Заговор черных генералов Хлыстов Вадим

  Понтифик встал с кресла и водрузил на голову папскую тиару. Глядя прямо перед собой, глава Ватикана властно произнес:

  - Братья и сестра во Христе, прошу следовать за мной.

  И, не оглядываясь, решительно вышел из кабинета...

  Ватикан. Апостольский дворец. 26 марта 1934 года, 11 часов 43 минуты.

  Подполковник плотнее прижал горошину наушника и жестом приказал соблюдать тишину. Приняв короткую информацию от Егорова, шепотом проговорил в приклеенную к углу рта нашлепку микрофона:

  - Они пошли. Координатору на площади - занять позиции, согласно боевого расписания. Готовность пятнадцать минут. Группе в Санта Мария Галерия готовность сорок минут. Выполнять.

  Выслушав ответные сообщения, что приказ принят к исполнению, развернулся к троим оставшимся с ним подчиненным:

  - Наша очередь. Выходим.

  Дверь из чердака Апостольского дворца чуть приоткрылась, и четыре фигуры, одетые в "хамелеоны", пригнувшись, мягко и неслышно ступая, рассредоточились по крыше папской резиденции.

  Медленно подтянув к себе СВД, обернутую в ткань, подполковник взглянул в пятикратный оптический прицел и шепотом проговорил:

  - Наблюдаю балкон. Доложить готовность.

  Через мгновенье пришел ответ от подчиненных:

  - Здесь Касатка. Балкон в прицеле.

  - Здесь Фарада. Цель вижу.

  - Здесь Говорун. Держу в прицеле.

  Командир "росомах" на миг прикрыл глаза, давая им отдохнуть, а потом опять прильнул к оптике:

  - Напоминаю, начало операции - слова Папы - "Нет ни Эллина, ни Иудея...". Без моего выстрела огонь не открывать.

  - Принято.

  - Принято.

  - Принято.

  В этот момент на балконе базилики Святого Петра появился понтифик с сопровождающими его священниками. Многотысячная толпа верующих на пьяцца Сан Пьетро радостно взревела, приветствуя главу католического мира. Улыбнувшись, Пий XI воздел руки, и его голос, многократно усиленный микрофоном, раздался на площади:

  - "Дорогие братья и сестры в Риме и во всем мире! Патриархи, Митрополиты, Архиепископы, Епископы и прочие на местах властью облеченные, в мире и общении с Апостольским Престолом пребывающие..."

  Подполковник медленно повел стволом снайперской винтовки, и в перекрестии прицела возникла голова Пия XI:

  - Внимание, три минуты.

  - "Весьма сердечно Мы приветствуем всех вас, возлюбленные сыны и дочери Рима и всего мира, в духе "Аллилуйя" Светлого Христова воскресения, в духе радости о воскресении и мире во Христе после скорби о Его божественных страстях. Однако, к несчастью, настают времена, когда может не стать ни Воскресения, ни мира между народами..."

  Внезапно на площади послышалось несколько вскриков, которые быстро начали перерастать в недоумевающий гул. Чувство радостной восторженности, до того физически ощутимое толпой верующих, резко и внезапно начало перерастать в ощущение подавленности и тоски. Казалось, над площадью вдруг появилась черная воронка, которая начала высасывать из людей все светлое и доброе, оставляя в душе только пепел безнадежности.

  В наушнике командира "росомах" раздался взволнованный голос Егорова:

  - Стас, Ноя сообщила, что ОН пытается выйти из-под контроля.

  - Что происходит?

  - Похоже, начал использовать толпу. Эмпат, мать-перемать...

  - Отменяем операцию?

  - Нет, ни в коем случае. Но помни, что у нас в запасе не больше десяти минут. Иначе его придется ликвидировать без шума.

  - Понял. Отбой связи.

  Подполковник опять прильнул к окуляру прицела. На балконе собора православная монахиня, стоящая за главой конгрегации Священной Канцелярии плавным, перетекающим движением чуть отстранила отца-инквизитора и оказалась стоящей рядом с Папой, а четыре монаха-иезуита переместились ближе к статс-секретарю.

  - "У нас на пороге стоит новый вид безбожия, который, разнуздывая низменные человеческие страсти, заявляет с бессовестным цинизмом, что на земле не настанет ни мира, ни благополучия, пока не будет стерт последний след религии и пока не будет уничтожен последний её почитатель. Как будто бы безбожники имеют власть заглушить дивный голос Спасителя, заявившего - "Нет ни Эллина, ни Иудея..."

  Монахиня решительно оттолкнула понтифика и встала перед ним, закрыв своим телом. Подполковник, чуть подняв ствол снайперской винтовки, поймал в оптический прицел навершие папской тиары и плавно нажал на спусковой крючок. Почти сразу раздались три последовавших друг за другом выстрела его подчиненных. Первая пуля, диаметром в десять миллиметров, выпущенная Касаткой из ствола Barrett 82, попала в левое сердце Эмилио Пачелли, растерзав его в кровавые ошметки. От ее же удара, тело статс-секретаря развернуло на сто восемьдесят градусов и отбросило к стене. Поэтому, как и предполагалась, вторая пуля, прилетевшая мгновеньем позже, ударила его под правую лопатку, разорвав второе сердце. А третье изделие вершины человеческой науки - убивать - перебило позвоночник статс-секретаря. Однако, вопреки всему, тот еще продолжал жить. Изуродованное тело чуть дернулось на полу, и все находящиеся на балконе базилики Святого Петра с содроганием увидели, как казалось бы безнадежно мертвый кардинал попытался ползти к выходу. Глава инквизиции прокричал резкую команду на латыни. Повинуясь ей, четверо монахов-иезуитов подскочили к распростертому на балконе телу и рывком перевернули его. Двое прижали ноги, один навалился, держа руки, а четвертый, выхватив из под сутаны трехгранную мизерикордию, резко размахнулся и всадил ее прямо в глазницу. Кинжал "милосердия" разрывая мозг, эволюция которого на миллионы лет была старше людского, пробил затылочную кость, глубоко вонзился в мраморный пол и зафиксировал голову статс-секретаря, как булавка фиксирует бабочку. Создание, носящее имя Пачелли, страшно и протяжно закричало. И, вопреки физиологии Homo sapiens сделало то, чего никогда бы не смог сделать обычный человечек с перебитым позвоночником и разрезанным мозгом. Своими окровавленными руками кардинал смял держащего их монаха-иезуита как легкий лист бумаги, а потом разорвал и отшвырнул останки в разные стороны. Но это была уже агония. Существо, еще видавшее, как обтесывали первый камень для крепостной стены древнего Рима, совершив последнее в своей жизни убийство, и сделав последний вздох, больше похожий на рык умирающего зверя, ушло в небытие, из которого не было возврата даже ему.

  Секретарь конгрегации Священной канцелярии устало вытер пот со лба и приказал своим подчиненным:

  - В госпиталь Святого Иакова его, в прозекторскую на вскрытие. Исследовать каждый сантиметр тела. Мы должны знать об этих тварях все. Головой отвечаете за останки.

  Оставшиеся в живых монахи подхватили за ноги и руки то, что еще пять минут тому назад звалось Эмилио Пачелли, и скрылись в проеме двери.

  В наушнике подполковника, внимательно разглядывающего происходящее на балконе собора Святого Петра через оптический прицел и готового немедленно открыть снова огонь, опять раздался голос Егорова:

  - Стас, отбой. Все в порядке. Приступайте ко второй части операции.

  - Как там Папа?

  - Нормально. Крепкий мужик. Только побледнел, когда тиару с головы твоим выстрелом сорвало. Сейчас его уведут, а Меркати заявит о покушении. Начинайте работать. Все. Конец связи.

  Подполковник отложил винтовку в сторону:

  - Группе в Санта Мария Галерия - время "Х" минус десять минут.

  - Есть время "Х" минус десять минут.

  - Координатору на площади - начать операцию.

  - Есть начать операцию.

  Командир "росомах" поднял ладонь и жестом скомандовал своей боевой тройке:

  - Уходим.

  Тихими, неслышными тенями четыре фигуры покинули крышу папской резиденции, не оставив даже намека на свое былое присутствие ...

  Между тем пятидесятитысячная толпа верующих на площади Святого Петра замерла. Люди, находящиеся перед собором не могли видеть, что в действительности происходил на его балконе. Они просто услышали непонятно откуда раздавшиеся выстрелы, вслед за которыми понтифик немедленно исчез с поля зрения. Такая последовательность событий всколыхнула в людях страшное предчувствие. И оно не замедлило подтвердиться волной криков, внезапно возникших в разных концах пьяцца Сан Пьетро:

  - Покушение!!!

  - Покушение на Папу!!!

  - Стреляли в понтифика!!!

  - Убили!!! Убили Пия XI!!!

  - Месть!!! Отомстить!!!

  Волна криков нарастала. Но только хороший психолог смог бы вычислить, что некие неизвестные начали сознательно вводить толпу в критическое состояние, под воздействием которого она может пойти на любые поступки, вплоть до убийств. Такое состояние, даже если его быстро блокировать на месте, никогда даром не проходит. Оно легко распространяется, и люди, им заряженные, становятся точкам психологической катализации, способными оказывать влияние уже на других людей, даже спустя недели и месяцы.

  Внезапно на балконе собора Святого Петра появилась одинокая фигура, облаченная в сутану кардинала. Крики сразу стихли, и толпа опять замерла. Трагичный голос секретаря конгрегации Священной канцелярии, многократно усиленный динамиками, тихо проговорил:

  - Братья и сестры. Случилось страшное и противное Богу. На главу матери нашей Церкви совершено покушение. Сейчас за жизнь понтифика борются врачи. Прошу вас разойтись и молиться...

  Последнюю фразу кардиналу не удалось договорить. На вершине дорической колоннады, охватывающей площадь двумя полукружьями, неожиданно раздалась серия хлопков из негромких взрывов, после которых на людей начали опускаться разносимые легким ветром непонятные листовки. Напуганная этими взрывами, находящаяся на грани массовой истерии толпа метнулась к выходу с площади.

  Корреспондент католической газеты "Римский Обозреватель" Леонардо Гинелли, присутствующий на пьяцца Сан Пьетро не только из-за работы, но и как ревностный католик, поддался общей панике. Он бежал не останавливаясь к своей машине, оставленной неподалеку на улице Сант-Анджело. Но, уже вставляя ключ в замок зажигания, вдруг понял, что держит в руках листовку. Разгладив дрожащими ладонями лист бумаги, он с трепетом прочитал написанный на нем текст:

  "Мы начали борьбу против католичества, и она не ограничится теоретическими декларациями. Сегодняшнее покушение - это только начало. Подлость и ложь - вот что характеризует сегодня христианство. Наше движение не остановится ни перед чем, чтобы искоренить зло под названием Церковь. Время настало!!

   НАЦИОНАЛ- ФАШИСТСКИЕ БРИГАДЫ"

  Поняв, что присутствует при рождении сенсации, которая может стать поворотом в его карьере журналиста, Гинелли выскочил из автомобиля и помчался в сторону ближайшей телефонной будки для срочного звонка в редакцию...

  Корреспондент "Римского Обозревателя" еще только набирал номер телефона своего шефа, когда в пригороде Рима с названием Санта Мария Галерия в помещение радиостанции "Радио Ватикана" ворвались шесть вооруженных человек в масках. Скрутив немногочисленную охрану, неизвестные закрыли в подсобном помещении работников студии и, прервав передачу, ведущуюся с площади Святого Петра, сделали заявление в эфир, текст которого до последней буквы совпадал с текстом листовок, разбросанных при покушении на понтифика. После сделанного заявления, не выключая оборудование, нападающие усадили молоденькую монахиню-диктора прямо перед микрофоном, связали ее, разорвав при этом сутану до исподнего, дали несколько пощечин, а потом скрылись из радиостанции в неизвестном направлении. От страха и унижения монахиня расплакалась, заставив весь католический мир с ужасом и состраданием целых пять минут слушать ее рыдания в прямом эфире, пока приехавшие полицейские не догадались выключить микрофон...

  Слезы монахини-послушницы стали той соломинкой, которая сломала спину верблюда. Вечером того же дня, пылая праведным гневом, жители маленького Санта Мария Галерия разгромили помещение местной ячейки чернорубашечников. Фашистов вытащили на улицу, обмазали смолой, обваляли в перьях и под свист толпы, пинками вытолкали за пределы городка, пообещав подвесить вниз головой, если они попытаются вернуться. Антифашистские акции в Европе лесным пожаром прокатились по Франции, Польше, Испании, Германии, Италии и Австрии. Посол Берлина безуспешно пробовал лично дозвониться до пресс-секретаря понтифика. Услышав его голос, на другом конце провода просто бросали трубку. Муссолини, попытавшийся персонально навестить Пия XI, два часа бесплодно просидел в машине, окруженной швейцарскими гвардейцами, но в резиденцию Папы его так и не пропустили. Молчание Ватикана становилось зловещим, напоминая затишье перед готовой разразиться грозой. И гроза разразилась. 29 марта 1934 года пресс-секретарь Пия XI объявил, что жизнь понтифика находится вне опасности и что он выступит с посланием перед верующими на площади Святого Петра.

  В этот раз меры охраны были беспрецедентными. Досматривался каждый желающий попасть на пьяцца Сан Пьетро, а на крышах всех окружающих площадь зданий разместились люди из службы безопасности Ватикана. Точно в 12 часов дня по Римскому времени понтифик в окружении кардиналов появился на балконе храма Святого Петра. Увидев главу католической церкви живым и здоровым, многотысячная толпа прихожан вначале взревела от радости, а потом замерла, повинуясь успокаивающему жесту. Усиленный микрофонами, передаваемый по радио всеми известными радиостанциями, ровный и властный голос Папы раздался на площади и в приемниках жадно прильнувших к ним слушателей:

  - "Досточтимым братьям архиепископам, епископам и прочим ординариям, в мире и общении с Апостольским Престолом состоящим. Всем верующим, в лоне матери-Церкви нашей пребывающим.

  Со жгучей тревогой и растущим недоумением Мы давно уже следили за тяжкими испытаниями, которым подвергается Церковь. За усиливающимися притеснениями, от которых страдают те, кто остаются сердцем и делом верны Царству Божьему.

  Но древо мира, посаженное Нами на канонических территориях католицизма с чистейшими намерениями, не принесло плода. Мы доверчиво надеялись, и никто на свете, имеющий очи видеть и уши слышать, не может винить в этом Церковь и Ее главу. Опыт последних событий, происшедших в день Христова Воскресения, указал виновных и обнажил интриги, целью которых с самого начала была лишь война на уничтожение матери нашей Церкви.

  Вопреки человеколюбивым заветам господа Бога нашего, сторонники национал-фашизма начинают возводить отдельные расы и народы в понятия превыше принадлежащего им достоинства, впадают в мерзость идолопоклонства, которое искажает и извращает мировой порядок, замышленный и сотворенный Богом.

  Никто, разве что преследующий античеловеческие цели, не может забрести в идеи о национальном Боге, о национальной религии, или пытаться замкнуть в пределах одного народа, в узких границах одной расы Бога, Творца вселенной, Царя и Законодателя всех народов, пред Чьим величием все они суть "как капля из ведра".

  Каждое слово этого послания Мы взвесили на весах истины и любви. Мы не желаем соучаствовать в лицемерии несвоевременного молчания.

  А посему, с этого момента и до публичного покаяния-отречения от своих античеловеческих взглядов, ОТЛУЧАЮТСЯ ОТ МАТЕРИ ЦЕРКВИ ВСЕ ЧЛЕНЫ НАЦИОНАЛ-ФАШИСТСКИХ ПАРТИЙ, А ТАКЖЕ ОРГАНИЗАЦИЙ, С ЭТИМИ ПАРТИЯМИ СВЯЗАННЫХ. Конкордаты, заключенные Святым Престолом с национал-фашистскими режимами, объявляются недействительными.

  Во имя господа Бога нашего - Аминь".

  Закончив читать послание, Пий XI окинул долгим взглядом замершую в ужасе толпу верующих, потом решительно развернулся и в сопровождении свиты покинул балкон базилики Святого Петра...

  ***

  Его превосходительству,

  Первому председателю НСДАП,

  канцлеру Германии,

  господину Адольфу Гитлеру.

  Строго секретно.

  Докладная записка N R32/8 (выписка)

  Экз. единств.

  Тема: Внутренняя политика.

  Дата: 30. 03. 1934 года.

  "Господин Первый председатель и Канцлер.

  Настоящим довожу до Вашего сведения, что события, происшедшие в Ватикане с 26.03.34 г. по 29.03.34 г. резко отрицательно повлияли на внутреннее положение в стране. Разрыв Конкордата Ватиканом и отлучение от католической церкви всех членов НСДАП, СС, СА и других организаций ставят нас в чрезвычайно затруднительное положение, выдвигая на первый план вопрос моральной легитимности всех принимаемых партией решений. Это состояние усиливается тем, что сторону Святого престола, по данным, поступающим из различных источников, готова неофициально поддержать протестантская община Германии......

