Пересечение Бомштейн Илья

Глава четвертая

Испытания

Первые пять испытаний проходили индивидуально по пяти избранным каждым выпускником специальностям, в том числе одно обязательное по ментальной технике. Последние два испытания были на выживание: одно по индивидуальному выживанию, второе и последнее испытание по коллективному выживанию в составе семерки.

Почему из более чем сотни востребованных специальностей он выбрал именно эти пять, Скам бы сейчас и не ответил. Тогда по окончании третьей ступени и в начале четвертой у него был предлагаемый перечень из двух десятков специальностей, наиболее подходящих для него и рекомендуемых ему по его психотипу, ментальным характеристиками, способностям, наконец. Кроме того, был еще расширительный перечень возможных профессий, из тех, что не противоречили возможностям его организма. А еще действовало негласное правило, чтобы из выбранных специальностей две-три были научно-технической направленности.

Впрочем, испытаний по специальностям Скам в принципе и не боялся. Все выбранные профессии ему нравились, он досконально разобрался в каждой из них, не просто знал, с какого конца подходить, но и как выходить при необходимости. По большинству из них, по крайней мере в теоретической части, он имел высшие оценки – семерки.

Дни, отпущенные на подготовку, стремительно пролетали. Количество информации, пропущенной через сознание, просто зашкаливало. При их почти абсолютной памяти новая информация укладывалась как бы слоями, тематическими разделами, а при необходимости вытаскивалась из памяти достаточно просто. В процессе подготовки выпускники, бывало, отключались от информатория, заскакивали друг к другу, чтобы немного передохнуть, поболтать о том о сем, уточнить некоторые детали у более сведущих в данном конкретном вопросе товарищей. Наставник неотлучно был рядом, поддерживая больше психологически своих подопечных, но при необходимости помогая разобраться в самом сложном предмете. А поздно вечером они все же собирались на часик все вместе, немного расслабиться, хоть ненадолго забыть о грядущих испытаниях, и просто чуток повеселиться.

На первое испытание Скам шел одетым с иголочки, внешне абсолютно спокойный, но с небольшой внутренней дрожью. Испытуемые по очереди входили в портал, и телепорт разносил их по всей империи в места прохождения испытаний. Какое конкретно испытание ждет каждого из них, не знал никто. И здесь все определял генератор случайных чисел – все тот же семерик.

Скама вынесло на темпориевый завод, точнее на его опорный пункт. Он узнал это место сразу. Тренажеры, на которых он многократно вел подготовку, да и работал, довольно точно имитировали обстановку и рабочее состояние завода. А теперь это был уже не тренажер, хотя кто знает?

С этого опорного пункта автоматы уносили исходный материал вглубь атмосферы железной звезды, где на высоте нескольких десятков тысяч километров от поверхности творилась реакция синтеза завозимого свинца и внутреннего вещества звезды в трансурановый элемент под номером 126.

Данное вещество, точнее один из его изотопов, которому дали название темпорий, оказалось, во-первых, очень стабильным в отличие от других трансурановых элементов; во-вторых, даже попадая в стандартные условия, покинув адские температуру и давление над поверхностью звезды, оно так и оставалось в своем совершенно новом агрегатном состоянии, промежуточном между твердым и жидким. А в-третьих, имело совсем необычные свойства квантоваться, что и легло в основу телепорталов.

Теорию Скам знал неплохо.

Когда ученым впервые в лабораторных условиях удалось синтезировать первые атомы этого элемента, они не могли даже представить себе, что совершили переворот во всех сферах жизни империи. Сначала это вещество вызывало чисто научный интерес с точки зрения своей стабильности в совершенно новом для науки агрегатном состоянии, как при адовом давлении и температуре железной звезды, так и в стандартных условиях, а также из-за отсутствия радиоактивности. В принципе это и предсказывала теория. Но вот чего не могла предсказать даже теория, так это удивительные свойства этого вещества. Оказалось, что это вещество после облучения сложным набором мезонов приобретает так называемый эффект памяти. Оно «помнит» свое родство с любым другим кусочком такого же вещества, довольно хитро это родство поддерживает, путем мгновенного обмена особыми частицами, проявляя при этом квантовый эффект. Все это легло в основу теории телетранспортировки сначала материальных, а затем и биологических объектов. Определенным образом помеченные кусочки данного вещества обеспечивали адресность. Все остальное было делом техники. Сначала большинство планет обрело стационарные порталы, позволяющие в мгновение ока перемещаться в любую точку империи, где имелся аналогичный портал, но в последние столетия их все больше заменяли индивидуальные нанопорталы, вживленные в тело и включающиеся силой мысли. Правда, было одно ограничение на применение индивидуального портала – это возраст, он работал только у имперцев, имеющих статус полного гражданина. Все маловозрастные жители империи могли перемещаться только через стационарные порталы, да и то по команде взрослых. Кроме того, только наличие хотя бы одного стационарного телепортала в строго определенном объеме пространства давало возможность работать и индивидуальным порталам. Это и предопределило судьбу всех стационарных порталов. Их продолжали развивать и эксплуатировать.

Единственной и главной проблемой во всей этой системе была добыча темпория. В естественном виде он нигде не встречался. Все лабораторные да и промышленные установки вместе взятые давали миллиграммы нужного вещества, а потребность была огромная. Однако выход нашелся. Оказалось, в недрах так называемых железных звезд, звезд спектрального класса Т, имелись все условия для производства темпория в уже приличных количествах. В этих звездах в состав кипящей при огромной температуре и давлении плазмы входили в огромных количествах атомы железа. Именно этого класса звезды были последними в цепочке звездных процессов, в которых самопроизвольно поддерживался ядерный синтез атомов в более тяжелые элементы. Ядра атомов железа и являлись основным горючим элементом ядерного синтеза данного класса звезд. Вноси туда свинец, обеспечь прохождение реакции синтеза свинца с железом путем подкачки недостающих протонов и дополнительной энергии в зону ядерной реакции синтеза – и получай свой темпорий. Правда, все было очень непросто. Огромные температуры и давление, сильнейшее излучение являлись непреодолимой преградой на пути организации промышленного производства. Но это были уже чисто технические проблемы, и в конечном итоге они были преодолены. Так появились первые темпориевые комбинаты, включающие определенный набор оборудования. Маятниковые и пролетные транспортные системы, антигравитационные генераторы, лазерные энергетические установки, нитриумные контейнеры, автономные роботизированные комплексы обеспечивали стабильную работу комбината и производства темпория. Кроме того, полученный по звездной технологии темпорий имел значительно лучшее качество, чем выработанный на лабораторных или наземных установках.

Вот только железных звезд в исследованной части галактики оказалось считанные единицы. Весь рукав галактики, в котором располагалась империя, был еще исследован не полностью, но шансов найти здесь такие звезды практически не осталось. А преодолеть огромные расстояния до соседних рукавов пока было нереальным. Отдельные попытки не увенчались успехом. Все это усугублялось еще одной проблемой. Запустить у одной звезды удавалось не более одного, двух темпориевых комбинатов. Было в этом что-то загадочное и пока не объяснимое наукой, но попытки запуска одновременно трех темпориевых комбинатов однозначно вело к прекращению выпуска темпория на всех трех. Кроме того, для организации автоматизированного производства темпория требовалось огромное количество нейтриума, необходимого для изготовления всего набора оборудования и контейнеров. Ни для какой отдельно взятой планеты, корпорации и даже семейства планет это было не подъемно. Только совместными усилиями всей империи, как говорится с миру по грамму, удалось наскрести нейтриум на создание двух действующих комбинатов по производству темпория.

В данный момент на этом комбинате почему-то остановилась отгрузка темпория. Скаму требовалось разобраться в причинах, восстановить производство и отгрузку. С опорного пункта устранить неполадку не удавалось, так как не было полной картины произошедшего. Антигравитационные генераторы работали во всю мощь, связь с роботами имелась, загрузка и отправка контейнеров со свинцом осуществлялась. А готовые контейнеры с темпорием в нужное место не поступали. Все проблемы были в промышленной зоне. Пришлось собираться в самое пекло. Там в непосредственной близости от ужасающего светила было недостаточно тончайшей нейтриумной пленки, которая словно вторая кожа плотно облегала тело и защищала от любых самых немыслимых напастей.

В тяжелом нейтриумном скафандре через портал Скам попал в промсектор, который представлял собой огромный серый куб, вращающийся на расстоянии нескольких световых секунд от железной звезды. Скам проверил все оборудование комбината. Мазер, обеспечивающий создание и поддержание искусственного протуберанца над звездой, исправно гнал в одну и ту же точку на поверхности звезды мощные кварковые пучки. Лазер, отвечающий за энергетическую подкачку внутрь контейнеров со свинцом в момент их прохождения через протуберанец, похоже, тоже был исправен. Ускоритель обеспечивал подачу в зону реакции недостающих протонов. Роботы, представляющие собой одну мономолекулу в принципе были не разрушаемы. Все было просто и абсолютно надежно.

Оставались транспортные системы. И маятниковые, и пролетные системы были полностью автономны, обеспечивая проход небольших, но неимоверно тяжелых контейнеров с первичным свинцом через протуберанец, и доставку их уже с готовым темпорием к выпускному порталу. Нейтриумные контейнеры, что сами по себе являлись чудом техники и инженерного гения, выполняли троякую задачу. Во-первых, служили надежным хранилищем находящихся в виде плазмы паров свинца, а затем и готового темпория. Во-вторых, выполненные в виде мембран, односторонне пропускали атомы железа снаружи внутрь контейнера. И в-третьих, сам по себе нейтриум являлся отличным катализатором ядерной реакции синтеза темпория.

Скам проверил подачу. И здесь все работало как часики. Контейнеры исправно уходили в протуберанец.

Скам крепко задумался. Получалось так, что контейнеры с готовым темпорием не доходили до отгрузочного портала, а просто исчезали неизвестно куда. Словно ктото неведомый организовал хищение еще «горяченького» темпория прямо с комбината. К сожалению, по специальности расследователя он подготовки не проходил.

– Вот так фокус, – прошептал Скам, представляя, что завалился на первом же испытании.

И вдруг его осенило:

– Фокус! Фокусировка! Фокусировка отгрузочного портала.

При нестыковке места отправки с точкой выхода контейнеров из протуберанца, точнее при их раннем выходе, огромная сила притяжения звезды при отсутствии антигравитации успевает утащить контейнеры с темпорием вниз, прямо на поверхность.

Скам начал несколько торопливо проверять родившуюся идею. Так и есть, фокусировка оказалась сбита. Теперь все стало на свои места.

Испытание для него было организовано на славу. Самому портал не перенести. Не дорос и не хватает знаний.

Перенацелить мазер, лазер, роботов поближе к порталу, иными словами передвинуть весь темпориевый комбинат. Глупо!

Вернуться и доложить, что задание выполнено, причина остановки найдена. Вполне возможно. И гадать при этом, прошел ты испытание или нет.

Времени у него оставалось уже немного. Нужно было что-то решать.

Формально запрещения на работу с телепорталом не существовало. Просто до определенного возраста пассажира стационарный телепорт без команды взрослых не замечал недоросших граждан империи. И пускай после третьего этапа обучения портал перемещал школяров уже самостоятельно, допуска к работе с ним не было и у выпускников четвертой ступени.

– Ладно. Попытка не пытка.

Скам попытался через иллюминатор станции рассмотреть проблемное место. Нет, на собственное зрение даже с его бинокулярными возможностями здесь полагаться было нельзя. Слишком велико расстояние. Он навел приборы наблюдения на портал, параллельно включая свое ментальное зрение. Сейчас Скам ясно увидел и место вылета контейнеров с готовым темпорием из искусственного протуберанца, и место нахождения отгрузочного портала. Оно казалась ему яркой блестящей точкой на темно-багровом фоне железной звезды и отстояло чуть в стороне от зоны выхода контейнеров.

Предельно собравшись, буквально на пределе всех своих душевных сил, Скам попытался усилием мысли сдвинуть блестящую точку навстречу контейнерам. Он ощутил в голове страшный жар, сердце заработало вдвое, втрое быстрее, загоняя в причинное место как можно больше свежей крови. И чудо состоялось, блестящая точка сдвинулась, переместившись в нужное место. Темпорий снова пошел на-гора.

Похоже, ему удалось совершить невозможное!

Еле-еле отдышавшись, ощущая боль и усталость во всем теле, Скам доплелся до секционного портала и буквально упал в его проем. Портал так в скафандре и вынес его сразу на родительскую планету-интернат, минуя опорный пункт комбината. Встречавший его наставник помог Скаму освободиться от скафандра.

– Много наших прибыло? – спросил Скам чуть осипшим голосом.

– Ты третий, – коротко ответил наставник.

– И как?

– Порядок, – все так же коротко проинформировал его наставник.

Вдруг Скаму показалось, что наставник взглянул на него каким-то особенным взглядом, в котором читалась не столько гордость за ученика, только что выдержавшего труднейшее испытание. Было в этом взгляде еще что-то, похожее на удивление и чуть ли не на изумление чем-то удивительным и даже невероятным. Правда, длилось это действие буквально мгновение, и затем взгляд наставника снова стал прежним: добрым и внимательным, участливым, взглядом человека, находящегося мыслями там, где оставшиеся его ученики проходят трудные испытания.

Дикая усталость, навалившаяся на Скама, отвлекла его от непонятных взглядов и вернула его в приземленное состояние. Надо было отдыхать и сразу двигаться дальше.

Второе испытание оказалось настолько неожиданным, что у Скама просто перехватило дыхание. В это невозможно было поверить, но так случилось. Телепорт перенес Скама на благоустроенную планету у массивной белой звезды. Скам не один раз видел по голо-визору репортажи с этой планеты. Он просто мечтал когданибудь в натуре побывать там и поучаствовать в тех делах.

Местные энтузиасты вели раскопки старинных развалин, найденных неподалеку от их поселения. Когда-то очень давно здесь обитала неизвестная раса гуманоидов, которые по непонятной причине или вымерли, или бесследно исчезли, оставив все свое имущество. Среди развалин находилось огромное количество разнообразных металлических пластин, с вырезанными на них надписями. Нынешние обитатели полагали, что именно на этих пластинах записаны история древней цивилизации и причины ее исчезновения. Собственными силами расшифровка не получалась. Требовался грамотный специалист в этой области. Был сделан соответствующий запрос в центр, где было принято соответствующее решение, в результате которого именно Скам оказался на этой планете. Это был воистину счастливый жребий.

Руководство общественного совета планеты в лице весьма представительной дамы неопределенного возраста довольно радушно встретило столь юного заезжего специалиста и переадресовало его местным ученымлюбителям. Это были два довольно молодых археолога, правда в отличие от Скама уже имевших статус полных граждан. Они с удовольствием ввели юного коллегу в курс дела. Сами не очень давно прошедшие все пять ступеней подготовки, они довольно ясно представляли, что раз уж им на помощь прислали выпускника, тот в лепешку расшибется, но достойно выдержит испытание и задачу решит.

Как раз одной из выбранных специализаций Скама и была структуальная лингвистика, поэтому он просто с огромным удовольствием взялся за данную работу. Поселили Скама на самой окраине городка, в котором проживали и его коллеги-археологи, в красивом одноэтажном доме, оснащенном по всем правилам империи. Рядом с домом росло высокое развесистое дерево с плотной зеленой листвою, в тени которого Скам и проработал целый день напролет, то советуясь с информаторием, то используя свои собственные наработки.

Так как данная планета находилась в одном звездном скоплении, что и вся империя, то и подчинялась она единым физическим законам. Соответственно и любые информационные потоки данной планеты, являясь функцией времени, лежали на поверхности сферы Гирга, согласно его же принципу подобия. Это позволяло методами структуальной лингвистики значительно сузить зону поиска.

Однако этого оказалось мало. Было несомненно, что многие исследователи до него тоже ходили этой же дорожкой. Вроде бы разгадка была близка, но не хватало чего-то еще, неординарного. Не поэтому ли все предшественники по исследованиям не смогли решить эту задачку.

Времени для решения было еще достаточно, а проваливать испытание нельзя никоим образом.

Скам попробовал подойти к решению с другого конца, мысленно вернувшись к своему первому испытанию, где слово Фокус явилось толчком к реальному прохождению испытания. Именно там проявились его психокинетические способности. В этот момент в его памяти всплыла та изящная головоломка, которую подставила Ари своей сопернице в поединке на острове, и ее преобразование.

Вот он ключ, которого не хватало в его решениях по расшифровке текста.

Все остальное оказалось уже простым. Используя ее методику, сделав необходимые преобразования, он вывел формулу, позволившую играючи решать подобные лингвистические задачи.

После этого он достаточно быстро расшифровал текст на одной из пластин и отправил полученные данные в информаторий. Его формула станет основой для решения многих задач, и не только в области лингвистики. С этого момента уже любой мог с легкостью читать тексты на подобных пластинах. Достаточно было поместить ее голографию перед датчиками информатория, чтобы тотчас же получить готовый перевод на галакто.

К сожалению Скама и местных ученых-энтузиастов, ничего загадочного тексты не содержали. Это был свод законов и правил. По-видимому, для обеспечения их незыблемости они и были выполнены на металле и в таком количестве рассеяны по всей планете. Единственное, что немного удивило Скама, так это та легкость, с какой ему удалось решить эту задачку. Многие брались за эту проблему, местные столько возились, а он пришел, увидел и решил. Словно готовое решение вдруг само появилось в его голове. Но додумать дальше не удалось.

– Что ж, сделано совсем неплохо, я бы даже сказал – хорошо. Пока в вашей империи еще есть молодежь, она будет развиваться.

Удивительно знакомый голос звучал с дерева, под которым Скам подбивал окончательные итоги своей работы перед возвращением к себе на свою планету.

Прямо над ним на самой нижней ветке сидела знакомая по столице ярко окрашенная, с забавным хохолком птица.

– Нежд! А ты как здесь оказался? – удивился и обрадовался Скам. Было очень приятно еще раз повидаться с удивительной и в чем-то загадочной птицей.

– Да вот, мимо пролетал, да и решил заглянуть. Ты знаешь, даже знатоку множества языков иногда интересно увидать что-то новенькое, а ты в этом преуспел! Ты возвращаешься к себе домой, в свое гнездо?

– Да уже, пора, тем более впереди еще не одно испытание.

– Слышал, слышал. Пожалуй, и я с тобой на твою планету, если, конечно, ты не возражаешь. Давно хотелось повидать академическую планету.

Нежд вспорхнул с дерева и приземлился на плече у Скама. Скам в принципе не возражал ни против посещения Неждом родительской планеты-интерната, ни против своего плеча. Он уже прекрасно знал, что плечо – любимое место нахождения этой замечательной птицы.

Скам тепло распрощался с коллегами, очень удивившимся сидящей на плече у Скама птице. После прощальных рукопожатий и пожеланий успешного завершения испытаний, Скам вошел в портал.

Глава пятая

Прокол

Планета Земля. Швейцария. Базель. Июль 2008 г.

Как и прежде Пит Сваленгер прибыл на работу с утра пораньше. Он поставил свой велосипед на стоянку и пошагал по направлению к административному корпусу. Несмотря на то, что расстояние от гостиницы, где для него компания снимала квартиру, до института было приличным, он не брал такси, а предпочитал добираться до работы на велосипеде. Между прочим, так делали многие швейцарцы, независимо от погоды, а Пит все доброе и полезное перенимал сразу же и с удовольствием использовал в своей практике.

Это был довольно молодой, хорошо сложенный, высокий и крепкий ирландец, с густой рыжей шевелюрой на голове. Его лицо точеное, но чуть тяжеловатое смягчали карие с легкой хитринкой глаза и теплая добродушная улыбка, всегда к месту появляющаяся на его лице. У него был ровный покладистый характер, он легко сходился с людьми и поддерживал добрые приятельские отношения с большинством коллег здесь в центре.

Пит уже сбился, какая по счету была эта командировка сюда в Женеву. Он бывал здесь с самого начала пусковых и наладочных работ на ускорителе в составе интернациональной бригады ученых, задерживался на несколько месяцев на очередном этапе, уезжал по делам и снова возвращался, как только в этом появлялась необходимость.

В проходной института он приветливо кивнул и предъявил свой постоянный пропуск знакомому охраннику, уже несколько лет работающему на этом посту.

Тот самым тщательным образом проверил его пропуск, сравнил фотографию с оригиналом и только тогда ответил:

– Привет, Пит. Снова на работу? А вам нужно поменять пропуск, этот уже не годится. Придется зайти в бюро пропусков.

– А это еще зачем, что за новые бюрократические игры?

– Неужели не слыхали? Только вам по секрету. У нас тут ЧП. Французские спецслужбы вычислили в среде ученых самого настоящего террориста и арестовали его. Готовил диверсию на коллайдере. Хорошо хоть служба безопасности недаром свой хлеб ест. Так что сейчас режим значительно ужесточен.

Уже через четверть часа получив новый пропуск, Пит поднимался по широкой лестнице на второй этаж, когда его окликнули снизу. Он оглянулся и увидел догоняющего его Влада Микова, коллегу и приятеля, с которым они не единожды вместе участвовали в экспериментах на нескольких ускорителях. Влад по национальности был русским, но постоянно жил и работал в Швейцарии. У него были ладно скроены мозги, и он частенько задавал тон в их с Питом совместной работе, находясь на полшага, а то и на шаг впереди по части планирования экспериментов. Зато у Пита лучше выходил анализ полученных результатов. Так что они хорошенько дополняли друг друга.

– А я уже заждался, – сказал Влад, пожимая протянутую руку приятеля. – У нас все готово.

– Как только сумел вырваться, сразу сюда. Неужели нашлись все компоненты и есть разрешение на перерасход энергии? – обрадованно спросил Пит.

– Все есть, да и сам увидишь. Давай переодевайся, бросай вещички, и через двадцать минут внизу в лаборатории, – сказал Влад и чуть раскачивающейся походкой быстро пошагал к себе.

Пит зашел в свой кабинет и осмотрелся. Этот кабинет был закреплен за ним на все время контракта. В кабинете все было так, как он оставил в последний раз, месяц назад. Он положил портфель, несколько минут посидел в своем кресле, таком родном и удобном, посмотрел и переставил фотографию жены с девочками чуть подальше от края стола и принялся за дело. Он быстро переоделся в лабораторную одежду и пошел к лифту. По дороге он вспомнил, как обстояло дело с подготовкой этой совершенно новой научной работы.

Тогда Владу пришла идея попытаться на трансурановую мишень направить предельно разогнанный пучок ядер свинца, подпитав все это еще и максимумом энергии от нескольких независимых источников. Они раздельно друг от друга просчитали возможные результаты эксперимента. Итоги расчетов у обоих получались довольно схожими и сулили много интересного.

Окончательно этот эксперимент они с Владом спланировали полгода назад, доказав в напряженных дебатах на ученом совете возможность его проведения. Дело оставалось за малым. Найти все компоненты, что было очень непросто, добиться разрешения на почти двадцатипроцентный перерасход энергии и дождаться своей очереди.

Пройдя несколько постов контроля, где его также тщательно проверили, Пит лифтом спустился глубоко под землю и оказался в предбаннике ускорителя. Здесь на глубине сотни метров его уже ожидали Влад и еще несколько сотрудников и лаборантов в защитных одеждах. Здесь же у мониторов наблюдения сидела дежурная смена внутренней охраны ускорителя. Пит тоже натянул похожее на космический скафандр одеяние и пошагал следом за всеми в приборный зал.

Андре, как они все тут ласково называли андронный коллайдер, в очередной раз поразил его своей мощью. Питу приходилось бывать и в Беркли, и в Дубне, но виденные им там ускорители были просто лилипутами по сравнению с Андре. Двадцать семь километров трубы, опутанной огромным количеством оборудования, мощные сверхпроводящие обмотки электромагнитов, самые современные детекторы – все это не просто впечатляло.

– У нас все готово, – прозвучал голос Влада в его шлемофоне. – Фермиевая мишень на месте, генератор мезонов раскручивается, ускоритель в рабочем режиме, подстанция готова выдать весь запас, рубильник на старте.

– А кто сегодня на пузырьковой камере? – не удержался от вопроса Пит. – Надеюсь, старина Дук?

– Он самый.

– Славно, уж он-то ничего не упустит.

– Как готовность? – спросил Влад у ассистентов.

Все трое немедленно отрапортовали о полной готовности.

– Ну, с Богом! – сказал Влад и дал команду на старт. На мишень с сердцевинкой из трансуранового элемента фермия были поданы всевозможные виды энергии: мощнейшее магнитное поле, электрическое напряжение, мощный лазер вносил свою лепту пучком фотонов, через открытый канал влетало космическое излучение и поток солнечных нейтрино. А подытоживал все это действие поток ядер свинца, разогнанный кольцевым ускорителем до максимальных скоростей. Целью эксперимента была проверка новой методики получения трансурановых элементов. Это обеспечивалось созданием условий для термоядерной реакции синтеза атомов сверхтяжелых элементов с последующим их делением до искомых элементов.

Но как нередко случается, исход дела решил его величество случай. Во-первых, при монтаже чрезвычайно радиоактивной фермиевой мишени монтажник в изоляционном костюме с непрерывно пикающим радиометром недостаточно подтянул ее, в результате чего при установке мишени стальная шайба вылезла наружу, частично перекрывая фермиевую мишень. Во-вторых, отказали сразу два соседних электромагнита со сверхпроводящими обмотками, в результате чего оказалась нарушена фокусировка, и мощный поток ядер свинца не был достаточно отклонен в нужном направлении и врубился в железную пластину выставляющейся железной шайбы. Туда же оказались направлены и все энергетические пучки коллайдера. А в довершение всего с вероятностью один на миллиард миллиардов в потоке космических лучей, попавших на эту же железную пластину, именно в это же мгновение затесался пришедший из неведомого далека, умудрившийся проскочить всю атмосферу и никем не тронутый высокоэнергонасыщенный антипротон, что и решило исход всего дела.

На железной пластине, что стала временной мишенью коллайдера, произошла целая серия делений и превращений. В результате мощной подпитки запустилась реакция синтеза атомов свинца и железа и образовался один атом элемента 126 с хитрой мюонной пометкой. Он словно крикнул на всю вселенную: «Я здесь», и тотчас же был разрушен осколками ядер, разлетающихся от мишени. Но этого хватило, чтобы совсем в другом конце галактики непосредственно сюда отработал уже пущенный телепорт.

Находящиеся на контрольном пункте ученые едва успели заметить сигнал о вышедших из строя двух электромагнитах и начале запущенной ими реакции, как тут же подстанция вырубила электричество, в том числе и аварийное. Оказалось, что выбитого с таким трудом запаса электроэнергии и близко не хватило для эксперимента. Все запущенные на мишени ядерные реакции без энергетической подпитки немедленно остановились.

При свете дежурных фонариков ученые собрались в вестибюле, обсуждая случившееся. Пит с Владом были просто обескуражены. Такого исхода, в общем-то рядового эксперимента, они никак не ожидали. Лифт не работал, приходилось дожидаться, когда электрики восстановят электроснабжение. У Влада зазвонил мобильный телефон. Он приложил его к уху и начал слушать. Лицо его помрачнело еще больше, он ответил в трубку:

– Так получилось, сами не понимаем.

– Это Линдон Эванс, – сказал Питу Влад, убирая трубку. – Говорит, на подстанции автоматы не отработали и отрубило пол-Швейцарии и Франции. Сейчас аварийщики восстанавливают. – И чуть помолчав, продолжил: – Теперь поплачем!

Именно Линдон Эванс, руководитель ЦЕРНа, оказал им поддержку на ученом совете при обсуждении предстоящего эксперимента.

Пит при свете фонаря быстренько выполнил простой расчет и, словно отвечая сам себе, сказал:

– Примерно тридцать гигаватт соответствуют массе покоя ста килограммов.

В темноте неожиданно мигнули, а затем засветились отдельные светильники. Это заработали дублирующие автономные аварийные энергоустановки. Затем включились мониторы наблюдения вдоль всей многокилометровой трубы ускорителя. Дежуривший у одного из мониторов охранник громко закричал, показывая пальцем на экран:

– Смотрите, там человек.

Подбежавший на крик охранника начальник дежурной смены увидал на экране лежащего ничком человека в зоне силового шкафа электромагнитов.

– Вот вам и причина аварии. Все-таки террористы добрались и сюда. Но как он умудрился спуститься вниз?

Он тотчас же отрядил в зону ЧП наряд охраны на мотоциклах. Вместе с ними отправилась и дежурная бригада электромехаников. В полумраке, при сумрачном свете редких аварийных светильников они добрались до места происшествия за пятнадцать минут.

Большой силовой шкаф, обеспечивающий питание двух сверхпроводящих электромагнитов, был открыт настежь. Огромная тяжелая дверь, когда-то закрывавшая электрошкаф, валялась в стороне. Прямо на пороге шкафа, головой и руками внутрь, лицом вниз, лежал человек. Он был одет в похожий на спортивный, светло-коричневый костюм. Охранники быстро подбежали к незнакомцу, собираясь вытащить его из шкафа.

– Стоп! Пока ничего и никого не трогать, – остановил их старший смены охранников.

– Но его же вовсю трясет, – показал молодой охранник.

Действительно, незнакомца била мелкая непрерывная дрожь.

Тогда по команде старшего двое охранников осторожно, аккуратно держась только за одежду пострадавшего, чтобы, не дай Бог, не прикоснуться к его телу и не попасть под высокое напряжение, вытащили его из шкафа, положили на пол и перевернули на спину. Незнакомец был без сознания, но продолжал трястись как в лихорадке. Видно было, что это совсем молодой темноволосый парень, высокий и крепкий. Глаза у парня были закрыты, на лице как пропечатались жженные ветвистые следы мощных электрических разрядов, рот изредка открывался, чтобы с заметным хлюпаньем вдохнуть очередную порцию воздуха. Ладони обеих его рук были абсолютно черными, а пальцы даже обугленными и, казалось, заметно укоротились.

– Двадцать пять киловольт, и по полной программе, – сказал электромеханик, показывая на ветвистые следы разряда на лице пострадавшего и угольки, оставшиеся вместо кончиков пальцев.

– И все еще жив! Такого просто не может быть.

Второй электромеханик в это время с удивлением рассматривал валяющуюся на полу дверь электрошкафа. Внутренний замок на дверях не был предварительно открыт, а был вырван с мясом, так же как и дверные петли, причем вырван изнутри. На внутренней поверхности двери были отчетливо видны две симметричные вмятины. В самом электрошкафу, за исключением почерневших, обугленных контактов, все было в порядке. Никаких механических повреждений, никаких признаков внутреннего взрыва, порвавшего замок и петли не было. Невероятно, но все говорило о том, что дверь была вырвана изнутри этим незнакомцем.

– Аккуратно грузите террориста на платформу, и везем его к грузовому лифту, – сказал старший караула. – Как только включат лифт, будем поднимать. Эсбешники будут просто счастливы, если он достанется им живой. Это ж надо, такой молоденький, а уже террорист.

Глава шестая

Террорист

Острая боль шла отовсюду. Скам только что очнулся и теперь прислушивался к себе, оценивая свое состояние. Состояние было хреновым. Лицо, руки, ноги. Болели даже внутренние органы, досталось видно и им. Скам чувствовал, что процессы регенерации идут по всему организму. Он попытался вспомнить, что с ним случилось, в какой такой переделке он побывал.

Они с Неждом вошли в портал, но не успел он даже подумать о пункте назначения, как произошел перенос. Скам отчетливо помнил, что перенос состоялся: ощущение мгновенной потери себя при телепортации в памяти сохранилось. А вот далее: темное закрытое пространство. Разряд в руки и лицо электрическим током огромной величины. Попытка вырваться. Вперед нельзя, там ток. Удар всем корпусом и локтями из последних сил назад. И черный провал в памяти.

С закрытыми глазами Скам начал оценивать свое внешнее состояние. Он лежал на чем-то достаточно удобном до пояса накрытый мягкой тонкой тканью. На обнаженной груди и голове ощущались посторонние предметы, возможно приборы или датчики. Рядом, словно метроном, что-то мерно попискивало. На лице, на кистях обеих рук чувствовались повязки. И что-то очень мешало дышать. Скам аккуратно шевельнул языком. Через рот в горло была заведена трубка. Насколько он осознавал себя, именно появление этой трубки и привело его в чувство. Значит, его совсем недавно поместили здесь со всеми этими приборами.

Медицина была совсем чужая! В империи даже на самых окраинных планетах давно не практиковались контактные и медикаментозные методы лечения. В самых тяжелых случаях в физрастворе. И никаких тебе повязок, лекарств. Организм сам по себе сильнее всяких болячек и справляется практически с любой болезнью или травмой даже без участия высшей нервной системы. За ней же только контроль.

На автомате Скам мгновенно чуть притормозил внешние регенерационные процессы, а также вернул все показатели организма в латентное, болезненное состояние. Сердцебиение – слабое, дерганое; дыхание – редкое и затрудненное; электрические потенциалы – хаотичные. Именно такими они были некоторое время назад, в момент возвращения в сознание.

Наставления из курса выживания были вбиты в подсознание и доведены до автоматизма. Тут наставник был тверд и неотступен.

– Оказавшись в непонятной ситуации – замри, не дергайся, никаких резких движений. Включи все органы чувств. Максимум информации от всего окружающего, минимум от себя.

Накоротко протестировав весь свой организм, чтобы ничего не упустить, Скам отметил про себя:

«Порядок, вроде бы все обошлось. Интересно, сколько же я пробыл в отключке. И куда девался Нежд?»

Скам ментально попытался связаться со своим попутчиком, но не получил никакого ответа. Особых оснований волноваться за судьбу загадочной птицы вроде бы и не было. Нежд был опытным путешественником и, наверное, не раз бывал в разных переделках, выкрутится и из этой. Тем более его могло телепортировать в совершенно другое место.

Ну а теперь, что тут у нас вокруг.

– Так, внешняя температура вполне комфортная, гравитация вроде как чуть пониженная, дышится нормально, но присутствует много незнакомых запахов, и еще что-то непривычное.

И тут он наконец сообразил, в чем резкое отличие этого мира, в котором он очутился, от его собственного. Здесь не чувствовалось постоянного ментального давления, присущего их мирам…

Дальнейшим его размышлениям помешали. Он услышал голоса, кто-то приближался к его лежаку. Голоса звучали все ближе, затем Скам почувствовал, что этот кто-то остановился рядом с ним и наклонился разглядывая. Затем Скам ощутил прикосновение теплой человеческой руки к своему горлу, и чужой палец нажал на его аорту в месте мерцания кровепотока. Затем эта же рука коснулась его глаза, оттянула веко и приоткрыла его глаз. Скам заставил зрачок не реагировать на слепящий свет.

Он только отметил про себя, что его посетили настоящие гуманоиды, и тот, кто наклонился и потрогал его, и тот, что стоял чуть позади, оба в белых одеяниях.

Голоса зазвучали вновь, и тут Скам осознал, что язык ему абсолютно неизвестен. Своим резким гортанным звучанием он просто диссонировал с плавными, напевными известными ему языками империи. И не одного знакомого слова или звукосочетания, ни один из известных ему языков в империи не звучал так. Скам стал старательно запоминать все, что слышал. Даже ему, по одной из его будущих специальностей структуальному лингвисту, представлялась вся мера сложности в освоении такого языка.

Голоса звучали все слабее и слабее, удаляясь.

Скам включил ментальное зрение, сначала осторожно, а затем аккуратно наращивая его мощность, просканировал место, где он находился. Ментоэхо позволило ему оценить размеры помещения, в которое его поместили, установить расположение близлежащих предметов и, конечно же, определить наличие живых существ в помещении. Так вот живых существ оказалось двое, они находились в отдалении от него у дальней границы помещения. Ментально они ничего не излучали, а ощущались только как компактный концентратор живой мыслящей энергии и не более. Кстати, отметил про себя Скам, те двое, что только что подходили к нему, а теперь покинули помещение, ощущались именно так же.

Нужно было срочно решать, оставаться ли для вида в этом коматозном состоянии, анализируя пока то, что имеет, или начать проявлять активность. Наличие аппаратного жизнеобеспечения, пусть в некоторой степени и примитивного, могло свидетельствовать о достаточном техническом уровне развития аборигенов, а значит, не исключалось и всевозможное наблюдение, как приборное за показателями его организма, так и внешнее видеонаблюдение. Об этом почти несомненно свидетельствовало появление двоих в белых одеяниях. Наверняка приборы зафиксировали изменение каких-то показателей его организма в момент возвращения сознания. Хорошо, что он мгновенно среагировал и подправил их.

– А два других аборигена в помещении, возможно, наблюдатели или охрана.

– Пожалуй, какое-то время нужно переждать.

Даже сквозь закрытые веки Скам ощущал, как ослабло естественное освещение, практически до полумрака, что свидетельствовало о наступлении темного времени суток. Благодаря этому ему удалось определиться с длительностью суток на данной планете. Конечно, довольно приблизительно, но для начала хотя бы так.

За ночное время дважды включался яркий искусственный свет, к нему подходил кто-то из персонала и вводил в его вену разные жидкости, наверняка лекарственные средства и, возможно, питание. По крайней мере, так оценивал его организм эти вливания. И снова в помещении царил полумрак.

В течение этого временного промежутка Скам полностью адаптировал себя к новому миру, с учетом, конечно, своего псевдокоматозного состояния и получаемой информации. Он отстроил ментальное зрение, расширив горизонты его действия еще на несколько помещений, наладил дальнеслух, запоминая и анализируя разговоры всех, кто попадал в зону слышимости. Он окончательно разобрался с назначением приборов, выставленных вокруг него. Волевым усилием Скам подкорректировал все характеристики своего организма, сведя их к самым минимальным, соответствующим его состоянию, которое он старательно демонстрировал внешне через эти самые приборы.

В инфракрасном диапазоне Скам насколько смог поизучал и самих аборигенов, благо это можно было делать и с закрытыми глазами. Он просто просветил как рентгеном тела двоих охранников, находящихся в помещении, а также одного из тех, что периодически подходил к нему. Костяк на первый взгляд ничем не отличался. Голова, торс, две руки, две ноги. Жизненно важные органы тоже все на месте.

Это радовало. Будет легче адаптироваться, да и вообще при хорошем раскладе он мог просто сойти за местного.

Чрезвычайно удивительной оказалась ментальная характеристика аборигенов, по крайней мере тех, что оказались в нужной близости для его изучения. Во-первых, в доступном ему диапазоне они не излучали в ментальной сфере никаких сигналов. Во-вторых, их мыслительная сфера оказалась закрыта для проникновения его ментального щупа. Скам в возможных пределах поварьировал частотными характеристиками ментального щупа, ничего не изменилось. Все это свидетельствовало о наличии мощного защитного экрана в их черепной коробке, естественного или искусственного происхождения, или же говорило об их, аборигенов, примитивности и недоразвитости.

Был, однако, и положительный момент в его анализе. Как оказалось, в ментальном поле каждый абориген все-таки просматривался как отдельный индивид, в виде компактного концентратора живой мыслительной энергии, и каждый со своими индивидуальными чертами, вроде как с ментальной меткой, но не более. Однако этого было вполне достаточно, чтобы с помощью ментального зрения Скам мог легко отличать их друг от друга. При его абсолютной памяти это было совсем несложно. Теперь он мгновенно узнавал, кто появляется в его и соседних помещениях, какая очередная смена приступила к дежурству, кто приходит и проверяет его состояние.

И был еще один достаточно интересный факт, отмеченный им при ментальном наблюдении за соседними помещениями. Там тоже находились лежачие больные, по одному, по два в помещении. К ним изредка заходили и подходили местные аборигены, почти всегда одни и те же. По-видимому, медперсонал. А вот постоянно находящихся в тех помещениях и периодически сменяющихся не было, в отличие от тех, кто постоянно нес вахту в непосредственной близости от него.

В принципе такой ментальный анализ, выполненный им, был прекрасной подготовкой к испытанию по ментальной технике там в империи. А может именно сейчас он как раз и проходит такое комплексное испытание?

Скам уже полностью восстановил свое здоровье, сохранив, однако, все первоначальные внешние признаки, ожоги, царапины, неестественную бледность. Приборы также послушно выдавали неизменную первоначальную картину его состояния. Как говорится, стабильное тяжелое.

Про себя он уже не единожды проговорил все фразы и предложения нового для него языка, уже научившись, насколько ему удалось, вычленять слова, смысловые группы, устоявшиеся выражения. Ко всему прочему ему казалось, что в звучании чужого для него языка проскакивают чуть заметные нотки чего-то знакомого, похожего, встречавшегося ему совсем недавно. Он пытался вспомнить, но не мог. Или его абсолютная память давала сбой, или информация была отмечена только на уровне подсознания и анализировалась пока там. В этом случае требовалось просто подождать. Как только количество нужных фактов достигнет некоторого порогового значения, подсознание выдаст на-гора готовое решение или ответ на загадку.

Скам зафиксировал и индивидуальные отличия в говоре аборигенов, в их интонациях, а также характеристики их речевого аппарата. Однако все это пока ни на шаг не приблизило его к смысловому пониманию разговоров и речи в целом.

В данном состоянии получить более полную информацию было уже крайне затруднительно, пора было переходить к активной фазе.

Скам попытался спрогнозировать действия аборигенов при его «внезапном» выходе из комы. Имелось несколько вариантов развития событий. В любом случае от него чего-то ждут, и верней всего информации. И вполне вероятно, эта информация связана с его появлением и полученным им поражением от электричества.

Чисто академический интерес врачей и ученых к его особе? Тогда на него навалятся медики.

Или на него что-то вешают? На это указывает наличие солидной охраны. Тогда здесь обязательно сунут нос местные службы безопасности, или как их там. Тогда может быть все что угодно, вплоть до заключения под стражу, как это делается и в империи. И тщательное расследование. Нужна хоть какая-нибудь легенда. Придется демонстрировать полную потерю памяти, вплоть до потери умения говорить. При электрическом ударе такой силы тока не то что память, жизнь потеряешь.

– Кстати о памяти, – подумал Скам. Он мысленно пробежался по всем событиям, произошедшим с ним за последнее время, до момента его загадочного появления здесь в этой лечебнице, а точнее на этой планете. Помнилось все. Перед его памятным взором прошли каникулы, путешествие на Андору, хортовские эпизоды и, конечно же, испытания. Вспомнился ему и тот загадочный взгляд наставника после прибытия Скама из первого испытания. Да и во втором испытании была какая-то загадка. Уж очень непонятной была легкость, с которой он решил проблему, над которой билось множество людей до него. И зачем вдруг объявился Нежд?

Тщательно обдумав все это и не найдя ответов на придуманные вопросы, возможно, надуманные им без всяких на то оснований, Скам решил поспать несколько часов до утра. После «электрических» передряг и болячек отдых совсем не помешает, несмотря на то, что он мог обходиться без сна по несколько суток.

Он проснулся, когда полумрак в помещении сменился ранним утренним светом. Не дожидаясь появления первых посетителей, Скам широко открыл глаза, оторвал голову от лежанки, а затем и вообще уселся на нее. Тут же словно только что обратил внимание на мешающую дышать трубку, вытащил ее изо рта, а затем сорвал повязки и все провода, подсоединенные к его телу. Он с явным интересом вертел головой по сторонам, рассматривая во все глаза окружающую обстановку. Визуально помещение оказалось именно таким, каким он и рисовал его себе, используя данные ментального зрения. Его лежанка стояла практически посредине большой комнаты, с двух сторон обставленная различными приборами. Оконный проем оказался значительно больше, чем он себе представлял. К тому же окно перекрывала мощная металлическая решетка, что подтвер-ждало его догадку о чрезвычайных мерах по его охране.

Из стоящего рядом с его лежанкой небольшого хранилища с дверцей Скам достал свою одежду. Он еще вчера унюхал ее здесь, чему чрезвычайно обрадовался. Видно, вечером в суматохе, связанной с его появлением здесь, у аборигенов не дошли руки поизучать его одежду, они и сложили ее в прозрачный кулек и поместили рядом с ним в это небольшое хранилище. Скам быстренько натянул на себя свои штаны и куртку. Выполненные из прочных материалов, они оказались целы и невредимы.

А к нему уже спешила целая делегация аборигенов. Быстро среагировали.

Это еще раз подтвердило его догадку о наличии постоянного наблюдения за ним.