Наследие ушедшей цивилизации Торопова Анастасия

Глава 8. Два одиночества

Анитси села рядом, немного выше и внимательно посмотрела на собеседника, всем своим видом предлагая ему первому говорить.

Трофим улыбнулся и начал:

– Я никогда не был похож на своего отца, сколько себя помнил. Сначала не придавал этому значения, потом начались эти дразнилки в школе, затем в лётном центре. У меня был только один друг. Он – единственный, который меня как-то понимает. Не знаю, как ему это удаётся, я сам себя порой никак не пойму. У меня никогда не было личной жизни. Да… не смейся… Я до сих пор ещё девственник. Меня считают грубым, необщительным, чудаковатым… некрасивым. Неудачником, в общем. Но я всегда искал ответы на вопрос: «Кто я?». Всё время чувствовал, что во мне что-то не то.

К нам приходят странные люди из тайного совета, очень интересуются моей персоной. Недавно мной заинтересовалась Даяна, но наши власти не разрешили сотрудничество. Она говорила о спасении человечества, – парень выжидающе посмотрел на Анитси. Та не сводила с него своих внимательных раскосых глаз.

– Джонни, – продолжал Трофим, – любимый моего друга Ника, помешался на «пещере познаний». Он и нас заразил этой идеей. Мне нужен ответ, почему наши космолёты не могут покинуть стратосферу, а ещё больше меня волнует вопрос о моём происхождении. Правда, вопрос о моей природе волнует не только меня. За мной давно уже следят, подозреваю – из тайного совета. Даже не знаю, что их останавливает убить меня на месте, чтобы больше не мучиться вопросами. Я давно слышу, что вымирает нация. Только я одного не пойму, зачем им понадобилось взрывать лабораторию, когда Мартин Кари был так близок к успеху?

– Я тебе объясню.

Анитси поднялась, размяла колени и снова опустилась на камни.

– Я генетик, клонирую домашних животных. В соседнем корпусе работала моя хорошая знакомая. Она изучала генотип человека. Она одна из первых, кто понял причину заболевания общества. С каждым повторным клонированием по тому принципу, который ведётся у нас (да и у вас), генотип… снашивается что ли… И каждая повторная особь рождается слабее. А объяснить всеобщее помешательство и череду самоубийств Элайза пока не может. Мою знакомую зовут Элайза. Элайза предположила, что через несколько поколений общество вымрет, и задала вполне уместный вопрос, а как человечество размножалось до этого. Она произвела сложные расчёты и доказала, что жизнь на Земле при подобном размножении не может длиться более пятисот лет. Но раскопки и простой здравый смысл говорили, что человек существует как вид много дольше. Задолго до войны Ирика и Асконии. Но здесь доказательства слабые. Мало кто развивал науку о жизни до нас. Её не финансировали и даже относились с предубеждением. В общем, Элайза подготовила подробный доклад для руководства нашего института. Суть доклада в двух словах заключалась в том, что есть ли смысл продолжать гиблое клонирование, когда можно покопаться в прошлом и узнать о способах размножения человека до, скажем, войны.

Её доклад рассмотрело руководство. Потом главная канцелярия. И ты знаешь, ничего доброго не сказали. Аккуратно замяли тему и намекнули, чтобы не совала нос, куда не просят. Но Элайза не стала работать дальше на благо института. Когда она поняла, что её собственная дочь будет немощной копией её самой, она отказалась от клонирования и скрылась. За ней ушли многие. А последней ушла моя сестра.

– Это и есть то самое тайное общество, которое занимается поиском новой формулы для клонирования? – спросил Трофим. – И ты там как подопытный экземпляр. Понятно. Тебе повезло, что тобой заинтересовалось тайное общество, а не действующая власть. А вообще… будь осторожна…

Анитси загадочно улыбнулась скорее самой себе, чем собеседнику.

– Я, – протянула она, – никогда не была осторожной. Если бы не Даяна, попала бы в плохую историю. Но не в этом дело. Кажется, я понимаю, что такое быть непохожей. Порой нападает такое дикое одиночество, что просто жуть. Людей вокруг много, а поговорить не с кем. И… у меня тоже не было личной жизни… Друзья? Так, знакомые. Сестра и мать так убийственно схожи друг с другом, что мне порой бывает нелегко между ними…

Она вздохнула и закусила губу. Трофим с лёгкой улыбкой слушал её и рассматривал тонкий профиль, обрамлённый золотыми локонами. Заходящее солнце отдавало последние лучи заброшенной земле и отражало их в беспорядочных волосах ириканки. Какое-то умиротворение впервые за долгое время посетило молодого асконца. Казалось, сидел бы так и сидел, слушал это смешное существо, наслаждался вечерним теплом, смотрел на лиловое небо. И нет никого и ничего. Ничего не было: ни слежки, ни тайн, ни опасности и даже пресловутой «пещеры познания». Только этот вечер с волшебным закатом, эти ещё тёплые камни и… ириканка, так сильно похожая на него.

Она сидела рядом, и он почти ощущал её дыхание, чувствовал её запах.

– Что ты на меня так смотришь? – Анитси прервала его гармонию.

– Да… просто… Я подумал… ты вообще помнишь, для чего мы договаривались встретиться? У меня всё с собой. Показывай свою машину. Я из неё сделаю ласточку. Или ты передумала?

– Нет! – Анитси вскочила. – Ты не представляешь, как это важно для меня. – А что ты хочешь сделать?

– Поменять твой генератор и сырьё для энергии, – он уловил удивлённый взгляд Анитси. – Что? Я только что прилетел на таком же. Всё работает. Поменял втайне от коллег.

– А какую скорость сможет развивать мой стратолёт?

Трофим сладко улыбнулся и прищурился на солнце.

– Увидишь, – таинственно пообещал он.

Глава 9. В клинике для душевнобольных

Трофим чуть не опоздал к концу своего дежурства. Благо его обновлённый стратолёт позволял нагнать время. За пазухой куртки у него лежали три манжеты с магнитными вставками, вышитые под обычные карманные платки. Кроме того Анитси поведала ему историю о подземных коридорах, которые строились во время войны в Ирике. По её рассуждениям, такие же коридоры могли быть и в Асконии. Начало таких подземных дорог могло быть и в центре города, а выход в любой части нейтральной территории. Неожиданные появления боевых стратолётов во время военных действий были излюбленными приёмами пилотов как одной, так и другой воюющих сторон. Какие-то коридоры уже засыпались, но некоторые сохранились в идеальном состоянии. И Трофиму нужно было просто узнать, какие коридоры ещё действуют. «Всего-ничего», – усмехнулся про себя Трофим, вспоминая разговор с ириканкой уже на подлёте к родным стенам. Он понятия не имел, где достать военный план подземных коридоров да ещё двухсотлетней давности.

Через два часа, как Трофим покинул пограничную базу, он был у Никиты. А ещё через час они оба стояли у ворот клиники для душевно больных. Старый недоверчивый доктор осмотрел пришедших с ног до головы и после некоторого колебания позволил им войти на территорию лечебницы. Время вечерней прогулки. Пациенты гуляли по парку и не обращали внимания на гостей. Трофиму показались они не очень буйными. Возможно, буйных не выпускали на прогулку, но те, кто сейчас представал перед его взглядом, были спокойными и даже очень спокойными. Хотя, это могло объясняться действием транквилизаторов. Они ходили по прямым аллейкам в белых одеждах, совершенно не обращая друг на друга внимания.

– А где же Джонни? – спросил Трофим у Никиты.

– Должен быть где-то здесь. Пойдём, посмотрим в глубине парка.

Когда они свернули за кусты сирени, их вниманию представился вид всей прогулочной площадки. Скамейки, клумбочки, даже небольшой фонтанчик – создавали иллюзию умиротворения. В такой обстановке хорошо отдыхают мозги. Просто тают и расплываются в мечтательной неге.

Джонни нашли быстро. Он выделялся изо всех. Джонни был так же как все в белых одеждах. Но слишком длинные полы своего вынужденного наряда он предусмотрительно заправил за пояс, чтобы иметь возможность быстро передвигаться, оголяя при этом волосатые ноги. Сейчас он развлекался тем, что заставлял одного из больных выполнить фигуру ласточки, показывая, как это следует делать. Со стороны могло показаться, что двое душевно больных имитируют полёт. Но Трофим с Никитой слишком хорошо знали Джонни, чтобы быть полностью уверенными, что он находится в обычном для себя состоянии.

Когда они подошли поближе, могли разобрать разговор.

– Что, Мишель, ощущаешь дуновение ветра? – голос Джонни был томным.

– Я лечу! Я свободен!

– Ты видишь что-нибудь внизу?

– Я вижу небо.

– Нет, не вверху, Мишель, внизу.

Собеседник Джонни был преклонного возраста, с моложавым лицом. Глаза его не выражали ничего, кроме восторга от «полёта».

– Мишель, – настаивал Джонни, – я лечу с тобой. Вжж-жж. Я лечу, вижу небо…

– Небо…

– Да, потом я опускаю взгляд вниз… Я там ничего не вижу, а ты?

– Я… вижу, вижу озеро…

– Озеро?

– Да…

– Какое озеро, Мишель?

– Глубокое… очень глубокое…

– Может, это океан?

– Нет, океан был…

– Мишель, какого лешего ты летаешь над озером?

– Прекрати глумиться, Джонни, – Никита оборвал «полёт».

Фигура ласточки Джонни рухнула на землю. Но он тут же вскочил и бросился на шею Никите.

– Ой, как я соскучился, – щебетал он. – Ой, и Троша тут!

Он хотел броситься на шею Трофиму, но тот вовремя поймал его за плечи и встряхнул в виде приветствия.

– Здорово выглядишь, Джонни, – сказал он. – Познакомь со своим новым другом.

Но когда они обернулись, «новый друг» Джонни, сгорбившись, улепётывал за кусты. Джонни снова кинулся к Никите, а Трофим терпеливо ждал, пока те поздороваются.

– Как ты мило развлекаешься, – заметил Никита. – Не стыдно издеваться над больными людьми?

– Тоже мне, гуманист! – фыркнул тот. – Вы, между прочим, сорвали мне эксперимент.

– Может ли человек летать? – улыбнулся Трофим.

– Дурень, – не очень обиделся Джонни. – Я этого летуна две недели на разговор разводил. Это Мишель Корпер. Твой коллега, Троха. Военный лётчик. Правда, из разведки.

– У нас есть разведка? – удивился Никита.

– Чего только у нас нет, кроме здравого смысла.

– Короче, что ты с ним тут делал?

– Пойдёмте, прогуляемся, мои дорогие друзья.

Джонни схватил обоих под локти и увёл подальше от стены, на самую середину площадки.

– У стен есть уши, – прошептал он. – А здесь мы на виду, но никто нас не слышит. Что у вас там нового?

Трофим подробно поведал о своём разговоре с ириканкой. Рассказал о готовых манжетах и о тайном обществе на территории Ирика. Джонни слушал его с полуоткрытым ртом. Когда Трофим замолчал, он прикрыл рот и недолго обдумывал сказанное. Потом сделал вдох, чтоб что-то сказать, но передумал. Второй раз набрал воздуха в грудь и на сей раз выдавил из себя:

– А… гм.

– Многосложно, – заметил Никита, – что они тебе тут дают пить?

– Что бы ни давали, я выплёвываю… Значит, ириканцы тоже ищут пещеру… И у них есть тайная сообщество. Почему асконцы не организовали ничего подобного?

– Умница, Джонни, – усмехнулся Трофим. – Задай этот вопрос своему лечащему врачу.

– Знаете что, – неуверенно протянул Никита, – я всё чаще задаю себе вопрос: «А оно нам это надо?». Нам всё равно не дадут вести поиски. Никто никогда не узнает правды. Живут же люди…

– Ты сам понял, что сказал? – Джонни одарил его презрительным взглядом.

– А ты понимаешь, во что ввязываемся? – парировал тот. Никакой папа тебе потом не поможет. Это очень серьёзно.

– Конечно, серьёзно, возможно у нас не будет внуков, если даже дети появятся. А о дальнейшей линии потомков речи быть не может. Конечно, мы можем прожить спокойной жизнью, но ты сможешь после всего узнанного жить спокойно?

– Я волнуюсь не только за себя, – сухо ответил Никита. – За нами следят, дом Трофима совсем оккупировали, ты здесь. И я не надеюсь на чудо. Я военный.

– Да? А я всё время думал, что военные не бояться рисковать.

– Да прекратите вы, – прервал их Трофим. – Вон на нас уже санитары смотрят. Джонни, сделай лицо поглупей.

– Куда уж глупей, – пробормотал Никита, за что и получил локтём в бок.

– Трох, – обратился Джонни к нему, когда санитары прошли мимо, – нужен стратолёт и план города?

Трофим кивнул:

– Хороший стратолёт.

– Ну, какой есть, – помрачнел лицом Джонни. – Но план города точный будет. Знаю, где достать. Только выйти я могу где-то через три дня. Я смотрел свою медицинскую карточку. Ник, что за лицо?!

– Я уже сомневаюсь, что пещера существует.

– Не сомневайся.

Джонни огляделся.

– Видели моего нового друга Мишеля?

Парни засмеялись.

– Так вот. Он был там.

Все трое остановились посреди полянки.

– Где был? – первый пришёл в себя Трофим.

– В пещере, только не надо столько эмоций – на нас смотрят…

– Когда? – Трофим не расслышал насчёт эмоций.

– Продолжаем прогулку, – Никита сделал шаг вперёд. Троица медленно возобновила путь.

– Давно, – отвечал Джонни на вопрос Трофима. – Ещё в молодости. Он был разведчиком и летал за пределами города, по слухам на нейтралке, но как показал недавно поставленный мной опыт, он летал над каким-то озером. Каким – не понял. Летал-то он сначала над водами океана. Что он там вынюхивал, история уже не помнит, но как-то наткнулся на что-то шокирующее и сошёл с ума…

– Почему ты решил, что это была пещера? – Никита всё ещё сомневался.

