Мой ответ – нет Коллинз Уильям

Глава L

Мисс Лед советует

Миссис Элмазер сидела у потухшего камина, думая о событиях этого дня.

Она ждала Албана, который прошел к Эмили, чтобы перемолвиться с ним дружелюбным словом. Наконец он показался. Суровое отчаяние на лице позволило Моррису уйти молча. Служанка заглянула в гостиную. Эмили — в глубоком изнеможении, и телесном, и душевном, — лежала на диване.

— Не говорите со мною, — шепнула она, — я совсем измучена.

Было ясно, что они расстались, может быть, в гневе — и, может быть, навсегда. Миссис Элмазер помогла Эмили встать, отвела ее в спальню и подождала, пока она не заснет.

В тихие часы ночи мысли верной старой служанки от прошлого и настоящего перешли к сомнительному будущему. Взвесив ответственность, которая пала на нее, она почувствовала, что не может и не должна нести ее одна. К кому обратиться за помощью?

Друзья Эмили были для старушки чужими людьми. Доктор Олдей был под рукой — но Эмили запретила посылать за ним.

— Он станет мучить меня вопросами, — сказала она.

Оставалась одна особа, к доброте которой миссис Элмазер могла обратиться, — мисс Лед.

Было легко попросить помощи у доброй школьной учительницы. Но миссис Элмазер имела в виду другую цель. Она решила, что хладнокровная жестокость вероломной приятельницы Эмили не должна безнаказанно торжествовать.

Утром служанка послала мисс Лед телеграмму. «Мисс Эмили очень огорчена. Мне нужно сказать вам то, чего нельзя объяснить в письме. Не приедете ли вы к нам?»

Несколько позднее, миссис Элмазер пошла отворить дверь какому-то посетителю. Его наружность произвела на нее благоприятное впечатление. Это был красивый собою господин, небольшого роста, с привлекательным обращением и необыкновенно приятным голосом.

— Я приехал от мистера Вайвиля, — сказал он, — и привез письмо от его дочери. Могу ли я воспользоваться этим случаем и спросить, здорова ли мисс Эмили?

— С сожалением должна вам сообщить, сэр, что она нездорова и лежит в постели.

Лицо посетителя выразило такое искреннее сочувствие и сожаление, что миссис Элмазер прибавила:

— У моей барышни большое горе, сэр, надеюсь, что в вашем письме нет никаких неприятных известий?

— Напротив, эти известия обрадуют ее — мисс Вайвиль будет здесь сегодня вечером. Вы извините, если я спрошу, был ли у мисс Эмили доктор?

— Она не хочет и слышать о докторе. Он ее искренний друг и живет близко. Я, к несчастью, в доме одна. Если бы я могла оставить ее, я сейчас пошла бы к нему.

— Позвольте мне пойти! — поспешно предложил Мирабель (это был, вне всякого сомнения, он).

Лицо миссис Элмазер просияло.

— Как вы добры, сэр!

— Скажите мне имя и адрес доктора.

— Одно условие. Он не должен говорить, что за ним посылали. Иначе моя хозяйка его не примет.

— Я не забуду предостеречь его, — пообещал Мирабель.

Пастор тотчас поспешил к доктору — и опоздал. Доктор Олдей уехал из Лондона к какому-то тяжелому больному.

Как только мисс Лед получила телеграмму, она тотчас решила приехать. Миссис Элмазер встретила ее с радостью.

— Нет ничего такого, что могло бы испугать вас, но надо сказать многое, прежде чем вы увидите мисс Эмили, — предупредила служанка. — Моя глупая голова совсем закружилась, я даже не знаю, с чего начать.

— Начните с Эмили, — посоветовала мисс Лед.

Миссис рассказала о неожиданном приезде Эмили накануне, и в том, что потом произошло между ними.

Затем она перешла к главному.

Лицо мисс Лед покраснело от негодования.

— Вы уверены, что все было так, как вы говорите?

— Совершенно уверена. Надеюсь, что я не поступила дурно, сказав вам все это? — прибавила миссис Элмазер.

— Дурно? Да, если эта негодная девушка не оправдается, она обесславит мою школу — и я должна быть вам признательной за то, что вы мне показали мисс де Сор в ее настоящем неприглядном виде. Она должна вернуться в Незервудс и оправдаться — или оставить мой дом. Какая жестокость! Какое коварство! Я никогда не встречала подобной девушки. Теперь я пойду к моей милой Эмили и постараюсь забыть, что слышала.

Миссис Элмазер провела добрую мисс Лед в комнату Эмили, а сама пошла в сад.

«Свежий воздух оживит меня», — подумала она.

Расхаживая медленными кругами по саду, миссис Элмазер услышала на дороге шаги. Она посмотрела сквозь решетку ограды и узнала Албана Морриса.

— Пожалуйте, сэр, — сказала она, обрадовавшись.

Он молча повиновался. Лицо его испугало миссис Элмазер. Никогда не видела она этого друга, который был для нее так добр в Незервудсе, таким расстроенным; ей показалось, даже, что он постарел.

— Ах, мистер Албан, я вижу, как Эмили огорчила вас! Не верьте ей. Ободритесь, молодые девушки часто переменяют мысли.

Албан подал служанке руку.

— Я не должен говорить об этом, — сказал он. — Молчание помогает переносить мое несчастье. У меня были в жизни тяжелые удары, но они не притупили моей чувствительности, как я думал. Слава богу, она не знает, как заставила меня страдать! Я хочу попросить у нее прощения в том, что забылся. Я грубо говорил с нею. Нет, я к ней не пойду; я выразил мое сожаление письменно. Потрудитесь отдать ей. Прощайте! Я не могу остаться долее, мисс Лед ждет меня в Незервудсе.

— Мисс Лед здесь, сэр.

— Здесь, в Лондоне?

— Наверху, у мисс Эмили.

— Наверху? Разве Эмили больна?

— Ей теперь лучше. Не угодно ли вам видеть мисс Лед?

— Я должен ее видеть! Я должен говорить с нею — время очень важно для меня. Могу я подождать в саду?

— Почему же не в гостиной?

— Гостиная напоминает мне более счастливые дни.

Через полчаса мисс Лед пришла к Албану в сад.

— Я принесла ответ Эмили на ваше письмо, — сказала она. — Прочтите, прежде чем будете говорить со мной.

Албан прочел:

«Не предполагайте, что вы оскорбили меня, — и будьте уверены, что я с признательностью чувствую тон, которым написано ваше письмо. Я стараюсь писать терпеливо и с моей стороны; и жалею, что не могу ответить вам удовлетворительно. Это невозможно. Я не могу понять ваши причины. Вы мне не родственник — вы не были обязаны хранить тайну; и между тем умышленно, жестоко обманывали меня! Воспоминание об этом жжет меня как огонь. Я не могу — о, Албан, я не могу возвратить вам то уважение, которого вы лишились! Если вы желаете помочь мне переносить мое горе, я умоляю вас не писать мне более».

Албан молча подал письмо мисс Лед. Она сделала ему знак оставить письмо у себя.

— Я знаю, что написала Эмили, — мягко сказала мисс Лед. — Она не права; положительно не права. По своему пылкому характеру она сразу бросается к заключениям и крепко держится за них. В этом деле, она смотрит только на свою сторону вопроса; и слепа к вашей!

— Неумышленно! — возразил Албан.

Мисс Лед посмотрела на него с восторгом.

— Вы защищаете Эмили! — сказала она.

— Я люблю ее, — ответил Албан.

Мисс Лед сочувствовала ему так же, как и миссис Элмазер.

— Положитесь на время, мистер Моррис. Теперь надо опасаться только какого-нибудь опрометчивого поступка с ее стороны. Кто может сказать, чем все кончится, если она будет продолжать думать так, как думает теперь? Ужасно слышать, как молодая девушка уверяет, что она обязана преследовать убийцу и предать его правосудию!

— Это мне кажется естественным побуждением! Естественным и благородным! — воскликнул Албан.

— Благородным? — удивилась мисс Лед.

— Да, потому что оно происходит от любви, которая не умерла со смертью ее отца.

— Так вы одобряете ее?

— От всего своего сердца — если бы только она дала мне случай доказать ей это.

— Мы не будем продолжать этот разговор, мистер Моррис. Миссис Элмазер передала, что вы желаете мне что-то сказать.

— Я хочу отказаться от своего места в Незервудсе, — ответил Албан.

Мисс Лед удивилась еще больше.

— Вы нашли более доходное место? — ревниво спросила она.

— Я не нашел никакого места. Мои мысли так расстроены, что я не могу преподавать.

— Это единственная причина вашего желания оставить меня?

— Да.

— Мне будет очень жаль лишиться вас, мистер Моррис.

— Поверьте мне, мисс Лед, я очень благодарен вам за вашу доброту.

— Позволите ли вы мне сказать вам еще кое-что? — произнесла мисс Лед, прежде чем попрощаться с Албаном и возвратиться к Эмили. — Не наделайте глупостей!

— Я не понимаю вас, мисс Лед.

— Мистер Моррис — вы все понимаете!

Глава LI

Доктор видит

Албан вернулся в Незервудс — он должен был продолжать занятия, прежде чем на его место найдут другого учителя.

Мисс Лед уехала в этот же день. Эмили слишком хорошо знала, как важно присутствие содержательницы в школе, и не удерживала ее. Они условились переписываться и решили, что для Эмили в Незервудсе всегда будет комната, в какое время она ни пожелала бы навестить школу.

Миссис Элмазер сделала чай в этот вечер раньше обыкновенного. Когда она опять осталась одна с Эмили, ей пришло в голову все-таки заступиться за Албана. Но как только старушка произнесла его имя, Эмили остановила ее взглядом и заговорила о мисс Джетро.

— Я более интересуюсь ею. Я узнала, почему она оставила школу.

— Извините, мисс, откуда?

— Она оставила школу, — продолжала Эмили, — по важной причине. Мисс Лед сообщила мне, что мисс Джетро представила фальшивый аттестат. Я спросила мисс Лед, как она узнала об аттестате, но она дала обещание не упоминать о том, кто уведомил ее. Я боюсь, что мне известна эта особа.

— Нет! — воскликнула миссис Элмазер. — Вы не можете знать, кто это! Как вы можете это знать?

— Желаете, чтобы я повторила, что я слышала в этой комнате, когда умирала моя тетка?

— Перестаньте, мисс Эмили! Ради бога, перестаньте!

— Я не могу перестать. Мне ужасно подозревать свою тетку, основываясь только на том, что она сказала в бреду. Скажите мне, если любите меня, бред ли это был, или правда?

— Уверяю вас, мисс Эмили, я могу только догадываться, как и вы. Хозяйка доверяла мне не совсем. Язык мой иногда вредит мне. Я рассердила ее, и в последнее время она скрывала от меня, что делала.

— Чем вы ее рассердили?

— Я буду принуждена говорить о вашем отце.

— Говорите.

— Он не был виноват! Если бы я не знала того, что говорю, вы не добились бы от меня ни одного слова. Добрый он был человек, но этого опровергать нельзя — он был влюблен в мисс Джетро! Что с вами?

— Ничего, — ответила Эмили. — Продолжайте.

— Если бы он не старался скрывать это от нас, — сказала миссис Элмазер, — вашей тетушке никогда не пришло бы в голову, что он запутался в постыдной любовной интриге. Не отпираюсь, что я помогала ей разузнать о связи; но это только потому, что я была уверена с самого начала, — чем больше она узнает, тем больше удостоверится в невинности своего брата. Он секретно навещал мисс Джетро. В то время мы с вашей теткой никак не могли узнать — где. Она после сама узнала; и тратила деньги, нанимая каких-то негодяев разузнавать прошлую жизнь мисс Джетро. Извините, если я скажу, что ваша тетушка чувствовала ненависть старой девы к красивой молодой женщине, которая отвлекала вашего отца от дома и поставила стену, так сказать, между нею и ее братом. Не стану рассказывать вам, как мы тайно просматривали письма, которые он забывал запереть под замок. Я скажу только, что в дневнике, который он вел, были слова, заставившие меня в конце концов устыдиться. Я прочла их мисс Летиции и прямо сказала ей, чтобы она больше не рассчитывала на меня. Нет. Я не списала этих слов — но я их помню. Вот они: «Моя религия запрещает мне вести греховную жизнь с женщиной, которую я люблю, но мысль о моей дочери хранит меня в чистоте. Никогда мое поведение не сделает меня недостойным любви и уважения моей Эмили». Вот! Я заставила вас расплакаться; я больше здесь не останусь. Я сказала все. Никто, кроме мисс Лед, не знает — виновна или нет была ваша тетка в том, что мисс Джетро лишилась места. Пожалуйста, извините меня; у меня есть работа внизу.

Оставив девушку и занявшись своим домашним делом, миссис Элмазер думала о Мирабеле. Часы проходили, а доктор не являлся. Неужели он так занят, что не может найти даже нескольких минут, или красивый маленький господин только обещал и не исполнил обещания.

Между тем Мирабель еще раз навестил эскулапа.

Доктор Олдей был уже дома. Когда Мирабель объяснил цель своего посещения, доктор посмотрел на пастора с каким-то тревожным любопытством.

— Мне кажется, я видел вас где-то, — сказал доктор.

— Стыжусь сказать, что я вас не помню, — ответил Мирабель.

— А! Вероятно я ошибаюсь! Я буду у мисс Эмили, сэр, буду непременно.

Оставшись один, доктор Олдей вынул свой дневник из ящика стола и отыскал запись за пятнадцатое июля.

Она начиналась следующим образом:

«Посещение таинственной дамы, назвавшей себя мисс Джетро. Наш разговор привел к весьма неожиданным результатам».

Он взглянул несколько пониже и прочел следующее:

«Заезжал к мисс Эмили. Слава Богу, все бумаги уничтожены — кроме объявления, предлагающего награду за поимку убийцы. Эмили очень удивлена, что злодей не найден при таком старательном описании его:

„Предполагаемый возраст между двадцатью пятью и тридцатью годами. Человек хорошо сложенный, небольшого роста, цвет лица белый, черты тонкие, глаза голубые, волосы белокурые, остриженные коротко, лицо чисто выбритое, за исключением узких и небольших бакенбард…“ И так далее. Эмили никак не могла понять, каким образом беглец мог скрыться. Я напомнил, что он мог переодеться, загримировать голову и лицо, отрастить волосы и бороду. Эмили не была убеждена даже такою очевидностью и переменила разговор».

Доктор отодвинул свой дневник и позвонил.

«Странно, подумал он, этот щеголеватый маленький пастор напомнил мне о моем разговоре с Эмили более чем два месяца тому назад. Боже милостивый! Что, если это окажется…»

Его прервал приход пациента, потом пришли другие пациенты. Доктор Олдей был занят целый вечер.

Глава LII

Если бы я могла найти друга!

Вскоре после того как мисс Лед уехала, Эмили получила сверток с печатным именем книгопродавца на ярлыке. Сверток был большой и тяжелый.

— На всю жизнь, кажется, достанет чтения, — заметила миссис Элмазер, относя сверток наверх.

Эмили позвала ее, когда она выходила из комнаты.

— Я желаю предостеречь вас до приезда мисс Вайвиль, — сказала Эмили. — Не говорите ей — не говорите никому, — как умер мой отец. Мы не знаем, как близок ко мне или к моим друзьям убийца. Малейшая утечка информации может заставить его остерегаться.

— О, мисс, вы все еще думаете об этом!

— Я не думаю ни о чем другом.

— Мисс Эмили, я желала бы, чтобы вы посоветовались с каким-нибудь рассудительным человеком, прежде чем сами предпримете что-нибудь.

Эмили вздохнула.

— В моем положении на кого же я могу положиться?

— Вы можете положиться на доброго доктора.

— Может быть, я напрасно сказала вам, что не хочу видеть его, — поразмыслив, ответила Эмили. — Может быть, он был бы мне полезен?

— Доктор Олдей приедет к вам завтра, — обрадованно откликнулась миссис Элмазер.

— Вы хотите сказать, что посылали за ним?

— Не сердитесь! Я сделала это к лучшему — и мистер Мирабель согласен со мной.

— Мистер Мирабель! Что вы сказали мистеру Мирабелю?

— Ничего, кроме того, что вы больны. Он будет здесь завтра. Вы примете его?

— Еще не знаю, я должна подумать. Когда придет мисс Вайвиль, приведите ее сюда.

— Приготовить для нее комнату?

— Нет. Она будет жить с отцом в их лондонском доме.

Эмили дала этот ответ почти с облегчением. Когда приехала Сесилия, Эмили должна была сделать усилие, чтобы выказать признательность за сочувствие своего дорогого друга. Когда визит закончился, она почувствовала неблагодарное ощущение свободы, принужденность свалилась с ее души. Она опять могла думать об одном страшном предмете, который один только интересовал ее теперь. Над любовью, над дружбой, над естественными удовольствиями ее молодой жизни преобладало мрачное намерение отомстить за смерть отца. Самые дорогие ее воспоминания о нем — когда-то воспоминания нежные — теперь сжигали ее. Покориться потере возлюбленного родителя по милости жестокой болезни было очень тяжело. Но быть разлученной с ним рукой убийцы, было просто невыносимо. Прежде чем садовая калитка затворилась за ее приятельницей, Эмили вновь погрузилась в раздумья. Книги, которые она велела себе прислать, были разложены на столе. Всю ночь она читала случаи из судебной практики и знакомилась с методами, посредством которых знаменитые сыщики ловили преступников. От этих книг она перешла к детективным романам. Ночь прошла. Рассвет засиял в окно, а Эмили все раскрывала книгу за книгой с ослабевающим мужеством — и не узнавала там ничего, кроме безотрадного убеждения в неспособности выполнить свои планы. Она в изнеможении добралась до постели, чувствуя себя самым беспомощным, самым безнадежным существом во вселенной.

Желая исполнить немедленно обещание, данное Мирабелю, доктор приехал к Эмили рано утром.

— Ну, что случилось с нашей хорошенькой барышней? — спросил он миссис Элмазер. — Любовь? Ревность? Сплин?

— Услышите, сэр, от самой мисс Эмили. Мне запрещено говорить.

— Но вы все-таки скажете?

— Не шутите, доктор Олдей! Дело серьезно. Приготовьтесь удивиться.

Прежде чем доктор успел спросить, что это значит, Эмили отворила дверь гостиной.

— Войдите! — нетерпеливо сказала она.

— Милое дитя. Я этого не ожидал! — начал доктор. — У вас ужасно болезненный вид.

Он хотел пощупать ее пульс. Она отдернула руку.

— У меня душа больна, — ответила она. — Если вы пощупаете мой пульс, это не излечит меня от беспокойства и огорчения. Мне нужен совет, мне нужна помощь. Любезный доктор, вы всегда были для меня добрым другом — будьте теперь другом еще добрее.

— Что могу я сделать?

— Обещайте сохранить в тайне то, что я вам скажу — и пожалуйста, выслушайте терпеливо.

Доктор Олдей пообещал. Он приготовился к чему-нибудь неординарному — но то, что он услышал, было так неожиданно, что доктор едва мог сохранить хладнокровие. В смятении смотрел он на Эмили. Она удивила его не только тем, что рассказала, но и тем, на что бессознательно указала. Возможно ли, что Мирабель произвел на Эмили то же самое впечатление, которое пастор произвел и на него самого?

— Могу я спросить, по крайней мере, — продолжала Эмили, — знаете ли вы что-нибудь о тех людях…

Доктор вздрогнул и взглянул на девушку вопросительно.

— Каких людях?

— Которых я подозреваю.

— Назовите их.

Эмили назвала хозяйку гостиницы в Зиланде — она теперь поняла, почему так занервничала миссис Рук, когда ей показали медальон в Незервудсе. Доктор Олдей отвечал коротко и холодно, что никогда не видел миссис Рук. Эмили упомянула о мисс Джетро — и тотчас увидела, что заинтересовала его.

— В чем вы подозреваете мисс Джетро?

— Подозреваю, что она знает о причинах смерти моего отца, — ответила Эмили.

— Я согласен с вами, — признался доктор откровенно.

— Надеюсь, что я ошибаюсь, — продолжала Эмили, — но боюсь, что моя тетка была причиной того, что мисс Джетро отказали от места в школе, и, может быть, мисс Джетро это узнала.

Доктор подумал — сказать ей или нет о письме, которое он нашел в коттедже.

— Если я могу подтвердить вам, что наши опасения основательны, — спросил он, — удержит ли это вас от свидания с мисс Джетро?

— Мне было бы стыдно говорить с нею, даже если мы встретимся случайно.