  Все вышеуказанное чрезвычайно негативно влияет на положении партии в вооруженных силах. Аналитики прямо указывают на то, что в свете происшедших событий Войсковое Управление (Генштаб Рейхсвера) и Военное министерство могут отбросить т.н. политику "нейтралитета и отстраненности" по отношению к процессам, происходящим в Германии, и выступить как антагонистичная НСДАП политическая сила. Считаю необходимым..."

  Рейхсляйтер, комиссар НСДАП по политическим вопросам

  Рудольф Гесс.

  Ах, не трогайте тайной полиции тайны!

  Ах, сожгите архивы - мы очень скромны!

  (М.Галин)

  ***

  Центральный аппарат ОГПУ при СМ СССР

  Сов. секретно

  Экз. единств.

  Дата: 01.04.1934 года.

  Приказ ? 43/698

  а) Начальнику административно-хозяйственного управления ОГПУ СССР господину Седову А.С.

  Приказываю:

  1. Передать в распоряжение подразделения "Росомаха" при председателе ОГПУ СССР законсервированное строение по адресу: г. Москва, Гоголевский бульвар 16/13.

  2. Передать в распоряжение подразделения "Росомаха" при председателе ОГПУ СССР спецобъект "Бутовский полигон ", расположенный по адресу: Московская область, деревня Дрожжино.

  Об исполнении доложить 03.04. 1934 года.

  б) Начальнику отдела кадров ОГПУ СССР господину Булатову Д.А.

  Приказываю:

  В тесном взаимодействии с представителем подразделения "Росомаха" при председателе ОГПУ СССР подобрать по специальной методике в ВС и ОГПУ СССР три тысячи лиц мужского и женского пола в возрасте до 30-ти лет и передать их в распоряжение представителя вместе с личными делами.

  Об исполнении доложить 03.05.1934 года.

  Председатель ОГПУ СССР Ногинский С.Ф.

  ***

  - Ну, все. Теперь будешь говорить с берлинским акцентом, - Ноя отошла и стала удовлетворенно рассматривать меня, как конезаводчик, только что купивший породистую лошадь на расплод. Казалось, еще чуть-чуть - и она предложит мне соленый сухарик.

  - Как голова, не болит? - поинтересовался сидящий напротив меня Стас.

  - Нет, не болит. Спать хочу.

  - Перехочешь. А ну-ка, быстренько, сбацай чего-нибудь по-немецки. Например, скороговорку на букву "W".

  Я не задумываясь, машинально произнес:

  - Wir Wiener Weiber wrden weisse Wsche waschen, wenn wir wssten, wo warmes Wasser wre.

  Подполковник расцвел в улыбке:

  - Ай, молодца...

  Эти двое шаманили надо мной целый месяц. Едва дымом не окуривали и танцы с бубном не устраивали, но все же добились своего. Я вспомнил все, что только учил в школе и в университете. Каждая фраза, каждое слово, произнесенные когда-то мной и моими учителями немецкого языка, всплыли на поверхность памяти. Правда, пришлось напрячься, готовясь к беседе с главой "Рейн - Сталь" без переводчика. Вернее, меня "напрягли", если не сказать хуже - впрягли, подполковник с Ваджрой. Я целых четыре недели просиживал по восемнадцать часов в сутки в спецклассе "росомах" перед экраном телевизора с наушниками и маркером на веке, чтобы не закрывались глаза от усталости. Потом переправлялся в другой спецблок, где мне, с зафиксированными ногами и руками, сначала делал укол Стас, а потом поила какой-то дрянью моя телохранительница. Как она ехидно говорила - "чтобы умственные чакры открылись". И они, заразы, открылись. Уже на третью ночь я проснулся от собственного голоса и с удивлением понял, что только что ругался с кем-то во сне по-немецки. Вспомнив, как обессилено сам себя вытаскивал за шкирку из кресла после короткого сна и заставлял опять иди в спецкласс, я скривился:

  - Тебя бы на мое место, садист.

