В ночь на Хэллоуин (сборник) Шолохов Алексей

7

Уже в туалете «Макдоналдса», разглядывая припухший нос, Толик понял: чего бы он там ни натворил, он заступался за Надю. Девушку, которую знал чуть больше месяца, у которой размер форменной рубахи больше его и она не в его вкусе. Он не хотел, чтобы пострадал кто-то другой, кто-то, кто и знать не знает о «девять, десять – вас всех повесят». Он ощупал нос, оттянул нижнее веко и посмотрел на налившийся кровью глаз. Теперь внешний вид у него соответствовал внутреннему. Алкаш алкашом.

Данилов умылся, отмотал бумажное полотенце и вытерся. Самочувствие было не из лучших, и нытье друзей его могло только ухудшить. Зачем бы их ни собирала Наташа, это им не поможет. Им поможет только чудо. Или бог. Толик вырос в семье, где о боге говорили редко, а в церковь ходили только на Пасху. Да, ему нравились куличи и крашеные яйца, но это были атрибуты праздника, и о связи их с богом он даже не задумывался. Рождество отмечалось как продолжение Нового года. И вот приходит такой момент, когда человек задумывается о боге. Момент этот ближе к предсмертной агонии. Человек думает о несправедливости, о бездействии бога. Человек этот сейчас Анатолий. Если затрудняетесь найти виноватых, то виноват непременно бог.

– Богу нет до нас дела, – прошептал Толик. – Ни до одного из нас. – Еще раз посмотрелся в зеркало и вышел из туалета.

Первым он увидел Егора. Тот стоял у прилавка и что-то заказывал. «Как ему что-то еще в горло лезет?» – подумал Данилов и скривился от одной только мысли о еде. Другое дело спиртное. И в горло пройдет, и в голову ударит, и смерть… К сожалению, смерть не отсрочит, но сделает этот процесс безболезненным. Анестезия, черт бы ее побрал!

– Привет.

Толик дернулся. Внутренняя напряженность выдавала его с головой. Но Егор не показал и виду, что заметил это.

– Перекусишь чего?

– Ага, моток стальной проволоки, – произнес Анатолий и нервно хохотнул. – А еще лучше колючей.

Егор хмыкнул, но ни уважения, ни прежнего раболепия в этом не было. Он устал не меньше Толика. Они все устали от безысходности.

– Наташа еще не пришла? – спросил Толик и посмотрел сквозь витраж на улицу. Через дорогу от «Макдоналдса» были торговые палатки с обилием спиртного, так необходимого Данилову.

– Уже там… С Алексеем.

Толик не дослушал. Он уже видел их. Отмахнулся от Авдеева и пошел к столику. С Одинцовым или нет, но Толик собирался спасти Наташу. Если суждено выжить хотя бы одному из них, то пусть это будет она.

8

С момента, как они вошли в кафе, ей становилось то хуже, то лучше раз семь. Тошнота накатывала, словно приливы, неподвластные фазам луны. Помещение кафе было наполнено запахами. Жареная картошка и мясо, подгорелый лук, аромат духов и лосьонов – столь густой и тяжелый букет запахов сначала забивал дыхательные пути, заставляя дышать чаще, а потом, все-таки проникнув внутрь, переворачивал внутренности, вызывая тошноту. Но это было не все. После получаса нахождения в вонючем кафе Наташа поняла, что ее тошнит даже от звуков. Голоса, эти долбаные голоса ввинчивались в мозг и раздражали, нервировали. Наташа еле сдерживалась, чтобы не вскочить и не сбежать отсюда. Когда к ним подошел Егор, вроде бы все успокоилось, но только он отошел за кофе, Наташу вновь замутило.

Толик подошел незаметно. Кивнул Лешке и присел напротив Наташи.

– Как ты?

Она посмотрела на него и едва не сказала, что терпимо, если сравнивать с ним.

– Хорошо. А ты какой день не просыхаешь?

– Не начинай, Наташ, – скривился Толик и кивнул на Алексея. – А этого что, с работы выгнали?

– По-моему, это не твое дело, – ответил Одинцов.

Данилов скривился еще сильнее, пытаясь выдать эти ужимки за улыбку.

– Конечно, не мое…

– Мальчики, хватит! – прекратила Наташа все попытки Данилова спровоцировать ссору. – Нам еще друг друга поубивать осталось.

Копылова взглянула на Алексея, потом посмотрела на Анатолия, помотала головой, нравоучительно подняла указательный палец вверх и произнесла:

– Нам надо думать, как выбраться.

Наташа встала из-за стола, пошатнулась и, озарив парней вымученной улыбкой, пошла к туалетам. Она боялась, что ее недуг заметит Леша, и тогда от вопросов ей не отвертеться. Но, казалось, никто ничего не заметил. Ребята обсуждали будущую встречу с возможным спасителем. Спасителем? Почему-то Копыловой не верилось в счастливое спасение совсем.

Наташа качнулась и, удержавшись за сушилку для рук, прошла к кабинкам. Головокружение прошло с первым же спазмом боли внизу живота. Наташа едва не упала. Ком, горячий, обжигающий гортань, поднялся вверх. Копылова повернулась к раковине, взглянула на бледное лицо в зеркале и нагнулась, чтобы освободить желудок. В зеркале отразилась кабинка за спиной Наташи. На крышке унитаза стоял босоногий мальчик, отвернувшийся к исписанному кафелю. Он собирался поиграть. Но Наташа выпрямилась, закрыв собой задний вид, а когда она снова нагнулась, чтобы умыться, кабинка была пуста.

Копылова на долю секунды почувствовала чье-то присутствие за спиной, она даже предположила, кто это мог быть, но не обернулась. Она боялась сойти с ума. Сейчас ей казалось, что ей хватит чего-то совсем незначительного, чтобы свихнуться. Она закрыла кран, и новый приступ боли обжег ее внутренности.

«Я умру как Ритка, – подумала Наташа. – Истеку кровью в чужом сортире». И ничего, что Рита умерла не совсем в сортире и не совсем чужом.

9

Леша осмотрел свои руки и, не поднимая глаз, произнес:

– Послушай, сейчас не время выяснять отношения, но… Пока Наташи нет… Чего тебе надо?

– Мне? – Толик ухмыльнулся. – Чтоб ты свалил отсюда. Доходчиво? Что ты прилепился? Ты ж с нами даже не играл.

Егор отпил кофе и посмотрел в сторону туалетов. Похоже, что без Наташи тут не разобраться.

– Ребят, что-то Наташи долго нет, – попробовал напомнить о примирителе Егор. Он ждал посыла по знакомому адресу, но парни посмотрели на него с благодарностью. Так ему показалось.

Они встали из-за стола почти одновременно, но Копылова уже подходила к ним. Вымученная улыбка, мокрое лицо. Егору не надо было быть провидцем, чтобы понять – ей плохо. С другой стороны, а кому сейчас хорошо? Тут неизвестно еще, кому сейчас лучше. Живым или мертвым.

– Что-то я проголодалась, – сказала Наташа и села рядом с Егором.

– Кофе будешь? – Авдеев подвинул к ней стаканчик с напитком.

– Не откажусь. – Улыбка вышла непринужденной, будто это действительно могло осчастливить ее.

Парни молчали и смотрели на свои руки, словно ничего интересней не видели. Егор тоже не решался сказать хоть что-нибудь. Слова сейчас были неуместны, как частушки на похоронах. Но и молчать не имело никакого смысла. Для чего они собрались? Чтобы хором помолчать?

– Скоро ночь, – вдруг сказала Наташа, отпила из стаканчика и заплакала.

Егору стало противно от нахлынувшей тоски, от представления Данилова, от нервного срыва Наташи, даже от пацана за соседним столиком, который вместо того, чтобы есть гамбургер, смотрел на них. Авдеев не знал, сколько времени он играл в гляделки с мальчишкой, он был словно в оцепенении, но когда пацан улыбнулся, Егор очнулся. Сердце выпрыгивало из груди. Он надеялся, что это не тот, не мертвец. Еще день, еще не время играть. Но улыбка мальчишки словно говорила: я тот, я мертвец, и играть мы будем, когда я захочу.

– Что, такая же хрень?

Голос долетел откуда-то издалека, с другой стороны дороги, пробился сквозь рев двигателей, шуршание шин и гомон людей. Егор обернулся. Ребята смотрели на него, будто он что-то рассказывал и вдруг прервался на полуслове.

– Что? – переспросил он.

– Я спрашиваю, ты его видишь? – повторил Толик.

Егор кивнул и повернулся к мальчику. Тот за обе щеки уплетал биг-мак, и плевать он хотел на окружающих.

– Показалось, – пересохшими губами произнес Егор.

– Я и говорю, такая же хрень, – заключил Данилов.

10

Толик сначала не хотел рассказывать об инциденте в «Связном». Если честно, он почти уже уверился, что сегодняшняя «борьба с мертвецом» – плод его больного воображения. Мозг в хмельном бреду создавал картинки, которых он боялся. Как это он еще старуху в саване не увидел? Но когда понял, что Авдеев тоже что-то видит, он понял, спиртное здесь совсем ни при чем. Ну, разве что немного картинка живее.

– Он издевался, – выпалил Толик. – Твареныш издевался и угрожал убить Надьку.

– Что значит угрожал? – спросил Леша.

– Стук-стук, Надя, – проговорил Данилов и для убедительности постучал ладонью по столу. – Он ее нашел.

– Он ее нашел, хотя она не играла? – уточнил Одинцов.

Толик посмотрел на Алексея так, будто его уличили во лжи.

– Он просто злил меня, – попытался оправдаться Данилов.

– Продолжай, – попросила Наташа.

– Когда я схватил его, все вокруг изменилось. Появились звуки, люди, будто я побывал в какой-то параллельной вселенной. Передо мной сидел совсем другой пацан. – Толик посмотрел на реакцию Егора и увидел, что попал в точку. Авдеев тоже побывал в «другой вселенной» здесь и сейчас.

– Что же нам делать? – задала вопрос Наташа.

Егор посмотрел на часы.

– Через минут сорок, возможно, мы сможем ответить на этот вопрос.

– Откуда такая уверенность, знайка? – ехидно спросил Анатолий.

Егор пожал плечами.

– Даже если он не знает, как нам спастись, все равно стоит с ним поговорить. Он наверняка знает больше, чем пишет в статьях.

– Оооо! – взвыл Толик. – Хотел бы я послушать, что там еще знает сетевой хомячок, но боюсь, что у меня времени не так много, чтобы тратить его на это дерьмо. – Данилов встал. – Удачи вам, ребятки. А я попытаюсь выиграть.

– Как? – спросил Одинцов.

Толик усмехнулся.

– Стук-стук, за себя.

Развернулся и пошел к выходу.

11

Егор посмотрел на часы и, несмотря на то что до встречи оставалось еще двадцать минут, с недовольством произнес:

– Да где же он ходит?

Он сказал это чуть слышно, скорее чтобы разбавить тишину, повисшую над их столом, но был услышан, судя по всему, не только друзьями.

– Эта история произошла со мной в 1983 году, – раздался мужской голос.

Егор повернулся. В метре от них, за соседним столиком сидел мужчина в черной бейсболке и черной ветровке с желтым логотипом на груди Interpol. Он пил кофе и смотрел на мальчишку, жующего гамбургер.

– Мне было тогда 13 лет. – Мужчина открыл крышку и заглянул в стакан. Допил остатки и только после этого повернулся к молодым людям. – Лето только началось, поэтому у нас пока еще не было никаких планов, мы просто сидели на лавке около подъезда и умирали от скуки. Кто-то предложил… Кажется, это был Пашка, уже и не вспомню. Кто-то предложил спуститься в подвал.

Мужчина снова посмотрел в пустой стакан, с сожалением покачал головой и защелкнул на нем крышечку.

– Сначала мы просто бродили по нему. Подвал был огромен, в нем находилось большое количество коридоров с трубами по бокам, каких-то пустых помещений, все двери и доски были трухлявые. Не знаю, чем нас привлекла комнатка в конце коридора. Может, два замка и доски, прибитые крест-накрест, возымели свое действие. Что-то типа запретного плода…

Егор уже догадался, кто это, но рассказ был каким-то странным, казалось, не связанным с их историей или статьями рядового Швейка. Авдеев посмотрел на друзей. Если даже они ничего не понимали, то виду не подавали.

– Мы открыли дверь, не совсем понимая, зачем нам это нужно. Из черного нутра комнаты нас обдало смрадом, словно там кто-то умер, кто-то больший, чем крыса. Черт! Воняло так, будто там сдох бегемот. Мне уже тогда не нравилась затея просто находиться там, но дальше было хуже. – Мужчина замолчал, но после небольшой паузы продолжил: – Это точно предложил Пашка. Он предложил поиграть в подвале в прятки. Испугавшись, я отказывался там находиться дольше. Они меня уговорили. Ну как уговорили? Просто когда упоминалось имя Валя, я становился храбрецом. То, что она узнает о моей трусости, меня пугало куда больше вонючего погреба. Мы начали играть в прятки вечером. Пашка как-то слинял, сославшись на отсутствие фонарика. Он всегда так делал. Мы начали играть, но с одним условием: везде был выключен свет, и все должны были использовать лишь фонарики. Я боялся, что батарейки сядут или просто откажут, – мужчина невесело ухмыльнулся, – поэтому-то я и взял «жучка».

Ребята посмотрели на него вопросительно.

– Это фонарик такой. «Жук». Работал от частого нажатия на клавишу. Динамо-машинка. То, что сделал глупость, я понял, только когда мне пришлось воспользоваться им.

12

Молодые люди ждали пояснения. Но его не последовало.

– Я спрятался именно там, где вонь, казалось, впитывалась через кожу. Я прислонился к холодной и сопливой стене, – мужчину передернуло, – и принялся ждать. Ждать, знаете ли, в кромешной темноте пытке подобно. Мне казалось, что времени прошло будь здоров, а еще я подумал, что игра уже давно закончилась и ребята, не найдя меня, решили, что я ушел, и разбрелись по домам. Я собирался выйти, но вдруг луч фонаря резанул по двери, за которой я скрылся. Но луч проскользнул дальше по коридору. Я думал, что это Юрка – водящий. Я даже улыбнулся, потому что решил, что Юрец струхнул заглянуть в комнатку. А там-то, как оказалось, страшным был только запах, к которому я на тот момент уже привык. Раздражал шорох то тут, то там, но и он меня не пугал. Это были крысы, и они не страшнее моей Мани – морской свинки. Вскоре луч потух, и я вздохнул с облегчением. Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я заскучал вновь. Скорее от нечего делать… А может, все-таки крысы начали нервировать. Я нажал на клавишу фонаря. Звук был громкий и трескучий. Динамо-машинка все равно что первая гроза – шума много, а света на секунды три. Уверенный в том, что себя выдал, я уже не скрывался. Лупил по клавише что было сил. К треску стал привыкать, да и луч света стал ровнее. Я все время освещал углы – там хвостатые твари шуршали яростнее всего, и ни разу не посветил на дверь. Из-за шума «жука» я не услышал, как кто-то вошел. Луч выхватил силуэт уже выходящего человека. Это было странно по меньшей мере. Если это был Юрка, то почему он не окрикнул меня, не застукал? Если кто-то из ребят, то почему ушел? Мне уже надоело прятаться, и я вышел.

У мужчины пересохло во рту, голос стал хриплым. Егор, позабыв о личной гигиене, подал свой стакан кофе. Мужчина благодарно кивнул и, откинув одним щелчком крышечку, осушил стакан за пару глотков.

– Слышу, шаги совсем уже близко, вот-вот кто-то выйдет ко мне навстречу, и я решил пошутить. Шутки у нас тогда такие были. Я хотел выпрыгнуть, чтобы напугать идущего. Выскакиваю, громко кричу и тут же замолкаю. Мурашки побежали по коже. В коридоре никого не было. Могло показаться, – мужчина пожал плечами, – а могло… В общем, струхнул я тогда не по-детски. Через минуту ходьбы по подвалу я вновь услышал шаги. И в этот раз мне не казалось. Я побежал к выходу. Вот тут и начался настоящий ужас. Я не знал, где выход. Натыкаясь на двери, я открывал их и оказывался в той комнате, в которой спрятался в начале игры. И еще одно: меня не покидало чувство, что за мной кто-то бежит. Но как только я оказывался в этой проклятой комнате, приходило умиротворение. Я бегал и бегал, пока не оказался на улице. Я совершенно не помню, как мне удалось выбраться из подвала. Друзья мне рассказали, что как только мы начали играть, в подвал зашли несколько сотрудников милиции и всех прогнали. Ребята сказали им, что я и Юрка еще в подвале, и тогда они пошли нас искать.

Пауза предвещала какое-то потрясающее событие, но Егор с легкостью предугадал его.

– Они не нашли нас. – Мужчина усмехнулся. – Ни меня, ни Юрку. Я вышел сам, а Юрка… Они вынесли только его сандалии.

– Вы уж простите за нетерпеливость, – сказал Одинцов. – Но боюсь, что времени у нас не так много, чтобы слушать истории из вашего детства.

Егор думал, что Наташа осудит его высказывание, но она, казалось, была на стороне Алексея. Да и Егор, если честно, не видел повода для любезностей, когда дорога каждая минута, не время скорбеть о делах былых. Эгоистично, но не лишено смысла.

– Да, конечно. Извините меня за многословность. Потом-то и родилась эта байка о призраке мальчика, играющего в прятки. Мальчик Юрка, навечно оставшийся в подвале.

– А как он был одет в тот день? – спросила Наташа.

– Как и все мы, – пожал плечами мужчина. – В шорты и футболку.

– Оранжевую? – поспешил спросить Егор.

– Я уже не помню, но вполне может быть. Да, что-то яркое. Либо красная, либо оранжевая.

– Это он, – кивнул Егор.

– Конечно же, он. Иначе меня бы здесь не было. И написал я эту крипипасту, основываясь на собственных ощущениях. А игру я уже описывал со слов… – Мужчина замялся, подбирая слова. – Очевидцев? Вы знаете, я подозреваю, что первыми очевидцами станете вы. Если выживете, конечно. Игра эта основана на сплетнях и слухах. Но все это работает, и вы лучше меня это знаете. Возможно, кто-то, как и вы, успел перед смертью рассказать о прятках с призраком.

Егору могло показаться, но их спаситель ни хрена их не спасает, а наоборот. В каждом предложении слышалось: вы умрете, вы покойники.

– Я изменил правила. Я написал, что играть нужно в одиночестве. Согласитесь, мало храбрецов найдется в одиночку вызвать призрака.

– Постойте, – воскликнул Егор, – я своими глазами видел – в статье написано: количество игроков от двух до десяти.

– Один из пороков нашего мира – украсть и выдать за свое.

Егор хотел указать на то, что под этой статейкой его псевдоним, но мужчина добавил:

– А если не выдать за свое, то внести свою лепту в текст, отредактировать, так сказать. У нас же сейчас каждый второй писатель, творец. Кто-то посчитал своим долгом подкорректировать текст и тем самым попал в оригинал. Случайно или преднамеренно – нам остается только гадать. Определенно мы знаем, что Юрка здесь и хочет доиграть ту, начатую тридцать лет назад, игру.

Молчание нарушила Наташа.

– И что же нам теперь делать?

Она озвучила тот единственный вопрос, который волновал их всех.

Мужчина осмотрел друзей, каждого по очереди, будто прикидывал их шансы.

– Продолжайте играть, только теперь по правилам.

13

Ребята молчали. Мужчина ушел, оставив три пустых стакана от кофе.

– Обнадеживающий рассказ, – сказал Алексей. – Вам не показалось, что в той части, о подвале, он что-то не договорил?

– Может, да, а может, нет. – Егор пожал плечами. – Это же его рассказ…

– И что?

– Он рассказал то, что каким-то образом относилось к делу. К нашему делу.

– Все равно непонятно, – произнесла Наташа.

– Да что тут непонятного? – спросил Егор. – Обоссался рядовой Швейк от страха. Относится это к делу? К нашему делу? – Авдеев посмотрел на друзей, ожидая ответа. – Вот и я думаю, что не очень.

– Ладно. – Леша потер руки. – Ну что, вперед за солью?

– С трудом верится, что это поможет, – произнесла Наташа, – но у нас нет выбора. Если бы он сказал, что Mr. Propper вперемешку с шампунем «Кря-Кря» отпугнет призрака, то я бы купила по десятку пузырьков.

Леша и Егор улыбнулись. Наташа тоже. Это слегка разрядило обстановку. Им было не до шуток. С той проклятой пятницы им было ни до чего, кроме собственной жизни.

Егор не терял надежды. После разговора с этим полоумным стало как-то спокойней. А что, если это и вправду поможет? Стакан соли? Похоже на бред, но, черт бы ее побрал, это была последняя соломинка, за которую Егор и попытается ухватиться. Егор посмотрел на Наташу, перевел взгляд на Лешу.

– Нам надо решить, как быть дальше. С солью все понятно. Разделиться и попытаться выжить в одиночку не получится. Пацан стал сильнее и поэтому может нас убить всех сразу, даже если мы будем в разных городах…

– Не убьет, – сказал Алексей. – Всех сразу не убьет. Несмотря на бредовость всего этого, – Леша развел руками, – у игры в прятки есть определенные правила, и пацан следует им. Он нас ищет. И если он появляется рядом с кем-то из нас, это не значит, что… – Одинцов замолчал, но всем и без слов было ясно, что он хотел сказать.

– Нужно просто лучше спрятаться, – заключил Егор.

– Ребят, вы не понимаете? – Наташа заерзала на стуле. – Вы действительно не понимаете?

Она нервничала, и казалось, еще чуть-чуть, и она вскочит с места.

– Мы не можем прятаться всю жизнь. Игра не закончится, пока он не найдет нас.

– Или… – Алексей задумался.

– Что или? – Наташа и Егор задали вопрос практически одновременно.

– Прятки же можно закончить как-то иначе?

– Как иначе? Вся суть пряток – прятаться и искать, – недовольно произнесла Наташа.

– Я понял, – улыбнулся Егор. – Стук-стук, за себя.

– Хорошо. Даже если так, то это делать надо… – Наташа замялась. – Это надо делать там, где… – Она так не смогла вспомнить подходящее слово.

– Кон. Это называется кон.

– Да. Именно кон. Мы должны подбежать к кону раньше воды и застукать себя.

– И в чем проблема? – не понял Леша.

– Мы не знаем, где он, – удрученно произнесла Копылова.

– Постойте, – сказал Егор. – По логике вещей он там, где мы и начали игру.

– У Катюши?

Авдеев кивнул.

– Хорошее дельце, – выпалила Наташа.

– Интересно, ее родители там?

Егор удивился, что Одинцов неравнодушен к дальнейшему развитию событий. Но почему? Он же не в игре. Или в игре? А может, это все из-за Наташи? Он готов пожертвовать собой ради другого человека. А она ему даже не… Она ему просто друг. Лешка готов отдать жизнь ради друга. Острый приступ угрызения совести заставил Егора переосмыслить свои утренние убеждения. Он так мечтал о дружбе, но совсем позабыл о том, что это не только выпивка по пятницам, это еще и обязанность, готовность прийти на помощь. Толик как раз и отсеялся как неспособный помочь. По сути, они все в данном конкретном случае неспособны, но они хотя бы пытаются.

– Вряд ли, – хрипло произнес Авдеев. – Кто бы захотел ночевать там, где мертвец в шторке лежал?

– Вообще-то она их дочь, – напомнила Наташа. – Хотя… возможно, ты и прав.

– Смерть даже близких может напугать.

– Хорошо, если так, – сказал Леша. – Иначе нам придется их убедить.

14

Звонок телефона оторвал Алексея от раздумий. Звонила мама. Она звонила раз в неделю, узнать, как дела, и дать ценные указания. С последнего разговора с ней прошла пара дней. Внеплановый звонок мог значить только одно – мама приезжает. Вот уж не думал, что такое в голову придет, но мама сейчас не кстати.

– Привет, сынуля.

– Привет, мам.

– Как дела у моего хомячка?

Хомячком он перестал быть лет двенадцать назад, но только не для матери.

– Все норм, мамуль.

– Ну, тогда встречай, сегодня буду.

– Ты на машине?

– Нет, сынок, решила отдохнуть от руля. На автобусе.

Это немного расходилось с сегодняшними планами, но он мог сказать ей, что нужно закончить срочную работу. Мог, но она единственный человек, способный распознать его ложь. Она сразу поймет, что что-то не так. И тогда придется все рассказать, и тогда он втянет в эту игру еще и мать. Теперь Леша был уверен, что не расскажи Наташа и Рита ему о ночных прятках, он не попал бы в игру. Он никого не винил, но вывод сделал. Мама не должна узнать ни о чем.

– Кто это? – услышал он голос Копыловой.

– Мама. Сегодня приезжает.

Наташа кивнула.

– Надо позвонить Кате, – сказал Егор, но тут же поправился. – На домашний надо позвонить.

– Это ничего не даст, – возразил Одинцов. – Нужно пойти туда и выяснить, живет ли там кто. Потом засесть у дома и проследить за подъездом… Кто-нибудь знает родителей Кати?

– Я знаю, – сказала Наташа.

– Если они не приходят до без пятнадцати двенадцать, мы заходим в квартиру.

– А если приходят? – спросил Егор.

Одинцов пожал плечами.

– Я думаю, в данной ситуации лучше бы им не приходить.

Вот этого-то Алексей боялся больше всего. Дальше больше.

15

Егор не был уверен в счастливом исходе, но отступать не собирался. Он готов был умереть за Наташу, Лешу и Толика. Он готов был умереть, но не знал, пойдет ли это на пользу хоть кому-нибудь.

У них было чуть больше шести часов до начала игры. Наташа поехала с Лешей встречать его маму. Ему же доверили проверить квартиру Кати. Он был не против, к тому же это позволит ему меньше думать о собственной гибели. Меньше думать о собственной вине, о ничтожном желании иметь друзей. Но меньше не получалось. Он думал об этом все время, пока шел к дому Кати. И только у подъезда он отбросил все бесполезные мысли и задумался о том, что скажет, если все-таки родители Кати окажутся в квартире. Он вошел в подъезд медленно, будто его кто тянул волоком. Каждый шаг отдавался в мозгу невыносимой мыслью: не получится, не выйдет. И только когда он нажал на кнопку звонка у нужной двери, мысли пропали совсем. Трель звонка будто выжигала их, оставляя за собой пустоту. А Егор давил и давил.

– Ты что тут растрезвонился? – услышал он.

Авдеев посмотрел на говорившую. Секунду или две, пока мысли бурным потоком наполнили мозг, Егор смотрел на девушку, открывшую ему дверь. Он отшатнулся, когда Катя уже скрылась в квартире. Авдеев опешил. Сначала опешил, а потом пришел в ужас. За эти дни он повидал всякого, призраки для него были все равно что люди, подобные Смирнову. Неприятные, но куда ж от них денешься. Но то, что придется общаться с призраками друзей, для Егора стало неожиданностью. Пугающей неожиданностью.

Тем не менее он пошел за Катей. Им нужна была эта квартира на сегодняшнюю ночь, во что бы то ни стало. Кто бы в ней сейчас ни находился, Авдееву нужно вывести его оттуда. И он шагнул в темный коридор.

Девушка стояла в зале и протирала полки над телевизором. Схожесть с Катей была не такой сильной, но догадаться, что девушка приходится Катюше родственницей, было можно.

– Ну что ты встал? Давай, делай, что тебе надо. – Девушка оторвалась от протирания однажды только для того, чтобы сурово посмотреть на Егора.

Авдеев замер. Она знает, зачем он пришел, и не имеет ничего против? Да нет же! Она его с кем-то перепутала. Она, как будто тоже это поняла, замерла.

– Ты же ванну ремонтировать пришел?

Егору не хотелось ее разочаровывать, поэтому он кивнул.

– А мне тетя говорила, что ты завтра придешь.

Егор снова кивнул.

– Мы решили сегодня.

– Мы? Вы что, бригада?

– Да, сейчас еще двое подъедут. – Егор не любил ложь, но сейчас он был спокоен. Сейчас он не лгал, почти не лгал. Они решили сегодня, и они бригада. Все по-честному.

– И как долго вы здесь пробудете? – не унималась родственница.

– Утром уйдем.

– Ой!

Егор так и знал. Ему не могло везти постоянно.

– А как же я?

Авдеев не понял вопроса, и это отразилось на его лице.

– Я пока живу здесь, – пояснила девушка. – Пока приглядываю за квартирой.