
– Когда Уайкофы уедут, я поговорю кое с кем из влиятельных друзей, – пообещал маркиз. – Нам потребуется поддержка.
– А я напишу Гарри. Салон его матери – место, куда стекаются все сплетни.
– Но также и рождаются новые, как я слышал.
– Гарри повернет дело к нашей пользе, – успокоил отца Колин. – Если мне не изменяет память, Анджелина очень нравилась его матери. Возможно, получится заручиться поддержкой еще и Беллингема: у него влияния больше, чем у кого-либо, ну, за исключением тебя, папа.
– Ха! Но я согласен: Беллингем – блестящий политик, безжалостный сукин сын, но всецело предан тем, кого уважает. Я склонен начать прямо сейчас, но, боюсь, возникнут вопросы.
– Ты прав, – поддержал отца Колин. – Подождем, пока гости разъедутся, и начнем добиваться поддержки от друзей. К началу сезона, надеюсь, мы восстановим ее доброе имя, а потом понаблюдаем, как этот ублюдок станет изгоем. После этого он уже не отмоется.
Маркиз прищурился:
– Не в обиду. Почему ты так близко принял это к сердцу? Между вами ведь никогда не было добрых отношений.
– Это дело чести, – заявил Колин. – А у Брентмура ее нет вовсе.
Когда они с отцом вернулись в гостиную, Анджелина играла на рояле. Колин налил себе бренди и стал дожидаться, когда она закончит, чтобы подойти поговорить о Сомеролле и убедить в том, что она может рассчитывать и на поддержку его отца. Их поездки в поместье стали ежедневными, но он должен быть реалистом во всем, что касалось их времяпрепровождения там. Несмотря на то что Колин наслаждался ее обществом и уединением, которое им обеспечивал Сомеролл, необходимо в первую очередь думать о ней. Она прошла через ад, и сейчас нельзя было допустить, чтобы всем стало понятно: они не будут всерьез заниматься домом до тех пор, пока маркиз не гарантирует сыну владение усадьбой. А у Колина были серьезные сомнения на этот счет.
Прозвучали последние аккорды, но он заставил себя выждать еще несколько мгновений, чтобы никто не заметил его нетерпения. Для них это была реальная проблема. Следовало соблюдать особую осторожность, чтобы раньше времени окружающие ни о чем не догадались, а сами они могли решить – способны ли заключить брак по расчету, который устраивал бы обоих. Кроме того, нельзя забывать о семьях: вдруг их необдуманный поступок вызовет неоправданные ожидания?
Перехватив ее взгляд, Колин отошел к окну и устроился на банкетке, которую только что освободили Пенни и близняшки. Покрутив бренди в бокале и вытянув ноги, он просидел так несколько минут, пока Анджелина рассматривала вышивку Маргарет, явно давая какие-то советы. Он успел сделать пару медленных глотков, когда она подошла и села рядом.
– Судя по всему, ты хочешь поговорить со мной о чем-то.
– Да, ты права, но твоя прозорливость меня уже не удивляет.
– Тогда снова шашки?
– Нет, не хочется ни на что отвлекаться.
Она искоса посмотрела на него.
– Не пугай меня.
– Ни в коем случае. Просто нам больше нечего делать в Сомеролле.
– Да там полно дел! Нужно заменить ковры, ставни, мебель, повесить картины и драпировки, застелить дорожками лестницы и много чего еще.
– Все верно, – согласился Колин. – Но я не потрачу ни фартинга на недвижимость, которой не владею и которая, может, никогда не станет моей. Мы сделали максимум того, что могли.
Анджелина не поднимала глаз от сложенных на коленях рук.
– Н-да. Мне это не нравится. Но я должна была предвидеть это. У меня из головы не выходило решение твоего отца. Я по-прежнему считаю, что поместьем должен владеть ты, но понимаю, что это не мое дело.
– Ты уже многое сделала, за что огромное спасибо, и я наслаждался твоим обществом, но нам необходимо найти другие возможности для встреч.
– Мы практически не остаемся наедине, – заметила Анджелина. – Если отправимся на прогулку или поедем покататься верхом, за нами обязательно кто-нибудь увяжется; устроим игру на воздухе – все обитатели поместья выйдут смотреть и комментировать. Даже сейчас мы вынуждены разговаривать шепотом, чтобы никто не услышал.
– Нам повезло, что была возможность на какое-то время скрыться от посторонних глаз и ушей. Сейчас надо постараться придумать что-то другое.
– У тебя есть какие-то идеи?
– Например, можно вставать пораньше: я, конечно, не жаворонок и в шесть утра подниматься не привык, но готов попробовать, поскольку это единственный час, когда нам дадут побыть наедине.
– Это лучше, чем ничего, – вздохнула Анджелина. – Мне только не нравится, как все складывается вокруг Сомеролла.
– Ну так что, завтра встречаемся? – предложил Колин.
Она кивнула, но в тот же миг вспомнила:
– Ох нет. Пенни попросила разрешения переночевать у меня сегодня.
– Зачем?
– Ей порой бывает тревожно. Это началось после того, как мы вернулись из Парижа. Теперь-то она знает, что мы больше никуда не уедем из Англии, и почти успокоилась, но все-таки в такие моменты хочет спать рядом со мной.
– Тогда, значит, послезавтра, в шесть часов. В такую рань вряд ли кто-нибудь поднимется. Я встречу тебя у задней двери, потом вместе отправимся на прогулку.
– Мы с тобой словно воры, – усмехнулась Анджелина.
– Вовсе нет – нам просто нужно пообщаться наедине.
На следующее утро, когда завтрак закончился, маркиз повернулся к Колину:
– Ты ведь сегодня не планируешь ехать в Сомеролл?
Читать бесплатно другие книги:
