Логика выбора Корецкий Данил

Ощутив столь мощную поддержку, Стротер Нон заметно приободрился.

– Четкая директива придет с часу на час! А пока разработайте тщательные планы поиска врагов! Особых врагов! Тех, кто умеет гипнотизировать, прыгать с большой высоты, возможно – летать! Они прельщают наших граждан небылицами о перелете в далекие миры и тем выдают себя! Пока каждый не разработает такой план, из здания не выходить! А потом прочесать страну, густым гребешком, чтобы ни один враг не ушел!

Черные костюмы разошлись по кабинетам. Стас Малко упал в глубокое кресло, машинально придвинул телефон. Хотя никаких больших эвакуационных операций на ближайшие дни не планировалось, надо предупредить товарищей. Но как? Марк скрылся от группы захвата и обитает неизвестно где. Лобову теперь звонить опасно даже из таксофона: все звонки высших руководителей пеленгуются охраной. Горик Таланов постоянно мотается по территории, и быстро найти его тоже непросто! Он отодвинул телефон на место. Нет, надо посылать к чертям все инструкции! Постоянно носить левитры, включать защитные поля хотя бы на минимум, пользоваться рациями неограниченного радиуса действия… И менять тактику! Ясно, что методы, которые годились еще год назад, сейчас устарели и никуда не годятся!

Вздохнув, он принялся писать план обнаружения и задержания земной четверки, который должен был, с одной стороны, быть безупречным, а с другой – совершенно неэффективным.

Горик Таланов подъехал к «Мазку маэстро» вскоре после обеда. Оставив машину за углом, он тщательно осмотрелся, прогулялся вдоль солидного, отделанного диким камнем фасада, незаметно заглянул в окна и убедился, что зал пуст. Обошел здание кругом, вернулся по параллельной улице, прошел мимо машины и вновь вышел в ту же точку, откуда начал осмотр.

Он был недоволен заданием. Как, собственно, и всем происходящим. Сколько споров было насчет того, кого спасать, – и вот к чему пришли… Конечно, им удалось отобрать и ученых, и военных, и нескольких изобретателей, хотя одного убили раньше, чем его удалось эвакуировать. Но в основном в спасательные паромы набивали обычных, ничем не примечательных навойцев – таких можно просто забирать с улицы и сажать в автобус: они с удовольствием убегут от страшного Тора… Впрочем, нет – соглашаются не все: некоторые принимали их за шпионов, либо провокаторов, либо просто пугались и вели себя черт знает как, даже заявляли в полицию… Про пришельцев узнали, на них стали охотиться, несколько раз ребята едва унесли ноги, вот Марк только вчера вырвался из засады. Активность Тора усиливается, общая обстановка накаляется, кое-где вспыхивают народные волнения, и, возможно, скоро придется уносить отсюда ноги. Поэтому сейчас работа должна быть особенно эффективной, надо расставлять сети на крупную дичь! А кого набирают они?! Какие-то сомнительные женщины из третьей категории, какой-то мальчишка, а теперь вот еще самая обычная продавщица…

Двери салона мягко распахнулись, Горик вошел в пустой зал и, как почти все посетители, сразу подошел к массивной скульптуре «На четвереньках». Он стал обходить ее, причмокивая губами и восхищенно покачивая головой, а сам незаметно осмотрелся по сторонам. От висящей на стене картины к нему поспешила симпатичная молодая женщина в строгом костюме: широкие синие брюки, белая кофточка с синей отделкой на груди и синими манжетами. От нее веяло тревогой, сложенные на груди руки дрожали. С одной стороны, это вполне объяснимо: хозяин пропал, а с утра ее наверняка допрашивали полицейские. А с другой – есть еще кабинет Марка с запасным выходом, там вполне могут прятаться полицейские… Впрочем, он сможет уйти от любой засады…

– Что вас заинтересовало, гражданин? – И улыбка была напряженной. – Что бы вы хотели купить?

– Мони?

Она кивнула и непроизвольно оглянулась.

– У меня есть записка от Глостера Чи. – Горик шагнул к двери и положил руку на пряжку – пульт управления левитром.

И тут же раздался грохот, сильные удары в голову и грудь отбросили его на холодное мраморное тело скульптуры. Он потерял ориентировку в пространстве и с трудом удержался на ногах. Грохот не прекращался, в стороны полетели крошки мрамора, белая блузка Мони расцвела красными цветами, и она ничком повалилась на пол. Залитому кровью Горику удавалось удерживать вертикальное положение, пальцы бессильно скользили по завиткам пряжки. Ему казалось, что он включил защитное поле и беспощадные удары прекратятся, но тяжелые молоты продолжали молотить по самым уязвимым частям его тела. Но он этого не чувствовал: левитр уже поднял его в воздух и нес вдаль – туда, где спокойно и безопасно…

На самом деле до безопасности было далеко: цепляясь за шею мраморной женщины, он беспомощно крутился вокруг скульптуры, и пули по-прежнему рвали незащищенное тело. Сознание мутилось, он уже ничего не соображал. Очередная серия выстрелов бросила его на пол рядом с Мони, и свет для него погас навсегда.

В тот же миг сигнал тревоги высшего уровня известил всех разведчиков на планете и на орбитальном спутнике, что Горик Таланов умер в определенной точке Навои, координаты…

Марк Джордан получил сигнал на улице, идя на встречу с информатором. Не заботясь о конспирации, он одновременно включил невидимость, защитное поле и взмыл в воздух. Лобов отдыхал после обеда, запершись в своем кабинете. Наплевав на охранников в приемной и на прямой телефон руководителя Администрации, он распахнул окно и мутным вихрем вылетел на улицу. Стас Малко, выполняя приказ, «прочесывал густым гребешком» территорию в поисках особо опасных преступников. Почему-то делал он это в районе бывшего проживания Соли Бел: что-то подсказывало, что эта вертихвостка может вернуться за вещами или выкинуть еще какую-нибудь глупость – например, поболтать с соседями и рассказать, как здорово она устроилась на новом месте. Он сделал то же самое, что и его товарищи. Три гарпии, невидимые, неуязвимые и беспощадные, мчались по воздуху в одну и ту же точку – художественный салон «Мазок маэстро». Туда же спускался посадочный блок с орбитального спутника.

В салоне столпилось много народа. В черных боевых комбинезонах, с оружием наизготовку, четверо бойцов Тайного департамента обступили убитых, внимательно осматривали их и обменивались профессиональными репликами.

– Кучно отработали…

– Главное, не меньше двадцати пяти пуль, а на ногах стоял до последнего!

– А девчонке двух хватило… Ясно, что она не из этих…

– Зато он – точно тот, кто нам нужен! Девчонке просто не повезло…

– Ничего, шеф сказал, что лучше перестараться…

Несколько дознавателей в обычных костюмах внимательно осматривали салон и фотографировали обстановку.

– Жалко девчонку… Красивая!

– Ребята работали по приказу! Глянь лучше, какие тут скульптуры…

Снаружи здание было огорожено яркими запрещающими лентами, которые для убедительности дублировали четыре охранника с автоматами поперек груди. Машины начальства уже выехали к салону. Но тут гарпии достигли цели.

Толстые стекла окон брызнули сотнями искрящихся осколков, в проемы ворвался порыв ураганного ветра, черные фигуры разлетелись в разные стороны, как кегли, сбитые мастерски запущенным шаром… Ураган впечатал их в стены, колонны, скульптуры – во все, что попадалось на пути, причем с такой силой, что они так и остались лежать без чувств. В салон вторглось нечто – невидимое и неслышимое, но несомненно ощущаемое: три довольно объемных мутноватых сгустка заполнили свободное пространство от пола до потолка. Мелкие статуэтки с жалобным звоном упали и разбились, слетели со стен несколько картин, самая большая покосилась и теперь висела на одном гвозде…

Вокруг изрешеченного тела Горика воздух стал мутнеть, вроде как сгущаться, и через мгновение оно исчезло, изумив лежащего неподалеку дознавателя, который пострадал меньше других и теперь наблюдал за происходящим через полуприкрытые веки. В следующий миг дознаватель изумился еще больше: прямо из воздуха появилась рука, провела ладонью по лицу девушки, закрыв ей глаза, и вновь пропала. С треском раскололась мраморная скульптура «На четвереньках», которая и так была изрядно исковыряна пулями. Порыв ветра рванулся в обратном направлении, и мутные коконы вылетели в разбитые окна, выбивая из рам уцелевшие осколки стекла, неожиданно зазвеневшие на плитах тротуара. Охранники шарахнулись в стороны, вскидывая автоматы, но стрелять было не в кого, разве что в подъехавшего Стротера Нона и его заместителей.

– Что это? – строго спросил начальник Тайного департамента, осматривая красные пятна на тротуарной плитке.

– Н-н-не знаю, гражданин соратник, – растерянно ответил старший охранник. – Только что этого не было…

Руководители вошли в салон. Оглушенные бойцы постепенно приходили в себя и поднимались на ноги. Стротер Нон уставился на труп Мони, потом перевел взгляд на большую лужу крови, обошел разбитую скульптуру «На четвереньках», зачем-то заглянул за уцелевший шедевр «Зарядка»… Лицо его постепенно покрывалось красными пятнами.

– Где он?! – рявкнул Стротер Нон. – Где изощренный враг, о ликвидации которого мне доложили?!

– Вот он, старший соратник! – морщась и растирая затылок, сообщил командир снайперской группы.

– Где звездный шпион?! Покажи где?!

Палец в черной обрезанной перчатке указал на кровь.

– То есть он здесь лежал…

– Теперь! Где он теперь?! – орал начальник Тайного департамента.

Подчиненные, понурившись, молчали. Даже дознаватель, который мог поделиться кое-какими наблюдениями, не спешил этого делать: рассказать сейчас о руке, появившейся ниоткуда, значило прослыть сумасшедшим. К тому же у него исчезла фотокамера, и этот вполне материальный факт сулил неприятности даже без каких-то бредовых дополнений.

– Не могу знать! – выдохнул наконец командир снайперской группы и опустил голову.

– Я над точкой, зависаю, высота три километра, – передал Джордж – пилот посадочного блока.

– Идем к тебе, – ответил Марк.

Посадочный блок напоминал диск, он тоже был в режиме невидимости, только включенном на половинную мощность, поэтому его контуры были расплывчатыми и время от времени изменяли форму, а иногда он целиком или частично вообще пропадал из виду. Открытый аварийный люк чернел, как хищная пасть халера. Джордан и Малко осторожно занесли капающий кровью «кокон» Горика, осторожно уложили на решетчатый стальной пол и отключили левитр.

– Да… – только и смог сказать Джордж. – Все, мы пошли… Хорошо, что здесь «Гектор»…

Но, судя по виду Горика, даже стационарная медицинская аппаратура звездолета вряд ли могла ему помочь…

– Передай им там, что надо собраться поговорить! – сказал Марк. – Все идет не так, необходимо менять и стратегию, и тактику!

Не прощаясь, он выпрыгнул наружу. За ним последовали Стас и Артур. Теперь это были не разъяренные звездные гарпии, а убитые горем люди. Некоторое время они снижались рядом по пологой глиссаде, будто собирались приземлиться в одном месте.

– Ты испачкался кровью, когда включал левитр Горика, – сказал Стас.

– Знаю, – безразлично ответил Марк. – Полечу на Серп, там вымоюсь и заночую. На тебя тоже попало…

– Да. Я вернусь в твой салон, там много крови, никто не удивится.

– Сообщай все подробности, – сказал Артур. – Я думаю, в Администрации тоже будут новости.

– Главная придет с «Гектора», – буркнул Марк.

Поскольку никто не верил, что новость окажется хорошей, некоторое время они летели молча. До определенной точки, где их дороги расходились.

– Удачи. Теперь рации дальней связи не выключаем.

Три силовых кокона разлетелись по расходящимся траекториям. На фоне легкой облачности они не казались замутненными, и их совершенно не было видно. Как и меняющий форму диск, который стремительно набрал высоту и исчез из глаз.

Народный защитник Клив Ир имел третий класс службы, а значит, командовал отделением из пяти полицейских. А ведь когда он познакомился с «этими людьми», то был обычным рядовым, да и то в такой ситуации, после которой его ожидало разжалование и предание суду специального трибунала. Тогда он патрулировал «зеленый» район, как принято, никогда не заходил в него глубоко, особенно в одиночку. Врагов у него не было, и он до сих пор не мог понять, почему какая-то пьяная гугла вдруг напала на него средь бела дня, почему они наскоро избили его и, забрав пистолет, скрылись… За нападение на полицейского положена утилизация, за хранение пистолета – тоже. Да и не нужен обычным гуглякам пистолет. Зачем они это сделали? Тем более что ни раньше, ни позже таких случаев не случалось!

Но тогда было не до размышлений: он лежал в каком-то подвале на битых сырых кирпичах, постепенно приходил в себя и гадал: утилизируют ли его самого за утерю оружия или сошлют лет на двадцать в подземные рудники, добывать отделочный камень… И вдруг появился тот, кого впоследствии он стал называть «гражданин № 1», – расспросил, что произошло, приказал ждать и быстро ушел. А через некоторое время вернулся и принес его пистолет, возвратив к жизни, свободе, службе и карьерному росту. Клив как-то сразу расположился к нему, а потом и к его друзьям – «гражданам № 2 и № 3». И завязалась между ними дружба.

Странная, конечно, дружба, но благодаря ей он и продвинулся по службе. Показал «номеру первому» своего начальника, и с тех пор тот относился к нему как к родному сыну: и первый класс присвоил, и второй, и третий… Как это получалось, Клив не задумывался. «Гражданин № один» давал ему разные поручения, взамен подбрасывал деньги, когда жена заболела, какие-то чудодейственные таблетки принес – мигом выздоровела! А кто он такой – Клив понятия не имел! Конечно, похоже, что агреганский шпион, только когда Клив про это думал, у него такая головная боль начиналась, что мысли сразу переключались на другой лад. Ведь может, «гражданин № 1» со своими соратниками работают на Тайный департамент? Эти ребята часто пользуются услугами общей полиции, причем все делают чужими руками, не выдавая истинных целей! А что, вполне может быть! Правда, «тайники» никогда не оплачивают своих поручений… Ну да ладно! Главное, что, когда Клив так думал, голова у него не болела. А деньги – дело десятое…

Третий поселок располагался на холме, между «зелеными» и «черными» кварталами. Не прямо посередке, а в стороне, на возвышении, и территориально не относился ни к тем, ни к другим. Несколько лет назад Мудрейший сказал речь по какому-то поводу, а толкователи разъяснили одну из ее фраз так, что «черные» районы надо снести, а их обитателей переселить в поселки, подобные тем, в которых живут граждане высшей и первой категорий, потому что все навойцы равны между собой, а следовательно, и жить должны одинаково. В смысле, одинаково хорошо.

Такая директива вначале переполошила более мелкое начальство своей невыполнимостью, но потом была исполнена обычным порядком, то есть с искажением до неузнаваемости. «Черные» районы, конечно, не снесли, но поблизости от них возвели три поселка – один в Стакке и два в пригородах. В каждом было по двадцать-тридцать домиков, из негорючей фанеры, и хотя, конечно, им было далеко до комфортабельных особняков «красных» и «синих» поселков, для отчета этого хватило. Газеты расписали об очередном выполнении указания Мудрейшего и разместили фотографии счастливых новоселов, которых набрали откуда угодно, но не из «черных» кварталов, от жителей которых радостных улыбок ждать не приходилось даже на сиюминутном снимке.

Поскольку поселки были мало приспособлены для жизни, «новоселы» вскоре съехали оттуда, не рискуя жить в опасной близости от «черных» районов и устав ждать полного подключения коммуникаций. А чтобы декорации окончательно не растащили, Клив со своим отделением регулярно патрулировали пустынные улицы и ловили «черных», пытающихся тут чем-нибудь поживиться. Вскоре они отбили у мародеров охоту лазать в запретную зону, а потом «гражданин № 1» приспособил декоративный поселок для временного жилья каких-то переселенцев. Куда и откуда они переселялись, Клив не знал, но и он, и его подчиненные получали доплату за охрану временных жителей и за сопровождение автобусов с ними куда-то в район Зеленых гор. Это их вполне устраивало, а поскольку обсуждение переселенцев тоже вызывало у всех головную боль, то болтать на эту тему желающих не находилось.

Сегодня Клив должен был заехать в третий поселок для обычного патрулирования да вдобавок предостеречь одну из переселенок от попыток связаться со своими знакомыми по телефону. Правда, его мучило нехорошее предчувствие: возможно, оттого, что днем в центре «тайники» провели операцию со стрельбой и убитыми, а скорей всего потому, что он уже дважды возил эту самую переселенку к довольно далеко находящемуся таксофону и не только не препятствовал ей в запрещенных контактах, но и охранял во время длительных разговоров с подружками. Болтали, смеялись, что тут плохого? Тем более что самому ему было хорошо, ибо эта переселенка расплачивалась с ним за услуги тем, чем может расплатиться каждая женщина, и оба всегда оставались довольными.

Полицейская «Виктория» осторожно прокатилась по окраине «зеленого» района и, минуя раскинувшийся слева «черный», въехала на пригорок, на котором и возвышался третий поселок. Это не были прочные и просторные коттеджи граждан высших категорий, скорей домики для кукол или зверушек в зоопарке.

Он проехал по единственной улице, у предпоследнего домика остановился, вышел размять ноги, прошелся взад-вперед, по-хозяйски осматриваясь. Несколько любопытных прижали лица к стеклам, и он погрозил им пальцем: «Мол, сидите тихо!» «Гражданин № 1» приказывал, чтобы здесь был порядок: никто днем не показывался на улице, из поселка не уходил и вообще не привлекал внимания. Соли Бел с радостной улыбкой выпорхнула к машине. Она была в легком красном плаще и, как всегда, хорошо выглядела, а потому считала, что на нее всякие строгости не распространяются. До сегодняшнего дня Клив и сам так считал. Но сейчас строго нахмурился:

– Зайдите в дом, гражданка! Покидать поселок запрещено, звонить по телефону – тем более!

Соли будто наткнулась на прозрачную стену и больно ударилась: у нее стало такое лицо, будто она сейчас заплачет. Но интуиция у женщины была хорошей, и она поняла, что сегодня просить обычно податливого полицейского бесполезно.

– Но тебе же все это не запрещено, Клив! – быстро сориентировалась она. – Позвони Сели Де и скажи, что у меня все хорошо, каждый день едим мясо и птицу! Запомнишь телефон?

– Запомню, – сурово кивнул Клив. – Как у вас тут обстановка? Все в порядке?

– Да. Ну, вот только…

Соли потупилась, демонстрируя девичью скромность, которая мешает ей сказать этому простому мужественному парню о чувствах, которые она к нему испытывает. У полицейских тоже не каменные сердца, голос Клива подобрел.

– Сейчас начались строгости… Как будет можно – подъеду…

– Спасибо! – улыбнулась Соли.

Клив приложил руку к груди, сел в машину и двинулся в обратном направлении. Выехав из поселка и спустившись с холма, он попетлял по грунтовой дороге, въехал в «зеленый» район и через полтора квартала остановился возле таксофона, накрепко прикрепленного к толстой кирпичной стене. Тщательно осмотрелся по сторонам, но ничего подозрительного или опасного не обнаружил и стал нажимать кнопки, не подозревая, что его самого изучают через бинокль с чердака противоположного дома.

– По приметам это тот, который был с ней в прошлый раз, в форме «защитника», – не отрываясь от бинокля, доложил старший снайперской группы в микрофон небольшой рации. – Женщины с ним нет.

– Точно тот? – спросил руководитель операции из дежурной части.

– Из этого аппарата обычно никто не звонит. А он тоже в форме, как тот… Слишком много совпадений…

– Что делает?

– Набирает номер…

– Отлично! Мы прослушиваем квартиру, если он соединится с ней, все будет ясно…

– Соли, это ты? – раздался из зарешеченного динамика возбужденный женский голос. – А я жду, жду…

– Нет, – ответил Клив. – Но я звоню по ее просьбе. Она просила передать, что у нее все хорошо…

– Есть, это тот же номер! – услышал руководитель снайперов. – Значит, он в деле. Действуйте!

– Огонь! – скомандовал человек с биноклем.

– Когда она уезжает в свои райские края?

– Больше она ничего не ска… – Фраза оборвалась на полуслове.

Бах! Бах! Бах! – град пуль обрушился на человека в полицейской форме. Стреляли четыре снайпера с разных точек, причем все они находились на возвышении: чердаки, крыши домов, верхние этажи, – поэтому цель была как на ладони. Клив ничком упал под таксофон, фуражка слетела с головы и покатилась по грязному асфальту, но стрельбу это не остановило. Для верности следовало поразить неизвестного двадцатью пятью пулями и потом тщательно охранять тело, чтобы оно не исчезло, как в прошлый раз… Обе эти директивы были выполнены.

Марк Джордан

И основная и запасная квартиры были провалены. Для того чтобы найти новую, требовалось время. К тому же следовало привести себя в порядок. Поэтому, расставшись со Стасом и Артуром, я сразу взял курс на Серп. С учетом обострившейся обстановки, силовые поля мы решили по возможности не выключать, постоянно оставляя их в слабом режиме защиты. С невидимостью решили поступить точно так же: в условиях постоянной опасности лучше перестараться… Очевидно, из-за пережитого стресса я недостаточно погасил скорость, пришлось пробежаться по розовому песку, вздымая фонтаны песчинок и оставляя довольно длинную цепочку следов. Если бы кто-то сидел на выступе золотой скалы, он бы удивился, откуда на пустом берегу берутся отпечатки подошв и кто поднимает здесь вихри розовой пыли. Но здесь никого не было.

Я осмотрелся, просканировал обстановку вокруг и, только убедившись, что все спокойно, выключил защиту, разделся и зашел в океан, смывая с тела свой пот и чужую кровь.

Потом долго сидел на берегу у самой линии прибоя, смотрел на деловито роющих норы рачков и ни о чем не думал. Впрочем, вряд ли можно было назвать это «ни о чем». Я думал, что собирался послать в свой салон Тери, и тогда она лежала бы мертвой рядом с Мони… Думал о том, что сама Мони вообще ни о чем не знала, и если бы не внезапная идея «спасти ей жизнь», она была бы жива и здорова. По крайней мере, еще несколько лет…

«Благими намерениями вымощена дорога в ад», – эту старинную поговорку я вычитал в одной из злых книг и тогда ее не понял, а понял только сейчас.

Мои мысли прервал знакомый звук, исходящий от вороха лежащей в розовом песке грязной и пропотевшей одежды. Общий вызов вмонтированной в левитр рации дальней связи, и я сразу понял, что нам хотят сообщить. Так и оказалось: принятыми мерами с использованием всей имеющейся медицинской аппаратуры Горика вернуть к жизни не удалось.

Я валился с ног от усталости, но спать не хотел, я был голоден, но есть не мог, мне надо было чем-то заняться, и я нашел занятие: запечатал в пакет грязную одежду и засунул ее в утилизатор жилого блока, поднятого метров на десять в горы и работающего в режиме «хамелеон». Потом приготовил новый комплект одежды: чистый и выглаженный рабочий комбинезон – ничего другого здесь не оказалось.

Быстро смеркалось, Тор ушел за водный горизонт и постепенно втянул за собой свои щупальца, появились звезды.

И снова сигнал общего вызова. На этот раз вызывал Стас Малко:

– Клив изрешечен пулями у таксофона на окраине «зеленого» района.

– Что он там делал? – спросил я, сдерживая эмоции. – И почему в него стреляли?

– Кандидатка Соли Бел звонила своей подружке из этого таксофона, – после короткой паузы отозвался Стас. – «Тайники» засекли разговор по ключевым словам, потом опросили обитателей района и установили приметы ее и Клива, поставили снайперскую засаду. А сегодня пришел только Клив и набрал тот же номер. Они посчитали, что это и есть звездный шпион…

– Кажется, это ты подобрал кандидатку Соли Бел? – безразлично спросил я.

– Да, – виновато вздохнул Стас. – Это была вынужденная мера.

Он ждал еще каких-то слов, возможно, упреков, но я молчал.

– Мы же говорили – надо менять всю стратегию, – вроде оправдываясь, произнес Стас.

– Надо, – чужим голосом сказал я. – Но в первую очередь надо сейчас же эвакуировать третий поселок.

– Каким образом? – вмешался вахтенный командир «Гектора». – Зона «Z» не готова, надо выводить корабль на новую точку, проводить юстировку… До утра не успеем…

– Там тридцать пять человек. Пусть их заберет посадочный диск.

– Почему такая спешка? – поинтересовался «Гектор».

– Да потому, что они прочешут этот район, найдут жителей поселка, который должен быть пустым, пропустят их через фильтр допросов и уничтожат! – заорал я.

– Так и будет, – подключился Артур.

– Обязательно! – подтвердил Стас.

– Мы же работаем здесь, чтобы спасать навойцев, а не губить их! – продолжал орать я.

– Спокойно, ребята, раз так, диск спустится по команде, – сказал «Гектор».

– И это еще не все! – не успокаивался я. – Мы требуем общую встречу. С участием Координатора, который в курсе того, как идет процесс переселения! Нам надо менять все: стратегию, тактику, логику отбора…

– Я доложу руководству, – сказал вахтенный начальник. – А сейчас готовим диск.

– Пусть зависнет над объектом на высоте двух километров в режиме невидимости и защиты! – скомандовал я, хотя в общем-то руководить должен был старший по занимаемой на планете должности Артур Лобов.

– Все правильно! – сказал он, как бы утвердив мой приказ.

Я быстро надел левитр, включил защиту и невидимость и резко взлетел навстречу черному, усыпанному звездами небосводу. Я знал, что еще две невидимые ракеты стартовали одновременно со мной. Нас было трое, но втроем, даже без земного оружия, мы стоили целой армии. Во всяком случае, каждый, разогнавшись, мог опрокинуть… нет, не танк, танков здесь не было. Но халера – точно! Хотя я надеялся, что нам не придется вступать в боевое столкновение ни с халерами, ни с навойцами.

К третьему поселку мы прибыли почти одновременно, только Лобов несколько задержался. Стас облетел окрестности, чтобы убедиться, что все благополучно, а мы с Артуром двинулись с двух сторон, заходя во все дома поселка с сообщением, что эвакуация начинается. Люди уже ложились спать, и это известие застало их врасплох и выбило из колеи. Важное событие, которое ждешь и к наступлению которого вроде бы привык, при своем внезапном приближении кажется уже не таким притягательным и даже несколько пугает.

– Это так неожиданно…

– Может быть, отложим на завтра?

– Да, лучше завтра, когда будет светло…

Я и Артур монотонно повторяли одно и то же:

– Ночью сюда явится тайная полиция, поэтому надо срочно улетать. Все уже готово, вас ждут…

– А на чем мы полетим?

– А что мы будем там делать?

Переселенцы отнюдь не были монолитны. Некоторые быстро собрали вещи и вышли на улицу поселка, некоторые были растерянны и испуганны, а некоторые явно жалели о принятом решении и были не против остаться на Навое, пусть даже и со взбесившимся Тором. Если следовать инструкции, то нам требовалось всех в очередной раз тщательно опросить, колеблющихся отпустить по домам, даже не стирая им память, а предупредив о необходимости сохранить контакты с нами в тайне. Это было совершенно невозможно, потому что еще по дороге или уже дома их задержали бы «тайники» и предали суду за контакты со шпионами и государственную измену. А приговоры за такие преступления даже не снились составителям гуманных инструкций. Поэтому мы с Артуром гипнотически «подталкивали» тех, кто утратил боевой дух, и они переставали ныть и присоединялись к остальным. Меня порадовала Тери: она быстро собрала Борка и одной из первых вышла на улицу, подбадривая нерешительных и поднимая моральный дух остальных.

– Мы увидимся когда-нибудь? – улучив момент, спросила она.

– Думаю, да! – Я уверенно потрепал ее по плечу.

– А где та девушка из салона, за которой ты хотел меня послать? Ее не привезли…

– Она в другом месте. Скоро она вас догонит.

Сонный Борк заплакал, и Тери стала заниматься ребенком.

Подошли еще несколько человек – троих отбирал я, и они посчитали необходимым пожать мне руку на прощанье, четвертой была женщина в красном плаще и довольно легкомысленного вида.

– Ой, а Клив знает, что я сегодня уеду? – спросила она, улыбаясь мне как хорошему знакомому. Очень хорошему.

Я понял, что это и есть Соли Бел.

– Да, конечно.

– Он позвонил Сели Де?

– Разумеется.

– И он рассказал ей все, что я просила?

– Несомненно. Кстати, уже началась посадка, прошу вас пройти вперед…

Действительно, по команде Артура спасательный диск сел на площадку у въезда в поселок и убрал невидимость. Таких аппаратов никто из навойцев никогда не видел, и необходимость посадки в него могла вызвать панику, поэтому переселенцам мы показали диск в виде симпатичного домика из детских сказок, а аварийный люк теперь не напоминал пасть халера – он был похож на украшенный цветами вход в сказочный дворец.

Погрузка прошла довольно быстро, люк закрылся. И диск исчез из виду. Только по кратковременно исчезающим звездам можно было отследить его движение на околопланетную орбиту, где ждал «Гектор» с его огромными пространствами, сказочными садами, озерами и водопадами.

На городском пляже встречаться с агентами очень удобно. Здесь всегда много отдыхающих, среди них легко затеряться, тем более что, когда люди в одних купальных костюмах, приметы и фотороботы – плохие помощники. Я любил проводить здесь встречи с Кливом. Он первым бросался в теплую воду, а я плыл следом, причем совсем не так, как плавал на родине, чтобы не выделяться из сотен пловцов. Клив доплывал до буйка, обхватывал его руками и некоторое время неподвижно висел, отдыхая. Он врал и притворялся точно так же, как я. Но он был гораздо более уязвим, поэтому ему надо было делать это гораздо изощренней. Изобразив, что достаточно отдохнул, он плыл назад, к берегу, причем наискосок, так, чтобы наши пути не пересеклись. А когда наблюдатели – если за ним, мной или обоими наблюдали – убеждались, что контакта между нами не было, тогда и я подплывал к большому бело-красному конусу, обхватывал его, прижимался к шершавой поверхности и блаженно закрывал глаза. Но руки тщательно ощупывали каждый сантиметр задней поверхности, как будто это была спина или ягодицы любимой женщины, прижавшейся ко мне в пароксизме страсти. Находил и отрывал кубик информационного накопителя, зажимал его в ладони и медленно возвращался к берегу.

Сегодня эта схема не работала, потому что Клив лежал в морге Тайного департамента под усиленной охраной и больше не мог исполнять функции моего осведомителя. Прийти должен был его дублер, но я не был уверен, что он тоже рискнет жизнью.

Я лежал на солнце, в черных очках, и с трудом боролся со сном. Здесь все отдыхали: купались, загорали, клеили девушек, летали на разноцветных воздушных шарах, над отсверкивающей тысячами зайчиков изумрудной гладью теплой солоноватой воды. И я делал вид, что просто загораю в удобном пластиковом лежаке. Но бесконечно загорать нельзя, да и действительно было очень жарко. Я поднялся, бросился в воду и поплыл к буйку, как всегда, как будто плыл за Кливом. Но Клива не было, я доплыл до разноцветного конуса, коснулся рукой его шершавой поверхности и вернулся обратно.

Красно-желтое солнце было ярким и вроде бы обычным – пугающие протуберанцы растворялись на фоне раскаленного неба и становились видимыми только утром и вечером. Белый песок, как всегда, горячий, а плотный синеватый воздух раскален, и пока я пробирался между бросающими мяч коричневыми девушками в открытых купальниках к своему месту, кожа почти совсем высохла. Одежда лежала так же, как я ее оставил, а портфель – шикарный черный, богатого вида «дипломат» – исчез. Я опустился на красный пластиковый лежак и закрыл глаза. Если бы похититель смог удержать «дипломат» у себя, да еще сумел бы его открыть…

Сосредоточиваться не хотелось: купание и солнце оказывали расслабляющее воздействие, и мне пришлось напрячься, превозмогая себя. Вор появился через пять минут – здоровенный парень с наглым лицом, на котором застыла гримаса испуга. Он не понимал, что с ним происходит и почему он вернулся, но инстинкт и прошлый опыт подсказывали – ничего хорошего ждать сейчас не приходится. Когда он поставил портфель и я его отпустил, он на секунду замешкался, ошалело тряся головой, а потом сорвался с места и, опрокидывая ничего не понимающих людей, бросился бежать.

– Чего это он? – удивился сосед справа – средних лет мужчина с могучим торсом. – Псих, что ли?

– Скорее всего. – У меня было еще много свободного времени, и я, установив тент, задремал в тени.

– Еще одно загадочное похищение! – пронзительный мальчишеский голос вернул меня к действительности. – Бесследно пропал из своей квартиры профессор Кристопер! Кто следующий?!

Я купил газету. Первая полоса пестрела броскими заголовками: «Зловещая загадка века!», «Куда исчезают известные ученые?», «Кому выгодна утечка мозгов?»

– Что вы думаете по этому поводу? – Сосед уже несколько минут заглядывал через плечо и наконец не выдержал.

– Что тут думать – как всегда, одни враки, чтобы поднять тираж.

– Вот как? – Он облизнул сухие губы. – А куда же, по-вашему, делся Кристопер?

Кристопером занимался Стас Малко, сейчас он находился во втором поселке и ждал эвакуации.

– Мало ли! Закатился с любовницей в Роганду или растратил казенные деньги, купил паспорт и живет припеваючи под чужой фамилией, а может…

– Бросьте, бросьте! – Собеседник протестующе поднял руку. – А остальные? Два физика, генетик, молекулярный биолог, химик – да вот здесь список… – Он ткнул пальцем в страницу. – Двадцать шесть человек! Они что, тоже в Роганде? Может, у них у всех любовная лихорадка?

– Ну, этого я не знаю. В мире ежедневно происходит столько событий, что, если сделать выборку по совпадающим признакам, у нас появится не меньше сотни необъяснимых загадок.

– Вот именно, – вмешался сосед слева – рыхлый толстяк, кожа которого обгорела до шелушения. – Обычное совпадение, на которое не стоило бы обращать внимания, да оно оказалось кое-кому на руку. Как же – наживка для дураков! Заглотнул – и пережевывай, а все остальное само собой отойдет на второй план! Вот, смотрите! – Он выхватил у меня из рук газету. – На последней странице мелким шрифтом, скромно: «Сообщение государственного астрономического общества. Необычный цвет солнца и его радужная оболочка не объяснены, но никакой опасности это явление представлять не может…» – Толстяк сардонически захохотал. – И это после месячной истерии: дурное предзнаменование, вселенская катастрофа, конец света! Как вам это нравится? Ясное дело – правительственный запрет! А чтобы отвлечь людей, сфабриковали сенсацию: исчезновение знаменитых ученых! А те небось сейчас на министерских дачах прохлаждаются!

– Не знаю, не знаю, – покачал головой сосед справа. – Только вот что. – Он наклонился поближе и понизил голос: – На моей улице тоже пропали двое – муж и жена. Про них-то, понятно, в газетах не пишут: люди маленькие, никому не интересные, не то что Кристопер! Но мы, соседи, знаем: жили – и нет их, а дом не заперт и вещи все на местах. Что вы на это скажете?

– А то, что мне наплевать! – брызнул слюной толстяк. – Я хочу знать: почему на этом чертовом солнце появилась эта чертовая корона?! И самое главное, что меня интересует, – буду я жить или сыграю в ящик?! Кто может мне ответить?!

Ответ знал только я и еще три человека. По крайней мере, в этом полушарии. По повышенной аффектации и надрыву в голосе чувствовалось, что толстяк пьян. Он смотрел жалкими глазами и явно ждал утешения. Его не волновала судьба цивилизации, да и вообще ничего, кроме собственной шкуры. Свинья. Терпеть не могу животных в человеческом обличье, и мне совершенно не хотелось его утешать. Да и вряд ли бы мой ответ его утешил.

– Обратитесь в астрологическое общество, – посоветовал я, собирая вещи. – И меньше пейте в жару, тогда не будет мерещиться всякое…

Дублер, как я и ожидал, не появился, оставаться на пляже больше не было смысла. Песок начал остывать, косые лучи солнца почти не давали загара, занятых лежаков заметно поубавилось – многие расходились по домам.

Четыре девушки продолжали перебрасываться ярким желто-зеленым мячом у самого края волнореза. Почти обнаженные, тонкие, гибкие, длинноногие. Если бы они вдруг свалились в море… Не здесь, где полно народа и сколько угодно спортивных парней, способных мигом превратить пустячную неприятность в повод для знакомства.

Мрачный пустынный берег, зловещие блики на днище перевернутой шлюпки, вода, безжалостно захлестывающая легкие, отчетливое ощущение неминуемой смерти, отчаяние последних мгновений…

Возникшая картина была плоской, двухцветной и, как всегда, дьявольски правдоподобной. Конечно, я бы вытащил всех четверых, но есть жестокое дополнительное условие: спасти можно только одну, больше не успеть, даже превратив кровь в пар и перервав мышцы. И твоя жизнь не козырь в этой игре – самопожертвование ничего не изменит. Они все одинаково далеко от берега, иначе все было бы просто – решал случай, слепой рок, судьба. Только одну! Которую? Ту, что громче кричит? Или ту, что сильнее колотит по воде? А может, ту, которую уже накрывают волны? Решай, и спасенная будет жить – молодая, красивая, привлекательная, – а остальные… Девушки смеялись, дурачились, не подозревая, что через секунду обольстительные тела трех из них начнут синеть и раздуваться, превращаясь в бесформенные резиноподобные трупы утопленников, погибших по моей вине.

Видеть этого я уже не мог и быстро пошел прочь, инстинктивно тряся головой, чтобы отогнать наваждение.

Но в чем состоит вина человека, поставленного обстоятельствами перед убийственной в своей простоте дилеммой: одна или никто? Останови я сейчас любого прохожего, растолкуй ему суть вопроса, он скажет: ерунда, шуточки подсознания, бросай пить, парень, и не увлекайся зеленым дымом, а в жизни такого не бывает! И останется только улыбнуться в ответ, если бы я еще умел улыбаться.

Дублер на связь не явился: может, струсил, а может, его нейтрализовали. Вопреки всем правилам, я три часа ждал его в кафе на набережной, чувствуя, что из меня вынули позвоночник, но все же на что-то надеясь. Сидел, как ни в чем не бывало, потягивал тягучую феру – отвратительное пойло типа пива, к которому за два года так и не смог привыкнуть.

– Вот ты где! – раздался за спиной женский голос. – Наконец-то я тебя нашла!

Я резко обернулся. Сзади стояла Клайда. В зеленом платье, туго облегающем ее стройную фигуру, она была похожа на ящерицу. Ящерица улыбалась и явно собиралась броситься мне на шею. Кто с ней – «тайники» или «спецы»? Сколько их? Да и где они?!

В полупустом зале явно никого из них не было. Да и тревоги я не чувствовал. Неужели это чистое совпадение?

– Как ты меня нашла? – Легким движением руки я остановил Клайду, которая уже распахнула объятия.

– …Я искала тебя по всему городу, ходила на старую квартиру, в магазин… Что там произошло? Все стекла выбиты, ленты, охрана… Это не из-за того урода в золотой маске?

– Я не знаю никакого урода. Тем более в маске…

Она бросила пронизывающий взгляд, кивнула.

– Я тоже. Потом стала обходить все места, где ты любишь бывать… «Золотой круг», «Купол», «Фиалка»… Все, откуда открывается красивый вид. Вот и сюда зашла уже третий раз…

От нее пахло предательством, но не тем предательством, которое меня сейчас интересовало, – личным предательством. Я убрал руку и позволил ей себя обнять. Гибкое теплое тело прижалось ко мне вплотную, ласковые руки обхватили шею.

– Куда ты пропал? Я измучилась, потеряла покой… А тут еще этот Тор лезет в окно своими щупальцами. Я три ночи не сплю, схожу с ума, без порции браски не могу заснуть…

Каменное сердце дальнего разведчика дрогнуло и размягчилось. Мне было приятно на нее смотреть, низкий чувственный голос обволакивал сознание и трогал затаенные в глубине души струнки, вызывая щемящую грусть.

– Ты же знаешь, как я тебя люблю, мне никто не нужен, я не могу жить без тебя…

Если бы это было правдой, все обстояло бы по-другому. Легче бы переносились оторванность от дома, иссушающие мозг нагрузки, тяжкое бремя решений, колоссальное нервное напряжение каждого дня. И я рассказал бы ей, что у меня убили товарища, даже двух, и меня могут убить в любой момент… Что рушится грандиозная программа спасения обитаемого разумного мира, в которой оказалась какая-то непонятная ошибка. Когда делишься проблемами с близким другом, они уменьшаются в размерах и переносить их становится легче. В старину это называлось «поплакаться в жилетку». Но я мог не только жаловаться Клайде на жизнь. Я мог сделать для нее больше, чем кто-нибудь на этой планете!

Клайда заказала две рюмки браски и опрокинула их одну за другой. Потом повторила и заказ и процедуру. Раньше она столько не пила!

– Я привязалась к тебе за это время…

Если бы это даже было полуправдой… Плевать бы мне было на многочисленных ищеек, филеров, агентов, сыщиков разных мастей и на все Специальное Бюро в целом. Конечно, я не смог бы полностью открыться ей, но знаю наверняка – было бы легче. Я перестал бы терзаться, метаться в кошмарных снах, исчезли бы эти проклятые, безжалостно обвиняющие двухцветные плоские картины. Я бы мог продуктивнее работать, прошла бы изнуряющая усталость, да и энергетический ресурс организма не снизился бы до предела…

– Я думал, что тебя арестовали, я ждал тебя возле работы и ходил домой, но это я не мог тебя найти, а не ты меня…

– Маргис Ку взял меня в Цветочные горы. В делегации. Мы жили там двое суток… Но между нами ничего не было…

– Конечно, конечно. – Я не смог сдержать саркастическую улыбку.

– А если даже и было?! – Спиртное оказало свое действие, и Клайда пошла в атаку. – Маргис Ку мой начальник, от него многое зависит. И он пообещал мне продвижение. И маленький домик в Безмолвной Роще!

Голос стал резким, напористым, требовательным. Она никогда так раньше не разговаривала. Может, оттого, что не напивалась при мне, может, потому, что поняла: по сравнению с могущественным начальником, неведомым мне Маргисом Ку, я казался ей совершенно малозначительным эпизодом в жизни, который уже подходит к концу.

– А ты даешь мне несколько монет, и все!

Мне стало жаль ее. Ей хуже, чем мне. Она опиралась только на браску. И была полностью зависима от обстоятельств.

– Правда, ты свозил меня в Роганду! Я очень довольна! – Клайда засмеялась. – Но что ты еще можешь?

– Защитить тебя от Тора, вот что! – рявкнул я.

Я знал, что этого говорить нельзя, и все же сказал.

– От Тора никто не спасет, – пьяно усмехнулась Клайда.

– Разве? А ты слышала про пропавших людей? Их как раз спасли я и мои товарищи!

– И где они теперь? – Клайда испытующе прищурилась, будто целилась.

– Большинство очень далеко, на другой планете, которой ничего не угрожает!

Женщина закатила глаза и жестом опять подозвала официанта.

– И что они там делают? Вот я тут сижу и пью! А что я буду делать там?

– Жить. Колонизировать и обживать другую планету. Практически такую же, как Навоя, но населенную лишь животными, которые не намного отличаются от ваших…

Официант принес заказ, и Клайда снова выпила, на этот раз одну порцию и медленно.