Игра в большинстве Стил Даниэла
Лиз позвонила Тому, чтобы сообщить о происходящем, и тот сказал, что ничуть не удивлен. Его отец только что подтвердил все, что он и так о нем все эти годы знал.
А Джон позвонил в субботу вечером Элис и поделился своим горем. То, чего он больше всего боялся в жизни, произошло. Элис долго уговаривала его, что все устроится, они привыкнут к этому, и в некотором отношении так будет даже лучше, но он не хотел верить. Их семья, которую он так любил, разрушена. Его отец оказался лгуном и изменником, и Джон не представлял себе, как они смогут оправиться от этого удара, особенно мать, которая неожиданно превратилась в столетнюю старуху и не переставала плакать все выходные. Они все плакали. А когда расселись за столом вечером в воскресенье, были похожи на потерпевших кораблекрушение. Но, во всяком случае, все остались живы. Когда они принялись за еду, Лиз с изумлением увидела, как в комнату входит старший сын, и в первый раз за два дня Джон улыбнулся.
– Я решил, что вам понадобится поддержка, – хрипло сказал Том.
Это был высокий красивый юноша, похожий на отца в молодости, но только внешне. Том поужинал с ними, после чего молодые люди допоздна разговаривали, и Джон почувствовал себя лучше, когда смог поделиться своими мыслями. По крайней мере, Том вернулся домой. Это было единственным светлым пятном за последние дни. И Лиз поцеловала их всех, перед тем как уйти спать. Это были самые ужасные выходные в ее жизни, но все дети были с ней и, казалось, сблизились еще больше, объединившись против отца и встав на сторону матери.
Юноши выпили пива чуть больше, чем следовало, и дали две банки Линдсей. Она рассказывала по телефону друзьям о случившемся. Все были шокированы, хотя у многих родители также были в разводе, но Вестонов все считали такой счастливой семьей.
Приехав в Росс, Маршалл отправил Эшли эсэмэску со словами любви, но она не ответила, а он слишком устал, чтобы подумать об этом или позвонить ей, и сразу лег спать. Он был эмоционально истощен после этих кошмарных выходных. Перед тем как заснуть, он напомнил себе позвонить утром Конни Фейнберг и сообщить, что ситуация улажена, засыпая, размышлял о том, что его карьера спасена. Он не мог думать ни о чем другом.
Глава 19
Эту субботу Эшли и близняшки провели в пляжном клубе вместе с Джеффом. В течение часа они плавали, потом позавтракали у края бассейна. Кассия и Кендалл отправились обратно в воду почти сразу после того, как покончили с завтраком, а Эшли и Джефф лежали в шезлонгах на солнце и наблюдали, как дети ныряют и играют. Глядя на Джеффа, она думала, как быстро все меняется в это мире: он появился в ее жизни всего несколько дней назад, а сейчас уже кажется членом их семьи. Он работал над сценариями, но находил время побыть с ней и ее дочерьми. Складывалось ощущение, что все они ждали его появления, но не знали об этом, а сейчас то, что он постоянно проводил время с ними, казалось нормальным и даже близняшки общались с ним так, будто знали его всю жизнь. Он отличался удивительной покладистостью и уже научился их различать, хотя многим это долго не удавалось, и даже Маршалл временами путал дочерей. Джефф чувствовал себя с ними легко и непринужденно, как и с Эшли, словно никуда не уезжал и они оставались близкими друзьями все прошедшие восемнадцать лет.
И романтический подтекст их отношений казался до странности естественным. Эшли приходилось напоминать себе, что Маршалл скоро вернется и что наконец разведется с Лиз, чтобы жениться на ней. Она не испытывала тех чувств, которые предшествуют замужеству, и не чувствовала радости – только грусть. Она знала, что он наконец решил развестись с Лиз не из-за любви к ней, а из-за любви к своей работе.
Джефф дремал на солнце, пока она наблюдала за Кассией и Кендалл. Время от времени одна из них вылезала из бассейна и подбегала к Эшли что-нибудь сказать. Спустя некоторое время Джефф открыл один глаз, улыбнулся и посмотрел на Эшли.
– Я умер и попал в рай, верно? Между прочим, я просто проверяю, а не жалуюсь. Десять дней назад я обитал в жалкой квартирке в Лондоне, где жил в одиночестве четыре месяца после того, как моя лживая подружка бросила меня, и мне было очень жаль себя. И вот магическим образом все изменилось – замечательная работа, роскошные апартаменты в Восточном Голливуде за полцены. И я снова нашел школьную подругу и лежу с ней на солнце на клубном пляже, играю с ее очаровательными детьми и стараюсь забыть, что она, возможно, выходит замуж за другого, потому что сам влюбляюсь в нее. Честно говоря, уже влюбился.
Джеффри описал всю ситуацию в нескольких словах. Эшли посмотрела на него и улыбнулась.
– Обратная сторона медали заключается в том, что я плачу из-за своего женатого друга уже восемь лет и мне не с кем провести время в выходные.
Бонни все еще работала без отдыха над очередным фильмом.
– А теперь здесь ты, и я лежу с тобой на солнце, как ящерица, наблюдая за девочками, словно так всегда и было.
Эшли взяла Джеффри за руку, но не стала добавлять: «И я тоже влюбляюсь в тебя, но стараюсь не думать об этом, чтобы не чувствовать себя предательницей». Она все еще чувствовала себя в тупике. Маршалл в это время разбивает сердце Лиз, чтобы объявить хорошие новости в понедельник совету директоров и ей самой. Или, возможно, он снова изменил решение и прекрасно проводит время в Тахо, планируя бросить ее, что вполне возможно, зная его.
Чего она не знала сейчас, так это как вести себя. Должна ли она быть благодарной Маршаллу за то, что он готов разделить свою жизнь с ней и, возможно, даже жениться, чтобы удовлетворить совет директоров? Или должна принять во внимание тот факт, что он приехал в Малибу три дня назад и переспал с ней в последний раз, собираясь бросить ее, но не сделал этого? И он все еще может бросить ее в любое время, когда это будет ему выгодно. Она никогда еще не чувствовала себя в таком ненадежном положении ни с одним мужчиной и никогда прежде ставки не были так высоки. С ним Эшли висела на ниточке восемь лет, – а сейчас больше не могла лгать себе, что он любит ее и его обещания – правда. Он показал ей, что поступит так, как ему будет выгодно, и может дать ей отставку в любой момент, если ему это понадобится, невзирая ни на что. Она знала, что он на это способен.
И она не рассчитывала, что Джефф решит эту проблему, и не хотела этого. Они не знали друг друга достаточно близко, и он отсутствовал слишком долго. Но казалось странным, что он объявился в этот самый момент и им было так хорошо вместе. И она не переставала размышлять, что было бы, если бы он появился до того, как она встретила Маршалла. Получилось бы у них что-нибудь? Или его поцелуи и желание проводить время с ней были просто развлечением или желанием сбить ее с толку? Она не знала ответа на этот вопрос и понимала, что Джефф тоже не знает. Это случилось слишком рано или слишком поздно. И она не могла бросить все, чего ждала восемь лет, ради него. Он даже не просил ее об этом. Он ни о чем ее не просил. Они просто проводили вместе день за днем. Но находиться рядом с Джеффом было удивительно правильно, гораздо правильнее, чем когда-либо с Маршаллом.
– О чем ты сейчас думала? – спросил Джефф, посмотрев на нее.
На Эшли было крошечное розовое бикини, едва ли большее, чем на ее дочерях, и выглядела она в нем потрясающе. Нахмурившись, она смотрела в пустоту.
– Я просто думала, как запуталась, какой сумасшедшей себя чувствую иногда и как причудливо порой складывается жизнь. Ты ждешь восемь лет чего-то, это что-то почти убивает тебя, и вдруг оно падает тебе прямо в руки как большой, роскошный подарок, но ты замечаешь червяка в этом яблоке или видишь змея, который протягивает тебе его, и не знаешь, то ли съесть его и рискнуть умереть, то ли сбежать.
Джефф тоже не знал ответа на этот вопрос, но ему показалось интересным, что она сравнивает Маршалла со змеем. Он был полностью с ней согласен, хотя ни разу его не встречал. Довериться Маршаллу снова казалось ему плохой идеей. Но он также знал, что она любит его, ждала этого много лет и имела от него двух дочерей. И иногда бывало тяжело отказаться от того, чего ты так страстно желал, даже если знаешь, что это опасно и плохо для тебя. Гораздо проще сказать себе, что все будет хорошо, даже если понимаешь, что это не так.
А Эшли больше не закрывала глаза на то, каков Маршалл. На этой неделе она увидела это все предельно ясно. Это был человек, для которого собственные нужды всегда стоят на первом месте, и не важно, за чей счет он их удовлетворяет. Маршалл не тот мужчина, которого Джефф как друг хотел бы видеть рядом с Эшли. А как мужчина он хотел бы заполучить ее, но знал, что это корыстная мысль и в этом отношении он не лучше Маршалла. Как мужчина, которому дорога Эшли, он хотел для нее только лучшего, хотел защищать ее, а не подвергать риску, и никогда не стал бы ей лгать.
Эшли догадывалась о чувствах Джеффа. Почему хороший человек появился в ее жизни именно сейчас, когда тот, которого она хотела, оказался в пределах досягаемости? И хуже всего то, что поцелуи Джеффа приводили ее в смятение. В течение восьми лет она ни разу даже не посмотрела на другого мужчину, а теперь не была уверена, кто змей – Маршалл, Джефф или она сама.
– Жизнь – странная штука, – заметила она.
Они лежали совсем близко друг к другу, и если на минуту она притворится, то сможет представить себе, что они женаты. Он пишет сценарии, она рисует, и вместе они воспитывают детей – так, словно он всегда был здесь. Но его здесь не было. И кто знает, какой сможет оказаться их жизнь? Теперь она знала, что нельзя доверять никому и ничему, потому что в мгновение все мечты могут рухнуть – или измениться.
– Может быть, я слишком стара, чтобы менять сейчас свою жизнь, и мне нужно следовать той дорогой, которую я выбрала.
– Нет, если она ведет в пропасть, – возразил Джеффри. – И если ты слишком стара в тридцать лет, я полагаю, нам следует признать себя побежденными и я должен буду сидеть здесь и плакать из-за Мартен, потому что потратил на нее четыре года. Но я не плачу, а благодарю свою счастливую звезду за то, что уберегла меня. И я чувствовал то же самое еще до того, как снова встретил тебя. Нельзя продолжать вести такую жизнь только потому, что так было долго. Может быть, судьба дает тебе сигнал, и я имею в виду не себя, а тебя. Что-то раскрыло тебе глаза на этой неделе, Эш. Не закрывай их снова, внимательно все не рассмотрев. По крайней мере ты будешь знать, куда идешь и безопасно ли это для тебя.
– Это ты сидишь здесь или мой психотерапевт? Она сказала мне то же самое, когда я позвонила ей вчера. А еще, чтобы я вступала в новую жизнь с широко раскрытыми глазами и уверенностью, что это то, чего я хочу. И что история повторяется и люди не меняются. Если кто-то дурно поступил с тобой однажды, то сделает это и в другой раз.
– Умная женщина. Я возвращался к Мартен всякий раз, когда мы расходились или она изменяла мне, и пытался опять наладить нашу жизнь. И не мог. Она повторяла свои выходки снова и снова, а я продолжал делать вид, что удивлен. Наконец я дал ей уйти с наилучшими пожеланиями. – Джеффри немного помолчал. – Но у нас не было детей. Я думаю, это меняет дело. Тебе придется поступить так, как будет лучше и для них. Мне приходилось думать только о себе и не хотелось, чтобы из меня делали козла отпущения. Она уже изменяет моему другу, но он об этом не знает. Я полагаю, рано или поздно узнает, а если и не узнает, это теперь его проблема, а не моя. Он охотно наставлял мне рога. Они заслуживают друг друга, так что, может, их жизнь и наладится.
Мартен была совершенно не такой, как Эшли, и он никогда в действительности не уважал ее, а просто был одержим ею. У него никогда не было к ней таких нежных чувств.
– Речь идет не обо мне и тебе, – напомнил Джеффри. – Речь идет о нем и тебе. Может быть, я появился как спасательный круг, чтобы не дать тебе утонуть. Но ты не утонешь и без меня. И, может быть, правильным решением для тебя будет кто-то другой, кого ты еще не знаешь, но кто станет идеальным партнером для тебя. Вероятно, я для тебя передышка, пока он не появится. Или, возможно, тебе лучше побыть даже какое-то время одной с девочками. Или все-таки выйти замуж за Маршалла. Ты разберешься, Эш. Ты умная девочка. Всегда была такой.
Он верил в нее, даже несмотря на то, что сама она считала себя совершенно запутавшейся.
– Спасибо. Теперь я окончательно сбилась с толку. – Все, что он говорил, было справедливо. – Спасибо за веру в меня, хотя я ее и не заслуживаю. Я не была умной все эти годы, когда он морочил мне голову, лгал и держал на привязи. Он говорил, что разведется с ней, как только я забеременела, и мы поженимся прежде, чем родятся девочки. А потом случалось то одно, то другое, и он всегда находил оправдание, которое звучало правдоподобно. Мне кажется, он никогда и не думал разводиться, просто не хотел потерять меня, поэтому придумывал отговорки, чтобы я оставалась с ним. Единственное, что заставило его предпринять какие-то шаги, – это давление со стороны совета директоров. Моя подруга Бонни и психотерапевт правы – ему жилось комфортно, и я сама в этом виновата. Я просто сидела здесь и ждала, когда он объявится на два дня, если только он не был в отпуске с семьей или у него не было более неотложных дел. Я всегда была десертом, а основным блюдом – его семья. И жена, вероятно, гораздо лучше помогает ему в карьере, чем смогла бы я. Я понятия не имею, как это делается, и даже ни разу не видела, что это такое. Я просто его люблю. И неожиданно он вдруг бросает ее, хотя до сего времени утверждал, что она его незаменимая помощница. Тогда кто я? Лишь девчонка для развлечения на стороне, – закончила она резко.
Сейчас она и чувствовала себя такой – шлюхой, и так же будет думать о ней его семья, особенно дети. Она оставалась в тени слишком долго, поэтому сейчас выглядит так же неприглядно, как и он.
– Я уверен, что ты была для него гораздо большим, – тихо сказал Джефф. – Ты не такая, чтобы служить лишь развлечением.
Он не мог даже представить ее в этом качестве и никогда не сможет. Она слишком порядочна, чтобы воспринимать ее так, но это та роль, на которую ее определили.
– Не будь так уверен, – грустно возразила Эшли.
Она была жестока к себе в эти дни, но считала, что заслужила это. И психотерапевт заставила ее трезво посмотреть на себя и на ситуацию и ответить на вопрос, почему оставалась с Маршаллом так долго, не получая того, чего хотела и заслуживала. Это случалось в связях с женатыми мужчинами – ты просто сидишь и надеешься и очень скоро превращаешься в ту, кем не хотела бы быть и никогда не ожидала, что станешь. Эшли всегда была высоконравственной, обладала чувством собственного достоинства, но внезапно превратилась в Ту Другую Женщину, считая это позором для себя.
– Я уверена, что для него все это началось просто как секс, – заметила Эшли, и у Джеффа создалось впечатление, что это правда. – Я была для него словно наркотик. Вначале он никак не мог насытиться мною, а затем попался на крючок. И он все еще на крючке. Но беда в том, что и я тоже. Он помешался на моем теле, а я помешалась на идее стать его женой. Может, это был чистый выпендреж – стремление выйти замуж за кого-то взрослого, важного и влиятельного. Брак с таким мужчиной кажется престижным, пока не начнешь понимать, что за всем этим стоит. Такой мужчина не получает высокое положение в честной игре. Он никогда не играет честно. Ему это не нужно. Ему принадлежит весь мир.
– Но ты ему не принадлежишь, Эш, – спокойно заметил Джефф.
– До сих пор принадлежала, – честно ответила она. – Но я не знаю, кому принадлежу теперь.
Она посмотрела на Джеффа, и он серьезно сказал:
– Единственный человек, которому ты можешь принадлежать, – это ты сама.
Он не ждал, что она будет принадлежать ему, а просто хотел всегда видеть рядом, если это устраивало их обоих. Но это пока еще не ясно. Единственное, что они оба знали, – они нравятся друг другу, их друг к другу влечет. Этого, конечно, недостаточно, чтобы строить будущее или прерывать восьмилетние отношения. Но это могло стать хорошим началом, если бы они оба были свободны. Но Эшли не была: над ней все еще давлели чувства к Маршаллу, как бы плох он ни был. Это, по-видимому, не изменило ее чувств к нему. Так что она все еще была на крючке. Как и Маршалл. И Джеффу хотелось бы знать, освободится ли она когда-нибудь. Он не стал задавать ей этот вопрос сейчас, потому что знал: она и сама не знает ответа и отчаянно его ищет, как затерявшуюся туфлю в платяном шкафу. Она знает, что туфля где-то здесь, но никак не может ее найти. Но Джеффу терпения не занимать – он готов ждать сколько потребуется.
Они оставались в пляжном клубе весь день, а к вечеру Джефф отвез их домой, в Малибу, но на ужин не остался. Сказал, что ему надо поработать над сценариями, и подумал, что Эшли тоже требуется время побыть одной, и не ошибся. Он не хотел сбивать ее с толку. И в воскресенье Джеффри весь день работал, Эшли убиралась в доме, играла с дочерьми, стирала и все это время старалась не думать о нем, а сконцентрироваться на Маршалле. Безусловно, то, что они снова встретились и обнаружили, что питают друг к другу чувства, не выходило у нее из головы, в то время как Маршалл теперь лежал на ее сердце как камень.
В субботу, перед тем как уехать, Джефф поцеловал ее, когда девочки ушли в дом и он знал, что они их не увидят. Он не хотел смущать и их тоже. Они любили отца, их отношения с ним были намного проще и чище, чем у Эшли. Поцелуй между ней и Джеффом был обжигающим.
– Я не хочу усложнять тебе жизнь, Эш, – сказал он с расстроенным видом, но всякий раз, когда она находилась рядом с ним, не мог устоять.
Именно поэтому он отказался остаться на ужин или встретиться с ней в воскресенье. Все это переворачивало и его жизнь с ног на голову. Он не хотел влюбляться без памяти в женщину, которую не мог заполучить и которая принадлежала другому. Но тем не менее это произошло, и единственное, что он мог сделать, – это нажать на тормоза и замедлить процесс, если уж не в состоянии остановить его.
– И не хочу тебя смущать, – продолжил он, снова поцеловав ее, и почувствовал, что говорит скорее сам с собой, потому что не хотел смущать и себя тоже.
– Все хорошо, – прошептала она и поцеловала в ответ. – Смущай меня. Кажется, мне это даже нравится.
Он рассмеялся и нежно подтолкнул ее к двери.
– Иди домой. Почему ты оказалась такой роскошной и сексуальной? Почему бы тебе не вырасти уродиной?
Эшли рассмеялась, вышла из машины и помахала ему вслед, когда он отъезжал. Она думала то же самое о нем. Почему он такой замечательный, любящий и красивый? И к тому же на двадцать лет моложе Маршалла. И дело не в разнице в их телах, которая была очевидна, а в их образе жизни. Эшли и Джефф имели много общего: это и воспитание, и юность, и интересы. Маршалл занимал совсем другую социальную нишу, жил в совсем другом окружении влиятельных людей и взрослых детей. Эшли только начинала жить, а Маршалл обладал властью, которой, словно горящим факелом, освещал ночь. Это опьяняло, и Эшли понимала, что в этом состояла часть магии и для нее. Его привлекательность для нее была не в его недосягаемости, а, наоборот, в его доступности для нее и в его соблазнительности. Каждый раз, когда они были вместе, это напоминало восхождение на Эверест, и при этом она знала, как он хочет ее. От этого трудно отказаться, если она и сможет решиться на это когда-нибудь. И до настоящего момента отказываться она не хотела.
Глава 20
В пятницу днем Лоуган и Фиона обменялись сообщениями по электронной почте, назначив место встречи в субботу. Она собралась оставить машину в гараже и ждать его у входа на бейсбольный стадион. Он тщательно объяснил ей, у какого именно входа, за пятнадцать минут до начала игры. Элис позвонила Фионе, чтобы пригласить на обед, в тот момент, когда та выходила из дома, и не могла поверить, что мать идет смотреть бейсбол.
– С чего ты это надумала, мама?
Это было так не похоже на ее мать, которая проводила все свободное время за работой или с ними и совсем не разбиралась в спорте.
– Меня пригласил друг, и мне это показалось забавным. Время от времени нужно пробовать что-нибудь новое. По крайней мере, так говорит мне твоя тетя Джиллиан. Я думала, что ты в Тахо, – неожиданно вспомнила Фиона, и ей стало жаль, что она не может встретиться с дочерью за обедом.
Она почувствовала себя немного виноватой. Обычно у нее не имелось никаких планов на выходные и она всегда была в распоряжении дочери. Сегодняшний день был редким исключением.
– Я собиралась в Тахо. Но мама Джона заболела или что-то там произошло, так что визит пришлось отменить. Она хотела, чтобы Джон все равно приехал, но один, без гостей. Он был очень расстроен из-за этого, но я не обиделась. Пожалуй, тогда поеду домой и займусь стиркой.
Элис казалась немного печальной, что заставило Фиону чувствовать себя еще хуже из-за того, что она едет в город встречаться с Лоуганом.
– Мне очень жаль, дорогая, что я приняла это приглашение: просто посчитала, что ты будешь занята.
– Все в порядке, мам, – рассмеялась Элис. – У тебя тоже должна быть личная жизнь. Кстати, что это за друг?
Она представить не могла, с кем мать идет на бейсбол, но знала, что Джиллиан еще не вернулась из Европы.
– Один репортер, с которым я недавно познакомилась. Лауреат Пулитцеровской премии, – небрежно сказала Фиона.
– Свидание?
Элис была удивлена: мать не ходила на свидания уже несколько лет. Во многих отношениях это было очень удобно: она всегда была в пределах досягаемости для них, когда не работала. В отличие от отца с новой женой: теперь, когда он удалился от дел, они все время путешествовали. Эта парочка обожала круизы и прошлой зимой провела четыре месяца в кругосветном путешествии. Фиона этого не вытерпела бы.
– Нет, просто дружеская встреча, – быстро поправила Фиону дочь. – Он репортер, специализируется на бизнесе и пишет в основном для «Уолд-стрит джорнал» и «Нью-Йорк таймс». Пулитцеровскую премию получил за серию интервью с Нельсоном Манделой. Интересный человек и, по-видимому, бейсбольный фанатик, поэтому и пригласил меня. Возможно, просто не смог найти компаньона.
Она знала, что это не совсем правда, но не хотела, чтобы дочь переживала, и не рассматривала свои отношения с Лоуганом как романтические. Но ей нравилось узнавать его ближе, и ей доставляла удовольствие их крепнущая дружба.
– Ну, желаю повеселиться. Может, заеду завтра, до того как Джон вернется из Тахо. Там будет невесело в эти выходные, если его мама больна.
– Я буду дома, – заверила ее Фиона и отправилась в город.
Перед входом на стадион поджидая Лоугана, она думала о дочери. На Фионе были джинсы, красный свитер и кроссовки, а в руках – куртка, на случай если погода подведет, что в Сан-Франциско летом вовсе не редкость. Но пока день был ясный и, когда она подходила к стадиону, светило солнце. Через пару минут Фиона увидела Лоугана, и он помахал ей рукой. На нем тоже были джинсы, ветровка и бейсболка с названием команды «Гиганты», и он улыбался, подходя к ней.
– Я забыл предупредить вас, чтобы захватили куртку, на случай если станет прохладно, и рад, что вы сами догадались, – сказал он, когда они направились к билетеру.
На стадионе царила праздничная атмосфера, и Фиона была рада, что пришла. Люди пришли семьями, было много молодежи, парочек. Ловкачи пытались втридорога продавать билеты прямо у входа, и все выглядели такими счастливыми, словно предвкушали славно провести время. «Гиганты» играли хорошо, и Лоуган сказал, что рассчитывает на их победу в ежегодном чемпионате страны. И он был прав по поводу куртки. Когда она уезжала из Портола-Валли, стояла тридцатиградусная жара, в городе оказалось на семь градусов ниже, а на стадионе было холодно и ветрено. Фионе было зябко даже в свитере, и, возможно, к концу дня она бы совсем замерзла, если бы не взяла с собой куртку. Летом в городе обычно стоял туман, но пока было ясно.
Это одна из причин, почему она предпочитала жить на полуострове к югу от города. Погода здесь всегда оставалась теплой, и Фионе было удобно добираться до работы. Она не любила долгих поездок.
Их места были расположены великолепно, и как только они уселись, Лоуган предложил принести Фионе хот-дог и пиво. Она пошла вместе с ним, и они непринужденно болтали по дороге.
– Вы часто ходите на игры? – спросила она, улыбнувшись, когда они встали в очередь к одному из ларьков вместе с дюжиной других болельщиков.
Она чувствовала себя как ребенок на дне рождения, сама не знала почему, но была рада, что пришла. И у него был такой вид, словно он получал огромное удовольствие, особенно в ее присутствии. С ним она чувствовала себя легко и свободно, словно они знали друг друга давным-давно, возможно оттого, что это было не свидание и они просто хотели быть друзьями.
– Я стараюсь не пропускать игры, – сказал Лоуган.
Он заказал хот-доги, жареную картошку и пиво, засунул в карман стопку бумажных салфеток и спросил, что предпочитает Фиона – кетчуп, горчицу, соус или маринованные огурцы. Она заказала кетчуп и горчицу, а потом они остановились у соседнего ларька по дороге к своим местам, он купил бейсболку с надписью «Гиганты» и с улыбкой протянул ей.
– Теперь вы выглядите как настоящая болельщица, – сказал он, надев бейсболку ей на голову.
Она чуть сдвинула ее на затылок, и получилось очень кокетливо. Сегодня она собрала свои длинные белокурые волосы в конский хвост вместо пучка, и Лоуган улыбнулся, глядя на нее.
– Очень мило, Фиона. Мне нравится. Вам следует носить ее на работу.
Она рассмеялась, и как только они добрались до своих мест, принялись за еду, весело болтая, пока болельщики заполняли стадион, толпились в проходах и, наконец, рассаживались по своим местам. Громко играла музыка, люди смеялись и дули в рожки. Толпа была разномастной, как и всегда на бейсбольных играх: модная публика, занимавшая дорогие места, арендованные на весь сезон, семьи с детишками, люди всех рас и национальностей и некоторые личности, которые выглядели так, будто им пришлось попрошайничать, одалживать или воровать, чтобы попасть сюда. Но Лоуган выбрал хорошие места, сразу же за основной базой, и у них был прекрасный обзор всего поля этого относительно нового стадиона.
– Я люблю и футбол, – сказал Лоуган, расправившись уже с половиной хот-дога.
Увидев кетчуп на подбородке Фионы, он вытер его салфеткой и с улыбкой поддразнил:
– Вы замарашка, но прекрасно выглядите в этой бейсболке. Не поверите, но раньше я хотел быть спортивным обозревателем, раз уж не смог стать игроком: сломал руку, когда мне было четырнадцать, и это положило конец моей карьере в ведущих командах. Правда, я еще и в футбол играл, но для этого стал уже слишком стар. Это почти убило меня. А два года назад я повредил ахиллесово сухожилие, и это был конец. После этого я угомонился.
– А вы играете в теннис?
– Иногда. Но лучше в футбол.
– Моя сестра – потрясающий игрок, – в который уже раз сказала Фиона, решив напомнить про Джиллиан, и он странно посмотрел на нее и принялся за второй хот-дог.
Фиона заказала только один, и он был великолепен. Она ела жареный картофель и запивала его пивом, улыбаясь Лоугану.
– Почему у меня возникает такое чувство, будто вы хотите свести меня со своей сестрой? – Он выглядел удивленным.
Ссылки на сестру были регулярными и целенаправленными, и это не вызывало у него восторга. Ему нравилось общаться с Фионой, он очень хотел познакомиться с ее невероятно интересной сестрой, но не в качестве объекта для свидания. Он уже заранее мог сказать, что она не в его вкусе, и ему вовсе не импонирует общество психиатра, тем более в качестве объекта для изучения и исправления.
– Может быть, потому, что я действительно хочу свести вас с ней, – честно призналась Фиона. – Мне кажется, вы понравитесь друг другу.
– Я не знал, что дружба с вами дает вам лицензию на сводничество, – заметил Лоуган и так выразительно на нее посмотрел, что она рассмеялась.
– Конечно, дает. Я тоже не знала, что дружба с вами означает посещение матчей, а я прекрасно провожу время. Старайтесь смотреть на вещи непредвзято.
– Я стараюсь. Но свидания с вашей сестрой не входили в мои намерения.
– Вы просто еще ее не знаете, – уверенно сказала Фиона. – Мужчины падают к ее ногам. Она чудесная, и все ее любят.
– В таком случае уверен, что и я полюблю, – произнес он загадочно.
– Она возвращается на этой неделе. Может быть, мы сможем поиграть в парный теннис в следующие выходные, если найдем четвертого партнера.
Лоуган приподнял бровь и направил на нее взгляд, который должен был выглядеть угрожающим, но не выглядел.
– Не давите на меня!
Фиона не ответила, а просто рассмеялась, и тут началась игра. «Гиганты» выиграли два очка в первом иннинге, и болельщики сошли с ума. Лоуган громко кричал, а когда они закончили пить пиво, купил Фионе и себе мороженое.
В середине игры «Гиганты» выигрывали со счетом четыре – ноль. Лоуган был в экстазе, так как они стали ближе к участию в Мировой серии, на что он и надеялся. А когда они выиграли со счетом шесть – один, он решил, что день выдался счастливым. Вместе с остальными довольными болельщиками они медленно выбирались со стадиона. Фиона была в прекрасном настроении, его общество доставляло ей огромное удовольствие.
– Спасибо большое. Я чудно провела время, – сказала она, улыбаясь, Лоугану и собралась идти к гаражу, чтобы взять машину и отправиться домой.
– Я тоже, – радостно ответил он. – У вас есть время пообедать или вам нужно возвращаться?
Лоуган не знал, имелись ли у нее другие планы или она собиралась поработать, что часто делала в выходные.
– Нет, я не спешу. Редкий случай, но у меня не так много работы. Я славно потрудилась на неделе.
Работу Фиона всегда ставила на первое место, будучи очень ответственной и этим похожей на самого Лоугана.
– У меня тоже нет никаких срочных дел на эти выходные, что тоже бывает не часто, – с облегчением сказал он, когда они направились к его машине, оставив ее автомобиль в гараже.
После всего съеденного Фиона не была голодна, но Лоуган предложил поехать в греческий ресторанчик неподалеку, где, он сказал, им могут предложить маленькие порции, если они захотят, или хумус, или суп авголемоно, который Фиона очень любила. Идея ей понравилась.
В ресторане оказалось шумно и многолюдно, но были и комнаты, отделенные кирпичными стенами и оснащенные каминами. Они хотели было занять место у барной стойки, но там расположилась вполне симпатичная молодежь. Это была обычная суббота в Сан-Франциско, и все выглядели оживленными и пребывали в прекрасном настроении. Лоуган и Фиона устроились в небольшой нише в одной из дальних комнат. Фиона раньше никогда здесь не бывала. Все, что она делала с ним до сих пор, было для нее новым опытом.
За обедом они много говорили о его работе и статьях, которые он писал в настоящий момент. У него было назначено несколько интервью, которые показались ей интересными.
– Наверное, это здорово – постоянно встречаться с разными людьми. Я работаю с одними и теми же из года в год. Очень тяжело держать всех в тонусе и следить, чтобы все были адекватно мотивированы, – сказала Фиона, и Лоуган кивнул.
– Ваша работа более ответственная и трудоемкая, чем моя, – заявил он, глядя на нее с восхищением, – но мне нравится то, чем я занимаюсь. Отец всегда говорил мне: «Делай то, что ты любишь». Я серьезно отношусь к его словам. Он был образованным человеком и талантливым врачом, и ему нравилось то, что он делал, как и маме. А я люблю писать. Когда-нибудь, когда у меня будет время, которого сейчас нет, я напишу книгу. У меня много материала. Я всегда ищу скрытые пороки или мошенничество, о которых не говорят. И даже если вы не видите их, то чувствуете их присутствие.
У него горели глаза, когда он говорил, как интересно докапываться до истины.
– И вы так же думаете и обо мне? – слегка шокированная его словами, спросила Фиона.
– Нет, – мгновенно возразил Лоуган и признался: – Я ваш поклонник уже много лет. Вы безупречны во всем. И это видно. Вы светите, как маяк, в толпе бесчестных людей в мире большого бизнеса.
Его откровенные высказывания снова напомнили ей о сестре, и хоть та была более дипломатична, но тоже любила разбирать людей по косточкам, о чем Фиона и сказала Лоугану. Он улыбнулся, а она рассмеялась.
– Так почему вы все-таки не хотите встретиться с Джиллиан? Не доверяете моим способностям свахи?
Фиона видела, что Лоуган не проявляет интереса к свиданию с Джиллиан, и это ее огорчало. Она была уверена, что им будет интересно вместе. Трудно не получать удовольствия от общения с Джиллиан: у нее такое же острое чувство юмора, как и у него, острее бритвы, но ни он, ни она не были злыми на язык, напротив – отличались добротой и благородным умом.
– Я не верю в способности свахи после нескольких свиданий вслепую, организованных моими друзьями, – сказал Лоуган, и Фиона не возражала, основываясь на собственном опыте подобных свиданий. – Но я не хочу, чтобы это было свидание, по другой причине, хотя познакомиться не прочь – похоже, она весьма неординарный человек. И умна, как и ее младшая сестра. – Этот неуклюжий комплимент заставил Фиону улыбнуться.
– Итак, вы не в настроении ходить на свидания в настоящий момент, – заключила Фиона. Ей и самой показалось бы это пустой тратой времени. Он был таким славным, и она думала, что любая женщина порадовалась бы общению с ним, и он был как раз во вкусе Джиллиан.
– В настроении, – поправил ее Лоуган. – Просто не с ней. – Фиона выглядела разочарованной, и он понизил голос, чтобы за соседним столом его не могли слышать. – Я хочу ходить на свидания с вами.
– Со мной?
Она была шокирована, когда он кивнул. Лоуган выразился предельно ясно, догадавшись, что она по-другому не поняла бы его. Фиона больше не считала себя подходящим объектом для свиданий, и ей подобное даже в голову бы не пришло. Она рассматривала его как друга. Но у него были другие планы. Он видел, что она не поняла, поэтому повторил:
– Я хочу встречаться с вами и с вами ходить на свидания.
– Почему? – Она выглядела настолько озадаченной, что он громко рассмеялся.
– Потому что вы красивы, честны, приятны в общении, очень умны. Вы хороший человек, цельный, и мне очень приятно проводить время с вами. Этого недостаточно? – Лоуган не стал говорить, что она успешна, наделена властью, занимает должность генерального директора, – все это его мало заботило, в отличие от остального. – И это начало. Я восхищаюсь вами. Вы мне нравитесь. Вы потрясающая. И я считаю, что вы обедняете свою жизнь, отказавшись от мужчин. У вас был неприятный опыт, но это не повод ставить на себе крест. А совмещать отношения и ответственную работу вы можете. Одно не исключает другого, если вы общаетесь с подходящим человеком и делаете это правильно. Возможно, у вас этого никогда не получалось. Понятно, что я не генеральный директор, или председатель совета директоров крупной корпорации, или «капитан индустрии», но мне нравится то, чем я занимаюсь, и я это делаю хорошо. Мне комфортно быть таким, каков я есть. Я не чувствую, что от вас исходит угроза, не злюсь из-за того, что вы зарабатываете больше и занимаете более ответственный пост. Вы мне нравитесь. Мне с вами хорошо. Я хочу встречаться с вами и ходить на свидания тоже с вами, а не с вашей фантастической старшей сестрой ростом метр восемьдесят, обладающей высоким интеллектом и мастерски играющей в теннис. С вами. Ее младшей сестрой. Это то, чего я хочу. Что вы на это ответите?
– Я никогда не думала… Мне и в голову…
Она запнулась и опустила взгляд, катая крошки по столу и не зная, что сказать. И прежде чем она успела ответить, он перегнулся через стол и взял ее за руку. Он не хотел пугать ее, но также не хотел, чтобы она убежала, а по ее виду можно было подумать, что именно это она и намеревалась сделать.
– Не нужно ничего усложнять. Дайте мне шанс, и посмотрим, что получится. Никто не умрет, если мы решим, что не подходим друг другу. Худшее, что может случиться, – мы перестанем быть друзьями. А у меня есть место для нового друга в моей жизни. А у вас? Готовы вы попробовать?
Он высказывался прямо, не боялся просить то, чего хотел. В бизнесе Фиона была такой же, но не в личной жизни. Она покончила с этим очень давно – может, даже раньше, чем они с Дэвидом развелись. Он унижал ее годами, и она не хотела проходить через это снова.
Фиона взглянула на него печальными глазами, и он увидел в них боль. И такой беззащитной и испуганной она казалась, что ему захотелось обнять ее, а не беседовать через столик.
– Что, если мы причиним друг другу боль или разочаруем друг друга? Тогда вы возненавидите меня.
– Нет, этого не случится. – Лоуган бесстрашно смотрел ей в глаза и казался уверенным и в ней, и в себе. – Я буду разочарован. Но вы не обманете меня и не сделаете ничего бесчестного. Я точно знаю это. И я не обману вас. Вы еще этого обо мне не знаете, но это правда. И кто знает, может быть, нам будет замечательно вместе и все устроится к лучшему. Стоит попытаться. – Он улыбнулся. – Такие люди, как мы с вами, встречаются не каждый день. Честно говоря, мы большая редкость. Мы оба честные, порядочные. И, может быть, будем счастливы. По крайней мере мы можем иногда сходить поужинать или посмотреть игру и развлечься. Вам не хватает радостей в жизни, Фиона. Вы не можете все время только работать, как и я. А я тоже трудоголик. Я не собираюсь жаловаться и готов довольствоваться тем свободным временем, которым вы располагаете, или работать в то же время, что и вы. У меня очень часто случаются выходные, когда я должен закончить статью и не могу выйти из дома, и я ем за рабочим столом. Вам не придется брать большие обязательства в отношении меня. Просто оставьте дверь открытой, и посмотрим, что получится.
Лоуган говорил очень убедительно.
Фиона открыла было рот, намереваясь что-то сказать, но передумала и закрыла. Она долго смотрела на него, и ее рука все еще была в его руке. Она не отняла ее, что он счел хорошим знаком. И она была удивлена услышанным. Ей и в голову не приходило, что он захочет не просто дружить, а встречаться с ней, строить отношения. Сначала она думала, что он хочет использовать ее как источник информации, потом решила, что нравится ему как друг, как свой парень. Она больше не видела в себе женщину, и ей не приходило в голову, какой красивой он ее считает. И ему было безразлично, что она старше его на четыре года, тем более что выглядела она на десять лет моложе. И вообще возраст был для него совершенно неважен. Ему нравилось в ней все. Он почувствовал, как она слегка сжала его руку, прежде чем наконец ответить.
– Да. – Она сказала это так тихо, что он почти не слышал, но видел, как шевельнулись ее губы.
– Да? Вы готовы встречаться со мной?
У него был такой же шокированный вид, как и у нее, когда он сказал, что хочет ходить с ней на свидания.
– Да. – Ее голос на этот раз прозвучал громче, и она рассмеялась. – Я считаю, что вы спятили, и не понимаю, зачем вы хотите встречаться со мной. Моя жизнь просто сумасшедший дом. Я работаю как фанатик почти беспрерывно. И мне нужно проводить время с детьми, когда они могут увидеться со мной. Но если вы готовы мириться со всем этим, тогда да, может быть, вы правы, нужно держать дверь открытой для жизни и стоит попытаться, как вы сказали. Но я хочу заранее кое о чем договориться.
Лоуган ждал, что она выдвинет какое-нибудь ужасное условие, которое все испортит. Он знал, насколько она жесткая в деловых вопросах, и опасался, что такая же она и в личной жизни, хотя по ней этого не скажешь. Если ее не знать, никогда не догадаешься, что она генеральный директор крупной корпорации. Она не очерствела, оставалась нежной, женственной и доброй, что он и любил в ней. И не была стервой.
– Я не хочу, чтобы вы когда-либо использовали меня как источник информации, и не собираюсь ничего рассказывать вам о своей работе, Лоуган. Никогда ни о чем не расспрашивайте меня, не старайтесь что-то у меня выведать, чтобы я могла вам доверять.
Он видел, что она говорит всерьез, хотя в любом случае не собирался делать что-либо подобное. Лоуган знал, что это разобьет все вдребезги, и не хотел, чтобы это когда-нибудь случилось. Он не поставит под угрозу ее доверие ни за что на свете.
– Конечно, – сказал он, удивленный, что она вообще сочла нужным просить об этом. – Даю вам слово. – Он протянул через стол правую руку, и они обменялись рукопожатиями.
Она видела, что он честен с ней, и верила, что он сдержит слово.
– Тогда договорились, – сказала она, улыбаясь, и выглядела при этом беспечной и молодой. – Но я все еще хочу познакомить вас со своей сестрой. Вы полюбите ее и поймете, как много теряете.
Фиона хихикнула, как подросток.
– Я собираюсь жить в соответствии с договоренностью, которую заключил только что. – Лоуган улыбнулся. – Считаю, в целом я молодец.
В этот момент принесли их обед, и они начали оживленный разговор, так что вечер пролетел незаметно.
После обеда он подвез ее до гаража и проводил до машины. Она пригласила его приехать к ней в Портола-Валли полежать у бассейна. Ему эта идея понравилась, и прежде чем расстаться с ней, он поцеловал ее в щеку и потом, очень нежно, в губы. Он не хотел пугать ее или торопить события, и у него сложилось впечатление, что она очень давно не общалась с мужчинами. У них еще много времени впереди.
– До завтра, – сказал он, улыбаясь, когда она садилась в машину.
– Все было чудесно, спасибо, – поблагодарила она его, а потом, помахав, уехала.
Лоуган вернулся к своей машине с довольным видом. Все сложилось лучше, чем он мечтал. Это был очень, очень хороший день.
Глава 21
В воскресенье утром Фиона спала дольше обычного, а когда пила кофе и читала воскресный номер «Нью-Йорк таймс», в кухню вошла Элис с расстроенным видом. Она проговорила с Джоном по телефону большую часть ночи. Усевшись на стул за кухонным столом, она уставилась на мать широко раскрытыми глазами, и Фиона поняла: что-то случилось, – и подумала, уж не поссорилась ли она с Джоном.
– Все в порядке? – нахмурившись, спросила Фиона. – Будешь завтракать? Кстати, доброе утро. – Она наклонилась и поцеловала дочь, которая выглядела так, словно плакала. – Что-то случилось между тобой и Джоном?
Глядя на лицо Элис, это было единственным объяснением, которое пришло в голову Фионе, и она подумала, что выходные были отменены по какой-то другой причине, а не из-за болезни матери Джона.
– Нет, все не в порядке. Причина в Джоне, но это не то, что ты думаешь. У нас с ним все хорошо. Дело в его родителях.
Элис посмотрела на мать и заставила ее пообещать не рассказывать ничего ни единой душе.
– Кому я могу рассказать, бога ради? Конечно, я никому не скажу. Что случилось?
После инцидента с сексуальными домогательствами она подумала, что Маршалл опять попал в какую-то историю.
– Его родители разводятся. – Элис начала с самого главного. – Его отец приехал в Тахо в пятницу и сообщил об этом его матери, и Джон говорит, что это выбило ее из колеи. Но все обстоит еще хуже. Отец сказал ей, что у него в Лос-Анджелесе есть женщин, с которой он живет уже восемь лет. Она намного моложе его матери, я не знаю, ей двадцать пять, или тридцать, или около того. Но он жил с ней все это время, поэтому он ездил в Лос-Анджелес каждую неделю, чтобы встречаться с ней, хотя у него есть там и офис. Но у них есть даже дом в Малибу. И, мам, ты не поверишь: у его отца есть две дочери, близнецы. Можешь себе представить? Он хотел показать Джону и Линдсей их фотографии, потому что они их сестры. У Линдсей был припадок. Джон говорил со мной по телефону всю ночь. Я даже не знала, что сказать ему. В любом случае его отец подает на развод и собирается жениться на своей подружке с близнецами.
– Ничего себе, – проронила Фиона в изумлении.
Она слышала подобные истории и раньше: многие имели вторую тайную семью и любовников, – но никогда так близко с этим не сталкивалась, и Маршалл всегда выглядел идеальным мужем и отцом. Никогда не знаешь, что происходит на самом деле. Ей было жаль Джона и остальных детей, а в особенности их мать. Итак, идеальный генеральный директор оказался не таким уж хорошим – журналистский инстинкт не подвел Лоугана. И скорее всего история с сексуальным домогательством имела место.
Больше всего Фионе было жаль его жену, которая отказалась верить предъявленным ему обвинениям и поддержала его в той истории. Но вероятно, были и другие, кто знает? Маршалл и близко не был таким порядочным, каким казался. Фионе стало интересно, почему он решил жениться на своей подружке именно сейчас, после стольких лет. Ей было жаль их всех, кроме любовницы с близнецами. Этой особе следовало бы подумать, прежде чем связываться с женатым мужчиной и рожать ему детей. Фиона предположила, что она просто авантюристка, которая хотела получить все, что можно, и сумела продержаться достаточно долго, чтобы сорвать джек-пот, или просто шантажистка. Да и вряд ли ее можно назвать порядочной, раз связалась с женатым мужчиной и разрушила ради своих целей его семью. Фиона не могла это оправдать, и ее симпатии были на стороне Лиз и ее детей. Особенно она переживала за Джона.
– Он говорит, что именно этого больше всего боялся, – добавила Элис, – что его родители разведутся. Особенно после той истории. Может, так оно и было, но он откупился и она солгала.
Теперь все казалось возможным, Маршалл потерял доверие своей семьи и всех, кто его знал, как только стало известно о его любовнице с близнецами.
– Джон говорит, что его мама превратилась в истеричку, с тех пор как та женщина выступила по телевидению со своими обвинениями. Джон уверяет, что тогда мама поверила отцу, но все равно была очень расстроена. Мне кажется, это ее напугало. А сейчас у них в доме полный хаос. Его старший брат заявляет, что больше никогда не будет разговаривать с отцом. Он считает, что их отец – социопат. И Линдсей объявила отцу бойкот. Джон не знает, что и думать: он всегда так уважал отца, буквально боготворил.
Выложив всю эту историю матери, Элис ужасно разволновалась:
– Мам, что я могу сделать? Как им помочь? Джон так расстроен, ему стыдно за отца. Кроме того, он уверен, что все это будет обсуждаться в прессе.
– Скорее всего, – подтвердила Фиона. – Такие вещи рано или поздно выплывают на свет, особенно если он собирается скоро жениться. Несколько влиятельных особ попадали в схожие положения, и для «желтой прессы» это был праздник. Ты ничем не можешь помочь, дорогая, просто будь рядом с Джоном и попытайся его утешить. Он не сделал ничего плохого. Случившееся не его вина.
– Он так любил отца, а теперь говорит, что никогда не простит и считает его предателем.
– Может быть. Или простит когда-нибудь. Нужно, чтобы прошло время.
– Он говорит, что никогда не станет встречаться с этими девочками и не признает их своими сестрами.
– Это все очень грустно. Они автоматически становятся изгоями из-за своих родителей, что несправедливо по отношению к ним. Все его дети платят за грехи отца. И его жена тоже. Я представляю, что чувствует сейчас Джон.
Ей неожиданно пришло в голову, что все это поддерживает теории Джиллиан о возмутительном сексуальном поведении мужчин, наделенных властью, и что власть становится для них афродизиаком. Это был прекрасный пример именно такого поведения.
Фиона посмотрела на часы и обнаружила, что Лоуган может появиться с минуты на минуту, а ей нужно успеть еще принять душ и одеться. Они проговорили два часа, и Фиона попросила дочь убрать со стола.
– Ты куда-то уходишь, мам?
Элис была удивлена: мать никогда не выходила из дому по воскресеньям – работала или проводила время с ними.
– Я жду гостя, – сказала Фиона, избегая ее взгляда и сворачивая газету, чтобы чем-то занять руки.
– Какого гостя?
– Так… друга, – неопределенно пожала плечами Фиона, и Элис насторожилась.
– Какого друга?
– Того, с которым ходила вчера на бейсбольный матч.
– Ты хочешь сказать, что встречаешься с ним?
Элис выглядела шокированной.
– Да ничего особенного: пару раз обедали вместе, и он приятный собеседник. Я хотела познакомить его с тетей Джил, но, боюсь, мы слишком хорошо проводили время, а она отсутствовала слишком долго.
Фиона улыбнулась дочери, но Элис все еще выглядела озабоченной, поскольку не была готова к тому, что мать может с кем-то встречаться, и не была уверена, что это хорошая идея. Что, если он окажется подонком? Или ничтожеством?
У Фионы поначалу тоже были подобные мысли, но теперь она так не думала и была почти уверена в порядочности Лоугана, независимо от того, получится у них что-нибудь или нет. Время покажет.
– Ты вроде говорила – он репортер?
– Да. А что?
– Мам, ради бога, не рассказывай ему об отце Джона. – Элис была в панике.
– Конечно, нет.
Он дал ей слово накануне, но она и сама никогда не стала бы делиться с ним подобными новостями. И так все выплывет наружу: достаточно скоро и без ее вмешательства, – но из уважения к Джону она никому ничего не расскажет.
– Я никогда этого не сделаю, – заверила Фиона дочь, и та посмотрела на нее с облегчением. – Почему бы тебе не остаться и не познакомиться с ним? Мы можем устроить ленч около бассейна. Я думаю, он тебе понравится.
Элис никак не прокомментировала это и посмотрела на мать с беспокойством.
– Почему ты встречаешься с ним, мам? У тебя есть мы. Зачем еще и мужчина?