Отпуск с папой Хельдт Дора
– Это описание подходит миллионам мужчин, – успокоила я себя, избегая смотреть на Марлен.
Она продолжила тему:
– И как же его вычислили?
ГфМ перелистнул несколько страниц.
– Неделю назад он остановился в Эмдене, где очаровал косметичку, работавшую в отеле. Она стала что-то подозревать, когда дважды увидела его в городе распивающим кофе с пожилыми дамами. Ей же он говорил, что приехал в Эмден впервые и никого тут не знает. И она, несмотря на свою влюбленность, призвала его к ответу, но он все отрицал и тут же уехал, сославшись на служебные дела. И разумеется, не вернулся. Косметичка поговорила с дамами, и те на него заявили.
Меня обдало горячей волной, стало душно, я с удовольствием бы закурила.
Онно внимательно слушал.
– И сколько же он на этом заработал?
И эта информация нашлась в блокноте Гизберта.
– Четыре дамы, давшие показания, в сумме были обмануты на пять тысяч евро. Но полиция думает, что они не единственные пострадавшие, большинство не заявляют, потому что им стыдно.
Онно изумленно покачал головой:
– А я за двадцать евро в час прокладываю проводку. Как ты думаешь, Хайнц, нам еще не поздно поменять специальность?
Гизберт посмотрел на него с осуждением:
– А еще он не оплачивал свои счета в гостинцах.
Я облегченно выдохнула. Йоханн оплатил. Пусть и моими деньгами.
Марлен вдруг поднялась.
– Ну что ж, вот мы и проинформированы. Я должна идти, нужно еще проверить бухгалтерию. Спасибо, Калли, за пиво, до завтра, спокойной ночи.
Перед тем как уйти, она положила руку мне на плечо.
Папа смотрел ей вслед, пока за ней не закрылась дверь. Потом повернулся к нам. Голос у него был взволнованный:
– Не хотел говорить при Марлен, но она всегда так себя ведет со своими гостями… А в случае с этим мужчиной у меня сразу возникло неприятное чувство. Калли, как его зовут, ну, того типа с коварными глазами?
Калли не знал, зато Вайдеманн-Цапек и Клюпперсберг ответили хором: «Тисс».
Мне становилось все жарче. Папа стукнул рукой по столу.
– Точно, Тисс! В нем было что-то странное. Он сразу начал клеиться к Кристине. Это однозначно.
– Что? – Гизберт снова подскочил и уставился на меня.
– Что за глупости, ничего он не клеился. Мы просто как-то поболтали во дворе.
Голос у меня был такой слабый, что я сама себе не поверила.
Ханнелора Клюпперсберг тоже пришла в возбуждение.
– Но нас он пригласил на кофе. На Мариенхёе. Мы встретились на променаде, и он тут же нас позвал.
– Я не рассказывала тебе, Ханнелора, не хотела волновать, но у меня было такое чувство, что он за нами следил, – тут же вставила Мехтхильда.
– Нет! – Ханнелора испуганно прижала ладонь ко рту. – Мехтхильда!
Папа был просто вылитый инспектор Деррик.
– Ну вот, пожалуйста! Это несомненные улики.
Геза подперла кулаком подбородок.
– Вы одалживали ему деньги?
Все напряженно ждали ответа. Ханнелора покачала головой:
– Он не просил.
Гизберт был разочарован.
– А вы, Мехтхильда?
– Нет, к сожалению.
Геза захватила горсть орешков из стоявшей перед ней плошки и высыпала в рот.
– Классные улики.
– Геза, – наставительно сказал отец, – сначала он устанавливает контакт. Такой преступник не станет сразу ломиться в дверь. Прежде он должен обработать свою жертву. Завоевать доверие, а потом действовать. Очень просто.
– А ты, я смотрю, разбираешься, – склонил голову набок Онно. – Откуда ты все это знаешь? Может, это вообще ты? Где ты был на прошлой неделе?
Мехтхильда захихикала:
– Ах, Хайнц, вам бы я сразу одолжила денег!
– Скажи-ка, Хайнц, – похоже, Онно эта история очень занимала, – сколько тебе удается подработать к пенсии?
Папа нетерпеливо отмахнулся:
– Вам все шуточки. Вернемся к делу.
– Я о деле и говорю, – ухмыльнулся Онно.
Он был уже под хмельком.
Гизберт фон Майер забарабанил пальцами по столу.
– Хайнц, если у тебя есть доказательства, мы должны их отследить. Ты его не видел? Вспомни, пожалуйста, все может быть важным!
Папа тут же ощутил свою значимость, закрыл глаза и ушел в себя. Спасением стала Геза:
– Вы на ложном пути. Господин Тисс точно не брачный аферист. К тому же он сегодня утром уехал. И расплатился. Наличными, кстати.
– Это ничего не значит. Может, он заметил, что я его подозреваю, – не сдавался папа.
Геза терпеливо посмотрела на него:
– Вам нужно искать другого подозреваемого. Ему пришлось уехать, потому что у него была неотложная встреча, он вернется завтра или послезавтра. Вот и спросите его тогда, преступник он или нет.
– Неотложная встреча… – Гизберт сделал пометку в блокноте. – То же самое он заявил в Эмдене. И наверное, он вернется, чтобы закончить дело. Пока же, видимо, еще не выкачал денег из своей жертвы.
Я так усердно изображала непричастность, что заработала головную боль. Гизберт внимательно на меня посмотрел.
– Кристина, ты такая бледная. Надеюсь, я не поверг тебя в страх и трепет? Тебе не нужно беспокоиться, я сделаю все возможное, чтобы вывести на чистую воду этого афериста.
– Конечно. – Я попыталась улыбнуться и ущипнула Гезу за бедро. – У меня просто болит голова, вероятно, от краски. Пожалуй, пойду домой. Ты ведь тоже собиралась уходить, Геза?
– Да, да. – Она потерла ногу и встала. – Пойдем вместе. До завтра, и удачи в борьбе с преступностью.
– Я провожу вас! – вскричал Гизберт.
– Сиди! – Папа протянул мне мою сумочку. – Они вдвоем, а преступник уехал. Давай лучше разработаем план дальнейших действий. Сладких снов, ребенок, увидимся позже. Пока, Геза.
На улице я несколько раз глубоко вдохнула.
– А этот журналистишка крепко на тебя запал, – улыбнулась Геза.
– Перестань, он мне действует на нервы…
– Ну да, теперь он хотя бы занят охотой за мошенником, – тихо рассмеялась Геза. – Бедный господин Тисс. Он такой приятный. И с такой внешностью…
Вот в этом и состоит моя проблема. Я постаралась сохранить беспристрастность:
– Кажется, это непременные качества для брачного афериста. Кроме того, он слишком стар для тебя.
– Я не собираюсь за него замуж. – Геза остановилась, ища в сумке сигареты. – Но Тисса не волнуют пожилые одинокие дамы. Он расспрашивал меня о Марлен, по-моему, он ею интересуется.
– И что же он хотел знать?
– Сколько ей лет и есть ли у нее бойфренд.
– И?
– Что значит «и»? Тебе же известно, сколько ей. Пятьдесят. А ее бойфренда я никогда не видела. Он вообще существует?
У меня кольнуло в сердце.
– Ты не знаешь, чем господин Тисс здесь занимался?
Геза пожала плечами:
– Точно – нет. Я спросила его, зачем он все вокруг фотографирует, он ответил, что это его работа. Может, он фотограф и наш пансион появится в будущем году в каком-нибудь календаре. Это была бы классная реклама.
Работа? Он же работает в банке! Спрашивать мне больше не хотелось, и мы молча дошли до дома Гезы.
– Ну ладно, спокойной ночи, Кристина, до встречи завтра в нашем плетеном кресле. И кстати, будь он брачным аферистом, то не стал бы никому рассказывать, где находится, верно?
– Наверное, нет. А почему ты спрашиваешь?
Геза открыла дверь.
– Потому что ему звонила в пансион женщина, по меньшей мере четыре раза. Сказала, что у него отключен телефон, и просила передать ему, чтобы он перезвонил. У нее был приятный голос.
– Ага…
Геза обернулась в дверях.
– Думаю, это была его жена. Она сказала, чтобы он перезвонил мышке, а такого имени не бывает. Я только не понимаю, что ему нужно от Марлен. Не важно, Тисс уж точно не брачный аферист. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, Геза!
Я медленно направилась к квартире. Свет включать не стала и в темноте прошла на террасу. Села на ступени и стала смотреть в звездное небо. И думать, во что же это я влипла?
«Чайка, ты летишь домой»
М. Хайн
На следующее утро меня разбудил веселый голос напевающего отца:
– «Но солнце встанет, встанет все равно…»
Я сунула голову под подушку, но минуту спустя раздался телефонный звонок. Один раз, два, потом крик Доротеи из ванной:
– Хайнц, ты что, оглох? Телефон!
– Ла-ла-ла-ла-ла… – Трубку все-таки сняли. – Доброе утро, поет бар «Акула», о, привет, я думал, это Калли. Ну, мое сокровище, как твое колено?
Я сбросила подушку на пол и навострила уши.
– Прекрасно. Вот видишь, я всегда говорю: повторенье – мать ученья. Колено еще болит?
Мама что-то сказала, и папа шумно втянул воздух сквозь зубы. Ага, она перешла к подробностям.
– В самом деле?… Синяки на бедре?… От компресса? Так скажи им. Можно подать в суд на клинику.
Еще минута тишины.
– Не нужно? Ты сама решай… И у тебя нет болей?… Просто не очень хорошо выглядит? Ну ладно, тебе все равно уже не носить коротких юбок, – хихикнул он. – Ну, ты меня успокоила. Здесь?… Ну, здесь все в порядке… Нет, мы прекрасно ладим. Мне кажется, для Марлен это немного чересчур, все-таки неженское это дело, что бы ни говорили. Я не знаю, как бы она справилась без нас. Мне кажется, она очень рада, что мы с Калли следим за порядком. Кто? Доротея?
Он понизил голос, я села, чтобы лучше разбирать слова.
– Если честно, с девочками – как на пороховой бочке. У нас тут есть дизайнер, мне лично это вообще кажется глупостью, если бы Марлен нам заранее сообщила о своих пожеланиях, мы бы с Калли и сами справились, ты знаешь, Калли раньше хорошо рисовал… Словом, этот дизайнер – патлатый, такой весь из себя художник, от них никогда не знаешь, чего ждать. И что в итоге? То ли Доротея вокруг него вьется, то ли он вокруг нее, мы как-то упустили начало.
Я представила себе, что могла бы ответить мама. И не слишком ошиблась.
– Да не вмешиваюсь я, за кого ты меня принимаешь! Пусть делает что хочет, но она две ночи не ночевала дома. Я же все-таки за них отвечаю. Но вчера вечером мы во всем разобрались.
Мама, похоже, заволновалась.
– Ерунда, я вовсе не такой… Я сам знаю, сколько ей лет… Нет, нет, мы позвонили Карстену Йенсену прямо из пивной, это отец Нильса, этого патлатого, Калли его знает, и пригласили на пиво. Ну, выпить за ребенка, понимаешь, отличный предлог.
Бедная Доротея, меня уже начала мучить совесть, что я бросила ее там одну со стариками.
– Славный парень этот Карстен… Нет, Доротея с Нильсом, конечно, уже ушли, так что мы были весьма тактичны. Ну и поинтересовались, каким был в детстве мальчик Карстена. И все, кажется, очень даже ничего, хотя, конечно, хлопот с ним хватало. Он долго писался, почти до шести лет, а в пубертатном возрасте у него было полно прыщей.
Бедный Нильс. Теперь папа будет следить, чтобы он вовремя сходил в туалет.
– Но сейчас все в порядке. И прокормить Доротею он сумеет, Карстен точно знает, сколько зарабатывает его сын. Он еще и нам поможет немного… кто?… Карстен Йенсен, разумеется, ведь мы открываемся через три дня.
Ну, прекрасно, теперь вундеркиндов на стройке будет четверо. Я села на край кровати и натянула носки. Разговор перешел в завершающую фазу – папа получал указания от мамы, судя по его коротким ответам, заключительные. Я встала, чтобы пойти в ванную, но вовремя задержалась перед дверью.
– Ах, я же тебе не все рассказал, представляешь, мы можем уберечь Кристину от брачного афериста. Только я подумал, что что-то такое будет… Да, именно, тот тип, о котором я тебе рассказывал, с колючим взглядом… Что? Ах, ну с коварным, это одно и то же. Откуда я знаю? Моему новому знакомому, Гизберту, тому, что из газеты, это известно из первых рук. Этот аферист через персонал отелей подбирался к пожилым дамам и ощипывал их, как рождественских гусей. Он и здесь пытался… Нет, до пожилых дам дело не дошло, он только подбивал клинья к Кристине, но я уже начал его подозревать. Что?… Ну конечно, он это заметил, заплатил по счету и исчез… Ну да, он расплатился, но кто знает, какими деньгами?… И все-таки он сбежал… Не переживай, я начеку, он больше не посмеет сюда сунуться. Нордерней для него теперь выжженная земля… Конечно же, я уверен, мы вчера позвонили приятелю Гизберта в Бремен. И послали ему адрес, по которому проживает этот Тисс. А теперь держись крепче: в том доме нет никакого Йоханна Тисса!
Я задержала дыхание. Даже если у Гизберта фон Майера и есть друг из Бремена, что, ради всего святого, должно было его подвигнуть изучать по ночам чужие дверные таблички? Абсурд. Я дочь своей матери.
– Почему? Он чем-то обязан Гизберту. И живет всего через две улицы… Откуда мы узнали адрес? Ну он же заполнял формуляр… Нет, у Марлен есть копия.
От своей двери я видела отца, он стоял ко мне спиной. И вдруг втянул голову в плечи.
– Почему ты так сердишься? Формуляр в гостинице не архив Штази, это можно копировать. Почему нет? Ты такая же легковерная, как и твоя дочь… Если бы он был чист, то не сбежал бы… Нет, мы еще ничего не сделали. Хотим сегодня в обед написать небольшое сообщение в полицию, может, Доротея сумеет нарисовать преступника. Да, это хорошая идея, словом…
– Кого я смогу нарисовать? – Из ванной вышла Доротея в купальном халате и с мокрыми волосами. Отец ей улыбнулся:
– А вот и наша художница. В общем, береги себя, тренируй колено. Я буду держать тебя в курсе, до скорого, пока.
Он положил трубку и увидел меня в дверях.
– Ага, ты проснулась. Большой привет от мамы. У нее все хорошо.
– Кого это я должна нарисовать? – не отставала Доротея.
– Ну, этого Тисса. Полиции нужен фоторобот.
– Вы с ума сошли! – Я прошла в ванную мимо отца с Доротеей. – Господин Тисс сегодня или завтра вернется, у него просто какие-то дела, к тому же он заплатил за комнату, а ваш аферист по счетам не платит.
Папа поднял указательный палец.
– Он заметил, что я иду по его следу. И адрес у него фальшивый.
Доротея, видимо, слышавшая часть разговора, задумчиво на меня посмотрела:
– Да, история с адресом и мне кажется странной, но и это можно объяснить. Хайнц, скажи честно, ты не думаешь, что господин фон Майер порядочный фантазер?
– Доротея! – возмутился Хайнц. – Гизберт замечательный человек. Возможно, немного церемонный и робкий, но ему я доверил бы свою дочь без колебаний. Это мужчина, с которым можно связать свою жизнь, не какой-нибудь ветреник или обманщик, правда, Кристина?
– Силы небесные, только этого мне не хватало!..
Я сбежала в ванную.
– Когда она узнает его поближе, то перестанет бояться. Просто у нее было столько неудач в личной жизни, что теперь ей нужно заново учиться доверять мужчинам, – услышала я его слова, обращенные к Доротее.
Та рассмеялась:
– В каком женском журнале ты это вычитал? Хайнц, ты понятия не имеешь, что нужно женщине.
– А что такое?
– Я тебя умоляю, Гизберт фон Майер! Этот тип – ходячий анекдот.
– Женщинам нравятся мужчины с юмором.
Я встала под душ, это было уже невыносимо.
Полчаса спустя я пила кофе с Марлен в кухне пансиона и все не решалась заговорить на интересующую меня тему, да мне и не пришлось. Заговорила она:
– Ну и?… Когда Хайнц начнет прочесывать остров в поисках предполагаемого брачного афериста?
Я вспомнила, что она знакома только со вступительной частью.
– Ох, папа и Гизберт сошлись на одном подозреваемом. Они хотят сообщить в полицию. И приложить портрет.
Марлен удивилась:
– Как быстро! Они обнаружили его в «Акуле»?
– Нет, здесь. – Я с интересом ждала ее реакции.
– Как это здесь? У меня нет новых постояльцев.
Она действительно недоумевала.
– Йоханн Тисс.
Марлен рассмеялась и подлила себе кофе.
– Что за идиотизм? Тисс уехал. И я не видела его со старыми одинокими дамами. К тому же он оплатил комнату.
– Но тебе он тоже показался странным, – осторожно продолжила я нащупывать почву.
– Что значит – странным? Он наблюдал за мной и слегка меня озадачил. По крайней мере мне так показалось. И еще в самом начале он все фотографировал. Но возможно, у него просто новый фотоаппарат. К тому же ты в него втюрилась, так? А это тоже в его пользу.
– Спасибо, Марлен. Он не говорил тебе, что собирается вернуться?
Она удивленно подняла голову.
– Нет, не говорил. Но за комнату заплатил полностью, за весь срок, что собирался пробыть.
Она заметила, как я вздрогнула, недоумевая, почему он ничего ей не сказал. Марлен не успела ответить, поскольку в кухню ворвался отец.
– Марлен! Ты должна нас предупреждать, если меняется план работ! Эти парни с полом уже здесь!
– Что? Ах ты, черт, я совсем забыла, извини. Да, сегодня у нас отделка пола, все остальные работы останавливаются.
– Ну отлично! – Отец уперся руками в бедра. – Организация просто супер. Если сам не занимаешься… Пойду посоветуюсь с остальными.
Он схватил кофейник, четыре чашки и исчез.
Марлен снова повернулась ко мне.
– Это я, конечно, упустила. Но какая разница? Помещение-то свободно. Пойду посмотрю, что там за совет, и извинюсь перед людьми. У меня этот пол сегодня вообще в планах не стоял.
Я отставила чашку и пошла вслед за ними, не веря, что отец может в чем-то оказаться правым, во всяком случае, в подозрениях, касающихся великолепного Йоханна Тисса.
В центре двора стоял туристический столик, за которым сидели папа, Онно и Калли вместе с незнакомым, но похожим на Нильса мужчиной, который, вероятно, и был Карстеном Йенсеном.
– Вот, Марлен! – Папа подставил Калли пустую чашку. – Жаждущие работы профи вынуждены рассиживаться тут без дела только потому, что какие-то молодчики с материка приехали натирать пол.
Калли налил папе кофе.
– Не натирать, Хайнц. Они будут шлифовать его и покрывать лаком.
– Этим они могли бы и ночью заняться. А мы тут сидим и глупо теряем время.
– Я извинилась! – Марлен театрально подняла руки. – Забыла вам сказать. Боже мой, зато у вас сегодня выходной.
Молодчикам с материка приходилось заниматься настоящим слаломом, обходя с инструментом туристический столик. Онно и Калли следили за ними скептически.
– Мы тоже умеем это делать. – Калли явно обиделся.
– Я оформила заказ в этой фирме полтора месяца назад, когда еще не знала, что вы всё умеете. И переставьте, пожалуйста, стол в сторону, чтобы освободить проход рабочим, а мне надо вернуться.
Она бросила на меня просительный взгляд и исчезла. Я посмотрела на квартет, который не сдвинулся ни на сантиметр.
Карстен Йенсен вскинул на меня глаза:
– Вы, значит, дочь?
Мы с папой кивнули.
Папа Нильса поднялся, слегка поклонился и снова сел.
– Карстен.
– Кристина, – ответил за меня отец.
Онно допил кофе и встал.
– В отличие от вас, я пока не на пенсии. Поеду в свою фирму, там полно работы.
Папа внимательно на него посмотрел:
– Тебе ведь уже за шестьдесят, сколько можно?
– Онно заскучает, если уйдет с работы, – пояснил Карстен. – Ему уже и не надо бы работать, но он боится, что все сочтут его старым пнем.
Калли, сложив руки на груди, раскачивался на стуле.
– Онно ведь еще молодой, ему только шестьдесят три, он на десять лет моложе нас.
– В самом деле? – Карстен перевел взгляд с Онно на Хайнца. – Тогда вы хорошо сохранились. Или Онно – плохо. Мне семьдесят четыре.
– Ого! – уважительно кивнул папа. – Никогда бы не подумал.
Мне их любезностей хватило за глаза.
– Ну, если вам больше ничего не надо, пойду помогу Марлен.
– Ступай, – небрежно кивнул мне Калли. – Мы найдем чем заняться. А если нет – сыграем в скат. У вас есть с собой колода?
– Вот. – Онно вытащил из рабочей робы колоду для ската. – Она у меня всегда при себе, могу одолжить. И Карстен выглядит моложе только потому, что волосы густые. Зато у него повышенное кровяное давление. Ну, пока.
– В самом деле? И какое у тебя давление? У меня…
Я не стала слушать Калли, в конце концов, столовая сама собой не станет чище.
Помимо семейства Бергов, в столовой сидел лишь непременный дамский дуэт. Мехтхильда Вайдеманн-Цапек казалась измученной, наверное, давало о себе знать мозельское. Ее подруга Ханнелора Клюпперсберг весьма небрежно обошлась с пудрой, пол-лица было обработано полностью, а вторая половина – только до подбородка, поэтому выглядела она неухоженной. И с прическами у них тоже был непорядок – Мехтхильда даже надела на голову кепку с козырьком.
Двойняшки Берг засияли улыбкой при виде меня. Эмили помахала рукой, чтобы я подошла к их столику.
– У зеленой тети кепка твоего папы. Он дал ей поносить? – шепотом спросила она.
Я удивленно обернулась к фрау Вайдеманн-Цапек. Эмили была права, вот почему аппликация с лосем показалась мне знакомой. Вообще-то с зеленым замшевым костюмом желтая кепка смотрелась не очень, хотя отец наверняка был бы другого мнения.
Лена наклонилась вперед.
Читать бесплатно другие книги:
