Чужеземец Баранов Никита

– Ты кто такая? – усмехнулся Саша. – Где твои родители?

– Я – Одри. А родителей у меня нет.

Иномирец замялся. Неудобно вышло.

– Я… прости, я не знал. Меня зовут Саша. Или Алекс, как тебе будет угодно. Извини за вопрос, но с кем ты живешь, если у тебя нет родителей?

– Меня воспитывает тетя Клеверин, она была близкой подругой моей мамы. Иногда дядя Барвин, но он часто возится со своим паровозом и редко бывает в Хелисте.

– Барон Сорин – твой дядя? – удивленно спросил иномирец. – Он ничего о тебе не говорил. Ну ладно. Я могу тебе чем-то помочь или ты просто слоняешься туда-сюда от нечего делать?

Одри взяла маленькой ладошкой руку Саши и отвела его в сторону, за угол одного из ближайших домов, где звуки праздника слышались уже довольно приглушенно. Девочка прижала палец к губам и почти прошептала:

– Алекс, возьми меня с собой.

Саша сперва опешил, не зная, что ответить, затем нахмурился:

– Я не могу взять тебя с собой. Там, должно быть, опасно, а ты еще слишком маленькая, чтобы путешествовать в опасные места. К тому же это вопрос не ко мне, а к твоему дяде, ведь он тоже идет со мной. Вряд ли он захочет постоянно следить за тобой, вместо того чтобы сосредоточиться на задании.

Одри обиделась на замечание по поводу ее возраста, надулась, но довольно быстро остыла и опять перешла к мольбам:

– Пожа-а-алуйста! Мне очень нужно. Ты не понимаешь, Алекс.

– Не понимаю? – вопросительно изогнул бровь Саша. – И чего же я не понимаю?

– Мне, может, и мало зим, но я не глупая. Нас не пускают на север герцогства. Чуть южнее – начинаются совсем уж непроходимые и жаркие пески. На запад – лишь море, которое ведет к темным и мрачным землям болотников. На востоке живут пепельники, к ним нам тоже идти нельзя. Там для нас еще опаснее, чем здесь. Вот я вырасту тут, в Хелисте. Что я буду делать дальше? Сидеть весь день в подвале, скрываясь от зноя и выискивая в шахтах драгоценности? А потом меня выдадут за какого-нибудь такого же шахтера, и станет совсем грустно. Я сама здесь живу с самого рождения. И я понимаю, что детей здесь растить очень, очень плохо. Поэтому я хочу отсюда уехать, и все равно куда. Потому что мне кажется, что однажды ты прорвешься сквозь кордон и пустишься в путешествие по благодатным степям и лесам северной части герцогства. Я хочу с тобой, Алекс.

В Саше сильна была совесть, но он эту девочку видел впервые и никоим образом за нее не отвечал. Эта самая совесть настойчиво просила взять Одри с собой, но здравый смысл отчаянно требовал внять логике. Иномирец постоял минуту, раздумывая, затем ответил:

– Так, малышка, слушай. Я не твой дядя. Нужно обсудить все с ним. Если хочешь, я постараюсь вывезти тебя подальше отсюда, но если Барвин будет против – то извини меня, я не стану этого делать. Ясно?

– Ясно! – вновь заулыбалась Одри, крепко обнимая своего потенциального спасителя. – Только уговори его, пожалуйста. Умоляю тебя.

Весь последующий вечер Саша продолжал общаться со всеми, вкушать интересные блюда и наслаждаться вниманием. К Барвину он решил подойти позже, когда празднество закончится. Собственно, когда последние костры глубокой ночью были затушены, иномирец так и сделал. Он подошел к механику, уже собирающемуся на покой, и объяснил ситуацию с девочкой.

– Нет, нет, нет и нет! – заголосил барон, активно размахивая руками. – Одри еще слишком мала! А мы отправляемся неизвестно куда, неизвестно как будем усмирять привидений. Там будет опасно. Нет, нет, нет! Ни в коем случае!

Саша безразлично пожал плечами – мол, он просто передал просьбу другого человека. Хотя в душе загорелась грусть по поводу безнадежного положения девочки. Но тем не менее иномирец строго-настрого себе наказал ни в коем случае не противиться решению барона по поводу Одри. Не его это дело. Его дело – помочь застрявшим в той пещере призракам.

Саше предлагали переночевать практически в каждом доме. Он, дабы никого не обижать, отказывался, ссылаясь на то, что его голубой коже нужно «погреться» под лунными лучами. Никто не смел возражать, потому что никто понятия не имел, отчего с кожей случилась подобного рода аномалия и действительно ли она имеет сверхъестественное происхождение.

Так что всю ночь, до самого восхода светил, Саша провел под открытым небом, взгромоздившись на тюк сухой травы. Колючие травинки не мешали спать. У Саши действительно критически снизилась чувствительность.

Когда иномирец проснулся, паровоз Барвина уже стоял на путях, готовый отправиться в дорогу. Только вот куда – пока было неизвестно. Сам же механик стоял рядом со своим транспортом, разглядывая лежащую на бочке карту местности. Саша коротко поприветствовал товарища, заглянул через плечо механика и спросил:

– Сколько мест нам придется объехать, чтобы точно найти ту самую пещеру? Если это пещера конечно же.

– Думаю, нам не придется скитаться. Я, кажись, знаю, о каком месте говорил призрак. Он упоминал о «запахе смерти» и о том, что простому смертному туда не подобраться. Думается мне, что говорил он вот об этой структуре.

Барвин ткнул пальцем в серый треугольник на карте, обозначающий одинокую гору посреди степей. Треугольник этот был обведен красной карандашной линией, а внутри заштрихован желтым цветом.

– Что за цветные обозначения? – поинтересовался Саша.

– Радиация, дружище. Радиация! Тот самый «запах смерти», бороду даю на отсечение. Это самое «фонящее» место во всем герцогстве, а может, и на всем континенте. За материк болотников ручаться не стану, я там не был. Есть еще один довод в пользу того, что это именно то место, которое мы ищем: болотникам радиация нипочем. По крайней мере, пока еще не нашлось такого уровня радиации, который оказался бы для этих тварей смертельным. Не знаю, в чем дело и как они защищаются от этого, прошу прощения, дерьма, но… но в данной ситуации все свидетельства в пользу этой горы. Кроме того, она испещрена сетью пещер, в которых раньше располагались какие-то отшельники. Почему так сильно фонит – даже не спрашивай, никто и понятия не имеет. И каждый, кто приближался к этой горе, очень нехило облучался и затем долго не жил. Ну некоторое время жил, но этого было недостаточно для того, чтобы разгадать тайну.

– И как мы туда попадем? – грустно усмехнулся Саша. – Понадеемся на высшие силы?

Барвин загадочно ухмыльнулся и окинул собеседника оценивающим взглядом.

– Что ты на меня так смотришь? – спросил иномирец.

– Ну тебя покрывает синющая кожа, так?

– Ну… так, и что с того?

– Ты пережил введение в твою кровь дозы смертельного яда. Остался жив, понимаешь? Плюс твоя сила и выносливость… в общем, мне кажется, что ты вполне можешь выжить даже в том месте, куда мы направляемся. Кроме того, доктор приготовил для нас кое-какой препарат, который на какое-то время сведет поступление радиации в организм до предельного минимума. Так что для беспокойства нет причин.

Саша махнул рукой и согласился:

– Ладно. Допустим, так. Как мы доберемся до горы? Твои железнодорожные пути разве раскинуты по всем степям как паутина?

– Разумеется, нет, на такое и целой жизни не хватит. Но один из путей проходит совсем недалеко от тех мест. Оставим паровоз и протопаем пару часиков пешком, заодно ноги разомнем перед неприятностями.

– Думаешь, неприятности все-таки случатся?

– Несомненно! – со странным энтузиазмом провозгласил Барвин. – По крайней мере, я очень на это надеюсь. Давно хотел как следует размять кулаки. Наверняка нам удастся отправить на тот свет пару-тройку наглых болотников. Это же благое дело, Алекс, – нас практически оккупируют, под самым носом снуют туда-сюда кровожадные зеленокожие твари. Отчего бы не задать им жару, а?

– Как знаешь, дружище, – пожал плечами иномирец. – Я не против хорошей драки. Но специально нарываться на бой тоже не очень-то разумно. Я не трушу, ты не подумай.

Вскоре объявился доктор Лешер Сальваторе. Он, как и полагается классическому доктору, укутался в белый льняной халат, обмотанный со всех сторон кожаными ремнями и веревками. За его сгорбленной спиной возвышался внушительных размеров дорожный рюкзак. На вопросы о том, что находится внутри, Лешер лишь отмахивался и бурчал что-то вроде: «Так, барахло всякое».

Барвин передал Саше подарок от всей Хелисты – потрясающий костюм путешественника. Черные матерчатые штаны, кожаные сапоги с острыми носками и широкими ботфортами, белую вышитую рубаху, прочный бордовый кафтан с золотыми нитками и пуговицами и шикарную широкополую шляпу с экзотическим зелено-фиолетовым пером. Иномирец с удовольствием принял дар и мгновенно в него облачился. По всей видимости, выглядел он довольно эффектно, потому что механик и доктор синхронно ахнули, глядя на своего героя.

Провожать Сашу почему-то почти никто не хотел. Видимо, не оклемались после буйной ночи. Хотя несколько миловидных девушек все-таки появились к отправлению. Они с покорным видом отдали путешественникам корзину со свежими пирожками и два кувшина свежего молока. Чьего именно молока – иномирец решил не спрашивать, потому что коров поблизости он не видел ни одной.

Барвин подготовил «Красотку Лесли» к отправлению, пару раз прогудел в клаксон, и остальные участники похода загрузились в открытый вагон. Поезд тронулся в путь, оставляя за собой клубы дыма и машущих на прощанье поклонниц.

Доктор скинул с себя рюкзак и уселся на скамью. Саша сел напротив.

Поезд медленно набирал скорость, грохоча колесами по рельсам. Из-за горизонта медленно всплывали два светила, и в этот ранний утренний час меньший компонент звездной пары был виден совершенно отчетливо, чего нельзя сказать о дневном времени. Где-то вдалеке виднелись крутые горы с плоскими вершинами, иногда проскакивали силуэты мертвых деревьев. Настоящий Дикий Запад, решил Саша. Для исторической достоверности не хватало лишь револьвера в кобуре или винчестера за спиной.

Иномирец решил, что неплохо бы вооружиться перед встречей с неизведанным, а потому направился в самый конец вагона – к оружейному ящику. Отодвинув его от каких-то полных мешков, Саша щелкнул замком и открыл крышку. Как и в прошлый раз, внутри находился целый арсенал. Так как все оружие казалось одинаковым на вид, пришлось закрыть глаза и взять наугад случайный экземпляр. В руках Саши оказался довольно короткий нарезной карабин с прикладом, выполненным из красных пород дерева. Блестящий отполированный ствол, равно как и обшивка поезда, был покрыт готической гравировкой. В нижней части карабина располагалась пустая выемка под магазин, и иномирцу пришлось копаться в ящике, чтобы отыскать боеприпасы. Распихав несколько магазинов по карманам кафтана, а один из них примкнув к карабину, Саша довольно ухмыльнулся. Еще бы, смертельно опасное оружие в руках всегда придает уверенности. В тему «Дикого Запада» также был затвор со спусковой скобой рядом с курком, словно у настоящего винчестера.

Пока иномирец любовался оружием и наслаждался свежим утренним ветром, краем глаза он заметил легкое движение справа. Мешки чуть заметно шевельнулись, а из одного даже слегка посыпалось зерно.

Саша мгновенно передернул затвор и направил ствол в сторону мешков. Когда за ними показалась чья-то тень, все сомнения отпали. В вагоне находился кто-то незапланированный.

– Выходи оттуда медленно и с поднятыми руками, или я буду стрелять, – голосом бесстрашного шерифа произнес иномирец.

После нескольких секунд тишины чьи-то маленькие смуглые руки раздвинули мешки, и из укрытия вышла на свет маленькая девочка, накануне вечером просившаяся в этот поход.

– Одри, черт возьми, – ругнулся Саша, отводя оружие в сторону. – Какого рожна ты здесь делаешь? Тебе же запретили!

– Я не могла не пойти! – топнула ногой девочка. – Как вы все не понимаете?

С удивленным видом к Одри подошел доктор. Нахмурившись и почесав лоб, он пожал плечами:

– Ладно. Не думаю, что Барвин будет против, если малышка посидит в паровозе, пока мы будем заниматься делами.

Девочка с довольным видом прищурилась и похлопала в ладоши. Саша отвел взгляд и тихонько выругался. Барон будет недоволен. Неужели он согласится оставить Одри одну посреди степей, пока сам он будет рисковать жизнью в пещере с привидениями?

Доктор, кажется, не особо расстроился, увидев «зайца» в вагоне. Напротив, он уже усадил ее рядом с собой и о чем-то оживленно с ней болтал. А энтузиазм Саши заметно упал в связи с присутствием рядом невинной маленькой девочки, которая вряд ли сможет сама о себе позаботиться.

Тем не менее иномирец решил, что ему нужно сосредоточиться на задании, а потому решил проверить перед его началом боеспособность карабина. В молодости ему частенько приходилось стрелять – в тирах, на страйкболе и пейнтболе, пару-тройку раз даже по куропаткам на охоте из дедовской двустволки. Так что стрелять Саша умел и любил, но даже идеальный глазомер и опыт не помогут, если оружие окажется непристрелянным. Иномирец вскинул ствол и прямо на ходу поезда выстрелил в высокий камень-шпиль шагах в пятидесяти от состава. Через долю секунды от камня отлетели во все стороны крошки: пуля настигла неподвижную цель. Саша довольно хмыкнул, возгордившись. Все-таки стрелял он метко.

Поезд шел по путям несколько часов. Светила уже успели войти в зенит, и стало довольно жарко. Лешер нажал на какой-то рычаг в передней части вагона, и боковые поручни стали принимать вертикальное положение. Затем доктор достал из люка два рулона светлой матерчатой ткани и при помощи Саши развесил ее на поручни. Получился эдакий тент, защищающий головы от прямых солнечных лучей. Ехать стало ненамного, но все-таки приятнее.

В конце концов состав стал замедлять свое движение и вскоре вовсе остановился. Саша приготовился к тому, что Барвин, увидев Одри, впадет в бешенство и поедет обратно, но этого, к счастью, не произошло. Выйдя из кабины паровоза и заглянув в вагон, барон лишь прикрыл лицо ладонью и шумно выдохнул.

– И когда ты успела спрятаться? – спросил он.

– Еще ночью, дядя, – смущенно ответила девочка. – Ну и долго же вас пришлось ждать!

– Голодная, наверное, – пробурчал себе под нос Барвин. – Ладно, проказница, ты остаешься здесь. Точнее, не прямо здесь, в вагоне, а в моей кабине. Закроешь изнутри все двери и будешь там тихо сидеть, жевать пирожки. Ясненько?

– Ясненько! – звонко ответила Одри.

Барвин и Лешер вооружились подобно Саше. Набив дорожные сумки провизией на пару дней и флягами с водой, они двинулись на восток, туда, где виднелся довольно мрачный одинокий шпиль. Предварительно доктор заставил всех оголить руки до плеча и ввел каждому какую-то мутную сыворотку; как он объяснил позже, это «антирад» его собственного производства. Препарат, защищающий организм от радиации почти на целые сутки. Не самым ободряющим стало заявление о том, что «антирад» ни разу не был использован по назначению и его эффективность подвергалась небольшому сомнению, но Лешера это, кажется, нисколько не волновало. Лучшего тестирования для своего препарата он и представить не мог.

Пешим шагом по палящей степи до горы дошли еще за три часа. Незадолго до подхода к месту назначения Барвин достал из кармана небольшой прибор, напоминающий часы с одной-единственной стрелкой и пятью десятками делений. Красная стрелка постепенно двигалась, и цифры менялись. Сперва это была единица. Затем двойка. С десятки цифры стали выделяться сперва оранжевым, а затем и красным цветом.

– Тридцать семь, – с опаской в голосе сообщил Барвин. – В Хелисте всего семь десятых Соринов, а в северной части герцогства всего одна-две десятых.

– Соринов? – усмехнулся Саша. – Это твои маленькие детки, что ли?

– Ну это же мое изобретение. Как хочу – так и называю, хе-хе.

Вблизи гора и ее окрестности оказались куда мрачнее, нежели выглядели издалека. Трава здесь практически отсутствовала, земля выглядела как морщинистое старушечье лицо. Тут и там торчали острые камни, на которых вили гнезда страшные птицы, видимо устойчивые к радиации. Пернатые эти смотрелись совсем уж жутко, если учесть, что перья у них росли только на крыльях, кожа отдавала чернотой, а глаза ярко отблескивали красным.

Гора резко сменяла равнину и круто поднималась вверх. Где-то на вершине кружились несколько зловещих туч, и вся эта картина завораживала, но в то же время вызывала смешанные чувства. С одной стороны она казалась абсолютно неестественной, словно нарочито подчеркнутой тьмой, а с другой – вызывала животный трепет перед собой.

У самого подножия то тут, то там можно было заметить следы пребывания животных. Норы в земле, чьи-то обглоданные кости и черепа, еще не истлевшие трупы страшных, похожих на облезлых медведей животных.

– Вот оно! – сообщил Барвин. – Сердце тьмы, мать его за ногу. Никто не знает, что находится в недрах этой горы. Может, тут живут злые боги?

– Или злые болотники, – хмыкнул доктор. – Ну, братцы, за дело!

Троица стала обходить гору, выискивая вход в какую-нибудь пещеру. Искать его пришлось еще несколько часов, и занятие это вымотало путников настолько, что, найдя наконец вход, они свалились рядом с ним без сил и устроили привал. Наспех перекусили пирожками, выпили лошадиную дозу воды и вновь приготовились к неприятностям.

Проход в пещеру не заметить было трудно. Как минимум потому, что тут стояли рукотворные ворота из обтесанного камня. Колонны по бокам представляли собой скульптуры страшных гуманоидных чудищ с распахнутыми пастями, полными острых зубов. Тела их покрывали странные тряпки и хаотично намотанные тут и там веревки.

– Ну что я говорил? Болотники! – заявил доктор.

– Я тоже это говорил, – хмыкнул Барвин. – Друг мой, это было очевидно.

– Вот так выглядят эти ваши болотники? – засмотрелся на архитектурный ансамбль Саша. – Они и правда настолько высокие?

– Не настолько, конечно, – покачал головой барон. – Но в основном выше среднего человека на пару-тройку голов. Дело вовсе не в их росте, а в лютой злобе, заполнившей их сердца. Они не знают Света. Не верят в добро. У них нет жалости ни к людям, ни к себе. Все, что они делают на наших землях, – это убивают, убивают, убивают и убивают. А причин никто не знает, потому что чрезвычайно редко хоть одна из этих тварей выходит на контакт. Хотя в Авельоне этих мутантов используют как бесплатную рабочую силу. Но тех вроде как с рождения приучают быть рабами. Ну или радикально ломают силу воли, пес их разберет. Не суть, в общем.

– И как с ними бороться? У них есть слабые места? Анатомия аналогичная человеческой?

– Вне всякого сомнения, без головы или же с дыркой от пули в черепе они сопротивляться уже не станут. Но вот протыкать им сердце, легкие или живот нет никакого смысла: они могут восстанавливаться за считаные недели. Ну то есть выживут, даже если выпустишь им в грудь десяток пуль. В этом плане, конечно, эффективнее рубить им руки и ноги. И голову. Нет, конечно же, если ты превратишь требуху болотника в кровавое месиво, они сопротивляться уже не будут, но все-таки сосредоточься на головах.

– Есть что сказать по поводу их поведения? Как они действуют в группе и поодиночке?

– Они никогда не ходят в одиночку. Всегда как минимум по двое-трое. Но чаще всего твари передвигаются отрядами по десять – двадцать особей. Все умело стреляют из огромных луков, которыми можно пробить не то что самый крепкий доспех, но даже и деревянную стену, либо же раскрошить кирпич. Почти все отлично дерутся в рукопашной, очень любят всевозможные кривые мечи, глефы, копья и кинжалы. Оружие есть у каждого. Даже у детей. Хотя детей болотников видели разве что редкие счастливчики.

Саша кивнул и первым вошел через резную арку. Сразу же стало очень темно, но совсем скоро глаза привыкли – на стенах росли светящиеся в темноте грибы в довольно больших количествах. Сперва троица протиснулась через узкий, неровно обтесанный проход длиной в добрую сотню шагов. Затем оказалась в более крупном помещении, из которого в разные стороны шли другие червоточины. В центре помещения на гранитном постаменте стояла мрачного вида скульптура, изображающая болотника, держащего за волосы отрубленную голову человека. Никаких знаков обозначения вокруг не наблюдалось. Куда идти дальше – неясно.

– Здесь холодно, – поежился Барвин. – Не чета погоде под открытым небом.

– Холодно и сыро, – пробурчал доктор. – Не стоит здесь задерживаться надолго. Как будем двигаться дальше?

– Хрен их знает, болотников этих ваших, сколько они здесь таких коридоров сделали, – сказал Саша. – Идеально было бы разделиться, да только мы потом друг друга не отыщем. Да и в одиночку ходить небезопасно. Будем идти наугад.

Заранее зарядили карабины. В случайный проход пошли колонной, держась друг от друга на расстоянии нескольких шагов. Принимать на себя удар решил Саша, за ним двигался менее боеспособный член отряда – Лешер, а замыкал процессию Барвин, постоянно оглядывающийся назад, дабы пресечь любую попытку болотников напасть исподтишка. Так и шли по темным, едва освещенным грибами коридорам, озираясь по сторонам, выискивая в каждом неосвещенном уголке чей-нибудь силуэт.

Периодически коридоры разветвлялись, и приходилось опять взваливать на себя тяжкое бремя выбора. В итоге Барвин предложил все время поворачивать в одну сторону, чтобы, в случае чего, легко вернуться обратно. Так и сделали: на каждой развилке выбирали крайний правый поворот. Каково же было удивление путников, когда через некоторое время они снова оказались в помещении со зловещей статуей болотника. Доктор раздраженно выругался и сплюнул себе под ноги.

Выбрали другой проход. Следовать решили тому же принципу – всегда поворачивать направо. Вновь коридоры, развилки и колонии светящихся грибов на стенах; везде одна и та же картина. Заблудиться в этих катакомбах раз плюнуть, и потому приходилось каждый миг напрягать свою фотографическую память, чтобы запомнить каждый необычный объект интерьера. Любой странный камень или острый выступ из стены мог стать неплохим ориентиром для возвращения обратно.

Но как путники ни старались, опять и опять они возвращались в помещение со статуей. И каждый раз, когда перед глазами вновь маячил каменный болотник с отрубленной головой в руках, доктор злобно сплевывал себе под ноги, озвучивая какое-нибудь новое хитроумное ругательство.

На блуждания по пещерным лабиринтам ушло по меньшей мере три-четыре часа. В конце концов троица просто завалилась без сил у подножия статуи и организовала очередной привал с пирожками. Суточный запас продовольствия был уничтожен буквально за несколько минут – настолько путников вымотали поиски неизвестно чего.

– Может, мы уже нашли то, что нужно? – пожал плечами Барвин. – Может, зал со статуей и есть то самое место?

– Нет, – махнул рукой Саша. – То помещение, скорее всего, очень большое. И там, должно быть, течет вода. Подземная река какая-нибудь. И наверняка есть какие-то следы призраков.

Иномирец стал потихоньку терять терпение. Еще бы – столько бродить по темному лабиринту, и все без толку. Он заглянул статуе прямо в глаза, словно надеясь увидеть в них ответы на все свои вопросы, но каменный болотник не мог поведать ничего. Зато он явно выигрывал в «гляделки».

Вдруг Саша заметил, что человеческая голова в руках статуи выглядит несколько иначе, нежели сам болотник. При детальном рассмотрении оказалось, что голова была покрыта каким-то сыпучим веществом темно-серого цвета. И волосы двигались, что отвергало любые мысли о том, что это – часть общей композиции.

Иномирец тронул голову пальцем, и та покачнулась. С нее посыпался серый порошок, мигом разнесшийся вокруг сквозняком.

– Подойдите-ка сюда, господа, – хмыкнул Саша. – Эта штука не каменная. Она настоящая. Настоящая засушенная башка, покрытая измельченным пеплом.

– О Свет, – охнул Барвин. – И впрямь. Вот же ублюдки бесчестные! Как же так можно-то?

– Трофей, – заявил доктор. – Не иначе.

Саша взял голову и вытащил ее из цепких пальцев статуи. Где-то далеко, в глубине горы, послышался приглушенный раскатистый звук, похожий на гром. Троица застыла в ожидании, но ничего так и не произошло. Затем, спустя несколько мгновений, болотник едва заметно дернулся и опять замер, но теперь глаза его загорелись алым цветом.

– И что это такое? – нахмурился барон, на всякий случай направив дуло карабина в голову статуи.

– По всей видимости, это не просто предмет искусства, – задумался доктор. – Думаю, это что-то вроде инженерно-магического механизма!

Барвин заливисто засмеялся:

– Скажешь тоже! «Инженерно-магического», во как завернул…

– Ты мне тут не перечь, дружище. Если ты только и можешь, что гайки у своего паровоза крутить, это еще не значит, что, кроме гаек и гаечных ключей, в мире ничего не существует. В столице вон почти половина всех механизмов проектируется совместными усилиями инженеров и прикладных магов. И самоходную повозку, кстати, тоже придумали маги.

– Знаю я эту вашу самоходную повозку, – пробурчал механик. – Есть пара штук всего. Одна у герцога, другая в музее. На них ездить боятся. Потому что действия и неисправности механизмов инженерное дело объясняет без проблем, а магия настолько нестабильна, что повозку эту может взорвать к чьей-то там матери буквально от негативного намерения. Тьфу на эту вашу магическую инженерию…

– Да какая разница, тьфу на нее или не тьфу. Я тебе говорю, что вижу. Эта статуя явно не просто истукан. И сушеная голова была активатором. Только вот активатором чего и как это работает – уже другой вопрос.

– А мы вот так сделаем и еще раз проверим, – щелкнул пальцами Саша, возвращая голову в руку болотника. Затем вновь убрал. Опять вставил. Ничего не произошло.

– Мы все сломали, – подытожил Барвин. – Вот же криворукие спасатели.

– Может, и не сломали, – поднял доктор вверх палец. – А просто недоделали! Есть у меня одно предположение, что бедняга, чью голову вставили в ладонь статуи, был еще живым во время этой ужасной процедуры. Потом, видимо, шею разрубили напополам. Слыхал я о таких вот магических устройствах, способных выкачивать жизненную силу из существ и накапливать ее в своем аккумуляторе. Для чего – уже понятия не имею.

– И что же, сушеная башка нам уже не поможет? – поинтересовался Саша. – Не будем же мы искать ей замену. Я, может, и попал в иной мир, но пока еще не одичал.

– Возможно, это и не потребуется, – задумался Лешер. – Барвин, засунь в ладонь болотника свою макушку.

– Ну уж нет! – усмехнулся барон. – С ума сошел? Убить меня решил? Давай-ка лучше ты проверишь работоспособность этой хреновины. Ты ведь сам диагностировал предназначение этого архитектурного ансамбля, так? Вот и полезай под его каменные пальчики.

– Давай лучше ты. Я маленький, костлявый, а ты большой и упитанный. В тебе жизненной силы больше.

– Да я…

– Ладно, ладно, угомонитесь, – махнул рукой иномирец. – Я сам это сделаю. Один только вопрос: я ведь точно не умру?

– Ну утверждать конечно же нельзя, – будничным тоном ответил доктор. – Но скорее всего с высокой долей вероятности ты останешься жив.

Саша отчего-то не испытал и тени сомнения. Пожав плечами, он снял шляпу, пригнулся, протиснулся под статую и приложил свою макушку к холодной каменной ладони. И почти сразу же где-то вдалеке вновь послышался шум.

– Работает! – заголосил доктор. – Работает!

Все светящиеся грибы вдруг разом потухли, чтобы через миг опять вспыхнуть лишь вокруг одного-единственного прохода. Кроме того, в самом этом тоннеле свет стал еще ярче, чем раньше. А иномирец тем временем чувствовал, будто из его черепа что-то вытягивает силы. Совсем немного, но чрезвычайно неприятно. Сильно заболела голова, веки словно налились свинцом. Страшно захотелось спать.

Саша не сразу понял, что уже не стоит под статуей, а лежит рядом с ней, а Барвин заботливой рукой вытирает тряпкой пот с его лба. Голова уже пришла в норму, но тело все еще испытывало небольшую слабость.

– Что случилось? – приподнимаясь на локтях, спросил иномирец. – Сработало?

– Сработало! – радостно ответил расхаживающий взад-вперед доктор. – Вот это технологии! А мы говорим, мол, вот же тупоголовые болотники, колесо даже придумать не смогли, воруют телеги у нас. А они им и не нужны. В их пещерах сокрыты иные тайны, гораздо интереснее, чем простое колесо.

– Статуя активировала определенные грибы, – сказал барон. – И они теперь подсвечивают нужную нам дорогу. А в той сушеной голове, видимо, «заряд» закончился, вот все и сбилось. Ты сам-то как?

– Живой, – отмахнулся Саша, вставая и отряхивая колени. – Ну чего же мы ждем? По коням!

Троица вновь мобилизовалась и отправилась в путь. Теперь идти стало гораздо легче, но и в то же время опаснее: активация статуи-механизма могла привлечь нежелательных гостей… или хозяев, судя по тому, что гора принадлежала болотникам. Иномирец ни на миг не терял бдительности: он смотрел по сторонам, целился в каждый угол, а палец держал на спусковом крючке карабина максимально напряженным, чтобы быть готовым выстрелить в любой момент. Но вокруг все было тихо. Никакого шума, лишь завывание сквозняка слегка нагнетало обстановку.

Теперь, когда путь был обозначен явно, маршрут оказался не таким уж и длинным. Всего через четверть часа путники покинули лабиринт и оказались в огромной пещере невиданной красоты. Пещера не выглядела рукотворной. Шириной в сотню, а высотой в двести шагов, это помещение завораживало, приковывало к себе взгляд. С потолка свисали голубоватые светящиеся сталактиты. Со стен в узкие желоба стекала вода. В самом центре пещеры находилась выдолбленная прямо в горной породе усеченная пирамида, к вершине которой с каждой из четырех сторон поднимались резные ступени.

Никаких признаков потусторонних сил или же болотников пока не наблюдалось, но троица все равно оставалась настороже: опасность могла появиться в любой момент с неожиданной стороны.

Доктор, увидев архитектуру болотников, от счастья чуть не выпрыгнул из своего халата. Он стал бегать туда-сюда, осматривая детально каждый камушек, каждый гриб, но к пирамиде пока не приближался. Видимо, оставил на «десерт».

Саша вдруг почувствовал холод, прямо как тогда, в доме Лешера, когда появился Ангус. Под ногами захрустела тонкая корочка льда, а изо рта пошел пар. Иномирец понял, что намечаются неприятности, а потому подозвал всех к себе и жестами указал смотреть в оба.

Становилось все холоднее, но больше ничего в окружении не менялось. Вокруг не было ни одной живой или скитающейся между мирами души, кроме троих готовых к бою вооруженных карабинами мужчин. Откуда-то послышались чавкающие шаги…

– Ухо востро! – сквозь зубы процедил Барвин.

Троица встала спина к спине, обеспечив себе обзор на триста шестьдесят градусов. Медленно, но уверенно они стали приближаться к пирамиде, пытаясь понять, откуда движется то, что издает звук шагов. И совсем скоро это нечто появилось в поле зрения.

На вершине пирамиды появилась тощая, но очень высокая фигура болотника, на сей раз живого, а не каменного. Это чудище было облачено в черные дырявые обмотки, а в руках у него отблескивал голубым светом кривой клинок. Болотник стоял неподвижно, наблюдая за незваными гостями, при этом очень неприятно скалясь ртом, полным острых акульих зубов.

Саша выждал несколько мгновений, затем без колебаний направил дуло в сторону противника, прицелился и нажал на спуск. В нависшей тишине грохот выстрела прозвучал оглушающе, и сразу же заложило уши. Пуля прошла всего в нескольких сантиметрах ниже головы болотника и попала прямо в горло. Чудовище пошатнулось, упало на колени и попыталось взреветь, но, видимо, издавать хоть какие-нибудь звуки оно уже не могло. Да это и не потребовалось – на стрельбу сразу же сбежались все до этого момента прятавшиеся болотники.

Со всех сторон посыпались тени. Из-за камней, из-за пирамиды, из щелей и прямо из ледяной воды в глубоких ямах. На первый взгляд казалось, что их не меньше двух десятков. Все вооружены, двигаются стремительно, но напрямую не ломятся – пытаются окружить своих жертв со всех сторон. Так загоняют добычу хищники. Но, в отличие от животного мира, загонная дичь не вооружена нарезными карабинами.

– Огонь! – скомандовал Барвин, и ружья заговорили.

Саша сделал семь выстрелов, из которых в цель попали шесть. Две пули прошили головы болотников насквозь, еще три угодили в грудь и живот. Противник не считался с потерями. Как говорил Барвин, эти твари не знают жалости ни к себе, ни к своим врагам. Как только появились первые трупы – следующие за ними болотники не гнушались пробежаться по своим уже павшим боевым товарищам. Вполне возможно, что это была тактика запугивания. Мол, им нечего терять.

Иномирец зарядил новый магазин, передернул затвор и продолжил стрельбу. Краем глаза заметил, что успехи его друзей несколько ниже. Барвин еще справлялся, а вот доктор, кажется, запаниковал, и оттого руки его дрожали, а пули били мимо цели. Саша выстрелил пару раз перед собой, снося еще две чудовищные головы, и перевел ствол в сторону фланга Лешера, помогая ему отбиться от почти настигших троицу болотников.

Когда смолкли выстрелы и иномирец отстрелял второй магазин, оказалось, что живых болотников больше не осталось. Вокруг лежали лишь истекающие кровью тела с дергающимися руками и ногами. Странно, но чудовища не издавали предсмертных стонов. Более того, они даже не шипели, когда пули пробивали их непрочную броню и застревали в теле. Умирая, они продолжали стискивать зубы и злобно смотреть в сторону людей.

– И это все? – усмехнулся Барвин, закидывая ствол на плечо. – Вот что значит – оружейный гений барона Сорина! Хе-хе! Не одними паровозами сыты.

– Ты сам лично делал эти карабины? – удивленно спросил Саша, продолжая оглядываться. Хотелось радоваться победе, но сперва было необходимо убедиться, что нападение не повторится. – Ты и вправду мастер. Оружие не знает промаха.

– В моих руках знает, – все еще трясясь от бурлящего в крови адреналина, сказал Лешер. – Друзья, простите, что чуть не подвел вас. Если бы не Алекс, то…

– Не беспокойся, – похлопал доктора по плечу Саша. – Мы же одна команда. Нам все нипочем.

Барвин обошел пространство вокруг пирамиды, выискивая оставшихся противников, пока остальные прикрывали его спину чуть издали. Болотников больше нигде не было видно. Если живые и остались, то все они попрятались так, что их теперь не достать. Иномирец и механик дали доктору полную свободу действий, а сами встали в караул.

Лешер скинул с плеч рюкзак, достал небольшой ящик с пробирками и сделал несколько проб: воды, мелких камней, грибов. Затем внимательно осмотрел стены пирамиды, но входа в нее так и не нашел. По всей видимости, пирамида была огромным алтарем, потому что его вершина была усеяна раздробленными человеческими костями и черепами, а в самом центре стояла затухшая бронзовая жаровня.

– Я кое-что нашел, – заявил Лешер, разглядывая труп того болотника, которого Саша пристрелил первым. – Эта тварь – точно шаман или что-то типа того. На нем ожерелье из… о, Свет… из человеческих языков. И посох с навершием из черепа. А на голове, не поверите, скальп с длинной косой. Вот же сволочи… они будто созданы из злобы.

– Как этот шаман удерживает духов внутри горы? – спросил стоящий у подножия пирамиды Барвин.

– Пока не знаю, как раз пытаюсь это выяснить.

Пока доктор искал способ высвободить скопившихся в пещере духов, барон и иномирец обходили периметр, выискивая оставшихся в живых болотников. Проверили также всех уже подстреленных противников; для некоторых из них пришлось совершать контрольный выстрел. Все-таки мало ли, вдруг очухаются и атакуют в спину.

Вдруг Барвин громко зарычал, стреляя в темноту между двумя крупными валунами. Саша сразу же бросился выручать товарища и опоздал: уродливое создание, миновав свистящие рядом с ним пули, согнулось, словно пружина, и прыгнуло вперед. В мгновение ока тварь долетела до барона и сбила его с ног мощным ударом в грудь, после чего занесла руку с кинжалом, чтобы закончить начатое, но теперь уже Саша имел возможность помочь.

Иномирец вскинул карабин и выстрелил болотнику в голову. Пуля прошла по касательной, раскрошив противнику ухо и оставив на черепе глубокую кровоточащую борозду. Чудище пошатнулось, со злобой повернуло голову в сторону стреляющего и, позабыв о Барвине, бросилось в атаку. Двигаясь зигзагами, оно успешно избегало стрельбы и довольно быстро приблизилось к Саше. Неестественно изогнувшись, болотник толкнул иномирца в живот собственной головой, отчего Саша отлетел на несколько метров, крепко приложившись спиной о какой-то небольшой острый камень. Но боли за ударом не последовало. Иномирец мгновенно вскочил на ноги и вновь нажал на спуск. Карабин звонко щелкнул, оповещая об отсутствии боеприпасов в магазине, и Саша перехватил его как биту – за ствол. И вовремя; болотник опять прыгнул, но на этот раз не долетел до своей цели – его откинул в сторону мощный удар прикладом. Отлетев в сторону и кубарем прокатившись по камням, тварь сперва обмякла, но потом вновь воспрянула и бросилась в атаку, словно не зная боли и страха.

