Лермонтов и Пушкин. Две дуэли (сборник) Голлер Борис

ОФИЦЕРИК (отмахиваясь). В здешний не попасть – забит, сам знаешь – вон раненых выписывают долеживать дома!..

КАРПОВ. Ну не здесь – так в Георгиевской!

ОФИЦЕРИК (капризно). А в Георгиевской – скучно!

КАРПОВ. Ну тогда – воюйте!..

И отошел от него… А ОФИЦЕРИК постоял грустный и вернулся наблюдать игру. НАЙТАКИ несет поднос с двумя рюмками, столкнулся с Карповым.

НАЙТАКИ. Почтэние, Карпов!.. Почтэние! Какие вэсти?

КАРПОВ (самодовольно). Как для кого! Вот дождь – для тебя!.. Знаешь грамоте?

…Достал из-за пазухи и протянул НАЙТАКИ ту же бумагу.

Не выпуская из рук…

НАЙТАКИ (прочел). У-у!.. (Закачал головой.)

КАРПОВ. То-то и оно! (И тут же – тоном власть имущего.) Ты бы хоть сказал сыграть на музыке, что ль!.. Тихо! Уши режет!.. (Жест рукой у уха.)

НАЙТАКИ направился к ПОДВЫПИВШЕМУ Г-НУ у окна.

Поставил поднос – на столике возле.

ПОДВЫПИВШИЙ г-н. Запишешь за мной!

НАЙТАКИ. Два пышем – сэмь запомынаем!

ПОДВЫПИВШИЙ г-н. Ах, Найтаки, Найтаки! (Развязно.) Признайся, сколько ты заработал на нашем брате – честном водяном?..

НАЙТАКИ. Бог всо выдыт!.. (Возвел очи к небу.)

ПОДВЫПИВШИЙ г-н. Ах, Найтаки, Найтаки!.. (Соображает что-то.) Скажи, а ты слышал когда-нибудь, чтоб эта Эолова арфа – пела?.. (Показал за окно.)

НАЙТАКИ. Что? А-а… Нэ! Нэ удостоился!.. Нэ знаю, нэ знаю… Во всяком случае – мнэ нэ пела!

Оставляет его.

ПОДВЫПИВШИЙ г-н сам с собой – составил две рюмки на столе. Оглядел. Поменял местами.

ПОДВЫПИВШИЙ г-н (поднял одну рюмку). Ну что, князь Голицын, светлейший, ваша светлость? Бал?.. День рождения?.. Павильон в казенном саду? Бумажные фонари?.. А меня – пригласил, нет?.. Ваше здоровье! Многие лета!

Чокнулся со второй рюмкой. Выпил…

Удар грома. Поднял палец наставительно:

– О-о! Божий суд! Небесный гром!

Шум дождя…

НАЙТАКИ, идя через сад, остановился. Как охотник, выследивший дичь, полез под составленные столы и тащит оттуда за огромную, грязно-розовую, босую ногу – ражего, рыжего детину-полового, что мирно себе под столами спал.

НАЙТАКИ. Пшол! Пшол! (Замахал руками на парня.)

…Тот стоит перед ним, досматривая сон.

– Сдохну с этыми людми! Сдохну! Сдохну!.. (Помолчал. Успокаиваясь.) Бедный государ импэратор! У него завэдэние побольше моего. (Парень стоит перед ним.) Пшол, пшол! (Замахал руками.)

ПОЛОВОЙ двинулся сонно… НАЙТАКИ (вслед):

– Румочку г-ну диригенту! По румочке гаспадам музыкантам! Нэт! Гаспадыну диригенту – две румочки!.. Сдохну, сдохну!.. (И пошел в другую сторону.)

Господин у окна остановил полового…

ПОДВЫПИВШИЙ г-н (половому). Любезный! Ты слышал, скажи, чтоб эта чертова арфа – пела?..

ПОЛОВОЙ (досматривая сон). Чё?.. Эх, дядя! (И потопал дальше.)

МУЗЫКАНТЫ зашевелились. Достали инструменты…

1-й (спросил). То, что хотели играть у князя?..

2-й (поправил). То, что нам дал князь!..

Из-за пазух появляются ноты…

3-й. Ноты подмокли?..

2-й. Нет. Не очень! (Вздохнул.) Сколько помню себя – играю по чужим нотам!..

4-й (видно, дирижер). А у тебя – что другое есть за душой?..

2-й. У меня, положим, есть!

4-й (постучал смычком). С ноты «ля»!

2-й (поморщился). Нельзя ли тише?..

3-й (ему). В миноре?..

1-й. Как в миноре? Я только что начал в ма…

4-й (усмехнулся). Это он – в миноре, а играть – в мажоре! Начали!..

Музыка.

Почти одновременно – женский визг. Это где-то в углу КАРПОВ притиснул ДУНЯШУ (та же горничная).

ДУНЯША. Пусти! (Вырвалась.) Ты еще!.. (Оправляет наряд.)

КАРПОВ. Што-с? Я для вас недостаточно хорош?.. (Взял ее за подбородок.) А между прочим, сударыня… между прочим! – с господами, коих вы допускаете… – за одним столом и на короткой ноге!.. (Уходит с достоинством.)

С улицы вошли двое: невысокий, немолодой УНТЕР-ОФИЦЕР – опираясь на палку, впрочем, скорей, из щегольства (легко); и рослый молодой ПОДПОЛКОВНИК, который почтительно в дверях пропустил унтер-офицера.

Сбрасывают накидки.

УНТЕР-ОФИЦЕР. Вот – тихо, тепло… и теплая музыка!.. Все-таки ужасно сыро! (Поежился.) Говорил – все в итоге окажемся у Найтаки!

НАЙТАКИ – уже бежит навстречу вошедшим.

НАЙТАКИ. Почтэние, г-н Тиран! Мылости прошу!..

ПОДПОЛКОВНИК (поморщился). Тиран, Найтаки! Тиран!.. И просил тебя, Найтаки – по имени-отчеству!

НАЙТАКИ. Виноват, Александр Францевич!.. Виноват, Николай Иванович! (Унтер-офицеру.) Просим! Николай Иванович – ваше мэсто свободно!

Вновь прибывшие вошли в зал и где-то сбоку (чуть в глубине) заняли кресла у камина, который не топится (летний вечер). Притом также заняли, нарушая субординацию: сперва – унтер-офицер, потом подполковник – подвинул свое кресло к его…

УНТЕР-ОФИЦЕР (усаживаясь). Смешно?.. Я всегда сажусь к камину. Даже если он не топится!.. (Помолчал.) Я это место выбрал еще там! Там, где я был! Я думал тогда: если когда-нибудь мне судьба – вернуться в Центральную Россию…

(Еще помолчал.) Я там продрог, знаете! Там, где я был. Промерз на всю жизнь! Никогда не представлял, что можно так продрогнуть!..

Блаженно вытянулся и вытянул ноги – к холодной решетке.

Пауза. Музыка… Спросил:

– А где все?.. Где наши друзья?..

ПОДПОЛКОВНИК (как-то нехотя). Не знаю… Я, признаться, отложился последние дни!.. Явятся, верно! Не преминут!.. (Помолчал.) Я, грешный человек, как раз успел подумать: странно!.. Можно так тихо сидеть и беседовать – под тихую музыку. И говорить о чувствительном. (Усмехнулся.) Вот кто-то войдет – и все кончится!

УНТЕР-ОФИЦЕР. Почему? Станет шумно?..

ПОДПОЛКОВНИК (усмехнулся). Хотите пари?.. Сперва войдет Миша и скажет: «Тираны мира – трепещите!» При этом он сделает жест – вот так!.. (Указательным пальцем ткнул себя в живот). Потом – другие, вслед ему, раз пять или шесть за вечер… Не меньше – бьюсь об заклад! (Усмехнулся.) Покуда не сыщется другая мишень!..

Я – мишень удобная!.. (Усмехнулся.) Человек с фамилией «Тиран». В наши гуманные времена!

УНТЕР-ОФИЦЕР. Ну, Александр Францевич, ну, милый! Ну можно ли всерьез принимать такие вещи?..

