Призраки не лгут Кеплер Ларс

Глава 105

Спустившись в туннель, группа стала двигаться осторожнее, медленнее. Звук шагов по гравию и ржавым рельсам отдавался от обшитых металлом стен туннеля словно шепот.

Бойцы приближались к помятому поезду, распространявшему вокруг себя странную вонь. Вагоны казались темными развалинами, оставленными какой-то ушедшей цивилизацией. Свет фонариков прыгал по шероховатым стенам.

Бойцы передвигались шеренгой, быстро и почти беззвучно. Пути расходились возле ручной стрелки. Слабо горел фонарь с треснувшим красным колпаком. В черных камнях валялась грязная рабочая перчатка.

Йона сделал бойцам знак погасить фонарики. Все двинулись дальше по узкому проходу между двумя отцепленными вагонами с разбитыми стеклами.

У стены, из которой свисали кабели, розетки и торчала пыльная арматура, стояла коробка с промасленными болтами.

Спецназовцы подобрались уже близко и теперь двигались очень осторожно. Йона указал первому снайперу на вагон. Остальные прикрутили фонарики к винтовкам и рассредоточились; снайпер бесшумно взобрался на крышу, установил опору и начал наводить хенсольдтовский бинокль.

Группа между тем подобралась к вагону; в дыхании бойцов слышалось сдерживаемое напряжение. Один из них то и дело проверял пряжки шлема. Командир обменялся взглядами с молодым снайпером и прочертил в воздухе линию огня.

Кто-то поскользнулся, и камешек со звоном ударил по рельсе.

Светлая крыса шмыгнула вдоль стены и скрылась в какой-то дыре.

Йона в одиночку двинулся вдоль путей. Он видел, что вагон «Денниз» стоит на запасном пути у стены. С потолка свисали какие-то провода или веревки. Комиссар немного отклонился в сторону и заметил, что сквозь грязные, в бурых полосках окна пробивается слабый свет. Свет порхал желтой бабочкой, заставляя тени то сжиматься, то менять очертания.

Командир снял с пояса шоковую гранату.

Йона немного постоял, прислушиваясь, а затем снова двинулся вперед, с ноющей мысль о том, что он находится на линии огня — винтовки снайперов теперь смотрели прямо ему в спину.

Из открытых дверей торчал зеленый газовый баллон.

Йона осторожно подошел к самому вагону и пригнулся в темноте. Приложив ухо к металлу, он тут же услышал, как там кто-то ходит, волоча ноги.

Командир дал знак двум бойцам. Они, словно готовые раствориться во мраке демоны, побежали в темноту. Несмотря на высокий рост, оба двигались почти бесшумно. Слышалось только глухое водянистое эхо звуков, издаваемых кобурой, бронежилетами и тяжелыми комбинезонами; наконец оба оказались рядом с комиссаром.

Йона еще даже не вытащил пистолет, а спецназовцы уже положили пальцы на курки винтовок.

Различить что-либо за окнами вагона было трудно. Там на полу лежала лампочка. Свет разливался по изорванным картонным коробкам, пустым бутылкам и пластиковым пакетам.

Между двумя сиденьями валялся большой сверток, перевязанный веревкой.

Свет лампочки задрожал. Вагон слабо вибрировал. Видимо, где-то по рельсам шел поезд.

По стенам и потолку пошел гул.

Послышался слабый стон.

Йона осторожно вытащил пистолет из кобуры.

В глубине вагона, по стене, скользнула тень. Там отползал подальше толстый мужчина с джинсах и грязных кроссовках.

Йона дослал первый патрон в патронник, обернулся к спецназовцам, показал, где спрятался человек в джинсах, и дал знак к немедленному штурму.

Глава 106

Раздался оглушительный грохот — сорванная с петель металлическая дверь упала на камни; спецназовцы ринулись в вагон.

Осколки стекла из окон дождем посыпались на обшарпанные сиденья, зазвенели по полу.

Мужчина не то закричал, не то захрипел.

Газовый баллон с тяжелым звяканьем перевернулся и, шипя аргоном, покатился в вагон. Спецназовцы с грохотом выламывали перегородки.

Йона перебрался через заплесневелые одеяла, упаковки из-под яиц и растоптанные газетные клочья. Вагон наполнялся едким запахом газа.

— На пол! — рявкнул кто-то.

Свет двух привинченных к винтовкам фонариков обшаривал секцию за секцией, падал между сиденьями, пробивался через грязный плексиглас.

— Не бейте меня! — закричал мужчина из другого угла.

— Лечь на пол!

Один из бойцов скотчем заклеил разбитый вентиль баллона.

Йона кинулся к кабине машиниста.

Ни Викки Беннет, ни Данте видно не было.

Воняло потом и протухшей едой. Стены и окна вагона покрывали нацарапанные и сделанные краской надписи.

Кто-то ел курицу гриль — на полу валялась промасленная бумага; между сиденьями втиснуты банки из-под пива и обертки от конфет.

Под ногами у комиссара зашуршала старая газета.

Когда бойцы проходили мимо разбитого окна, на них легли пятна света из туннеля.

Йона продолжал пробираться к кабине машиниста, в которую вел ключ с надписью «Денниз».

Дверь взломали во время штурма, и Йона просто шагнул в кабину. Тесное пространство оказалось пустым. Стены в каракулях и царапинах. На приборной доске лежит шприц без иглы, покрытая сажей фольга и пустые пластиковые упаковки. На возвышении возле педалей — альведон и тюбик зубной пасты.

Так вот где отсиживалась мать Викки. Ключ от этой кабины она отдала дочери много лет назад.

Поискав еще, Йона нашел ржавый столовый нож, воткнутый под сиденье, фантики от конфет и пустую банку из-под детского питания с черносливом.

В боковое окошко комиссар видел, как спецназовцы вытаскивают человека в джинсах. Лицо у него было в морщинах, глаза — испуганные. Человек кашлял кровью на бороду и кричал. Пластиковыми наручниками ему сковали руки за спиной, повалили животом на пол и прижали к затылку дуло винтовки.

Йона оглядел тесную кабину. Взгляд скользнул по кнопкам и ручкам, по микрофону и рычагу с лакированной головкой. Комиссар больше не знал, что ищет. Он подумал, что надо вернуться в вагон с пассажирскими сиденьями, но заставил себя задержаться еще немного, повнимательнее рассмотреть приборную доску и кресло машиниста.

Зачем Викки и ее матери ключ от этого места?

Здесь ничего нет.

Комиссар поднялся и принялся рассматривать болты на решетке перед окошком. Вдруг его взгляд скользнул в сторону — и задержался на слове, кое-как накорябанном на стене: «Мама».

Комиссар отступил на шаг и увидел, что почти все нацарапанное и написанное краской на стенах — это сообщения, которые Викки с матерью оставляли друг другу. Вероятно, эта кабина была тем местом, где они могли встретиться и посидеть в покое, а когда им не хватало друг друга, они писали друг другу записки.

Мама меня обижали, я не могла остаться.

Мне холодно и я хочу есть. Надо возвращаться, но я приду в понедельник.

Не грусти Викки! Меня взяли в больницу поэтому я не пришла.

Спасибо за конфеты.

Дочка! Я пока сплю здесь. Уффе — свенья! хорошо-бы ты оставила денег.

С рождеством, мама.

пойми я сечас немогу пере званивать.

Мама ты сердишься на меня за что-то?

Глава 107

Когда Йона вышел из вагона, бородача уже подняли с пола. Теперь он, явно растерянный, сидел, прислонясь спиной к вагону.

— Я ищу девочку и маленького мальчика, — начал Йона, снимая бронежилет и присаживаясь на корточки перед бородачом.

— Не бейте меня, — пробормотал тот.

— Никто вас не ударит. Но мне нужно знать, видели ли вы девочку в этом вагоне.

— Я ее не трогал. Я просто шел за ней.

— Где она сейчас?

— Я просто шел за ней, — повторил бородач и слизнул кровь с губы.

— Она была одна?

— Не знаю. Она заперлась в кабине.

— С ней был мальчик?

— Мальчик? Да, может быть… может быть…

— Отвечай как следует, — вмешался руководитель группы.

— Значит, вы пошли туда за ней, — продолжил Йона. — Что она делала потом?

— Ушла, — испуганно глядя на комиссара, ответил бородатый.

— Куда? Можете сказать?

— Вон туда. — Бородач с какой-то безнадежностью мотнул головой в глубину туннеля.

— Она в туннеле, вы хотите сказать?

— Может, и нет…

— Отвечай! — потребовал спецназовец.

— Но я не знаю! — Мужчина хлюпнул носом.

— Можете сказать, когда она была здесь? — осторожно спросил комиссар. — Сегодня была?

— Была только что. Завелась орать и…

Йона бросился бежать вдоль путей, слыша, что руководитель группы продолжает допрос. Резко и хрипло он спрашивал бородача, что тот сделал бы с девочкой, догони он ее.

Мимо мелькали ржавые рельсы. Темнота клубилась рядом как дым.

Йона взобрался по лестнице и оказался в коридоре, вдоль которого тянулись мокнущие трубы.

Вдалеке виднелась дверь. Свет струился в коридор и блестел на влажном полу. Внизу дверь была повреждена, и Йоне удалось протиснуться под ней. Он оказался у каменной насыпи, возле путей, проложенных в пятидесятые годы. Вдалеке рельсы собирались в подобие лошадиного хвоста и плавно изгибались.

Далеко впереди по насыпи двигалась маленькая фигурка. Рядом с ней бежала собака. Йона бросился следом. Мимо пронесся поезд, земля содрогнулась. Фигурка мелькала между сцеплениями вагонов; комиссар бежал к ней прямо по сорнякам, выросшим вдоль насыпи. Землю покрывали осколки стекла, мусор, старые презервативы. Проскочил электрический разряд, и со стороны станции Шермарбринк показался новый поезд. Комиссар уже почти догнал фигурку; он перепрыгнул через рельсы, схватил ее за тонкую руку и развернул к себе. Захваченная врасплох, она хотела ударить его, но комиссар отклонился, перехватил ее руку, вцепился в куртку; пойманная снова размахнулась, ткань треснула; пленница вывернулась из куртки, уронила сумку и навзничь упала на камни насыпи.

Глава 108

Комиссар прижал женщину к насыпи, среди репейников и бурьяна; он вырвал у нее из руки камень и попытался утихомирить ее:

— Я только хочу поговорить, мне надо…

— Отвяжись! — крикнула женщина, пытаясь вывернуться.

Она хотела пнуть комиссара, но тот прижал ее ноги к насыпи. Женщина дышала, как испуганный кролик, еле заметная грудь поднималась рывками. Женщина была очень маленькой, с морщинистым лицом и потрескавшимися губами. Может, сорок лет, может, тридцать. Поняв, что освободиться от комиссаровой хватки не получится, она принялась шептать извинения, вворачивая обещания отблагодарить его.

— Успокойтесь же, — повторил комиссар и выпустил женщину.

Она боязливо глянула на него и подобрала свою сумку. Тощие руки покрыты шрамами от инъекций, на внутренней стороне предплечья полузатертая татуировка. Очень грязная черная футболка с надписью «Кафке тоже было трудно». Женщина вытерла углы рта, коротко глянула на рельсы и, как бы для проверки, сделала шаг в сторону.

— Не бойтесь. Мне надо только поговорить с вами.

— Я тороплюсь, — быстро сказала женщина.

— Вы никого не видели, когда были в вагоне в здешнем туннеле?

— Не понимаю, о чем вы.

— Вы были в вагоне метро, который стоит тут в туннеле.

Женщина не ответила; она сжала пальцами губы, потом почесала шею. Комиссар поднял ее куртку, вывернул, протянул ей. Женщина взяла куртку, не сказав «спасибо».

— Да отстань ты от меня! Я ни в чем не виновата.

— Я и не говорю, что вы в чем-то виноваты, — терпеливо ответил Йона.

— Тогда чего тебе надо?

— Я ищу девочку, которую зовут Викки.

— А я при чем?

Йона достал фотографию Викки, сделанную для розыска.

— Я ее не знаю, — автоматически сказала женщина.

— Посмотрите еще раз.

— Деньги есть?

— Нет.

— Не поможешь мне с деньгами?

По мосту шел поезд метро, сыпля искрами и потрескивая молниями электрических разрядов.

— Я знаю, что вы иногда живете в кабине машиниста.

— Суси первая стала там жить. — Женщина как будто хотела переложить вину на кого-то.

Йона еще раз показал ей фотографию Викки.

— Это дочка Суси, — объяснил он.

— Я и не знала, что у нее были дети. — Женщина потерла нос.

Что-то загудело в высоковольтном проводе, тянувшемся вдоль земли.

— Как ты познакомилась с Суси?

— Мы жили на огородах, пока они были… Мне сначала было ужас как хреново, гепатит, да еще Вадим вечно ко мне приставал… Меня лупили как сидорову козу, а Суси помогала мне… она была та еще ведьма, чтоб ее, но без нее я бы не выжила той зимой, у меня бы ни единого шанса… А когда Суси умерла, я взяла себе ее барахло, потому что…

Женщина что-то пробормотала, порылась в сумке и вынула ключ — такой же, как у Викки.

— Зачем вы взяли ее вещи?

— Любой бы так сделал, чего уж тут… Я забрала ее вещи еще до того, как она умерла, — призналась женщина.

— Что было в вагоне?

Женщина вытерла уголок рта, буркнула «что за хрень» и сделала еще шаг в сторону.

Два поезда шли навстречу друг другу по разным рельсам. Один приближался со стороны Блосута, другой — со стороны Шермарбринка.

— Мне нужно это знать.

— Ладно, черт с тобой. — Женщина отвела взгляд. — Там была горсть наркоты и еще — телефон.

— Телефон у тебя?

Гул и металлический грохот все нарастали.

— А как докажешь, что он не мой?

Мимо пронесся первый из поездов. Земля под ногами задрожала. С насыпи поскакали камешки, сорная трава зашумела от ветра. Между вторых рельсов катался пустой картонный стаканчик из «Макдоналдса».

— Мне просто надо глянуть на этот телефон, — прокричал комиссар.

— Ну конечно, — захохотала женщина.

Одежда у обоих развевалась в потоке воздуха. Собака возбужденно лаяла. Женщина попятилась параллельно проходящим вагонам, что-то сказала и бросилась бежать по направлению к депо. Все случилось так неожиданно, что Йона не успел среагировать. Было ясно: женщина не видит приближающегося поезда. От грохота закладывало уши. Поезд уже успел разогнаться; головной вагон ударил женщину до ужаса беззвучно.

Она просто исчезла под вагонами.

Посреди визгливо замедлившегося мгновения Йона успел увидеть, как капли крови собираются в чашеобразных цветках растущей у насыпи манжетки. Поезд протяжно, как-то по-особому закричал, тормозя. Вагоны застонали, зашлись в приступе кашля и остановились. Стало тихо; слышно было только, как жужжат насекомые в канаве. Машинист застыл на своем месте, словно превратился в глыбу льда. Длинная дорожка крови побежала по шпалам между рельсами, протянулась до темно-красного комка из тряпок и мяса. В воздухе начала распространяться вонь тормозных колодок. Собака, воя, металась вдоль путей, зажав хвост между лапами, и как будто не знала, где остановиться.

Йона медленно отошел и подобрал из канавы сумку женщины. Он высыпал содержимое на насыпь; собака подбежала и стала, принюхиваясь, вертеться рядом. Ветер подхватил и унес фантики от конфет, какие-то бумажные деньги. Йона отыскал черный телефон, отошел и сел на бетонную плиту возле насыпи.

Западный ветер принес запахи города и отбросов.

Йона нашел в телефоне автоответчик, нажал кнопку и узнал, что есть два новых сообщения:

«Привет, мам! — послышался девчачий голос, и Йона сразу понял, что это — Викки. — Почему ты не отвечаешь? Если ты в клинике, то дай мне знать. На новом месте неплохо. Может, я и раньше так говорила…»

«Первое августа, двадцать три часа десять минут», — объявил механический голос.

«Здравствуй, мама, — начала Викки напряженным прерывающимся голосом. — Тут кое-что случилось, и мне надо увидеться с тобой. Я не могу говорить долго, мне пришлось взять чужой телефон на время… Мама, я не знаю, что делать… мне некуда идти, наверное, придется просить Тобиаса помочь мне».

«Четырнадцать часов ноль пять минут».

В разрыв между серыми тучами вдруг пробилось солнце. Тени сделались резкими, и засияла поверхность рельсов.

Глава 109

Элин Франк проснулась в большой незнакомой кровати. Зеленоватый свет телевизионных часов разливался по спальне президентского сьюта. В темноте угадывались яркие узорчатые занавески, за которыми темнела светонепроницаемая штора.

Элин спала долго.

От сладкого запаха стоящих в вазе цветов подташнивало, жужжащий кондиционер распространял неприятную прохладу, но Элин слишком устала, чтобы пытаться выключить его самостоятельно или звонить администратору.

Она думала о девочках из дома на побережье. Кто-то из них наверняка что-то знает. Кто-то наверняка свидетель.

Та малышка, Туула, говорила и двигалась так, словно внутри у нее все кипит. Может быть, она видела что-то, о чем не решается рассказать.

Элин вспомнила, как девочка вцепилась ей в волосы и пыталась пырнуть ее вилкой в лицо.

Должно быть, теперь из-за этого она напугана еще больше.

Рука скользнула под подушку; Элин ощутила саднящую боль от раны на запястье и вспомнила, как девочки сообща провоцировали Даниеля, нащупав его слабое место.

Элин свернулась под одеялом; ей вспомнилось лицо Даниеля, его красивый рот и глаза впечатлительного человека. Смешно, но она хранила верность Джеку до того случая с французом-фотографом. Элин, конечно, ни на что не надеялась. Она знала, что они с Джеком разведены и он никогда не вернется.

После душа Элин намазалась безымянным гостиничным молочком, сменила повязку на запястье и впервые в жизни надела то же платье, что и накануне.

Ей с трудом удавалось осмыслить события вчерашнего дня. Все началось с того, что тот милый комиссар из уголовной полиции сказал: он уверен, что Викки жива.

Ни секунды не колеблясь, Элин помчалась в Сундсвалль, в больницу, и там выклянчила возможность поговорить с куратором Даниелем Гримом.

С пылающим от самых разных чувств лицом Элин достала из сумочки косметичку и медленными движениями принялась краситься.

Он поехал с ней в Хорте, и Элин нашла брелок Викки.

Когда они ехали назад, Даниель пытался сказать, что Викки упоминала о каком-то Деннисе. Даниель разочаровался сам в себе, ему было стыдно, что он ничего не может вспомнить.

При мысли о Даниеле у Элин защекотало в животе. Она будто падала с большой высоты — и наслаждалась этим падением-полетом.

…Было уже поздно, когда она остановила машину у его дома в Сундсвалле. Дорожка уводила в старый сад. Темные деревья качались на ветру перед темно-красным домом с белой верандой.

Спроси Даниель, не хочет ли Элин зайти в гости, она бы согласилась и наверняка переспала бы с ним. Но он не спросил; он был опаслив и любезен, а когда она поблагодарила его за помощь, ответил, что эта поездка была полезнее любой терапии.

Чувствуя себя ужасно одинокой, Элин смотрела, как он входит в невысокую калитку и исчезает на ведущей к дому дорожке. Элин еще посидела в машине, а потом поехала назад, в Сундсвалль, и сняла номер в «Фёрст Хотел».

Зажужжал телефон в сумочке, стоящей возле фруктовой вазы в гостиной; Элин подбежала и ответила. Звонил Йона Линна.

— Вы все еще в Сундсвалле? — спросил он.

— Как раз собираюсь уезжать из гостиницы. — Элин ощутила, как в теле поднимается волна страха. — Что-то случилось?

— Ничего, не волнуйтесь, — быстро ответил комиссар. — Вы не могли бы помочь кое в чем, если у вас есть время?

— В чем помочь?

— Если вас это не слишком затруднит, я был бы очень благодарен, если бы вы задали Даниелю Гриму один вопрос.

— Конечно задам, — приглушенно ответила Элин, чувствуя, как лицо невольно расцветает широкой улыбкой.

— Спросите его, упоминала ли Викки о некоем Тобиасе.

— Деннис и Тобиас, — задумчиво произнесла Элин.

— Только Тобиас… Сейчас это единственный след, который может привести нас к Викки.

Глава 110

Без пятнадцати девять утра Элин уже катила по Бруксгатан между освещенными солнцем виллами. Она остановилась у густой живой изгороди, вышла из машины и открыла невысокую калитку.

Дом был ухоженным, черная двускатная крыша имела вид новой, сияла белая резьба деревянной веранды. Здесь до ночи прошлой пятницы проживали Даниель и Элисабет Грим. Звоня в дверь, Элин вздрогнула от холода. Она долго ждала на крыльце, слушая, как ветер гуляет в листве большой березы. Где-то на соседнем участке замолчала бензиновая газонокосилка. Элин позвонила еще раз, подождала и пошла вокруг дома.

С лужайки взлетели мелкие птички. У высоких кустов сирени висел синий гамак. В гамаке спал Даниель. Его лицо было бледным, а сам он скорчился, будто замерз во сне.

Элин подошла ближе, и он, вздрогнув, проснулся. Сел и вопросительно посмотрел на нее.

— Сейчас слишком холодно, чтобы спать на улице, — мягко сказала Элин и присела рядом.

— Я не смог войти в дом. — Даниель подвинулся, чтобы дать ей место.

— Утром мне звонили из полиции.

— Чего они хотели?

— Викки говорила когда-нибудь о некоем Тобиасе?

Даниель наморщил лоб, и Элин собралась уже извиниться за то, что давит на него, когда он поднял руку и быстро сказал:

— Погоди… это же у него была мансарда в Стокгольме. Викки когда-то жила у него…

Утомленное лицо Даниеля вдруг расплылось в широкой теплой улыбке.

— Волльмар-Икскулльсгатан, девять.

Элин, задохнувшись от изумления, достала из сумочки телефон. Даниель покачал головой:

— Да с чего я это взял? — спросил он, глядя в одну точку. — Я же все забыл. Я даже не помню полные имена своих родителей.

Элин встала, отошла немного по залитой солнцем траве, позвонила Йоне и рассказала о загадочном Тобиасе. Комиссар, видимо, тут же сорвался с места; они еще не закончили разговор, а Элин уже услышала, как хлопнула дверца машины.

Глава 111

Страницы: «« « ... 1617181920212223 » ... »»