Лермонтов и Пушкин. Две дуэли (сборник) Голлер Борис

ПОЛКОВНИК. А вы не верите – в справедливость?

СТОЛЫПИН. Не верю!

Пауза.

ПОЛКОВНИК. Благодарю, капитан! Я вас больше не задерживаю!

СТОЛЫПИН. Спасибо!..

Но ему не хочется так уйти – хоть, может, он повернулся, чтоб уйти…

– Но только одно! Если б он сейчас стоял перед вами, а я лежал бы там (показал за окно)… и юнкер Бенкендорф отгонял бы мух от меня… Он бы вам говорил то же самое!

ПОЛКОВНИК. Что ж!.. Это хотя бы – искренне!

Смотрит куда-то мимо него. СТОЛЫПИН тоже взглянул в окно и вдруг усмехнулся громко. Почти рассмеялся.

ПОЛКОВНИК. Что с вами?

СТОЛЫПИН (вдруг совсем просто). Подумать только! Все эти горы… декорации, что он так любил, – эти синие ледники, все вместе, – не способны сохранить его тело на этой земле – на лишние полчаса!

ПОЛКОВНИК. А не стоит никого и ничего любить, правда? (С вызовом и состраданием к нему.)

СТОЛЫПИН круто повернулся и пошел к двери. Остановился на пороге…

СТОЛЫПИН. Я бы лишь предложил… меня не послушают, конечно! – но вместо всех наказаний и даже содержания в крепости… предоставить отставному майору Мартынову – лично! – сообщить о случившемся бабке покойного!

А так – это делать придется мне!

И вышел. Пауза.

В ресторации появился еще голубой мундир. Бухнул с порога:

– Государственная польза!

И его увели поить и кормить.

Столыпин спускается по лестнице, где у схода столпились друзья, ожидающие от него неизвестно чего… Он хотел было отгородиться стереотипной фразой, но глянул на их вытянутые лица и…

СТОЛЫПИН. Прохаживайтесь! Прохаживайтесь! Стояние на месте могут счесть изъявлением излишнего сочувствия!

Прохаживайтесь!

…так всерьез, что они в самом деле поглядели друг на друга – может, они как-то неуместно стоят… Тогда он, понизив тон:

– Прохаживайтесь! Мы – страна ходячих мнений, но стоячих бунтов!.. (Расхохотался. И скрылся в дверях.)

Пауза.

У выхода: СЕСТРЫ – СТАРШАЯ и МЛАДШАЯ.

МЛАДШАЯ. Ну повесь дощечку на двери: «Княжна Мэри живет на соседней улице»… Или – «ниже по склону»! (С выражением.)

СТАРШАЯ. Ты зла!.. (Стоит перед зеркалом.)

МЛАДШАЯ. Еще бы! Пора!.. В конце концов, даже неприлично, что мы одни не были там!

СТАРШАЯ. Хорошо! Только ты подождешь у входа, на улице!

МЛАДШАЯ. Это почему?

СТАРШАЯ. Смерть – не зрелище для детей!

МЛАДШАЯ. А жизнь?..

Выходят. Пауза…

По залу:

– Бенкендорф!..

Вошел (с улицы) юнкер – хрупкий, очень стройный, как барышня. И совсем бы незаметный, если б не громкое имя.

Двое у окна:

– Не бойтесь! Это – не тот Бенкендорф!

ТИРАН (Николаю Ивановичу). Как я его понимаю!..

…когда юноша идет по залу, провожаемый взглядами.

Он подошел к группе молодых людей и ткнулся в плечо Льву Сергеевичу…

БЕНКЕНДОРФ. Он совсем переменился!.. Совсем переменился!.. (Что-то шепнул на ухо.)

КТО-то ИЗ ОКРУЖАЮЩИХ (ему). Тсс! Тут дамы!

ДЕВУШКА. Кто переменился?

– Столыпин. Кому ж еще? Столыпин!

Пауза.

В это время вверх по лестнице взбежал какой-то запыленный, явно с дороги, офицер – резко отличный по виду от всех присутствующих…

– Я к полковнику!.. (Карпову.)

КАРПОВ (Полковнику, растерянно). К вам!..

ОФИЦЕР. Полковник! Я только что прибыл! И только что – узнал! Это все из-за меня!

Перед вами судьба Лермонтова!

ПОЛКОВНИК. Как? Еще одна? Сколько ж у него было судеб?..

Пауза.

А в ресторации – старший из музыкантов оркестра (4-й, «ДИРИГЕНТ») – вошел, сделал знак остальным, сидевшим тихо в стороне… Те поднялись и подняли с полу инструменты.

– Ваш выход! Ваш выход!.. (Заторопил.)

Не перепутайте ноты!

Музыканты ушли. И в зале – пауза какого-то незаметного движения к выходу…

ГОЛОС (откуда-то сверху, с колосников – будто Дорохова, выкликая). Полковник Безобразов! Майор Арнольди! Подполковник Тиран!

Люди – один за другим – заспешили к дверям.

Ресторация пустеет. Опустел номер Полковника из штаба – на втором этаже.

Остались только ИГРОКИ за столом… В игре – запись… 2-й игрок записывает, а 1-й – по-детски, с полуоткрытым ртом, следит за ним:

1-й ИГРОК. И еще – за онеры! И еще за онеры! И еще – за онеры!..

Пауза.

Оркестр за окнами… Похоронный марш!

1-й (поднял голову). Что?.. Никого нет?

Пустая ресторация…

Звуки похоронного марша.

Игроки пересаживаются, меняясь местами за столом. СЭР ГЕНРИ МИЛЛС сдает карты, прочие принимают их, смотрят, на глаз прикидывают шансы…

1-й (под нос). И еще – за онёры! И еще за онёры!

Пауза похоронного марша…

1-й вдруг бросил карты на стол:

– Нет, не могу!.. (И пошел к окну.)

Остальные поглядели на него, кажется, с недоумением. Только 3-й вроде понял и пожал плечами. Пауза. Звучит марш…

1-й (от окна). Полковник Безобразов – от нижегородских драгун!.. Арнольди, майор, – от гродненских гусар! От лейб-гусар – Тиран! И унтер-офицер – от Тенгинского пехотного…

Пауза. Марш под окнами.

1-й (вернулся к столу и словно в оправдание). На руках – несут!

2-й. Да тут недалеко!..

СЭР ГЕНРИ МИЛЛС. In Europe they would never unterrupt cards, not even at the end of the world!

1-й. Что он говорит?

2-й. Что в Европе не принято прерывать игру – даже если конец свету!..

Игра возобновилась.

Еще какое-то время звучит похоронный марш, который вдруг сменяется почти без перехода – веселеньким мотивом музыки с бульвара…

1-й (поднял голову). Что они играют?

3-й. Вы забылись. Это уже следующий день!.. Бал у Голицына!

1-й. Разве?.. (Провел рукой по лбу.) Так незаметно идет время за картами!..

2-й. Да. Нынче бал состоится. Хорошая погода. (Обыденно. Смотрит в карты.)

А ресторация постепенно вновь заполняется людьми, покинувшими ее – вчера?.. или несколько минут назад? (кто знает, что значит время?) – ради чрезвычайного происшествия. Люди встречаются, сталкиваются, переговариваются негромко.

За игорным столом:

1-й. Все-таки ужасная история! (Поежился.)

2-й (понял не сразу). Ах, вы о Лермонтове?!

Пауза.

3-й (глядя в карты). Ну, во-первых, человек убит; прискорбно уже само по себе, хоть я и не относился к поклонникам его!.. Потом… один из нас убит одним из нас – что тоже неприятно!.. И убил наш милый, загадочный, наш угрюмый майор…

Я долго думал, что скрывается за его загадочностью? Мм… Оказалось – вон что!

2-й. Но дуэль – не убийство: поединок чести!

3-й. Ах, оставьте!.. (Поморщился.) Этот казарменный гумор! Солдатский анекдот!..

2-й. Но все считают так!

3-й (надменно). Почему это – все, когда я так не считаю?!..

А ПОДПОЛКОВНИК ТИРАН поманил зачем-то игрушечного Офицерика.

ОФИЦЕРИК. Вы – меня?..

Подошел. Слегка удивлен…

ТИРАН выпил и чуть развязен. Но в границах приличий…

ТИРАН. Ну не все ж вам стоять за чужим столом, следя чужую игру!

И молчит о чем-то…

ОФИЦЕРИК (полагая, что они молчат об одном). Как подумаю, что мы там оставили его одного!.. И ушли!

ТИРАН (воззрился на него с любопытством). А открыть вам мои карты? Облегчить душу?..

ОФИЦЕРИК. Какие карты? (Улыбнулся растерянно.)

ТИРАН. Не стоит! И вы – не давайте мне говорить! Потом пожалеете!

ОФИЦЕРИК. Почему?

ТИРАН. Иногда мне самому хотелось его… того! А теперь плачу. Смешно! (Странный жест. Вдруг рассмеялся и ткнул его пальцем под ложечку.) Тираны мира! Трепещите!..

Оставив собеседника в растерянности. Пауза.

В центре зала – кто-то, прислонившись к стене:

– А два дня назад намокли все бумажные фонари!

– Подумаешь! Повесили новые – бумажные!

ПОСЕТИТЕЛЬ, что вчера писал письмо, – пишет снова, но, должно быть, другое:

– Все, что я писал тебе вчера… (Зачеркивает.) Я нечаянно был введен в заблуждение, изложив тебе причину… (Зачеркивает.) Вот как рассказывают эту историю вполне достоверно… Из самых достоверных источников. (Пишет.)

Проходят двое офицеров, из коих один – тот, что вчера, под занавес, ворвался к Полковнику из штаба…

ОФИЦЕР. Я сказал им – поедем в Пятигорск! Там все наши. Они сыграли в орлянку… Вышло ехать!

Брр! Так и вижу эту монету на полу! Как судьбу!

ДРУГОЙ. А монета – как упала? Орлом?

ПЕРВЫЙ. Орлом!

ДРУГОЙ. Тогда судьба!.. Ну кто-то ж должен вертеть всем этим!.. (Общий жест – на все вокруг.)

Прошли.

За одним из столов ЛЕВ СЕРГЕЕВИЧ и ДЕВУШКА (та самая).

ДЕВУШКА. Нет, вы скажите – как старший! Мы будем ходить на балы? И радоваться, что нынче нету дождя? И забудем? И вовсе не станем думать?..

ЛЕВУШКА. Да. Наверное. То есть это – не совсем так!.. Что-то в нас остается! Там, знаете… Потаенно!

ДЕВУШКА (с улыбкой). Он и в гробу был так хорош, как живой! Как по-вашему, это будет в портрете?

ЛЕВУШКА. Вряд ли… Вряд ли! Все портреты врут – более или менее!

ДЕВУШКА. А Дмитревский так и не нашел мое бандо! То самое – с золотым ободком!.. Была бы мне память!

Пауза. Вдруг прикрыла глаза и очень внятно произнесла…

Если что случится со мной – знайте, что это белые олени! (И открыла глаза – как после сна. Спросила тихо.)

Вы не знаете, что это – белые олени? (Тряхнула головой, словно сбрасывая наваждение.)

– Это Миша сказал, когда уходил! Я вспомнила, наконец!

«Если что случится со мной – знайте, что это – белые олени…» А что это?.. (Почти шепотом.)

ЛЕВУШКА. Не знаю. Хотя… Он мне что-то говорил! Нет, определенно говорил! Я слышал от него… То ли они похожи на что-то, то ли – что-то на них… Не помню! (Усмехнулся грустно.)

Но не могло же у родителей достать на двоих?

ДЕВУШКА. А это неспроста, а?

ЛЕВУШКА. Я лучше вашего знал эту породу людей! Вот и скажут чепуху – а со значением! У меня был брат такой!

ДЕВУШКА. А разве бывают белые олени?…

К их разговору прислушивается НЕИЗВЕСТНЫЙ за соседним столом, которого мы видели раньше – с мольбертом художника. Может, и сейчас у ног его сложенный мольберт. Официанты начинают обносить присутствующих мороженым…

ПОСЕТИТЕЛЬ (который пишет письмо). Лермонтов сказал: «Знаешь, кто такая княжна Мэри?.. Княжна Мэри – это твоя сестра!»

Мартынов в этих условиях был должен стреляться – как благородный человек!

Но зачем он стрелял?.. (Пишет.)

ДЕВУШКА (Льву Сергеевичу). Не знаете, почему эта Эолова арфа не поет? Я хотела спросить у Миши, да как-то не вышло!