– Он сам мне сказал. То есть лежит себе человек в лечебнице, особо ни с кем не общается. Легенда его, как у многих: «Сошёл с ума… на работе, что-то увидел». А что – никто не говорит. Я тут пообщался с одним депрессивным (чуть сам таким не стал, больше не буду с такими общаться). Так он мне про Мишеля и рассказал, что слышал, как тот во сне бормочет: «Она существует. Это пещера познаний» и прочий бред. Ну, я его и зацепил. Обрабатывал долго. Молчаливый попался. Собрал по кусочкам его историю. Короче, дали ему задание выявить наличие островов за пределами материка. Стратолёт – невидимка, всё такое прочее. Он был вынужден сделать посадку. Там какое-то озеро было – я не понял вот этот момент, конечно… и как именно он наткнулся на пещеру… но, насколько я понял, Мишель узнал то, что его конкретно вышибло из седла. Крыша съехала. И теперь он здесь.

– Где он сделал посадку, – Трофим теребил взъерошенные волосы, – там был остров? Нас учили, что островов нет.

Джонни пожал плечами:

– Я так понял, что острова всё же есть.

– Бред, – возразил Никита, – никаких островов не существует. Это проверенный факт.

– А что это ты за полёты с ним устраивал? – полюбопытствовал Трофим.

– Пытался выяснить место положения пещеры, – уныло вздохнул Джонни. – Ники, я понимаю твой скептицизм, но он всё заладил про океан. Я-то знаю, что островов нет, в школе я учился. А ещё он про озеро какое-то настаивает.

– Озёр нет на нейтралке, – возразил Трофим. – А то, что на территории Асконии – это пруды. Что думаешь, Ник?

– Я думаю, что если от посещения этой пещеры сходят с ума… то я не очень хочу туда попасть. Но… куда деваться. Не бросать же вас, в самом деле. Наделаете дел без меня.

– Мы будем очень осторожными, – заверил его Трофим, широко улыбаясь.

Глава 10. Побег

Но осторожность на сей раз не помогла ему. Когда Трофим приземлился около дома – заметил горящий свет во всех окнах. Обычно отец не жёг энергию зря и оставлял освещённой ту комнату, в которой находился. Теперь все комнаты дома праздно горели. Парень вылез из салона «тарелки» и тихо подошёл к забору, у которого росли три взрослые яблони и своими ветвями скрывали его. Трофим пытался разглядеть что-нибудь в окнах первого этажа. Кабинет отца и его спальня были освещены, но безжизненны. А вот столовая выдавала присутствие людей. Тёмные силуэты прохаживались по ней и разговаривали друг с другом. А вот и силуэт отца. Он что-то горячо доказывал, бурно жестикулируя. Другие фигуры (их было четверо) стояли неподвижно и, казалось, внимательно слушали его. Возможно, это были просто гости, но тогда зачем отец включил функцию общего освещения? Нет. Это были не гости. Во всяком случае – непрошеные гости. Трофим попятился вдоль забора и наткнулся спиной на что-то или на кого-то. Он замер. Но сзади не было никаких движений. Трофим, замирая от страха, медленно повернулся и выдохнул с облегчением. Рядом стоял робот – швейцар. Почему-то за воротами. Непривычное место нахождения робота насторожила его.

– Люк, – тихо позвал Трофим робота.

Люк, откликаясь на имя, протянул ему что-то зажатое в металлической руке. Парень быстро выхватил протянутое. Это оказался старый, истёртый временем клочок бумаги. При свете от окон, который пробивался сквозь ветви яблонь, Трофим прочитал: «Ищи истину. Лишь рука об руку с ней обретёшь себя». Написано было так же давно, как давно существует эта бумага, и к тому же незнакомым подчерком. Трофим почувствовал, как холодок пробежался по его спине. Губы задрожали, на лбу выступил холодный пот. Он перевернул записку – там тоже было сообщение. Чернила на сей раз были свежими и почерк знакомым. Это писал его отец. Игорь Родон был лаконичен. Его письмо состояло из одного слова: «Беги»…

Трофим бросил взгляд на окна. В последнюю минуту он лихорадочно решал: послушаться отца или кинуться ему на помощь. Первым порывом было ворваться в столовую и уложить всех гостей с помощью бортота. Но это был лишь первый порыв, и был бы он порывом отчаяния. Возможно, майору Родону пока не угрожала опасность… пока не придёт его сын. Ведь все ждали именно его.

В мгновение ока Трофим оказался вновь в салоне тарелки и осторожно, не поднимая лишнего шума, отлетел от дома. Пролетев несколько метров, он включил последнюю скорость и, оставляя за собой шлейф синего света, помчался прочь от родных краёв.

Трофим не знал, куда держать курс. Некоторое время он бессмысленно летал в отдалённых районах города. Потом заметил, что число патрульных «тарелок» значительно увеличилось. Некоторые гражданские «тарелки» они уже остановили и проверяли. Трофим с ужасом стал понимать, что на него началась настоящая травля.

Он пошёл на снижение, скрываясь между домами. Здесь было тише. Выбрав самый нижний уровень, Трофим почти сбросил все настройки высоты и тихонько вёл машину на низком сопротивлении земному тяготению со скоростью восемьдесят километров в час. На этом уровне высотные дома, стоящие вдоль трассы, не имели окон, поэтому «тарелка» Трофима двигалась в полумраке. Он уже не паниковал. Мысль об опасности преследовала его давно, а теперь только свершилось ожидаемое. В любом случае, как бы он ни прятался, его найдут по сигналу, исходящему от штрих кода татуировки, стоит задействовать специальную аппаратуру. Но инстинкт самосохранения не давал ему сдаваться.

Трофим перебирал всевозможные варианты об укрытии и пришёл к неутешительному выводу, что укрытия ему не найти. У Никиты – не могло быть и речи, прикинуться чокнутым и прилететь к Джонни в лечебницу, в соседнюю палату – смешно и где-то грустно. Куда бежать? Город большой, а переночевать негде. Трофим грустно улыбнулся и вспомнил то единственное место, где ему было по-настоящему хорошо. Нейтралка.

Вылетев на главную дорогу, ведущую к пограничной базе, Трофим ещё некоторое время летел в нижнем ярусе. Затем набрал высоту, включив сопротивление, и взлетел вверх. Некоторое время, словно оглядываясь, он повисел на одном месте, потом задал направление и набрал скорость триста десять километров в час. На приборах он заметил позывные патрульных «тарелок», но, игнорируя их, летел дальше. Теперь он понимал, что прятаться поздно, осталось только удирать. Эта ночь решит его будущее, пусть и не столь продолжительное. Он проклинал тихоходные «тарелки», которые не позволяли развить достаточную скорость. Но у патрульных машин скорость была ненамного выше, и Трофим мог выиграть несколько минут.

Вот, наконец, пограничная база. Трофим припарковал «тарелку» у проходной и крикнул ничего не понимающему охраннику, чтоб тот открыл ворота. Охранник узнал прилетевшего, а погоню, скорее всего, расценил как угрозу коллеге. Поэтому он открыл внутренние ворота для Трофима и закрыл внешний купол. Четыре патрульных «тарелки» чуть не разбились о прозрачную броню купола. В опасном крене стратолёты рванули в сторону и, уже приземлившись, стали связываться с охраной пограничной базы.

Но у Трофима уже были эти заветные несколько минут. Он бежал по длинному коридору, который никогда ему не нравился, мимо проходящих коллег и начальства. Те не понимали происходящего, Трофима узнавали, но не могли понять, почему он здесь в ночную смену, когда работал только днём. Пока они разбирались, переговариваясь друг с другом, Трофим уже прибежал в ангар, где стоял его стратолёт.

Кто-то окликнул его, запрещая приближаться к летательному аппарату. Трофим сел в кабину и пультом управления открыл ворота ангара. В ангар прибежали люди. Они что-то кричали, махали руками, но пилот уже включил генератор и минимальное сопротивление. Он заметил, как ворота под чьим-то управлением стали опускаться и, не теряя ценных секунд, сорвался с места и вылетел за городскую стену, оставляя за собой суету охраны и разорванные лепестками ворота.

Трофим отметил на приборах несколько машин с базы с заряжающимися генераторами. Он одной рукой вцепился в рычаг управления, а другой набирал программу скорости. Новенький генератор, который он недавно установил, работал почти без потери энергии. Это давало преимущество в скорости. И Трофим задал функцию работы на полную мощность.

– Ну же, миленький, давай, – просил он, с тревогой глядя на монитор.

Генератор выплеснул мощную порцию энергии в двигатель, и стратолёт рванул вперёд. В глазах ночной ландшафт, освещённый габаритными огнями стратолёта, начал размываться. Пилота откинуло назад, вжимая в кресло. Он с трудом вдохнул и прикрыл глаза, но ненадолго. Было ещё что-то, что необходимо выполнить немедленно.

Патрульный Смок докладывал своему начальнику: «Нарушитель оторвался от нас, капитан. Он движется очень быстро, но мы видим его… Капитан, он исчез… Его стратолёт исчез из поля зрения. Как испарился…».

«Скорее всего, маскирующее поле, Смок, – отозвался капитан. – Ловите его сигнал от личного штрих кода. Он не прошёл раскодировку. Вы слышите меня?»

«Так точно. Есть искать по штрих коду! Мы его засекли. Движется по направлению… Капитан… сигнал от штрих кода тоже пропал».

«Как пропал?! Что значит пропал?! Как он мог пропасть?!» «Мгновенно…»

Трофим несколько минут летел на ускорении, вмятый в пилотское кресло, не глядя на мониторы, а лишь устремив безразличный взгляд в мерцающий мрак сквозь обзорное окно. Стратолёт мчался со скоростью семьсот километров в час под маскирующим полем, которое не позволяло гореть габаритным огням. Поэтому видимость обеспечивалась только ультразвуковыми волнами, которые давали в обзорном окне мерцающую картинку. Но картинка была достаточно бедна на содержание. Трофим покинул атмосферу и летел в стратосфере на максимальной высоте. Чувство страха не позволяло ему останавливаться. Он даже не мог себе позволить проверить монитор: есть ли за ним погоня или нет. Он просто надеялся, что оторвался.

Через два часа безостановочного полёта пилот стал снижать скорость. Он наконец-то проверил свои приборы. Погони не было. Кроме того, он залетел достаточно далеко. Своё местонахождение он определил примерно как крайне южное. Некоторое время на умеренной скорости и высоте он пролетел вперёд, пока не увидел с высоты полёта встающее солнце на горизонте.

Трофим пошёл на посадку. Когда выключился генератор, и шум двигателей затих, пилот открыл дверь. Он вышел на безжизненную равнину, пока ещё не освещённую солнцем. Всем телом парень почувствовал прохладный ветер, дувший с юга, и услышал далёкий всплеск воды, показавшийся ему галлюцинацией. Он прошёл вперёд несколько метров и лёг на мелкие камни. Взгляд его был устремлён в небо, где потухали утренние звёзды одна за другой. Небосвод стал светлеть. Дело близилось к рассвету. Наконец, и здесь солнце стало показываться из-за горизонта. Ночные тучи расступались, пропуская солнечный свет, превращались из лиловых в малиновые.

Трофим перевернулся со спины на живот, чтобы удобней было любоваться восходом. Светило уже наполовину выглянуло над землёй… нет, не над землёй… над водой. Теперь Трофим ясно видел впереди себя далёкую полоску океана, большого, могучего, как сама жизнь.

Глава 11. Ирик. Аскония. Нейтралка

В большом доме Даяны Быскровных давно никто спокойно не спал. После того как исчезла Марта, вся прислуга была поднята на уши, увеличился штат, появились рослые мощные ириканки, которые то приходили, то уходили. А ещё под вечер не вернулась Анитси.

Всю ночь девушка провела на нейтралке, чтобы сродниться с обновлённым стратолётом. Ей не терпелось попробовать всю мощь своей «Рыжей молнии». Генератор, что установил ей ушастый асконец, просто рвал машину вырывающейся свободной энергией. Это было круто! Но Анитси приходилось подлаживаться к новому ритму своей стальной птицы. Она еле держала управление. Сырьё для топлива было у неё под рукой – чистый кремний.

Анитси возвратилась лишь под утро в родной город и мечтала закрыться в своей комнате, рухнув на кровать. Но мечты её не осуществились. Открыв дверь в спальню, Анитси увидела Даяну, стоявшую около её картины. Анитси была так утомлена, что даже не было сил насторожиться. Она просто остановилась в проёме двери и устало посмотрела на мать.

– Кто это? – строго спросила растерянная Даяна, указывая на портрет асконца.

– А он говорил, что знаком с тобой, – устало ответила Анитси.

– Нет, я узнала, похоже очень, просто спросила…– Бескровных тихо улыбнулась. – Его зовут Трофим Родон. Вы встретились?

– Он не враг нам. Ты прекрасно знаешь, что асконцы…

– Я спрашиваю: вы с ним встретились? Расскажи мне.

– Расскажу…– Анитси напряжённо взглянула на Бескровных. – После того как ты мне скажешь, кто я…

Майор Игорь Родон налил себе горячего бодрящего напитка и медленно потягивал его из овальной кружки. Малакаи дремал у него на кухне тут же, за столом; серьёзный господин из правоохранительных органов вот уже два часа наблюдал за беснующимися мотыльками за стеклом, а двое молодцов вообще не выражали свои эмоции или желания. Они просто стояли у дверей, временами переминаясь с ноги на ногу, и смотрели перед собой расфокусированным взглядом. Занималась утро. Стиф Малакаи словно очнулся от дрёмы и, слегка подпрыгнув, быстро огляделся.

– Майор, – протянул он, растягивая тонкие губы в улыбочку, – уже утро. Как славно!

Родон медленно допивал свой утренний напиток, брови его сдвигались к переносице, но он только сильнее сжимал в руке кружку. Волнение давно ушло. Осталось только методичное пережёвывание фактов. Его сына искали на протяжении всей ночи. Было известно, что он покинул границы города и улетел в сторону нейтральной территории. Однако его следы не были найдены. Майор сам не понимал, как удалось уйти его сыну от властей, и всё ещё находился в лёгком замешательстве. Одно он понял наверняка: не стоит недооценивать своих детей. Всю жизнь он оберегал его от болезней и врагов, а Трофим сам оказался способен на многое.

– Как вы можете объяснить бегство вашего сына? – допрашивал его Малакаи.

– Как? Да я сам не знаю, куда исчез мой ребёнок.

– Глупости. Вы сумели его предупредить. Патрули доложили, что Трофим был у ворот дома, но не зашёл, почему?

– Вы напугали его, разве неясно?

– Не ясно, чего именно он испугался.

Родон оставил в покое уже давно пустую кружку и повернулся к Малакаи, который вгрызался ему в глаза.

– Почему мой сын должен бояться вас, я сам никак не пойму, – Игорь Родон медленно присел на краешек стула. Представитель правоохранительных органов хмыкнул. – Он не нарушал законов, установленных правительством, ни разу не пошёл против своей совести. Кому он может причинить вред?

– Милый майор Родон, – покачал головой Малакаи. – О вашем сыне ходят легенды. Странный такой молодой человек. Очень сильно отличается от всех своих сверстников и не только внешне. У него не менее странные друзья, один из которых ищет мифическую «пещеру познаний», а другой всячески потакает ему. Это даже не друзья, я бы сказал, а сообщники. Пути всех троих неизменно ведут за территорию города. А Трофим как-то отказался покидать свою работу, хотя ему и предложили карьеру на космодроме. Кроме того, его бывшие коллеги говорили, что он часто улетал на нейтральную территорию.

– Что из того, это же его работа.

– А то, что, милый мой майор… пока ещё, наше посольство в Ирике докладывает, что и в том городе неспокойно. Поговаривают о какой-то тайной коалиции, направленной против правительства.

– Какая связь? – дёрнул щекой Родон.

– Да прямая. У нас есть все подозрения, что ваш сын тайно встречался с ириканским представителем.

Майор вздрогнул и чуть заметно улыбнулся.

– Чего вы радуетесь, Родон?

– Ваши доводы просто смешны, – ещё шире улыбнулся Родон.

– Неужели так смешно? – Малакаи посмотрел на своих спутников и сделал им знак рукой. Те послушно вышли за дверь. – Майор, – нагнулся над Родоном тайный советник, – я знаю, что Трофим не ваш сын. Его сфабриковал ваш бывший супруг, да хранит Вселенная его душу. И могу при необходимости это доказать. Но зачем, вы ведь понимаете, что последует за этим. Мальчика начнут изучать, возможно, он погибнет, и не факт, что совершенно случайно. А секрет его завидного здоровья похоронят вместе с ним. Так что, давайте с вами дружить…

– Что вы хотите от меня?

– Вы знаете про моего сына, что постоянно лежит в клинике? Я бы многое отдал, если бы вы смогли ему помочь.

– Сожалею, Малакаи, но вашему сыну уже ничем не поможешь.

Малакаи выпрямился во весь рост и побледнел. Следующие слова давались ему с трудом:

– Тогда… помогите выжить моему следующему сыну… если я повторно клонируюсь.

– Я не знаю этих методов, которыми пользовался Кари, – упорно отнекивался Родон, – но подозреваю, что от них вы бы тоже отказались. Потому как мы с вами знаем, что взрыв в лаборатории был спланирован вышестоящими органами. Сама нация отказалась от того метода.

– Майор, – не сдавался тайный советник, – я уже на всё готов. Я не могу допустить гибель моего рода. Если мы обследуем вашего сына, я обещаю полную его неприкосновенность, а вы помогите мне.

– Я не знаю, где мой сын. Также как и вы…

Малакаи помедлил немного, затем растянул губы в улыбку и не спеша поднялся.

– Ну как можно быть таким упёртым?! Вы сами роете себе могилу. Что вас ждёт?! Что?! А я знаю что. Забвение. Вы даже не умрёте как герой…

Он вышел из кухни и резким движением руки позвал за собой ждущих его спутников. Те чинно подошли к майору и обхватили его за плечи. Игорь Родон вскинул бровь, с усмешкой взглянул на Малакаи и, отдёрнув ненужных помощников, сам вышел из дома.

Трофим сидел на вершине скалы, об основание которого с яростью ударялись могучие волны. Солёные брызги разлетались в стороны на многие метры, и парень был весь мокрый. Но было тепло. Солнце смелей приподнялось над горизонтом и первыми лучами согревало океан и безлюдные просторы юга континента.

Трофим закрыл глаза. Но и сквозь закрытые веки он мог улавливать ту бесконечность, что простиралась перед ним.

По скулам пробегали струйки воды, падающие на лицо. Это было необыкновенное ощущение свободы и страха перед неизвестностью. Он думал о тех, кто остался в городе: о друзьях и отце. Ещё он вспоминал Анитси, знал, что она непременно будет вечером ждать его около условной скалы. Ещё один вопрос остался нерешённым между ними – это грот, который Анитси навещала. Что там, Трофим не успел узнать – очень спешил на базу. Договорились о встрече на другой день, но… похоже, Трофим Родон не служит больше в пограничных войсках…

Сырьё для энергии в генераторе стратолёта было почти на нуле. Скорость, с которой Трофим улепётывал от пограничников, сожрала почти все резервы. Хотя… лететь всё равно было некуда. Самое скверное в его ситуации было то, что провизии тоже почти не было: только то, чем вчера Анитси угостила его. Необычно вкусная ириканская еда. Лучше бы она не была такой вкусной – хватило бы надольше.

Чувствуя, что скоро совсем промокнет, парень поднялся с нагретого солнцем камня и, щурясь от яркого света, огляделся вокруг. Это была равнина с небольшими, покрытыми мягкой травой холмами и быстрыми ручейками. Ещё из школьной программы Трофим помнил, что за стеной города мёртвая зона, нет ничего живого или пригодного к жизни. Но здесь он попал в один из своих сказочных снов. Утреннее солнце заливало побережье океана: могучие молчаливые скалы, о которые ударялись набегавшие волны и простиравшиеся к материку долины, покрытые изумрудной зеленью.

Трофим восхищённо озирался вокруг, потом смутная догадка подтолкнула его посмотреть карту и определить своё местонахождение. Он достал из кармана портативный навигатор и сделал необходимые расчёты. Каково же было его изумление, когда он обнаружил, что «стоит» в данный момент на пять километров от берега в воде. Трофим перепроверил расчёты, навигатор повторил картинку. Лёгкая улыбка скользнула по изумлённому лицу парня. Он вспомнил, что карту составляли чуть ли не полтысячи лет назад, и после этого никто не облетал нейтральную территорию так далеко. Воды океана за это время отхлынули от берегов, давая жизнь новым просторам. Интересно, что ещё изменилось с тех пор, пока две расы высиживали за стенами городов-гигантов? Какие ещё изменения преподнесла планета? И почему отхлынули воды? Не является ли это следствием когда-то произошедшего большого наводнения?

Все эти мысли были настолько беспокойны, что разыгрался аппетит. Трофим поспешил к стратолёту, где находились его скудные припасы. После небольшого перекуса Трофим довольно таки беспечно задремал…

Глава 12. Трофим и ириканки

Проснулся Трофим от сильного стука по корпусу его стратолёта, где укрывался от полуденного зноя жаркого климата самой дальней части материка. Протерев глаза, парень смутно различил за обзорным стеклом машины фигуры людей. Много фигур людей. Трофим подпрыгнул в кресле, больно ударившись о потолочную обивку стратолёта. Но прежде чем им овладела паника, беглец понял, что перед ним не асконцы. Хотя он не мог знать: плохо это или ещё хуже. Он просто замер в ожидании, не предпринимая каких-либо действий. Это были ириканки. Они смотрели на него, обступив летательный аппарат полукругом и, похоже, тоже не спешили делать первый шаг. Ириканки шушукались между собой, подталкивая друг друга в бок. Наконец, одна из них, наверное, старшая, отделилась от группы и подняла ладони в знак приветствия. Затем жестом она предложила пилоту выйти из кабины.

Трофим повиновался. Он, не спеша, вылез из стратолёта и с широкой улыбкой на губах обвёл взглядом всех присутствующих. Несмотря на их враждебность, они ему нравились. Ему вообще очень импонировала эта раса.

– Асконец! – обратилась к нему главная. – Как ты сюда попал?

Трофим встретился с ней глазами. Это была маленькая хрупкая девочка с короткой стрижкой и с огромными чёрными глазами.

– А как вы меня нашли? – ответил он вопросом на вопрос.

– По штрих коду, – пожала плечами маленькая ириканка.

Парень в недоумении взглянул на своё предплечье. Манжета была на месте. Неужели ириканские пограничники обладали более совершенной аппаратурой? Быть того не может! Лицо парня было таким беспомощным и растерянным, что ириканки засмеялись, словно над забавной зверюшкой.

– Ты друг Анитси? – вдруг неожиданно спросила маленькая чёрненькая ириканка.

– Д-да, – не спеша, ответил Трофим.

– Я узнала тебя. Я видела твой портрет в комнате сестры. Я Марта.

– Марта, – улыбнулся Трофим, – ты нашлась.

– Она рассказывала про меня?

– Очень много.

– А вот мне про тебя ни слова, – Марта по-детски выпятила нижнюю губу. – Я по портрету догадалась, что Анитси подружилась с асконцами. Она часто летала на нейтралку: готовиться к гонкам. А тут засекли ещё сигнал на нейтралке, кроме неё самой.

– Как засекли?

– Эти манжеты разработала одна из наших, чтобы прятаться от правительства, – вмешалась в разговор другая ириканка, более взрослая. – Мы все такие носим. Магнитные волны, исходящие от штрих кода, направлены на ту частоту, которую знаем только мы. Анитси давно получила в подарок такую манжету, чтобы спокойно летать за пределы города. У неё договор с Элайзой.

– Подождите, красавицы, – Трофим нахмурил брови, – вы говорите, что Анитси сейчас на нейтралке?

– Да, – подтвердила Марта. – И нас удивил ещё один сигнал. Мы решили проверить. Вот – тебя нашли.