Пересечение Бомштейн Илья
Впереди всех к нему двигались двое в белых одеяниях, уже знакомые ему своими ментальными метками. Именно они первыми были у него в конце предыдущего светового дня после прихода его в сознание. Сейчас Скам видел их визуально, накладывая на их внешний облик их личные ментальные метки.
Никаких видимых отличий аборигенов от своих соплеменников на первый беглый визуальный взгляд Скам не обнаружил. Это было на самом деле хорошо, меньше вопросов хотя бы по этой части.
А из бокового помещения к нему шагала женщина? Его еще раньше смущало некоторое незначительное, но все же заметное отличие этой ментальной метки от других, а сейчас при взгляде глазами все стало на свои места. Небольшой рост, роскошные волосы и большие молочные железы, хорошо заметные даже под белым одеянием. Да, женщина. Именно она выполняла медицинские процедуры над ним, принося все необходимое из бокового помещения. И сейчас она несла оттуда очередную порцию инструментария для очередных процедур. Заметив, что это только абсолютно пустые стеклянные емкости с иглами, Скам чисто интуитивно сообразил, что теперь собрались брать жидкости из него, анализы, биологические пробы.
«А вот это нам явно ни к чему, – подумал Скам. – Найти предлог и отказаться».
Последние двое спешащих к нему, и которых он условно называл охранниками, по-видимому, ими и оказались. Высокие и крепкие, одетые в одинаковые, наверняка, форменные одежды, они оба держали в руках небольшие черные предметы, с круглыми отверстиями на концах, очевидно оружие, да еще и направленное в его сторону.
Едва он охватил всю эту картину коротким взглядом, как события пошли по нарастающей.
Сначала один из первой двойки невысокий и с очень короткой стрижкой резкой фразой и вполне понятным жестом удалил из помещения женщину. Второй на голову выше, с густыми светлыми волосами стоял рядом и внимательно смотрел на Скама. Затем он повернулся и что-то быстро сказал подходящим к месту действия охранникам.
Охранники подошли к Скаму, держа свое оружие наготове. Один из охранников остановился в шаге от Скама и навел оружие прямо ему в грудь. Второй подошел вплотную и, доставая что-то из кармана, сказал одно короткое слово, кивнув при этом в сторону его рук.
«Руки?» – удивленно подумал Скам и протянул свои руки навстречу охраннику.
Молниеносным движением тот защелкнул на руках у Скама похожий на два кольца предмет. Стальной и прочный предмет намертво соединил обе его руки. Скам только отметил про себя ту безупречную ловкость, с которой охранник исполнил свой трюк. Охранники отошли чуть-чуть в сторонку, предоставив место действия своим руководителям. Однако оружие они все также держали наготове.
«Нет, консилиумом медицинских светил тут явно не пахнет. А инкриминируют мне что-то очень серьезное, о чем могу и не догадываться. И почему-то очень меня побаиваются».
Светловолосый на шаг приблизился к Скаму, сидящему на краю лежанки, и начал спрашивать. Скам сразу догадался, что это именно вопросы, и сейчас внимательно смотрел за движением губ и жестикуляцией говорящего. Для хотя бы поверхностного понимания чужого языка ему требовалось визуальное и звуковое обозначение предметов, действий и понятий, пускай не очень обширное, только для примера. Он еще раз пожалел об отсутствии возможности ментального общения с аборигенами, что позволило бы многократно ускорить изучение чужого языка.
Чтобы показать, что он ничего не помнит и ничего не понимает, Скам попытался развести руки в стороны. Железные предметы на руках не дали ему сделать это, так что удалось лишь чуть-чуть развести ладони.
Светловолосый, словно поняв это, начал задавать другие вопросы. Скам уловил, что каждый из этих других вопросов нес одну и ту же смысловую нагрузку, но по звучанию значительным образом отличался.
– Спрашивает на разных языках, – догадался Скам. – Хочет узнать, на каком языке говорю я.
Это, с одной стороны, усложняло лингвистическую задачу, но с другой – давало объяснение некоторым непоняткам, возникшим в результате анализа всего лингвистического материала, накопленного Скамом за прошедшее время. Его с самого начала смущали серьезные различия в разговорах разных лиц, наблюдаемых им.
Скам снова шевельнул ладонями и чуть-чуть пожал плечами.
Светловолосый пристально посмотрел на Скама и жестами велел ему подниматься на ноги и следовать за собой. Коротковолосый начал громко говорить, похоже возражая против таких действий. Светловолосый ответил очень резко и направился к выходу. Правую руку с каким-то предметом он прижимал к щеке и что-то негромко наговаривал.
«Смотри ты, и связь у них имеется», – подумал Скам, по привычке вслушиваясь и запоминая разговор.
Один из охранников все тем же оружием ткнул Скаму в грудь и очень понятными жестами повторил команду светловолосого: на выход! Второй охранник отошел чуть в сторону, держа оружие наготове. Они по лестнице спустились в большой зал, по-видимому, вестибюль и вышли на свежий воздух.
Они находились в широком промежутке между двумя рядами зданий. Охранники уже убрали из виду оружие и стояли у Скама по бокам, придерживая его за руки. Между рук Скама прямо на металлических кольцах лежал какой-то элемент одежды.
«Не хотят афишировать для окружающих», – подумал Скам.
Он уже несколько минут стоял в окружении охранников среди движущейся людской массы, осматриваясь по сторонам, проверяя свои ощущения, внюхиваясь в незнакомые запахи. Гравитация была на самом деле чуть пониженной, в воздухе ощущалось большое количество углеводородов и пыли. На синем небе висело желтобелое светило.
«Звезда – желтый карлик, спектральный класс G. Ночью, если будет возможность и будут видны звезды, удастся определиться, куда же его все-таки занесло».
Мимо непрерывным потоком двигались машины, отличающиеся размерами, формой, цветом. От них ощутимо несло резкими запахами не полностью сгоревших углеводородов. По всей видимости, машины были оснащены двигателями внутреннего сгорания.
Одна из машин черного цвета отделилась от потока и подъехала к ним. Сразу же рядом объявился и светловолосый. Он распахнул заднюю дверь, и охранники посадили Скама между собой. Машина тут же сорвалась с места и через мгновение влилась в общий поток машин. Светловолосый сидел на переднем сиденье и несколько раз рукой и голосом показывал водителю направление и нужные повороты. Во время движения Скам во все глаза рассматривал окружающую картину. Однако зажатый с обеих сторон крупными фигурами охранников, он мало что видел, и поэтому смотрел только вперед.
Поселение уже закончилось, и теперь они ехали по широкой дороге среди полей и небольших пролесков, стоящих вдоль дороги. Их машина догнала колонну огромных, громко пыхтящих грузовых машин и попыталась по свободной левой полосе, вдоль разделительного бруствера, на скорости обогнать всю колонну машин, идущих впереди. В этот момент идущая среди грузовиков небольшая легковая машина вдруг резко приняла влево, к самому брустверу, отделяющему их полосу от полосы встречного движения, полностью закрывая возможность обгона, и начала резко тормозить. Чтобы не врезаться в нее, водитель их машины вернулся вправо в свой ряд за мчащейся впереди колонной. В то же мгновение затормозившая машина оказалась практически рядом с их машиной, перекрыв все возможности для маневра. А сзади идущая машина, ускорившись, поджала их к самым грузовикам. Их машина сразу оказалась в западне. Светловолосый только успел что-то крикнуть водителю, а охранники взяться за оружие, как раздались сухие, негромкие щелчки. Это оказались выстрелы из того же оружия, что и носили с собой его охранники. Скам с трудом успел отклонить голову от летевших в нее небольших блестящих снарядов. Остальные не успели. Через мгновение все окружавшие Скама люди оказались мертвы. Он это сразу понял по отверстиям, появившимся в головах его охранников и по выплеснувшейся толчками оттуда крови. Это вызвало настоящий шок у Скама. В империи жизнь каждого гражданина была высочайшей ценностью и охранялась всей мощью государства и техники. Здесь же все было не так. Легкость, с какой аборигены убивали себе подобных, просто ужаснула.
Однако действия, предпринятые перехватчиками, продолжались. Потерявшая управление их легковая машина была мягко принята на себя впереди идущим грузовиком, плавно затормозившим. Из него выскочило сразу несколько аборигенов и подбежали к их машине. Они вытащили одного из убитых охранников, мешавшего им, и за руку вытянули единственно оставшегося в живых Скама на улицу. Его сразу же освободили от сцеплявших его руки колец и потянули в сторону своего грузовика. Скам бегом побежал следом за людьми, только что по неизвестной причине убивших за исключением его всех остальных пассажиров, бывших в легковой машине, но в то же время освободивших его из лап светловолосого. Они втроем забрались в кабину грузовика, и гонка продолжилась.
Грузовик с хорошей скоростью мчался по дороге. Скам сидел на переднем сиденье между двух крепких мужчин правее водителя. Сидеть втроем на одном сиденье было тесновато. Ко всему прочему, аборигены громко разговаривали и размахивали руками, по всей видимости, обсуждая итоги проведенной операции. Водитель также принимал активное участие в разговоре, даже умудряясь при этом тоже размахивать руками, бросая руль. Хотя еще в легковушке Скам отметил про себя, а сейчас заметил и на грузовике, что здешние машины не имеют никаких устройств типа автопилота и управляются чисто вручную.
Сейчас сидя в грузовике, не имея пока никакой возможности вмешаться в происходящие события, Скам выполнял сразу три действия. Он внимательно смотрел в огромное окно автомобиля, изучая местность, обстановку, окружающую действительность. Он внимательно вслушивался в разговоры своих соседей, систематизируя и запоминая их все. Он анализировал состояние дел.
«Надо же было так угораздить! Неведомо как оказаться на неизвестной планете и сразу же угодить в самую гущу событий, в разборки аборигенов. А если к тому же и разборки эти имеют непосредственное отношение к его персоне, похоже, даже из-за него, то это уже перебор. Здесь того и гляди, тоже получишь дырку во лбу».
Он тотчас же вспомнил о струйках крови, толчками выливавшихся из голов его бывших соседей по легковой машине, и на мгновение ему стало нехорошо.
Машина свернула с широкой дороги в небольшой пролесок, съехала на узкую чуть заметную среди травы дорожку, некоторое время ехала по ней и, наконец, остановилась. Здесь уже стояла, как видно наготове, блестящая черная легковая машина. Они все, кроме водителя грузовика, пересели в эту машину, и машина тотчас же сорвалась с места, быстро набрав высокую скорость. Скам отметил про себя, что никто из его сопровождающих даже и не пытался разговаривать с ним, словно зная о его «полной потере памяти».
Здесь в легковой машине ему сиделось намного вольготнее, чем ранее до этого, так как один из его сопровождающих уселся впереди с водителем легковушки. Второй сопровождающий, высокий, темноволосый, сидел рядом со Скамом на заднем сиденье, наклонившись вперед и о чем-то негромко разговаривая с передним. Так что Скам был предоставлен самому себе и мог заниматься тем, чем хотел, что он и делал. Он смотрел в боковое стекло, разглядывая места, в которые его занесло. За окошком проносились пролески, поля, неширокая речушка, снова пролески и поля. Видно было, что аборигены здесь тщательно следили за окружающей природой: пролески были аккуратные, поля покрыты ровными рядами одинаковых невысоких растений, дорога ухожена. Именно вдоль этой дороги Скам впервые на этой планете увидал образцы письменной информации. Она была представлена в виде щитов с надписями – то ли указательными, то ли информационными.
Скам смотрел на окружающую картину, но мысли его снова вернулись к только что произошедшим событиям. По тому, как было исполнено его освобождение, сразу чувствовалось, что операция была четко спланирована и проведена профессионально. Хотелось надеяться, что на этом хотя бы часть неприятностей закончится и можно будет и прогнозировать свои дальнейшие действия, а может, и делать что-то самому для скорейшего возвращения домой.
Сосед справа легонько ткнул рукой в плечо и чтото спросил. Скам развел руками в непонимающем жесте, показал на свой язык пальцем и им же постучал себе по голове. В принципе он уже и сейчас был готов заговорить на чужом языке. Кое-какая информация, зрительная, слуховая, полученная им за это время, позволяла уже это сделать, но лучше бы немного практики с готовым помочь собеседником. Так что следовало еще немного подождать более удобного случая.
Они еще раз поменяли машину, пересев теперь в темно-зеленую легковушку с затемненными задними стеклами, и теперь проезжали через небольшие населенные пункты. Впереди открылся огромный водоем с аккуратными жилыми сооружениями вдоль берега. Машина какое-то время ехала вдоль побережья и, наконец, проехав сквозь небольшой лесок или парк, остановилась перед большими коричневыми воротами.
Ворота медленно откатились в сторону, и они очутились перед двухэтажным жилым сооружением. У самого входа их встречал абориген в черном одеянии, с черными волосами на голове и к тому же с черными волосами на лице, правда, аккуратно подстриженными. Он стоял и разглядывал Скама, а когда сопровождающий подвел Скама к нему, сразу начал задавать вопросы. Скам в который раз уже за этот день развел руками, показал пальцем на свой язык и постучал им же по своей голове. Чернобородый еще раз внимательно посмотрел на него, затем кивнул головой и сказал сопровождающему несколько фраз. Тот коротко ответил и повел Скама в жилище.
В помещении на нижнем этаже, куда надзирающий привел Скама, стояло несколько небольших столиков, за которыми сидели и ели другие аборигены. Скам тотчас же почувствовал, насколько он голоден. Рот мгновенно наполнился слюной от запахов еды, доносящихся от столов. Сопровождающий подвел его к одному из столов и показал рукой на стул. Скам уселся за стол и огляделся по сторонам. Ему надо было посмотреть, как питаются на этой планете, какими приспособлениями пользуются, какие блюда и в какой последовательности едят, да и как себя ведут за столом.
Этого короткого обзора в принципе хватило Скаму, чтобы полностью уяснить все процедуры поедания пищи, да и больших отличий, на первый взгляд, он и не заметил. В это время к столу подошла женщина в темнокоричневом глухом костюме, с покрытой в темную ткань головой и поставила на стол невысокую белую емкость с жидкой пищей.
Пока он небольшим блестящим металлическим черпачком хлебал горячую похлебку, он устремил свой взор в дальний угол помещения, где обнаружился большой светящийся экран информатора, пускай не голографический, но с очень неплохим разрешением. Быстренько подстроив слух и дальновидение, Скам буквально впился глазами в экран, даже прервав процесс поглощения пищи. Еще бы, шла явно новостная программа, сопровождаемая не только звуковым комментарием красивой молодой аборигенки, но и письменной бегущей строчкой внизу экрана. Показываемые на экране события были кратковременными и быстро сменялись. Вдруг на экране появилась та самая машина, на которой светловолосый с охранниками куда-то вез его из лечебницы. Машина стояла на краю дороги в окружении нескольких одинаковых машин с синими мигающими фонарями наверху. Рядом стояли аборигены в одинаковой форменной одежде. Вероятно, это были представители местных структур безопасности. Крупным планом показали, как тела убитых доставали из машины и укладывали у дороги.
– Очень оперативно, – подумал Скам. – Интересно, ищут нас сейчас, или все это сделано с ведома властей.
Он доедал похлебку, но все так же внимательно смотрел на экран, вслушиваясь, вглядываясь и анализируя всю информацию, получаемую с экрана. Сами по себе кусочки чужой жизни, наблюдаемые сейчас им на экране, были чрезвычайно интересными и полезными, но вкупе со звуковым и тем более письменным сопровождением позволили ему совершить качественный прорыв в деле познания чужого языка. Специальная лингвистическая подготовка, наконец, исполнила свое предназначение.
Скам вдруг осознал, что от понимания некоторых отдельных слов он перешел к пониманию целых фраз, да и вообще начал понимать почти все из речи женщины-комментатора с экрана информатора, а также многое из разговоров за некоторыми соседними столами. Правда, не все. По крайней мере, за самым близким к нему столом разговор шел на другом языке, из которого он с большим трудом вычленил только отдельные понятные ему слова. Но все это уже было делом наживным. Скам не сомневался, что по мере получения новой информации, да при наличии хотя б ненадолго спокойного времени он гарантированно разберется во всех языках, существующих на этой планете.
Только вот гарантировать ему спокойного времени никто не смог. События продолжали развиваться.
Сначала кто-то громко крикнул:
– Тревога, полиция!
Мгновенно все начали выскакивать из-за столов. Затем послышались звуки выстрелов, а во дворе и даже более громкие разрывы. В руках у посетителей откудато само собой возникло оружие, и они немедленно начали занимать позиции вдоль окон. Через открытые двери Скам увидел, что это же самое происходило в соседних помещениях, там тоже готовились к схватке. Сопровождающий Скама незамедлительно побежал к окну, вытащив из-за пазухи свое оружие.
Скам остался в одиночестве за своим столом, решая, что же делать ему в данной ситуации. Долго думать ему не дали. Вместе с шумом разбиваемых стекол в помещение влетело несколько круглых предметов, из которых во все стороны выделялся белый дым, стремительно заполняя все помещение.
«Смотри ты, газы, да, небось, и отравляющие!» – сообразил Скам, мгновенно затаивая дыхание.
Белый дым быстро заполнил все помещения. Видимости не стало никакой. Скам плотно закрыл глаза, наглухо заблокировал дыхание и перешел на инфракрасный диапазон. Где-то с полчаса он мог обходиться без дыхания и спокойно наблюдать за развивающимися событиями. Аборигены в помещениях кашляли, закрывая рот руками, падали на землю и замирали. Кто-то пытался закрывать органы дыхания кусками материи, но спасения не было. Скам быстро подполз к ближайшему пострадавшему и проверил его состояние. Пульс был слабый, но отслеживался. Это внушало надежду, что газ был все-таки не ядовитым, а скорее усыпляющим. Скам мгновенно улегся рядом, приводя внешние показатели своего организма в соответствие с лежащими рядом. Он едва успел.
Через окна и двери в помещение стремительно ворвались десятки аборигенов в спецодежде с круглыми дыхательными аппаратами на их лицах. В два окна с улицы появились две трубы, с шумом подающие внутрь помещений воздух.
– Вентилируют, – сообразил Скам, значит, сейчас дела пойдут дальше.
Так оно и оказалось. Всех пострадавших от действия газа начали выносить на улицу. Разбившись парами, аборигены в спецодежде и масках укладывали задержанных на специальные тележки и вывозили через двери. Пришла очередь Скама. Двое спецназовцев за плечи и за ноги подняли его на тележку и повезли из здания. Скам даже успел удивиться, насколько мощными оказались эти двое, так легко, словно перышко, они его забросили на тележку.
Покуда его везли по свежему воздуху, Скам с высоты тележки успел рассмотреть то место, куда свозили задержанных. Это оказалась большая лужайка, где всех укладывали рядами на траву. Над ними уже хлопотали аборигены в белых одеяниях. Из своего опыта, правда еще небольшого, Скам сделал заключение, что это медики. Эти медики делали уколы и вентиляцию легких очередному пострадавшему и переходили к следующему. Пока происходили все эти действия, Скам получил множество ценной лингвистической информации, зрительной, звуковой и понимал уже многое из того, что говорилось вокруг.
И как только его уложили на траву, а здоровые молодцы отправились за очередным пациентом, Скам уселся на землю, нарочито оглядываясь по сторонам.
– Гляди ты, один уже очухался, – сказал кто-то слева.
– Быть не может, газ действует не менее часа, а ему еще и антидот не вводили.
– Открой пошире глаза, видишь, сидит.
Двое медиков сразу отправились в его сторону. К ним присоединились еще двое в форме все с тем же, уже привычным по виду оружием в руках. Они подошли к Скаму первыми, держа оружие наготове, и в очередной раз руки Скама оказались скованы уже знакомыми металлическими кольцами.
– Это уже начинает надоедать, – подумал Скам, но предпринимать никаких действий не стал, хотя без труда мог в любой момент разорвать соединяющую кольца цепочку. Он уже убедился в этом в предыдущий раз, когда его везли в машине со скованными руками. Тогда он попробовал только слегка растянуть кольца, и цепочка легко подалась.
В порядке очереди за него принялись медики. Один сразу проверил пульс и заставил Скама глубоко дышать ртом и носом. Затем второй медик уложил Скама на землю, установил рядом небольшой аппарат и через простенькие зажимы подтянул к рукам и ногам Скама тонкие провода. Задрав к подбородку Скамову безрукавку, он одной рукой прижимал к голой груди Скама небольшой круглый предмет, а другой рукой манипулировал с прибором.
«Ну вот, глядишь, и сердечко проверят», – шутя над самим с собой, подумал Скам, поняв суть проверки.
– Уникум, – сказал один из медиков. – Остальные лежат, и еще полежат, а этому хоть бы хны.
– Абсолютно здоров, можете везти его хоть на ракете, а не то что на вертолете, – сделал заключение второй медик, обращаясь к стоящим рядом спецназовцам и отвечая на их вопрос. Теперь Скам понимал почти каждое слово, сказанное окружающими, и даже немножко гордился этим.
Бойцы скомандовали Скаму подъем и, взяв его под руки, повели на край поляны, где стояла похожая на огромного жука машина, с огромным вращающимся винтом наверху. По лесенке он вместе с ними, сутулясь и пригибая голову, поднялся на борт машины. Винт вверху зашумел изо всей силы, и машина, оторвавшись от земли, начала подниматься кверху.
Глава седьмая
Тюрьма
Сверху чужая планета выглядела еще прекрасней. Небольшие речушки, аккуратные водоемы, окруженные зелеными лесочками и полями, четкие полоски дорог, коричневых и серых, словно игрушечные разноцветные жилища и селенья. Видно было, что все это выполнено и содержится с любовью, с хорошим чувством красоты и порядка.
Вертолет быстро долетел до очень большого поселения и приземлился на окраине во дворе серого мрачного здания с зарешеченными окнами, окруженного высоким забором, по верху которого была натянута колючая проволока.
– Прибыли, вылезай, – сказал один из охранников Скаму.
Они выгрузились на бетонное покрытие двора, и у Скама появилась возможность осмотреться. Здание было обветшалым. Это было заметно по отдельным трещинам, местами осыпавшейся штукатурке. Охранники не дали Скаму времени поглазеть по сторонам и сразу повели его внутрь здания, все так же поддерживая под руки. Сразу на входе их встретили еще двое аборигенов с оружием и в форме, они тщательно обыскали, точнее ощупали, Скама, и уже впятером – Скам и четверо охранников – вошли в большое помещение, перегороженное посредине мощной решеткой. Решетка откатилась в сторону – и четверка вооруженных аборигенов, как говорится, из рук в руки передала Скама следующей паре вооруженных охранников.
– К начальнику, – сказал один из прибывших вместе со Скамом спецназовец. – И вот эти бумаги.
Он вручил встречающей парочке небольшой, повидимому, сопроводительный пакет. Охранники повели Скама дальше по длинному тоже обветшалому коридору и, наконец, ввели его в большое помещение.
В центре помещения на удобном сиденье за большим столом сидел полный круглолицый и практически безволосый начальник. Помещение было строгим, но аккуратным, видно было, что здесь совсем недавно проведен ремонт. То, что это и есть начальник, было сразу заметно по поведению доставивших Скама охранников. Посадив Скама на сиденье прямо напротив директора и передав тому пакет, охранники просто замерли по стойке смирно, поедая начальство глазами. Начальник достал из пакета бумаги, внимательно прочитал их и только тогда устремил на Скама тяжелый пронзительный взгляд.
– Террорист, говоришь? Полная амнезия, язык проглотил или вообще глухонемой? Здесь заговоришь, а если понадобится, то и поможем, – и он почти в упор посмотрел на Скама полным ничем не прикрытой ненависти взглядом.
– В шестую камеру его для начала, а там посмотрим на его поведение.
Начальник отвернулся от присутствующих и продолжил свою работу с компьютером, от которого его оторвали.
Пройдя еще через один шлюз-коридор, также отгороженный мощной решеткой и тщательно охраняемый, Скам, подталкиваемый стволами оружия охранников, дошел, наконец, до шестой камеры. Это был каменный мешок, словно вырубленный в скале и отгороженный от общего коридора, только на этот раз мощной решеткой-дверью. Один из охранников отомкнул замок на решетке, открыл проход, в то время как второй взял оружие наизготовку. Первый охранник расстегнул наручники на руках у Скама и подтолкнул его в камеру:
– Вон там справа, наверху.
Решетка-дверь громко брякнула у него за спиной, окончательно отрезая Скама от внешнего мира. Охранники, постояв мгновение у камеры и убедившись, что все как надо, пошагали по коридору на выход.
Скам, стоя спиной к решетке, внимательно осмотрелся. Камера была небольшая, вытянутая вглубь. Местами на стенах штукатурка облетела, обнажив серый натуральный камень. Вдоль каменных стен были расположены четыре с облезлой краской лежанки, в два этажа, по две с каждой стороны. Дальше в углу было приспособление для оправления естественных нужд. На трех лежанках лежали и сидели трое аборигенов, его нынешних соседей, коллег так сказать. Четвертая – верхняя справа – была свободна. Скам подошел к лежанке, оттолкнулся от пола и одним стремительным движением забрался наверх.
Из всего услышанного, увиденного за время пребывания в этом чужом для него мире он уже сложил для себя определенную картинку произошедшего. Но пока только картинку. Неплохо бы получить дополнительную информацию от соседей по камере, подучить язык и уж тогда сделать полный анализ обстановки и наметить дальнейшие действия. Однако не следовало упускать из виду и явную угрозу, прозвучавшую в его адрес из уст начальника. И вполне возможно, что это как-то связано с его нынешними соседями.
Скам вытянулся на лежанке, давая отдых всем членам, закрыл глаза, всем видом демонстрируя безмятежный сон. Однако он в полной мере контролировал обстановку в инфракрасном диапазоне и в ментальной сфере. Он уже зафиксировал индивидуальный ментальный код каждого из тройки его соседей, так что и с закрытыми глазами мог определить, кто какие действия предпринимает.
События не заставили себя ждать. Через некоторое время все трое соседей практически бесшумно поднялись со своих мест и направились к нему. Один зашел со стороны ног, готовый по команде навалиться на них. Двое других, приблизившись со стороны головы почти вплотную к спящему новичку, замерли ненадолго и по чуть заметному кивку головой бросились на него. И все трое промахнулись. Жертвы, на которую они хором пытались навалиться, в постели уже не было.
За мгновение до этого Скам начал действовать. Он переключил организм на быстродействие, время послушно растянулось для него, и теперь ему казалось, что противники еле шевелятся, приближаясь к нему. У одного из нападающих в руках была веревка, которую тот медленно растягивал, накидывая ее прямо на горло своей жертве. У второго в руках был острый нож, который он нацеливал точно в правый глаз лежащему Скаму. Третий, оттолкнувшись ногой от нижней лежанки, медленно вытягивал руки к его ногам, пытаясь всем своим весом прижать их к постели. Скам легко выскользнул из смертельно опасных объятий и оказался сзади всех троих. Он увидел, как нападающие хором навалились на пустую лежанку, и растерянно закричали.
– Не зашиблись? – спросил Скам, впервые пробуя слова на чужом языке вслух.
Противники, приходя в себя, медленно повернулись в его сторону. Тот, что был с ножом, оказался самым проворным. Он вскочил на ноги и, размахивая своим ножом, снова бросился на Скама, точнее – ему только казалось, что он бросился. Для Скама его движения были движениями каменной статуи, вдруг надумавшей почесаться, настолько они были тягучими. Он забрал у еле двигавшейся фигуры нож, связал ему руки веревкой, которую выхватил у второй статуи, назвать ее противником просто не поворачивался язык. Затем, недолго думая, концом этой же веревки завязал руки второму. Все это он проделал аккуратно, стараясь пока не нанести механических повреждений аборигенам.
– Не зашиблись, говорю, – повторил Скам приходящим в себя от неожиданности налетчикам. Те очумело смотрели то на связанные руки, то на этого совсем молодого парня, который как мелких опустил трех здоровых мужиков. Казалось, что они вообще потеряли дар речи.
– Прилягайте, поговрим, прояснимся, – продолжил Скам, показывая на нижнюю лежанку напротив другой нижней, где он спокойно расположился.
Когда присмиревшие налетчики, наконец, уселись напротив него, Скам одним неуловимым движением сдернул веревку с их рук, жестом фокусника поставил ее стоять сбоку от себя в виде длинного прутка и продолжил.
– Мой плохо знать ваш язык, вы каждый раз поправлять все мои фразы, мой учиться. Мой учиться всему. Ты начинать, – и он ткнул пальцем в крайнего слева сокамерника, просто выпучившего глаза теперь уже от удивления. Именно у него Скам только что отобрал нож.
– И как твой имя?
– Как твое имя, – поправил его тот, наконец, уяснив, чего от него требует этот крайне странный и опасный иностранец. – Мое имя – Симон.
Видно было, что он уже успокоился и теперь внимательно наблюдал за собеседником, чуть прищурив свои с явной хитринкой голубые глаза.
– Очень опасен, – подумал Скам. – Придется попробовать гипноз, но чуть позже.
– А как твое имя? – спросил Скам у сидящего в середине сокамерника, у которого он отобрал веревку.
– Меня зовут Вайдлер, – ответил тот, приходя в себя и подключаясь к этой в общем-то даже и интересной игре. Высокий и мощный, с короткой стрижкой на голове и явной щетиной на лице, он выглядел, однако, подетски удивленным и крайне заинтересованным.
– А как тебя зовут? – спросил Скам у третьего.
– Морис, – коротко ответил тот, практически не разжимая губ. Казалось, что он варится в собственной злобе, видя, как его сподвижники прогибаются перед незнакомцем. Высокий, худой, с бледным болезненным лицом, изредка покашливающий, он сидел на краешке, подальше от подельников, всем своим видом показывая свою отстраненность от всей этой непонятной процедуры.
«Без гипноза не обойтись, – окончательно решил Скам. – Всей троице».
Еще с полчаса Скам поупражнялся в речи, задавая вопросы, получая нужные исправления их, короткие и длинные ответы, интонации и акценты. Он показывал на предметы, части тела и даже внутренние органы, требуя их названия, прося продемонстрировать разные действия и их правильное название. Именно этой информации и не хватало ему, профессиональному лингвисту, чтобы научиться не только достаточно точно понимать этот язык, но и прилично разговаривать самому, не вызывая лишнего любопытства к своей персоне. Много нужного он узнал и об этом мире, и об этой тюрьме. Кроме того, важным было и то, чтобы при воздействии гипнозом на эту троицу, если, конечно, это удастся, его установки были не только абсолютно понятными, но и правильными.
За это время мимо их камеры уже дважды проходили охранники, с удивлением разглядывая мирно разговаривающих собеседников шестой камеры.
Скам отметил интервал между их прохождением и сразу же после очередного прохода приступил к делу. Он надеялся, что техника гипноза, отточенная на занятиях с наставником, не подведт и здесь.
Он поднял руку, громко щелкнул пальцами, привлекая внимание всех троих подельников, и начал крутить указательным пальцем правой руки, заставляя мерцать слабый огонек, появившийся на его ладони, в определенном ритме. Все трое как зачарованные смотрели на мерцающий огонек, покачивая в ритм головами.
– А теперь спать! – сказал Скам. И вся троица дружно закрыла глаза. Мерцавший огонек исчез с его ладони. Создать зрительную иллюзию было не таким уж и трудным делом.
– Слушайте меня внимательно, я ваш лучший друг и хочу вам помочь. Вы должны меня защищать и слушаться беспрекословно. Я ваш лучший друг, и вы должны мне помочь, во что бы то ни стало. Я ваш лучший друг. Вы сейчас проснетесь и все забудете.
Скам снова резко щелкнул пальцами, и его сокамерники проснулись. Они даже и не заметили этого короткого действа. Теперь Скам смог познакомиться с ними поподробней.
Выяснилось, что все трое сидят за убийства. Симон оказался бывшим учителем, из ревности убивший свою супругу. Это стало просто шоком для Скама. Профессия учителя, наставника всегда была для него самой уважаемой, самой значимой. А тут убийство, да еще женщины! Это было просто немыслимым.
Вайдлер оказался бывшим водителем автобуса, по собственной халатности угробившим в аварии несколько десятков человек и до сих пор не раскаявшимся.
С Морисом было еще хуже. Он оказался штатным убийцей, за хорошую плату уничтожавшим людей, неугодных его нанимателям.
Так что все трое вызывали у Скама полное омерзение, однако он постарался ничем не выдать своего чувства. Для того чтобы уйти в сторону от неприятной темы, он начал задавать вопросы о данной планете, временах года, времени дня и ночи, о странах и континентах, то есть уточнял те простые понятия, про которые обычно не спросишь, не вызвав удивления или недоумения собеседника. Оказалось, что находятся они сейчас в стране Франция, а язык, на котором они разговаривают, – соответственно – французский.
В конечном итоге Скам хорошенечко дополнил свои познания в языке, эти несколько часов занятий дали ему столько же, сколько предыдущие полтора суток. Прервавшись на ужин, который им подали через решетку, абсолютно безвкусный, если не сказать хуже, они продолжили занятия. У Симона нашлась и книга, что явилось для Скама приятной неожиданностью. Это оказался Уголовный кодекс, крайне полезный для него в нынешней ситуации. Он внимательно пролистал его, потратив на это несколько минут, и переместил все содержимое в свою память. Горизонты его стремительно расширялись. И опять промелькнули у него проблески чего-то знакомого и когда-то виденного. Но подсознание все еще молчало. Затем Скам снова спрашивал, а сокамерники отвечали ему или по одному, или все трое разом. Тут Скам многое узнал о тюремных порядках, юридических процедурах, а также о всяких разностях. К этому времени в камере стало совсем сумрачно, горел единственный тусклый светильник.
– Сейчас объявят отбой, и свет до утра погасят, – сказал Вайдлер.
Скам понимал, что ему по-настоящему нужно отдохнуть, поспать хотя бы пару часиков. Но оставалось еще одно не выполненное дело. Ему обязательно нужно было узнать, зачем начальник тюрьмы посадил его в шестую камеру к этой троице.
Об этом он и спросил Симона. Ответ оказался, на удивление, простым. Сроки отсидки у всех троих были длительные, но им обещали их скостить, если по команде руководства они будут оказывать необходимое физическое, моральное и психологическое давление на лиц, изредка подсаживаемых к ним. К примеру, про Скама их предупредили, что он террорист, и они должны были потрепать его физически, капитально унизить и полностью сломать морально, то есть хорошенько подготовить к допросу, а при неправильном поведении там, на допросе, подготовить к возвращению в эту же камеру.
Откуда на этой столь прекрасной планете так много мерзости, Скам просто не мог понять. Он забрался на свою постель и уже оттуда сказал:
– Что ж, вы, трое, избили меня до полусмерти, унизили и сломали морально, а теперь, когда я без памяти лежу на постели, вы караулите друг друга, чтобы, не дай Бог, кто-нибудь из вас не прикончил меня окончательно.
Скам посмотрел на них, чтобы убедиться, что они полностью осознали его приказ, и еще раз приказал:
– Караулить.
Затем он положил голову на матрац и тотчас же заснул сном выпускника, только что прошедшего очередное испытание.
Ровно через три часа по своим внутренним часам Скам проснулся. Он чувствовал себя полностью отдохнувшим и готовым к дальнейшему освоению чужой планеты. Его сокамерники находились на своих постелях и двое из них, по-видимому, спали. Третий, а это был Вайдлер, то ли бодрствовал, то ли медитировал, так как сидел на своей лежанке, устремив свой взор куда-то в угол. Скам сквозь щелку чуть приоткрытых глаз заметил, как изредка Вайдлер украдкой бросает на него короткий, но внимательный взгляд.
– Караулишь? – спросил его Скам и получил утвердительный ответ. – Тогда давай поговорим еще.
И еще несколько часов до самого утра Скам беседовал с поочередно бодрствующими собеседниками, переспрашивая непонятное, запоминая и анализируя. Он тренировался в разговорной речи, почти уверенный, что уже следующим утром эти знания понадобятся.
А утром, примерно через час после подъема, к решетчатой двери камеры подошли двое охранников. Один остановился с оружием наизготовку, в то время как второй открывал замок. Он жестом позвал Скама на выход, а когда тот приблизился, опять защелкнул на его руках наручники и добавил:
– Выходи, начальник требует.
И снова они шли по длинному серому коридору до мощной металлической решетки, снова эта медленная процедура открывания запоров, один из которых опять заело, так что охранник весь измучился открывая его. Затем передача его другой паре вооруженных охранников.
И вот, наконец, Скам очутился в уже знакомом помещении начальника тюрьмы. Сейчас начальник был не один. Вместе с ним в помещении находилось еще двое, конечно, если не считать Скама и сопровождающих его охранников. И если начальник тюрьмы был абсолютно лыс, его блестящая голова, выглядывающая из-за монитора, просто притягивала внимание на себя, то двое других выглядели достаточно контрастно с ним.
Один невысокий, темноволосый в сером костюме стоял у окна и курил, глядя в окно, словно и не заметил появления Скама с охранниками. Всем своим видом он демонстрировал свою полную незаинтересованность в предстоящем действии.
Второй, в зеленой рубашке и весь какой-то взъерошенный, наоборот, как на коне, сидел на стуле грудью к спинке и с интересом рассматривал доставленного охранниками арестованного.
Скам по привычке проментоскопировал всех находящихся в комнате, отметил и запомнил ментальную метку каждого из них. И вдруг он с удивлением почувствовал наличие еще одного человека в комнате. В инфракрасном диапазоне Скам хорошо видел сидящего человека в углу за небольшой ширмой.
Начальник закончил процедуры с компьютером, развернул монитор, полностью открывая себе обзор и словно обращаясь только к самому себе, негромко сказал:
– Ну что же, приступим.
И только тогда он обратил свое внимание на Скама, словно до этого того и близко не было в кабинете. Он приказал охранникам усадить Скама на стул прямо посреди комнаты, освободить одну руку от наручников, а вторую за наручник зацепить за спинку стула. После того как это было выполнено, охранники по команде начальника отошли примерно на шаг назад, предоставив Скама в полное распоряжение допрашивающих.
– Имя, фамилия? – спросил его человек в зеленом, всадником восседающий на стуле.
Вдруг словно током пробило Скама и бросило в пот. Он явственно почувствовал запах мысли хорта. И если тогда на Андоре этот запах промелькнул мгновенно, зацепив его буквально самым краешком, то сейчас Скам чувствовал его довольно четко. Жгущий как огонь, жгучий как перец ментальный луч ищуще пробежался по комнате, чуть задержавшись, проскочил мимо Скама и вдруг исчез, словно его и не было.
– Вот так штука, хорты здесь – на Земле! Существа или чудовища, погубившие столько его соплеменников там дома, в империи. А кто они здесь? Гости или хозяева? А меня, кажется, не заметили. Как здорово, что служба безопасности там у нас поставила мне на всякий случай защиту.
Все эти мысли мгновенно пронеслись в его голове, и он немедленно полностью заблокировал свою ментальную сферу от излучений наружу, оставив ментослух только на прием. Хуже не будет.
Несильный удар охранника в плечо вернул Скама к действительности.
– Ты что еще и глухой? – спрашивал его человек в сером.
– Нет, не глухой, слышу вас хорошо, просто задумался, – ответил Скам.
– Он еще и задумался, – сердито сказал человек, сидящий верхом на стуле, немного раскачиваясь на нем.
– Кто ты такой, черт возьми? Откуда прибыл? Как пробрался на ускоритель? – почти закричал он на Скама.
– Я ничего не помню, не то что имя, даже говорить по-людски почти разучился, – ответил ему Скам.
Человек на стуле замолчал, сердито глядя на Скама, зато начальник тюрьмы негромко спросил стоящего у окна человека в сером:
– А что Интерпол?
– А ничего, – ответил тот тоже негромко. – Ни его отпечатки пальцев, ни сетчатка глаз, ни даже фото в картотеке не числятся. Просто человек Никто!
Они говорили совсем тихо, но Скам легко расслышал их разговор.
– А что врачи? – все так же тихо спросил начальник тюрьмы.
– Говорят, что после такого электрического удара удивительна не амнезия, а то, что он вообще жив остался. Но тогда он только мычал, а сейчас, смотри ты, уже почти что оратор. Так что есть смысл еще немножко подождать. Да там у вас ему быстро и мозги почистят, и память вернут.
И человек в сером кивком головы показал на Скама. – Так и сделаем, – сказал начальник, обращая свой взгляд на охрану. Его лысая голова просто блестела на ярком утреннем солнце, заглядывающем в большое окно кабинета. Скаму даже показалось, что по стенам и потолку гуляет солнечный отблеск, отражающийся от головы начальника. Это даже вызвало легкую улыбку на его лице.
– Лыбится, гад! Устроил аварию на ускорителе, оставил без электричества пол-Франции и пол-Швейцарии, а теперь еще и лыбится, – буквально взорвался взъерошенный.
– Уведите его опять в шестую, там живо заплачет, – приказал охранникам начальник.
– Прошу прощения, – сказал Скам. – Но в шестой издеваются и всячески унижают. Прошу перевести в другую камеру. И вообще мне нужен адвокат.
Начальник тюрьмы просто онемел от такой наглости. Его и так красное лицо в мгновение стало просто пунцовым, и он чуть ли не заикаясь не сказал, а просипел охранникам:
– В шестую! Немедленно!
Охранники, держа Скама под прицелом, снова заковали ему руки и повели прочь из комнаты.
Скам, медленно шагая по коридору впереди охранников, отстроил дальнеслух, чтобы послушать, что говорят в кабинете начальника тюрьмы.
Голос, который сейчас звучал в кабинете, был ему незнаком, а значит, принадлежал человеку, что скрывался за ширмой. Он определенно распекал своих собеседников.
– Вы что задергались, как кисейные барышни, сдержаться не можете?
– Господин генеральный инспектор. Да этот наглый безусый пацан… – чуть не запричитал начальник тюрьмы.
– Да он вас просто провоцировал. Он не так прост, как кажется, и стоит за всем этим что-то очень непонятное.
Ему ответил, как на слух помнил Скам, человек в сером:
– Но, месье Больз, из-за этого пацана я потерял четверку Дюка, а террористы пожертвовали своей явкой с двумя десятками боевиков. Конечно, здесь все очень непросто. Нужно перевести этого пацана, как вы его называете, в камеру к русскому. Послушаем и посмотрим. А уж потом опять в шестую.
Голос генерального инспектора, человека из-за ширмы ответил:
– Так нужно и сделать, и смотрите мне, без глупостей! Поль, а ты тут задержись и присмотри. Со всей своей амнезией уж очень он непростой типчик.
К этому моменту Скам с охранниками свернули за угол, и дальнейшего разговора он уже не слышал.
В шестой камере все было по-прежнему. Сокамерники встретили Скама совсем как своего, то есть глянули равнодушными взорами и снова занялись каждый своим делом, двое сидели и разговаривали, а Морис лежал и смотрел в потолок. Их опять покормили совсем несъедобной пищей, и Скам вновь принялся за учебу. Терять время не было никакого резона.
Сначала он рассказал своим соседям по камере обо всем произошедшем в кабинете начальника тюрьмы и попросил их прокомментировать это. К его удивлению, полный комментарий выдал Морис, а двое других только ассистировали, подсказывали, уточняли. По их экспертному мнению, генеральный инспектор за ширмой – это нонсенс, явление абсолютно невероятное. Зачем такому значимому человеку прятаться от Скама. Да еще и присутствие комиссара полиции. Ну и весь допрос вызывал определенное недоумение. Вероятней всего на него просто хотели посмотреть. И какое отношение ко всему этому имеет русский? Так что весь комментарий его соседей явился, в конечном итоге, сплошным вопросником.
И снова Скам учил язык, задавал вопросы на различные темы, слушал, уточнял, говорил сам.
К этому времени он уяснил, кто такие русские, что за страна Россия и почему во французской тюрьме под Лионом могут они сидеть. И очень удивительным было совпадение, Симон ко всему прочему когда-то преподавал русский язык. Так что все остальное время Скам посвятил изучению русского языка. Это могло ему значительно облегчить общение с тем неизвестным русским, в камеру к которому ему неизбежно предстояло отправиться, судя по подслушанному им разговору там, у начальника тюрьмы. Видно было, что и Симон соскучился по преподавательской работе за годы, проведенные в тюрьме. Да и ученик ему попался очень способный, схватывая все на лету. Так что за несколько часов занятий Скам начал понимать и говорить порусски. По правде говоря, в этом не было ничего удивительного. Для него, профессионального лингвиста, этот язык оказался даже намного проще для понимания, чем французский и немецкий языки, на которых здесь говорили и которые первыми освоил Скам.
Так прошел еще один день на этой планете и в этой тюрьме. Весь день никто его не беспокоил, и это радовало. По крайней мере, он научился бегло говорить по-русски, более-менее разобрался с историей и географией, в которой оказался силен бывший водитель Вайдлер. Ночью Скам поспал всего несколько часов, заставив остальных по очереди дежурить и опять же заниматься и заниматься.
Глава восьмая
Встреча
Вдруг ментальной сферы Скама коснулась чужая мысль. Не острая жгучая, как перец или терка, не жадная ментальная ненависть голодной дикой твари или ядовитый укол ментального жала хортов, а живая мысль нормального мыслящего существа, выпущенная на волю, одинокая и от этого немного печальная. Первая за эти два дня пребывания на данной планете. Скам немного подумал, еще раз прокрутил пойманный посыл, или зов, внутри своего сознания и, наконец, решился.
– Попытка – не ошибка, а всего лишь поиск истины.
Он снял совсем недавно поставленный блок и послал в ответ очень короткий ментальный посыл:
– Кто? Кто здесь?
Эти два дня ментальной тишины были настолько непривычны для его сознания, что Скам чувствовал себя как в могильнике. Там дома в империи даже в космическом пространстве ментальная сфера не была пуста, не молчала, а была наполнена, пускай слабым, но все же мыслефоном, тихим, чуть музыкальным, чуть говорящим. Где-то пускай далеко, но все равно рядом были мыслящие существа. И вот вдруг и на этой планете у него впервые мог появиться собеседник.
Владимир неоднократно пытался отыскать людей, так же как и он владеющих телепатией. Ну, просто не верилось ему, что он единственный из людей, владеющий таким даром. Тем более понятие «телепатия» давно было на слуху. Об этом писали в каких-то журналах, и даже, помнится, об этом говорили по телевизору. А некоторые даже демонстрировали свое умение. На самом деле все оказалось не так. Владимир неоднократно слушал ментоэфир, расширял зону восприятия во все стороны света, пытаясь докричаться до всех, кто потенциально мог ему ответить. Несколько раз ему казалось, что он, наконец, отыскал, нащупал таких, как он, но каждый раз убеждался, что ошибается, так как услышанный слабый сигнал оказывался просто эхом на его ментальные посылы. Телепатов не было, по крайней мере ему не удалось нащупать хоть какие-нибудь признаки.
Так что неожиданный ментальный ответ на его очередной, дежурный по сути, ментальный посыл оказался для него полной неожиданностью. Этот ответ внезапно возник в его голове в виде двух вопросов.
– А вы кто? – в свою очередь спросил Владимир.
– Я друг, – получил он неожиданный ответ.
И тотчас в его голове возникла неожиданная картинка. Арестант в полосатой одежде стоит и держится за решетку. Затем появилась следующая картинка. Огромный меч опускается на толпу беззащитных людей.
– Всеобщая опасность, – протранслировал ему далекий собеседник.
А затем добавил еще одну фразу:
– Много говорить тоже большая опасность. Нам обоим!
Невидимый собеседник замолчал.
Появившаяся новая информация заставила Владимира крепко задуматься.
Оказывается, не только ему здесь с товарищами было несладко, но и его предчувствия о вмешательстве какихто иных сил помимо ГБ во все эти дела могли оказаться вполне справедливыми. Не об этом ли ему только что чуть не напрямую ментально сообщил незнакомец. Владимир снова представил обе картинки, что ему прислал незнакомец, и особенно ту, с грозным мечом над толпой безоружных людей, и ему стало очень неуютно. Там, откуда пришло это сообщение, тоже происходит что-то нехорошее. Ко всему прочему даже само ментальное общение между ними может оказаться опасным.
– А если телепортироваться прямо туда, к далекому собеседнику? Там можно все обсудить с глазу на глаз, чисто вербально. Да и практика телепорта не помешает. Тем более стоит попробовать попасть туда, где ни разу не бывал, в глаза не видал. Ведь совсем не исключено, что при помощи ментального общения возможно попользоваться чужим зрением как своим, чтобы видеть место прибытия, а ментальный луч использовать как пеленг. И заиметь знающего союзника совсем не помешало бы. Уж очень рискованно как слепому мыкаться под постоянным прессом силовых структур целого государства. Где-нибудь да сломаешься. Да и вообще, а не связано ли напрямую это событие со словом «спасти», присланным ему загадочной женщиной в белом.
Владимир еще раз прокрутил все эти соображения в голове и, наконец, решился.
– Слушай, друг. Мне нужен ментальный пеленг твоего местонахождения и вид этого места твоими глазами. Я попробую до тебя добраться. Прямо сейчас.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Владимир получил ответ:
– Что ж, пожалуй, рискнем. Лови.
В голове у Владимира высветилась картинка мрачного места: небольшое помещение с серыми стенами и таким же серым бетонным полом, в самом уголке поля зрения какие-то прутья. Место очень не понравилось Владимиру, но изменить что-нибудь было уже нельзя. Человек, который назвался другом и предупредил об опасности, доверился ему и открыл двери своего сознания, несмотря на возможную опасность.
«Рискну и я, риск дело благородное», – решил Владимир, удерживая в голове картинку мрачного места.
Однако прежде чем дать команду на телепортацию к месту назначения, он все же решил подстраховаться и заложил программу на мгновенный обратный отскок, с моментальным самозапуском ее любым сознательным или даже подсознательным волевым импульсом при первой возможной опасности.
«Береженого и Бог бережет».
Как это уже становилось привычным, телепортация прошла в долю мгновения, но и при этом организм успело скрутить и раскрутить. Правда, уже без всяких там болей и неприятных ощущений.
Читать бесплатно другие книги:
