Грани Обсидиана Колесова Наталья
— От… отпусти меня… — Я дернула руку, но его пальцы только сжались сильнее — до боли. — Отпусти меня!
— Бэрин, — предостерегающе сказала леди Инта. Отстранила деверя — тот оскалился, но отступил. Присела рядом со мной на край высокой постели. Не пытаясь коснуться, указала на мою руку: — Лисса, ты произнесла обратное Слово переноса, но забыла снять его действие. Из-за этого у тебя на руке открылась рана, как у Рика…
— Что я сказала? — перебила я, озираясь. Снова в спальне Бэрина: каким образом на этот раз? Наррон притащил меня сюда?
— Тебе стало плохо, — пояснила леди Инта, заметив мое недоумение. — К счастью, в конюшню заглянул Бэрин узнать, как дела у Рика…
…и отнес меня к себе. Завтра все женское население замка спросит, и каков же Бэрин в постели. Кто с ним еще не любился, понятно. Если таковые здесь остались…
— Я… мне стало плохо… от запаха… когда я разбила склянку…
— Запаха? — Инта глядела, сдвинув брови. — Это Лунная трава, употребляется для одурманивания оборотней, чтобы не было так больно при травмах… На людей она не действует, поэтому Рику и пришлось потерпеть.
Вот я себя и выдала! По счастью, Бэрин не придал нашему разговору никакого значения. Спросил резко:
— Ты владеешь Словами, Лисса?
— Чем?
— Люди называют их заклинаниями или заговорами, — пояснила Инта. — Колдовством.
Я почесала зудящую руку — шрам затягивался и бледнел прямо на глазах. Сказала угрюмо:
— Я даже не знаю, что такое перенос!
— Слово переноса переносит все, что ты чувствуешь, на другого, его можно употреблять также для своей защиты. При обратном переносе ты взяла на себя боль Рика, но совершенно неграмотно — поэтому у тебя самой открылась рана…
— Я… я не знаю… — Я и правда не знала, что умею это делать. — Я просто представила, что он чувствует, и вот…
Двое переглянулись.
— Давай покажем ее Фэрлину.
— НЕТ!
Я соскочила с кровати, запуталась в одеяле, едва не упала, Бэрин машинально подхватил меня и тут же отпустил, когда я толкнула его в грудь и прянула в сторону. Больно ударилась о тяжелое кресло, едва не опрокинув его, и заметалась по комнате, не понимая, где двери. — Нет, нет, нет! Пожалуйста, нет!
— Тише, тише!
Бэрин отступил, леди Инта, наоборот, шагнула ко мне. Подняв руки, она заговорила — тихим, ровным, успокаивающим голосом. Но прошло, наверное, немало времени, прежде чем я справилась со слепой паникой, перестав метаться и кидаться на стены, и прислушалась.
— Лисса. — Леди не делала ни шага ко мне. Просто стояла, глядя серьезно и печально. — Не надо бояться. Если не хочешь, никто тебя не заставит.
Я еле выдавила:
— П-правда?..
— Клянусь тебе в этом. Ты в полной безопасности.
— Я м-могу уйти?
— Да, конечно, если тебе лучше, иди.
Косясь на неподвижного Бэрина, я скользнула вдоль стены к выходу: Волк лишь провожал меня взглядом.
Мои соседки уже спали. Я даже позавидовала им: никаких ужасов, никаких тайн, твердая вера, что Волки не причинят им никакого вреда! Я нырнула в постель, не раздеваясь: меня все еще колотило от пережитого. Слово переноса; ужасный, горько знакомый мне запах; кровь из-под пальцев; предложение отдать меня лорду Фэрлину…
— Фэрлин!
Такая улыбка появлялась у Инты на губах только в одном случае: при виде мужа. Он побыстрее отвел глаза от обнявшейся пары — чтобы никто не прочел в его взгляде то, что он ощущал: зависть, ревность. Тоску.
Наконец Фэрлин явно неохотно разжал руки: не будь его здесь, объятия наверняка бы продолжились дольше и дальше. Быстро шагнул к нему, прикоснулся холодной щекой к щеке:
— Брат.
— Брат. Как поездка?
— Удачная.
— Ты голоден? — Жена наполняла ему кубок. Алчно поглядывая и на нее и на еду, Фэрлин рассмеялся:
— Как волк!
Он ел и слушал отчеты Бэрина о поездке и о делах в замке и деревне — Инты.
— Нашел-таки девчонку с рунами? Завтра я с ней поговорю.
— Не выйдет… Лучше не надо, Фэрлин, — одновременно произнесли они.
Выслушав их рассказ, лорд некоторое время молчал.
— Но если она боится нас до сумасшествия… почему же все-таки пришла в замок?
— Может, у нее просто не было другого выхода, — сказала Инта негромко.
Фэрлин поглядел на нее и медленно кивнул своим мыслям. Сказал:
— Мне все же хочется взглянуть на нее: эти старые руны, Слова, которых она не знает, но все же владеет… Покажете мне ее попозже. Хотя бы издалека. Мы должны ее приручить. Инта?
— Да, конечно, я постараюсь.
— Бэрин?
Он протестующе вскинул руки:
— Но как?! Я боюсь лишний раз даже взглянуть на нее, не то что заговорить или коснуться — она просто готова выскочить из шкуры при одном моем появлении!
Лорд Фэрлин еле заметно улыбнулся:
— Что-то это мне напоминает… Брат, у тебя есть приказ, вот и выполняй его!
— Ясно, — проворчал он.
— А теперь я устал и хочу отдохнуть.
И это ясно. Уходя, он заметил взгляд Фэрлина, устремленный на Инту: о чем, о чем, но вовсе не об отдыхе были сейчас мысли брата. Бэрин с большим усилием отогнал от себя видения того, что и как происходит сейчас за закрытой за его спиной дверью.
Значит, ему приказали заняться приручением этой… дикой лисицы…
А может, лучше сразу попроситься на парочку месяцев на дальнюю заставу?
Я проснулась раньше, чем мои соседки. Высунула нос из-под одеяла, не понимая, почему все тело так болит и ломит.
Вспомнила! Драка, кровь на руке Рика, кровь на моей руке… я схватилась за предплечье, но пальцы ощутили лишь привычную гладкость кожи. Как эти двое смотрели на меня: и с жалостью, и с опаской, и с брезгливостью! Как на безумную… Я никогда так не вела себя… но меня никогда и не грозили отдать лорду Волков. Да еще этот проклятый дурманящий запах…
Я попыталась сесть и застонала от ломоты во всех мышцах. И вдруг поняла — да это же всё полнолуние! Полнолуние должно наступить буквально на днях, а я, занятая своими страхами, совсем об этом забыла. Вот почему я вела себя так… неосторожно. Вот почему Гэв подрался со своим лучшим другом, да и сам Бэрин был раздраженным и нетерпеливым — ничего общего с тем парнем, что великодушно звал на зиму в замок и дурачился со мной на кухне… Или он был так озабочен моим внезапно обнаружившимся даром? Мать, владевшая всего несколькими Словами, передала их мне — я единственная в семье обладала Силой. Мать говорила, что оборотни, когда-то ушедшие за Хребет, знали множество Слов — и чем сильнее были их способности к оборотничеству, тем большей колдовской силой они обладали… Так что лорд Фэрлин должен быть самым сильным колдуном среди Волков. А вдруг он с первого взгляда поймет, кто я, откуда и зачем здесь оказалась? Или я сама себя запугиваю и ни одно существо в мире не обладает такими способностями?
Я вновь задремала и проснулась, когда поднялись Меле и Лара. Оказывается, каждое полнолуние у слуг выходной. Меня поразило, с каким спокойствием они относятся к оборотничеству своих хозяев: их волновало лишь предвкушение отдыха, а Лару — еще и встреча со своим парнем. Я стесненно спросила у Меле:
— А ты никогда не видела своего… друга… в виде Волка?
Та пожала круглыми плечами:
— А на что оно мне? Подумаешь, повеселится, побегает парень на воле пару-тройку деньков… зато остальные — все мои!
Какая великая сила — привычка! Если б я выросла здесь, может, и у меня был бы какой-нибудь приятель Волк, и неслись бы мы с ним лунными ночами за добычей, и кувыркались в сияющем снегу… С кем-то мощным, быстрым, ловким… вроде Бэрина. Вздрогнув, я даже оглянулась — точно кто-то мог услышать мои мысли. Да как они вообще могли прийти ко мне в голову?! Это все Инта со своими странными вопросами: ей показалось, что мне нравится Бэрин…
А я — ему.
Накладывая кашу за завтраком, Берта спросила вскользь:
— Уходишь на полнолуние или в замке остаешься?
— Ухожу. Навещу брата. А… вы?
Берта сказала — как само собой разумеется:
— Остаюсь. У нас с Нарроном из всей родни только этот замок, — она обвела поварешкой кухню, — да наши волчата.
— А… леди Инта?
— Ну тут и разговоров нет, остается! — отрезала она. Я промолчала, хотя вопросы трепетали у меня на языке: а видела ли леди своего лорда хоть раз в другом обличье? И что ощутила — страх, отвращение? Или она попросту пережидает лунные дни, как непогоду, запершись в своих покоях с запасами еды?
Берта надавала мне припасов в дорогу да еще передала «гостинчик мальчонке», чем несказанно меня удивила. Еще немного я стянула в кладовой, стараясь брать не на самом виду и везде понемножку. Вышла и приостановилась, наблюдая, как Бэрин водит по двору своего жеребца. Они с Нарроном обсуждали: кажется, или Ворон все-таки прихрамывает. Мужчины наклонялись, рассматривая то копыта, то бабки коня. Волк, вроде бы меня и не видевший, сказал неожиданно:
— А вот спросим Лиссу! Лисса, погляди — хромает?
Прижав к груди набитую сумку, я нехотя приблизилась — Ворон всхрапнул и неожиданно пошел иноходью, кося темным глазом. Конь не то чтобы меня боялся — да и с чего бы, если они вырастают буквально бок о бок с Волками? — но относился настороженно.
— Ну-ну, тихо! — прикрикнул Бэрин, натягивая длинные поводья. — Что еще?
Осунулся, темные круги вокруг глаз — тоже плохо спит перед полнолунием? Казалось, внутри него ходит тяжелыми волнами темная запертая сила, которая вот-вот сметет и замки и двери… Ах, как мне хотелось хоть с кем-то поговорить об этом! Я все познавала через свои попытки и ошибки, ведь оборотни мне не встречались…
До сих пор.
— Левая задняя, — сказала я.
Мужчины наклонились, ощупывая бабку.
— И правда ведь, — расстроенно сказал Наррон. — А я и не заметил! Ладно, будь спокоен, Бэрин, я о нем позабочусь.
Волк передал ему поводья, погладил Ворона по крутой шее и пошел со мной к воротам.
— К брату собралась?
— Да…
— Ты слышала леди — если хочешь, приводи мальчишку в замок: тут ему и еда и друзья.
Я едва не рассмеялась горько: друзья! Как бы для этих «друзей» он сам не стал едой!
— Я слышала, — отозвалась коротко.
Волк не вышел за ворота. Но все время, пока я шагала по дороге вниз, я чувствовала его взгляд.
Берта объявила, что отныне я буду учиться лекарскому делу у леди Инты. Та, как водится, обучалась этому еще в родительском доме наравне с остальными хозяйственными навыками: а вдруг приболеет муж или дети, неужели кликать на помощь деревенскую знахарку? Кто бы тогда мог знать, что ее мужу понадобится помощь только при травмах и ранах — ведь оборотни не страдают обычными человеческими недугами.
— Но почему я?
Я не забыла еще, как потеряла голову от нелепого, на их взгляд, страха. Мне и самой было стыдно и жутко: ведь я себя чуть не выдала!
— Леди Инта тебя хвалила — мол, рука твердая и легкая! Да и Рик рассказал, как ты помогала ему рану зашивать.
После полнолуния Рик с Гэвином помирились, шатались повсюду чуть ли не в обнимку, привычно задирая всех встречных и поперечных. Иногда я жалела, что Рику зашили руку, а не рот. Как, впрочем, и его дружку-Волку…
Так что вскоре я перешагнула порог полутемной комнаты, где леди Инта разбирала травы. Леди кивнула мне, улыбнулась.
— Хорошо, что ты согласилась, Лисса! Мне нужна помощница.
А у меня что, был выбор?! Я присела за стол напротив, наблюдая за ее руками: Инта разбирала пучки сухих трав, попутно объясняя, как их называют и что они лечат. Некоторые даже давала понюхать: мол, если я запомню запах, легче будет опознавать высушенные.
— А это я знаю! — похвасталась я. — Она помогает, если прихватит живот. Мать называла ее лисий хвост.
— Да, похоже. Здесь ее называют метелкой. Давно умерла твоя мама, Лисса?
Я сжалась и убрала руку со стола.
— Больше года назад.
— И ты осталась одна с братом. Трудно тебе, наверное, пришлось.
Она не спрашивала — утверждала. Я опустила глаза на траву:
— А вот это, кажется, кровохлебка, помогает при гнойных ранах и кровь останавливает…
К моему облегчению, Инта сказала лишь:
— Да, верно. Крестьяне называют ее кровная муха. А знаешь те, что снимают жар и кашель? Я покажу тебе. Ближе к весне все устают от зимы и начинают болеть. Итак, берешь три части травы…
Дальше мы говорили лишь о лечении и травах — и в этот раз, и в остальные. Мне нравились уроки: если я освою лекарство, буду жить в замке не по милости Берты и Бэрина, а вполне заслуженно… О чем я думаю! Что мне за разница, как я здесь живу, главное — зачем?
Мне нравилась и эта спокойная, холодноватая женщина. Она больше не расспрашивала меня, зато рассказывала сама: иногда, понемногу — о том, что видела в жизни, о том, откуда приехала. О своем бывшем доме и оставленных родных она упоминала безо всякой тоски и грусти.
— И вам не хочется вернуться назад? Вы совсем не скучаете по родине? — как-то спросила я.
Она засмеялась — не моему вопросу, а своим мыслям:
— О нет! Только не назад! Хотя, когда мы отправились сюда, я пыталась удрать по дороге — вместе с сестрой и ее подружками.
— И лорд не наказал вас за это?! — и восхитилась, и не поверила я.
— Сначала я думала, что это наказание — своего рода… — она странно улыбнулась. — Но, кажется, Фэрлину понравилось мое сопротивление. И еще то, что однажды я пырнула его ножом.
Я чуть не села мимо стула.
— Что?!
— Ножом, — легко повторила леди Инта и пожала плечами: — Так получилось. Ты запомнила отвар, который дают роженицам при слабых схватках, да? Повтори, я проверю. А то мало ли… — Она коснулась ладонью своего круглого живота и тут же сделала знак, которым люди отгоняют дурной глаз.
— Как думаете, кто у вас родится?
— Девочка или мальчик?
— Нет… — Я помедлила и собралась с духом: — Человек или Волк, то есть оборотень?
Леди Инта нахмурилась: и сама задумывалась об этом. Но ответила она ровно:
— Я буду рада любому.
А ваш лорд? Незаданный вопрос повис в воздухе, и леди не собиралась на него отвечать. Обернувшись, сказала оживленно:
— А, Бэрин, пришел нас навестить?
Бэрин принес с собой зимнюю свежесть и снежную улыбку.
— Конечно! Сидите тут, как старушки, а там пропадает такой погожий денек! Солнце, весной пахнет. Фэрлин велел прислать тебя на конюшню, хочет выгулять свою женушку! А ты, Лисса, не хочешь подышать свежим воздухом?
Он что, приглашает меня вместе с ними?
— Нет, — быстро отказалась я. Бэрин, нисколько не смутившись, уселся у стола.
— Ну тогда я составлю тебе компанию, чтобы ты не скучала!
Еще не легче! Но леди Инта, выходя, бросила:
— Лисса, вот и опробуй на Бэрине повязку, которую я тебе показывала. Жду тебя завтра.
Я толкла траву, стараясь не смотреть на Бэрина, но видела, что его улыбка становится все шире. Он привстал, заглядывая ко мне в ступку:
— Что там у тебя такое? Ап-хчи!
— Это не нюхают, — злорадно сказала я. — Этим лечатся.
— Слава Отцу-Волку, что мне эта пахучая штука не понадобится! Ну, какую руку будешь перевязывать, левую или правую?
— Что?
— Леди тебе приказала освоить повязку, — с не меньшим злорадством напомнил Бэрин. — Собираешься ослушаться ее приказа? Ну, выбирай!
Он засучил рукава и пододвинул ко мне по столу руки. Я глядела на них с тоской: очень сильные. Такой схватит — не вырвешься. Бэрин подождал и сказал — мягко:
— Лисса, даю слово: сегодня я кусаться не буду. Я не голоден.
Я гневно фыркнула. Схватила длинную полотняную тряпку, перегнувшись через стол, быстро обмотала его запястье. Бэрин покрутил кистью руки, «повязка» тут же спала.
— Или ты скверная ученица, или Инта тебя очень плохо учит!
Подавив тоскливый вздох, я обошла стол, уперла его руку локтем в столешницу и добросовестно повторила все витки и перекруты, которые мне показывала леди. Бэрин пошевелил пальцами, повертел запястьем, посгибал руку (на плече вздувались мышцы) и удовлетворенно кивнул:
— Ну вот, можешь, если захочешь!
Я не успела отступить или даже айкнуть, как он перехватил мою ладонь. Сказал серьезно:
— Возможно, тебе придется лечить не только людей, но и нас. Как ты сможешь помочь, если даже дотронуться боишься? Вот видишь: ты ко мне прикоснулась, я к тебе прикоснулся, и ничего страшного не произошло!
Он тут же разжал пальцы и размотал повязку.
— Если понадобится еще что-нибудь перевязать… особенно где-нибудь пониже… я всегда готов!
Громкие крики привлекли наше внимание: от реки, размахивая руками, бежали мальчишки. Я еще не уяснила смысл их перепуганных воплей, а Бэрин уже несся им навстречу. Я припустила следом. Неужели сумел прорваться кто-то из побережников?
Лишь очутившись на краю крутого обрыва, я поняла, что случилось. Дети ловили рыбу. Один, невзирая на близость границы и ненадежный весенний лед, добрался почти до середины реки. Лед треснул, и теперь льдина вместе с незадачливым рыбаком, медленно поворачиваясь, плыла по черной воде. Была еще возможность перепрыгнуть на крепкий прибрежный лед, но от страха это мгновение мальчишка упустил. Он не кричал — стоял, прижав к груди свою рыболовную снасть, и широкими глазами смотрел на удалявшийся берег. Вероятно, льдину прибьет к косе… но только на той стороне границы.
Бэрин неожиданно сел и начал стягивать сапоги, чуть ли не с рычанием выплевывая какие-то малопонятные и вовсе непонятные мне слова. Я еще не успела спросить, что он делает, как он большими, почти летящими прыжками понесся вдоль реки, а потом вниз по склону. Последний прыжок — и человек, прямо в воздухе превращающийся в волка, приземлился на лед уже на четыре лапы. Дети рядом со мной восторженно заорали и засвистели, но я увидела, как по льду побежали мелкие трещины. Зверь встряхнулся и задергался, освобождаясь от остатков разорванной одежды.
Дальше Волк двинулся осторожней, избегая мест, где лед приобрел желтоватый оттенок. К краю протоки он подползал уже на брюхе. Распластавшись, выждал, когда льдина с ребенком поравняется с ним, подобрался… Прыжок — лед обломился, но Волка уже там не было.
Волк не промахнулся, но под его тяжестью плывущая льдина накренилась, зверь наполовину соскользнул с нее под дружные «Ах!» и «Ай!» на берегу — среди них был и мой вскрик… Бэрин рванулся вперед, льдина наклонилась еще больше — и ребенок, взмахнув руками, полетел в воду. Волк, изогнувшись, лишь бессильно цапнул зубами воздух.
И в этот момент вставшая вертикально толстая льдина обрушилась, переворачиваясь и накрывая их обоих.
Тишина. Мы напрасно вглядывались: лишь темнота воды, белизна и серость льда… Кто-то из детей всхлипнул и обратился ко мне, единственной взрослой рядом:
— Потонули, да?
Я не знала, что ответить: только прижимала к груди стиснутые кулаки и смотрела, смотрела… смотрела так напряженно, что уже начала видеть. Видеть, как движутся под водой мощные лапы, преодолевая ледяное течение, как детская рука сжимает волчий загривок, как звериные глаза ищут свет — путь к спасению… ну же, еще, продержись еще немного, и еще… плыви, плыви!
— Смотри, вон они, вон!
Дети припустили по берегу. Гораздо ниже по течению Волк уже выбирался из воды, ребенок, вцепившийся в его загривок, полз по льду рядом. Волк, наконец вставший на лапы, встряхнулся и, бесцеремонно цапнув мальчишку за одежду на спине, в несколько длинных прыжков выбрался на берег. Здесь он встряхнул пацана несколько раз — так собаки трясут за шкирку провинившихся щенков — и отбросил в сторону. Мальчишка приземлился в снег, перекинувшийся Бэрин поднялся с четверенек и еще хорошенько поддал ему под зад коленом. Рявкнул:
— В замок! Живо!
— И отцу скажу, чтоб выпорол! — крикнул Бэрин вслед. Провел ладонью по мокрой голове — прямо на глазах волосы покрывались изморозью. Передернулся и оглянулся: — А-а-а, хорошо…
Он забрал принесенные мной сапоги. Пояснил, прыгая на одной ноге, чтобы обуться:
— Сапоги хорошие… жалко, если б порвал…
Я отдала свою шаль, начала стягивать и куртку, но Бэрин остановил меня. Сказал, заматывая шаль на бедрах:
— Прикрыл самое нежное место — и хватит! Ну вот, кажется, теперь мы заживем спокойнее!
И побежал к замку, неспешно, размеренно, словно каждый день бегал по морозу так: раздетым, в одних лишь сапогах и в чем-то наподобие женской юбки. Я смотрела ему вслед — он не казался смешным. Он выглядел сильным. И…
…красивым.
Я просто не могла оторвать от него глаз. Смотрела и смотрела. Лишь когда он скрылся в воротах замка, машинально оглянулась на реку. И поняла, что Бэрин имел в виду: начался ледоход, и теперь тот берег был надежно запечатан. Для всех.
И для меня — тоже.
А как же мой Рыжик?!
В замке только и делали, что обсуждали случившееся. Все сводилось к: «Эти проклятые сорванцы, никакого с ними сладу!» Кое-кто вспоминал собственные детские проказы — и на реке и на границе. Хвалили Бэрина, но как-то вскользь, вроде как он сделал то, что и должен был сделать. Должен рисковать собственной жизнью ради спасения ребенка? Хотя… насколько все-таки Бэрин рисковал? Я вспомнила, как буквально в воздухе он превращается в зверя, какие у него сильные лапы и мощное тело… И как оглушенный ударом льдины Волк едва не идет ко дну.
Берта, наливавшая травяной отвар, сказала озабоченно:
— Мальчик все никак не может согреться! Отнесешь ему?
— Да, конечно. — Я обхватила полотенцем глиняную кружку, чтобы не обжечься — в лицо пахнуло цветочным жаром летнего полдня, — и только на пороге кухни догадалась спросить:
— А куда нести-то?
— Бэрину, — удивленно отозвалась Берта. Увидела, что я не двигаюсь с места, и добавила: — Ты ведь помнишь короткую дорогу? Неси быстрей, пока не остыло!
Я приостановилась у двери, толкнула ее плечом и заглянула в комнату.
— Бэрин?
— Да, входи, — донеслось изнутри. Волк сидел, кутаясь в меховой плащ, у самого камина, с наброшенными на ноги одеялами. Принял кружку, отпил разом половину. Я отступила, но не ушла. Бэрин сжимал в руках кружку, точно грелся об нее. Сказал неожиданно, глядя в огонь: — Ты же была там, видела, как я… облажался?
— Что?
— Руки соскользнули. Не понимаю почему. Я бы спокойно уцепился за лед, вылез, подгреб к нашей стороне… а тут… — Он поднял руку, взыскательно осмотрел, точно отыскивая причину ее слабости. Не нашел и вернул руку на кружку обратно. — Вымокли.
Едва ли «вымокнуть» — самое страшное, что могло с ними случиться… Я все-таки задала мучивший меня вопрос:
— Этот мальчик, которого ты вытащил из воды, — ребенок Волков?
Бэрин указал на соседнее кресло. Я подошла, но садиться не стала.
— Нет, оборотни редко могут зачать ребенка с людьми. Когда такое случается, мы всегда следим за детенышем. И если у него проявляется Дар, забираем и воспитываем.
Мать-то наверняка рада-радешенька избавиться от маленького оборотня! Но я подумала о своей и устыдилась: она ведь не отказалась, не бросила меня, хотя ей со мной пришлось очень нелегко…
— Но ведь у ваших леди Невест… Берта говорила, у всех них родились дети!
— Важен обряд. Наш обряд. Когда лорд соединяет наши руки и говорит Слово…
— Слово?
— Ну ты же не ждешь, что я скажу — какое? — Бэрин отхлебнул отвара. — Не понимаю, чего я так разболтался…
Он казался возбужденным, раскраснелся, но вовсе не от пламени камина, в глазах появился странный, стеклянный блеск… Если б от него пахло вином, я бы даже решила, что он пьян.
— То есть, если обряда не будет, пара бесплодна?
Бэрин взмахнул рукой.
— Бывают и исключения! Например, таков Гэвин.
— Гэвин?
— Хоть он и полукровка, Дар в нем очень силен. — Бэрин фыркнул: — Еще и некоторым чистокровным даст фору! Сядь, что ты торчишь, как гвоздь!
Он наклонился, подбрасывая полено в камин: зачем, и так кожа от жара чуть не лопается!
— Но ты ведь не о том спрашиваешь, да, Лисса? — Он повернул голову. Глаза его блеснули. — Ты считаешь, что я мог прыгнуть в воду только за ребенком оборотня?
Я ответила молчаньем. Бэрин качнул головой собственным мыслям и сказал:
— Все, кто живет здесь, — под рукой моего лорда. И мы защищаем их. Я прыгнул бы в воду даже за тобой… — Он хрипло рассмеялся, — хотя, чтоб ты в это поверила, тебя пришлось бы туда сначала столкнуть… Проведем такой опыт, а?
Да он же… Не задумываясь, что делаю, я приложила ладонь к его лбу. Бэрин аж передернулся:
— Да ты ледяная!
Читать бесплатно другие книги:
