Две тайны, три сестры Фритти Барбара

21

Кейт ожидала, что Тайлер перезвонит через некоторое время, но телефон молчал. Его голос прорывался сквозь шум и помехи, но слов было не разобрать. Он говорил, что скучает по ней? Или она просто это придумала?

А что ее так беспокоит? Человек, с которым она занималась любовью накануне ночью, должен объяснить, каким образом и зачем взял медицинский счет из квартиры Эшли. Она никак не могла придумать объяснение этому. Или счет лежал в кармане у Эшли и выпал, а она забыла, что он был при ней…

Нет, подумала Кейт, на Эшли были короткие шорты и майка, никаких больших карманов. Его, должно быть, уронил Тайлер. Но зачем ему беспокоиться о здоровье Эшли? Или причина кроется в чем-то ином? Был ли какой-то особый номер на счете? Номер карты социального страхования? Кейт так не думала, но полагала, что такое возможно. А номер нужен Тайлеру для каких-то своих целей?

Кейт вздохнула, когда одна из ее постоянных покупательниц подошла к прилавку с несколькими книгами.

– Трудный день? – спросила Ванда Харпер, роясь в сумке в поисках бумажника. – Или у вас гоночная лихорадка, как у всех в этом городе? Все эти лодки не позволяют сосредоточиться на работе и вообще на каких-то делах.

– У меня выдался очень беспокойный день. – Кейт бросила взгляд в окно и удивилась, увидев облака на небе.

Ванда проследила за ее взглядом.

– Погода меняется. По прогнозу сегодня сильная гроза.

– Я думала, прогнозировали на завтра.

Ванда пожала плечами.

– Вы знаете, что летом грозы налетают, когда их меньше всего ждешь. Спасибо, – добавила она, взяла книги и вышла из магазина.

Да, Кейт знала, что такое летние грозы. Внезапные и сильные. Она обошла прилавок и встала у окна. В некотором смысле Тайлер похож на летнюю грозу: ворвался в ее жизнь без предупреждения и утопил в чувствах, с которыми она не знает, как совладать. И как от летней грозы утром не осталось и следа.

Дверь магазина открылась, вошла Кэролайн в джинсах с заниженной талией и ярко-розовом свитере. Она улыбалась, энергично двигалась. Младшая сестра вернулась в прежнюю форму.

– Привет, Кейт.

– Ты хорошо выглядишь.

– Я и чувствую себя хорошо. Я работаю, поэтому заскочила только на секунду. Хотела отдать тебе вот это. – Она протянула Кейт белый бумажный пакет.

– Что тут такое? – Кейт засмеялась, когда Кэролайн вытащила коробку мороженого с песочно-шоколадным печеньем. – Ты ела его, когда у тебя возникали проблемы или тебе хотелось чего-то. Сейчас такое время?

– Это благодарность за то, что не критикуешь, не осуждаешь, просто ты моя сестра, и все, – ответила Кэролайн.

– Я навсегда останусь твоей сестрой, и я всегда буду любить тебя, неважно, что ты делаешь.

– Не говори так, потому что обратная сторона трезвости – это постоянное желание плакать. – Кэролайн сделала глубокий вдох, прогоняя подступившие слезы. – Я была на пристани, хотела увидеть папу, но его лодка ушла.

– Он взял Тайлера под парус, – пояснила Кейт.

– Ты серьезно?

Кейт пожала плечами.

– Тайлер захотел попробовать на вкус, что такое парусный спорт, чтобы написать статью со знанием дела.

– И папа угостит его таким опытом? – недоверчиво хмыкнула Кэролайн.

– Я уверена, у него есть другая причина.

Глаза Кэролайн сузились.

– Ты выглядишь обеспокоенной, но не стоит волноваться. Папа ничего не скажет. Иногда я думаю, что он даже не помнит, что произошло, или, может быть, просто мысленно переписал ход гонки. Теперь он помнит вариант, который мы рассказывали людям.

