Наследие ушедшей цивилизации Торопова Анастасия

Глава 6. Экзамен Трофима

Учебный полигон гудел и стонал. Полсотни курсантов в этот день сдавали последний зачёт. Сейчас в воздухе находилось тридцать пять стратолётов, которые обгоняли друг друга и сбивали мишени. Учащиеся младших курсов окружили полигон и бурно обсуждали действия выпускников. Зачётная комиссия сидела за возвышающейся трибуной и наблюдала за происходящим через оптические приборы.

Наконец летательные аппараты группами стали приземляться, курсанты выходили из машин. Они снимали шлемы и, немного смущаясь, подходили к трибуне, поднимая правую ладонь вверх. Шум аплодисментов зрителей кружил голову, каждый считал себя особенным. Молодые крепкие парни, подшучивая друг над другом, стали подниматься в большой зал, где проходило вручение дипломов. Комиссия и зрители перекочевали туда же.

Трофим выделялся из толпы. Он был ниже всех остальных на полголовы. Поэтому парень шёл, словно вприпрыжку, улыбался, поднимая кверху испачканный уже чем-то нос, и говорил, не переставая, со своими спутниками. Никита шёл чуть позади и слушал разговор ребят. Он не вмешивался, просто слушал, и его серые добрые глаза светились азартом победы. Кто-то прошёл мимо Трофима, толкнув его плечом. Трофим лишь мельком взглянул на него, узнал Лайсона, чуть поморщился по привычке и продолжал свой торжественный путь.

Никита опустил ему руку на плечо и прошептал на ухо:

– Смотри, он что-то говорит Стоуну.

Трофим недовольно прищурился в сторону зав кафедрой. Действительно, Лайсон о чём-то оживлённо с ним беседовал, поглядывая в сторону Трофима.

– Да чёрт его знает, – неуверенно прошептал Трофим. – На всякого дурака внимание обращать…

Но смутные нехорошие предчувствия уже закрались ему в душу. Он стал осторожней улыбаться и чаще оглядываться по сторонам. Сквозь туман наблюдал церемонию награждения. Ему почему-то казалось, что все члены высокопоставленной комиссии заинтересованы им и поглядывают на него искоса. Это походило на лёгкое безумие, вызванное бессонными ночами и нервным переутомлением. Но всё оказалось не столь призрачным. Вскоре его позвали в отдельный кабинет.

– Трофим Родон? – высокий седой асконец с широкими, как у филина бровями, внимательно изучал монитор машины типа ИИ.

– Да, – тихо ответил парень, не сводя настороженного взгляда с заведующего кафедрой.

Стоун откашлялся.

– Подойдите сюда, молодой человек, – он пригласил его присоединиться к просмотру монитора.

Трофим подошёл.

– Что это? – тихо спросил он. На экране были изображены квадратики, кружочки и пунктирная линия, которая в хаотичном порядке пересекала всю картину.

– Это ваша траектория полёта, курсант, – так же тихо ответил ему заведующий кафедрой.

– Я как-то не так летал?

– О, вы летаете превосходно. И превосходно стреляете – ни одного промаха. Все мишени поражены, кроме тех, в которые вы вообще не отправили ни одного снаряда.

– Так это же раненные!

– Это ириканцы.

– Они не представляли для меня угрозы.

– Это пока они не представляют угрозы. Это очень коварная и мстительная раса. Их нужно уничтожать полностью. У вас была миссия полного уничтожения, так?

– Так, – Трофим поджал губы и опустил голову.

– Вы ослушались приказа, курсант. Это было учебное мероприятие, а если условия были бы настоящими?

Трофим не отвечал. Он чувствовал, что если скажет хоть что-то, что думает, плакал его диплом.

– Вот что, – выдохнул Стоун, – учитывая ваши физиологические показатели и оценки по теории, мы дадим вам диплом. Но забудьте о космодроме.

Трофим вздрогнул.

– Как? – прошептал он. – Это же невозможно.

– Невозможно допустить на космодром, в оплот нашего города, лояльного к потенциальным врагам пилота. Это было бы ошибкой. Нет, я не могу этого допустить.

– Но… Куда же?

– На границу. На западные ворота. Всё. Держите ваши бумаги.

Никогда Трофим не ощущал столько горечи в своём организме. Никогда мир не казался ему таким мрачным и непонятным. Он вышел на крышу здания, где стояли тарелки-такси и сел на маленькую скамейку, подперев голову руками. Самое обидное было, что он не чувствовал себя виноватым. Он искренне не понимал, для чего нужно было добивать раненых ириканцев. А ещё он и подумать не мог, что это делали другие. И Никита так делал.

С крыши поднимались в воздух тарелки-такси, люди разлетались по домам. Трофим оставался на крыше. Губы дрожали от обиды, хотелось кого-нибудь избить. Он выискивал глазами Лайсона, но тот, видимо, не стал испытывать судьбу и ушёл другой дорогой.

Вскоре на крыше появился Никита. Он сел рядом и толкнул плечом Трофима.

– Они посылают меня на границу, – выдохнул Трофим и опустил голову ещё ниже.

– Я знаю, – ответил Никита.

Они сидели долго на крыше, не проронив больше ни слова. Пока тарелки-такси не стали на автопилоте пустые возвращаться на закреплённую за ними программой площадку. Этот день Трофим навсегда запомнил как день разрушенных иллюзий.

Во второй половине дня он уже был дома. Отца ещё не было, не мудрено, у него сегодня важное совещание. Даже эти… ириканцы прилетели. Можно заняться самим собой. Трофим залез на свой чердак, где давно уже все было оборудовано под лабораторию, и зарылся в бумагах. Он делал вычисления на бумаге, почему-то так легче было ему сосредоточиться. Скоро он забыл свой неудачный день и, прикусив язык от усердия, погрузился в мир вычислений. Сейчас уже было не важно решение комиссии, главное, чтобы стенки генератора выдерживали супер луч. Трофим энергично почесал затылок, выдохнул и быстро смял лист бумаги, одним точным, отработанным движением отправляя бумажный комок в урну. Налив себе стакан бодрящего напитка, он включил машину типа ИИ (искусственный интеллект), прищурил глаза и набрал программу для вычисления.

– Нужен совершенно другой генератор, – тихо прошептал он сам себе, – но как его совместить с общей системой? А что если?..

Пальцы забегали по клавиатуре, и Трофим превратился в продолжение вычислительной машины.

Глава 7. Встреча ириканцев в Асконии

Зал заседаний в правительственном доме постепенно заполнялся людьми. Зажглись большие лампы, которые осветили помещение полностью, включая высокие балконы и дальние диваны. Постепенно гул стал стихать, приглашённые уселись по своим местам. В центре зала остался пустовать Т-образный стол. Ждали гостей. Наконец, к ножке Т-образного стола подошел выбранный председатель собрания министр обороны, господин Якуб Вуйцик. Он откашлялся и произнёс несколько театрально, с искусственным надрывом:

– Господа, спасибо, что пришли сегодня. Прошу всех внимания, встречайте гостей нашего города: пятёрка ведущих генетиков Ирика: Алмазова, Чаплинг, Ким, Бахметова и Бескровных.

Под стройный сдержанный ритм аплодисментов в зал вошли ириканки. Они шли с ровными спинами и гордо приподнятыми подбородками, настороженно оглядывая присутствующих, словно свысока. Плавной походкой делегация подплыла к Т–образному столу и ириканки заняли верхушечную его часть. Садились по очереди. Сначала уселись крайние, затем те, что были ближе к центру, а последней опустилась в кресло Бескровных. Таким образом, всем присутствующим асконцам стало предельно ясно распределение власти в делегации ириканок.

К столу переговоров из зала вышли девять асконцев. В числе их был Игорь Родон. Он был в парадной форме, которую очень долго не надевал и которая уже давила ему в плечах. Оттого он то и дело передёргивал спиной с самым серьёзным выражением лица. Делегация асконцев рассаживалась в обратном порядке. То есть: сначала во главе стола, напротив Бескровных сел министр обороны, потом от него вдоль стола по очереди по направлению к столу ириканок все остальные. Малакаи в модном сюртучке с большим воротником красовался рядом со своим господином. Родон был не самой влиятельной фигурой в этом составе, потому оказался около гостей города.

Впервые он видел так близко ириканцев. Он старался сосредоточиться на речи министра, но голова то и дело поворачивалась в сторону странных для него людей.