На сей раз иномирец слегка не рассчитал прыжок противника, и болотник все-таки повалил его наземь. Повалив, стал бить кулаками в грудь, царапать острыми как бритва когтями, пока Саша лишь беспомощно пытался закрыться от этих смертельных ударов. Сбоку, со стороны пирамиды, раздался выстрел – это доктор попытался спасти иномирца, но промахнулся, и пуля угодила Саше аккурат промеж ребер. И снова не последовало никакой боли, равно как и после ударов болотника.

И тогда иномирец понял, что он, несмотря на преимущество противника в силе, весе и росте, все же гораздо мощнее. Он сделал легкое движение вперед, скидывая с себя тварь, и болотник отлетел в сторону, словно его ударили тяжелым молотом. Недоумевая и громко крича от злости, чудовище вновь напало, но резко остановилось, когда пальцы Саши вдруг с силой сжались на его шее и стали сжимать, как настоящие клещи. Как болотник ни старался, вырваться из этой хватки у него так и не получилось. Спустя несколько секунд шея зеленокожего мутанта хрустнула, и голова обвисла; Саша, усмехнувшись, брезгливо отбросил труп на несколько метров в сторону.

– Вот это силища, – заявил поднимающийся с колен Барвин. – Я уж думал, он тебя на куски изорвет!

Иномирец осмотрел себя на предмет ран. Увы, кроме легких царапин и изодранного в клочья костюма, ничего обнаружить не удалось. Даже пуля, выпущенная доктором, отскочила от ребер Саши, оставив на коже едва заметный синяк.

– Прости меня! – испуганно заголосил Лешер. – Я хотел лишь помочь! Эх, не надо мне оружие в руки брать…

– Не страшно, – махнул рукой иномирец. – На мне это, кажется, никак не отражается. Вот это да…

Саша решил разобраться в своем даре немного позже. Удостоверившись в том, что с Барвином все в порядке, он спросил:

– Доктор, как там дела? Есть какие-нибудь продвижения в исследовании?

– Пожалуй. Думаю, что эта пирамида – и есть вместилище душ. Точнее, временный резервуар. Он притягивает духов со всей степи сюда, чтобы потом куда-то отправить. Куда именно – понятия не имею. Но я, кажется, узнаю принцип работы этой конструкции.

– И что нам делать?

– Честно говоря – ничего. Тут нужен знающий шаман, а среди нас такого нет. Единственный доступный способ высвободить скопившиеся здесь души – это взорвать пирамиду.

– В вагоне поезда достаточно динамита, чтобы раскрошить это здание на мелкие камушки, – грозно заявил Барвин. – Покажем этому ветхому сараю, кто здесь настоящий подрывник!

Троица отправилась назад к поезду. Обратный путь оказался даже несколько тяжелее, потому что все порядком устали и хотели отдохнуть. В итоге же, спустя несколько часов добравшись до «Красотки Лесли», Барвин и Лешер рухнули на скамейки в вагоне без сил. А Саша на удивление быстро вернулся в норму и уже чувствовал себя вполне отдохнувшим. Ему хотелось действовать, а не сидеть на месте. Особенно хотелось вновь хоть как-нибудь проявить свою силу.

Иномирец решил, что с подрывом пирамиды справится самостоятельно. Одри помогла загрузить в мешок огромное количество динамитных шашек. Сперва Саша решил, что человеку не под силу поднять такой вес, но, когда мешок с легкостью лег на плечо, ни капли его не оттянув, решительности прибавилось. Приняв от боевых товарищей пожелания удачи и захватив дополнительные магазины для карабина, иномирец легкой трусцой стал возвращаться к горе.

Вечерело. Проблема с болотниками решилась довольно быстро, но львиная доля потраченного времени пришлась именно на топтание земли туда и обратно. Саша добрался до входа в пещеру, когда на небе уже стали мерцать первые звезды, а тонкие струйки облаков окрасились багрянцем.

Опять длинные темные коридоры, подсвеченные колониями грибов. Вновь огромный зал с ритуальным строением в центре. Саша на всякий случай еще обошел все помещение по периметру и только после этого подошел к пирамиде и стал осматривать ее на предмет слабых мест в конструкции. Такие места нашлись довольно быстро: строение состояло из неплотно прижатых друг к другу, чрезвычайно грубо обтесанных кирпичей неизвестного состава. Присмотревшись внимательно, иномирец заметил в структуре кирпичей обломки чьих-то костей. Решив, что пора кончать это дело, Саша вставил в несколько особо крупных расщелин между кирпичами в основании пирамиды связки динамита, протянул от них длинные, одинаковой длины фитили и поджег их спичкой.

Желания любоваться на взрыв не было совершенно. Иномирец схватил все свои вещи и пулей выскочил из пещеры. Как только забежал в лабиринт, динамит с гулким грохотом взорвался, и гору заметно тряхнуло. Судя по звукам, в основной пещере случился крупный обвал. Пришлось бежать еще быстрее, не оглядываясь. Чудом проскочив лабиринт и оказавшись в помещении со статуей, Саша остановился: путь на выход ему преграждали пятеро изможденного вида болотников. Все с оружием руках, но они явно не горели желанием сражаться. Несколько мгновений зеленокожие смотрели на Сашу, а затем случилось нечто из ряда вон выходящее.

Все болотники синхронно бросили оружие, встали на колени и склонили головы перед иномирцем.

Сказать, что иномирец был ошарашен, – это ничего не сказать.