Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы Рыбицкая Марина

Я вцепился побелевшими от напряжения пальцами в зубцы стены и, затаив дыхание, следил за ходом сражения.

Мы не можем проиграть! Не можем!

— Ну что, сынок, трусишь, когда страшно? — раздался у меня над головой приятный голос мамы. Мамы?!! МАМЫ?!!

Я вскинул кружащуюся от слабости башку и, сфокусировав двоящееся зрение, углядел свою любимую мамочку… верхом на черном драконе. Минуточку… НА КОМ?!

— М-мама?.. — тихо прошептал я, но был услышан.

— А ты кого ждал? — задорно рассмеялась Ирина Александровна, подкидывая в руке серебряный дротик и нахлобучивая легкий шлем. — Если папу, то он на подходе!

Родительница задорно подмигнула, блистая против солнца золотистой броней.

Нагрудник, покрытый черными рунами, крепился сверху светлой кожаной куртки. Плечи и частично шею прикрывали кованные из золотистого металла наплечники, украшенные такими же замысловатыми рунами. Боевое облачение дополняли наручи, щитки на икры и на бедра, наколенники. Голову защищал шлем с кольчужной бармицей. Все это смотрелось на моей мамочке весьма естественно и, если такое слово применимо к доспехам, изящно.

— Мама, в этом мире нет драконов!!! — умирающим голосом сказал я и заслужил фырканье, клубы вонючего черного дыма и укоряющий взгляд ящера. — Простите…

— Уже есть! Ладно, сынок, я полетела всех спасать, — заявила мама. — Не стой на ветру — простудишься! — и, ударив пятками по спине дракона, унеслась к полю боя.

Я проследил недоуменным взглядом за стаей ящеров, кружащих над капкуэнами и сбивавших тварей прицельными огненными плевками. Красиво! Синие, золотые, красные, зеленые гибкие тела сверкали в небе чешуей и поливали врагов огнем, сопровождая все трубным ревом.

Причем иногда драконы выделывали такие выкрутасы! Затейники, блин! Например, иногда один из ящеров притворялся раненым и начинал снижаться, сбивая капкуэнов в плотную группу. Когда противники с радостным ревом устремлялись к жертве, их тут же встречал пяток летучих гадов, сжигая дотла!

— Офигели! — Тьфу, снова Илонино словечко вылезло. — Все!

Наши с чужаками и впрямь офигели! А еще они очумели, ошалели, обалдели, ополоумели, ошизели, охренели, сдурели и рехнулись! Поголовно и окончательно.

Люди вообще… кто присел, кто ничком лег, а кто быстро-быстро окопался. Ага! Жить-то хочется!

Мама что-то сверху прокричала Кондраду, и тот начал отводить людей под самые стены, укрывая их от смертоносного драконьего огня.

— Ничего не понимаю! Совсем! Неужели такое возможно? — прошептал я, обвисая на зубцах крепости.

И ответом на мои слова сбоку от поля боя материализовался Браторад и открыл портал. Или как там называется черная дыра с радужными краями, из которой начали выскакивать с гиканьем классические орки во главе с Егором. Причем все они сидели на маленьких подобиях тираннозавров. Должен заметить: что орки, что Егор смотрелись аналогично. Кто есть кто — без бутылки не разберешь!

Тираннозаврики были темно-зеленые — и орки цвета весенней зелени! Морды орков были как после тяжелого похмелья и немного напоминали обезьяньи. Впрочем, кто из мужчин не похож в этом состоянии на примата — бросьте в меня камень. Если с утра мужик может еще говорить, значит, он просто недопил свое вчера!

На всадниках надеты кожаные доспехи и широкие штаны по типу шаровар, на ящерах — кожаная сбруя крест-накрест поперек туловища. Кстати, ляжки у тираннозавров такие накачанные, что тоже создавали иллюзию шаровар. У орков на голове стоячие гребни из волос, у ящеров — из пластин. Полная идиллия!

Брата я опознал только по тельняшке, которую он торжественно вручал для стирки только маме, и то… под честное слово. По другим признакам отличить Егора от орков не представлялось возможным. Рожу он скроил еще почище их и намазался какой-то зеленой дрянью. Надеюсь, это смывается.

— Так не бывает! — Из последних сил я старался досмотреть происходящее, стискивая зубы и боясь поверить в счастливый исход сражения.

При виде новых врагов капкуэны дружно рванули к стенам Лайе, но дорогу им преградили…

— Кто это? — спросил я у замершей Клены, которая, по всей видимости, временно сбежала из госпиталя, чтобы тоже посмотреть на битву.

— Боги нашего мира, — прошептала девушка в экстазе. — Все!

— И что их так надолго задержало? — не удержался я от едкой иронии.

— Иртихал, — раздалось сзади.

Я обернулся. Сухлик протягивал мне невзрачную чашу.

— На, выпей, — сказал божонок, пихая мне в руки емкость с зеленоватым тягучим напитком. — Поможет тебе продержаться еще немного.

— Ты о чем? — Я выхлебал питье и почувствовал себя намного лучше. Нет, не просто лучше — прямо-таки весьма недурственно. Прыгать зайчиком не стал, но у меня сказочно обострился слух, изменилось восприятие цветов, и я начал видеть очень далеко, лучше, чем в бинокль. Причем не в ущерб ближнему зрению. И он эту жидкость заначил? Ну прохвост!

— Иртихал похитил наши способности, — ответил Сухлик. — У нас нет сил противостоять ему и капкуэнам. Сейчас мы будем сражаться как простые люди. Я пошел к своим.

И вьюнош резво сбежал. Хотя… как «простые люди» — это было сказано для красного словца. У каждого из богов все же остался кое-какой боезапас.

Кого-то из страшилищ засасывала земля, кого-то оплетало травой. За кем-то бегал выводок крыс, куниц или рыжих здоровых муравьев. Одна очень красивая дама закидывала врагов прекрасными розами… величиной с хорошее дерево. Прямо на голову кидала, чтоб поймали понадежнее. Мужик в белой простыне парил надо всем этим безобразием и поливал врагов по очереди водой из лейки, от которой у капкуэнов начиналась немотивированная лихорадочная чесотка.

Кто-то из злобных пришельцев падал и засыпал на месте мертвым сном, кто-то сходил с ума и несся напролом, убивая своих же. Некоторые с закрытыми глазами начали петь песни…

Мохнатые шарики, прислужники Рицесиуса, с иголками в хрупких ручках быстро-быстро сшивали капкуэнов одного с другим в огромный рычащий и мычащий шар. «Снежный ком» с ревом катался по своим же, поражая капкуэнов не хуже гаубицы.

Крылатые весы звенели человекозверям в уши, отчего те временно глохли, слепли и начинали кружиться на месте, размахивая лапами и становясь массовым оружием поражения собратьев.

— Даешь бесхозных мужиков в болото! — с этим боевым кличем и рогатинами наперевес из соседнего леска выскочили кикиморы с болотяницами. И попытались оттяпать себе по бесплатной особи. Их порывы строго пресекал Путятя, но бабенки не унимались, с голодным блеском в глазах шаря по вражеским отрядам жадными взглядами.

Егерь выстроил в сторонке свой вооруженный бабский взвод. Командир цвел и пах в окружении выводка заботливых бабенок и, похоже, совсем не собирался расставаться с новоприобретенным гаремом.

Как только самые отчаянные из капкуэнов пытались к болотяницам приблизиться, людозвери сразу начинали тонуть в болоте. На ровном месте. Несчастных с жутким бульканьем затягивала трясина. Тогда капкуэны рвались налево через кикимор, чтобы успеть выбраться из «Сталинградского котла». Но кикиморы стояли насмерть, не давая гориллам ни шанса на спасение. Некоторые бабенки, видимо совсем оголодавшие, заманивали капкуэнов:

— Иди сюда, лохматенький! Я тя мелиорации научу!

У кого из чудовищ мозги еще оставались, те поворачивали назад. Остальные перли буром, возникая на зеленом пятачке мохнатыми волнами атакующих снова и снова…

— Вот вам! Вот! — Капкуэны вдруг начали валиться задними рядами на передние.

У них под ногами заскакали воинственные рыжие коротышки в кольчугах, а над полем боя раздался трубный глас моего папы:

— Я вам сейчас покажу кузькину мать! Забудете у меня, как мелочь по карманам тырить!

При чем тут мелочь? Как он будет объяснять обезумевшим страшилкам значение этого оборота? Но папу эти вопросы волновали мало, потому что он орал:

— Вперед, ребята! Отучим этих верзил беспорядки нарушать! — И снова капкуэны подрубленными снопами — шлеп-шлеп!

Лишь только из врагов сложился небольшой курган, как на его вершине нарисовался глава нашего шебутного семейства Гаврила Семенович Острожников и прокричал:

— Ну кому еще командирского тела?

В руках папа держал маленький щит, на голове высился остроконечный шлем, широкую грудь защищала кожаная кираса, а вид его боевого топора откровенно пугал.

— Фи, дорогой! — подлетела к нему мама на верховом драконе. — Твоя борода меня приводит в смятение. И не ори так грозно, а то наши мальчики из-за тебя смущаются!

— Конечно, милая! — рыкнул папа, прикрывая приличных размеров бороду щитом и норовя слинять обратно в битву.

— Я надеюсь, что ты подашь нашим детям хороший пример! — нравоучительно заметила мама и умотала снова плевать в капкуэнов огнем.

— Чтоб я еще раз по этим узким тоннелям полез! — пожаловался папа, почесывая латной рукавицей шатенистую гриву под шлемом.

Сейчас отец выглядел былинным русским богатырем. Такой же здоровый, светлоглазый и вспотевший.

В эту пору в небе закружился воздушный вихрь, из которого, как горох, посыпались странные полупрозрачные существа из схем и проводов. Представьте себе прозрачные трубочки, наполненные переливающимися огнями микросхемами. Представили? Скрутите из них человечка. Скрутили? Теперь приладьте сверху плоский LCD-монитор от компа и каким-то образом заставьте все это работать без электричества. В мониторах, кстати, сменяли друг друга воинственные рожи.

Один из пришельцев завис над капкуэном и показал ему оскаленную физиономию Рембо. Нелюдь упал как подкошенный. По-моему, скончался на месте сразу. От инфаркта. Утверждать не берусь.

Послышался вопль Тараски:

— Вирдутусы, покажем этим нубам, как плохо в левые стрелялки резаться! — И скок-скок по бошкам страшилищ! Да со спецэффектами!

Младшенький выглядел — словно сбежал из фантастического голливудского блокбастера про какой-нибудь «Кибертрон». Облегающий фиолетовый комбинезон красивого оттенка металлик, прозрачный шлем, легкое жужжание энергетического щита вокруг боевого костюма… Рост куда больше обычного. Супернавороченные приемы рукопашного боя, словно ему, как старичку Нео, кто-то загрузил их в Матрице.

В этом все его устремления. Он всегда себя таким мечтал видеть…

— Театр абсурда! — выпалил я. — Впрочем, когда на горизонте появляется наша семейка… — Вспомнилась Илона, и на сердце защемило.

Внезапно в середине поля провалился здоровенный пласт земли. Все замолкли, в ужасе отбегая в разные стороны.

Из проема донеслось знакомым звонким голосом:

— Кто ж так строит! Руки бантиком прорабу завязать и лишить на неделю водки!

Я когда это услышал, чуть вниз со стены не свалился!

— Этого не может быть! — исступленно твердил я, отказываясь верить во все происходящее. — Так не бывает! Это моя посмертная галлюцинация! Не бывает драконов, орков и гномов. Не бывает полупрозрачных существ с мониторами вместо головы!

Не бывает, чтобы все и сразу оказались в одном месте! И моя семья в чужом мире… Так просто НЕ БЫВАЕТ! И уж если этого не может быть никогда, то, как апофеоз абсурда, из-под земли возникает моя любимая сестренка и доводит все умы до белого каления. А еще коллективно взрывает всем мозг, причем практически не прилагая для этого усилий!

Громадный провал вдруг зашевелился, и с краю, который поближе к нам, выполз капкуэн с Илоной верхом. Очень злая и голодная тварь с оскаленными клыками, на толстой шее которой сидела, свесив ножки, моя сестра.

Илона сверкала многочисленными золотыми украшениями и пугала честной народ вздыбленными грязными волосами, примятыми массивной короной. Сестра напялила драные джинсы и черную футболку с золотистой надписью по диагонали: «Креатив века».

Инфаркту мне, инфаркту!

За этой парочкой, громко гавкая, вывалилась стая белых мохнатых собакевичей. Каждый из песиков размером с небольшого теленка.

И йаду!

— Что-то у меня лошадка стала великовата, — звонко всем сообщила Илона в щемящей тишине. — Как-то подросла в дороге. Вроде я ничего в багаж не сдавала, и у меня сроду не было «корзины, картины, картонки…».

Я громко смеялся, кашляя и припадая на каменный гребень стены. НУ, ИЛОНА!

— Илона! — заорал Кондрад. — Сейчас я тебе помогу! Не дергайся!

— Куда? — заозиралась сестра и вдруг поняла — где и на ком она сидит. Ой! — и тяжело набитой чем-то сумкой промеж ушей своему ездовому животному — бац! Бац! Еще раз хрюкнула — и опять раза три по черепушке вмазала. Что-то треснуло, сумка раздулась — и оттуда начали вылетать какие-то странные предметы.

Группа людей справа разразилась радостными криками. А! Кажется, не людей — богов! Точно, мне Сухлик их показывал.

Первым выпорхнул изящный золотой гребешок. Он, сверкая стразиками, полетел к прелестной блондинке-богине, которая устало прислонилась к рослому шатену с открытым располагающим лицом. Перекрутив хвост, красавица сделала высокую прическу и закрепила ее гребнем. Внезапно лик богини воссиял так, что я зажмурил заслезившиеся глаза.

За гребешком последовал комочек чего-то яркого и дымящегося… если б я посмел предположить, то сказал бы: это кусочек раскаленной лавы. Но нет! Сосед блондинки взял этот ком голыми руками и преспокойно сунул себе за широкий кожаный пояс! Как воск.

А дальше началось ускоренное выметывание кучи всевозможного барахла из Илониной сумки, и барахло это моментально находило своих хозяев. Я успел разглядеть ножницы, маленький кубок, стрелу, огромный зеленый трилистник клевера, прозрачный камешек, похожий на хрустальную каплю… даже большую мохнатую гусеницу!

Хозяева, получившие свои сокровища, радовались им, словно дети! Прыгали, скакали, обнимались друг с другом. Ну ей-богу, а еще взрослые люди!

Самым последним на свет появился какой-то загогулистый, переливающийся алым перламутром знак. Все боги, затаив дыхание, проследили за его «полетом над гнездом кукушки».

Знак рванул к Сухлику, который отмахивался от него всеми конечностями:

— Кыш, кыш, пошел отсюда! — Божонок повернулся к остальным и пожал плечами. — Сбрендил, наверно, от долгого сидения в сумке!

Боги как-то успокоились и перестали обращать внимание, тем более что Сухлик жульническим жестом незаметно смахнул этот знак в заплечную торбу.

В это время «лошадка» Илоны решила, что ей категорически не нравится всадник, и попыталась сковырнуть сестренку лапами.

— Руки нужно мыть! — рыкнула Илона и стукнула по грязным лапам какой-то светящейся палкой. Капкуэн окутался дымкой, на секунду пропал из вида, а когда туман рассеялся — Илона стояла на земле и с недоумением рассматривала миниатюрную копию страшилища, спрятавшуюся за ее ноги, размером со среднюю кошку.

— Грязные мухи грозят бедой! — поучительно высказалась сестра, дословно повторяя содержание медицинского плаката у меня перед кабинетом. Оговорилась: — Мойте мух перед едой! — и отправила метким пинком мутировавшее создание в гущу ему подобных.

Капкуэны проследили за бреющим полетом крохи и добавили мелкому ускорения, чтобы нацию не позорил. Затем, набычившись, рванули к Илоне.

Тут же активизировалась наша сторона, особенно мои родственники и Кондрад, и в свою очередь пошли отстаивать любимую дочь, сестру и жену.

У Кондрада вообще сделалось такое лицо, будто он всех сейчас перекусает за особо чувствительные места, если осмелятся его воскресшую супругу хоть пальцем тронуть.

Трогали ее, правда, больше коленками, но и сама Илона не отставала и молотила почем зря, активно увеличивая поголовье мелкой живности.

Белые собачки вносили свою сумятицу и кусали капкуэнов за… Впрочем, я мог ошибаться. Расстояние большое, а в глазах двоилось все сильнее.

Тут шум битвы перекрыл яростный рык:

— Противная девчонка! Верни, что взяла! — Из ямы выскочил… второй Кондрад? Это как?..

— А фигушки! — ответила сестра, шустро проскальзывая между мохнатыми телами.

— Это кто там такой грозный?!! — заорал Кондрад, двигавшийся в свою очередь навстречу жене, словно воплощенное возмездие в черном облегченном доспехе. За ним клином устремились «солдаты свободы», то есть наиболее сильные из числа выживших воинов. Они врубались в ряды капкуэнов, не позволяя им окружить своего военачальника.

— Да тут какой-то левый мужик нарисовался, на тебя очень похожий! — крикнул Егор, прыгая на своем ящере и тоже делая капкуэнов меньше, но уже на голову. Зрелище, я вам скажу…

— Этот козел айпи проксит не по-детски! — отозвался Тарас. — Так и лезет на следующий уровень без понтов! Читтер!

— Тарас! — взорвалась мама. — Ты все-таки мой сын! Следи за своей речью! И сейчас мы с Кирюшей в него плюнем, чтобы руки к моей дочери не протягивал!

— Ирочка, — пыхтел папа, работая секирой. — Сейчас я с ним поговорю по-мужски! Только дорогу расчищу!

— Не увлекайся, дорогой! — посоветовала мама и умчалась на драконе, сияя золотом доспехов, словно валькирия.

Смотрелось все это феерично.

В центре поля — громадная яма, а вокруг капкуэны. От провала к замку двигается Илона. Траектория ее движения заметна по просеке и взлетающим мелким тварям. От замка к любимой прорывается Кондрад и ревет раненым бизоном. За ним, с учетом его боевого клина, просека побольше. Сестру, практически параллельно ее движению, преследует двойник Черного Властелина. С севера ломится толпа орков во главе с Егором. С юга пробивается папа с гномами. С востока устроили тотальную зачистку боги, получившие, как я понимаю, свою силу назад. С запада бесчинствует местная нечисть, так что капкуэнам там тоже несладко.

Про нечисть вообще отдельная статья!

Кикиморы с болотяницами стоят грудью и примеряют каждого мало-мальски приличного, с их точки зрения, капкуэна на роль мужа и отца. Выбраковка страшная. Причем после каких-то манипуляций чудовища покрываются тиной, зеленеют и застывают влажными холмиками.

Белая Рука, не расставаясь с любимым самогоном, занимается отловом дезертиров на краю поля и ставит им метки, куда дотянется. А поскольку у мужиков трясутся руки, то метки получаются расплывчатые и во многих местах.

Остальная местная нечистая сила тоже развлекается, как может, сопровождая все это единодушным высказыванием:

— Это наша земля, и мы сами будем выбирать, кого жрать!

Гурманы хреновы!

Помимо всего, между нечистью носится заметно похудевший келарь Хома и делает перепись населения прямо на поле боя. Причем требует предъявить какие-то документы для удостоверения личности. Чаще всего ему показывали кукиш, который Хома сразу мазал чернилами и делал оттиск на списке. Так что вся нечисть была меченая и оттого еще более злая…

— Щас научу вас Родину любить! — кричит Илона, поддерживаемая со всех сторон одобрительными криками.

— Стой, коза! — подобрался к ней вражеский лазутчик, Кондрад номер два.

— Мама, этот дубль Илонку матерно обругал! — наябедничал Тарас, трудясь со своими помощниками и отправляя капкуэнов в стазис. — Фризуй им Винду, мужики!

— Милый, — подлетела к сыну мама, — «коза» это не мат. Но все равно неприлично!

Потом зависла над двойником. Привлекла его внимание с помощью огневой мощи верхового средства. Добилась своего и заявила:

— Молодой человек, крайне невоспитанно употреблять при дамах слова о домашних животных с рогами. Мы все замужем, и не надо наводить на плохие мысли наших мужей!

— Уи, мадам! — покладисто согласился мужик, восставая из пепла. — Разрешите обломать рога вашей дочери?

— Козел! — ласково ответила мама и, похлопав по чешуйчатой шее, своего четверолапого друга, весело приказала: — Минометный огонь!

Как говорится, «упс!» — самое жуткое слово в прикладной физике.

Дальше начался точечный обстрел невежливой личности. К сожалению, в этот момент смертник добрался до сестры и попытался отобрать у нее сумку. А второй рукой он старался содрать корону с ее головы.

— Убери грабки! — возмутилась Илона, стуча по захватчику жезлом.

Но прошло и минуты, как к ним присоединился Кондрад, который включился в занятную игру «перетягивание Илоны». И очень рьяно. Впрочем, тоже получил кадуцеем. О! Наконец-то я вспомнил название этой штуковины.

— Любимая! — обиделся Кондрад.

— Извини, родной! — покаялась сестра, отмахиваясь от второго назойливого поклонника. — Обозналась!

— Потом нежностями обменяетесь! — пыхтел злодей. — Отдай награбленное! Воровство — страшный грех!

— Кто бы говорил, Иртихал! — возникла рядом блондинка. — На себя посмотри!

Ух ты, так это бог смерти собственной персоной?! Будем знакомы!

— Севда! — обрадовалась сестра. — Ты на меня не сердишься?

— Я тобой потом займусь, — фыркнула блондинка. — Одолжу у твоего мужа ремень — и сразу займусь!

— После меня! — вступился за жену Кондрад. — Я первый на очереди!

— Могу еще один ремень добавить! — Новое действующее лицо мужского пола приобняло богиню за плечи.

— Добрые вы! — обиделась Илона и с обиды долбанула по злодею кадуцеем как-то особенно изощренно. Иртихал застыл статуей в причудливой позе.

— Чего это он? — удивилась сестра.

— Устал, наверное, — пожала плечами Севда. — Вы идите-идите, мы тут уже сами справимся! — с та-акой маньячной интонацией…

Мне на секунду стало мужика жалко. Но долго жалеть не пришлось. После обездвиживания Иртихала начались странные явления…

Капкуэны внезапно ослабли и растерянно заметались. Многие чудовища просто садились на землю и застывали в одной позе.

— О! Любители нирваны! Маны обкушались? — прокомментировала сестра, сопровождаемая к воротам замка бдительным мужем, держащим ее на плече.

На полпути к ним присоединился Егор. Он стащил с плеча Кондрада сестренку, потискал ее пару минут и вернул Илону обратно в изрядно помятом состоянии. После чего хлопнул деверя по второму плечу.

— Я тоже рада тебя видеть, Гор! — жизнерадостно сообщила Илона, болтаясь на плече. — Кондрад сейчас тоже поздоровается, когда расклеит закаменевшие от злости челюсти и установит равновесие!

Уже около ворот крепости к ним добавился папа.

— Ну?! — грозно сказал он.

— Вот. — Кондрад с Егором резво протянули папе блудную дочь на вытянутых руках.

— Цела? — односложно спросил папа, обозревая свое сокровище.

«Сокровище» потискали, пощупали и уверили родителя в полной целостности ее хрупкого организма.

— Папа, — пискнула Илона, — я уже большая девочка!

— Докажи! — прищурился Гаврила Семенович. — А то я пока не вижу…

— А что видишь? — сдуру полюбопытствовала сестра.

— Вот что! — показал папа на поле боя. — И попробуй скажи, что это не ты устроила, — обводя то самое злополучное поле руками.

— Тебя, папа, послушать — так все войны в мире из-за меня! — парировала Илона.

— Не все, — согласился папа. — Только самые масштабные!

Они уже входили в ворота, когда я начал спускаться, чтобы поздороваться со своей семьей и успеть сказать папе, брату и сестре, как я рад их видеть. Арианэ добровольно согласилась мне помогать, подставляя плечо. Сил не оставалось совсем. Я даже сомневался в своей способности спуститься, полз на упрямстве и силе воли.

— Братишка! — заорал Егор, кидаясь ко мне. — Что-то ты похудел!

— Это от нервов, — брякнул я первое, что пришло в голову.

— Нервы нужно лечить любовью! — авторитетно заявил Гор. — Сейчас покажу — как! — и, выдернув русалку, приник к ее устам в поцелуе.

Кондрад

— СТОЙ! — взревел я, наблюдая в бессилии, как Егор склоняется к арианэ с поцелуем. Рванул к нему, чтобы безнадежно опоздать.

— Не-э-эт! — рядом так же безнадежно кричала Илона.

— …!!! — высказался серый, еле стоящий на ногах Денис. — Мне терять нечего, я ее теперь точно пришибу!

— А брата?! — спросил я, остужая чужую злость и подогревая свою.

— Да что такое? — нахмурился тесть. — Он целует чью-то девушку?

Вокруг русалки и Егора начало разгораться еле заметное голубоватое свечение. Стали проскальзывать маленькие радуги, которые слились в одну большую, протянувшуюся над всеми из края в край. Голубое стало алым. Ало-золотой купол отделил пару ото всех упругой полупрозрачной скорлупой.

Грянул гром. Сильный ветер со свистом пронесся над нашими головами, поднимая рябь во рву и срывая листья с деревьев. Минул порыв холодного ветра — и все затихло. Алое-золотое сияние исчезло, купол поголубел и растворился в синеве неба. А влюбленные все целовались.

— О-о-о, вот это засос! — соскочил с одного из прозрачных чудиков бесстыжий Тарас, подобравшийся к нашей компании незамеченным. — И тут нашел, как свежий драйвер закачать!

— Мальчики, — с приземлившегося дракона свесилась Ирина Александровна. — Неприлично так пялиться на целующихся людей. — Тут же уточнила: — А он точно ни у кого девушку не увел?

— Да! — рявкнул я, протягивая руки теще для помощи. Но меня опередил Гаврила Семенович, принимая в крепкие объятия свою вторую половину.

— Нет! — одновременно пискнул Денис, отмирая от состояния соляного столба и возвращая свои глаза с прогулки. Хватит, подышали — и домой!

За сегодня я думал — мое сердце остановится трижды. Первый раз — когда я увидел живую Илону, которая возникла посреди провала в центре битвы, словно сказочная райская птица, восставшая из пепла. Второй — когда мчался к ней на помощь, отчаянно боясь не успеть. А третий — когда второй брат Илоны, Егор, сам, добровольно поцеловал арианэ.

У меня в голове не укладывалось! И тут два варианта: либо не было места, куда уложить, либо, что скорее всего вероятно, места было с избытком и сознание никак не могло определиться, в какой из углов это запихать.

Даже для одного человека найти и поцеловать на свою голову последнюю арианэ в этой стране, а может быть, даже и в мире — редкая случайность. Но два брата… невероятное совпадение!

Чтобы так глупо попался и второй… Мне стало скверно на душе. Я взглянул с сочувствием на родителей жены. Погладив руку ошеломленной Илоны, рискнул попробовать оторвать Гора от присосавшейся ведьмы — вдруг успею?!

Угу. И сам не понял, как улетел к воротам. Егор, не отрываясь от арианэ, одним коротким жестким ударом послал меня метко и далеко. И это не прерывая поцелуя! Теперь до меня окончательно дошло, почему с Илоной в рукопашной драке так трудно было сладить даже взрослым и опытным воинам. Еще бы, имея за плечами земную школу единоборств и такого братца!..

Надо заметить, ростом его папа с мамой не обделили. Как, впрочем, и внешностью. Не мне оценивать, но медсестрички уже засмущались и вовсю таращат глаза на этого беловолосого гиганта. Хотя… уже не таращат, а утирают слезы. Не успели вы, девушки…

Я встал и повторил попытку. Улетел опять. Новым способом. А Егор с гадиной все еще бурно целовались, словно не могли остановиться… Будто источник воздуха у них один на двоих. Тут в их тесное общение храбро ввязался Денис:

— Егор, послушай… Она…

Видимо, авторитет старшего брата более весом, нежели мой, потому что Егор перевел взгляд и соизволил на секунду оторваться с приглушенным восклицанием:

— Потом, не мешай! — и продолжая самозабвенно целоваться.

Тут в бой ринулась Илона:

— Ах ты, заплесневелая вобла! — и вцепилась в косы арианэ. — Егор, эта зараза по ночам становится перепончатой и склизкой! А ты лягушек боишься!

— Зато всю жизнь мечтал поцеловать принцессу! — оторвался от русалки Егор, получивший пару раз по ушам крепкими ладошками настырной сестренки.

— Это ты ЕЕ имеешь в виду? — не успокаивалась Илона, подбочениваясь. Рядом с высоченным и мощным братом она смотрелась маленькой болонкой.

— Да! — расплылся в улыбке средний из братьев, прижимая к себе раскрасневшуюся Клену.

— Это мираж! — помахала перед его глазами ладошкой Илона. — Она сейчас станет жабой, и ты всю жизнь будешь полировать ей шкурку и слушать кваканье!

— Оставь его, — мрачно сказал я, подходя поближе, обнимая жену и целуя в макушку. — Ему уже не помочь!

— Щас! — высказалась жена. — У меня тут что-то завалялось!

Начала вытряхивать бездонную сумку, из которой вываливались горы каких-то артефактов.

— Что-то же должно подойти, чтобы навсегда отвадить эту заразу лизаться с моими братьями и вампирить!

— Илона! — возвысила голос мама. — Ты что себе позволяешь?

— Это что она себе позволяет!!! — парировала жена, сидя на корточках и крутя с мечтательным видом в руках тяжеленный узкий кубок.

— Немного откровенно, конечно, — неохотно согласилась Ирина Александровна, призывая открывших рты мужчин к молчанию. — Но ничего страшного в этом я не вижу. Может быть, твой брат остепенится и перестанет уже слыть грозой всех окрестных отцов с дочерями!

— Я готов! — осклабился Егор.

А мне захотелось дать ему в челюсть. Пора уже прояснить ситуацию.

Я холодно прервал его:

— Гор, ты знаешь, отчего сейчас умирает твой брат Денис?

Немая сцена.

Удивленное:

— Денис умирает?! — прозвучало сразу практически ото всех.

— Ни фига се! — отозвался Тарас.

Русалка сделала шаг назад и понурилась, хотя секунду назад их с Егором лица прямо-таки лучились счастьем.

— Она, — я невежливо ткнул пальцем в сторону арианэ, — почти убила его! Засосала до смерти! Разве не видишь? Он уже не может стоять. И каждую ночь Клена рвалась делать с ним маленьких русалят! Против его воли.

Страницы: «« « ... 1617181920212223 » »»