Призраки не лгут Кеплер Ларс

Глава 27

На Матса Енсена орал по телефону начальник транспортной фирмы. Шея у датчанина пошла красными пятнами, он пытался объяснить ситуацию. Пиа слышала раздраженный голос в телефонной трубке, слышала, как начальник кричит про нарушение сроков и просранную доставку.

— Но… но люди ведь должны помогать дру…

— Вычту из зарплаты. Считай, что это моя тебе помощь.

— Ну спасибо. — Матс нажал «отбой».

Пиа молча сидела рядом с шофером. За окнами проносился густой лес. В кабине стоял гул от тяжелых капель дождя. В боковых зеркалах Пиа видела, как мотается прицеп, видела деревья, мимо которых они проезжали.

Матс, не отрывая взгляда от дороги, сунул в рот никотиновую жвачку. Грохотал мотор, гремели, соприкасаясь с асфальтом, тяжелые колеса.

Пиа смотрела на календарь, раскачивающийся от неровного хода машины. Лохматая женщина, стоя в бассейне, обнимала надувного лебедя. Внизу дата: август 1968 года.

Дорога пошла под горку, и в фуре загрохотал груз — брусковое железо.

Далеко впереди, в просвете между деревьями, сквозь пелену дождя ярко засветилось что-то синее. Дорогу перегородила полицейская машина.

У Пии тяжело и быстро забилось сердце. Она не сводила глаз с полицейской машины и женщины в темно-синей рубашке; та махала обеими руками. Фура еще не успела остановиться, а Пиа уже открыла дверь. Мотор вдруг с натугой загудел, под колесом что-то громко хрустнуло.

Пиа, цепляясь за поручни, вылезла из кабины и побежала к женщине в полицейской форме. У нее кружилась голова.

— Где машина? — спросила женщина.

— Как «где»? Вы о чем?

Пиа не отрываясь смотрела на женщину, пытаясь прочитать что-нибудь на мокром лице, но только испугалась серьезности ее взгляда. Пиа почувствовала, что у нее подгибаются ноги.

— Вы видели машину, когда обгоняли ее? — уточнила женщина в форме.

— Как «обгоняли»? — слабым голосом спросила Пиа.

Подошел Матс.

— Мы ничего не видели, — сказал он. — Наверное, вы слишком поздно устроили засаду.

— Ничего подобного. Я проехала всю дорогу, я же по ней приехала…

— Ну и где в таком случае эта машина?

Мирья кинулась к патрульной машине и вызвала коллегу.

— Лассе? — задыхаясь, проговорила она.

— Я тебя вызывал, ты не отвечала. У тебя там все нормально?

— Да где эта чертова «тойота»? — почти закричала Мирья. — Фура здесь, а «тойота» пропала.

— Других дорог здесь нет.

— Надо объявить машину в розыск. Перегородить восемьдесят шестое в другом направлении.

— Я сейчас отдам приказ. — И Лассе отключился.

Пиа стояла возле патрульной машины. Одежда промокла насквозь. Сержант Мирья Златнек села на водительское место, оставив дверцу открытой.

— Вы говорили, что спасете его, — сказала Пиа. — Вы обещали, я же вам поверила!

— Я знаю. Я ничего не понимаю, этого просто не может быть. По этим дорогам невозможно ездить на скорости под двести километров, у машины не было шансов проскочить мост до того, как там встал Лассе.

— Но где-то же она есть, — тяжело сказала Пиа и сорвала с рубашки белый воротничок.

— Подождите, — сказала вдруг Мирья. И вызвала отдел связи.

— Это машина триста двадцать один, — торопливо проговорила она. — Нам нужна еще одна машина, немедленно… Перед Аспеном… Тут есть одна узкая дорога, кто ее знает — может проехать от Чевсты до самого Мюккельшё… да, именно… Кто, вы сказали? Хорошо, тогда он будет здесь минут через восемь — десять…

Мирья вылезла из машины, посмотрела на дорогу, словно все еще надеялась на появление «тойоты».

— Мой мальчик… он пропал? — спросила ее Пиа.

— Им некуда было деться. — Мирья изо всех сил старалась говорить терпеливо. — Я понимаю, как вы встревожены, но мы их возьмем. Они, видно, где-то свернули и остановились, но никуда не делись… — Она замолчала, вытерла со лба дождевую воду, глубоко вдохнула и продолжила: — Мы перекроем оставшиеся пути, а потом поднимем вертолет спасательной службы…

Пиа расстегнула верхнюю пуговицу рубашки и оперлась одной рукой о капот полицейской машины. Дышать становилось все труднее; она пыталась успокоиться, но в груди что-то дергалось. Она понимала, что должна чего-то потребовать, но не могла собраться с мыслями. Она чувствовала только безнадежный страх и растерянность.

Глава 28

Хотя дождь лил по-прежнему, в лесу с деревьев падали только редкие капли.

Большой белый полицейский автобус неподвижно стоял под дождем на площадке посреди Бригиттагордена. В автобусе устроили что-то вроде штаб-квартиры; за столом с картами и ноутбуками сидели мужчины и женщины.

Разговор о начавшемся расследовании прервался — все слушали радиопереговоры о пропавшем мальчике. Полиция устроила засады на шоссе номер триста тридцать, на мосту Индальсбрун, возле Чевсты, и севернее, на шоссе номер восемьдесят шесть. Сначала полицейские уверенно говорили, что без труда остановят машину, а потом замолчали. Десять минут длилась пауза, потом из радио донесся треск и срывающийся голос доложил:

— Она пропала, машина пропала… она должна была быть здесь, но ее нет… Мы перегородили на хрен все дороги, какие тут есть, но она просто растворилась в воздухе… Я не знаю, что делать. — У Мирьи был усталый голос. — Мать мальчика сидит в моей машине, я поговорю с ней…

Полицейские в автобусе сидели тихо. Когда радио замолчало, они собрались вокруг лежащей на столе карты. Буссе Норлинг вел пальцем по шоссе номер восемьдесят шесть.

— Если дорогу перегородили тут и тут… машина никак не могла исчезнуть, — сказал он. — Очевидно, она свернула в какой-нибудь гараж в Бекке или Бьеллсте… или поехала по какой-нибудь лесовозной дороге, но это черт знает как странно.

— Они куда-нибудь да приедут, — заметила Сонья Раск.

— Мне одному кажется, что машину угнала Викки Беннет? — осторожно спросил Буссе.

Стук капель по крыше стал реже, но вода все так же лилась потоками по окнам автобуса.

Сонья села за ноутбук, вошла во внутреннюю полицейскую сеть и стала проверять базы подозреваемых и находящиеся в производстве дела о злоупотреблении опекунством.

— В девяти случаях из десяти… — начал Гуннарссон, откинувшись на спинку стула и чистя банан, — затруднения подобного рода разрешаются сами собой… Я так думаю, она сидела в машине со своим мужиком, они поругались; наконец он решил, что с него хватит, высадил ее на обочину и уехал.

— Она не замужем, — напомнила Сонья.

— По статистике, — продолжал Гуннарссон тем же менторским тоном, — большинство детей в Швеции рождается вне брака…

— Вот, — перебила его Сонья. — Пиа Абрахамссон ходатайствовала о личном опекунстве над своим сыном Данте, а отец пытался обжаловать…

— Значит, мы теряем связь с Викки Беннет? — спросил Буссе.

— Попробуйте сначала связаться с отцом, — предложил Йона.

— Я займусь этим, — вызвалась Сонья и ушла в глубь автобуса. Йона спросил:

— А что было под окном Викки Беннет?

— На земле — ничего, но мы нашли отпечатки и следы свернувшейся крови на подоконнике и на внешней стороны рамы, — ответил один из криминалистов.

— А на опушке?

— Мы не все успели осмотреть — пошел дождь.

— Но Викки, скорее всего, побежала прямо в лес, — задумчиво проговорил комиссар.

Он взглянул на Буссе Норлинга, сидевшего на старом стуле. Буссе согнулся над картой с циркулем, воткнул острие в Бригиттагорден и очертил круг.

— Машину угнала не она, — заявил Гуннарссон. — Черт возьми, невозможно три часа идти по лесу до восемьдесят шестого шоссе, а потом по самому шоссе, пока…

— Но в ночное время ориентироваться нелегко… так что она могла идти и три часа, — заметил Буссе.

Он пальцем прочертил на карте полукруг: с востока от болотистой местности — наискосок на север. Йона сказал:

— Тогда время сходится.

— Отец Данте сейчас на Тенерифе, — крикнула Сонья из хвоста автобуса.

Улле Гуннарссон тихо выругался, подошел к рации и вызвал Мирью Златнек.

— Это Гуннарссон. Вы сняли свидетельские показания у матери?

— Да, я…

— Получили какие-нибудь особые приметы?

— Это было нелегко. Мать тонет в эмоциях и не может дать связную картину. — Мирья шумно выдохнула. — Она страшно нервничает, говорит про скелет с нитками из рук, скелет вышел из леса. Девочка с окровавленным лицом, девочка с ветками вместо рук…

— Но она говорит — «девочка»?

— Я записала ее показания, но она говорит такие странные вещи… Ей надо успокоиться, только тогда она расскажет нам что-нибудь как следует…

— Но она упомянула какую-то девочку? — медленно проговорил Гуннарссон.

— Да… несколько раз.

Глава 29

Йона остановил машину возле заграждения на триста тридцатом шоссе, поздоровался с полицейскими, предъявил удостоверение и поехал дальше вдоль Индальсэльвен.

Комиссар уже знал, что воспитанниц Бригиттагордена временно поселили в гостинице «Ибис». Куратор Даниель Грим лежит в отделении скорой психиатрической помощи в больнице лена; заведующая, Маргот Лундин, находится у себя дома в Тимро, а Фадуумо Ахмед, который, когда требовалось, работал в Бригиттагордене санитаром, сейчас в отпуске и гостит у своих родителей в Венерсборге.

Сержант Мирья Златнек сказала, что Пиа Абрахамссон не устает твердить — она видела худенькую девочку с забинтованными руками. После этого стало ясно, что машину, в которой сидел малыш, угнала именно Викки Беннет.

— Какая-то загадка. Почему она не угодила в засаду на дороге? — сказал Буссе Норлинг.

В воздух подняли вертолет, но машины нигде не было — ни в поселке, ни на лесовозных дорогах.

Нет тут никакой загадки, подумал Йона. Девочке просто удалось спрятаться, не доезжая до полицейской засады.

Но где?

Она должна знать кого-то из жителей Индаля, кого-то, у кого есть гараж.

Комиссар потребовал, чтобы ему дали поговорить с воспитанницами, в присутствии детского психолога и опекуна из Службы помощи жертвам преступления. Комиссар обдумывал детали первого собрания, когда Гуннарссон вернул двух девчонок, убежавших в лес. Маленькая рыжая девочка смотрела телевизор и билась головой о стену. Девочка по имени Инди припомнила, что закрытые руками глаза как-то связаны с Викки, а потом, сообразив, что Викки пропала, девчонки стали кричать, перебивая друг друга. Некоторые воспитанницы утверждали, что она уснула, приняв слишком большую дозу стесолида. Альмира сплюнула на пол, Инди принялась тереть лицо и испачкала руки голубыми тенями с век.

Йона подумал: там было что-то с Туулой. Рыжей девочкой с белесыми ресницами и в розовых спортивных штанах. Сначала она крикнула, чтобы прочие замолчали, но она сказала еще что-то, пока девочки пытались перекричать друг друга.

Туула сказала, что Викки улизнула к своему хахалю.

Глава 30

Двухзвездочная гостиница «Ибис» располагалась на Тредгордсгатан, недалеко от сундсвалльского полицейского участка. Она была из тех гостиниц, где пахнет пылесосом, ковриками и застарелым сигаретным дымом. Фасад покрывала выкрашенная кремовой краской жесть. На стойке администратора — глубокая чаша с леденцами. Полиция переселила воспитанниц из Бригиттагордена в пять смежных номеров; в коридоре дежурили двое полицейских в форме.

Йона широко шагал по истертому полу.

Возле одной из дверей его ждала психолог Лиса Ерн. Темная челка с проседью, узкие губы нервно сжаты. Йона спросил:

— Туула уже здесь?

— Да, здесь…

Комиссар взялся за ручку двери, но Лиса сказала:

— Постойте! Насколько я поняла, вы находитесь здесь как наблюдатель от Государственной уголовной полиции и…

— Жизнь малыша под угрозой, — перебил комиссар.

— Туула почти ничего не говорит… Я как детский психолог рекомендую, к сожалению, подождать, пока она не проявит инициативу и сама не заговорит о том, что произошло..

— На это у нас нет времени. — И Йона снова взялся за ручку.

— Подождите, я… Очень важно быть на одной волне с ребенком. Не обвинять, не обращаться как с больным…

Йона открыл дверь и вошел в номер. Туула Лехти сидела на стуле, спиной к окнам. Совсем маленькая, всего двенадцать лет. Спортивный костюм, кроссовки.

Между пластинами жалюзи виднелись улица со стоящими на обочине машинами. На всех столах светлое фанерное покрытие, на полу — зеленый ковролин.

В глубине комнаты сидел, глядя в телефон, какой-то гладко причесанный мужчина в рубашке в синюю полоску. Опекун из социальной службы, понял Йона.

Комиссар уселся напротив Туулы, посмотрел на нее. Светлые брови, рыжие прямые волосы взъерошены.

— Мы встречались недавно. Сегодня утром, — начал он.

Девочка скрестила на животе веснушчатые руки. Губы у нее были узкими, почти бесцветными.

— Копа на мыло, — буркнула она.

Лиса Ерн обошла стол, села, нагнулась к девочке:

— Помнишь, я рассказывала, что иногда чувствую себя Дюймовочкой? Тут нет ничего странного. Только когда станешь взрослым, можно иногда почувствовать себя ростом с ноготок.

— Какие-то вы… смешные. — Туула взглянула Йоне в глаза. — Сами соображаете медленно? Или думаете, что это я медленно соображаю?

— Думаем, что ты соображаешь медленнее, чем нужно, — сказал комиссар.

Туула озадаченно улыбнулась и уже собралась было что-то сказать, но Лиса принялась убеждать ее, что это неправда и что комиссар просто пошутил.

Туула крепче обхватила себя руками и, надувшись, уставилась в стол.

— Ты вовсе не тугодумка, — повторила Лиса, переждав пару минут.

— Ну да, — прошептала Туула.

Она густо сплюнула прямо на стол и затихла, возя пальцем в плевке и растягивая его в звезду.

— Не хочешь поговорить? — шепнула Лиса.

— Только с финном, — еле слышно ответила Туула. Лиса, улыбаясь, переспросила:

— Что?

— Буду разговаривать только с финном. — Туула вздернула подбородок.

— Молодец, — натянуто улыбнулась психолог. Йона нажал кнопку диктофона, спокойно произнес формальности — время и место записи, перечислил присутствующих, назвал цель беседы.

— Как ты попала в Бригиттагорден? — начал он.

— Я жила в Лёвсте… Ну, там случилось кое-что, может, и не особо хорошее. — Туула потупилась. — Меня упекли в такое место… хотя я вроде еще маленькая для этого… Я вела себя спокойно, смотрела телик. Через год и четыре месяца меня перевели в Бригиттагорден.

— А в чем разница… если сравнить с Лёвстой?

— Ну… Бригиттагорден — он как настоящий дом… Ковры. Шкафы не прикручены к стенами этими гадскими шурупами… И двери не запирают, как психи, и не поднимают тревогу по любому поводу… Можно спать спокойно. И еще домашняя еда.

Йона кивнул и покосился на опекуна — тот все так же нажимал кнопки своего телефона. Психолог Лиса Ерн напряженно сопела, слушая беседу.

— Что вы вчера ели?

— Такос.

— На ужин пришли все?

Туула пожала плечами:

— Вроде да.

— А Миранда? Она тоже ела такос вчера вечером?

— Вы же расковыряли ей живот и проверили, что она ела, разве нет?

— Нет, не проверили.

— Почему?

— Пока не успели.

Туула широко улыбнулась и потянула вылезшую нитку на штанах. Обкусанные ногти с неровными краями.

— Я заглянула в изолятор, там зашибись было, — сказала она и начала раскачиваться на стуле.

— Ты видела, как лежала Миранда? — помедлив, спросил Йона.

— Да. Вот так. — Туула быстро закрыла лицо руками.

— Как по-твоему, зачем она так сделала?

Туула поддела ногой край покрытия, потом ногой же вернула его на место.

— Может, испугалась.

— А ты не видела, кто-нибудь еще так делал? — как бы равнодушно спросил комиссар.

— Нет. — Туула почесала шею.

— Вас не запирали в вашей комнате?

— В Бригиттагордене все равно что диспансер — ходишь, как хочешь, — улыбнулась Туула.

— У вас принято тихонько уходить из дома по ночам?

— Я никуда не ухожу.

Туула крепко сжала губы, наставила палец на психолога и сделала вид, что стреляет.

— Почему? — спросил Йона. Девочка встретила его взгляд и тихо ответила:

— Я боюсь темноты.

— А остальные?

Лиса слушала стоя; комиссар заметил раздраженную складку у нее между бровями.

— Уходят, — прошептала Туула.

— Что они делают, когда им удается улизнуть?

Девочка опустила взгляд и улыбнулась сама себе.

— Они же старше тебя, — не отставал комиссар.

— Старше. — Щеки и шея Туулы покраснели.

— Они встречаются с парнями?

Девочка кивнула.

— И Викки тоже?

— Да, она убегала по ночам. — Туула нагнулась поближе к комиссару.

— Ты знаешь, к кому?

— К Деннису.

— Кто это?

— Не знаю, — прошептала Туула.

— Но его зовут Деннис. А фамилия у него есть?

— Нет.

— Сколько времени Викки нет на месте?

Туула пожала плечами и стала ковырять обивку стула.

Глава 31

Прокурор Сусанна Эст ждала перед гостиницей «Ибис», возле большого «форда-фэарлейн». Круглое лицо без косметики. Светлые волосы завязаны в «хвост»; черные брюки, серый жакет. Сусанна крепко почесала шею, и уголок воротника теперь смотрел вверх.

— Ты не против, если я поиграю в полицейского? — спросила она, покраснев.

— Ну что ты. — Йона пожал ей руку.

— Сейчас мы опрашиваем соседей, осматриваем гаражи, сараи, парковки и так далее. — Сусанна была серьезна. — Сжимаем кольцо — не так много мест, где можно спрятать машину…

— Согласен.

— Но теперь, когда у нас есть имя, дело, конечно, пойдет быстрее. — Сусанна улыбнулась и открыла переднюю дверцу «форда». — В районе поисков живут четыре человека по имени Деннис.

— Я поеду с тобой. — Комиссар сел в «вольво».

«Форд» нырнул вниз, вывернул на дорогу и покатил к Индалю. Комиссар ехал следом, думая о Викки.

Ее мать, Суси Беннет, была наркоманкой и жила на улице, пока зимой прошлого года не умерла. Викки жила в разных семьях и детских домах с шестилетнего возраста и, видимо, быстро выучилась оставлять старые и заводить новые привязанности.

Если Викки убегала из Бригиттагордена и встречалась по ночам с кем-то, то этот кто-то должен жить где-то поблизости. Может быть, он ждал ее в лесу или на дороге, может, девочка шла по восемьдесят шестому шоссе до его дома в Баггбёле или в Вестлонинге.

Асфальт потихоньку высыхал, дождевая вода стекала в канаву, собиралась в мелкие лужи. Небо прояснилось, но с веток деревьев еще капало.