ПОДПОЛКОВНИК. Можно! (С неожиданным жаром.) Не замечали?.. Со стороны это, верно, походит на рой слепней, облепивших вола! И каждый должен притворяться, что у него – воловья шкура! Это – правило игры! Но у меня – не воловья шкура!..

УНТЕР-ОФИЦЕР (смеясь, но так, чтобы смех его успокаивал, а не обижал). Тогда… как говорили наши предки: «Пренебреги!» – Пренебрегите!..

ПОДПОЛКОВНИК. Мои предки! (С усмешкой.) Что думали они – мои предки? Ваши тоже, кстати!.. (Пожал плечами.) Иметь чувствительную душу и фамилию Тиран!.. Во времена всеобщей публичности и общественности!..

УНТЕР-ОФИЦЕР. Тогда – смиритесь… Смирение! Смирение! И перестанешь замечать!..

ПОДПОЛКОВНИК. Но если не желаешь быть ни палачом, ни жертвой!..

УНТЕР-ОФИЦЕР (улыбается дружески). Смирение! Смирение! Это говорю вам я – бывший бунтовщик!..

Пауза. Сидят в креслах – глубоко вдвинувшись в кресла – чуть не полулежа…

ПОДПОЛКОВНИК. Карпов!.. (Увидев приближающегося Карпова.)

УНТЕР-ОФИЦЕР. …и с таким видом – будто он точно знает, как окончить кавказскую войну!..

…Подошел КАРПОВ, и УНТЕР-ОФИЦЕР – подавая ему руку, – из кресел, тоном старшего, беседующего с детьми, но с важными детьми:

– Ка-арпов! (Протянул.) Клянусь Богом, вы с чем-то пожаловали!.. А? Не так?.. Клянусь Богом – у вас что-то за душой!..

КАРПОВ (пытаясь впасть в тон). Скорей – за пазухой! (Полез. Задержал руку.)

УНТЕР-ОФИЦЕР (протяжно). Ка-амень?.. Ка-ар-пов!.. (С укором.) Я не терплю камней за пазухой!.. Давайте-давайте!..

КАРПОВ (вкрадчиво). У вас уже сыскалась какая-нибудь болезнь?

УНТЕР-ОФИЦЕР. Карпов! Я – пожилой человек! Я боюсь, когда долго держат камень за пазухой!.. (Карпов подал бумагу, и Унтер-офицер быстро кинул ее себе на колени… Подполковнику.) Ну как вам нравится? Писаря! У них даже камни за пазухой – бумажные! (Читает. После паузы.) Ой! (Потер ногу под коленом.) У меня сразу заныла нога! Читайте!.. (Перекинул подполковнику.) Я так и думал!..

ПОДПОЛКОВНИК (пробежав бумагу глазами). Ну и что?.. Ничего особенного… (Неуверенным тоном.) Во всяком случае – это относится к тем двоим. К Столыпину и к Мише!

УНТЕР-ОФИЦЕР. Это все, что вы вычитали?.. (Потер под коленом.) Теперь понимаю, почему на Руси за одного битого… (Показал на себя.) – двух небитых дают!..

Прочтите еще!..

ПОДПОЛКОВНИК (сухо). Не понял!.. (Но стал читать вслух – с пропусками.) «…Не видя из представленных вами… свидетельств за номерами… чтобы Нижегородского драгунского капитану Столыпину и Тенгинского пехотного поручику такому-то… непременно нужно было пользоваться Кавказскими минеральными водами… немедленно, с получением сего…» (Поднял голову.) Тут ясно сказано, по-моему, – кому!

УНТЕР-ОФИЦЕР. Там сказано еще: «напротив усматривая»…

ПОДПОЛКОВНИК (вновь пробежал глазами). Да. «…и напротив усматривая, что болезнь их может быть излечена и другими средствами…»

УНТЕР-ОФИЦЕР. О-о! (Наставительно поднял палец.) Меня не проведешь! Я – мудрый, как муха!..

ПОДПОЛКОВНИК. Не понимаю! (Но все ж прочел еще фразу.) «…по уважению, что Пятигорский гошпиталь и без того полон больными офицерами, которым действительно необходимо…»

УНТЕР-ОФИЦЕР. Вот это самое!.. Да! Страшные вещи вы рассказываете, Карпов!.. (В прежнем тоне.)

КАРПОВ. Но я ж ничего не сказал!..

УНТЕР-ОФИЦЕР. Как? Мне послышалось?.. Вы говорили без умолку – что это только первая ласточка!.. Не так?..

КАРПОВ. Примерно!..

УНТЕР-ОФИЦЕР. …за ней прилетят и другие!.. Ибо одна ласточка – еще не делает весны! А начальство не делает ничего обособленно… Мы-то с вами это знаем! (Объединил жестом себя и Карпова.)

КАРПОВ. Да. Так! В этом роде!..

УНТЕР-ОФИЦЕР. Вот видите! Страшные вещи вы рассказываете, Карпов!

КАРПОВ (с усмешкой). Но я же ничего не говорю!..

УНТЕР-ОФИЦЕР. Еще бы! Вы просто кричите! Бог свидетель!.. Уже не говоря про нас с Александром Францевичем!

Все слышали? – что скоро, возможно, теперь жди комиссии из штаба… которая рассмотрит – всем ли офицерам, что не прибыли почему-либо к месту службы и так далее, на театре войны – так уж обязательно пребывание здесь… мм… и пользование минеральными водами… Или же… (Выделил жестом и интонацией.) «напротив, усматривая, что болезнь их может быть излечена и другими средствами…» (Рассмеялся.)

КАРПОВ (искренне удивлен). Откуда вы знаете?..

УНТЕР-ОФИЦЕР (рассеянно). Ах, Карпов! Я ж сказал – я мудрый, как муха!.. (Поморщился.) Вот-с! (Вздохнул.) И городок Пятигорск опустеет. Одни только – раненые в боях! Ну и… (Обернулся к Карпову.) Вы уже сообщили эту весть вашему дружку Найтаки?.. Его это касается в первую голову! Он остается без клиентов! (Снова меняя тон.) Жаль!

А я только пригрелся… (Потер под коленом.) Опять мерзнуть в палатке…

КАРПОВ (ехидно). Но кто-то же должен – воевать Пророка?!..

Поклонился, уходит.

УНТЕР-ОФИЦЕР (усмехнулся). А он – неглуп! (Подполковнику. Уже без Карпова.)

ПОДПОЛКОВНИК. Понаслышке скорей! Но слышал много! Тут – чего не услышишь!..

УНТЕР-ОФИЦЕР. Вы его недооцениваете!..

ПОДПОЛКОВНИК. Подражает кому-то!..

УНТЕР-ОФИЦЕР. Кому-кому… вам! Вам всем!.. Но это означает, что он когда-нибудь сможет и заменить вас! Увы!..

ПОДПОЛКОВНИК. Вы что-то загадки! Я так не понимаю!

УНТЕР-ОФИЦЕР. Вы его недооцениваете! (Рассмеялся.) Не забывайте – я мудрый, как муха!.. Притом муха, однажды уже утонувшая в молоке!..

Пауза. Сидят, отвалившись в креслах. Музыка…

Вошел еще посетитель (с улицы). Как все, сбросил накидку у дверей. Проходит в зал… В мундире, что сидит на нем как статское… Седоват, с брюшком… И черты – кого-то мучительно напоминают. Что-то знакомое… Как неудавшийся портрет, про который все ж говорят: «Есть сходство!»

Подошел к ПОДПОЛКОВНИКУ и УНТЕР-ОФИЦЕРУ у камина. И сказал – без выражения:

– А-а, вы здесь!.. И ты – Тиран, враг тиранов!..

Подвинул табурет или пуфик и опустился подле. Серьезен – как бывают пьяные.

ПОДПОЛКОВНИК (Унтер-офицеру). Ну что я вам говорил? (Поморщился.)

ВОШЕДШИЙ (не замечая). Не понимаю – куда все подевались?.. (Капризно.) Битый час рыщу по всему Пятигорску и не встретил ни одного замечательного человека! Где Дорохов? Его-то я просто жду!.. Где Миша?.. Где Столыпин, черт побери?.. Где угрюмый майор – он же Черкес?.. Где этот демон в отставке?.. (Иронический жест.) Тссс!.. Он не любит, когда его так зовут! Не буду!.. У них с Мишей даже вышла какая-то ссора из-за этого. Не слышали?.. Где все?.. (Тот же тон – капризный, чуть театральный. Огляделся.) Послушайте – что они там играют?.. (Про музыкантов… И тотчас.) Куда все подевались?..

ПОДПОЛКОВНИК. Не знаю. Я отложился. Как Греция от Турции! (Усмехнулся сухо.)

ВОШЕДШИЙ (живо). Да? Давно? Что-то случилось? Опять какие-то секреты?.. Но ты учти: я – твой друг!.. И вообще… (Махнул рукой.) Найтаки! (Зовет.) Найтаки! (И – жест двумя пальцами, означающий – рюмку.)

УНТЕР-ОФИЦЕР (взял его за локоть). Разрешите мне, как старшему… Пока не следует!

ВОШЕДШИЙ. Вы думаете? Может быть! (Вздохнул.) Не надо!.. (Крикнул слабо.) Сам не пойму, где это я успел?.. (Соображает). Сперва обедали… Обед! Но там были дамы. Это – несерьезно!.. Потом… после обеда… Я заходил домой или не заходил?.. (Вспоминая.) А-а!.. Ну да! Я искал тех двоих – Столыпина и Мишу… Зашел к ним. Не застал. Хотел оставить записку… (Смешок.) И нашел на столе – заместо письменного прибору… Ох-ти! Ужасно хотелось пить! Но не стану же я пить тухлую воду?.. (Без перехода.) Куда все подевались?..

УНТЕР-ОФИЦЕР. Скоро будут сюда. Бал будто не состоится!..

ВОШЕДШИЙ (махнул рукой). Не говорите! Там такое делается! (Пьяно хихикнул.) Бедный князь Голицын!.. И намокли все бумажные фонари!

ПОДПОЛКОВНИК (с усмешкой). Бедный князь – не надо было ему ссориться с Мишей!

УНТЕР-ОФИЦЕР. Бедный князь – не надо было ссориться с Богом!

ВОШЕДШИЙ. Почему?..

УНТЕР-ОФИЦЕР. Бог не терпит чьего-то чересчур возвышения! Что?.. Чье-то тезоименитство? Городской праздник? Павильон – в казенном саду? А про меня забыли? Дождь! (Широкий жест. Насмешливо.) Смирение, смирение! Ниже головы, ниже, молодые люди! Я давно вам говорю.

Отчаянный шум – где-то наверху – крики, топот ног. НАЙТАКИ за своей конторкой поднял голову:

– Эй, ты!.. (Позвал куда-то в полутьму.)

Из-за бочек вылез тот же парень – ПОЛОВОЙ…

НАЙТАКИ. Пады, пасматры!.. (И пообещал.) Сдохну с этими людми!.. (Глядя, как парень, лениво переваливаясь, уходит.)

Крики стихли, удаляясь…

Музыка примолкшего было оркестра.

ВОШЕДШИЙ (капризно). Что они там играют?..

УНТЕР-ОФИЦЕР (пожал плечами). Вероятно, то, что сбирались играть при публике! Не одно и то же – что перед пустотой!.. (Думает о чем-то.)

ВОШЕДШИЙ (понял и посожалел). Ах, ах!.. Кстати, я видел Мишу! В Железноводске… Нынче утром! Представьте – он был там! То есть утром – он там был! Тсс!.. Это – секрет! Побей меня Бог – чей и от кого!..

Мы были целой компанией. С дамами!.. Пардон! Вы же не заставите меня называть – с кем именно?..

Нет, все чисто, c’еst propre! – обед и протчая… Обедали. В Каррасе…

Поехали поутру – верхами, прелестная кавалькада! – вчетвером… Две дамы, я… И маленький племянник великого инквизитора – как называет Миша.

Между прочим – вполне милый юноша – этот Бенкендорф! Говорят, в какую-то боковую ветвь рода!..

Вы слыхали анекдот – про оптимиста и пессимиста?.. (Сплошняком.) Потом обедали. В колонии. И Миша с нами. Он сказал, что Столыпин не велел ему являться в Пятигорск до пяти. То есть ввечеру! Но теперь уже седьмой!.. Почему? Бог весть! У них же со Столыпиным – вечные секреты! Может, от меня? (Вздохнул без обиды.) Так что – он уж, верно, здесь!.. (Помолчал.) Я что-то важное хотел… Да! Про Мишу! С этим надо что-то делать! Вы замечали – как он ест? Клянусь! Его ждет участь Крылова!.. Он не ест – он жрет, извините! Он заглатывает, как удав. Не жуя… Он набрасывается на пищу, как будто это ему в первый или в последний раз!.. Он умрет от обжорства – попомните мое слово!

Вскорости это будет слон, проглотивший соловья! Нет… Слон, в котором потонет соловей!.. (Несколько выспренне.) Нельзя жить духом и столько есть! Брат всегда так говорил! Он пережевывал пищу. К 37-ми у него не было и намека на брюшко… (Похлопал себя по животу.) Не то что у меня!

С утра он садился в ванну со льдом… Потом – стоял на голове, чтоб вызвать накоп крови на голову. И раз по двадцати втягивал в себя живот. Его выучил в Арзруме какой-то брахман или дервиш! Он вечно возился с нищими!.. (Поморщился.) Брат считал, что даже ночь принадлежит вдохновению. И только самое утро – наслаждению…

А Миша… Это ж какой-то монах-расстрига! Рабле! Гаргантюа и Пантагрюэль! (Почти без паузы.) Ладно! Бог с ним – с Мишей! У него все впереди… Я – за Дуняшей!

Поднялся и пошел за Дуняшей, которая как раз проходила мимо. Идет, ускоряя шаг, чуть танцующей походкой.

УНТЕР-ОФИЦЕР (пожал плечами, Подполковнику). Эта Дуняша – какое-то общее помешательство! Вот вы… современный человек! Что в ней находят?..

ПОДПОЛКОВНИК. Ничего! (Усмехнулся.) Но, может, современный человек и стремится к ничему?..

УНТЕР-ОФИЦЕР. Не знаю… Я тоже был молод. Не знаю! Простите! Но в ней даже простой похотливости нет!.. Анемия одна. Уныние и лень.

ПОДПОЛКОВНИК. Но, может, это как раз всех и раздразнивает?..

НАЙТАКИ (из-за конторки, завидев горничную). Дуняха, тетёха, дурра, – где подол трэпала?!

И горничная, что шла до того будто по какому-то невидимому лучу, свернула и пошла по другому – так же сонно… А следовавший за ней селадон остался перед пустотой. Постоял в недоумении – в центре зала и пошел к окнам, где…

ПОДВЫПИВШИЙ Г-Н (ему). Лео! Послушай, Лео!..

ТОТ (остановился). А разве мы с вами пили на «ты»? (Пожал плечами.) Не помню… Может! (Потер лоб, будто вспоминая.)

ПОДВЫПИВШИЙ г-н. Лео! Скажи! Эта арфа – в горах – пела когда-нибудь?

ТОТ. Какая?.. А-а!.. Не знаю. Арфа? Я знал одну арфистку… Сафо! Чистая Сафо!..

ПОДВЫПИВШИЙ Г-Н. Все обман! И арфа – обман! Все – обман!..

ВТОРОЙ. Зато я слушал некогда – мадемуазель Жорж!..

ПОДВЫПИВШИЙ Г-Н. Все обман! Жорж – дурак!..

ВТОРОЙ. Жорж?.. Подлец! (То ли подыгрывая, то ли смеясь.) А про эту арфу – в павильоне – мне что-то говорили… Что-то слишком поэтическое! Белые колонны… Нет, не помню! Но не могло же у родителей достать на двоих?..

ПОДВЫПИВШИЙ Г-Н (не поняв). Лео!

ВТОРОЙ (поправил.) Лайон! (Серьезно.) Так меня еще звали. Лайон! На английский манер!

ПОДВЫПИВШИЙ Г-Н (со вкусом). Лайон! Да. Это хорошо.

ВТОРОЙ (кивнул). Это почти – Байрон! Это – поэтично!..

ПОДВЫПИВШИЙ Г-Н (положил руку ему на плечо). Лайон!

ВТОРОЙ (тоже облапил его). А можно еще проще, интимней… Лев Сергеевич! Или – господин майор!..

Коротко хмыкнул, весьма довольный произведенным впечатлением. Отошел.

И, глядя, как он идет через залу – чуть покачиваясь, с преувеличенным достоинством пьяного, – УНТЕР-ОФИЦЕР и ПОДПОЛКОВНИК в креслах…

УНТЕР-ОФИЦЕР. Что может быть ужасней, чем пьяный Пушкин!

ПОДПОЛКОВНИК (в защиту). Он – не Пушкин, он только – брат Пушкина!..

А ЛЕВ СЕРГЕЕВИЧ ПУШКИН отошел к игрокам и стал наблюдать игру. Офицерик дружески улыбнулся ему…

Шум и крики – вновь откуда-то сверху.

ЛЕВ СЕРГЕЕВИЧ. Кто там?.. (Поднял голову.)

ОФИЦЕРИК (улыбнулся). Ангелы, наверное!..

…Высокие голоса и визг… Из-за бочек вылазит прежний половой и с глупейшей улыбкой подходит к Найтаки.

НАЙТАКИ. Ну?.. (Считает на счетах.)

ПОЛОВОЙ (с улыбкой). А то, что Гогуа – сын Ашика – бьет по мордам твоего младшенького Василикоса! И так уж он его охлестывает, родимца, так охлестывает – почем зря!

НАЙТАКИ. А ты что?!..

ПОЛОВОЙ (осклабясь). Что я? Ты ж сказал – смотри! Я смотрел!..

НАЙТАКИ (сбрасывая счеты). Он нэ сын Ашика, а сын Шайтана!.. (И бежит через залу, потрясая в потолок кулаками.) Оставь его, слышишь?! Ах ты, мэнгрэл нысчасный!.. Он – чыстый хрыстьяанин! Он – грэк!..

Убегает… Смех немногих присутствующих. Визг смолкает.

Пауза. Музыка.

Ввалилась с улицы компания молодых людей и дам. Шумно… Сбрасывают накидки у дверей. Какая-то ДЕВУШКА (громко):

– Ну конечно! Тут – музыка и танцуют!..

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Но никто не танцует!

ДЕВУШКА. Так будут танцевать!

Молодая женщина, в которой, правда, с трудом можно узнать ДАМУ В ЛЕТАХ – совсем юной барышне, хмурого виду, какой бывает у детей, балованных старшими и страдающих от сознания своей избалованности…

МОЛОДАЯ ЖЕНЩИНА. Ты, разумеется, промокла! (В утвердительной форме.) Что скажет мама?..

Барышня повела плечами и не отозвалась. А МОЛОДАЯ ЖЕНЩИНА, видно старшая сестра, – МОЛОДОМУ ЧЕЛОВЕКУ (2-му), что случился рядом:

– Доктора находят, что у ней – слабая грудь. Доктор Барклай…

2-й МОЛ. ЧЕЛОВЕК. Де Толли?

СТАРШАЯ СЕСТРА. А разве есть другой доктор Барклай?..

2-й МОЛ. ЧЕЛОВЕК(смеясь). Не знаю…

МЛАДШАЯ СЕСТРА(вдруг резко). У меня грудь – о-о!.. Колокол! (И бухнула себя в грудь кулаком. Прошла вперед.)

2-й МОЛ. ЧЕЛОВЕК (ей вслед). Очаровательное существо!

СТАРШАЯ. Так женитесь! А-а!.. Боитесь?! (…И когда молодой человек предложил ей руку:) Мама считает, что я отбиваю у ней поклонников!.. (Кивнув на сестру.)