– Может, ты права. Но мне будет спокойнее, когда они вернутся. – Кейт посмотрела на часы и поразилась – уже почти четыре. – Им уже полагается быть дома. Они ушли в девять часов утра.

– Сейчас не так уж поздно.

Кейт проводила Кэролайн до двери. Она удивилась холодному ветру, налетевшему на них.

– Ветер действительно крепчает.

– Гонщикам сейчас не позавидуешь.

– Надеюсь, им хватит здравого смысла оценить ситуацию, если погода станет еще хуже.

– С каких это пор у гонщиков появился здравый смысл?

Кейт слабо улыбнулась, а Кэролайн вышла из магазина и перешла дорогу. Кейт проводила сестру взглядом, потом взглянула на гавань. Она увидела, как несколько лодок направлялись к пристани. Кейт надеялась, что отец на одной из них.

Причин для беспокойства нет. Ее отец – опытный моряк. Пока не выпил, конечно. Пока в здравом уме, он способен узнать прогноз погоды.

Пока он не попытался совершить что-то безрассудное и смелое. Пока он не выкинул из памяти тот давний шторм.

Но все эти доводы не помогали. Ладно. Итак, ей придется волноваться. Она ничего не может с собой поделать, тем более что Тайлер с ним. На борту Тайлер отцу не помощник.

Ветер взъерошил волосы, по телу пробежал озноб. Этот день очень сильно напоминал другой день, начавшийся так же ярко. Он был полон надежд.

Кейт стояла на палубе, когда небо внезапно закрыли облака. Полуденное солнце исчезло. Стало темно. Гораздо темнее, чем сейчас. Небольшие волны на глазах набухли и превращались в настоящие валы, они росли и поднимались, словно драконы из глубины моря. Ветер хлестал эти волны с пугающим безумием.

Но сегодня все иначе, твердо сказала она себе. Нынешний шторм не так страшен, не так опасен. Все будет в порядке. Никто не собирается умирать.

Тайлер перегнулся через поручень лодки, чувствуя, что его желудок сотрясает еще один тошнотворный спазм. Его первый опыт плавания оказался слишком долгим и трудным. Красивые пейзажи давно исчезли, когда густой туман накрыл их пеленой. Он спрятал их так, будто они являлись собственностью этих облаков. Краски исчезли все, кроме серых, синих и черных. Трудно было отличить воду от неба. Он понятия не имел, где они – в миле от берега или в десяти милях от него.

– Нам надо вернуться, – сказал Тайлер.

– Мы вернемся! – крикнул Дункан. Ветер относил его слова в сторону. – Не волнуйся. У меня все под контролем. Я люблю такую погоду.

Тайлер верил, что это так. Дункан выглядел невероятно энергичным и счастливым, таким его Тайлер никогда не видел прежде, и в то же время невероятно опасным. Исчез слабый, усталый, старый пьяница. Вместо него возник человек-огонь, одержимый, решивший сразиться с матерью-природой. Преисполненный желания победить любой ценой. На долю секунды Дункан МакКенна напомнил Тайлеру собственного отца, человека, укравшего его у матери. Отец увез Тайлера ото всех, кого он любил, потому что ему так захотелось, так ему было нужно.

Эгоистичная одержимость – разве это не жажда величия? Человек идет к славе, преисполненный непомерных амбиций, безрассудного мужества, пытается преодолеть непреодолимое. Но в конечном счете, подумал Тайлер, это привело его отца к полному поражению. Его отец умер сломленным человеком. Дункан борется за продолжение карьеры, хотя на самом деле она закончилась восемь лет назад.

– Кончайте, – сказал он вслух.

Дункан покачал головой.

– Никогда! Никогда не сдавайся. Отдадимся ветру. Это единственный путь к победе.

– Или вернуться, все переосмыслить и жить дальше.

– Это безопасный путь.

– Это разумный путь.

– Я хожу под парусом дольше, чем ты живешь на свете. Я знаю, что делаю.

– Насколько далеко мы от берега? – спросил Тайлер.

– Недалеко. Я думал, у тебя больше мужества – у такого отчаянного репортера, как ты.

Тайлер отлетел в сторону, когда лодка перекатилась с одной высокой волны на другую, а потом заскользила по ней вниз. На нем был надет спасательный жилет, но он даже не подумал про ремни безопасности, а при такой болтанке можно было легко отправиться за борт. Тем не менее он чувствовал себя лучше на палубе, чем в каюте внизу.

– Разве вы не должны надеть спасательный жилет? – спросил он Дункана.

– Жилет только один.

– Что вы имеете в виду? У вас нет жилета?

– Мне он не нужен. Ты слишком беспокоишься, – добавил Дункан. – Как Кэти. Она всегда оглядывается на меня – проверить, какое я принял решение, чтобы в случае надобности взять на себя ответственность.

Дункан вытащил фляжку и сделал еще один большой глоток.

– Вы уверены, что обязательно пить прямо сейчас? – поинтересовался Тайлер.

– Немного, чтобы согреть кости.

– От этого может замедлиться реакция.

– Я в порядке, Джереми. Я в отличной форме, – проворчал МакКенна.

Тайлер посмотрел на Дункана, интересно, понял ли старик, что назвал его Джереми. Но Дункан снова возился с парусами и не обращал на него внимания. Почему он назвал его Джереми?

Потому что напился и перепутал. А Тайлер настоящий идиот, если он влез в эту игру. Интересно, а Кейт чувствовала себя беспомощной и уязвимой с отцом? Но она находилась в другом положении. Она знала, как управлять лодкой. Она могла бы взять управление на себя, если была бы здесь. Тайлер не знал, что делать. Он видел внизу радио. Может быть, позвать на помощь? Дункан, вероятно, убьет его, если Тайлер бросит тень на его репутацию – старый морской волк не способен вернуться к берегу. Но ведь МакКенна может отправить его на тот свет.

– Ух-ух! – Дункан закричал от восторга, когда волна подкинула лодку вверх, а потом сбросила вниз.

– Дерьмо! – выругался Тайлер, пытаясь удержаться под шквалом воды, окатившей его и разбившейся о палубу в брызги. – Что вы, черт возьми, делаете?

– Живу! – закричал Дункан. – Разве не здорово? Я забыл, что это такое. Я никогда не вернусь к прежней жизни.

– Но мы вернемся к берегу? Вы можете отправиться в субботнюю гонку. Можете плыть до Гавайев и куда угодно, но сейчас мы возвращаемся домой.

– Это не дом, с тех пор, как умерла Нора.

– Там ваши дочери, – напомнил Тайлер.

– Они ненавидят меня.

– Неправда. Кейт любит вас.

Дункан покачал головой:

– Она обвиняет меня. Они все меня обвиняют.

– В чем же?

– Я не хотел причинить ему вреда.

– Кому?

Дункан отпил еще глоток из своей фляжки.

– Джереми.

Тайлер увидел вспышку боли в глазах Дункана.

– А что вы сделали с Джереми?

– Он достал меня, сказал, что я обманывал, грозил уличить меня. Он не знал, что поставлено на карту.

Тайлер догадался, что разговор сворачивает в нужное ему русло.

– О каком обмане речь? – подталкивал он Дункана продолжить откровения.

– В гонке. Кей Си послал его шпионить за мной. Вот почему Джереми копался в моих вещах. Я не хотел причинить ему вреда, – снова повторил Дункан. – Я просто толкнул его. Я даже не знал, что он вылетел с проклятой лодки, пока не услышал крик Кейт. Потом она прыгнула за Джереми. Я должен был спасти ее. – Взгляд Дункана казался диким, когда он схватил Тайлера за плечи и встряхнул его. – Ты понимаешь, правда? Я должен был спасти свою дочь.

– Понимаю, – подтвердил Тайлер. Но это было верно лишь отчасти. Что он действительно понял – Дункан пьянел и с каждой минутой приходил во все большее возбуждение, его настроение становилось мрачным, похожим на бурю, трепавшую их. – Мы должны вернуться к берегу. Мы поговорим об этом позже. – Он схватил руль, когда лодка начала кружиться на одном месте. – Помогите мне. Я не знаю, что делать.

– Кей Си знает, – сказал Дункан, не обращая внимания на его слова. – Все говорят, будто он ничего не помнит, но в его мозгах это сидит, он знает. И однажды расскажет. Я ненавижу ожидание. Но это часть плана. Я все же думаю, ты тоже его часть. Признайся.

– У меня нет ничего общего с Кей Си.

– Ты лжец. Я вижу по твоим глазам.

Он лжец, но только не в этом случае. Прежде чем он успел сказать хоть слово в свое оправдание, Тайлер вдруг понял, что у него мокрые ноги и он стоит по колено в воде.

– Дункан, что происходит?

– Не знаю. Я не знаю, как мне быть. Я устал, Тайлер. Я устал жить с тяжестью этой ужасной вины.

– Я говорю о воде, – резко бросил Тайлер.

Наконец Дункан посмотрел вниз, долго не отрывал взгляд от воды, соображая, о чем говорит Тайлер.

– Господи Иисусе, – выдохнул он. – Насос, должно быть, сломан.

– Что это значит?

– Это означает, что если мы быстро не вычерпаем воду, то отправимся на дно залива.

Кэролайн уставилась на пустое место на причале. Почему отец до сих пор не вернулся? Уже почти шесть часов, а ветер становился по-настоящему диким. Отдаленные раскаты грома и вспышки молний приближались с каждой минутой. Что-то у отца пошло не так, что-то не то происходит где-то там на воде. Буря налетела гораздо раньше, чем ее предсказывали.

Так же, как в тот раз – восемь лет назад.

По радио сообщили прогноз погоды, из которого можно было заключить, что ужасный день становится хуже, гораздо хуже, чем предсказывали утром. Официальные устроители гонки и некоторые экипажи высказывали опасения и полагали, что лучше повернуть назад или изменить курс. Ее отец отказался даже слушать. Был прекрасный день для гонок, и он хотел выйти в море. По морю катили невысокие волны. Он не хотел упустить момент. Кейт высказывала озабоченность, не хотела рисковать, но это обычное дело. Кейт гораздо осторожнее и консервативнее Дункана. А Кэролайн научилась получать удовольствие, вставая на сторону отца, – он хвалил ее. Эшли была то за, то против. В конце концов, МакКенна продолжали гонку.

Другие яхты тоже двинулись дальше. Если девочки МакКенна, как их называли, готовы остаться на плаву, конечно, они тоже никуда не свернут.

Пять человек погибло в ту ночь. Пятеро мужчин.

Кэролайн вздрогнула при этом воспоминании. Она по-прежнему считала себя в какой-то мере ответственной за ту пятерку, особенно за одного человека. Если бы она не поддержала отца, если бы встала на сторону Кейт, может быть, вместе они убедили бы его повременить или даже отложить старт. Но, кроме желания увидеть одобрение в глазах отца, она хотела сделать то, что намечено, и покончить с этим.

– Кэролайн? – Услышав свое имя, она обернулась и увидела Кейт. Она подошла ближе, лицо сестры было взволнованным и тревожным. – Папа еще не вернулся?

Кэролайн покачала головой.

– Я уверена, он в порядке. Пока даже нет дождя.

– Даже если дождя там нет, где же они? Предполагалась небольшая прогулка вокруг острова, а не однодневное путешествие.

Кэролайн слышала панику в голосе Кейт, ее собственное напряжение возросло. Кейт всегда была самой спокойной из всех. Она разумная, рациональная и умеет контролировать свои чувства. Но не в этот раз.

– Мы можем попробовать вызвать его по радио, – предложила Кэролайн.

– Я уже пыталась из офиса начальника порта. Никакого ответа. И я даже не знаю, работает ли у него радио. Отец редко выводит лодку за первый буй. Не знаю, почему он сделал это сегодня.

– Наверное, пытается изображать мачо перед Тайлером.

– Тайлер никогда в жизни не ступал на борт яхты. Он ничего не знает о ней. Если папа попал в беду, Тайлер ему не помощник. Он не сможет вернуться сюда.

Кэролайн не нравился холодок, поползший по спине. Ее отец опытный моряк, ветеран парусного спорта. Он без труда справится с таким штормом, как этот. Разве нет? Или она все еще воспринимает его как героя, а не пожилого человека, утратившего форму и слишком много пьющего?

– Что нам делать? – спросила она.

– Не знаю. Я разговаривала с береговой охраной. У них уже два вызова от терпящих бедствие, но ни одна лодка не подходит под описание отцовской. Они сказали, там становится совсем плохо, некоторые из тренировочных лодок сошли с маршрута, но еще не вернулись.

– Наверное, папа тоже пошел дальше, – предположила Кэролайн.

Кейт не разделяла оптимизма младшей сестры.

– Я чувствую нутром – что-то не так. Я просто знаю это. Похоже на то, что было восемь лет назад.

Их глаза встретились, Кэролайн понимала – Кейт говорит про ту ночь.

– Мы можем притворяться, что все давно позади, но это неправда, – пробормотала Кэролайн. – Оно всегда здесь, оно ожидает, когда мы откроем дверь, и все рухнет.

– Я не хочу открывать эту дверь.

– Я думаю, ты ее уже открыла.

Кейт покачала головой, но они обе знали, что это правда.

– Я просто думала об утренней грозе, – продолжала Кэролайн. – Мы все были так уверены в наших способностях, в прогнозе погоды и в своих силах. Мы не сомневались в собственной непобедимости, все мы. Даже Эшли. Поначалу она не боялась ничего. Ни у кого из нас не было страха, пока мы не поняли, что это не просто шторм. Это был настоящий монстр, и мы должны были с ним бороться, чтобы выжить.

Кейт смотрела на темную воду.

– По крайней мере, мы знали, как с этим бороться. А Тайлер не имеет ни малейшего понятия. Я не хочу потерять его, Кэролайн. Я бы предпочла, чтобы он ушел от меня, чем чтобы с ним случилось что-то страшное. Не думаю, что я выдержу.

Кэролайн обняла Кейт.

– Ты его не потеряешь. Тайлер может ничего не знать о парусной лодке, но у папы большой опыт.

– Хотела бы я иметь твою уверенность в папе.

– МакКенна не теряют спокойствие, – Кэролайн повторила любимую фразу Дункана. – Папа способен на многое, но он легко не сдается.

– Я тоже, – сказала Кейт. – Я возвращаюсь в кабинет начальника порта. Если у них еще нет никаких сведений от папы, я найду кого-нибудь с лодкой, чтобы отправиться на их поиски.

– Что? – изумленно спросила Кэролайн. Кейт на самом деле готова выйти в море?

– Ты слышала, что я сказала. Я не могу сидеть на берегу и ничего не делать. И я не могу просто надеяться, что береговая охрана их рано или поздно найдет. Мы с тобой знаем, что не всегда хватает времени для спасения каждого.

– Тебе трудно будет найти человека, который вышел бы в море в такую погоду.

– Тогда я выйду одна.

Кейт отвернулась и пошла вниз к причалу.

– Подожди, – окликнула сестру Кэролайн, быстро приняв решение. – Я с тобой.

Кейт заколебалась.

– Может, тебе лучше остаться на берегу и найти Эшли? Если что-нибудь случится, она может понадобиться.

– Ничего не случится, – упрямо сказала Кэролайн. – Ничего такого, как в прошлый раз, не будет.

Эшли шла по улице, убеждая себя не заводиться из-за того, что погода снова меняется, ветер крепчает, она чувствовала это с каждым вдохом, гром раздается все ближе, а вспышки молнии все ярче. Она не позволит страху победить ее. Она не собиралась снова сделаться испуганной, невротической женщиной, какой была последние восемь лет. Она не могла. Она не хотела больше так жить.

Эшли остановилась и глубоко вздохнула, глядя на здание, высившееся перед ней. Фирма «Эмберсон и сыновья. Изготовление лодок» размещалась в большом строении, похожем на амбар, на дальнем конце пристани. Задние ворота выходили на пологий склон, по которому можно было спускать лодки прямо на воду.

Эшли не могла вспомнить, когда приходила сюда в последний раз. Должно быть, несколько лет назад. Но Шон сейчас здесь. Он собирался сказать отцу, что не будет участвовать в гонках ни в субботу, ни в любой другой день. Он наконец займет свое место в семейной фирме «Эмберсон и сыновья». Это место пустовало слишком долго. Эшли не сомневалась, родители будут счастливы, что Шон останется дома. Теперь он единственный сын в семье, и его место здесь.

В некотором смысле за долгое отсутствие Шона она винила себя. Он не должен был уходить из дома. Их разрыв произошел не от того, что кто-то из них разлюбил, он случился по другой причине – Эшли не могла рассказать ему, в чем замешаны Джереми и Кейт, Кэролайн и отец, то, что они поклялись унести с собой в могилу. Только так она могла сдержать обещание – держаться подальше от Шона. Поступая таким образом, она причиняла боль и ему, и себе. Для себя она считала ее справедливым наказанием. Шон, однако, не заслужил эту боль.

Эшли хотела сказать ему об этом. Хотела признаться, что виновата. Дать ему знать, что, если снова возникнут трудности, она уедет отсюда, только она обязана принести жертву. И она к этому готова. Это не пустое обещание. Если одному из них придется уехать с острова, то это будет она. Она все еще не знает, возможно ли им быть вместе, видеться изо дня в день и никогда не говорить о прошлом.

Собравшись с духом, Эшли открыла дверь и вошла. Внутри было тихо. Она прошла по коридору мимо офисов в главное здание.

В ангаре были две строящиеся яхты, одну из которых только начинали, а вторая стояла почти готовая, гладкий двадцатифутовый парусник. Он был очень хорош – древесина блестящая, дорогая. Эшли не могла удержаться и погладила ее.

Прикосновение вызвало ощущения из другой жизни – перила на «Мун Дансер», согретые полуденным солнцем, горячие под пальцами. Чтобы охладить руку, она опустила пальцы в холодную воду глубокого синего моря. Слишком много дней, наполненных солнцем, ветром, луной, звездами. Часами наблюдала она за изменениями оттенков воды. Внезапный пронзительный крик птиц – единственное, что взрывало бесконечную тишину.

Но не всегда было так безмятежно. Иногда ветер походил на рев грузовых составов, несущихся по рельсам. А ночами было так темно, их окружал туман настолько густой, что казалось, она сидит внутри облака и задыхается. Ей стало не по себе. Эшли повернула голову, инстинктивно желая выбраться на воздух, и увидела Шона. Он стоял неподалеку и наблюдал за ней.

– Привет, – произнесла она немного нервно.

– Привет!

Он смотрел на нее так, будто снова хотел поцеловать, и она не могла не облизнуть губы, перехватив его взгляд.

– Ты поговорил с отцом? – спросила она, обыденным разговором желая снять напряженность, возникшую между ними.

– Сегодня утром, – кивнул Шон. – Он пришел в полный восторг. Я наконец осчастливил старика.

– Бьюсь об заклад, твоя мама тоже счастлива.

– Подпрыгнула чуть не до луны. Она готовит мой любимый обед – жареную курицу, картофельное пюре и пирог с орехами пекан. Ты приглашена, между прочим. Она уверена, ты как-то повлияла, чтобы в моих мозгах произошли перемены.

– Это не моя заслуга, – сказала Эшли, пожав плечами.

– Да, конечно, ты. Это всегда ты, Эш.

Она с трудом перевела дыхание.

– Я хотела сказать тебе кое-что. – Эшли колебалась, не знала, как начать.

Шон предостерегающе поднял руку.