ЛЕВУШКА. Не знаю, не скажу. Говорят, пела когда-то. (Помолчал.) Может, и сейчас поет. Только люди перестали понимать ее язык!..

За соседним столиком сестры СТАРШАЯ и МЛАДШАЯ.

МЛАДШАЯ. Ну ты довольна? Ты уже – не княжна Мэри! Тебя разжаловали!.. Появилась новая претендентка… Сестра Мартынова! (Понизив тон.) А тебе б не хотелось быть княжной Мэри?..

СТАРШАЯ. Слушай, как я тебя терплю?

МЛАДШАЯ. Ты лучше спроси – как я себя терплю? Ты меня терпишь лишь часть времени… Но я себя – все время!

Левушка и 1-я Девушка.

ДЕВУШКА. И почему все так грустно?

ЛЕВУШКА. Не говорите!

У меня был брат!.. (Начал он.) Он был не самый легкий человек… И я был не самый удачный у него братец!.. Но… я знаю этих людей!.. Это – особая порода!.. Они, как боги, нисходят к нам с Олимпа, и им некогда научиться… быть обыкновенными людьми!

…и вдруг заметил, что она смотрит куда-то в сторону. В пространство, в котором слышится музыка.

– Вам надо идти!.. Там – что было, не было… развлечься немного! Либо отвлечься!..

ДЕВУШКА. Я никуда не пойду! (Но чуть приподнялась.)

ЛЕВУШКА. Идите-идите! Вам надо! Идите!

ДЕВУШКА. Это нехорошо! На следующий день!..

ЛЕВУШКА. Ничего. Я отпускаю грехи. Идите, идите!

ДЕВУШКА. Вы думаете?.. (Пошла. Остановилась.) Но мне вовсе не хочется, вовсе не хочется!

ЛЕВУШКА. Идите!

ДЕВУШКА. А вы, Левушка?

ЛЕВУШКА. Но я старше вас!

Она мотнула головкой и направилась куда-то. Исчезла среди молодых людей…

Звуки музыки.

И люди прислушиваются к ней и покидают ресторацию один за другим.

ОФИЦЕРИК поднялся на пару ступенек вверх по лестнице, облокотился на перила и глядит, как зала пустеет. Грустен. Мимо идет КАРПОВ.

ОФИЦЕРИК (окликнул). Карпов!.. (И пожаловался ему.) Как подумаешь, что мы там оставили его одного!.. В полной тьме! И ушли.

КАРПОВ (писарским тоном). Да… Жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг – такая пустая и глупая шутка!

ОФИЦЕРИК. Карпов! Ты тоже разочарован?

КАРПОВ. А как же-с! (С достоинством.)

И двинулся наверх.

А ОФИЦЕРИК подумал еще и побрел к игрокам.

ЛЕВ СЕРГЕЕВИЧ ПУШКИН постоял в одиночестве и подсел к столу – где сидят ДВЕ СЕСТРЫ.

И они:

СТАРШАЯ. Ой, Левушка, вы!.. Как все ужасно, право, ужасно!

ЛЕВУШКА (расчувствовавшись). У меня был брат… Положа руку на сердце… я был не самым легким у него братцем! Беспечен, легкомыслен… а в молодости и того хуже, увы! Я вечно досаждал ему неприятностями. Он платил мои долги!.. Молодость безмерна, не знает меры… Но когда его не стало…

СТАРШАЯ. Я вас понимаю. Мне даже не хочется идти на этот бал!

ЛЕВУШКА (замахал руками). Идите, идите!

МЛАДШАЯ. Но мне не хочется! (Искренне.)

СТАРШАЯ (в пространство). Мне вовсе не хотелось идти на этот бал!

…чуть подтолкнул а Младшую. Уходят…

А он подошел к ОФИЦЕРИК у и стал рассказывать ему:

– У меня был брат!.. Он был великий человек! Великий, знаменитый! Я иногда думал: «А почему, собственно… Господь все отпустил ему, а не мне?»

Но когда его не стало…

ОФИЦЕРИК. Я сам не понимаю, зачем туда иду?..

ЛЕВУШКА (быстро). Идите, идите! Я вас задерживаю!

ОФИЦЕРИК. Вот жизнь! И не хочешь идти – а идешь!.. (Развел руками. Ушел.)

Зала быстро пустеет. И темнеет за окнами.