  Подполковник назидательно поднял указательный палец вверх:

  - Я на твоем месте уже побывал, салага. Двадцать две командировки за двадцать лет по всему миру. Нес, можно сказать, с чистейшими намерениями прогрессивному человечеству самое передовое учение. А его без навыков рукопашного боя, а тем более языков, хрен донесешь. Ну, никак. Ты когда-нибудь пробовал растолковать вождю племени, балующемуся время от времени каннибализмом, но избравшему социалистический путь развития, особенности ленинской работы "Как нам реорганизовать Рабкрин?". Прошу учесть, что племя пользуется словарным запасам в триста слов, двести из которых различные вариации значений "секс", "жратва" и "кайф". - Ой, только не надо трясти передо мной своим черным прошлым. Лучше спать отпусти. И стакан водки налей. А то вдруг мои чакры опять закроются?

  - Скоро отпущу, лишенец, не ной. Сейчас - последний тест. Запомни, он не только на знание языка, но и на интеллект. На, держи. Здесь страница текста из романа "Война и мир" на русском языке. Но ты зачитываешь каждое предложение сразу на немецком. Помни, что у меня перед глазами та же страница, только на немецком. Время. Пошел.

  Я начал быстро сходу переводить, а подполковник сидел с карандашом и внимательно делал пометки на своем листе. Когда я закончил, он что-то быстро подсчитал и присвистнул:

  - Девяносто пять баллов из ста возможных. Ладно, заслужил. Можешь идти дрыхнуть.

  - А водка?

  - Обойдешься. Свободен.

  Я со вздохом откинулся на спинку кресла:

  - Слава Аллаху. Думал, не доживу до этой минуты

  Командир "росомах" дружески потрепал меня по плечу:

  - Не ты первый, не ты последний, старина. Все нормально. Сейчас действительно иди отдыхать.

  Проспал я почти сутки. А через два дня мы с подполковником тихо и незаметно стояли на перроне берлинского вокзала и смотрели со стороны, как встречают нашу промышленную делегацию. Среди встречающих мы заметили помощника Юргенса. Судя по его озадаченному лицу, тот, по-видимому, ожидал, что делегацию буду возглавлять я. Глядя на суету возле правительственного вагона, Стас приложил ладонь к уху, а потом удовлетворенно хмыкнул:

  - Фарид только что сообщил, что Юргенс уже поселился в отеле "Княжеский двор" в Лейпциге. Пока все по плану. Пошли отсюда. У нас поезд на Лейпциг через двадцать минут.

  К сожалению, как выяснилось в самом ближайшем будущем, подполковник ошибался. Все пошло далеко не по плану...

  Зал ресторана в отеле "Княжеский двор" соответствовал своему названию. Тяжелые бархатные портьеры на окнах, ковры на полу, бронза и хрусталь настенных светильников, белые накрахмаленные скатерти и серебро на столах. Едва я появился в дверях, как немедленно, мягкой, неслышной походкой ко мне подошел метрдотель. Он вежливо, но не подобострастно, улыбнулся мне как старому знакомому:

  - Чрезвычайно рады видеть вас в нашем ресторане. Позвольте проводить к вашему столу.

  Я качнул головой:

  - Спасибо, но у меня деловой обед вон с тем господином, который сидит к нам спиной возле окна. Я сам пройду, не надо меня провожать.

  Метрдотель учтиво поклонился и сделал приглашающий жест рукой.

  Я пересек почти пустой зал, подошел к столу, за которым в одиночестве обедал глава "Рейн-Сталь", и отодвинул стул:

  - Добрый день, господин Юргенс. Мне передали, что вы хотели встретиться со мной. Я в вашем распоряжении.

  Он поднял на меня удивленный взгляд, а потом внезапно рассмеялся:

  - Ваша манера все делать неожиданно - неисправима, господин Егоров. Нет, как все нормальные люди, позвонить, договориться о встрече, или выслушать на крайний случай приглашение моего помощника, который так и не дождался вас на вокзале...

  Я продолжил за него:

  - ...или через газеты всем сообщить, что я начинаю свою операцию с валютами...

   Он в ответ еще раз рассмеялся:

  - Присаживайтесь, "господин внезапность".

  Дождавшись, пока я разместился за столом, Юргенс уже серьезным тоном спросил:

  - В прошлый раз вы говорили через переводчика. Военная хитрость?

  - Скорее желание не показывать все карты сразу. Но дайте мне все же возможность сделать заказ. Я действительно голоден.

  Владелец "Рейн-Сталь" сделал приглашающий жест официанту, терпеливо стоящему у сервировочного столика:

  - Конечно. Но у меня правило: за обедом никаких разговоров о деле.

  - Я его также придерживаюсь. Поэтому предлагаю спокойно поесть, а потом прогуляться. Слышал, что в Лейпциге прекрасный ботанический сад. Сейчас весна и моцион на природе будет весьма кстати.

  - Поддерживаю.

  Мы, болтая о разных пустяках и перекидываясь шутками, пообедали, а потом вызвали такси и попросили отвезти нас к университету, при котором еще в 1542 году заложил

  "огород целебных растений" герцог Саксонский.

  Выйдя из машины, Юргенс глубоко вздохнул:

  - Красота-то какая. Спасибо, что вытащили меня сюда. Давайте пойдем вот по этой дорожке между липами.

  Не ожидая ответа, он медленно двинулся вперед. Пройдя два десятка метров, глава "Рейн-Сталь" неожиданно повернулся ко мне. От его доброжелательного и шутливого тона не осталось и следа. На меня строгим, волевым взглядом смотрел человек, способный принимать быстрые и жесткие решения:

  - Я ознакомился и проверил те документы, которые вы передали нам в первый раз, господин Егоров.

  - И?

  - Капитана первого ранга Вильгельма Канариса и начальника криминальной полиции Мюнхена Генриха Мюллера действительно назначают на их новые посты. Даже номера приказов подтвердились. Канарис сейчас уже отозван из крепости Свинемюнде и приступил к выполнению своих обязанностей в Берлине как первый заместитель начальника Абвера, при этом готовится принимать дела у последнего. Мюллер же назначен начальником политической полиции Мюнхена, с перспективой через полгода занять кресло начальника тайной полиции страны. Подтвердилось также, что он действительно креатура Адольфа Гитлера.

  Я безразлично пожал плечами:

  - Очень рад, что вы так оперативно работаете.

  Юргенс немного помолчал в ответ, старательно разгребая при этом тростью прошлогоднюю опавшую листву. Закончив с этим увлекательным занятием, он блеснул очками в мою сторону:

  - Также подтвердилась ваша информация о подготовке руководством НСДАП плана по созданию государственного сверхпредприятия - "Райхсверке", которому отойдут все частные заводы, способные производить военную продукцию. О таком плане действительно никто нас не собирался и не собирается информировать.

  - А с какой тати им вас информировать? О децимации объявляют в самый последний момент. Иначе казнимые разбегутся, или чего хуже - поднимут бунт.

  Владелец "Рейн-Сталь", соглашаясь, кивнул головой, неторопливо развернулся и, приглашающее махнув мне рукой, двинулся дальше по дорожке. Я пошел с ним рядом, подстраиваясь под его неторопливый шаг. Пройдя с десяток шагов, он опять остановился, тяжело опершись на трость:

  - Через свои каналы мы также перепроверили вашу информацию о рассмотрении различных вариантов взятия Рейхсвера под полный контроль гитлеровской партии. Именно вариантов "взятия", а не дискуссии брать или не брать. При этом на первом месте действительно стоит вариант отстранения нынешних руководителей Генерального штаба и Военного министерства от власти, путем дискредитации, с последующей отправкой в отставку генерал-полковника фон Бломберга и генерал-лейтенанта фон Фрича. Следом за ними должны уйти со своих постов двадцать высших офицеров армии и флота, относящихся, скажем так - не слишком лояльно к НСДАП. Все они принадлежат к аристократическим семьям и тесно связаны с руководством концернов и банков через семейные узы. В результате армия превратится из инструмента государства в инструмент партии Адольфа Гитлера.

  Я перебил его:

  - И этот ход канцлера приведет его к позиции, в которой он объявит вам, промышленникам и финансистам, мат, господин Юргенс. Ведь свой эндшпиль он уже подготовил. Надеюсь, в ходе проверки моей информации вам стали известны его приготовления в отношении руководителя штурмовиков СА капитана Рэма?

  Глава "Рейн-Сталь" чуть скривился, как будто ему пришлось проглотить горькое лекарство:

  - Вы правы. Эти данные нам также удалось добыть. Гитлер не может смириться с тем, что полмиллиона коричневорубашечников находятся вне его контроля. Если он реализует все свои планы, то получит неограниченную и бесконтрольную власть. И мы будем иметь диктатуру прямо в сердце Европы. Это прозрачно ясно.

  - Вы говорите это таким тоном, как будто в процессе проверки предоставленных вам документов у вас появилось больше вопросов, чем ответов, господин Юргенс. Может быть, не будете таить их в себе, а прямо зададите эти вопросы?

  Он улыбнулся, задумчиво меня оглядел и тяжело вздохнул:

  - Хорошо, не буду. Дело в том, что ваш зимний урок с жестким пресечением действий людей из военной разведки, когда они пытались по нашей просьбе добыть сведенья о вашем "Фонде новых инвестиций" в Швейцарии, пошел на пользу. Теперь уже мои сотрудники, учитывая тот печальный опыт своих предшественников, очень аккуратно и, можно сказать, даже щепетильно продолжили наводить справки о делах, которые могут быть связаны с вами. При этом перед ними предстала очень интересная картина.

  - И какая же это картина?

  - Прежде чем я начну ее описывать, вы будете готовы ответить мне на несколько вопросов?

  - Разумеется. Мы же, как я понимаю, встретились именно для того, чтобы задавать их друг другу и получать на них ответы, а не просто наслаждаться весенней погодой.

  Он промолчал в ответ, только снял очки и стал их старательно протирать. Удостоверившись, что стекла в них идеально чистые, решительно водрузил на нос и, чуть наклонив голову вперед, посмотрел на меня поверх дужки:

  - Вы слышали что-нибудь об "Обществе Туле", Андрей Егорович?

  - Наслышан, господин Юргенс. Если очень коротко, то это общество функционирует по законам масонской ложи. Или тайного ордена, если хотите. Из политического руководства нацисткой партии в него входят: рейхсляйтер Альфред Розенберг - начальник внешнеполитического управления НСДАП. Рейхсляйтер Рудольф Гесс - заместитель Гитлера по партии, комиссар НСДАП по политическим вопросам. И, соответственно, сам председатель НСДАП, канцлер Германии Адольф Гитлер. Идеологическая платформа "Общества Туле" - избранность некой расы сверхлюдей, которая должна управлять остальными расами, так и не вышедшими из животного состояния.

  - Я смотрю, вы хорошо информированы...

  Внезапно в моей голове прошептал голос Нои:

  - Что-то мне не очень нравится, куда он клонит...

  - Мне тоже

  Увидев, что его собеседник на мгновенье задумался, глава "Рейн-Сталь" попытался продолжить свою мысль:

  - А вы...

  Но я перебил его:

  - И еще мне известно, что, если проводить параллели с масонской ложей, то Розенберг и Гесс вообще "профаны" - то есть лица не прошедшие посвящения в этой организации. А ваш канцлер обычный, рядовой участник. Вроде "подмастерья" в той же масонской ложе и совсем не "Великий Мастер". При этом ими руководят три неких господина, старающихся не афишировать свое влияние на политическое руководство Германии. Это Карл Хаусхофер - основоположник германской школы геополитики, Эрик-Жан Хануссен - как поговаривают, чернокнижник - и Рудольф Зеботтендорф - оккультист, практикующий суфийские медитации, астрологию, нумерологию и алхимию. По личному приказу того же Зеботтендорфа руководство НСДАП якобы начало преследование членов общества, что абсолютно не соответствует действительности.

  И это еще не все. Существует некий институт под названием Аненэрбе. Так вот, эти трое - Хаусхофер, Зеботтендорф и Хануссен - подотчетны руководству этого института. А именно заместителю директора Карлу-Марии Виллигуту. В результате мы имеем некую структуру, очень напоминающую, скажем так, слоеный пирог. Первый слой - это боссы НСДАП. Второй слой - "Общество Туле". А вот третий слой, сердцевина, старательно спрятанная от нескромных глаз - институт Аненэрбе. Я удовлетворил ваше любопытство?

  Владелец "Рейн-Сталь" вежливо покивал, но сделал это он с достаточной долей иронии:

  - Почти, господин Егоров. Я говорю почти, потому что передо мной встал последний неразрешимый вопрос. Подчеркиваю, передо мной лично. И я пока его не ставил перед другими заинтересованными лицами из своего окружения.

  Я вопросительно поднял брови:

  - И что же это за неразрешимый вопрос?

  Юргенс склонил голову набок и простодушно улыбнулся:

  - Кто вы такой, Андрей Егорович?

  Моя телохранительница присвистнула: