Призраки не лгут Кеплер Ларс
Мужчина сделал шажок назад.
Мирья нагнулась, чтобы заглянуть в салон машины. Волосы намокли, со спины на шею лилась вода.
Сквозь залитое дождем, забрызганное грязью лобовое стекло трудно было что-то рассмотреть. На водительском сиденье – развернутая газета, мужчина сидел на ней. Мирья обошла вокруг машины, пытаясь рассмотреть, что лежит на узком заднем сиденье. Старый плед и термос.
Из рации донесся новый вызов, но Мирья не разобрала слова.
Охотничий жилет мужчины стал темно-зеленым от дождя. Из машины донеслось металлическое позвякивание.
Подняв глаза, Мирья увидела, что мужчина приблизился. Совсем чуть-чуть, сантиметров на двадцать – тридцать. Или ей просто показалось. Мирья не могла бы сказать это наверняка. Мужчина не отрываясь смотрел на нее, оглядел всю с ног до головы, наморщив мясистый лоб.
– Вы живете здесь, поблизости? – Мирья ботинком сбила грязь с номера, записала, снова пошла вокруг машины.
– Нет, – медленно ответил мужчина.
На полу возле пассажирского места стояла розовая спортивная сумка. Мирья старалась не упускать здоровяка из виду. За сиденьями лежало что-то, накрытое зеленым брезентом и стянутое крепежными ремнями.
– Куда направляетесь? – спросила Мирья.
Мужчина стоял неподвижно, только следил за ней взглядом. Вдруг из-под брезента полилась кровь, смешанная с грязью и хвоей.
– Что у вас там?
Мужчина не ответил, и Мирья согнулась над пространством за сиденьями. Дотянуться было нелегко, и Мирье пришлось опереться на машину. Мужчина чуть отступил в сторону. Мирья коснулась брезента, не сводя при этом взгляда с мужчины. Он облизнул губы. Мирья расстегнула кобуру, успев заметить под брезентом изящное копытце молодой косули, еще козленка.
Мужчина замер, освещенный мигалкой. Мирья шагнула назад, не снимая руки с пистолета.
– Где вы подстрелили косулю?
– Она лежала на дороге.
– Вы заметили место?
Он неторопливо сплюнул на землю, между собственными ботинками.
– Покажите, пожалуйста, водительские права.
Мужчина не ответил, не сделал ни малейшей попытки достать документы.
– Водительские права, – повторила Мирья. Она сама услышала неуверенность в своем голосе.
– Ну все, поговорили – и хватит. – Мужчина двинулся к своей машине.
– По закону вы обязаны сообщить о несчастном случае с диким животным…
Мужчина забрался на водительское сиденье, захлопнул дверцу и завел мотор. Мирья видела, как он объезжает полицейскую машину – двумя колесами в кювете. Когда он снова вырулил на дорогу и исчез из виду, Мирья подумала, что нужно было осмотреть машину получше, снять брезент целиком, заглянуть под плед на заднем сиденье.
Дождь шумел в листьях, где-то далеко, высоко в кроне дерева, каркала ворона.
Услышав за спиной тяжелый рев мотора, Мирья рывком обернулась и вскинула пистолет. Из-за дождя ничего не было видно.
Глава 27
На Матса Енсена орал по телефону начальник транспортной фирмы. Шея у датчанина пошла красными пятнами, он пытался объяснить ситуацию. Пиа слышала раздраженный голос в телефонной трубке, слышала, как начальник кричит про нарушение сроков и просранную доставку.
– Но… но люди ведь должны помогать дру…
– Вычту из зарплаты. Считай, что это моя тебе помощь.
– Ну спасибо. – Матс нажал “отбой”.
Пиа молча сидела рядом с шофером. За окнами проносился густой лес. В кабине стоял гул от тяжелых капель дождя. В боковых зеркалах Пиа видела, как мотается прицеп, видела деревья, мимо которых они проезжали.
Матс, не отрывая взгляда от дороги, сунул в рот никотиновую жвачку. Грохотал мотор, гремели, соприкасаясь с асфальтом, тяжелые колеса.
Пиа смотрела на календарь, раскачивающийся от неровного хода машины. Лохматая женщина, стоя в бассейне, обнимала надувного лебедя. Внизу дата: август 1968 года.
Дорога пошла под горку, и в фуре загрохотал груз – брусковое железо.
Далеко впереди, в просвете между деревьями, сквозь пелену дождя ярко засветилось что-то синее. Дорогу перегородила полицейская машина.
У Пии тяжело и быстро забилось сердце. Она не сводила глаз с полицейской машины и женщины в темно-синей рубашке; та махала обеими руками. Фура еще не успела остановиться, а Пиа уже открыла дверь. Мотор вдруг с натугой загудел, под колесом что-то громко хрустнуло.
Пиа, цепляясь за поручни, вылезла из кабины и побежала к женщине в полицейской форме. У нее кружилась голова.
– Где машина? – спросила женщина.
– Как “где”? Вы о чем?
Пиа не отрываясь смотрела на женщину, пытаясь прочитать что-нибудь на мокром лице, но только испугалась серьезности ее взгляда. Пиа почувствовала, что у нее подгибаются ноги.
– Вы видели машину, когда обгоняли ее? – уточнила женщина в форме.
– Как “обгоняли”? – слабым голосом спросила Пиа.
Подошел Матс.
– Мы ничего не видели, – сказал он. – Наверное, вы слишком поздно устроили засаду.
– Ничего подобного. Я проехала всю дорогу, я же по ней приехала…
– Ну и где в таком случае эта машина?
Мирья кинулась к патрульной машине и вызвала коллегу.
– Лассе? – задыхаясь, проговорила она.
– Я тебя вызывал, ты не отвечала. У тебя там все нормально?
– Да где эта чертова “тойота”? – почти закричала Мирья. – Фура здесь, а “тойота” пропала.
– Других дорог здесь нет.
– Надо объявить машину в розыск. Перегородить восемьдесят шестое в другом направлении.
– Я сейчас отдам приказ. – И Лассе отключился.
Пиа стояла возле патрульной машины. Одежда промокла насквозь. Сержант Мирья Златнек села на водительское место, оставив дверцу открытой.
– Вы говорили, что спасете его, – сказала Пиа. – Вы обещали, я же вам поверила!
– Я знаю. Я ничего не понимаю, этого просто не может быть. По этим дорогам невозможно ездить на скорости под двести километров, у машины не было шансов проскочить мост до того, как там встал Лассе.
– Но где-то же она есть, – тяжело сказала Пиа и сорвала с рубашки белый воротничок.
– Подождите, – сказала вдруг Мирья. И вызвала отдел связи.
– Это машина триста двадцать один, – торопливо проговорила она. – Нам нужна еще одна машина, немедленно… Перед Аспеном… Тут есть одна узкая дорога, кто ее знает – может проехать от Чевсты до самого Мюккельшё… да, именно… Кто, вы сказали? Хорошо, тогда он будет здесь минут через восемь – десять…
Мирья вылезла из машины, посмотрела на дорогу, словно все еще надеялась на появление “тойоты”.
– Мой мальчик… он пропал? – спросила ее Пиа.
– Им некуда было деться. – Мирья изо всех сил старалась говорить терпеливо. – Я понимаю, как вы встревожены, но мы их возьмем. Они, видно, где-то свернули и остановились, но никуда не делись… – Она замолчала, вытерла со лба дождевую воду, глубоко вдохнула и продолжила: – Мы перекроем оставшиеся пути, а потом поднимем вертолет спасательной службы…
Пиа расстегнула верхнюю пуговицу рубашки и оперлась одной рукой о капот полицейской машины. Дышать становилось все труднее; она пыталась успокоиться, но в груди что-то дергалось. Она понимала, что должна чего-то потребовать, но не могла собраться с мыслями. Она чувствовала только безнадежный страх и растерянность.
Глава 28
Хотя дождь лил по-прежнему, в лесу с деревьев падали только редкие капли.
Большой белый полицейский автобус неподвижно стоял под дождем на площадке посреди Бригиттагордена. В автобусе устроили что-то вроде штаб-квартиры; за столом с картами и ноутбуками сидели мужчины и женщины.
Разговор о начавшемся расследовании прервался – все слушали радиопереговоры о пропавшем мальчике. Полиция устроила засады на шоссе номер триста тридцать, на мосту Индальсбрун, возле Чевсты, и севернее, на шоссе номер восемьдесят шесть. Сначала полицейские уверенно говорили, что без труда остановят машину, а потом замолчали. Десять минут длилась пауза, потом из радио донесся треск и срывающийся голос доложил:
– Она пропала, машина пропала… она должна была быть здесь, но ее нет… Мы перегородили на хрен все дороги, какие тут есть, но она просто растворилась в воздухе… Я не знаю, что делать. – У Мирьи был усталый голос. – Мать мальчика сидит в моей машине, я поговорю с ней…
Полицейские в автобусе сидели тихо. Когда радио замолчало, они собрались вокруг лежащей на столе карты. Буссе Норлинг вел пальцем по шоссе номер восемьдесят шесть.
– Если дорогу перегородили тут и тут… машина никак не могла исчезнуть, – сказал он. – Очевидно, она свернула в какой-нибудь гараж в Бекке или Бьеллсте… или поехала по какой-нибудь лесовозной дороге, но это черт знает как странно.
– Они куда-нибудь да приедут, – заметила Сонья Раск.
– Мне одному кажется, что машину угнала Викки Беннет? – осторожно спросил Буссе.
Стук капель по крыше стал реже, но вода все так же лилась потоками по окнам автобуса.
Сонья села за ноутбук, вошла во внутреннюю полицейскую сеть и стала проверять базы подозреваемых и находящиеся в производстве дела о злоупотреблении опекунством.
– В девяти случаях из десяти… – начал Гуннарссон, откинувшись на спинку стула и чистя банан, – затруднения подобного рода разрешаются сами собой… Я так думаю, она сидела в машине со своим мужиком, они поругались; наконец он решил, что с него хватит, высадил ее на обочину и уехал.
– Она не замужем, – напомнила Сонья.
– По статистике, – продолжал Гуннарссон тем же менторским тоном, – большинство детей в Швеции рождается вне брака…
– Вот, – перебила его Сонья. – Пиа Абрахамссон ходатайствовала о личном опекунстве над своим сыном Данте, а отец пытался обжаловать…
– Значит, мы теряем связь с Викки Беннет? – спросил Буссе.
– Попробуйте сначала связаться с отцом, – предложил Йона.
– Я займусь этим, – вызвалась Сонья и ушла в глубь автобуса. Йона спросил:
– А что было под окном Викки Беннет?
– На земле – ничего, но мы нашли отпечатки и следы свернувшейся крови на подоконнике и на внешней стороны рамы, – ответил один из криминалистов.
– А на опушке?
– Мы не все успели осмотреть – пошел дождь.
– Но Викки, скорее всего, побежала прямо в лес, – задумчиво проговорил комиссар.
Он взглянул на Буссе Норлинга, сидевшего на старом стуле. Буссе согнулся над картой с циркулем, воткнул острие в Бригиттагорден и очертил круг.
– Машину угнала не она, – заявил Гуннарссон. – Черт возьми, невозможно три часа идти по лесу до восемьдесят шестого шоссе, а потом по самому шоссе, пока…
– Но в ночное время ориентироваться нелегко… так что она могла идти и три часа, – заметил Буссе.
Он пальцем прочертил на карте полукруг: с востока от болотистой местности – наискосок на север. Йона сказал:
– Тогда время сходится.
– Отец Данте сейчас на Тенерифе, – крикнула Сонья из хвоста автобуса.
Улле Гуннарссон тихо выругался, подошел к рации и вызвал Мирью Златнек.
– Это Гуннарссон. Вы сняли свидетельские показания у матери?
– Да, я…
– Получили какие-нибудь особые приметы?
– Это было нелегко. Мать тонет в эмоциях и не может дать связную картину. – Мирья шумно выдохнула. – Она страшно нервничает, говорит про скелет с нитками из рук, скелет вышел из леса. Девочка с окровавленным лицом, девочка с ветками вместо рук…
– Но она говорит – “девочка”?
– Я записала ее показания, но она говорит такие странные вещи… Ей надо успокоиться, только тогда она расскажет нам что-нибудь как следует…
– Но она упомянула какую-то девочку? – медленно проговорил Гуннарссон.
– Да… несколько раз.
Глава 29
Йона остановил машину возле заграждения на триста тридцатом шоссе, поздоровался с полицейскими, предъявил удостоверение и поехал дальше вдоль Индальсэльвен.
Комиссар уже знал, что воспитанниц Бригиттагордена временно поселили в гостинице “Ибис”. Куратор Даниель Грим лежит в отделении скорой психиатрической помощи в больнице лена; заведующая, Маргот Лундин, находится у себя дома в Тимро, а Фадуумо Ахмед, который, когда требовалось, работал в Бригиттагордене санитаром, сейчас в отпуске и гостит у своих родителей в Венерсборге.
Сержант Мирья Златнек сказала, что Пиа Абрахамссон не устает твердить – она видела худенькую девочку с забинтованными руками. После этого стало ясно, что машину, в которой сидел малыш, угнала именно Викки Беннет.
– Какая-то загадка. Почему она не угодила в засаду на дороге? – сказал Буссе Норлинг.
В воздух подняли вертолет, но машины нигде не было – ни в поселке, ни на лесовозных дорогах.
Нет тут никакой загадки, подумал Йона. Девочке просто удалось спрятаться, не доезжая до полицейской засады.
Но где?
Она должна знать кого-то из жителей Индаля, кого-то, у кого есть гараж.
Комиссар потребовал, чтобы ему дали поговорить с воспитанницами, в присутствии детского психолога и опекуна из Службы помощи жертвам преступления. Комиссар обдумывал детали первого собрания, когда Гуннарссон вернул двух девчонок, убежавших в лес. Маленькая рыжая девочка смотрела телевизор и билась головой о стену. Девочка по имени Инди припомнила, что закрытые руками глаза как-то связаны с Викки, а потом, сообразив, что Викки пропала, девчонки стали кричать, перебивая друг друга. Некоторые воспитанницы утверждали, что она уснула, приняв слишком большую дозу стесолида. Альмира сплюнула на пол, Инди принялась тереть лицо и испачкала руки голубыми тенями с век.
Йона подумал: там было что-то с Туулой. Рыжей девочкой с белесыми ресницами и в розовых спортивных штанах. Сначала она крикнула, чтобы прочие замолчали, но она сказала еще что-то, пока девочки пытались перекричать друг друга.
Туула сказала, что Викки улизнула к своему хахалю.
Глава 30
Двухзвездочная гостиница “Ибис” располагалась на Тредгордсгатан, недалеко от сундсвалльского полицейского участка. Она была из тех гостиниц, где пахнет пылесосом, ковриками и застарелым сигаретным дымом. Фасад покрывала выкрашенная кремовой краской жесть. На стойке администратора – глубокая чаша с леденцами. Полиция переселила воспитанниц из Бригиттагордена в пять смежных номеров; в коридоре дежурили двое полицейских в форме.
Йона широко шагал по истертому полу.
Возле одной из дверей его ждала психолог Лиса Ерн. Темная челка с проседью, узкие губы нервно сжаты. Йона спросил:
– Туула уже здесь?
– Да, здесь…
Комиссар взялся за ручку двери, но Лиса сказала:
– Постойте! Насколько я поняла, вы находитесь здесь как наблюдатель от Государственной уголовной полиции и…
– Жизнь малыша под угрозой, – перебил комиссар.
– Туула почти ничего не говорит… Я как детский психолог рекомендую, к сожалению, подождать, пока она не проявит инициативу и сама не заговорит о том, что произошло..
– На это у нас нет времени. – И Йона снова взялся за ручку.
– Подождите, я… Очень важно быть на одной волне с ребенком. Не обвинять, не обращаться как с больным…
Йона открыл дверь и вошел в номер. Туула Лехти сидела на стуле, спиной к окнам. Совсем маленькая, всего двенадцать лет. Спортивный костюм, кроссовки.
Между пластинами жалюзи виднелись улица со стоящими на обочине машинами. На всех столах светлое фанерное покрытие, на полу – зеленый ковролин.
В глубине комнаты сидел, глядя в телефон, какой-то гладко причесанный мужчина в рубашке в синюю полоску. Опекун из социальной службы, понял Йона.
Комиссар уселся напротив Туулы, посмотрел на нее. Светлые брови, рыжие прямые волосы взъерошены.
– Мы встречались недавно. Сегодня утром, – начал он.
Девочка скрестила на животе веснушчатые руки. Губы у нее были узкими, почти бесцветными.
– Копа на мыло, – буркнула она.
Лиса Ерн обошла стол, села, нагнулась к девочке:
– Помнишь, я рассказывала, что иногда чувствую себя Дюймовочкой? Тут нет ничего странного. Только когда станешь взрослым, можно иногда почувствовать себя ростом с ноготок.
– Какие-то вы… смешные. – Туула взглянула Йоне в глаза. – Сами соображаете медленно? Или думаете, что это я медленно соображаю?
– Думаем, что ты соображаешь медленнее, чем нужно, – сказал комиссар.
Туула озадаченно улыбнулась и уже собралась было что-то сказать, но Лиса принялась убеждать ее, что это неправда и что комиссар просто пошутил.
Туула крепче обхватила себя руками и, надувшись, уставилась в стол.
– Ты вовсе не тугодумка, – повторила Лиса, переждав пару минут.
– Ну да, – прошептала Туула.
Она густо сплюнула прямо на стол и затихла, возя пальцем в плевке и растягивая его в звезду.
– Не хочешь поговорить? – шепнула Лиса.
– Только с финном, – еле слышно ответила Туула. Лиса, улыбаясь, переспросила:
– Что?
– Буду разговаривать только с финном. – Туула вздернула подбородок.
– Молодец, – натянуто улыбнулась психолог. Йона нажал кнопку диктофона, спокойно произнес формальности – время и место записи, перечислил присутствующих, назвал цель беседы.
– Как ты попала в Бригиттагорден? – начал он.
– Я жила в Лёвсте… Ну, там случилось кое-что, может, и не особо хорошее. – Туула потупилась. – Меня упекли в такое место… хотя я вроде еще маленькая для этого… Я вела себя спокойно, смотрела телик. Через год и четыре месяца меня перевели в Бригиттагорден.
– А в чем разница… если сравнить с Лёвстой?
– Ну… Бригиттагорден – он как настоящий дом… Ковры. Шкафы не прикручены к стенами этими гадскими шурупами… И двери не запирают, как психи, и не поднимают тревогу по любому поводу… Можно спать спокойно. И еще домашняя еда.
Йона кивнул и покосился на опекуна – тот все так же нажимал кнопки своего телефона. Психолог Лиса Ерн напряженно сопела, слушая беседу.
– Что вы вчера ели?
– Такос.
– На ужин пришли все?
Туула пожала плечами:
– Вроде да.
– А Миранда? Она тоже ела такос вчера вечером?
– Вы же расковыряли ей живот и проверили, что она ела, разве нет?
– Нет, не проверили.
– Почему?
– Пока не успели.
Туула широко улыбнулась и потянула вылезшую нитку на штанах. Обкусанные ногти с неровными краями.
– Я заглянула в изолятор, там зашибись было, – сказала она и начала раскачиваться на стуле.
– Ты видела, как лежала Миранда? – помедлив, спросил Йона.
– Да. Вот так. – Туула быстро закрыла лицо руками.
– Как по-твоему, зачем она так сделала?
Туула поддела ногой край покрытия, потом ногой же вернула его на место.
– Может, испугалась.
– А ты не видела, кто-нибудь еще так делал? – как бы равнодушно спросил комиссар.
– Нет. – Туула почесала шею.
– Вас не запирали в вашей комнате?
– В Бригиттагордене все равно что диспансер – ходишь, как хочешь, – улыбнулась Туула.
– У вас принято тихонько уходить из дома по ночам?
– Я никуда не ухожу.
Туула крепко сжала губы, наставила палец на психолога и сделала вид, что стреляет.
– Почему? – спросил Йона. Девочка встретила его взгляд и тихо ответила:
– Я боюсь темноты.
– А остальные?
Лиса слушала стоя; комиссар заметил раздраженную складку у нее между бровями.
– Уходят, – прошептала Туула.
– Что они делают, когда им удается улизнуть?
Девочка опустила взгляд и улыбнулась сама себе.
– Они же старше тебя, – не отставал комиссар.
– Старше. – Щеки и шея Туулы покраснели.
– Они встречаются с парнями?
Девочка кивнула.
– И Викки тоже?
– Да, она убегала по ночам. – Туула нагнулась поближе к комиссару.
– Ты знаешь, к кому?
– К Деннису.
– Кто это?
– Не знаю, – прошептала Туула.
– Но его зовут Деннис. А фамилия у него есть?
– Нет.
– Сколько времени Викки нет на месте?
Туула пожала плечами и стала ковырять обивку стула.
Глава 31
Прокурор Сусанна Эст ждала перед гостиницей “Ибис”, возле большого “форда-фэарлейн”. Круглое лицо без косметики. Светлые волосы завязаны в “хвост”; черные брюки, серый жакет. Сусанна крепко почесала шею, и уголок воротника теперь смотрел вверх.
– Ты не против, если я поиграю в полицейского? – спросила она, покраснев.