Особенно его любопытство разжигал Бескровных, который сидел к нему ближе всех. Бледное лицо, чёрные волосы, собранные в высокую причёску (непонятно, как это всё держится), глаза здоровые, чёрные, внимательные. Губы слишком строгие и плотно поджатые. Правда иногда, когда ириканец ловил на себе любопытный взгляд асконца, уголки губ слегка приподнимались, и на щеках появлялись маленькие ямочки. Шея ириканца показалась Игорю Родону слишком тонкой, но странной формы грудь, которая поднималась с каждым вдохом, буквально парализовала видавшего виды бывалого майора.

Его собственное внимание к гостям немного смущало Родона, но вскоре он заметил, что и другие асконцы, сидящие напротив него преимущественно учёные-генетики, тоже с любопытством посматривали на ириканцев. А ириканцы рассматривали с таким же интересом асконцев. Исключением был Бескровных. Такое ощущение, что ничего нового он не видел перед собой и, казалось, был единственным человеком за столом, который слушал председателя.

Тем временем председатель закончил свою вступительную речь, Бескровных поднялась и стала говорить свои слова:

– Я очень рада, что вы приняли моё предложение о переговорах. Тем более что отношения между нашими городами не самые лучшие. У нас с вами общая проблема. Порознь мы можем решать её вечно, но если объединить наши усилия, решение придёт гораздо быстрее.

Она сделала паузу и огляделась. За столом и на скамьях вокруг стола люди смотрели на неё в полной тишине, не отрывая взгляда. Во-первых, ириканец задел животрепещущую тему, во-вторых, асконцы в большинстве своём никогда не слышали от человека такого высокого и вместе с тем мягкого голоса. Ириканец завораживал и пугал одновременно.

– Двадцать лет назад, – продолжала Даяна, – была такая коалиция учёных, в которой участвовала и я, будучи ещё совсем юной девушкой. Мартин Кари, асконец, ваш гениальный учёный-генетик возглавлял работу.

При этих словах оратор посмотрела на майора, сидящего рядом, но тот не поднял глаз.

– Работа была, – продолжала она, – о нахождении альтернативного способа репродукции человека, так как клонирование не оправдывает себя и не эффективно…

Гул, поднявшийся с галерок, прервал Даяну.

– Наши предки всю жизнь так жили…

– Это аморально!..

– Что вы предлагаете?..

– Гоните этих обезьян!

– Кто их вообще сюда пустил?!

Удар в гонг прекратил крики. Даяна с улыбкой выждала тишины.

– Могу я видеть министра здравоохранения? – тем же ровным голосом продолжала она.

Министр здравоохранения, сидевший рядом с председателем, напротив Малакаи, поднялся. Это был самый молодой их делегации асконцев. Должность министра здравоохранения досталась ему по наследству.

– Ричард Донован, к вашим услугам, – с лёгким элегантным полупоклоном произнёс он.

– Ричард, вы знакомы со статистикой в вашей отрасли, которой вы занимаетесь? – спросила Бескровных.

– Конечно. Она печальна, не спорю. У меня с собой некоторые данные, с позволения председателя я зачитаю некоторые цифры.

Министр обороны кивнул. Донован открыл папку.

– За последний год количество случаев удачного клонирования составило 66%, что на 10% меньше года предыдущего. Уровень смертности повысился на 15% по сравнению с ушедшим годом. Кроме того, всё чаще поступают прошения из стационарных лечебниц о… как вы думаете… увеличении площади больницы. Уровень заболеваний разного характера повысился на 43%. А если брать в отдельности душевные заболевания, то по соотношению с прошлыми годами уровень больных повысился на одну треть. Это катастрофа. И всё чаще под эту печальную категорию попадают люди от семнадцати до тридцати лет. Ещё отдельная часть моего доклада относится к соуцидальным моментам. Но об этом лучше расскажет доктор социологии Урбан Краенко.

С этими словами Донован поспешно сел, а его сосед поспешил подняться.

– Я, – он стал рыться в своей папке, – я очень долго изучаю население нашего города, этим вопросом занимались мой отец и дед, и отец деда – это очень важно для нашего будущего. Тут Ричард зачитал кое-какие цифры – они ужасны. Это правильно: когда рассматриваешь проблему в цифрах, картина становится яснее. Сейчас молодые учёные всё чаще прибегают к такому решению. У меня, к сожалению, нет точных данных, – он, извиняясь, огляделся и пожал плечами, – я человек старой закалки. Но характер сегодняшнего общества мне и так понятен, и я постараюсь вам описать. Самоубийства? Да, они стали намного чаще, и, что печально, убивают себя молодые люди. Непонятно, что их толкает на это. Но кроме такого печального явления существуют такие асоциальные факты, как участившиеся случаи насилия в тёмное время суток, образование групп с употреблением наркотиков и продвижением своей мрачной программы в виде массовых выступлений и беспорядков. Увеличиваются разводы, но это самое мирное, что происходит за последнее время.

С этими словами доктор суетливо сел, аккуратно расправляя полы своего сюртука.

– Я сокращу время наших переговоров, – продолжила Бескровных, – у нас то же самое. Даже цифры похожи. Но я и мои спутницы уверены, что есть выход из данного положения.

– И у вас есть, конечно, план, – предположил Вуйцик.

– Конечно, – кивнула Даяна высокой причёской, – это создание новой научной коалиции наших городов, – гул асконских голосов прошёлся среди зрителей. Даяна повысила голос и встала. – Я, помню, двадцать лет назад уже собирались в альянс асконцы и ириканки. Помню, что взрыв в лаборатории помешал дойти до истины. Кто же теперь вспомнит, из-за чего всё произошло, – ироническая усмешка её искривила губы, – но у Мартина Кари была идея. И если бы не его гибель, кто знает, может, не было бы у нас с вами такой маленькой проблемки, как вымирание.

Даяна замолчала и с вызовом оглядела всех присутствующих, включая сидящих в зале.

– Продолжайте, господин Бескровных, – поиграв желваками, произнёс министр обороны, пряча шею в широкие плечи.

– Госпожа Бескровных, – с улыбкой поправила Даяна.

– Как угодно, – Якуб Вуйцик вернул улыбку.

– Спасибо. Я предлагаю вновь собраться силами Асконии и Ирика. В нашем городе есть всё необходимое для работы. Мы готовы принять асконских учёных, оплачивая им жильё, питание и увеселительные мероприятия. А главное, мы можем финансировать всю работу.

Министр обороны пожал плечами и взглянул на Урбана Краенко. Тот приподнялся корпусом над столом и взглянул на выступающую.

– Это очень благородно с вашей стороны, – прожевал он старыми губами. – Очень настойчиво. Дело не в том, что нам жаль финансов на лабораторные исследования, мы можем себе позволить проведение исследований на нашей территории. И даже обеспечить безопасность учёных. Ведь вы опасаетесь (и справедливо опасаетесь) повтора диверсии. Неужели вы полагаете, что раз взрыв произошёл на территории Асконии, то Ирик тут совсем не причём. Я не хочу про вас думать как о недальновидном политике, – Краенко шумно вздохнул. – И даже не в этом дело. Что вы хотите от асконцев? Ведь идея Мартина Кари умерла вместе с ним.

– Я думаю, – произнесла Даяна, опустив взгляд на рядом сидящего майора Родона, – что об идеи Кари может знать его бывший супруг.

– Я?! – Игорь Родон вздрогнул и перестал рисовать чёртиков в сенсорной тетради. – Я ничего не знаю. Я говорил уже об этом. И до сих пор говорю, целых двадцать лет.

Даяна опустилась на стул и приблизилась корпусом тела к асконскому майору.

– Я не сомневаюсь в вашем блаженном неведении, майор, – голос её был ровный и приглушённый, так что сидящие за столом переговоров напрягали слух, чтоб быть в курсе разговора. – Но вы были всё время рядом с Кари. Могли что-то знать: куда он ездил, с кем разговаривал, на чем заострял внимание. Ваш сын – живое подтверждение, что он нашёл формулу.

– Вы совсем не знаете моего сына, – так же тихо отвечал Игорь Родон. – Вы его даже не видели. И неужели вы думаете, что я вспомню те мелочи, связанные с Мартином, которые были добрых двадцать лет назад?

Даяна улыбнулась и поиграла бровями.

– У нас есть специалисты, – нежно протянула она, – которые могут извлечь из вашего мозга всё, что угодно.

– Ну, это вы бросьте! – вмешался в диалог Якуб Вуйцик, которому с другого конца стола было очень трудно всё слышать. – Асконского солдата отдать ириканским мозгокопателям?! Вы в своём уме?! Может, просто отдать вам наш город и не тратить время?

– Не нужен нам ваш город, – подняла голову Бескровных, – нам в нашем селиться некому. Мы для этого и хотим собрать асконцев и ириканцев вместе, чтоб избежать недоразумений.

За столом началась оживлённая и беспорядочная дискуссия. Родон заметил, как хранивший молчание всё время Малакаи играл пальцами и снисходительно улыбался. Весь его облик говорил: «И что я тут делаю? Цирк какой-то». Родон оглядывался на ириканок – они говорили быстро и эмоционально. Он почти их не понимал. Асконцы старались держать ритм дискуссии, но под эмоциональным напором гостей сбивались и нервничали. Наконец, Вуйцик, не выдержав, ударил в гонг, призывая всех к тишине.

Первыми успокоились ириканки. Они тут же выпрямились на стульях и превратились в тех гордых и величественных кошек, которыми зашли в зал заседания. «И как их можно принимать всерьёз?» – с досадой подумал Родон. Асконцы ещё тихо договаривали свои мысли, уже споря друг с другом. Когда воцарилась полная тишина, председатель откашлялся и поднялся.

– То, что вы нам предложили, не только интересно, но и заслуживает дальнейшего обсуждения. Мы должны посовещаться в своих кругах и, взвесив все за и против, принести вам ответ.

«Как эти асконцы любят долго всё обсуждать!» – еле уловил Игорь Родон среди ириканок и невольно улыбнулся.

После некоторых длинных и утомительных речей заседание, наконец-то, закончилось. Родон пулей выскочил из зала заседания. Ни о чем серьёзном в этот момент он не думал, ничем не забивал голову – спешил в уборную. Не дойдя до заветной двери с символическим знаком, Родон остановился. Послышалось, что кто-то окликнул его. Он обернулся, морщась от досады. К нему спешила Бескровных, на ходу поправляя нелепую причёску.

– Можно вас на минуту? – она остановилась перед ним и ласково посмотрела прямо в лицо.

Скулы майора вытянулись, но он нашёл в себе силы склонить голову в почтении.

– Вы, верно, подумали плохо, когда я предложила заглянуть в ваше подсознание. Моя вина. Не умею правильно преподнести мысль, – она нервно мяла пальцы рук. – Просто в данной ситуации у нас нет другого выхода. Вы – единственная надежда…

– Вы же тоже были там, – перебил её Игорь. – Почему бы вам не покопаться в вашей голове. Может, вы даже формулу видели случайно…

Взглянул в лицо ириканки, Родон замолчал. По её глазам он почему-то понял, что в её голове уже давно копались.

– Ну…– протянул он, – это ведь не мне решать. Всё зависит от Вуйцика.

– Вы так сильно от него зависите?

Тут майору показалось, что его вербуют и настраивают против своего начальства. Подкатила дурнота к горлу и перед глазами четко стал вырисовываться трибунал, публичный позор и тюремное заключение. Ничего не отвечая ириканке, он обернулся и пошёл прочь.

– Не будьте так глупы и трусливы, Родон! – бросила ему в спину Бескровных. Но он только прибавил шаг, словно пытаясь спастись от искушений.

Глава 8. Чаепитие на краю Асконии

Окраину свою асконцы не любили. Зато по вкусу она пришлась ириканкам, которые, пользуясь гостеприимством соседей, попросились поселиться на время переговоров где-нибудь в тиши. Апрельское утро выдалось потрясающим. Хотелось дышать всей грудью, пронося сквозь себя весенний, наполненный свежестью и надеждами воздух, хотелось двигаться, несмотря на ранний час, и двигаться быстро. Птицы проснулись давно и скакали по мокрым веткам с набухающими почками. Они почти запрыгивали с бешеным чириканием в полуоткрытое окно двухэтажного старого домика, стоящего на самом краю Асконии.

Здесь редко летали стратолёты, а если и прилетали, то по делу и крайне важному. Поэтому Даяне Бескровных гул стратолёта, сквозь утреннюю дремоту и пение птиц, показался именно чем-то важным. Она раскрыла глаза и потянулась. Лучи солнца играли на её лице, влажный воздух щекотал ноздри. Она лениво приподнялась на кровати и, щурясь со сна, пыталась выглянуть в окно. Взлохмаченные волосы мешали обзору. Ириканке пришлось приподнять корпус тела на локте, чтоб заметить в небе лёгкий синеватый след от пролетевшего стратолёта. Но утренняя вялость взяла верх, и она со вздохом облегчения вновь опустилась на постель. Но уже не спалось. Теперь ей стали слышаться голоса асконцев. Не тревога, а скорее любопытство заставило Даяну подняться окончательно. В неясном разговоре асконцев не чувствовалось ни угрозы, ни осторожности. Такое было ощущение, что они просто прогуливались рядом. Но рядом не было жилых кварталов. Бескровных накинула поверх пижамы длинный тёмно-синий плащ, спустилась по лестнице и вышла на крыльцо.

Крыльцо было во всю несущую стену здания с двумя когда-то белыми колоннами и бетонными резными перилами со старой побелкой. Даяна, кутаясь поглубже в плащ, облокотилась о перила, позволяя нечёсаным чёрным прядям падать прямо на лицо. Она щурилась сквозь голые кусты шиповника в ту сторону, откуда, как ей казалось, доносились голоса. Голоса притихли, но тут же справа послышался шорох шагов – к крыльцу двухэтажного дома, где остановились ириканки, вышел молодой асконец. Боковым зрением заметив стоящую у перил Даяну, асконец остановился и повернулся всем корпусом к ней, замерев в таком положении на мгновение. Между ними было шагов пять, и Даяна хорошо его разглядела.

Молодой асконец был невысок, но неплохо сложен, несмотря на свою худощавость, которую он пытался скрыть мешковатой одеждой. Лицо не самое красивое, но выразительное и запоминающееся. Пожалуй, слишком крупные черты лица, большой рот и смешно оттопыренные уши. Как генетик Бескровных неосознанно отметила про себя, что над генами этого мальчика работали очень и очень мало. Но глаза, большие, тёмно-карие и бездонные, казавшиеся ещё глубже из-за темных кругов, как от бессонной ночи, смотрели на ириканку с нескрываемым любопытством и, как казалось Даяне, с каким-то восхищением. Оттого весь образ ириканского мальчика был ярким и интересным.

Бескровных невольно улыбнулась ему и улыбнулась ещё шире, когда тот ответил ей совершенно искренней и открытой улыбкой.

– Привет! – асконец поднял раскрытую ладонь вверх.

– Здравствуй! – Даяна тоже подала знак приветствия. – Что ты делаешь тут, так далеко от жилых кварталов?

– А вы ириканец? – игнорируя вопрос, спросил гость и смущённо заулыбался.

– Ириканка, – Бескровная щёлкнула языком.

– Да, точно. Я слышал от отца, что вы называете себя почему-то в женском роде. Смешно.

– Да, пожалуй, – не стала спорить Даяна, пытаясь перестать улыбаться.

Видя такое дружелюбие, любопытный асконец стал осторожно подходить ближе. Даяна выжидала.

– Вы… извините, – протянул гость. – Я просто никогда раньше не видел ириканцев… ириканок. Я не хотел вас беспокоить.

– Поэтому хотел зайти в дом?

– Нет… Да. Я хотел поговорить с охранником Михаэлем. Он бы рассказал о вас много интересного. Не надеялся вас даже увидеть.

– Ты очень любопытный юный асконец.

– А вы очень красивы.

– Правда? – Даяна искренне удивилась. – Ты считаешь меня красивой?

Асконец кивнул. Никогда Даяна не чувствовала себя такой смущённой и растроганной. Асконцы не считали ириканок красивыми, а ириканки морщились от одного вида асконцев.

– Как тебя зовут, милый мальчик? – Даяна незаметно для себя поправила прядь волос.

– Трофим. Трофим Родон.

Некоторое время Даяна просто молчала и смотрела на Трофима. А тот с беспокойством наблюдал, как улыбка сползает с красивого лица ириканца. Он занервничал. Много говорили о вспыльчивости этой расы. А вдруг сейчас он достанет борот и продырявит в нем дыру?

– Родон? Трофим Родон? Сын майора Игоря Родона? – Даяна подавила в себе эмоции удивления и радости, чтоб не спугнуть окончательно асконца, и сделала несколько шагов ему навстречу.

– Да, я его сын. Вы познакомились с ним вчера на заседании?

– Точно. Так и есть. Ну что же ты стоишь у порога. Давай чаю попьём, поболтаем. Я тебя познакомлю с другими ириканками.

Она приобняла парня за плечи и почти протолкнула его в дверной проём.

– Привет, Михаэль! – успел кинуть через плечо Трофим обалдевшему охраннику-асконцу, когда Бескровных тащила его в столовую.

– Привет! – крикнул вслед ему Михаэль, когда дверь в столовую уже закрылась, и почесал затылок.

В столовой было светло и сухо. Посередине комнаты стоял длинный стол, но скатерть была накрыта только на треть. Как раз то количество стола, которое занимали ириканки. Бескровных усадила Трофима за накрытую часть стола и засуетилась у барной стойки.

– Чай с травами, со стиком? Тебе можно уже пить стик?

– Можно, – пробурчал Трофим. Этот вопрос часто задавали ему в питейных заведениях. – Но я буду просто чай… Со сладким.

Ириканка грациозно поднесла поднос с приборами к столу и ловко расставила чашки. Наливая чай, она то и дело кидала взгляд на гостя, словно ещё раз убеждаясь, что перед ней тот, кто ей нужен.

– А ты точно Трофим Родон?

– Точно. Я не похож на своего отца, потому что…

– Я знаю, просто Трофиму должно быть сейчас двадцать лет.

– Мне двадцать, – холодно отрезал молодой асконец.

– Ах да, ну конечно, – мягко согласилась Даяна и бесшумно уселась за стол. Она осторожно отпила горячей жидкости и почти с ужасом наблюдала, как Трофим заглатывал целиком пирожное и весело молотил челюстями.

– А откуда вы знаете про меня? – пробубнил он с набитым ртом.

– Я знала Мартина Кари.

– А. Я тоже про него много слышал. Это он составлял формулу моих генов из генотипа отца. Хреново получилось.

– Не нам судить Мартина Кари. Я, конечно, слабо разбираюсь в асконцах, но, говорят, что тебя берут на космодром.

– Уже не берут.

– Что такое?

– Долгая история, – он с достоинством отхлебнул полчашки чаю. – Но всё из-за вас – ириканцев.

Бескровных притворно нахмурилась:

– У асконца всегда ириканка виновата.

Трофим сделал благородный всепрощающий жест рукой и откашлялся.

– Не будем об этом, – сказал он и сквозь смущение пытался сделать серьёзное выражение лица. – А вы, значит, тот самый ириканец, который единственный спасся во время взрыва в лаборатории.

Даяна грустно улыбнулась и отодвинула от себя чашку.

– Да, – произнесла она медленно, – я «тот самый ириканец». Я была в то время в инкубаторе. Пробирки выставляла… с новым поколением. Когда произошёл взрыв, мне пришлось бежать. А вторая волна уничтожила все зародыши в инкубаторе.

– Это очень грустно. Но почему вас я интересую?

– Твой отец был супругом Мартину Кари и клонировался как раз в то время, когда уже научная коалиция работала над формулой Кари.

– И что? – Трофим пытался выглядеть равнодушным, но у него плохо получалось. Всё его лицо вытянулось, губы стали тонкими.

– У меня есть все подозрения, – Даяна виновато вздохнула, – что ты сотворён по той же формуле.

Трофим некоторое время молчал. Потом вскинул голову и усмехнулся:

– Мне, честно говоря, всё равно, по какой формуле я сотворён. Мы все здесь сотворены по какой-то формуле или без формулы – просто тупое клонирование. Я знаю несколько семей, которые никогда не меняют свой генотип. Из поколения в поколение одни и те же рожи, только в разном возрасте. Завидная стабильность. У нас везде так. Хочешь щенка? – Давай! – А какого? – А с чёрным ушком и рыжим хвостиком. – Сделаем! Хочешь ребёнка? – Ага! – А какого? – Да такого же, как я, только чтоб уши не оттопыривались. – Сделаем! И ничего неожиданного, ничего нового. Только вот почему мне уши не сделали поплоще, вот этого я понять не могу. Вот с этим мне трудно смириться.

– Спаси, Вселенная, мальчик! Откуда у тебя такие мысли? – Даяна с открытым ртом слушая излияния Трофима. Тот смутился и стал допивать из пустой чашки чай.

– Может, это из-за формулы, – криво усмехнулся он.

– А знаешь что? – ириканка ласково улыбнулась. – У меня тоже немного оттопыренные уши.

Она двумя руками убрала назад длинные чёрные волосы и открыла чуть оттопыренные ушки в янтарных серёжках. Трофим заулыбался.