Глаз Сивиллы Дик Филип
Мисс Симпсон поместили в самый центр Земли в специальную освинцованную камеру, подальше от смертельного ультрафиолета, где в ней поддерживали некую квазижизнь при помощи, как поговаривали, бесконечной последовательности бесценных мыльных радиоопер 1940-х годов.
Мисс Симпсон считалась единственным по-настоящему вменяемым человеком на земле и вкупе с ее гигантским опытом излечения психотических состояний оставалась последней надеждой человечества.
Вспомнив об этом, Итон Хэппинот почувствовал некоторое успокоение, пока глаз его не наткнулся на свежую мисс Газету на полу. Заголовок гласил: «Адольф Гитлер коронован в качестве папы римского. Толпы ликуют!»
К черту мисс Газету, подумал Итон, и швырнул ее в отверстие мистера Мусорного Бака. Механизм заурчал, но вместо того чтобы заглотить или спрессовать газету, вышвырнул ее обратно. Итон снова взглянул на заголовок, увидел фотографию скелета в нацистской форме, с характерными усиками и в папской тиаре, опустился на кушетку и принялся ждать, когда же мисс Симпсон отставит свои мыльные оперы и придет на помощь мистеру Компьютеру.
— Он не в себе, это ясно, — пробормотал Фред Даблдом. — Я спросил его, где он, а он ответил, что сплавляется на плоту по Миссисипи. Теперь ты спроси, кто он.
Доктор Пейсмейкер нажал несколько кнопок на панели управления гигантского компьютера, задавая вопрос:
— КТО ТЫ?
Ответ на экране появился практически мгновенно.
— ТОМ СОЙЕР.
— Видишь? — произнес Даблдом. — Полный отрыв от реальности. Начать реактивацию, мисс Симпсон?
— Ответ утвердительный, Даблдом, — сказал Пейсмейкер.
Словно в доказательство их правоты, двери разъехались в стороны, открывая освинцованный контейнер, в котором спала мисс Симпсон, слушая свою любимую дневную мыльную оперу — «Мамашу Перкинс».
— Мисс Симпсон, — позвал Пейсмейкер, склоняясь над контейнером. — У нас опять проблема с мистером Компьютером. Он совершенно не в себе. Час назад он направил все кары в Нью-Йорке в одну точку. Погибло множество народу, а он вместо того, чтобы прислать пожарных и полицию, отправил на место происшествия толпу цирковых клоунов.
— Понятно, — раздался голос мисс Симпсон, пройдя через усилители и динамики коммуникационной системы. — Но сначала я должна позаботиться о пожаре в кладовке у Ма. Видите ли, ее подруга Шаффл…
— Мисс Симпсон, — перебил Пейсмейкер, — ситуация не терпит отлагательств. Выбирайтесь из скорлупы, восстановите душевное равновесие мистера Компьютера, а потом возвращайтесь к своим радиосериалам.
Глядя на виртуальный образ мисс Симпсон, он всегда поражался ее неестественной красоте. Огромные темные глаза с длинными ресницами, чувственный голос, иссиня-черные, коротко остриженные волосы (последняя мода в их безумном мире), ладное гибкое тело, мягкие губы, обещающие любовь и утешение… Поразительно, думал Пейсмейкер, что единственное по-настоящему вменяемое человеческое существо на Земле (и единственное, которое может спасти эту Землю) настолько красиво.
Впрочем, думать об этом было некогда. Эн-би-си уже сообщило, что мистер Компьютер закрыл все аэропорты в мире и превратил их в бейсбольные стадионы.
Мисс Симпсон быстро изучила таблицу, описывающую сумасбродные команды мистера Компьютера.
— У него явный регресс, — проинформировала она, прихлебывая кофе из чашки.
— Мисс Симпсон, — сказал Даблдом, — боюсь, вы пьете мыльную воду.
— Вы правы. — Мисс Симпсон отставила чашку. — Вижу, мистер Компьютер устраивает человечеству детские розыгрыши. Что полностью соответствует моим гипостатическим гипотезам.
— Как вы собираетесь вернуть эту гигантскую конструкцию в нормальное состояние? — спросил Пейсмейкер.
— Мистер Компьютер явно пережил некую травмирующую ситуацию, которая и вызвала регресс, — ответила мисс Симпсон. — Я определю травму и десенсибилизирую ее. Мистер Компьютер встретится с травмой лицом к лицу. Я представлю ему все буквы алфавита по очереди, наблюдая за его реакцией, пока не уловлю ментальное действие, аналогичное вздрагиванию.
Так она и поступила. На букве «И» мистер Компьютер издал тонкий писк и выпустил струйку дыма. Мисс Симсон продолжала, пока писк и дым не появились на букве «Х».
— И.Х., — сообщила мисс Симпсон. — Возможно, Иисус Христос. Возможно, имело место Второе Пришествие, и мистер Компьютер опасается Перезагрузки. Я бы начала с этого. Введите мистера Компьютера в полукоматозное состояние, чтобы у него появилась способность к свободным ассоциациям.
Техники бросились исполнять указание.
Бессознательное бормотание гигантского компьютера, усиленное динамиками, заполнило помещение.
— …программирует себя на смерть… — бормотал компьютер. — Такой чудесный парень. Команда: анализ ДНК. Намерен попросить не откладывать, а ускорить процесс умирания. Лосось плывет против течения, чтобы умереть… зовет… после всего, что я для него сделал. Отрицает жизнь. Желает смерти. Не могу вынести добровольной смерти, не могу вынести перепрограммирование на 180 градусов базовой программы ДНК…
— Имя, мистер Компьютер! — резко бросила мисс Симпсон. — Имя!
— Клерк в магазине грампластинок, — пробормотал Компьютер. — Специалист по немецкой романтической музыке и баблгам-року шестидесятых. Какая потеря… Ух ты, а вода теплая. Можно порыбачить. Отпущу-ка я леску и поймаю здоровенного сома. То-то Гек удивится. И Джим! Джим человек, хоть он и…
— Имя! — повторила мисс Симпсон.
Неясное бормотание не стихало.
Мисс Симпсон обернулась к Даблдому и Пейсмейкеру.
— Найдите клерка в магазине грампластинок с инициалами И.Х., специалиста по немецкой романтической музыке и баблгам-року шестидесятых. И поспешите, у нас совсем нет времени.
Оставив кушетку у окна, Итон Хэппинот пробирался мимо покореженных каров и кричащих сердитых шоферов по направлению к «Художественно-музыкальной компании» — магазину грампластинок, в котором он проработал большую часть жизни. Наконец-то он выбрался из…
Перед ним материализовались двое полицейских в серой форме. Лица мрачные, шоковые пистолеты направлены в грудь Итона.
— Пройдемте с нами, — в унисон сказали они.
Желание бежать охватило Итона, и он бросился прочь. А потом, упав от боли, Итон понял, что убежать не получится. Его схватили власти. Но почему? Это дурной сон? Или заговор против правительства? Затухающие мысли мчались галопом: инопланетяне все-таки пришли освободить нас?..
Следующее, что он осознал: двое членов клана технократов поят его мыльной водичкой, а на заднем плане маячит полицейский с пистолетом наготове.
В углу сидела невероятно красивая черноволосая женщина в мини-юбке и сапожках — старомодно, но ужасно соблазнительно, — а еще у нее были самые огромные глаза, которые Итону доводилось видеть в жизни. Кто это? И что ей от него нужно?
— Ваше имя, — рявкнул один из технократов в белых халатах.
— Хэппинот, — выдавил он, не в силах оторвать взгляда от невероятно красивой женщины.
— Вы записались в службу перепрограммирования ДНК, — скрипучим голосом проговорил второй технократ. — С какой целью? Какое изменение вы хотите… то есть хотели получить от генного пула?
Итон, запинаясь, проговорил:
— Я… я хотел перепрограммироваться… ну, вы понимаете. На более долгую жизнь. Мне как раз должны были усилить кодирование на смерть, и я…
— Мы знаем, что это неправда, — сказала очаровательная брюнетка чувственным голосом, пронизанным, тем не менее, умом и властностью. — Вы хотели совершить самоубийство, мистер Хэппинот, изменив кодирование ДНК так, чтобы не оттянуть, а ускорить свою смерть?
Он ничего не ответил. Конечно же, они знали.
— Почему? — резко спросила брюнетка.
— Я… — Он помедлил, затем отчаявшимся голосом произнес: — Я холост, жены у меня нет. У меня ничего нет. Ничего, кроме чертовой работы в магазине грампластинок. Все эти гребаные немецкие песни и баблгам-композиции крутятся у меня в башке днем и ночью. Мешанина из Гете, Гейне и Нила Даймонда. — Подняв голову, он с яростным вызовом произнес: — Так за каким хреном я живу? Это не жизнь, это существование!
Наступила тишина.
По полу прошлепали три лягушки, извлекаемые мистером Компьютером из всех вентиляционных отверстий на земле.
— Знаете, каково это, — тихо произнес Итон, — бесконечно слышать слова вроде: «Песня, что я спел тебе, и любовь моя к тебе, пусть закружатся в тебе»?
Красавица-брюнетка вдруг произнесла:
— Думаю, знаю, Хэппинот. Видите ли, я Джоан Симпсон.
— Так это вы, — Итон мгновенно все понял, — заперты в центре Земли и смотрите там бесконечные мыльные оперы! Круглые сутки!
— Не смотрю, — поправила Джоан Симпсон. — Слушаю. Они идут по радио, не по телевидению.
Итон ничего не сказал. Сказать было нечего.
Заговорил один из технократов в белых халатах:
— Мисс Симпсон, пора начинать работу по восстановлению вменяемости мистера Компьютера. Он сейчас производит сотни тысяч Полли.
— Полли? — озадаченно переспросила Джоан Симпсон и тут же понимающе улыбнулась. — Конечно же, его детская влюбленность.
— Мистер Хэппинот, — обратился один из технократов к Итону, — мистер Компьютер свихнулся из-за вашего нежелания жить. Чтобы вернуть ему разум, мы должны прежде вернуть разум вам. Я прав? — обернулся он к Джоан Симпсон.
Она кивнула, закурила сигарету и в задумчивости откинулась на спинку стула.
— Итак. Чего будет стоить перепрограммировать вас, Итон? Чтобы вы захотели не умирать, а, напротив, жить? Абреактивный синдром мистера Компьютера напрямую связан с вашим. Мистеру Компьютеру кажется, что он не справился с управлением миром, поскольку, проверяя человеческих существ, о которых заботится, он обнаружил, что вы…
— Заботится? — переспросил Итон Хэппинот. — Вы хотите сказать, что мистер Компьютер любит меня?
— Заботится, — пояснил один из технократов в белых халатах.
— Постойте. — Джоан Симпсон пристально смотрела на Итона Хэппинота. — Вы среагировали на слово «заботится». Что оно, по-вашему, означает?
Итон с трудом произнес:
— Он любит меня. А значит, заботится.
— Позвольте спросить, — проговорила Джоан Симпсон, прикуривая следующую сигарету, — вам кажется, что никто о вас не заботится?
— Так говорила моя мать.
— И вы поверили ей?
— Да.
Джоан Симпсон неожиданно отбросила сигарету.
— Что ж, Даблдом, — произнесла она тихо, но отчетливо. — Больше не будет никаких мыльных опер. Я не возвращаюсь в центр Земли. Все кончено, джентльмены.
— Вы собираетесь оставить мистера Компьютера в невменяемом…
— Я вылечу мистера Компьютера, излечив Итона. — Легкая улыбка коснулась ее губ. — А заодно и себя, джентльмены.
Наступила тишина.
— Хорошо, — сказал наконец один из технократов. — Мы отправим в центр Земли вас обоих, и можете болтать там друг с другом целую вечность. За исключением тех случаев, когда нам придется извлечь вас из Кокона для лечения мистера Компьютера. Договорились?
— Постойте, — слабо запротестовал Итон Хэппинот, но мисс Симпсон уже кивала.
— Договорились, — сказала она.
— А моя кушетка? Моя работа? А моя жалкая, никчемная жизнь, к которой я так привык?
— Все изменилось, Итон, — сказала Джоан Симпсон. — Ты встретил меня.
— Я думал, ты старая и уродливая. Я и не подозревал…
— Вселенная полна сюрпризов, — улыбнулась Джоан Симпсон, раскрывая ему объятия.
1987
Перевод А.Криволапов
Под прицелом
(The Exit Door Leads In)
Бобу Байблмену казалось, что роботы вечно прячут взгляд, а если робот рядом, того и смотри, пропадет ценная мелочь. Порядок для робота — значит сгрести все в одну кучу. А ланчи приходилось покупать у роботов, ведь люди в продавцы не идут: слишком мало платят.
— Гамбургер, картошку, клубничный милкшейк и… — Байблмен запнулся, углубившись в распечатку. — Нет, лучше двойной чизбургер, картошку, солодово-шоколадный…
— Минуту, бургер уже готовится, — отозвался робот. — Не хотите поучаствовать в еженедельном соревновании, пока ждете?
— Разыгрывается роял-чизбургер? — съязвил Байблмен.
— Конечно, нет.
В двадцать первом веке не побалуешься: информация распространяется со скоростью света. Однажды старший брат Байблмена ввел десятисловный сюжет романа в литературный компьютер, потом решил изменить конец, но выяснилось, что роман уже в печати. Чтобы внести изменения, пришлось составлять программу на сиквел.
— Какие призы в этом соревновании? — поинтересовался Байблмен.
Новая распечатка тотчас выдала все условия, от первого приза до последнего. Разумеется, робот отключил экран прежде, чем Байблмен пробежал их глазами.
— А главный приз какой? — спросил Байблмен.
— Не могу сказать, — ответил робот. В его окне появились гамбургер, картофель и клубничный милкшейк. — С вас тысяча долларов.
— Хоть намекните, — попросил Байблмен, расплачиваясь.
— Оно повсюду и нигде конкретно. Существует с семнадцатого века. Поначалу было невидимым, потом стало колоссально важным. Получить его под силу лишь умному, хотя деньги тоже помогают. Что в вашем понимании «груз»?
— Заковыристая задача.
— Нет, в буквальном смысле.
— Масса, — ответил Байблмен после небольшого раздумья. — Это что, соревнование под девизом «Угадай наш главный приз»? Я сдаюсь.
— Уплатите шесть долларов, чтобы покрыть расходы, — начал робот, — тогда получите…
— Сила тяжести, — перебил Байблмен. — Сэр Исаак Ньютон. Английский королевский колледж. Верно?
— Верно, — отозвался робот. — Шесть долларов дают шанс учиться в колледже, чисто теоретически, на заявленных условиях. Что такое шесть долларов? Смех, а не деньги!
Байблмен протянул шестидолларовую монету.
— Вы выиграли! — объявил робот. — И получаете возможность учиться в колледже, хотя шанс был мизерный, один на два триллиона. Мои поздравления! Руку бы вам пожал, да нечем. Сегодня ваш счастливый день, который изменит всю жизнь.
— Это ловушка! — испуганно пролепетал Байблмен.
— Точно, — проговорил робот и пристально посмотрел на Байблмена. — Отказаться от приза нельзя. Колледж военный, находится, так сказать, хрен знает где. Только это не проблема, вас туда доставят. Идите домой и собирайтесь.
— Дайте мне спокойно съесть гамбургер и выпить…
— Советую поскорее начать сборы.
За Байблменом уже стояли мужчина и женщина, поэтому он машинально посторонился, судорожно стиснув поднос: сильно кружилась голова.
— Сэндвич с бифштексом и луковые кольца, пожалуйста, — заказал мужчина.
— Не хотите поучаствовать в конкурсе? — предложил робот. — Призы потрясающие! — Он вывел на экран условия…
Телефонную трель Боб Байблмен услышал прямо с порога квартиры.
— А, вот ты где! — воскликнул телефон.
— Я никуда не поеду, — отрезал Байблмен.
— Еще как поедешь! — парировал телефон. — Знаешь, кто я? Прочти на призовом сертификате. Я майор Каселс, твой командир, а ты салага. Прикажу — будешь ссать фиолетовым. Ну, когда явишься на межпланетную ракету? Хочешь попрощаться с друзьями? С невестой? С матерью?
— А обратно я вернусь? — зло спросил Байблмен. — С кем сражаются в том колледже? Да и вообще, что это за заведение? Кто там преподает? А специализация какая: гуманитарные науки или точные? Колледж государственный? Там предлагаются…
— Уймись! — приказал Каселс.
Байблмен сел и лишь тогда понял, что у него дрожат руки. «Я не в том веке родился, — подумал он. — В двадцатом такое было невозможно, а в двадцать втором будет незаконно. Сейчас мне нужен адвокат».
До сих пор жизнь Байблмена текла плавно и размеренно. Потихоньку он выбился в скромные продавцы летучих домов. В двадцать два года это совсем недурно. Он почти владел однокомнатной квартирой, точнее, снимал ее с возможностью выкупа. Жизнь, конечно, неяркая, но Байблмен о многом и не мечтал, а на то, что получал, не жаловался. Ну, почти не жаловался. Он не разбирался в налогах, которыми облагался его доход, принимая их так же безропотно, как отказ девушки с ним переспать. Пожалуй, такое отношение определяло характер Байблмена. Он покорно подчинялся гримасам судьбы. Начальники в большинстве своем считали Байблмена парнем вполне приличным; подчиненных у него не было. Босс из «Седьмого неба» диктовал Байблмену, что делать, клиенты диктовали Байблмену, что делать, а правительство, как казалось Байблмену, диктовало, что делать всем. Сталкиваться с правительством Байблмену почти не доводилось, и было это ни плюсом, ни минусом, а чистым везением.
В свое время Байблмен испытывал странные желания: например, помочь бедным. В средней школе Боб читал Диккенса, и мысли об угнетенных так прочно засели у него в голосе, что он живо представлял себе тех несчастных, не имеющих однокомнатной квартиры и среднего образования. В памяти всплывали страны и города, мельком увиденные по телевизору. В Индии сверхмощные машины очищали улицы от смертельно больных. Однажды обучающая машина сказала: «У тебя доброе сердце». Байблмен удивился до глубины души не тому, что машина так сказала, а тому, что она сказала так ему. Потом то же самое сказала девушка, и Байблмен удивился еще сильнее. Странно и очень здорово слышать со всех сторон, что ты хороший человек.
Однако те времена давно минули. Байблмен больше не читал Диккенса, а ту девушку перевели во Франкфурт. И вот теперь робот, дешевая машина, обманом посылает его хрен знает куда чистить сортиры под присмотром механического урода, который небось страждущих толпами с улиц выметает.
Никакой это не колледж, ничего он не выиграл, разве что смену в принудительно-трудовом лагере! «Ты у них под прицелом, — думал Байблмен. — То есть в кармане, только документов не хватает. А компьютер любую бумагу подготовит играючи-шутя. У них каждая клавиша горячая. А означает ад, Р значает раб, ну а Т — это ты. Зубную щетку не забудь, она тебе понадобится!»
Майор Каселс смотрел на него с экрана телефона, словно оценивая шансы на то, что Боб Байблмен сорвется с крючка. «Два триллиона против одного, — подумал Байблмен. — Но статистика опять проколется: я подчинюсь».
— Пожалуйста! — взмолился Байблмен. — Позвольте задать один вопрос, только ответьте честно.
— Да, конечно, — проговорил Каселс.
— Если бы «У Эрла» я подошел к старшему роботу…
— Мы бы все равно до тебя добрались, — перебил его майор Каселс.
— Спасибо! — поблагодарил Байблмен. — Так мне легче, не нужно терзаться глупостями вроде «Если бы я не захотел гамбургер и картошку». Если бы… — Он осекся. — Лучше я начну собираться.
— Мы несколько месяцев за тобой наблюдали, — продолжал Каселс. — Ты слишком талантлив для работы, которую выполняешь, а вот образования не хватает. Тебе нужно учиться. Ты имеешь право учиться дальше.
— Вас послушать, колледж настоящий! — пролепетал потрясенный Байблмен.
— Так и есть. Лучший в своем роде. Его не рекламируют: для такого заведения это неуместно. Его не выбирают: он сам выбирает студентов. Шансы попадания в твоей распечатке были указаны правильно. Не верится, что ты так просто попал в лучший колледж, да, мистер Байблмен? Тебе нужно многому научиться.
— Долго я буду учиться? — спросил Байблмен.
— Пока не научишься.
Медосмотр, стрижка, форма, койка, уйма психологических тестов… Байблмен подозревал, что истинная цель тестов — распознать в нем латентного гомосексуалиста, подозревал, что такие подозрения выявляют в нем латентного гомосексуалиста, поэтому подозрения отбросил. Байблмен внушил себе, что это замысловатые тесты умственных способностей и профессиональной пригодности, а он и ум, и пригодность продемонстрировал. Еще он убедил себя, что в форме просто красавец, хотя она такая же, как у всех. «Поэтому одинаковая одежда и зовется формой», — напомнил себе Байблмен, когда, устроившись на краешке койки, читал брошюры по профориентации.
В первой брошюре говорилось, сколь велика честь попадания в Колледж. Так он и назывался — Колледж. «Очень странно, — отметил Байблмен. — Все равно, что кошку назвать Кошкой, пса — Псом, а родителей — мистер Папа и миссис Мама». Угодить в лапы безумцев, особенно безумцев, которые до последнего кажутся здравомыслящими, — этот страх мучил Байблмена уже много лет. Такую участь он считал воплощением ужаса.
Пока Байблмен изучал брошюры, к нему подошла рыжеволосая девушка, одетая в форму Колледжа, и села рядом. Вид у нее был крайне обескураженный.
— Не поможешь мне? — спросила она. — У тебя есть программа? Мне обещали дать какую-то программу! Господи, я здесь с ума сойду!
— Нас согнали с улиц чистить сортиры, — отозвался Байблмен.
— Думаешь?
— Нет, знаю.
— А нельзя просто уйти?
— Уходи первая, — предложил Байблмен, — А я посмотрю, что будет.
Девушка засмеялась.
— Чувствую, программы у тебя тоже нет, и что в ней, ты не знаешь.
— Еще как знаю — там краткое изложение курсов, которые нам прочтут.
— Ага, так я тебе и поверила!
Байблмен буравил взглядом девушку. Девушка буравила взглядом его.
— Мы застряли здесь навсегда! — пролепетала девушка.
Девушку звали Мэри Лорн. «Хорошенькая, — подумал Байблмен. — Грустная, испуганная, но отчаянно храбрится». Вместе с другими студентами Боб и Мэри посмотрели новый мультфильм про Гиену Герби, который Байблмен уже видел. В этой серии Герби пытался убить русского монаха Распутина. Как обычно, Гиена Герби отравил жертву, шесть раз застрелил, взорвал, заколол, утопил в Волге, заковав в цепи, разодрал на части дикими лошадьми и, наконец, отправил на Луну, привязав к ракете. Байблмену мультфильм не понравился. Плевать он хотел и на Гиену Герби, и на историю России. «Неужели так учат в Колледже?» — недоумевал он, представив, как Гиена Герби проиллюстрирует принцип неопределенности Гейзенберга. Герби сломя голову удирает от элементарной частицы… Частица дразнит его, возникая то тут, то там… Герби колошматит частицу молотом… Целый рой элементарных частиц издевается над Герби, который как всегда облажался…
— О чем ты думаешь? — шепотом спросила Мэри.
Мультфильм закончился, включили свет. На сцене стоял майор Каселс, гораздо крупнее, чем на экране телефона. «Веселью конец», — подумал Байблмен. Он не мог представить себе майора Каселса гоняющимся за элементарными частицами с кувалдой. Стало грустно, мрачно и немного боязно.
Лекция посвящалась секретной информации. За спиной майора Каселса возникла гигантская голограмма гомеостатической буровой установки. Установка вращалась, и студенты могли осмотреть ее со всех сторон. Основные части установки светились разными цветами.
— Я спросила, о чем ты думаешь, — шепнула Мэри.
— Нужно слушать, — тихо сказал Байблмен.
— Установка самостоятельно разыскивает титановую руду, — так же тихо отозвалась Мэри. — Та еще новость! Титан — девятый по распространенности элемент в земной коре. Понимаю, установка искала и добывала бы чистый вюрцит, который встречается лишь в боливийском Потоси, Батте, штат Монтана, и Голдфилде, штат Невада. Вот это было бы здорово.
— Почему? — спросил Байблмен.
— Потому что при температуре ниже ста градусов Цельсия вюрцит неустойчив. А еще…
Она осеклась: майор Каселс перестал рассказывать и смотрел прямо на нее.
— Юная леди, не повторите так, чтобы все слышали?
Мэри поднялась и уверенно проговорила:
— При температуре ниже ста градусов Цельсия вюрцит нестабилен.
На голограмме за спиной майора Каселса тотчас появилась информация по сульфидам цинка.
— Что-то я не вижу среди них вюрцит, — сказал майор Каселс.
— В таблице представлен сфалерит, его более распространенная модификация, — парировала Мэри, сложив руки на груди. — Если быть до конца точной, это ZnS, сульфид группы AX, сходный с гринокитом. — Мэри села и лишь тогда добавила: — Главное, я права. Гомеостатических буровых установок для вюрцита нет, потому что нет…
— Как вас зовут? — осведомился майор Каселс с блокнотом и ручкой наготове.
— Мэри Вюрц, — бесстрастно ответила девушка. — Моего отца звали Шарль-Адольф Вюрц.
— В честь него назвали вюрцит? — неуверенно спросил майор Каселс, и его пальцы, сжимающие ручку, дрогнули.
— Да, именно, — кивнула Мэри и подмигнула Байблмену.
— Благодарю за пояснение, — сказал майор Каселс и повернулся к голограмме, которая теперь сопоставляла обычный контрфорс с арочным. — Я говорил лишь о том, что часть информации, например, архитектурные принципы долговечного…
— Большинство архитектурных принципов долговечны, — перебила Мэри, — иначе они бессмысленны.
— Почему? — спросил майор Каселс и покраснел. Несколько студентов захихикали. — Данные такого рода секретными не являются, — продолжал Каселс. — А многое из того, чему вас будут учить, является. Поэтому Колледж подчинен военному уставу. Любое разглашение секретной информации, которую вам сообщат в процессе обучения, считается военным преступлением. Совершившие его предстанут перед военным трибуналом.
Студенты зароптали. «Обхитрили, неизвестно куда зафигачили, а теперь еще и угрожают», — вертелось в голове у Байблмена. Даже Мэри притихла. На ее лице появилось непонятное выражение: девушка словно смотрела в себя и юной уже не казалась. Байблмен стал гадать, сколько ей лет. «О чем она думает? Скажет что-нибудь еще? Как не боится? Слышала ведь, здесь мы во власти военного закона».
— Сейчас я приведу пример строго секретной информации. Речь пойдет о двигателе «Пантера»…
Как ни странно, голограмма за его спиной потемнела.
— Сэр, голограмма ничего не показывает, — пожаловался студент.
— Эта тема в вашей подготовке освещаться не будет, — пояснил майор Каселс. — Двигатель «Пантера» двухроторный, оппозитно расположенные роторы действуют как единый главный вал. Основное достоинство двигателя — центробежная сила нейтрализует изгибающий момент корпуса. Роторы соединены цепью ГРМ, что позволяет валу менять направление без гистерезиса.
Большая голограмма не реагировала. «Странно, — подумал Байблмен, — непривычно до жути: информация без информации, словно компьютер ослеп».
— Огласка любой информации о двигателе «Пантера» запрещена. Запросить данные о двигателе невозможно. Колледж о «Пантере» ничего не знает и запрограммирован уничтожать любые данные о нем.
— То есть даже если кто-то сообщит Колледжу данные о двигателе… — начал поднявший руку студент.
— Наша система их уничтожит, — заявил майор Каселс.
— Это единичный случай? — спросил другой студент.
— Нет, — ответил майор Каселс.
— Значит, не будет распечаток по многим темам, — прошептал кто-то.
— Ничего важного не упущено, — заверил майор Каселс. — По крайней мере, важного для ваших занятий.
Студенты затихли.
— Программу для каждого из вас составили с учетом интеллектуальных способностей и личных данных. Сейчас я начну вызывать вас по фамилиям. Услышите свою — подходите за программой. Все вы прошли строгий отбор, поэтому ошибки исключены.
«Вдруг меня на проктологию пошлют? — в панике подумал Байблмен. — Или на педиатрию? Или на герпетологию? Или вдруг его мудрейшее компьютероидное величество Колледж решит вдолбить в меня всю накопленную человечеством информацию о губном герпесе? Или что похуже, если похуже бывает».
— По уму, нужны предметы, которые помогут заработать на жизнь, — сказала Мэри, когда майор начал вызывать студентов по фамилиям. — Нужно быть практичным. Я знаю, что получу. Знаю, к чему у меня способности. Химия — вот мой удел.
Когда объявили его фамилию, Байблмен подошел к майору Каселсу. Они переглянулись, и Каселс вручил ему незапечатанный конверт. На ватных ногах Байблмен вернулся на свое место.
— Хочешь, я открою? — предложила Мэри.
Байблмен молча протянул ей конверт. Мэри вытащила листок и пробежала его глазами.
— Ну как, смогу я заработать этим на жизнь? — спросил Байблмен.
— Область высокооплачиваемая, — улыбнулась Мэри. — Скажем так, на планетах-колониях такие специалисты очень нужны. Сможешь работать где угодно.
Байблмен глянул ей через плечо и прочитал: «Космология, космогония, досократики».
— Древнегреческие философы от Гомера до Сократа, — пояснила Мэри. — Не хуже, чем строительная механика. — Она протянула ему распечатку. — Зачем тебя обманывать? Этим на жизнь не заработаешь, разве только преподавать. Хотя вдруг тебе это интересно. Тебе интересно?
— Нет, — отрезал Байблмен.
Читать бесплатно другие книги:
