Пробуждение страсти Филлипс Карли

— Я не хочу воевать с тобой, Сэм.

— Значит, это был наш первый бой? — спросил он с улыбкой.

— Да. Потому что ты захотел распоряжаться мной.

Он тяжело вздохнул:

— Прости. Этого больше не повторится.

— Обещаешь?

— Сделаю все, что смогу.

Она закатила глаза.

— Вот это — мужской ответ.

— Послушай, я не только мужчина, но к тому же еще и полицейский. Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности. Чего еще ты ждешь от меня?

Решив, что достаточно ясно выразила свою точку зрения, Николь поцеловала его в щеку.

— Возможно, бурного секса, — мечтательно проговорила она, давая Сэму понять, что больше не сердится.

Он тотчас оживился, и глаза его потемнели.

— Да, конечно. Как только вернусь.

Николь почувствовала, что ее соски отвердели.

— Поскорее возвращайся.

Он привлек ее к себе и впился страстным поцелуем в ее губы. Через несколько минут Сэм ушел, оставив Николь наедине с Тайлером. Они некоторое время молчали, глядя друг на друга, однако вскоре тишина начала их тяготить.

Тайлер подошел к окну и бросил взгляд на улицу. Николь наблюдала за ним. Воспользовавшись удобным случаем, она беззастенчиво разглядывала человека, за которого чуть не вышла замуж. Без сомнения, Тайлер выглядел замечательно, он обладал более утонченной наружностью, чем Сэм с его брутальной внешностью. Тайлер был хорошим парнем — в этом Николь никогда не сомневалась. Но она знала, что этот мужчина — не для нее.

Тем не менее у них когда-то был роман, они многое пережили вместе, а теперь еще их связала и общая боль: их отцы оказались нечестными людьми. Впрочем, отец Николь всегда держался на расстоянии от дочери — и когда она была маленькой, и когда стала взрослой. Но неужели его безразличие к дочери граничило с преступлением? Николь не хотелось верить в это. «Нет, — думала она, — папа не мог подослать ко мне убийц».

Судя по всему, Тайлер первый осознал, что его отец нарушал закон. Наверное, он был шокирован тем, что отец, как оказалось, вовлечен в преступные махинации.

— Послушай, Тай… — промолвила Николь, используя уменьшительное имя бывшего жениха. — Поверь, я сожалею обо всем, но…

Он повернулся к ней лицом.

— Николь, я не виню тебя в том, что ты разорвала наши отношения. Мне было, конечно, больно сначала, но потом я понял, что ты правильно поступила. Между нами не было… искры. Нам было просто комфортно вместе, мы были хорошими друзьями. Но мы не могли быть по-настоящему счастливы.

Она была рада, что он наконец-то все понял.

— Думаю, к этой мысли ты пришел сам, без участия Мейси.

Тайлер улыбнулся, но его улыбка показалась Николь мрачноватой.

— Нет, все дело именно в Мейси, и ты это прекрасно знаешь. Она открыла мне глаза… на многое в жизни.

— Да, я знаю это, и я рада за вас. Ты заслуживаешь счастья.

Тайлер откашлялся.

— И ты тоже, Николь. Хотя я не сказал бы, что Марсден — хороший парень.

Николь рассмеялась; ей показалось комичным нежелание Тая признавать очевидное.

— Он лучший, — заявила она, и эти слова вырвались у нее сами собой. — То есть я имела в виду…

— Я знаю, что ты имела в виду. Скажи, а если бы я сообщил тебе, что Мейси — лучшая, ты бы обиделась?

Николь снова рассмеялась:

— Нет. Но нам обоим стало бы неловко.

— Нам придется к этому привыкнуть. Привыкнуть к тому, что я теперь — с другой женщиной, а ты — с другим мужчиной.

— Ты намереваешься остаться здесь? — спросила Николь.

Тайлер сунул руки в карманы брюк.

— Я приму решение, где жить, когда пойму, что осталось от нашей инвестиционной фирмы на Манхэттене.

— Значит, ты ждешь, когда все это кончится. Поверь, мне жаль твоего отца. Я знаю, что для тебя известие о его махинациях стало жестоким ударом. И если тебе нужно будет с кем-то откровенно поговорить об этом… Поверь, я всегда готова выслушать тебя.

— Спасибо. — Он пожал ей руку. — Я ценю твое доброе отношение ко мне, но мне кажется, что в эти дни мы должны уделять больше внимания своим вторым половинкам.

— Ты прав. Ох, только бы мне удалось убедить Сэма в том, что любовь существует…

Тайлер взглянул на нее с некоторым удивлением.

— Полагаю, тебе нужен уверенный в себе мужчина, такой, на которого ты сможешь полностью положиться.

Николь вскинула подбородок.

— Да, знаю. И я сделаю все от меня зависящее, чтобы мой мужчина был именно таким.

Тайлер покачал головой и рассмеялся:

— Этот парень, наверное, и не догадывается, что ему уготовано судьбой.

Николь пожала плечами:

— Что ж, если у меня не получится, я не стану плакать. Я сделаю все возможное, чтобы быть счастливой — с Марсденом или без него.

Появившись в полицейском участке, Сэм обнаружил своего брата у кофейного автомата в комнате отдыха — Майк наливал себе чашку кофе.

Внимание Сэма привлек кофейник с ярко-оранжевой крышкой, и он спросил:

— Ты пьешь кофе без кофеина? — Брат прежде пил только крепкий кофе.

— Что ты здесь делаешь в свой выходной день? — не ответив на вопрос, пробурчал Майк.

Сэм подождал, когда он добавит немного молока в чашку, а потом последовал за ним в его кабинет.

— Кара сказала, раз ей приходится отказываться от кофеина, я должен сделать то же самое, — сообщил Майк.

Сэм расхохотался.

— Значит, Кара действительно беременна? Она сделала тест?

Майк поставил кофе на стол и, подняв глаза, взглянул на брата.

— Спасибо, что убедил ее поговорить со мной, — с улыбкой сказал он.

Сэм шагнул к брату, обнял его и похлопал по спине.

— Я чертовски рад за тебя.

— А я — в шоке. Понятия не имею, как… То есть, конечно, я знаю как, но мы не планировали заводить ребенка.

— Кара говорила мне об этом.

— Не могу поверить, что она боялась моей реакции. — Майк покачал головой, опускаясь в кресло. Сэм присел на край стола и проговорил:

— Видишь ли, в детстве Каре приходилось скрывать свои эмоции — это была защитная реакция. Вот и теперь она хотела защитить себя и ребенка. Потому и скрывала свое положение.

— Защитить… от меня? — изумился Майк.

— Ее терзали комплексы и страхи, — пояснил Сэм. — Но в любом случае с этим уже покончено. Она ведь сказала тебе, верно? И теперь, надеюсь, у вас все хорошо.

Майк кивнул:

— Да, все отлично.

Сэм усмехнулся; его рассмешила блаженная улыбка на лице брата.

— Ладно, хватит обо мне, — сказал Майк. — Что происходит у тебя с Николь?

— Нам весело вместе. Точнее… было бы весело, если бы не история с фирмой Стентона и ее отца.

Майк приподнял бровь.

— Весело, говоришь?

— Да. Мы хорошо проводим время вместе.

— И это все?

— А что, нам нельзя развлекаться?

— Вспомни, как ты наезжал на меня из-за Кары, когда я тоже пытался развлекаться с ней, не думая о серьезных отношениях. Что ты делаешь, Сэм? Я никогда не видел, чтобы ты так защищался от женщины. С первых минут ты положил глаз на нее, все это заметили. Зачем же теперь упираешься?

Сэм встал и начал мерить шагами комнату.

— Это мое личное дело, Майк.

— Тогда будь честен с ней и с самим собой. Чего ты боишься?

— Я боюсь, что мое сердце снова изорвут в клочья. Что меня снова унизят. Однажды из меня уже сделали посмешище, и с тех пор все в этом городе смотрят на меня с жалостью. Это случилось, когда Джина бросила меня у алтаря. Ты думаешь, я хочу, чтобы тот ужас повторился?

— Ах, значит, речь идет не только о неспособности доверять собственным суждениям? — усмехнулся Майк. — Пора бы тебе…

— Я пришел сюда не для того, чтобы ты вел со мной душеспасительные беседы, — перебил Сэм. — Я хочу поговорить об операции, в которой должна участвовать Николь. Чем раньше она произойдет, тем скорее мы все избавимся от этого кошмара и почувствуем себя в безопасности. Нам всем нужно дальше двигаться по жизни.

Майк устремил на брата долгий внимательный взгляд и наконец сказал:

— Вот и хорошо. Я постараюсь связаться с федералами и уточнить сроки проведения операции. Кто наденет жучок — Стентон или Николь?

Сэм вспомнил сцену, которую недавно ему устроила Николь, и ответил осторожно:

— Мы это еще обсудим. Но я буду настаивать на том, чтобы жучок был на Стентоне.

— Я сделал бы то же самое, если бы речь шла о моей любимой женщине.

— О чем ты, Майк?! — воскликнул Сэм. — Мы с ней просто…

— Ты придешь на семейный обед на этой неделе? — спросил Майк, меняя тему. — Мы с Карой хотим сообщить родителям радостную новость о скором прибавлении в нашем семействе.

Сэм почувствовал облегчение, когда старший брат заговорил о себе.

— Разве я могу пропустить такое событие?!

— Николь возьмешь с собой?

Сэм кивнул:

— Я стараюсь по возможности не оставлять ее одну, пока эти негодяи находятся на свободе.

— Буду держать тебя в курсе событий.

— Спасибо. Всего доброго. — Сэм развернулся и шагнул к двери.

— Эй, погоди! — окликнул его Майк.

Сэм остановился у двери и, повернувшись, взглянул на брата.

— Не порти отношений с Николь. Потом будет очень трудно вернуть ее доверие, — сказал Майк.

Сэм вышел из полицейского участка. Слова старшего брата еще долго звучали у него в ушах.

Николь стояла напротив пекарни и разглядывала вывеску, висевшую над магазином. Над ее магазином! При мысли об этом по телу Николь пробегала дрожь волнения.

Новый тент и вывеску установили совсем недавно. «Пекарня Лулу и Ник» — эта надпись, сделанная большими ровными буквами, была четко выведена на вывеске, и в городке уже все знали об открытии нового предприятия.

— Выглядит замечательно, — сказал Сэм, подходя к Николь.

— Согласна, — кивнула она.

Днем они почти не виделись, так как оба были заняты своими делами. Николь и Лулу решили провести торжественное открытие пекарни в следующий понедельник, но до этого несколько раз устраивали предварительные дегустации, чтобы проверить вкус выпечки и десертов, а также узнать, что из их ассортимента больше всего понравится будущим клиентам.

Николь приезжала в эти дни в пекарню в четыре утра, а возвращалась домой поздно вечером: дел было невпроворот. Однако Николь, казалось, нисколько не уставала. Сэм настоял, чтобы они вместе проводили все ночи, и Николь не стала противиться — ведь речь шла о безопасности.

Постепенно у них сложился свой режим дня, к которому оба привыкли. Ночи они проводили поочередно то в доме Сэма, то в доме Николь. Рано утром Сэм отвозил ее в пекарню, а вечером она звонила ему, чтобы он забрал ее домой. По дороге они покупали себе что-нибудь на ужин, приехав домой, занимались любовью и засыпали в объятиях друг друга. Николь прочно заняла важное место в жизни Сэма, хотя он все еще не хотел признаваться себе в этом.

Николь же, в свою очередь, старалась использовать каждый день для того, чтобы доказать ему, что они могут быть счастливы вместе.

— Ты готова ехать в гости к моим родителям? — спросил Сэм.

Она кивнула, но все же заметила:

— Правда, мне кажется, что такие семейные сборы должны происходить без посторонних. Ведь именно сегодня Майк хочет сообщить родителям о том, что Кара беременна.

— Твое присутствие никому из нас не помешает, — возразил Сэм. — Сегодня Майк и Кара сообщат радостные новости. И я хочу, чтобы ты была в этот момент с нами.

— Может быть, ты просто хочешь, чтобы я оставалась в поле твоего зрения? — смеясь, спросила Николь.

— Не надо гадать. Просто плыви по течению, — посоветовал Сэм. По-видимому, он относился к жизни намного проще, чем она.

— Ладно, хорошо, — согласилась Николь. — Поехали к твоим родителям.

Через двадцать минут ее уже встречала с распростертыми объятиями Элла Марсден, а рядом с ней прыгала собачка, любимица семьи.

— Хорошо, что ты смогла приехать сегодня, — обрадовалась хозяйка. — Воскресные семейные ужины проходят намного интереснее, когда у нас есть гости.

От Эллы исходило благоухание духов «Жан Натэ». Николь узнала этот аромат, поскольку этими духами пользовалась и Лулу. А если бы перед Николь была ее мать, то ей пришлось бы задыхаться от удушливого запаха «Шанель». А вот цветочный аромат «Жан Натэ» согревал ей душу.

— Я привезла вам кое-что вкусненькое, — сказала Николь, протягивая матери Сэма коробку с кондитерскими изделиями, на которой красовался логотип нового предприятия с надписью «Лулу и Ник» сине-желтого цвета.

— Спасибо. Как это мило с твоей стороны! Мне не терпится узнать, как у вас идут дела. Я уже заезжала в ваш магазин на дегустацию, — сообщила Элла, взяв коробку.

— Я высоко ценю ваше внимание, — ответила Николь с улыбкой.

Повернувшись к Сэму, Элла обняла и расцеловала его.

— Привет, мама. Ты, как всегда, прекрасна, — сказал он.

Она отмахнулась от комплимента:

— Не болтай. Ты просто хочешь, чтобы я дала вам с собой побольше еды. — Элла рассмеялась. — Проходите в гостиную, все уже в сборе.

В гостиной все тепло приветствовали их, и Николь была признательна родным Сэма за то, что ее так радушно принимали. Даже Майк, который прежде сдержанно относился к ней, теперь дружески поздоровался. «Как замечательно, что судьба привела меня в этот город, где живут такие милые люди», — думала Николь. Что бы ни произошло потом между ней и Сэмом, она сделала правильный выбор, поселившись здесь, — в этом не могло быть сомнений.

Но Николь не могла лгать самой себе: она отчаянно завидовала отношениям, царившим в этой семье, и хотела таких же. Да что там хотела — жаждала, как жаждет путник в пустыне глотка свежей ключевой воды. Николь сильно огорчилась бы, если бы потеряла связь с дружной семьей Сэма, к которой уже прониклась симпатией. Подумав об этом, она тихонько вздохнула.

— Эй, с тобой все в порядке? — обняв ее за плечи, спросил Сэм.

— Все отлично. Да и как может быть иначе?

Сэм взглянул на нее с беспокойством. Он уже довольно хорошо знал Николь и видел, что с ней происходит что-то странное. Он понятия не имел, что творилось у нее в душе, но ему не нравилось выражение ее лица.

— Если хочешь, мы уйдем, как только Майк объявит, что они с женой ждут ребенка, — шепотом сказал он. — Я извинюсь, и мы отправимся домой.

Николь покачала головой:

— Нет, этого не следует делать. Мне хорошо здесь. — Она погладила Сэма по щеке, и ему вдруг захотелось, чтобы они остались наедине. — Я просто…

— Что? Говори же!

— Я раньше никогда не присутствовала на настоящих семейных праздниках. На таких, где все радуются за каждого родственника, где не руководствуются корыстными мотивами, не предъявляют претензий. Я с нетерпением жду реакции твоей семьи на сообщение Майка.

Взгляд ее голубых глаз был настолько открытым и честным, что у Сэма перехватило дыхание. Он не знал, почему слова Николь так сильно подействовали на него, но ему вдруг захотелось возместить ей все, чего она была лишена в жизни.

— Хорошо, мы остаемся, — кивнул он.

— Мы должны кое-что сообщить вам! — торжественным тоном произнес Майк, и его голос вывел Сэма из задумчивости. Он машинально взял Николь за руку и почувствовал тепло ее ладони.

— В чем дело, Майк? — спросил Саймон.

— Это хорошие новости, — сказала Кара, толкнув мужа в бок.

— Ну, тогда выкладывайте, — с облегчением промолвил Саймон.

Сэм подавил смешок. Отец после перенесенной болезни стал мнительным и с настороженностью относился ко всем новостям.

— Слушаюсь, дедушка двух внуков, — ответил Майк. Он был не в силах сдержать улыбку.

Лицо Саймона тоже расплылось в улыбке.

— Вы ждете ребенка! — радостно воскликнул он.

— Я так и знала! — подхватила Элла и заключила Кару в объятия. — Твои приступы тошноты и нежелание смотреть на еду о многом мне сказали. Но я молчала, ожидая, когда все прояснится и вы нам сообщите это приятное известие.

Кара тоже обняла Эллу. Ее отношения с собственной матерью были сложными. Мать Кары не захотела оставить ради дочери грубияна-мужа, терроризировавшего свою семью, и теперь Элла, по-матерински любившая ее, заменила ей мать.

— Мне следовало знать, что ты обо всем догадаешься раньше нас. От тебя ведь ничего не скроешь, мама, — сказал Майк со смехом.

Эрин с Коулом встали, чтобы поздравить будущих родителей. К ним присоединились Сэм и Николь; причем та делала вид, что впервые слышит о беременности Кары.

— Я очень рада, что в автокатастрофе ты почти не пострадала, — сказала Кара, обращаясь к Николь. — Надеюсь, ты себя лучше чувствуешь.

— Намного лучше, — ответила Николь, покосившись на Майка, к которому все еще относилась настороженно.

Однако Майк сгреб ее в объятия и поцеловал в щеку. Сэм с улыбкой отвел глаза, радуясь тому, что отношения между его братом и Николь налаживались.

Высвободившись из объятий Майка, Николь стала наблюдать за родственниками Сэма. Она знала, что у нее никогда не будет такой большой и дружной семьи. У Сэма, который не сводил с нее глаз, защемило сердце. Он догадался, о чем она думала.

— Может быть, перейдем к ужину? — спросил он, чтобы сменить тему.

Все сразу же оживились при упоминании о еде. Элла славилась своей стряпней, и ужины в семье проходили всегда весело. За столом много смеялись, подшучивали друг над другом, вспоминали забавные случаи из жизни.

За ужином Эрин спросила, собираются ли Майк и Кара узнавать пол будущего ребенка. Кара ответила, что они еще не обсуждали этот вопрос.

На десерт Элла подала кондитерские изделия, которые принесла Николь. Из уважения к гостье она не стала предлагать то, что приготовила к этому вечеру сама.

Сэм, плотно поужинав, решил, что пора перейти к забавам для взрослых, и положил под столом руку на бедро Николь. Даже сквозь плотную ткань юбки он чувствовал жар ее тела — по крайней мере ему казалось, что чувствовал. Его охватило возбуждение, и ужасно захотелось домой — в постель вместе с Николь.

Наклонившись к ней, он прошептал ей на ухо:

— Ты готова идти?

— Нет-нет, — прошептала она в ответ, — я ведь должна остаться, чтобы помочь твоей маме убрать со стола.

— Ерунда! — громко сказала Элла, услышавшая их разговор. — Гости не должны заниматься уборкой.

— Но я…

— Езжайте домой, — настояла Элла.

Сэм встал.

— Леди, вы слышали, что нам сказали? — спросил он, протянув руку Николь.

— Спасибо за вкусный ужин и замечательный вечер, — сказала Николь.

— Не за что, — ответил Саймон.

Элла фыркнула.

— Саймон говорит так, словно это он весь день стоял у плиты. — Она рассмеялась. — Но мы, конечно же, всегда рады видеть вас. До скорой встречи! — И Элла послала им воздушный поцелуй.

— Еще раз поздравляю вас. — Николь повернулась к Каре и Майку.

— Я провожу вас до двери, — сказал Майк, удивив этим Сэма.

Он последовал за ними к входной двери. На пороге Сэм, обернувшись, спросил брата:

— Что происходит?

— У нас изменились планы. Оказывается, Управление по борьбе с наркотиками давно уже следит за Романовыми. Один из их парней успешно работает под прикрытием в логове преступников. Сотрудники Управления требуют, чтобы мы не вмешивались в это дело.

Сэм бросил взгляд на Николь, внимательно слушавшую Майка.

— Но как же отмывание денег, полученных преступным путем? Как быть с фирмой моего отца и отца Тайлера? И что делать мне? Меня же преследуют! — воскликнула она.

Сэм крепко обнял ее за плечи.

— С тобой все будет хорошо, — пообещал он.

— А ты что скажешь, Майк? — спросила Николь.

Майк тяжело вздохнул:

— Насколько я понимаю, сотрудники Управления собираются арестовать русских сегодня вечером. По сведениям источников Коула, в ближайшие часы придет груз наркотиков, и русских возьмут с поличным…

— А как же остальные, те, кто замешан в преступлениях? — спросил Сэм. — Я имею в виду отца Тайлера.

— Нью-йоркская полиция потребует, чтобы Тайлер дал показания в суде против отца и обвинил его в отмывании денег.

Николь вздохнула:

— Мне нужно съездить домой и поговорить с отцом.

Братья переглянулись.

— Я не уверен, что это хорошая идея, — проговорил Сэм. — Чем меньше ты будешь замешана в этом деле, тем лучше.

— Но я все равно замешана. Я ведь слышала разговор преступников.

— Этот факт нельзя будет использовать в качестве доказательства их вины, — напомнил ей Майк.

Николь снова вздохнула:

— И все же я хочу поговорить с отцом. Он заслуживает того, чтобы я была откровенна и честна с ним. Его, конечно, нельзя назвать любящим родителем, но я не могу представить, что он мог направить ко мне того типа на автомобиле. Я не прощу себе, если не предупрежу его о том, что его привычный мир рушится, а его бизнес — на грани краха.

Сэм любовался ею в этот момент. Николь сохраняла преданность отцу, несмотря на его безразличие к ней.

— Я поеду с тобой, — сказал он.

Она покачала головой:

— Нет, не нужно.

— Но я хочу быть рядом с тобой! — заявил Сэм.