Наследие ушедшей цивилизации Торопова Анастасия

Глава 9. Друзья

Трофим в гостинцами в руках отошёл от двухэтажного дома. Он обернулся. Все ириканки уже зашли в дом, на крыльце стояла только Даяна Бескровных. Увидев обернувшегося Трофима, она помахала ему рукой. Трофим помахал в ответ, вытягивая руку высоко над головой. Солнце пригревало и играло на лице молодого асконца. Трофим щурился и счастливый, сам не зная отчего, шагал по мокрой земле, с пробивающейся молодыми побегами травой. Дороги здесь не было. Его ботинки утопали в грязи, но он шагал, не замечая неудобств.

– Где тебя носит так долго?! – донеслось из-за куста сирени. Под голыми апрельскими ветками сирени на белой скамье сидел Джонни, возлюбленный Никиты. Сам Никита спал рядом, положив голову на спинку скамьи.

– Чай пил, – просто ответил Трофим и подошёл к друзьям.

– Чай он пил, – проворчал Джонни. – С каких это пор Михаэль умеет заваривать чай?

Трофим приподнял брови и высыпал пирожные на колени Джонни.

– Меня ириканцы угощали, – ответил он. – А чай у них отменный.

– Рассказывай, – Джонни недоверчиво посмотрел на Трофима из-под бровей и надкусил пирожное.

Трофим сел рядом со спящим Никитой и локтём толкнул его в бок. Тот моментально проснулся и завертел головой.

– А, Трофим, – промямлил он со сна. – Почему так долго? Мы волновались.

– Так волновались, что ты уснул? – развеселился Трофим.

– Ты просто очень долго, а я встал рано, – оправдывался Никита, выпрямляясь на скамье.

– Я вообще не спал, – парировал Трофим.

– Ну, ты это скажи спасибо своим тараканам в голове, что ты не спал.

– Они что, – хмыкнул Джонни, – у тебя там опять устроили научный спор на всю ночь?

Трофим больно дёрнул его за длинный локон волос, выкрашенный в зеленоватый цвет, и получил удовольствие от того, как Джонни пискнул и стал жаловаться Никите.

– Прекратите, – Никита всё ещё тер глаза. – Трофим, не будь ребёнком! Что тебе рассказал Михаэль об ириканцах?

– Троша говорит, что чай пил с этими самыми ириканцами, – вмешался Джонни.

– Да ну! – Никита окончательно проснулся. – Ну, как они? Ты их вблизи видел?

– Конечно, – закатил глаза Джонни, – он с ними чай пил.

Трофим счастливо кивнул и рассказал подробности встречи с Даяной Бескровных, большинство своих слов заменяя жестами. С каждым его словом Джонни хмурился, на его полудетском лице играли тени сомнений и противоречивых чувств. Он даже сполз со скамьи и присел на корточки напротив Трофима, чтоб лучше видеть его лицо.

– Короче, – произнёс он как всегда игривым голосом, – они тебе понравились.

Трофим помолчал некоторое время, потом решительно кивнул.

– Понимаешь, – протянул он, – теперь я в себе уверен. Уверен, что правильно поступил, когда не стал стрелять в раненных ириканцев на учебном полигоне. Они не такие звери, как нам их описывают. Они… такие же, как мы.

Никита недоверчиво хмыкнул и качнул головой.

– Да, Ник, – Трофим оживлённо повернулся к нему, – во время войны они были нашими врагами, но война давно уже закончилась. После драки кулаками не машут. И когда враг раненый, он не опасен – тоже не стоит зря тратить энергию.

– Только не говори о своих размышлениях Стоуну, – Никита скрестил руки на груди и выразительно посмотрел на друга, – а то и с границы тебя погонят. Вообще попрут из флота.

– Я вот что не понял, Трошик, – прищурился Джонни, яростно грызя сухую веточку, – а чего тебе было и не выстрелить в раненых ириканцев. Это же были муляжи.

Трофим побагровел.

– Нет, Ник, – зло произнёс он, глядя на Джонни, – правда, иногда мне хочется его пнуть.

– Ты очень злой, Троша, – Джонни на всякий случай встал. – Витаминов в организме не хватает.

– Прекратите оба, – устало отозвался Никита, – а то я вас обоих распинаю в разные стороны.

– Ник, – Трофим чуть подпрыгнул на месте, – зачем ты его приволок с собой? Я же просил, только без Джонни!

– От того, – Джонни прищурился, – что как вы вместе, так накачиваетесь стиком в каком-нибудь злачном месте. И это не зависит от того, какой была цель первоначально.

– Ну, не преувеличивай, – мягко протянул Никита.

Джонни внимательно посмотрел на него и ничего не сказал, только отошёл в сторону и стал наблюдать игру воробьёв на ветках куста. Трофим вздохнул. Порой он сам не понимал, отчего его так бесил Джонни.

Джонни был юным и нагловатым молодым человеком. Ему было только семнадцать, но уверенности в себе хоть отбавляй. Наверное, это объяснялось его гениальностью. Пока гениальность Джонни никак не проявлялась, но все знали, что он гений. Потому что весь род его состоял из гениев: гений философии, литературы, кино, химии, кулинарного искусства и прочее, и прочее. Каким гением станет, Джонни ещё не решил, но в основном участь его была предрешена. Причём в сторону всеобщего восхищения, и, надо признать, это сильно действует на самооценку. Если бы Трофим знал заранее, что будет знаменит, был бы немного спокойней. Но, к сожалению, в последнее время он совершенно запутался в себе и в дальнейшей своей судьбе… впрочем, как и в своём прошлом.

Глава 10. Сны и мифы

– Эй, Джо! – позвал Трофим.

Джонни слегка повернул голову и посмотрел на него через плечо. Даже с этого ракурса Трофиму было видно, как надулись его губы.

– Джонни, брось! – он понял, что повёл себя отвратительно. – Ты никогда не был обидчивым. С чего это вдруг тебе понадобилось дуться?

– Надоел ты мне, – тихо и спокойно сказал Джонни и медленно пошёл по направлению к стратолёту, на котором асконцы прилетели на окраину.

– Пошли, – Никита толкнул Трофима в бок.

Они встали и, выдерживая дистанцию в три шага, держались строго за Джонни. Тот не оглядывался. Похоже, ему было неинтересно, идут за ним остальные или нет. И, похоже, ему было всё равно, что он мог один улететь на единственной «тарелке-такси», находившейся на окраине города. Это прекрасно понимали Никита и Трофим, поэтому старались не отставать. Но и не забегали вперёд – от обиженного Джонни можно было ожидать всего, что угодно.

Никита шёл как нашкодивший школьник, понуро опустив плечи и спрятав руки в карман куртки. Трофим вертел головой, насвистывал какую-то песенку, держал руки в карманах широких штанов, отчего они казались ещё шире, и делал безразличный вид. Ему было стыдно, но чем больше его мучили угрызения совести, тем более развязным он становился.

– Джонни! – позвал он с присвистом. – Забыл спросить тебя, как твоя дипломная работа? Говорят, ты специализируешься на мифологии?

Джонни промолчал.

– Да, на мифологии, – ответил за него Никита.

– Отличная тема, – Трофим продолжал общаться с Джонни. – Я мифы нашего города люблю. А какой конкретно миф, Джонни?

Джонни опять проигнорировал вопрос.

– Пещера познаний, – опять за него ответил Никита.

– «Пещера познаний»? – Трофим закивал с видом знатока, но потом нахмурился. – Что за чертовщина? Я такого не знаю.

– Вот что! – Джонни остановился и резко развернулся. На лице его не было и следа обиды. Он напряжённо думал. – А как эти воробьи, что здесь летают – размножаются?

– Ах, вот о чём он всю дорогу думал, – выдохнул Трофим.

– Джонни, – ласково посмотрел на него Никита, – есть отдел в генетическом центре, который занимается фауной города.

– Даже на периферии, где никто не живёт?

Никита кивнул. Джонни задумчиво кивнул ему в ответ и пошёл дальше.

– Так что это за пещера познаний? – не унимался Трофим.

– Долго рассказывать, – отмахнулся Джонни. – Полетели уже домой.

На площадке, покрытой старым разбитым асфальтом, стояла кругленькая «тарелка-такси» бледно-зелёного цвета. Тарелкой её прозвали за форму, которая напоминала очертаниями одноимённую кухонную утварь, вверх дном положенную на другую. Это были муниципальные стратолёты, работающие как на ручном управлении, так и на автопилоте, благодаря заданной программе полёта: скорости, траектории и пункта назначении. Иногда пассажиры, не обременённые знаниями в управлении воздушного транспорта, довольствовались только кнопочкой «пункт назначения». Остальное программа выставляла по умолчанию.

«Тарелка» была четырёхместная. Трофим плюхнулся на задние сидения и почти сразу же уснул. Ему снились ириканки, которые не прекращали смеяться. Среди них появился отец во всём парадном, очень строгий – он молчал весь сон. Снился Джонни с воробьями на плечах. Он с ними разговаривал, и они ему отвечали. «Нет, ну как вы размножаетесь?» «Разве ты не знаешь? – чирикали они ему в ответ, – генетический центр по формированию фауны». Появился генетик из центра формирования фауны, почему-то с лицом инструктора Волкова. «Ищи истину, – говорило лицо, – лишь рука об руку с ней обретёшь себя». А Джонни всё продолжал разговаривать с воробьями. К этому времени они уже свили гнездо у него на голове. «Джонни! – пищали они, – отведи нас в пещеру познаний. Пещера познаний… Пещера…»

– Трох, Трох, проснись!

Трофим открыл глаза. Над ним с переднего сиденья нагнулся Джонни, воробьёв на голове у него не было. Трофим лениво улыбнулся.

– Мне такой сон сейчас снился.

– Да, – отозвался Никита, не отрывая взгляда от мониторов, – мы слышали. Ты просил отвести тебя в пещеру познаний.

– Трош, – подмигнул ему Джонни, – ты поспи ещё. Может, она тебе приснится, и мы узнаем, где она находится.

Трофим кивнул и с удовольствием закрыл глаза.

Погостив немного на окраине Асконии, ириканки ни с чем покинули город. Асконское правительство так и не дало разрешения на сотрудничество. За майором Родоном установили слежку.

Глава 11. Тайны нейтральной территории

В один из майских дней, когда солнце отчаянно обогревало материк, юный пилот решил покинуть приграничную зону и осмотреться на нейтральной территории. Когда же другие пограничники узнали об этой безумной затее Трофима, откровенно крутили пальцем у виска. Но Трофиму было очень уж интересно, что там за горами. Он даже пообещал коллегам привезти снимки. С этим обещанием он и покинул базу.

Мягкое кресло «Робиля 112» со всех сторон обволакивало тело пилота. Трофим взял среднюю скорость и плавно повёл машину к скалистой местности. Его стратолёт мог набирать высоту намного выше, чем «тарелки-такси», и это его безумно радовало. Конечно, кое-что он уже решил переделать в двигателе: поставить новый генератор, заправить другое сырье, которое при распаде выделяло бы больше энергии, но с гиперлучом ещё были проблемы.

Трофим набрал максимальную высоту.

С такой высоты он мог оглядеть свой город, пусть не весь, но большую его часть. Какие-то места были освещены солнцем, какие-то спрятаны под тенью облаков, но всё вместе было просто здорово. Это необычное сочетание света и тени напоминало ему о приходящем и уходящем. И это его почему-то сегодня не раздражало. Наоборот, всё казалось гармоничным.

Он недолго восхищался видом родного города сверху. Вскоре «Робиль 112» увез его подальше от городской стены, и перед глазами пилота теперь простиралась молчаливая мрачная скалистая местность, давно забытая людьми и частично животным миром. Лучи солнца скользили по склонам изуродованной поверхности, словно играя с ней.

Он сбавил высоту и скорость, попутно ища удобный камень для посадки. Наконец его поиски увенчались успехом, и «Робиль 112» из флота Асконии впервые за много-много лет произвёл посадку на нейтральной территории. Выключились двигатели. Трофим вышел.

Невероятное ощущение. Словно воздуха больше. Человек стоял у своей машины и полной грудью дышал. Он не мог поверить, что в этой безжизненной местности такое количество кислорода. Да и не такое оно было безжизненное. Оказывается, что в щелях, между камней росла мелкая травка с множеством кишащей на ней жизни. А в местах, где камней было меньше, пробивались мелкие кустарники, уже зацветающие красноватыми цветками. Трофим спрыгнул с камня, который служил посадочной полосой, и стал пробираться по булыжникам, осматриваясь вокруг и делая снимки, как обещал.

Не всё кругом были камни, как казалось сверху. Всё смотрелось по-другому, стоило спуститься ниже. Может быть, здешняя земля и таила внутри себя опасность, но только не сегодня. Сегодня эта горная долина являла собой гармонию и спокойствие вселенной. Тепло. Солнце припекало, а от камней поднимался лёгкий пар: накануне был дождь.

Крепкие, с пропиткой, подошвы ботинок пилота надёжно цеплялись за камни и удерживали равновесие. Трофим думал о детстве. Почему-то хотелось думать только о хорошем. Он флегматично разглядывал небольшие камни величиной с ладонь, некоторые отложил в полевую сумку для дальнейшего анализа у себя на чердаке и вспоминал самые безмятежные дни своей жизни. Наверное, жаркое солнце и прохладный ветер всегда навевают светлую ностальгию.

В небе промелькнул стратолёт. Промелькнул быстро, с чужим шумом. Трофим достал оптический прибор и приложил его к глазам. Это был маленький стратолёт с рыжей молнией на боку и цифрами «7575-КА». И к тому же стратолёт не принадлежал к пограничному флоту Ирика. Те были просто серые с лиловым отливом. А этот, скорее всего, был в частном владении какого-нибудь богатого ириканца. В Асконии тоже были люди, имеющие собственные стратолёты, но никто не тешил себя мыслью полетать за пределами города. Даже интересно, воздухом он что ли здесь дышит?

