Лермонтов и Пушкин. Две дуэли (сборник) Голлер Борис

ПОЛКОВНИК (глядя в сторону, скучным голосом). Я доложу вашу просьбу комиссии. И я буду иметь возможность, верно, до конца дня… переговорить о сем предмете – с капитаном Столыпиным!

Честь имею!.. (И сухо кивнул – куда-то в сторону.)

ПОЖОГИН (в спину ему). Я – единственный наследник покойного Лермонтова!..

Уходит. Пауза.

ПОЛКОВНИК. Что ты это, Карпов, – словно ворон считаешь?.. (Карпов, отворотившись, смотрит в окно…) Странно! Не успеет человек умереть – у него появляются родственники!..

В это время в ресторацию вошел ПЕРВЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ.

Сел за стол. Потребовал у Полового:

– Любезный!.. Бумагу, перо, чернила – живо! И песку не забудь, песку!.. (Жест – как посыпают бумагу песком.)

ПОЛОВОЙ стоит, недоуменно переминаясь…

ПОСЕТИТЕЛЬ (со смешком). И завтрак – само собой! Я голоден, как волк. Но прежде – бумаги и чернил!..

Остался сидеть за столом…

А в номер к Полковнику вошел лекарь БАРКЛАЙ ДЕ ТОЛЛИ (постучался, заглянул) – без слов пересек комнату и опустился в кресло – пред диванным столом. Неопределенного возраста, усталый человек. Достал портсигар с пахитосками, закурил.

ПОЛКОВНИК. Карпов! Поди испей лимонаду!.. И озаботься нам – завтраком!..

Карпов покинул комнату. Пауза.

– Ну что там?..

БАРКЛАЙ (с неуютной естественностью). Пуля прошла здесь!.. (Ткнул себя в правый бок.) Под последним ребром – в средостении… – тут есть хрящ такой!..

А вышла – вот где! (Ткнул себя – под левую лопатку.) Между пятым и шестым и чуть вверх – в плечо… Вон какой путь!.. (Очертил кривую по собственной груди.) Через оба легких. Он умер сразу.

ПОЛКОВНИК (усмехнулся. С надменностью). Что ж! Хорошая пуля! Выстрел хороший!

БАРКЛАЙ. В каком, простите, смысле?..

ПОЛКОВНИК. Так… Хорошо стреляют господа офицеры войск Кавказской линии… (Чуть помедлил.) По своим! – и находяся в тылу и вдали от противника! Жаль, что этот молодой человек – отставной майор и оставил армию!..

БАРКЛАЙ. Да, пуля такая – что хоть анатомию изучай – так прошла!

ПОЛКОВНИК. Это может быть – случайное попадание?..

БАРКЛАЙ. Нет. Почти нет… ну… какая-то доля вероятия всегда есть в таких случаях… Но… Почти нет! Это – прицельный выстрел!

ПОЛКОВНИК. Берегитесь! Вы обвиняете г-на Мартынова! В намерении… Тем более что противник его, как говорят, – сам подымал пистолет на воздух!

БАРКЛАЙ. Я никого не обвиняю. Я смотрю. Для меня существуют лишь – законы природы. И геометрии!.. (Усмехнулся.) Пригласите Дорохова экспертом!.. Он скажет! Сколько у него на счету дуэлей?..

ПОЛКОВНИК (зло). Пора всем этим господам… стать применять свое умение в другом месте! Или в других местах… Тут, на Кавказе, есть такие места!..

БАРКЛАЙ. Да это просто показать – из геометрии! Можно взять перо?..

ПОЛКОВНИК (даже чуть с испугом). Не стоит! Я с детства ничего не смыслю – в геометрии!..

БАРКЛАЙ. Ну я так, на пальцах…

Достал из кармана какой-то металлический предмет – стилет, ланцет… Провел диагональ по груди своей – справа налево и сверху вниз.

– Смотрите! Пуля прошла здесь… Противник – там… (Отвел правую руку в сторону.) Значит, прицельная точка где-то посредине. Или в трети… проведите черту! (Провел справа налево по горизонтали.) Вот-с!.. Вот она – ваша мишень! (Ткнул в сердце.) То есть – мишень майора Мартынова. (Помолчал. Свободным тоном.) Вообще… в человека, который стоит к вам боком, – согласитесь, довольно трудно угодить!

Торс узок – поперек себя yже!.. Почти нет выступающих частей. Одна голова, и то…

ПОЛКОВНИК (поморщился). Странные люди вы – лекари! Не перестану удивляться вам! Вот и сам – солдат, а не перестану!.. Словно карту рисуете! Словно там – не человек – а бумажная мишень!..

БАРКЛАЙ. Однако это не мы посылаем его на смерть!

Пауза.

ПОЛКОВНИК (убежденно). От безделья это все, от безделья! (Помолчал.) Мне тут перед самым приходом вашим попалась на глаза одна бумага!.. (Берет бумагу со стола.)

БАРКЛАЙ(не поворачивая головы). Мой рапорт о болезни Лермонтова?

ПОЛКОВНИК (искренне). А как вы узнали?..

Врач сделал жест – мол, трудно не догадаться!..

БАРКЛАЙ. Представляю, как это должно читаться теперь, на фоне… (Усмехнулся.) Насмешкой судьбы, насмешкой над судьбой?..

Тем не менее – там все правда!

ПОЛКОВНИК (отчужденно). Что-с? Извините! «Золотуха и цинготное худосочие»?

БАРКЛАЙ(просто). Да… и кое-что еще…

Что у него цинга – была! – в этом можно убедиться еще сейчас – покуда он… на земле! Потом золотуха… С детства он был, верно, золотушный ребенок. Нарушенный обмен… Ревматизм. Не ведаю, где стоит их усадьба, но полагаю – он вырос в сырости.

ПОЛКОВНИК. Это уже не имеет значения. Когда ему предстоит врасти…

(С раздражением.) О торчал бы сейчас в Шуре! Живой! Волочился б за бабами… пардон! – штаб-офицершами. И поутру разгуливал бы в кальсонах по валу. Для променаду!..

БАРКЛАЙ. Вы хотите сказать – я в роли судьбы Лермонтова? Увы! Они здесь не одни награды цепляют! Они стремятся за наградами – некоторые!.. А цепляют – цингу, завалы кишечника, соль в сосудах… Хорошо еще – если не холеру и не чуму! Хоть это вовсе и звучит обыденно… А для реляции вовсе и не звучит!

ПОЛКОВНИК. Что вы предлагаете?..

БАРКЛАЙ. Ничего. Нужно чаще есть овощи. Фрукты. Не полусырое мясо с костра… Они, вообще, много едят и пьют! От неудовлетворенности внутренней, скорее!..

ПОЛКОВНИК. И чем же они не удовлетворены?

БАРКЛАЙ. Не знаю… Дух – не по моей части! – Тело, грешное тело!.. Вы видите их с фронту, снаружи. Я – изнутри!

ПОЛКОВНИК. Но мы не можем позволить превратить Пятигорск в приют уклоняющихся от фронту!.. Даже – с вашими свидетельствами в кармане! Даже если это – томление духа!..

БАРКЛАЙ(покорно). Конечно… Не можете!

Пауза.

ПОЛКОВНИК. А зачем, в таком случае, они едут сюда?..

Ведь не всех, как Лермонтова, посылают… Многие – по своей воле! (Взрываясь.) Пить тухлую воду? Придумывать болезни себе?.. Околачиваться в Пятигорске, который, простите, – всего жалкий сколок с покинутых ими столиц?!..

БАРКЛАЙ. Наверное, эта война – с близкого расстояния – чем-то обманула их! Как прежде обманывали столицы!..

Пауза.

– Жаль Лермонтова!.. Он мне только было начинал нравиться!.. И мы только договорились с ним до общих предков – шотландцев!.. Что тоже приятно…

Странный был человек!..

ПОЛКОВНИК (рассеянно). Разве Лермонтов – тоже шотландского роду?..

БАРКЛАЙ. Наверное! Во всяком случае он уверял меня!.. Иначе откуда б у него такая фамилия?.. Лермонт какой-нибудь – там, в корне! Граф Лермонт, разумеется! (Усмехнулся.) Шотландия! Там каждый третий землепашец – граф!..

ПОЛКОВНИК. Я думал, что-нибудь татарское! Эти гортанные звуки!..

Кстати, о предках! Знаете, как говорят про вас в штабе?.. Что вы вознамерились спасти от войны ровно столько людей, сколько ваш знаменитый предок – великий Барклай – уложил на полях брани!

БАРКЛАЙ(просто). Не удастся! Неплохо б, конечно, – для равновесья в природе – восстановленья равновесья!.. Но не удастся!

ПОЛКОВНИК (с издевкой). Это почему?

БАРКЛАЙ. Спасать – куда трудней, чем укладывать! (Вдруг – с неожиданной резкостью.) Они все больны! Не знаю, что это… Природа, поколение? Или эта война? Или – гнилой край? Но… они все больны. Говорю вам это, как русский лекарь!.. (Усмехнулся.) Ко мне пришел доктор – его фамилия Вернер, но он – русский! Что тут удивительного? Я знавал одного Иванова, который был немец… (Как явную цитату.)

ПОЛКОВНИК (усмехнулся тоже). А я знавал того, с кого списан этот портрет! Очень схожий, между прочим!.. Да вы его тоже знаете – доктор Майер!..

БАРКЛАЙ. Да? Я думал – это про меня! (И как-то потускнел.)

ПОЛКОВНИК (с любопытством к нему). Вы читаете романы?

БАРКЛАЙ. Иногда. Когда бывает скучно… Особенно в прозекторской!.. Иногда! – Когда препарирую их авторов!..

Я буду у себя!.. (Направился к двери.)

ПОЛКОВНИК. Постойте! (Тот обернулся). Раз уж вы между нами и Господом – что-то вроде таможенника… для последнего досмотра – у последней черты… Скажите: что такое смерть?..

БАРКЛАЙ(с усмешкой). Хотите спросить – а где душа? Куда девается наша бессмертная душа? Не знаю…

И вышел – в дверях столкнувшись с Карповым, который несет завтрак полковнику – на подносе, покрытом салфеткой…

В ресторации: ПОСЕТИТЕЛЬ, получивший, наконец, от Полового почтовой бумаги и прибор с чернилами… За столом – в ажитации:

ПОСЕТИТЕЛЬ. Тороплюсь, пишу тебе по свежим следам… (Зачеркивает.) Под свежим впечатлением… боюсь, что кто-то меня опередит!..

У нас тут убили Лермонтова!.. (Зачеркивает.)

Вчера в дуэли убили Лермонтова. Стрелял в него Мартынов… Сын нашего московского Мартынова, покойного… ты знаешь! (Зачеркивает.) Впрочем, известного лишь тем, что разбогател на винных откупах! (Что-то зачеркнул.) Они стрелялись из-за м-ль Штерич – московской… (Задумался. Грызет перо.) Штерич – мадам или мадемуазель?.. Все равно! (Вернулся к письму.)

Пауза. Пишет.

…Мимо проходит небольшого роста человек – в накидке, несмотря на жару. Половой тащит за ним портсак, а он сам несет нечто похожее на мольберт художника. ПОСЕТИТЕЛЬ остановил Полового:

– Кто это, не знаешь?..

ПОЛОВОЙ. Неизвестный господин. Новые клиенты!.. (И проследовал дальше.)

ПОСЕТИТЕЛЬ (после паузы продолжает писать). Мартынов мог с ним сходиться, но не имел права стрелять! Тем более что Лермонтов, как говорят, сам поднял пистолет на воздух!..

Лермонтов – благородный человек, и… (Грызет перо.)

А в номере у Полковника – гостья, МОЛОДАЯ ДАМА – одна из двух сестер, уже замеченных нами. (Старшая… Будущая ДАМА В ЛЕТАХ.)

Очень взволнована…

ПОЛКОВНИК, ДАМА – в отсутствии Карпова…

ДАМА. Не сердитесь?.. Что я сама к вам пришла, как бы в расчете на ваше благорасположение к нам, к нашей семье! Или чтоб опередить… Пока станут всех вызывать спрашивать… (Перевела дух.)

Вы ж, наверное, уже знакомились с делом? Знаете? Что все произошло в нашем доме! Эта ссора… Этот вызов, приведший в дуэль!..

ПОЛКОВНИК. А-а… Да-да!.. Но я как-то не связывал эти вещи, признаться!

ДАМА. Мама все повторяет: «Чтобы в нашем доме!»

Недоуменный жест полковника.

– Ей чудится – все теперь будут показывать на нас пальцами!.. «Вот здесь! Это было здесь!»

Она так и говорит: «Дом повешенного – только не хватает веревки!»

ПОЛКОВНИК. Ну при чем тут вы? Это могло произойти где угодно, в любом другом месте!

ДАМА (помолчав). Дом, где две молодые женщины, – всегда при чем! Даже если одна – еще совсем ребенок!..

ПОЛКОВНИК (пожал плечами). Я знал вашего отца и знаю ваш дом!

ДАМА. Главное – я одна знаю, как все было!

ПОЛКОВНИК. Вы?.. (Не сильно убежден.)

ДАМА. Да… Случайно! Прочие не обратили внимания, должно быть! И только я знаю, как все произошло!..

ПОЛКОВНИК (светский, дружеский тон). Тогда мне просто повезло! Я только что приехал… пытаюсь что-то уяснить для себя… а объяснение само идет ко мне в руки… Извините!.. И в лице кого? Мм… Дочь старинных друзей и мой добрый друг. И молодая очаровательная женщина, между прочим! Не какой-нибудь скучный старец. Утомительный свидетель!..

ДАМА. Вы не верите мне?..

ПОЛКОВНИК. Почему же? Прошу! Я тоже хочу знать, как все произошло.

ДАМА. Это еще не допрос?..

ПОЛКОВНИК. Странности вы говорите, право!

ДАМА. Не знаю… (Покачав головой в сомнении.) Как все было!..

ПОЛКОВНИК. Я слушаю… Если можете…

ДАМА (смотрит в одну точку). Как все было… Верней, как ничего не было!

Мы сидели в гостиной – под вечер… большой компанией… В нашей гостиной! (Подчеркнула. И Полковник кивнул.) Было душно. Все ждали грозы, и не хотелось на улицу… Кто-то играл на рояле… – Серж, Трубецкой!.. Остальные слушали и не слушали – больше болтали.

Меня обсели с двух сторон Миша и Левушка… И трещали в оба уха!

ПОЛКОВНИК. Левушка – это майор Пушкин?

ДАМА. Да. (Кивнула.) По обе руки – Пушкин и Лермонтов… И несли всякий вздор! Дразнили меня моими поклонниками… И всем давали нелестные аттестации. Больше смешные! Себе в том числе. То есть – друг другу. И Лермонтов такое сказал Пушкину, что тот надулся и замолчал… на пару минут. – Для него это много! Они, вообще, друг дружку не щадят!

Тут вошел Мартынов и стал на пороге. В демонической позе. У него иногда бывает такая… Никто не обратил внимания. А Миша наклонился ко мне и сказал…

Нет! Тут почему-то стихла музыка! Серж прервал играть… И стало слышно на всю комнату – еще громким шепотом! «Мадам, берегитесь! Этот черкес… – опасен!»… – какой-то вздор! Ничуть не важнее, чем перед тем!.. И Мартынов, помню, взглянул как-то странно…

А к ночи – разразилась гроза… Нет-нет! Не сыщите наклонности к мелодраме! Ночью в самом деле была гроза. И… ночью я узнала, что у них будет дуэль!..

ПОЛКОВНИК. Так вы знали заранее?..

ДАМА. Нет! То есть да! Неопределенно!

Ой! Это не мой секрет!.. Это – младшая наша! Ждали грозы – она боится грозы… Пришла лечь в моей комнате и сказала. Она слышала случайно… Ой! Только – не дай Бог! Если ее станут спрашивать! Она не переживет! Кто-то может решить, что она подслушивала!..

ПОЛКОВНИК (насмешливо). Это очень важно, право!..

ДАМА. Для нее – да!

ПОЛКОВНИК. Это – наш разговор! Нас двоих. Ваш и мой!..

ДАМА. Позже, когда все расходились, она слышала чрез окно, как они сговаривались… Про дуэль!

ПОЛКОВНИК. И о чем говорили – можно спросить?

ДАМА. Тоже какой-то детский вздор. «Ты меня вызываешь – я тебя вызываю!» Как дети в игре. Кто бы мог подумать, что это серьезно – до смерти!

Ой! Только ее нельзя спрашивать об этом! Она и так сама не своя!..

Простите! Я не привыкла с вами как с официальным лицом!..

ПОЛКОВНИК. А я для вас – и не официальное лицо!

ДАМА. Полковник!.. (Как говорят: «Благодарю!») Теперь вы видите – кто перед вами?..

ПОЛКОВНИК. Думаю… что вижу!

ДАМА. Перед вами – судьба Лермонтова!..

ПОЛКОВНИК. О-о! Вы уверены?..

ДАМА. Как бы там ни было… Уже никому не объяснишь. Женщина всегда виной – даже если не она! Cherchez la femme! Ищи женщину! Это сказано кем-то или еще скажут?..

Того мама и боится! Что нас сочтут виной. Причиной всему. Скорее – меня!.. Пойдут сплетни, молва!..

ПОЛКОВНИК. Молва? Что с того – если мы знаем ей цену?..

ДАМА. Но она сама себе – не знает цены!

ПОЛКОВНИК. Бедная! Вы в роли княжны Мэри! (Усмехнулся.)

ДАМА (мгновенно). Вы уже слышали, да?.. (Страшным шепотом.) Кто-то сказал? Успели?..

ПОЛКОВНИК (растерянно). Мне… никто ничего не говорил – я пошутил!..

ДАМА. Теперь вправду говорят… пущен слух… будто я и была «княжной Мэри!».

ПОЛКОВНИК (после паузы). Они дурно воспитаны! Человечество в целом – дурно воспитано!

ДАМА. Теперь все равно! Это так и пойдет за мной!.. Вы представляете, каково жить с этим в обществе? И никому уже нельзя объяснить!..

ПОЛКОВНИК. Сколько горечи вдруг!.. А я все вижу вас ребенком, которого держал на коленях…

ДАМА. Того ребенка уже нет!

Жест растопыренных пальцев – будто что-то развеялось в воздухе.

ПОЛКОВНИК. Нескромный вопрос!.. Заранее приношу извинения! И… можете не отвечать! Но… Как старому другу, другу семьи… просто как господину в летах…

Хоть один из них… (Замялся – подбирая слова.)

ДАМА (выводя его из затруднения). Я, кажется, поняла! Хоть один из них – был ли для меня чем-то большим – других поклонников?.. (Полковник кивнул.) Мог питать больше надежд… либо нуждался в этих надеждах – так?.. Чтоб они могли оказаться соперниками предо мной?.. Нет! Нет! Нет!.. Мы были только – как все! Встречались, как все. И ничего более. Ни я для них, ни они – для меня!..

ПОЛКОВНИК. Благодарю вас! Хотя – видит Бог! – было бы лучше, если б вы ответили прямо противуположное!..

ДАМА. Почему?

ПОЛКОВНИК. Все было бы ясно! А так… и долго еще – боюсь! – все останется неясно!..

ДАМА (улыбнулась). Это было бы легкое объяснение?

ПОЛКОВНИК. Естественное! А чтоб стреляться всерьез по поводу, какой назвали вы… стреляться до смерти… надо быть сумасшедшим!.. А этот господин в черкеске… он не производит впечатление сумасшедшего!

ДАМА. Да… Он – странный немного! И этот странный наряд. И угрюмый вид… Но он разочарован!..

ПОЛКОВНИК. В чем – позвольте спросить?..

ДАМА. Не знаю… Они все разочарованы!

ПОЛКОВНИК. Вот! И успокойте себя! Вы не послужили судьбою Лермонтова! Была какая-то иная причина!..

ДАМА. Спасибо! (Поднялась с места.) Это не потому, что вы – сама любезность?..

ПОЛКОВНИК. Отнюдь! (Усмехнулся.)

ДАМА. Вы как камень отвалили с моей души! Одно дело… слушать глупую молву и опасаться – что станут говорить… Но еще самой чувствовать себя виновной!..

ПОЛКОВНИК. Нет-нет! Вы тут ни при чем! Спите спокойно – если можете!..

ДАМА. Погодите! (Испуганно.) Где я слышала это? Или читала?.. И не так давно…

ПОЛКОВНИК. Не помню.

ДАМА. Простите! Последние дни… чуть не в каждом слове… чудится, что это уже где-то было!

ПОЛКОВНИК. Это нервы! Спите спокойно и передайте маме!..

ДАМА. Ой! А теперь все исчезло! Как странно, правда?

ПОЛКОВНИК. Скажите маме… я загляну к вам на днях – как позволят дела! И пусть больше не говорит про веревку и про дом повешенного!.. Это – нервы, скажите! Да, кстати! Теперь стали пользовать врачи… новое средство: настойка валерианового корня… Ей не прописывали?

ДАМА. Благодарю вас!

Пауза.

– А что вы думаете, полковник, обо всем этом?

ПОЛКОВНИК. Не знаю… Не знаю что и думать! (Помолчав.) А почему Трубецкой вдруг прервал игру? Никто б ничего не услышал. И дуэли бы не было!..

ДАМА. Не знаю. Прервал, и все. Вам кажется – неслучайно?

ПОЛКОВНИК. Ладно! Я – официальное лицо, я не обязан думать!.. (Улыбнулся.)

ДАМА. А что будет с Мартыновым?

ПОЛКОВНИК (рассеянно). Суд, наверное!..

ДАМА (осторожно). Рассказывают – он первую ночь провел в городской тюрьме! С простыми арестантами!..

ПОЛКОВНИК. А чего он ждал?.. (Сдержался. Сухо.) Он уже переведен – на военную гауптвахту!..

ДАМА. Прекрасно! И это было несправедливо!.. Как-никак – он бывший офицер, хоть и отставной!

ПОЛКОВНИК (рассеянно). Да-да…

ДАМА. Вам что – не нравится Мартынов?..

ПОЛКОВНИК. Я – не дама! (Сдержался.) Не обращайте внимания!.. Мы, мужчины, часто не можем сознать иных женских симпатий… к иным представителям нашего полу!

ДАМА. А я симпатизировала обоим! (Уже чуть остраненно.) Ах да! Вы ж, наверно, знавали их обоих по фронту!

ПОЛКОВНИК. Только одного!

ДАМА. Кого?

ПОЛКОВНИК. Лермонтова!

ДАМА. Он был хороший офицер?

ПОЛКОВНИК (просто). Хороший.

ДАМА. А Мартынов?..

ПОЛКОВНИК. Не знаю…

ДАМА. Не хотите говорить?

ПОЛКОВНИК. Нет… Просто не заметил его в этом качестве!

ДАМА. Странно! Он везде так выделялся всегда… так бросался в глаза!..

ПОЛКОВНИК. Не обращайте вниманья! У нас – свои мерки… Статским – тем больше дамам – бывает трудно понять!..

Пауза. Провожает ее…

ДАМА (осторожно). А вам известны… еще какие-нибудь подробности?..

ПОЛКОВНИК. Ну… какие подробности?.. Мы с вами тоже вот – две подробности!.. (Улыбнулся.)

ДАМА (в дверях). Мне еще надо навестить тот дом… (Жест куда-то за окно.) А не знаю, как войду! И увижу Мишу – что с ним сталось?..

Вы боитесь мертвецов?.. Ах да!.. Вы ж военный! Так что – не должны бояться!..

ПОЛКОВНИК промолчал, неопределенно пожал плечами… И поцеловал ей руку, прощаясь.

ПОЛКОВНИК. Так… не забудьте! Настойка валерианового корня!..