Разведенцы Теплякова Лариса

Глава 19
Правда жизни

Альбина проснулась раньше, чем прозвенел будильник. За ночь ничего нового не произошло. Свирепствовала всё та же злая правда жизни: муж не появился и не позвонил. Он продолжал играть с ней в нечестные прятки без правил. Почти неделю Виктор Калиновский где-то обретался, ничего не объясняя и нарушая своим исчезновением законы житейской логики. Причинно-следственные связи не прорисовывались. Вернее, следствие как бы имелось, а причины отсутствовали. От этого можно было свихнуться, взбелениться по-бабски, устроить грандиозный скандал с привлечением тяжелой артиллерии в виде свекрови, золовки Лары, друзей и сотрудников Виктора, но как потом со всей этой психодрамой существовать? Как втиснуть раздутый пузырь семейной неурядицы в рамки приличий, как не сделаться всеобщим посмешищем? Альбине совсем не хотелось насильно кормить кого-то анекдотами из личной жизни, выворачивать свой мирок наизнанку и трясти мусор на головы ни в чем не повинных людей.

Вчерашняя решимость Альбины развеялась, улетучилась, и утром она вновь ощутила растерянность. Начинался новый день, и что её ожидало, она смутно представляла. Альбина по крохам собирала внутри себя уязвленное и растерзанное самолюбие, чтобы слепить нечто цельное. Она месила колобок эмоций, разгоняла тоску и пыталась сосредоточиться на чем-то важном, разумном, правильном. Ни дать, ни взять – лягушка, которая тонула в молоке и от отчаяния взбивала лапами масло.

С утра светило солнце, что для Москвы редкость, и это хоть как-то радовало. Погода, видимо, установилась хорошая, всё развернулось к лету, к настоящему теплу. В проем между портьерами пробивались стремительные солнечные лучи, и на полу образовалась дорожка, как яркий лоскут света. Нечто видимое, тёплое, но совсем невесомое находилось посреди комнаты и притягивало взгляд. Нечто вброшенное извне, внушающее надежду. Можно было протянуть руку и ощутить, как ладонь нагревается, или пройтись босыми ногами от кровати до окна по солнечной стежке. Альбина зажмурилась и вновь распахнула глаза. Лоскут никуда не исчез, он так и лежал, золотой и ослепительный, словно длинный отрез тонкой парчи. «Я не знаю, как всё устроится, но как будет, так и хорошо!», – сказала Альбина себе самой и пошла умываться.

Иногда такая тарабарщина утешает. Она ещё в школе научилась создавать себе нужный настрой бессмысленно-счастливыми формулировками, и это ей не раз помогало и перед контрольными работами, и перед экзаменами, и перед школьными вечерами, когда хотелось быть на высоте положения. Ведь всегда всё как-то образовывалось и устраивалось в жизни Альбины, так почему сейчас должно быть иначе?

Сквозь шум воды ей послышался звонок в дверь. Альбина выключила кран и прислушалась. Что это, звуковые галлюцинации, мираж?

Звонок коротко повторился. Она быстро подошла к двери и спросила:

– Кто там?

– Аля, это я, – голос Виктора прозвучал негромко, приглушенно, но она сразу узнала его. – Я хотел открыть сам, но ты оставила ключ в скважине, я и позвонил.

– Я сейчас открою, – произнесла Альбина, всё ещё не веря, что всё происходит наяву, а не во сне.

Дверь распахнулась, и Виктор увидел на пороге квартиры свою жену, облаченную в смешную пижаму. Трогательная, беззащитная утренняя женщина, в мятых трикотажных розовых шортах до колена и в футболке того же цвета, с мультяшными мордами овец и коров, с надписью «CRAZY FARM». Она смотрела на него расширившимися близорукими глазами, словно он был привидением. Надо было сделать один широкий шаг и обнять её, но вдруг оказалось, что войти в свой дом и легко, и трудно одновременно. Виктор испытывал несвойственную ему тревожность. Он ведь так и не придумал, что сказать жене после нелепой недельной разлуки. Виктор не знал, какой прием готовила ему Альбина, и будет ли она выслушивать его объяснения. Он видел её настороженный взгляд и удивлялся необычному молчанию жены.

Ситуацию спас Вовка. Он вышел из своей комнаты и скороговоркой пробормотал:

– Пап, привет! Приехал, наконец! Мне в школу надо, посидишь со мной, пока я завтракаю? Мам, сделаешь какао в большой кружке? И бутерброд такой, как я люблю. Я умываться пошел.

– Какао я налью, а бутерброды сами с отцом делайте! – оживилась Альбина. – Мне на работу надо.

В доме Калиновских всё завертелось, как обычно по утрам. В ванной весело зажурчала вода, Вовка что-то небрежно ронял, напевал и притоптывал, просыпаясь и обозначая себя в пространстве и времени. На кухне завывал электрический чайник, Альбина включила телевизор и гремела ложкой, разводя какао для сына.

Виктор подошел к жене и обнял её сзади, поцеловал в теплую спину и прижался лицом.

– Ты как с неба свалился, – тихо упрекнула Альбина.

– Ну, да, я на самолете прилетел.

– Ты улетал из Москвы?

– Улетал. Но это уже не важно. Я очень хотел к тебе. Мой рейс задержали, я думал, не переживу эти часы.

Она ничего не ответила и лишь замерла, словно встревоженная птица. «Смешная, как девчонка!» – подумал Виктор, чувствуя её взволнованное дыхание. – «Будто ей никогда-никогда не исполнится сорок лет! И ребра также прощупываются, и запах тот же». Он бы так и стоял, слившись с женой, уткнувшись в глупую морду пижамной овцы, но на кухню уже влетел Вовка.

– Мам, мне сегодня быстрее надо! Пап, ну, где бутеры? – требовательно вскричал сын.

– Сейчас будут! – весело пообещал Виктор. – Только руки помою.

– Мам, он тебя немытыми руками обнимал! – усмехнулся Вовка.

– Сами тут разбирайтесь, я пошла одеваться, – сказала Альбина.

– Сможешь уйти с работы раньше? – спросил Виктор жену.

– Не знаю, попробую, – пожала она плечами. – А ты не идешь на работу?

– Я сейчас лягу спать! – заявил Виктор. – Отосплюсь, позвоню, узнаю, как там дела. Думаю, что пойду только завтра. Созвонимся в обед?

– Хорошо, – неуверенно ответила Альбина.

Жена осторожничала. Всё было так странно, будто они вновь знакомились, приноравливались друг к другу, но тут же, за столом, сидел их общий сын, и этот вихрастый мальчик прочно привязывал Альбину и Виктора к реальности своим присутствием. Это они мучились неразрешенными вопросами, давились невысказанными словами, а Вовке всё было предельно ясно: вот отец, вот мать, и сегодня еще четверг, и надо торопиться в школу. Он сам весь в отца, любит плотно завтракать и запивать бутерброды сладким какао. Мать выпьет чёрный кофе и убежит редактировать газетные статейки. Всё, как всегда, обычные утренние ритуалы.

Альбина вышла на улицу и удивилась тому, как ярко светило солнце. Её распирали эмоции, но она понимала, что если дать волю чувствам, позволить им прорваться наружу, то хлынут слезы, а стоять и плакать во дворе некогда и стыдно.

В редакции, в своем кабинете, Альбина пыталась вчитываться в тексты, но буквы плясали перед глазами, и смысл ускользал. Вскоре под предлогом выпить совместно по кружке чаю или кофе явилась Марусева.

– Я теперь живу ожиданием обещанного пропуска в Госдуму! – весело сообщила Люда. – Как думаешь, Римка сделает?

– Думаю, да, – ответила Альбина. – Она всегда была обязательной и точной. Слов на ветер не бросала.

– Интересно! Почему-то мне кажется, что это шанс! – щебетала Люда.

– Вся наша жизнь – сплошной шанс, – снисходительно улыбнулась Альбина.

– Ну, ладно, я побегу! – сказала Люда, упруго вставая.

Подруга пошла, приподняв подбородок, и на ходу она летуче посмотрелась в зеркало на стене – словно выглянула в раскрытое окно, чтобы увидеть дальние дали.

Работа опять не заладилась, после ухода Марусевой Альбине позвонила свекровь.

– Альбина! У меня к тебе срочной вопрос! – возвестила мать Виктора. – И мне нужен твой срочный ответ.

– Какой вопрос, Эмма Васильевна? – вежливо спросила Аля.

– Из Берлина приезжает племянница моей давней подруги, – бойко сообщила Эмма Васильевна. – У неё личная драма, развелась с немецким мужем. Её Ольга зовут, я с детства её знаю, они мне все как родные, да и ты с ней виделась. Помнишь, нет? Одним словом, подруга моя, Клара, ты её тоже знаешь, сейчас Ольгу поселить у себя не может. У неё дочь второго ребенка родила, и она с мужем поссорилась, у матери живет…

– Подождите-подождите, я запуталась, – честно призналась Альбина. – Кто с мужем поссорился, ваша Клара?

– Да нет же! – воскликнула Эмма Васильевна и увеличила паузы между словами. – Дочь Клары поссорилась с мужем и с грудным младенцем пока живёт у матери. Там тоже драма, и все вокруг ребенка носятся. Ну, ты же представляешь, что творится, когда новорожденный в семье!

– Значит, у Клары дочь и внук в доме? – уточнила Альбина. – И к ним приезжает Ольга, которая развелась с мужем?

– Да! Всё же предельно ясно! – подтвердила свекровь. – Ты очень долго соображала!

– И дальше что?

– Девочку надо разместить на время. Не в гостиницу же ей ехать, если в Москве столько близких людей, в самом-то деле!

– А у кого разместить?

– Ну, Клара хотела меня попросить, но я-то не могу её принять, у меня Андрей Семёнович теперь постоянно проживает, и как я его с Ольгой расположу в одной квартире! Он как бы тоже ещё привыкает к новой жизни, а тут такая заграничная гостья. Он с ней не знаком. Неудобно! – пояснила свекровь свои резоны.

– И что вы предлагаете?

– Поселить Олюшку пока у тебя хотя бы на пару-тройку дней. Клара планирует с зятем строго объясниться, дочь отправить домой, к мужу, и тогда она Ольгу заберет. Витя ведь пока из командировки не вернулся, я так понимаю, что он на неделю как минимум укатил, а Вова в Питере! – рассудила Эмма Васильевна. – Вы две молодые женщины, вам будет не скучно, найдете темы для разговоров. У вас район хороший, от вас в центр удобно добраться.

Альбина усмехнулась про себя, но нисколько не удивилась. Это было в стиле Эммочки – всем сердцем сочувствовать подругам, быть в курсе личных дел их ближнего круга, но совершенно упустить из виду обстоятельства жизни собственных детей. Такое случалось уже не раз. В голове у Эммочки всегда своё кино, она сама себе режиссёр и актриса, и надеяться на изменение концепции мышления свекрови бесполезно.

– Эмма Васильевна, дело в том, что Витя уже приехал сегодня рано утром, а Вова тоже давно вернулся, и учебный год ещё не завершился, ваш внук в школу ходит, уроки по вечерам делает, – сдержанно напомнила Альбина.

– Боже мой, я всё в последнее время путаю! – эмоционально воскликнула Эмма Васильевна. – Ну, ты понимаешь, у меня такие изменения в жизни, готовлюсь в новое замужество, это в моем возрасте уже волнительно. Но что же делать, ведь я уже пообещала Кларе выручить её? Может, сообща что-нибудь придумаем? Представь, у Ольги разбита жизнь, а тут мы все проявим бессердечие и выдворим бедную девочку в гостиницу! И что ей там делать? Сидеть одиноко в номере?

– А она не хочет поехать к своей матери? – спросила Альбина.

– Мать у неё в Краснодаре живет, и у них тоже вечно были какие-то непростые отношения, – поясняла Эммочка. – Она с теткой была ближе, чем с матерью. За время учебы Ольги в Москве Клара стала ей второй матерью. Нет, видимо, Ольга всё же поедет в Краснодар, но позже. Видишь ли, мать была против этого её замужества в Германию…

«А тётка Клара, видимо, выступала главным советчиком в этом брачном вопросе! Пророчила племяннице европейское счастье, теперь как бы ей первой и расхлёбывать, утирать Ольге слёзы», – легко догадалась Альбина. Она вспомнила Ольгу, они виделись несколько раз по случаю, и историю её блистательного замужества Альбина тоже восстановила в своей памяти – Эммочка не раз рассказывала увлекательные подробности из жизни отъезжантки. Тогда обсуждалось, что Ольга сделала хорошую партию, а теперь, спустя годы, эта партия распалась, и разведенную даму нужно было пожалеть. Всё это звучало очень пронзительно, но у Альбины у самой в семье прорисовались небывалые сложности, и им с Виктором ещё предстояло распутать клубок личных претензий.

– Эмма Васильевна, а другие ваши подруги не могут выручить Клару и Ольгу? – осторожно поинтересовалась Альбина.

– Ой, у каждой подружки в избушке свои погремушки! И потом, Альбина, мы с Кларой такие близкие люди! – с пафосом заявила Эммочка.

Из этого короткого заявления следовало, что все люди доброй воли пребывают в высоких вселенских отношениях, и Альбине было бы приличнее проникнуться проблемами Клары, Ольги, их мужей, детей, а заодно ощутить степень взволнованности своей дорогой свекрови.

– Я позвоню Вите, и мы вам сообщим, – Альбина решила прекратить затянувшийся разговор и призвать на помощь Виктора. Только он мог как-то утрясать проблемы Эммы Васильевны без потерь и скандалов.

– Хорошо, я жду звонка! – согласилась свекровь и положила трубку.

Завершив общение со свекровью, Альбина укорила себя за безделье. Почти полдня сидит на рабочем месте, и ещё не ударила пальцем о палец, чтобы сделать что-то полезное для родного еженедельника, переживающего не лучшие времена! Усилием воли она заставила себя вникнуть в опус автора, который в прошлый понедельник сунул ей рукопись возле лифта.

Исподволь в ней очнулся профессионал. Альбина любила работать с текстами: формовать их, менять структуру, выкорчевывать никчемные слова. Если в тексте звенела идея, вибрировал нерв, плескалось настроение, то она увлекалась. У чудаковатого автора всё это ощущалось, и она решила помочь ему опубликоваться. Ведь он прав – тема разводов ещё как актуальна! Альбина втянулась в работу, и настроение постепенно выровнялось. Всё встало на свои места. В редакции – новые рукописи, требующие внимания, дома – семья, а на улице – чудесная майская погода. Сама она, Аля Калиновская, всем нужна: авторам, читателям, подругам, мужу, свекрови и даже Ольге из Германии.

Альбина не хотела будить Виктора, но он вдруг позвонил сам.

– Я поспал пару часиков, дальше нежиться не буду, развращусь, – тёплым голосом сообщил супруг. – Как ты, Аленький мой цветочек, приедешь?

– Сейчас пойду отпрашиваться у Головки! – неуверенно вздохнула Альбина. – Не знаю, что получится, я вчера уходила раньше. Кэт из Лондона приехала, наших девчонок собирала. А мне номер сдавать надо было, я на главного всё оставила.

– Ну, вышел номер-то? – с иронией спросил Виктор. – Справились без тебя, не подвел Лев Исаакович, не оставил Москву без свежего «Столичного калейдоскопа»?

– Вышел, конечно. Всё в ажуре.

– Я же знаю, как ты готовишь материалы. Как школьница-отличница! Ваш Головко твои заготовки быстренько скомпоновал, раскидал по полосам и порядок! – сказал Виктор. – Алька, жду тебя дома!

– Тут ещё Эммочка звонила, подвесила нам проблему, – начала Альбина.

– Узнаю свою неугомонную мать! – усмехнулся Виктор. – Опять о ком-то печётся или ей самой что-то нужно?

– О ком-то, – подтвердила Альбина. – Без тебя не разобраться.

– Тем более приезжай, дома и обсудим! Если хочешь, я сам Льву Исааковичу позвоню.

– Не надо. Что ты меня как школьницу отпрашивать будешь! В своей редакции я сама справлюсь, – отказалась Альбина.

Альбина зашла к главному редактору, польстила ему, сказав, что номер получился на «отлично», что рука опытного мастера видна, и сообщила Льву Исааковичу, что решила внимательно изучить рукопись нового автора.

– Тема разводов показалась мне важной, и написано неплохо, надо лишь немного подумать, как лучше подать материал. Мне бы спокойно дома поработать, а то ведь здесь бесконечно отвлекают, – слукавила Альбина. – Надеюсь, что завтра уже выложу вам свои первые соображения.

– Конечно-конечно, Альбиночка, я не возражаю! – согласился Головко. – Надо так надо! Я вам полностью доверяю!

Так Альбине удалось безболезненно удалиться, но рукопись она взяла с собой. Раз дала слово явить завтра новый материал, значит, нужно исполнять обещание любой ценой.

В возвращении домой среди рабочего дня, без всяких тревожных причин, есть какая-то неизъяснимая прелесть – словно тебе вручили неожиданный бонус, подарили лишние счастливые часы. Даже если ничего особенного не произойдет – всё равно приятно. Альбину ждал муж, она ощущала его нетерпение на расстоянии и немного волновалась.

Как только Аля вошла в квартиру, Виктор сразу обнял её, повел в спальню.

– Витя, я хотя бы руки вымою, – слабо возразила Альбина.

– Значит, я пойду с тобой, а потом ты со мной. А то ты улизнешь, придумаешь какую-нибудь неотложную безделицу и увязнешь, – шепнул муж, увлекая её. – Обеды, стирки, разборки – всё потом, ладно?

На полу у супружеской кровати стояло простое пластмассовое ведёрко с охапкой роз. Никаких дизайнерских изысков – просто цветы в ведре, но их было много. Они тянулись вверх полураскрытыми бутонами, скрашивая своей свежей прелестью мгновения будничного дня. Альбина лежала на спине, ощущала легкий цветочный аромат, а Виктор рассматривал её лицо, опираясь на локти. Он неторопливо и осторожно целовал жену, ласково ворошил волосы, словно хотел изменить ей прическу.

– Ты что там, седину выискиваешь? – тихо усмехнулась Альбина. – И седые корешки есть, и морщинки тоже. Всё уже имеется. Не молодушка!

– Всякая твоя морщинка – наша общая. Всякий твой седой волосок – как серебряный. Всё моё, родное, – приговаривал муж. – Ты часть меня. Нет тебя со мной рядом, и я будто без руки или без ноги ковыляю.

– И так ходил целую неделю калекой без меня? – пошутила Альбина. – Не измучился?

– Калекой, точно! Как дурак ходил! И измучился, – подтвердил Виктор. – А сейчас лежу рядом, весь в луже огромного чувства вины перед тобой. Веришь?

– Верю. Я всегда тебе верю, Витя. Может быть, иногда зря.

– Плакала без меня?

– Было немного, рыдала, как дурёха. Даже психологу звонила, в службу экстренной помощи, – призналась Альбина.

– Помогли? – Виктор скривил губы в усмешке.

– Да, как ни странно! Ещё как помогли! Сама удивилась.

– Если ты хочешь, то я тебе всё-всё расскажу до капельки!

– Всё не надо. Расскажешь выборочно. Давай вначале обсудим вопрос твоей матери. А то она вот-вот звонить начнет! – напомнила Альбина.

– Ну, давай, излагай проблему!

Альбина пересказала мужу разговор с Эммой Васильевной, и заодно пояснила, что мать Виктора собирается замуж за верного любовника.

– Ну, прямо страсти роковые! Кто разводится, а кто женится! Сколько событий за неполную неделю! – усмехнулся Виктор. – А разведенные люди, Алька, они как подранки, мать права. Им надо помогать. Мы, люди семейные, должны их выручать и поддерживать!

– И как мы поможем? Поселим эту Ольгу у себя, а Вовку заберем в свою комнату? Уплотнимся? – поинтересовалась Альбина.

– Нет! Мне пришла в голову грандиозная мысль! Мы поселим её в нашей комнате, а себе закажем номер в гостинице. Тут у нас рядом открылся новый отельчик, вот и обследуем его. Будем приходить домой, но ночевать в гостинице. Устроим себе романтический уикэнд. Вовка может жить дома или поехать на день-другой к твоим родителям. Её, эту Ольгу, одну и впрямь жалко отправлять в отель. А нам с тобой даже полезно сменить обстановку. Мы всё приготовим, поужинаем с ней, а можем и в ресторанчик сводить заезжую даму, а потом на ночь расстанемся. Как тебе моя идея? – воодушевленно пояснял жене Виктор.

– Мне бы такое в голову не пришло! – засмеялась Альбина.

– Ну, согласна? – обрадовался Виктор.

– А почему бы нет? – сказала Аля.

Ей понравилась идея мужа, и она испытала освободительное облегчение. Вместе с Виктором всё разрешалось наилучшим образом.

– Тогда я звоню матери и говорю, что мы примем гостью из Германии у себя! – заключил Виктор.

– А я даже знаю хорошее кафе, где мы вкусно поужинаем в уютной обстановке, – сказала Альбина, имея в виду «Венецию». – Там наш сосед официантом работает, хороший паренек.

– А ты без меня весело жила, жена! Гуляла по кабакам, я смотрю! Однако! Не ожидал от тебя! – удивленно воскликнул Виктор.

– Я тоже много чего от тебя не ожидала, Витенька! – укоризненно напомнила Альбина.

– И не говори, Алька, чего только в жизни ни случается! Я сам от себя некоторых поступков не ожидал. Но всё равно, нет ничего безумнее и прекраснее реальной жизни! – заявил Виктор. – Даже если кажется, что всё летит к чёрту, то хотя бы любопытно, как это завершится.

– Слушай, Вить, я ведь догадываюсь, что у тебя какие-то проблемы возникли. У тебя такая сложная работа, и может со здоровьем что-то, а ты мне не говоришь. Я подумала, что, может, тебе тоже к психологу обратиться? Проговорить все сомнения, все проблемы, а? – осторожно предложила Альбина.

– Алька, можно я не буду с психологами беседовать? Можно я с тобой поговорю? – шутливо возразил Виктор. – Мы с тобой будем в эти выходные гулять, разговаривать, любить друг друга, пить вино. Согласна?

– Давай попробуем!

– Мы мало говорим в последнее время. А зря. Я это понял. Ты только будь терпеливой, не суди меня сразу. Мне нужно многое тебе рассказать. Я буду понемногу выкладывать, частями. Я чувствую, что могу на тебя рассчитывать. Мне нужна твоя любовь и поддержка, – сказал Виктор. – Мужчина без жены – это только полчеловека. Понимаешь?

Альбина ничего не ответила. Она прижала его голову к себе и поцеловала в макушку.

– Понимаешь! – догадался и обрадовался Виктор. – И если выслушаешь, то, может, и простишь, и поймешь до конца и даже пожалеешь!

– Чтобы понять до конца, надо владеть информацией. Женская интуиция, конечно, штука не последняя, но всё же нужны факты. А я, Витя, в твое отсутствие вдруг подумала, что не всё о тебе знаю, – тихо сказала Альбина. – Ведь у тебя была до меня какая-то другая жизнь и другая женщина. Она тоже считалась твоей женой, но я ничего о ней не знаю, и не видела её. И вы тоже разводились, и ты был подранком?

– Ну, да, жил как-то до тебя мальчик Витечка! – усмехнулся муж. – Была другая женщина, но я её и женой-то не считаю. Боевая подруга молодости. Маринка. Мы развелись легко, словно освободили друг друга от обузы. Плохо это или нет, но я даже никогда не интересовался, как Маринка устроилась потом. Я встретил тебя, и всё изменилось. Давай не будем об этом! Было и прошло, и теперь уже не важно. Я весь твой, со всем, что нажил. Со всей своей дуростью, упрямством, самоедством и сарказмом. И ты моя, и я тебя никуда не отпущу.

– Так я и не убегаю, – добродушно усмехнулась Альбина. – Ты давай, звони матери! Эта Ольга завтра прилетает!

Виктор потянулся к прикроватной тумбочке, снял телефонную трубку и набрал номер Эммы Васильевны. Говорили они недолго, но успешно. Виктор справился о здоровье матушки и изложил ей своё решение по поводу размещения Ольги.

– Пусть она такси возьмёт, до нас доедет, или я водителя ей пришлю, – сказал Виктор в завершение. – Сообщи ей мой номер сотового, а мне сбрось её контакты.

Потом он передал трубку Альбине, шепнув:

– Она что-то хочет тебе сказать!

– Альбина! – голос свекрови звучал торжественно, как у триумфатора. – Я рада, что всё так устроилось. Моя душа спокойна, я могу звонить Кларе. Как хорошо придумал наш Витя! Какой же он умница!

– Какого уж сыночка вы воспитали, Эмма Васильевна! – привычно польстила Альбина и подмигнула мужу. – До свидания, до завтра. Если ваш сын взялся за дело, то всё сложится хорошо. Будем на связи.

Супруги Калиновские переглянулись и рассмеялись. Оба понимали, что завтра им предстоял необычный, непростой, возможно, суетный, но интересный и нескучный день.

Вечером родители описали ситуацию сыну. Вовка воспринял информацию с деловитой серьёзностью юного мужчины и заявил, что он не маленький, сам разберется, когда ему дома быть, а когда к бабушке с дедом ехать.

– Вы сами про себя беспокойтесь, а про меня не надо! – изрёк младший Калиновский. – А мы с дедом как раз собирались фильм один посмотреть про спартанцев, я диск захвачу. А ещё мне надо деда научить делать электронные платежи. Он же не умеет! Я ему недавно электронный кошелек завел, мы туда денег закинули, и они так и лежат без движения. А хакеры-то могут покрасть! Мы будем их перечислять куда деду надо!

Виктор слушал и удивлялся. Вовка общался с дедом, с Юрием Ивановичем, имел с ним общие занятия! Оставалось только одобрить план сына и мысленно поблагодарить тестя.

На следующий день Виктор всё организовал и устроил, ему это было привычно и несложно. Он предоставил матери машину с водителем. Эмма Васильевна вместе с подругой Кларой покатили в Шереметьево московскими барыньками. Там они встретили гостью из Берлина с цветами, поцелуями и причитаниями, и всей компанией поехали в квартиру Калиновских. Видимо, пожилые дамы так утомили Ольгу ещё в пути, что она сразу попросила дать ей возможность побыть одной и отдохнуть после долгой дороги.

Когда Альбина и Виктор явились вечером домой, Ольга вышла к ним и сдержанно поблагодарила за гостеприимство. Она наотрез отказалась от ужина в ресторане и заявила, что ляжет пораньше спать. Таким образом, выход в свет перенесли на субботний вечер, а Виктор и Альбина удалились из собственной квартиры.

– Ну, что, девушка, пошли в нумера? – усмехнулся Виктор еще в лифте и притянул Альбину к себе.

Пока они спускались с пятого этажа на первый, Виктор успел поцеловать жену.

– Может, немного погуляем? – предложила Альбина. – Что нам там сейчас делать?

– Пошли! Давай тут, рядышком, по Перервинскому бульвару, там в парк зайдем, кружок-другой нарежем и обратно. Надо ещё в гостинице оформиться. Да и устал я что-то. Мечтаю лежать с тобой в обнимку и тупо смотреть телевизор!

– А ты обещал мне что-то рассказать о себе, – напомнила Альбина. – Так что не тупи!

– Сейчас, соберусь с мыслями и начну свою печальную историю, – кивнул Виктор. – Только ты имей в виду, я вернулся, но я уже не тот, каким ты меня привыкла видеть. Я уже другой.

– Калиновский, ты меня пугаешь или интригуешь? – усмехнулась Альбина.

– Предупреждаю! – полушутя-полусерьёзно сказал Виктор.

Альбина видела, что муж пытается намекнуть ей на какие-то нелегкие обстоятельства, и вообще он слишком раздумчив и слишком сентиментален, но почему-то её ничего не настораживало. На душе у Альбины было тихо и светло, и она доверяла своим ощущениям.

– Ну, что жена, ты хотела фактов! – сказал Виктор в парке. – Их есть у меня. Но не обессудь, если они тебя не обрадуют. Я столкнулся с трудностями и уперся в них как осёл. Вот проблемы, а вот я, и мы бодаемся – кто кого.

Он посмотрел на жену, и она ответила ему доброжелательным взглядом, давая понять, что внимательно слушает. Виктор начал с ситуации на работе. Он старательно подбирал слова, чтобы Аля смогла хотя бы частично разобраться, но всё же не слишком огорчилась. Рассказывая ей о том, что происходит в холдинге, он вдруг сам уяснил некоторые детали и поразился, насколько важно формулировать и озвучивать задачи. Ему даже показалось, что он нащупал, как лучше поступить, но тут и Альбина сказала:

– Витечка, конечно я не эксперт в таких вопросах, но могу сказать, что главное – порядок в документации. И надо быть гибким. И не всегда буквально исполнять то, что говорят Прыгуновы. И каждый шаг выверять, но ничего не бояться. Ни разорения, ни увольнения. Делай что должно, и будь, что будет. Думаешь, у нас в редакции всё гладко? Нас тоже могут и закрыть, и продать. Нам надо думать, как выстраивать концепцию издания. Если раньше я не особенно волновалась, думала, ну потеряю работу, так ты у меня есть, прокормишь жену. А теперь-то вижу, что моя зарплата в доме не лишняя! Мне тоже нужно перебирать лапками и думать о заработке.

– Добытчица ты моя! – усмехнулся Виктор и прижал жену к себе. – Лапками она перебирает!

– Главное не надорвать здоровье, – озабоченно заметила Аля.

– Вот мы и перешли к ещё одному вопросу, – сказал Виктор. – Здоровье! Придется мне колоться и по этой теме.

Он аккуратно, без душераздирающих подробностей, рассказал жене о своих недомоганиях.

– В общем, Алька, нужен мне врач, у своей одноклассницы я лечиться не хочу! – заключил Виктор.

– Витька! – воскликнула Альбина. – Господи! Ну, какой же ты, в самом деле, осёл! Давно бы сказал мне, и уж в этом вопросе я бы тебе помогла. Я полгода назад делала репортаж об одной специализированной урологической клинике, и потом еще Головко наш туда бегал, врачей нахваливал. Забирай у своей докторицы все документы, и я тебя устрою в лучшем виде! А ещё у меня столько подруг со связями, они всё сделают, сведут с кем нужно!

– Ну, жена! – восхитился Виктор. – Не баба, а золото! А я хожу, терзаюсь, а ты всё раз – и рассудила!

– Ну, так будь проще! – заявила Альбина. – Стоило из-за этого в депрессию впадать! Надо просто лечиться у хороших специалистов и всё!

Они прогуляли долго, пошли в гостиницу уже в сумерках. Номер оказался аккуратным, уютным, и Виктор быстро исполнил свое желание: мигом разделся, забрался в кровать и вооружился пультом от телевизора. Вскоре к нему присоединилась и Альбина. Она прижалась к плечу мужа и не заметила, как уснула.

Утром первым проснулся Виктор. Он не стал будить Альбину. Торопиться было некуда, и Виктор опять включил телевизор на самую низкую громкость. Он редко бездельничал, и очень ценил такие спокойные минуты.

Спустя полчаса Альбина открыла глаза, и Виктор приветствовал жену:

– С добрым утром, Алечка! Лежу и думаю, что сейчас такие тревожные, смутные времена, и редко кто просыпается в хорошем настроении. А я сегодня с утра в отменном расположении духа. К чему бы это, а? Я чему-то радуюсь, а чему конкретно, сам не понимаю. Ты понимаешь?

– И мне хорошо, – пробормотала Альбина. – С добрым утром, муж!

Альбина прекрасно уяснила ещё вчера, что в их жизни грядут перемены, и им придется преодолевать всевозможные трудности. А пока впереди простирался беззаботный день, принадлежавший им безраздельно, и его нужно было прожить со вкусом и пользой. Они вдоволь понежились в постели, потом съездили к Алиным родителям, а вечером повели Ольгу в кафе «Венеция».

Ольга была интересной женщиной. Сними с неё современные вещи и одень как шолоховских героинь – получишь Аксинью. В ней была стать с достоинством, стремительность, ироничность, горящие глаза. Она смотрела, как прожигала. Говорила Ольга мало, но слова почти чеканила.

– Клара с вашей Эммочкой наверно тут про меня всякого наболтали! – предположила она. – Ладно, не отпирайтесь! Такая тема для сплетен! Ну, так уж вышло, случился развод! Бывает!

– А почему? – решила спросить Альбина. – Ведь ты немало прожила с мужем в Берлине.

– Как там, у Высоцкого в прозе? «Девочки любили иностранцев». Кажется так, – иронично процитировала Ольга.

– «Как понятие, как символ чего-то иного и странного», – задумчиво дополнил Виктор.

– Ого, какое уважение к Высоцкому! Не ожидала! – удивилась Ольга.

– У него всё очень метко выражено, – ответил Виктор. – Лучше и не скажешь. Я у него почти всё наизусть знаю.

– Да, согласна, метко. Ну, так вот! Выйти за европейца замуж было всё равно, что на Луну слетать или выиграть Джек-пот. Но на самом деле всё не так славно, как выглядит издали. Нет, мой муж человек замечательный, но и я у себя неплохая! – усмехнулась Ольга. – Разные мы. Корни, воспитание, привычки. Может, другая женщина и смогла бы, но у меня не получилось измениться и подстроиться. Мы не стали единым целым. Не чувствовали друг друга. По молодости еще ничего, но чем дальше, тем хуже. А стареть надо или с родным человеком, или одной.

– Так уж и стареть! – улыбнулась Альбина.

– Об этом тоже надо задумываться, – отрезала Ольга. – Бессмертие пока не изобрели. Все мы старимся и слабеем.

– И что ты теперь, вернешься в Россию? – спросил Виктор.

– Нет! – коротко ответила Ольга. – С Родиной у меня тоже уже давно состоялся развод. Там, в Германии, социалка круче. Медицина, пенсии, пособия. Климат хороший, условия. Криминала нет такого, как здесь. К тому, что хорошо, прикипаешь накрепко. Менять немецкий порядок на российский бардак уже не хочется. Погощу у тетки в Москве, съезжу к матери и вернусь в Берлин. У меня же дочь там.

– А мы в Европу только в отпуск ездим, – мягко улыбаясь, вставила Аля. – Хоть и хорошо там, а домой тянет.

– А чего тебе рваться в Европу? У тебя тут мужик хороший. На вас же посмотришь – и всё ясно, всё на лицах написано! – резковато сказала Ольга.

– А что у нас на лицах написано? – поинтересовалась Альбина.

– Что вы счастливы. Большими буквами написано. Ты и выглядишь моложе, потому что за мужем. За ним, за его спиной. Он у тебя, а ты – у него. И, в общем-то, вы мне понравились, – заявила Ольга. – А вот кафешка ваша мне не понравилась. Так себе кафе! Пошли лучше домой чай пить.

Ольга выразилась неласково, даже хлестко и едко, словно Калиновские были в чем-то виновны, но всё же она проговорила хорошие слова.

– Мне одна приятельница сказала, что про счастливых людей скучно писать книги, – вспомнила Альбина.

– Она права! – одобрила Ольга. – Гладкий сюжет. Никаких катаклизмов. А ты хотела бы, чтобы про вас написали? Оно тебе надо?

– Нет, так, к слову пришлось, – смутилась Альбина. С Ольгой было непросто беседовать.

Было как-то странно и забавно идти к себе в квартиру как в гости, а потом возвращаться в отель, но всё именно так и произошло. Пили чай на кухне, разговаривали, смотрели семейные фотографии. В общем, развлекали Ольгу как могли.

Позже, по дороге в гостиницу Альбина размышляла, что всё вполне нормально сложилось, и зря она переживала, как с этой Ольгой устроится. Ольга приехала неожиданно, прямо, как с неба свалилась к ним эта резковатая, немного надменная и очень красивая женщина, но ведь всё в мире происходит почему-то и зачем. Значит, так было нужно. Может быть, даже важно, чтобы кто-то иногда являлся в дом издалека как посланник небес, чтобы напоминать людям, что они счастливы. Здесь и сейчас. Ведь счастье порой почти неосязаемо, оно будто играет в прятки, в него и верится-то с трудом, и про себя вообще мало что понимаешь. А Ольга взяла и очень точно пояснила. Альбина шла и думала, что обязательно скажет об этом Виктору перед сном, и совсем не стоит печалиться, что про них никогда не напишут роман.