Трофим притаился за большим камнем, с досадой отмечая, что его «Робиль», скорей всего, уже замечен. Но он все же продолжал наблюдать за ириканцем. «Рыжая молния» пролетела над скалами, не делая попытки сесть. Стратолёт в нерешительности ещё покружил, а потом скрылся в направлении Ирика.

Чёрт, Трофим выдал себя с головой. Конечно, странный пилот не хотел быть обнаруженным и предпочёл своим делам, какие бы они ни были у него здесь, разумное бегство. С непонятным чувством досады Трофим вернулся на базу.

Он решил не рассказывать о своей встрече начальству. Во всяком случае, ириканцы имели право находиться на нейтральной территории. И потом, стратолёт был не военный. Просто какой-то чудик прогуливается там, куда любой нормальный человек и не сунется. Из своих размышлений Трофим сделал неутешительный вывод, что он тоже является подобным чудиком, раз уж также оказался там, да ещё по своей воле. Но вспомнив то ощущение спокойствия, которое его посетило на этом «страшном» месте, юноша предположил, что тот далёкий ему человек, возможно, так же глубоко одинок, как и он. Трофим усмехнулся и отогнал от себя эту ненужную меланхолическую мысль.

На следующий и в другие дни Трофим не раз возвращался на то самое место, где впервые встретил «Рыжую молнию». Он позаботился о маскировке своего «Робиля» и о мощном оптическом приборе, который позволял бы вести наблюдение с безопасного расстояния. Сам пилот-пограничник прятался в колючем кустарнике.

Ничего особенного он, конечно, не узнал, поскольку не решался подойти поближе, но наблюдение ему нравилось. Ириканец прилетал почти каждый день ближе к закату. Всегда с северо-восточной стороны и всегда залетал за скалу, похожую на большой пень. О дальнейшем его путешествии Трофим не знал. Затем ириканский стратолёт вновь показывался из-за скалы и летел в обратном направлении. Пролетал на большой скорости, опасно огибая препятствия, и вновь поворачивал назад, повторяя манёвры. Трофима веселили полёты ириканца. Складывалось ощущение, что пилоту доставляет удовольствие сам процесс полёта на предельной скорости. И нравилось до такой степени, что прилетал сюда почти каждый день. Трофим понимал, что в черте города так не погоняешь.

Но его интересовало, как гражданский стратолёт мог так часто и свободно покидать стены города. К примеру, асконцам пропуск за городские ворота давался не часто и не просто. Пусть даже этот ириканец и пользовался какими-либо привилегиями, но не до такой же степени! Скорее всего, он это делал тайком. Выбрал удобное время, удобное место, каким-то образом сбил свой личный код, который, как знал Трофим, у ириканцев располагался так же как и у асконцев – у локтя. Это было почти фантастически, и никому никогда не удавалось, но, если такое допустить, то можно объяснить, почему ириканец так свободно находится за пределами города. И Трофиму до чёртиков хотелось знать – как? Но он не торопился. Он был уверен, что, в конце концов, сможет даже поймать этого странного типа.

Лёжа на камне, под скудной тенью от ветвей тощего кустарника Трофим ждал «своего» ириканца к определённому времени, которое он уже вычислил. И когда тот появлялся на горизонте, юноша улыбался: есть стабильность в этом мире. У него было много вопросов, которые он хотел бы задать жизни. Помогут ли его опыты по замене источника энергии в генераторе стратолёта подняться человеку за пределы стратосферы? Почему он не похож на отца? Но вопрос – что это за «Рыжая молния» и кто пилот – полностью овладел его мыслями. После встречи с ириканками молодого асконца стала сильно интересовать эта раса. Перестал существовать привычный и надоевший мир – только вот этот странный стратолёт. И у Трофима возникла идея, как познакомиться с пилотом. Желание познакомиться возникло раньше.

Ириканцу нравилось гонять на предельной скорости. А знает ли он предел своей машины? Возможно, Трофим может чем-то помочь… в обмен на услугу. Ну, вот, он уже планирует сделку с потенциальным врагом города. Что скажет на это начальство? Да ничего не скажет… если не узнает.

Глава 12. Научные труды Трофима

Три ночи почти не спал Трофим. Ложился далеко заполночь. Не выходил на связь с друзьями, почти не общался с отцом. Каждый вечер, приходя с дежурства, он закрывался в своей маленькой лаборатории и «доводил до ума» супер двигатель, который мог работать с наибольшей отдачей.

На нейтральной территории, куда он вылетал во время патруля границы, Трофим обнаружил большое количество соединения на основе диоксида кремния, из которого преобразовывал чистый кремний и заполнял им отсеки для сырья двигателя.

Опытными путями Трофим всё же создал пучок волн. Проблемой оставался материал, из которого должен был быть сделан генератор, чтоб его кристаллическая решётка не поддавалась распаду. Единственным решением было пустить по металлу ток, сделать стенки генератора проводником электрического тока, который в свою очередь порождал магнитное поле внутри генератора.

При активации пучка волн магнитное поле образовывалось в направленные волны, которые соединялись с надультразвуковыми волнами и лучом солнечного света, пропущенного через ряд последовательный линз. Такое соединение волн расщепляло атомы кремния и, благодаря переменному току в стенках генератора, не повреждало его.

Дело оставалось за малым. Придать громоздкой конструкции компактность и сделать хороший дизайн. Вот над этим Трофим поломал голову всерьёз. Когда всё же двигатель был готов на третью ночь напряжённой работы, Трофим открыл чердачное окошко и долго–долго смотрел на звёзды. Он уже мечтал, что скоро может покинуть эту планету, которая не принимала его настоящего, полететь к неизведанным мирам, встретиться с пришельцами, которые столько лет уже маячат над городом. Трофим довольно улыбался такой встрече. Вот они, наверно, удивятся!.. Может, даже сразу убьют… От этой мысли Трофиму взгрустнулось, он захлопнул окно и лёг спасть. У него в запасе было ещё три часа до дежурства, можно ещё выспаться.

Глава 13. Охота за ириканцем

Трофим перевернулся на живот и, мечтательно жуя травинку, глядел в небо. Скоро появился стратолёт ириканца. Наблюдатель поспешно сел и сгруппировался как перед прыжком. Собирая мелкие камушки под ногами, он вскочил с места и затаился за большим камнем. Стратолёт ириканца пролетел за небольшую сопку. Трофим выглянул из-за укрытия и решил, что вполне может подойти поближе. Осторожно пробираясь между камнями, он подкрадывался к месту посадки «Рыжей молнии».

Как он и думал, «Рыжая молния» совершила посадку. Наконец-то, а то летал всё как ужаленный. Вот теперь ему видно всё до мелочей. Трофим замер. Ничего не подозревающий ириканец открыл двери стратолёта и вышел…

Грудью облокотившись о камень, Трофим думал, что его сердце разобьется об этот самый кусочек скалы, отбивая бешеный ритм. Он осторожно, не делая резких движений, достал оптический прибор и приложил его к глазам.

Ириканец шёл, не спеша, плавной походкой от бедра. Он, по-видимому, тоже наслаждался здешним климатом и всей грудью вдыхал насыщенный кислородом воздух. На нём был почти такой же защитный костюм, только более свободного покроя. Все движения его были лёгкими, почти ленивыми, он потягивался и разминал косточки. Таким же неторопливым движением он снял шлем и на волю вырвались пышные ярко-рыжие волосы, которые он тут же встряхнул свободной рукой, зачем-то собрал их в кулак, а потом вновь отпустил. Наверное, ему так нравилось. Трофим улыбнулся. Он увеличил зум оптического прибора. Ириканец шёл медленно, и это позволяло наблюдателю разглядеть его лучше. Узкие плечи, широкие бёдра, странная грудь – всё как у его новых знакомых ириканок, которые поили его чаем, только всё же по-другому. Они похожи, но разные. Лица Трофим пока не видел. Но он не спешил объявлять себя. Уж очень хотелось сначала узнать, что этот тип дальше делать будет. Наконец ириканец вспомнил о цели своего прибытия.

Подойдя к большому камню, покрытому бурым мхом, он достал из кармана что-то мелкое и серебристое, сделал им взмах, и камень отвалился в сторону, обнаруживая за собой вход в пещеру. Такой же ленивой походкой он зашёл внутрь, а камень закатился на место.

– Вот так-так, – Трофим даже присвистнул. – Становится всё интересней и интересней. Не это ли «Пещера познаний»? Что-то слишком уж просто получается. Допустим, я оглушу этого недотёпу при выходе, заберу у него серебристую штуковину, и вот вам ответы на все вопросы.

Он вылез из своего укрытия и подбежал к камню со мхом. Стал ждать. Но ждать пришлось ему долго. И за время своего ожидания планы несколько сменились гуманным разрешением вопроса. И когда, наконец-то, камень стал откатываться в сторону, он присел и накинулся на выходившего ириканца, обхватывая его сзади, на всякий случай зажимая рот рукой.

Ириканец забился у него в руках. Он извивался как уж, работал локтями и ногами, чтобы нанести удар противнику. Трофиму пришлось на себе испытать легендарную ловкость и быструю реакцию потенциального врага своего города. Но у него была самая лучшая среди асконцев реакция, кроме того, мышечная сила действительно превышала ириканскую.

– Перестань трепыхаться, – прошептал Трофим, осторожно поглядывая на открытую пещеру, – иначе я сверну тебе шею.

То ли от вероятности поплатиться шеей, то ли просто устав, ириканец замер в руках Трофима, но не расслабился. Всё его тело превратилось в камень мышц, которые чуть ли не дрожали от напряжения. Трофим буквально ощущал его страх… страх и осторожность. Он даже слегка проникся невольным состраданием к своему пленнику. Он был намного уже его и почти на голову ниже. И вообще, какое-то нелепое создание, не способное к рукопашному бою.

– Я отпущу тебя, слышишь? – Трофим потихоньку ослаблял хватку. – Только обещай вести себя благоразумно. Я не причиню тебе вреда. У меня просто пара вопросов к тебе и одно очень выгодное предложение. Итак, я тебя отпускаю, а ты отдаёшь мне этот пульт и отходишь на два метра в сторону. Усёк?

Ириканец кивнул. Заручившись обещанием пленника, человека, которого он впервые видит, Трофим отпустил его. Отпустил и тут же вспомнил о втором помимо ловкости отличительном качестве потенциального врага – о коварстве. Ириканец и не думал держать слово. Первое, что он не сделал, это не отдал пульт. Он сломал его. Сломал, резко бросив на серый камень. В это же время валун, служивший дверью в пещеру, закрыл собой вход в неё. Трофим не успел опомниться (всё-таки реакция ириканца была дьявольской), как на него уже смотрело дуло оружия нейропаралитического действия.

– Стой! – голос ириканца оказался высоким, как и у его соплеменников. – Не смей шелохнуться, только медленно, очень медленно вытащи своё оружие и брось мне в ноги.

Трофим замер. На него смотрела пара зелёных глаз, которые словно жгли огнём от ненависти и страха. Он почти ничего не видел, кроме этих глаз, что буквально загипнотизировали его сознание.

– Ты слышишь меня? – произнёс ириканец уже тише и спокойней. – Брось оружие мне в ноги. Мне так легче будет с тобой разговаривать. Не бойся, я не убью тебя.

Трофим колебался. Вместо того, чтобы выполнять требование, он разглядывал своего врага с нескрываемым интересом. Это был молодой ириканец, или как они себя называли – молодая ириканка. Одногодка, скорее всего. Нежные черты лица как-то странно сочетались с агрессией…

– Брось оружие! – закричала ириканка странным высоким голосом и пальнула в землю, прямо около ботинка Трофима.

– Псих! – Трофим словно очнулся. – Ты же сказала, что не убьёшь меня!

– Я могу передумать, – срываясь в голосе, проговорила ириканка.

Её верхняя губа дрожала, обнажая крепко стиснутые зубы. На лбу появилась испарина. Ириканка тяжело дышала. Похоже, она волновался больше, чем ее противник. И Трофим это почувствовал. В зелёных раскосых глазах стала утихать злоба и преобладать страх. Трофиму почудилось или же он действительно увидел в них ещё и просьбу. Забавляясь своими мыслями, он представил себе, что бы сейчас говорил этот смешной рыжий человек, если бы был правдивым: «Пожалуйста, брось оружие. Иначе мне придётся стрелять, а я этого не хочу. Я пацифист по натуре и вообще с этой штукой управляться не умею. Я боюсь тебя до смерти, но больше этого я боюсь убить».

Трофим невольно усмехнулся своим мыслям. Ириканка расценила усмешку по-своему и с широко открытыми от ужаса глазами выстрелила ему в ногу.

Глава 14. Сделка

Трофим упал на землю, ощущая мерзкое онемение в ноге и схватился за свой борот. Но не успел его даже поднять, как ощутил в правом запястье такое же онемение, как и в ноге. Борот глухо выпал на землю. Ириканец осторожно и нервно отодвинул его ногой в свою сторону. Трофим застонал от обиды. Какой-то сморчок, меньше его в полтора раза, полностью обезоружил его с помощью глупого нервно-паралитического борота. И ещё захватил его боевой, табельный. Да он же с ним обращаться не умеет!

– Не делай глупостей, – проговорил Трофим, приподнимаясь на локте. – Я асконский пограничник, солдат. Если со мной что-нибудь случится, это расценят как прямую провокацию на войну. Ты хочешь войны?

– Попробуйте, асконские твари, доказать мою причастность к твоей трагедии, – ириканка нехорошо усмехнулась дрожащими губами, силясь сохранить боевой вид. – Фактически я сейчас нахожусь в своём родном городе. А что случилось с глупым асконцем на нейтральной территории, о которой ходят жуткие слухи, никого не интересует.

Трофиму стало на минуту плохо, когда он вспомнил о своей догадке, что его собеседница нелегально пересекает границу города. Действительно, её никто не будет подозревать.

– Да ты погоди, – хмурился он в поисках спасительных аргументов, – я, может, вам ещё пригожусь.

– Кому это нам? Мне точно ты не нужен.

– А, может, я единственный шанс на выживание наших рас?

– Что? Ты слабо походишь на чей-то шанс.

– Ты хочешь меня оскорбить, где-то я тебя понимаю. А вот Бескровных отнеслась ко мне несколько нежнее.

– Ты знаком с Даяной? – недоверчиво фыркнула молодая ириканка.

– Да. У неё такие же оттопыренные уши, как у меня.

Ириканка отпустила оружие и удивлённо приподняла брови.

– Значит, ты тоже знаешь Бескровных? – догадался Трофим.

– Это моя мать, – ириканка убрала оружие за пояс и присела рядом с асконцем на землю.

– Мать? Вы не похожи.

– Она была супругой моей матери. Я зову её мамой. Кстати, моё имя Анитси Роуз, – Анитси раскрыла в приветствии ладонь и подмигнула собеседнику.

– Трофим Родон – ответил левой, не парализованной рукой асконец.

– Так какие у тебя ко мне вопросы были Трофим, – Анитси хитро склонила голову, – а ещё и предложение?

Трофим кивнул в сторону большого камня, покрытого мхом.

– А-а, – протянула Анитси, вскинув голову и широко улыбаясь, – тебе интересно, что там?

– Это «пещера познаний»? – поспешил с выводами Трофим.

Анитси хмыкнула:

– «Пещеры познаний» не существует – это легенда.

– Ну, кто знает? – таинственно приподнял брови молодой асконец.

– Ты совсем как моя младшая сестра, Марта, – продолжала улыбаться Анитси. – Та тоже всякую чушь несёт.

Тут Трофим отметил про себя, что если бы не парализованное тело, то с удовольствием наддал бы нагловатой собеседнице пинка. Но вместо этого ему оставалось ехидно улыбнуться в ответ.

– Так что же это? – медленно спросил он.

– Это… Это твой первый вопрос, который ты хотел задать?

– Да…– Трофим был несколько обескуражен поворотом разговора.

– Какой второй?

– Как ты сюда пролетаешь через пограничников?

– Это, я полагаю, твой второй вопрос, – Анитси легла на спину и закинула ногу на колено второй, щурясь, смотря в небо.

– Правильно полагаешь, – Трофим невольно залюбовался, как лучи солнца играли на её светлом лице и путались в рыжих прядях на висках, заставляя их светиться изнутри.

– Теперь твоё предложение, – ириканка по-деловому щелкнула пальцами в воздухе.

– Я могу заставить твою каракатицу развивать скорость намного больше, чем она может себе позволить на данный момент.

– Вот как? – Анитси слегка, почти небрежно повернула голову в сторону ириканца, но Трофим уловил в её лице заинтересованность и понял, что предложил именно то, что нужно. – Но вопросов два, а предложение одно…

– Зато – какое предложение! – тихо и внушительно сказал Трофим, пряча улыбку. – Не хочешь – не надо, – поспешил он добавить и отвернулся от собеседницы, ложась на спину – ему было очень неудобно держать весь корпус тела на одной, не парализованной половине.

•      А ты умеешь уговаривать, – ириканка вскочила на ноги и встала перед Трофимом, упершись руками в бока. Он с удовольствием разглядывал её нелепую ириканскую фигуру – что-то в этом зрелище было завораживающее. Определённо в сферических формах была какая-то магия. Он прищурился и приподнялся на локте.

– Что конкретно ты можешь мне предложить? – Анитси Роуз склонила голову набок.

– Мой новый двигатель, который я совсем недавно собрал. Я установлю его на твою машинку, и она будет летать как сумасшедшая.

– Послезавтра на этом же месте, в это же время, – решительно, словно боясь передумать, назначила Анитси и повернулась, чтобы уйти.

– Борот верни! – крикнул ей вслед Трофим. Ириканка вынула конфискованное оружие из кармана куртки и, не оборачиваясь, положила его на большой камень, мимо которого проходила по пути к своему стратолёту.

Трофим лениво наблюдал за взлётом «Рыжей молнии» и с удовольствием отмечал, как постепенно к его телу возвращается чувствительность. Вот почему ириканка так поспешно ушла – она знала время паралитического действия своего оружия и не стала рисковать. Несмотря на весь её боевой вид, она всё же боялась асконца… во всяком случае опасалась.

Глава 15. Приём у Бескровных

Анитси рисовала. На холсте она выводила последние штрихи, отходила в сторону, критически осматривала свою работу, склонив голову набок, затем снова подходила и исправляла. Она рисовала целый день, пропустив обед и ужин. Провозившись до самого вечера, девушка заметила ход времени лишь тогда, когда стало плохо видно из-за садящегося солнца.

Комната, в которой она жила, находилась на втором этаже большого дома Даяны Бескровных. Она была очень просторной для одного человека, даже слишком помпезной. Серые колонны, возвышавшиеся у входа, полукруглый потолок, арочные окна – делали комнату никак не похожей на спальню молоденькой девушки. Ветер ворвался в приоткрытое высокое окно и выгнул дугой занавеску. Вечерняя прохлада проникла в комнату. Девушка поёжилась, но окно не прикрыла – она была занята у картины. Ветер бессовестно трепал кусок серебристой материи, заставляя развеваться вглубь комнаты, почти касаясь плеча художницы. Та отмахнулась рукой от занавески и отошла от картины.

Склонив рыжеволосую голову набок, Анитси любовалась своей работой. Она прищурила глаза, и на губах заиграла лёгкая ироничная улыбка. Анитси прошлась вдоль картины вправо и влево, словно кокетничала перед ней, вскинула вверх подбородок и немного надменно произнесла:

– Прекрасно! Мне нравится, как ты у меня получаешься.

В дверь кто-то нервно постучал. Анитси вздохнула: так стучится только Марта, родная дочь Даяны.

– Привет, – Марта, не дожидаясь приглашения, влетела в комнату сестры так стремительно, словно давно хотела сюда попасть. Она проворно плюхнулась на её кровать и, подперев острый подбородок кулачком, приподнялась над подушками. – Что ты там рисуешь?

Анитси поспешно развернула полотно к стене и повернулась к вошедшей, принимая воинственную позу, упираясь кулаками в бёдра.

– Какого чёрта ты сюда пришла?

Марта томно закатила глаза, чёрные и настолько огромные, что непонятно было, как они помещались на таком худеньком лице.

– Мать тебя звала, – нехотя отозвалась она. – К тебе какая-то дама прибыла. Свататься, наверное.

При этих словах Марта хмыкнула, давая понять, что с удовольствием полюбуется сценой, которая доставит её сестре несколько неприятных минут.

– Я никуда не пойду, – отрезала Анитси после короткого молчания. Она отошла от картины и, вытирая на ходу руки, облокотилась на подоконник.

Вечер был прохладным и немного влажным. Из-за туч звёзд почти не было видно. Но такая ситуация на небосклоне не обещала быть постоянной. Усиливающийся ветер подгонял тучи, унося на запад.

– В Асконии ночью будет дождь, – тихо протянула Анитси.

– Да чтоб их там вообще залило! – от всей души пожелала Марта.

– Дура, – как-то лениво заметила Анитси. – Они ничего тебе не сделали плохого.

Марта поднялась с кровати и пригладила взъерошенные чёрные волосы, коротко остриженные по последней ириканской моде.

– Может быть, ты и права, – несколько смущённо проговорила она, – но они с удовольствием пожелали бы нам того же, увидев тучи, плывущие в сторону нашего города.

Анитси рассмеялась. Её позабавило не только длинное предложение, произнесённое Мартой, но и та правда, которая была в её словах.

– Да, наша вражда носит несколько гиперболический характер, – сказала она.

– Так ты идёшь? – Марта вскочила с кровати и одёрнула синие шаровары, поправляя на них складки.

– Куда?

– «Куда»? Глупый вопрос. Я же сказала: мать зовёт.

Анитси поймала губами выбившуюся из причёски прядь волос, что спадала с открытого лба, и крепко задумалась. Ей очень не хотелось идти к Даяне. После неудачных переговоров в Асконии она была сильно не в духе. Стали частыми стычки с её родной дочерью Мартой, которая была столь же упрямой. Анистси постоянно играла роль буфера в этих непростых отношениях: никогда не лезла на рожон и искала обходные пути.

Её рыжая копна волос и раскосые зелёные глаза делали её схожей с лисицей, а пристрастие к хитрости увеличивало это сходство.

И сейчас девушка мучительно придумывала выход из трудной для неё ситуации. Она быстрыми шагами мерила комнату, заставляя Марту крутить головой, следя за её движениями.

– Хватит метаться из угла в угол! – не вытерпела Марта. – Не хочешь идти – не иди.

Анитси резко остановилась.

– А ты поможешь мне?

В ответ Марта лишь нахмурилась. Она честно не понимала, как может помочь.

– Сейчас объясню, – Анитси сдавила ладонями виски и зажмурилась.