Арийские мифы русов Белов Александр

Глава 4. ЧТО ОБЩЕГО У ЯРИЛЫ СО СВЯТЫМ ГЕОРГИЕМ

_{В этой главе рассказывается о яростном характере славянского божества плодородия Ярилы, о том, как на Руси проходили похороны Ярилы, о странном созвучии имени Ярилы с именами греческих богов Ареста и Эроса, о том, как Ярило согревает землю каждый год но весне, о функциональном сходстве Ярилы и римского бога Марса, о щите Яровита, который наделен магической функцией, как щит Марса, о молодом и старом Яриле, о том, что на Ярилу похожи Адонис и Осирис, о том, что общего между Ярилом, Илу и Элохимом, о том, где располагался русский рай Ирий, о том, как на смену Яриле пришел св. Георгий, о весенних игрищах молодежи, о горелках, о любви, о заговорах, присушках, а также о том, что вода и огонь являются символом любви.}

Итак, вернемся к славянским мифам. В пантеоне славянских божеств одно из главных мест отводилось богу Яриле. С именем этого бога связаны весенние ритуалы, призванные обеспечить плодородие земли и рода. Ярило воплощал собой яростное (детородное) начало. Так, В.И. Даль пишет, что — животное в поре течки. Иллюстрируя свою мысль, Даль приводит народные поговорки: «Верблюд ярун сердит бывает», «Ярун глухарь, стрепет, когда токует». Помимо прочего, на Русиназывали однолетний хлеб, который сеяли весной, а собирали осенью. В народе говорили: «Яри хорошо стоят. Яровую рожь и пшеницу сей в полнолуние. Овес два дня после и прежде…».

Что касается самого божества, то у того же В.И. Даля написано: «Ярило, ярила м. древний славянский бог плодородия, от которого ярится земля и все живое…Ярила ходит по нивам, растит рожь, приносит новорожденных и пр.». Ярилов день праздновали раньше 27 апреля. В Белоруссии в этот день наряжали парня в пестрое платье, украшали лентами, цветами и бубенчиками, лицо нарумянивали. Дети возвещали шествие Ярплы барабанным боем. Так начиналось Ярилово заговенье — гуляние. Вслед за Ярплой шли молодые парни и девушки, исполняя неприличные припевки и частушки… Иногда Ярилою обряжали молодую девицу, вокруг нее водили хороводы и пели веснянки — особые народные песенки весьма вольного содержания, например:а также загадки скабрезного содержания: В последнем случае речь идет о венике.

Связь Ярилы с землей вполне очевидна. или — древнее название плуга весьма похоже на имя собственное Ярило. Интересно, что в народе сошную ногу называли Уж не от слова ли рожать? И по сей день сохранились архаические выражения: «Какого рожна?», «Не лезь на рожон!». Сошную ногу называли еще Сохранилась народная присказка: правый ральник — женочка, левый — мужичок. Здесь мы видим явную символику плодородия.

Культ, о котором мы ведем здесь речь, своими корнями уходит в глубокую древность. Так, археолог А. Щепинскнй описывает древнюю стелу — уникальный памятник кемиобинской культуры конца 3-го — начала 2-го тыс. до н. э., обнаруженную в 1925 году в урочище Бахчи-Эли. Это урочище ныне находится на территории города Симферополя в Крыму. Эта стела найдена во вторичном использовании как перекрытие грунтовой могилы. Первоначально она была вертикально вкопана в землю и символизировала, очевидно, детородный орган божества плодородия. На обеих плоскостях стелы высечены изображения. На одной стороне изображено рало (пахотное орудие), быки и ярмо, а также фигура живого человека, распростершего руки над нолем. На другой стороне та же сцена, лишь человек лежит лицом вниз. По мнению Щепинского, здесь изображена культовая сцена подготовки земли к пахоте. По мнению других специалистов, не исключено, что здесь мы имеем дело с изображением ритуального жертвоприношения человека для обеспечения плодородия. Часть специалистов считает, что здесь изображено божество плодородия — умирающий и воскресающий бог. На верхней части стелы имеются углубления для жертвоприношений во время культовых обрядов, что позволяет все же заключить, что у основания стелы проходили реальные жертвоприношения.

Таким образом, божество плодородия, связанное с сексуальной символикой изначально имело отнюдь не мирный характер.

В Белоруссии Ярило обряжали в белые одежды, сажали на белого коня. В правой руке Ярило держал человеческую голову, в левой — пригоршню ржаных колосьев. Некоторые специалисты считают, что голова в правой руке Ярилы — это отголосок человеческого жертвоприношения, бытовавшего в глубокой древности во время праздника при встрече весны. Впрочем, голова эта может свидетельствовать и о воинственности Ярилы, выполнявшего в древние времена функцию бога войны. Некоторые предполагают, что голова в правой руке — это собственная голова божества. Он как бы сам временно снимает с себя голову — делается безумным под влиянием весны и любви.

Эротизм же образа Ярилы отмечают многие специалисты. Как пишет историк В. Демин в своей книге «Тайны русского народа»:

«Весенний праздник Ярилы, доживший до 20 века и детально описанный этнографами, по существу являлся исторически трансформированным на славянской почве хорошо известного дионистического культа с непристойным органическим действом».

По мнению ученого, атрибутом русского Ярилы был подчеркнуто большой фаллос, сделанный из полена. А само действо завершалось имитацией полового акта. В. Демин считает, что эти черты праздника являлись отголоском далекой индоевропейской традиции. Тогда для обеспечения плодородной функции земли требовалось оплодотворить женщину на вспаханной меже.

По свидетельству русской хроники, в Воронеже на Ярилин день разодетые мужчины и женщины собирались с рассветом за городом на большой поляне. Из числа мужчин выбирали Ярилу. Затем начиналось всеобщее разгулье с песнями и плясками, которое обычно завершалось кулачным боем.

По свидетельству В.И. Даля, в Тамбовской и Рязанской губерниях 30 июня проводили праздник похорон Ярилы. Похожий праздник проходил и в Костроме. Старик, одетый в изодранное платье, нес в гробу куклу Ярилы с «выпяченными наружу естественными частями». Пьяные женщины провожали куклу с рыданиями, а потом зарывали в землю. В Галиче в этот день Ярилой выбирали старика, упаивали его и девушки водили хороводы вокруг пьяного деда. В Казанской губернии поселяне плясали в честь Ярилы на полях, где перед этим окропляли скот освященной водой. В этом В. Демин видит преемственность русской и индоевропейской традиции. Как известно, у индоевропейцев существовал культ плодоносящего быка.

Демин исследует этимологию слова Ярило. Ученый приходит к выводу, что русский корень «яр» происходит от арийского корня «ар». В частности в Авесте упоминается родина ариев — Арйана Вэджа — буквально — «арийский простор». Корень «ар» в несколько измененном виде присутствует и поныне в названиях таких стран, как Иран, Ирак, Сирия, Саудовская Аравия. Очевидно, что название этих стран каким-то образом связано с историей ариев.

Историк также обращает паше внимание на то, что в греческой мифологии существовал бог Арес. Этого бога войны характеризует коварство и вероломность. Он ведет войну ради самой войны, ради достижения чувства упоения в бою. Этого бога с полным к тому основанием можно назвать яростным. У Гомера Арес показан в виде буйного божества, которому присуще не только яростное начало, но и романтическая влюбленность. Надо также отметить, что в Риме Арес отождествлялся с италийским богом войны Марсом. Очевидно, само имя Марс произошло от измененного имени греческого бога Арес.

Помимо этого, у хеттов, живших в конце 2-го тыс. до н. э. на территории современной Турции, существовал бог войны Ярри. В аккадской мифологии существовал бог войны Эрра. Имена этих богов также созвучны и с именем Арес, и с именем славянского божества Ярило.

В. Демин также указывает на сходство в произношении таких имен богов, как Ярило и Эрос (Эрот). В последнем случае сходство это не только звуковое, но и смысловое. Как известно, в греческой мифологии Эрот — это бог любви, сын Ареса и Афродиты. Он своими стрелами поражает в самое сердце того, кого хочет сделать влюбленным.

Смысловая связь Ярилы с греческим пантеоном прослеживается еще и в том, что необузданная и вспыльчивая Гера носила прежде имя Яра.

В индоевропейском языке существовала группа понятий для обозначения временных циклов. В основе этого лежит древнейший корень «яр» («йар», «аэр»); очевидно отсюда происходит слово «эра». Возможно, от индоевропейцев в немецкий язык попало слово «йар» — «год». В древнерусском же языке слово «яра» означало не целый год, а лишь его часть, а именно весну. С этим и связано имя весеннего бога Ярилы.

Современное русское слово «год» также имеет древнее происхождение. Оно, по всей видимости, восходит к индоевропейскому протоязыку. Так, на санскрите существует слово «gy». Это слово означает «бык», «корова». Это значение сохранилось и в русском языке в таких словах, как «говядо» — «говядина». На санскрите «gv» означает также «звезды», «лучи света». Возможно, речь идет о «космической корове», порождающей все живое на Земле и в космосе. Это также указывает на смысловую связь с русским словом «год».

Известно, что образ Ярилы иногда в народном сознании отождествлялся с солнечным божеством. Так, дошедшая до нашего дня легенда, записанная в Нижегородской губернии, гласит:

«В стародавние времена Земля пребывала во мраке и стуже. Пока не пришел Бог Ярила и не согрел Землю своим теплом, не озарил ее своим светом. Тогда родился из недр Земли человек. Был он сначала несмышленым. Тогда просветил разум человека Ярила своей молнией. С тех пор и стал человек властителем Природы, стал он разумным…»

Похожий народный сюжет использовал в своей весенней сказке «Снегурочка» драматург А.Н. Островский.

С именем бога Ярилы в современном русском языке связаны такие слова, как «ярость», «ярый», «яркий». Вот какое определение слову «ярость» дает В.И. Даль: «Ярость, яризна — свойство означающее сильный гнев, озлобленность, лютость, зверство, неистовство; порыв силы бессмысленной, стихийной». Даль приводит народные пословицы и крылатые выражения: «Цепные собаки гак и взъярились на свиней», «Взъярился пес на пса за мосол», «Разъярить зверя» (на это похоже современное выражение — не буди во мне зверя), «Поярился на бой, не слезая с полатей», «Заярилось ретивое», «Наяривай на скрипочке», «Человек в ярости безумен: как медведь сам на рогатину прет…». В.И. Даль приводит и весьма архаичные выражения, встречающиеся в русских летописях: «Убояхся тебе, яко человек яр еси…», «Муж ярый не благообразен..», «Поскрепаны саблями калеными шеломы оварьские, от тебе, яр туре Всеволоде». Последнее выражение взято из «Слова о Полку Игореве»… Спас-ярое око — это сказано об иконе Спасителя с карающим взглядом.

Таким образом, в русском языке имеется немало слов и выражений с корнем «яр», которые указывают, что бог Ярило в давние времена был наделен, помимо плодоносящей функции, еще функцией военной. Это сближает Ярило с греческим Арестом и римским Марсом. Небезынтересно отметить, что Марсу у италиков был посвящен первый месяц древнего календаря — март. Именно тогда совершался обряд изгнания старого изможденного Марса. Место старого Марса занимал молодой Марс. Его приход широко отмечался народом в виде гуляний, хороводов и необузданного веселья. Ряд исследователей считает, что первоначально Марс был хтоническим божеством плодородия, и лишь впоследствии он стал богом войны. Некогда Марсу, как и богу лесов Сильвану, в его день приносилась жертва — бык.

У балтийских славян богом плодородия считался Яровит. Ритуалы в его честь проводились 15 апреля. Об этом свидетельствуют вполне авторитетные источники. Так, согласно летописи 1128 года в районе Вологощи (ныне Вольгаст, Германия) был возведен храм Яровита.

Яровит считался также богом войны. Поэтому на стене его святилища висел шит, который нельзя было трогать в мирное время. Однако, когда случалось быть войне, этот щит снимали и несли его перед войском.

Это весьма похоже на ритуал, который проводили римляне в честь бога Марса. Символом Марса было копье и двенадцать щитов, которые размещались в святилище Марса на Марсовом поле. Один из щитов, по преданию, упал с неба. Этот щит олицетворял собой непобедимость римлян. По приказу царя Нумы были изготовлены одиннадцать копий этого щита. Они были установлены в святилище Марса, вместе с подлинником, чтобы враги не смогли отличить настоящий щит от его копий и украсть святыню.

Полководец по приказу царя приводил в движение копье и щиты перед началом сражения, взывая к Марсу за помощью и покровительством. Трогать щиты и копье в мирное время под страхом смертной казни категорически воспрещалось. Это могло явиться источником неисчислимых бед.

Можно предположить, основываясь на сходстве этих деталей культа Марса и Яровита, что их прототипом являлся некогда единый бог плодородия и войны индоевропейцев.

Очевидно, можно воспроизвести некоторые детали праздника Марса, проводимого некогда на Марсовом поле (позже там был сооружен храм богу войны Марсу) по характерным чертам празднования Ярилы. Еще в XX веке в Нижегородской, Симбирской, Рязанской и Ярославской губерниях справляли так «ярилки» или «яриличные игрища», которые приурочивались к первому дню петровского поста, к Иванову дню. В Пошехонье Ярославской губернии за неделю до Иванова дня отмечали «молодого Ярилу», а перед самым Ивановым днем «старого Ярилу».

Литературовед Н.М. Мендельсон описал, как в 1860 голу справляли Ярилки в Зарайском уезде Рязанской губернии. Мендельсон отмечает, что в ночь на последнее воскресенье перед Петровским постом молодежь отправлялась по реке к холму, который назывался «Ярилина плешь». Семейные люди на Ярилки не допускались. Особенностью празднования было зажигание большого костра на этом холме, исполнение песен «с причинкой», а также разнузданные оргии, заканчивающиеся только к утру. На вопрос Мендельсона, обращенный к местным жителям: кто же такой был этот Ярила; они отвечали: он любовь одобрял.

В Ярославской губернии до революции также сохранялся обычай, который весьма красноречиво назывался «погребать Ярилову плешь». В заговенье парни из соломы и глины делали антропоморфное изображение Ярилы в полный человеческий рост с подчеркнутыми мужскими признаками. Напротив него ставили изображение «Ярилихи». Веселая молодежь поднимала куклы Ярилы и Ярилихи и имитировала половой акт. После гуляний поутру куклы разбивали и сбрасывали в реку. Значение выражения «погребать Ярилову плешь» также далеко не случайно. Слово «плешь» в русских народных говорах означало мужской половой орган.

Этот обряд был частью ритуала, призванного сообщить земле плодородие. Недаром в народе говорили: «На Ярилу Земля ярится». В некоторых местах, например в Поволжье, в Ярилин день — петровское заговенье — также совершали обряд с изготовлением из соломы куклы Ярилы, ношением ее по селу и проводами — сжиганием в костре или потоплением в реке. Иногда эту куклу называли «весной», «русалкой». При этом селяне считали, что, проводя этот ритуал, они «провожают весну».

По своему функциональному значению на Ярилу похож и Адонис — греческий бог финикийско-сирийского происхождения. Адонис также олицетворял собой плодородие земли. Он был связан с периодическим умиранием и возрождением природы. Согласно греческому мифу, Афродита рассердилась на не почитавшую ее царскую дочь и внушила ей страсть к родному отцу. Отец поддался соблазну девушки, не ведая, что та его дочь. Когда же он узнал об этом, проклял ее. Боги превратили несчастную в мирровое дерево, из треснувшего ствола которого в положенный срок родился ребенок — Адонис… Боги стали спорить, кому принадлежит по праву ребенок. Этот спор рассудил Зевс, сказав, что часть года Адонис будет проводить в царстве мертвых, а другую часть года — на Земле.

Так и повелось с тех пор. Адонис стал «сезонным» богом, умирающим и воскресающим вновь. Адонис, согласно легенде, погиб во время охоты от раны, нанесенной ему диким кабаном, посланным Артемидой.

Культ Адониса существовал в Сирин, Египте, Финикии. В Библе в святилище Афродиты в честь Адониса проходили оргии, которые сопровождались священной проституцией. Первый день праздника был посвящен плачу, а второй — радости по воскресшему Адонису. В предании рассказывается о реке Адонис, которая ежегодно окрашивается в красный цвет, когда по преданию в горах Ливана гибнет Адонис. В Александрии пышно праздновали обряд бракосочетания Адониса и Афродиты. Все это сопровождалось оргиями в их честь. На следующий день статую Адониса с причитанием и плачем несли к морю и погружали в воду. Это символизировало возвращение бога в царство мертвых. В Афинах во время праздника Адониса повсюду выставлялись изображения умерших.

Помимо Адониса, известны и другие божества, олицетворявшие собой производительные силы природы. Так, па протяжении долгой истории Египта сохранялся культ Осириса. Обычно его изображали сидящим среди деревьев или с виноградной лозой, обвивающей его фигуру. Подобная трактовка сближает Осириса с греческим Дионисом — богом виноградарства.

Изображая Осириса, египтяне всегда окрашивали его фигуру в зеленый цвет. Этим подчеркивалось, что Осирис сезонное божество. Согласно преданию, Осирис научил людей сажать виноградники, изготовлять вино, сеять злаки. Осирис ежегодно умирает и вновь возрождается к жизни. Жизненная сила всегда сохраняется в Осирисе, даже и мертвом. В египетских погребениях иногда встречается натянутое на раму полотно с изображением Осириса. На)то полотно насыпаны зерна полбы или ячменя. Египтяне считали, что если зерна прорастут, то Осирис оживет.

Чудесное возрождение к жизни нашло свое выражение в мифе об Осирисе, который был вероломно убит собственным братом — Сетом. Однако сестра Осириса — Исида отыскала расчлененное тело брата и погребла его. Единственной частью тела, которая не была предана земле, был фаллос Осириса. С его помощью Исида зачала и родила сына Гора, который и отомстил за смерть отца. С конца Нового царства Осириса стали изображать с солнечным диском над головой. Таким образом, Осирис предстает в качестве солнечного божества, ежегодно пробуждающего природу к жизни. В эллинистический период Осирис предстает в облике священного быка Аписа. При этом сохраняется солнечный нимб над его головой.

Весьма любопытно, что имя русского бога Ярилы созвучно имени бога египтян Осирису. В свою очередь имя бога Осириса созвучно названию страны — Сирия. Быть может, это является свидетельством того, что наши далекие предки — проторуссы верили, что рай — Ирпй размещается где-то на месте нынешней Сирии. Сказочное буйство жизни, характерное для древней природы Сирии, как раз могло восприниматься проторуссами как вечно зеленый рай, где нет смерти и увядания. Однако в середине второго тысячелетия до н. э. климат Восточного Средиземноморья изменился, и жители были вынуждены покинуть эти места, ставшие безжизненной пустыней.

Между тем, финикийцы, некогда населявшие Восточное Средиземноморье, имели бога, олицетворяющего собой производительные силы природы — Илу. Имя этого бога в иной транскрипции звучит как Илим или Элим. (Очевидно, отсюда происходит и распространенное название Элисейские поля — рай). Название финикийского бога Элим созвучно и греческому обиталищу богов — горе Олимп. Кроме того, и название греков — эллины созвучно имени этого Среднеземноморского бога.

На иврите финикийское имя Илу звучит как Элохим. Древние евреи верили, что Элохим является творцом всего сущего; богов и людей. Именно он ниспосылает людям и животным потомство. У финикийцев бог плодородия Илу именовался быком. Такая трактовка образа бога плодородия сближает его с древнерусским Ярилом. На это не двусмысленно указывает этимология самого слова.

Согласно В.И. Далю, на Руси называли молодого бычка; а считали рабочего вола, на котором накинуто ярмо. В некоторых областях России называли корову; очевидно, отсюда происходит слово «доярка». Впрочем, слово «доярка» связано и со словом в значении доить. Что касается значения слова — деревянный хомут на шее рабочего быка, то всем известное словосочетание как раз обозначает ямку на шее человека между ключицами, которые, в свою очередь, весьма похожи на хомут на шее рабочего скота.

Согласно В.И. Далю древнерусское слово обозначало военные доспехи, латы, шелом. Что косвенным образом указывает, что Ярило в былые времена был наделен и военной функцией.

Мне кажется, что совпадение в произношении слов Осирис, Сирия, Ирий не случайно. Быть может, наши далекие предки некогда жили на «Земле Обетованной». Неслучайно и название утренней звезды Сириус, которая особенно ярко блистает на широте Восточного Средиземноморья и Египта. В древнем Египте драма смерти и воскресения Осириса разыгрывалась на великом земледельческом празднике, приуроченном ко времени наибольшего разлива Нила. Разлив Нила связывался с особым положением па небосклоне Сириуса.

Праздник, символизирующий возрождение плодородия в природе, проводился еще в Месопотамии в 3 тысячелетии до н. э. в дни весеннего и осеннего равноденствия. Как известно, согласно календарю весеннее равноденствие наступает примерно 22 марта, а осеннее — 22 сентября. Эти даты в народном календаре Руси также не обойдены вниманием. В конце марта в начале апреля праздновался праздник Ярилы, а в конце сентября праздник сбора урожая. Возможно, наши далекие предки привнесли в наше сознание при помощи русского языка весть о рае — Ирии, который некогда размешался на берегах Средиземноморья. Весьма примечательно, что имя райской птицы-девы Сирии — излюбленного персонажа народных песен, сказок; се облик часто воспроизводился на домовой резьбе, также напоминает нам о Ирин — протославянском рае. Однако с читается, что образ русской птицы-девы восходит к древнегреческим сиренам. Кто знает, быть может, у славян и у греков был некогда общий рай — рай индоевропейцев.

После принятия христианства на Руси облик и некоторые функции воспринял св. Георгий или Юрий (Егорий). Очевидно, белый цвет своей одежды и коня св. Георгий позаимствовал у своего древнего предшественника. Так, в белорусских заговорах говорится:

На гербе Москвы св. Георгий изображен на белом коне с копьем и в шлеме, пронзающий крылатого змея. Некоторые исследователи в такой трактовке св. Георгия видят намек на некий эротический подтекст, крылатый змей издревле символизировал плодоносящие силы природы. Такая трактовка сближает св. Георгия с Перуном — богом-громовержцем, пронзающим молнией своего заклятого противника змея Велеса.

Отожествлению Ярилы с Юрием способствовало и созвучие их имен. Корни «яр» и «юр» в славянских языках имеют близкое значение. Так, согласно В.И. Далю, на Руси называли бойкого, беспокойного человека; — бойкое, открытое место, на котором народ юрит — базар, рынок. В Смоленской губернии и на болгарском языке словом называли ярость, похоть, вожделение. Украинское слово означает «беситься»; польское «jurzycsie» — «яриться», «гневаться», a «jurny» — «похотливый». на Руси называли умалишенного, блаженного человека, чье поведение проявляется в бессознательных поступках, имеющих скрытый смысл (отсюда выражение — юродивый Христа ради). Также — быстрина реки; а — на открытом всем ветрам возвышенном месте.

На близость Ярилы и св. Георгия указывает и календарная близость праздника Ярилы (конец апреля) и Юрьева дня (23 апреля). В церковном календаре имеются два дня памяти св. Георгия — весенний — 23 апреля и осенний — 26 ноября. И в самом деле, какой бы ни была погода, 23 апреля всегда в этот день выгоняли в первый раз скотину со двора на улицу.

С весеннего Юрьева дня, как и раньше Ярилиного дня, согласно народным представлениям начинается лето. В этот день селяне, выгоняя скотину на улицу, пели:

В некоторых местностях бытовал обычаи в этот день кататься по росе. Так, в Полесье на Юрьев день молодые парни и девушки, разбившись на пары, катались по житу. При этом родители без всякой боязни отпускали своих дочерей, наставляя их: «С хлопцем покатаешься — чтобы хлопец любил, чтобы взял замуж…». В Смоленской губернии на день Ягория бабы выходили толпами в поле и катались там голые. Этому действу придавалось особое значение — чтобы урожай уродил. Близкие по значению обряды проводились и в Воскресение Господне на Пасху. Как свидетельствуют этнографы, в Калужской губернии после молебна в Воскресение женщины просили священника поваляться по земле, чтобы «снопы были тяжелыми, а посевы тучными». Если священник отказывался это делать, то бабы валили его на землю и катали насильно. В Рязанской губернии на Пасху поступали точно так же, объясняя свои действия желанием, чтобы лен лучше уродился.

А.Н. Афанасьев приводит народные слова и изречения, связанные с этой игрой: огарыши, огорелыш, опрел (от преть), а также «гори-дуб», «гори-пень», «гори, гори ясно, чтобы не погасло».

Эти заговоры именовались присушками, их нужно было наговаривать на хлеб, воду или вино. Всеми этими снадобьями нужно было при удобном случае угостить свою суженную.

Исследователь также на с. 116 вышеуказанной книги приводит заговор из следственного дела 1769 года:

Таким образом, тот, кто произносил этот заговор, вполне осознано обращался к языческим божествам, выступающим в качестве демонов и бесов.

Афанасьев вполне справедливо считает, что подобные заговоры и «присушки» восходят к древнейшему пласту народного самосознания. Он определяет этот пласт, как поэтические воззрения славян на природу.

Так, паши предки, согласно утверждениям А.Н. Афанасьева, воспринимали грозу как брачный союз неба и земли. На этом представлении было основано множество заговоров, гаданий, обрядов. Афанасьев пишет, что главнейшими символами молнии была стрела, а дождя — мед и вино; и то, и другое играют важную роль в свадебном обряде. Так, в народных сказках царь дает сыновьям по каленой стреле и говорит: «Сделайте себе по самострелу и пустите по каленой стреле; чья стрела куда упадет — с того двора и невесту берите». Отсюда понятно, почему невесте косу разделяли стрелой, а гребень, которым расчесывали волосы, обмакивали в мед и вино. В сеннике, где клали молодых, по углам и над брачной постелью утверждали стрелы. На другой день брака покров, под которым возлежала невеста, приподнимали стрелой. Афанасьев пишет:

Автор приводит еще несколько примеров народных заговоров, в которых отчетливо проявляется связь любви и природных сил.

Подобные обращения делаются и к огненному змею. Олицетворением огненного змея у русов был бог Велес. Таким образом, небесное божество является одновременно и божеством любви.

Согласно метафорическому языку славян, любовное наслаждение кодируется образом испивания воды. Об этом недвусмысленно свидетельствует народная сказка «с подтекстом». В ней говорится о том, что добрый молодец приезжает во двор Царь-девицы, которая спала в ту пору глубоким беспробудным сном… Позарился на ее прелести добрый молодец и смял красу девичью… а сам поскорее на коня сел и ускакал прочь, не оправил даже покровов постельных. Пробуждается ото сна Царь-девица и в гневе молвит: «Какой это невежа в моем доме был, воды испил, колодец не закрыл!»

Так как небесное пламя — молния — была метафорой огня любви, а небесная влага — дождь — был метафорой оплодотворения, то с этим связано множество гаданий. Вот, скажем, незамужняя девица сдувает с уголька пламя на лучину, если лучина долго не разгорается, то муж будет непослушный, у него будет крутой, своенравный характер. Если лучина сразу вспыхивает, то муж будет ласковый, добрый, потакающий прихотям будущей жены.

Когда девица зажигает лучину, то втыкает ее в бревно. При этом она примечает, в какую сторону от бревна упадет пепел. С той стороны и явится к ней будущий жених.

Девица обмакивает лучину в воду и потом зажигает. Если лучина долго не загорается, то считается, что будущее замужество будет невыгодным.

Таких гаданий довольно много. Основаны они на метафорическом соотнесении стихий огня и воды с будущей семейной жизнью.

Весьма любопытно, что и у всех индоевропейцев обыгрывается тема священного брака огня и воды. Возможно, этот образ имеет единый источник своего происхождения. Так в далекой Индии по сию пору распространены гадания с использованием огня и воды.

_{В этой главе рассказывается о том, как можно трактовать божество Ярило; о том, чем на него похожи фольклорные персонажи: Мара, Масленица, Маря и Марена; том, как наши предки сбивали масло прядильным станком и сеяли на снегу; о том существовал ли корабль на колесах и кого возили по снегу на лодке; а также о божестве древних славян Карие; о доне Карнавале; о катании на донцах прялок с горы; о Костроме, о ее похоронах и веселом смехе; о культе фаллоса; о Кощее Бессмертном; об Орфее и Эвридике; об Иване-царевиче и Елене Прекрасной и о царевне-лягушке.}

Очевидно, что в былые времена бог Ярило, помимо плодородия, осуществлял еще и военную функцию. На это указывают сходные по произношению слова: ядро, артиллерия, арбалет, оружие, заряд, орать, орда и т. д. Можно предполагать, что гласная буква «я» с течением времени могла заменяться на другие гласные: «а» или «о». Впрочем, на практике могло быть все иначе — была иная замена — имя праславянского «военного» бога звучало первоначально как Арило. От имени этого бога были образованы слова имеющие отношение к военной функции. Корень «ар» также традиционен для индоевропейцев, его можно обнаружить, например, в слове арий.

В имени Ярило также слышится знакомый для нашего уха глагол в значении «копать». Очевидно, это связано с функцией плодородия. Прежде чем бросить семена в землю, ее разрывали, распахивали. Весьма любопытно при этом, что глагол похож на существительное Возможно, эти два слова связывает не только чисто внешнее созвучие. Наши предки верили в плодоносящую силу весенней природы.

Это выражалось в праздновании «возвращения» солнца, когда день начинает увеличиваться, а ночь уменьшаться. Очевидно, это нашло отражение в таких словах, как озарять, зарница, заря. Природа весной просыпается ото сна и вновь в ней пробуждается плодоносящая сила. Это связывали с влагой, которая проливалась на землю в виде дождя. Древние наши предки верили, что утренняя и вечерняя роса также выполняет плодородную функцию. Об этом свидетельствуют такие слова, как орошать, оросить. В них мы видим все тот же корень «ор» — «ар».

У древних славян было божество Марена, Мара. Изображение этого божества как раз изготовляли из соломы ко дню весеннего равноденствия — 22 апреля, а затем после праздничной недели сжигали, а пепел разбрасывали по полю, чтобы «урожай уродился». В позднейшей традиции этот праздник известен как Масленица. Масленицу изображали с распущенной косой и сковородкой в руках. На масленичную неделю веселились, гуляли, пекли блины, которые символизировали собой солнце.

Похороны Масленицы сопровождались карнавальными процессиями, ритуальным смехом, всяческими вольностями. Масленицу называли объедалой, блиноелой.

У чехов и словаков эта праздничная неделя называлась масопуст и завершалась ритуалом «выноса смерти» — символа зимы. Соломенное чучело, называемое Мареной или Марженой, одетое в праздничный костюм, выносили из селения. Костюм разрывали на кусочки, превращая в лохмотья. Затем чучело бросали в воду или разрывали на части. Солому разбрасывали по полям. Это должно было обеспечить хороший урожай.

Быть может, в былые времена в этот день божеству приносили человеческую жертву; и лишь позднее ее заменили антропоморфной куклой.

Бросается также в глаза, что имя Мара, Марена фонетически похоже на Арило, Ярило. Это может свидетельствовать о том, что в былые времена у этих персонажей славянского фольклора был единый прототип. Позднее Марена трансформировалась в Маренку, Марию; в словацкую Мармурену. Некоторые лингвисты считают, что существуют фонетические и смысловые параллели между этими славянскими божествами и их италийскими «двойниками»: древнелатинское Мармор, оскское Мамерс. Это обеспечивает фонетический переход к имени древнеримского божества Марс. Марена считалась воплощением смерти. Она обеспечивала переход в царство мертвых, а также возрождение души в новом теле. Недаром одно из италийских имен этого божества звучит как Мармор (Мрамор). Очевидно, статуи, которые изготовляли из мрамора, должны были первоначально олицетворять божество, выполнявшее функции проводника в мир мертвых, и в мир живых.

Весьма любопытно, что в древней Индии почиталось божество дождя, бури, ветра, грома и молнии Марут. Позднее имя этого божества было переосмысленно как Маруты и стало употребляться во множественном числе. Под этим именем понимали сразу множество божеств стихии, символизирующих ветер; среди них, например, Ваюга — которое весьма напоминает своим звучанием русское слово вьюга. Отцом этих божеств считается Рудра. В имени этого бога угадывается русское слово «руда» и даже, быть может, слово «труд». Когда Маруты, предводимые Рудрой, мчатся толпой по небу, они внушают страх и ужас. Однако индуисты обращаются к этой толпе ветров с просьбами о помощи, когда наступает засуха, чтобы они «пригнали», как стадо коров, дождевые тучи и пролился бы дождь…

Интересно, что по своему звучанию имена божеств Марут или Маруты напоминают божества Марена, Мара, Мармор, Марс… С другой стороны, в славянских именах Мара и т. д. угадывается слово смерть. Связь с иным миром вполне очевидна. Вероятно, наши далекие предки считали, что ветры буйные дуют буквально с того света, они приносят грозовые тучи и те проливаются на землю плодоносящим дождем. Благодаря этому все живое пробуждается к жизни.

Можно предположить, исходя из этого, что Мара и сходные с ней божества первоначально не имели негативной окраски. Им принадлежала важная роль в обряде пробуждения плодоносящих сил. В пользу этого предположения свидетельствует и божество Маря или Марша, укоренившееся в латышской мифологии. Эта богиня является охранительницей коров. Корова — животное, издревле связанное с функцией плодородия. Позднее вместо Мари пришла Мария. Об этом недвусмысленно свидетельствуют обычные обращения к ней:

Как указывают специалисты по фольклору, с днями Мари отчасти совпадают и так называемые «дни Марии», которые празднуются четыре раза в году: весной — «день капустной Марии» (в этот день не только сажают капусту, но и зачинают детей), летом — 15 августа, осенью — 8 сентября, зимой — на Святки (Рождество). В этот день рождаются дети, зачатые весной.

Это свидетельствует о преемственности народных традиций и персонажей. На смену языческим божествам пришли христианские святые, однако календарный характер праздников при этом не изменился.

Именно для Святок и Масленицы характерна символика коровы. На Масленицу селяне из молока взбивают жир, сметану и масло. При этом приговаривается:

Здесь символика взбивания масла весьма явно соответствует эротическому подтексту.

На Масленицу также используют блюда из молотого зерна. Зерна толкут в ступе пестом. Из вымученного зерна пекут блины. Блины эти символизируют не только весеннее солнце, но и начало новой жизни.

В Калужской губернии в понедельник масленичной недели устраивались шумные встречи Масленицы. Соломенное чучело катали на санях. При этом в сани впрягались вымазанные сажой парии, увешанные коровьими колокольчиками. Рядом с масленицей в сани сажали девицу, которая на прядильном станке крутила масло. Таким образом, идея «пахтания» масла приобретала явно эротический смысл. На этот смысл указывает и прибаутка, которую часто повторяют в маслиничную неделю: «С колом да маслицем».

Масленицу устанавливали на самом высоком месте за селом и в Прощеное Воскресение под общий смех и улюлюканье ее раздирали, кусочки одежды и ленточки девицы забирали себе в качестве символа семейного счастья и плодородия. Затем Масленицу сжигали вместе с несъеденными блинами, которые перед этим обмазывали сажей. Это символизировало солнце-семя, погруженное в землю. После этого солнце должно было «возродиться, урожай уродиться, много деток народиться».

В Калужской губернии масленичные куклы делали и в каждом доме. Их укрепляли на коньках крыш, а в воскресенье снимали и сжигали в печах. Пепел разбрасывали но всему двору, а также в хлеву и на скотном дворе. Это должно было обеспечить плодородие как в семье, так и у скотины.

Как считают специалисты, Масленица относится к типичным языческим праздникам. Мясопуст, как еще называли на Руси масленичную неделю, упоминается в Несторовской летописи, когда приводится описание моровой язвы в 1090 г.

Первоначально Масленица с ее подчеркнутой избыточностью и эротическими элементами соотносилась с началом Нового года. На Руси этот праздник праздновали в марте, что дополнительно сближает его с изгнанием старого Марса в Риме. Богатая еда и бесшабашное веселье как раз характерны для магии Первого дня Нового года. Неписаные правила требовали щедро встретить Масленицу и щедро проводить. Об этом свидетельствует поговорка: «Хоть с себя что заложи, а масленицу проводи». Считалось, что если не отдать дань празднику, то в течение всего года будет преследовать нужда и горька беда.

Эротический элемент Масленицы особо подчеркивался, когда изготовляли антропоморфную куклу из соломы. Если Масленицу изображали в женском облике, то непременным ее атрибутом была гипертрофированная грудь; если в мужском облике — то гипертрофированный фаллос.

На Вологодчине роль куклы исполнял молодой парень: он разъезжал в детских салазках, в которые были впряжены молодые телята и жеребята. В Пензенской губернии парня возили по полю в перевернутых боронах. При этом участники процессии сеяли перед процессией зерно; отсюда выражение — сеять на снегу.

В иных местах России масленичный поезд насчитывал несколько сот лошадей. Он состоял из саней, санок, лодок и прочих предметов, на которых можно было ехать по снегу. Поезд объезжал всю деревню, затем выезжал за околицу. В поле разжигали костер, на котором сжигали соломенное чучело Масленицы. После того как костер прогорал. Через него начинали прыгать парни и девушки, при этом припевая:

Парни и девушки катались по снегу возле костра. Угли старались разбить как можно мельче и далеко раскидать вокруг, закапывая в снег. При этом считалось, что это обеспечит хороший урожай.

В ряде губерний проводы Масленицы носили ярко выраженный карнавальный характер. «Похороны» Масленицы сопровождались необузданным весельем и имели глумливый характер.

Надо отметить, что карнавал это не только название праздника, но и название культовой повозки — корабля на колесах (на латыни каррус-навалис — «колесница-корабль»). В эту повозку укладывали антропоморфную куклу, которую называли Карнавал. Эту куклу провозили по селению и сжигали во время праздника проводов зимы.

Таким образом, русский обычай прикреплять к масленичному поезду лодку с чучелом Масленицы восходит к весьма древним временам. Нечто похожее — корабль на колесах с антропоморфной куклой использовалось во время древних мистерий Диониса, Мардука и других сезонных божеств, олицетворявших собой бога плодородия.

В Римской мифологии Карна — богиня подземного мира. В праздник карнарии ей приносили жертву — бобовую кашу и цветы. В этот день могилы родных украшались цветами. По Овидию, Карна заманивала влюбленных в темные пещеры, в которых оставляла их.

Любопытно, что и в восточнославянской мифологии имелось схожее божество. Так известно о Карне и Желе — персонифицированных божествах плача и горя. Так, в «Слове о полку Игореве» есть такие строки: За ним кликну Карна и Жля, поскочи на Русской земли». В более раннем варианте рукописи имеется слитное написание: «Карнаижля». Очевидно, в былые времена это было единое божество.

Народная этимология отождествляет корень «кар» с названием мяса, плоти (латинское — каро, итальянское — карне). Таким образом, карне-вале можно перевести как «мясоед», что соответствует древнеславянскому названию Масленицы. Еще слово карне-вале многие переводят как призыв — «Да здравствует плоть!». Испанский дон Карналь или дон Карнаваль, изваянный из соломы с огромными гениталиями, воплощал собой детородную функцию. В конце праздника Карнаваль подвергался фарсовому суду, обвинялся во всех грехах и приговаривался к смерти. Карнаваля сжигали или раздирали на части, а его останки бросали в воду. Как считают историки, в былые времена вместо Карнаваля сжигали раба, приговоренного к смертной казни. Эта символическая смерть в Новом году должна была обеспечить урожай и процветание народа в течение года.

Таким образом, по деталям культа и созвучию имен божественных персонажей мы видим, что Карнавал и Масленица весьма близки по своему магическому значению. Помимо прочего, это указывает на возможное единство происхождения славян и латинян, а также других европейцев.

Сжигание Масленицы вместе с гробом — ящиком, в котором она возлежала, или вместе со старой лодкой символизировало собой вечный круговорот времени. Эта символика перекликается с символикой древних египтян, считавших, что солнце путешествует по небосводу на особой солнечной барке. Цель обряда выражена в народных стихах: «…жгли Масленку, чтобы хлеб рос, чтобы на следующий год было что поесть, чтобы лен родился». Во многих ритуальных песнях также звучит мотив воскрешения самой Масленицы:

С масленичной неделей был связан целый комплекс поминальных обрядов. В субботу накануне недели пекли блины и поминали умерших: клали блины на слуховое окошко (считалось, что души умерших предков могут послушать через это окошко, о чем говорят их живые родственники), на божницу, на крышу, а также приносили на могилы. В Прощеное воскресение посещали кладбище, беседовали с умершими и родственниками, и оставляли на могилках угощение. Вечером, садясь за стол, приглашали умерших разделить с ними трапезу, для чего не убирали накрытый с утра стол.

Однако наряду с похоронной обрядовостью в масленую неделю культивировались элементы глумливого эротизма. Так, в Онежском уезде Архангельской губернии в последний день Масленицы по селу таскали на старых дровнях шлюпку, в которой лежал мужик с заголенной задницей, вымазанной красным суриком. На реке Тавде распорядители «проводов» Масленица и Воевода в присутствии всех собравшихся раздевались догола и имитировали мытье в бане. В иных местах главный персонаж праздника произносил торжественные речи, оголяя срамные места. Весьма любопытно, что на подобные роли обычно выбирали уважаемых в деревне людей. И самое интересное, что люди эти воспринимали свою новую роль как почетную обязанность.

Эротический элемент присутствовал и в обрядовости, связанной с молодоженами. Их валяли в снегу, постоянно заставляя «выкупать» друг друга поцелуями, катали с гор на шкурах животных. После чего молодых сажали в сани и спускали с горки. При этом особо следили, чтобы сани отъехали как можно дальше. От этого зависело качество льна. Затем молодоженов вовлекали в кучу-малу, при этом стремились, чтобы они оказались в самом низу этой кучи.

Во время Масленицы практиковали обряд под названием «целовальник». В субботу на праздничной неделе парии ездили целовать молодушек, вышедших замуж в этом году. При этом молодушки не имели права отказываться от такой любезности.

При всем при этом участники масленичных поездов не забывали имитировать разные виды сельскохозяйственных работ. Они пахали, боронили снег, бросали в него зерна пшеницы, ловили рыбу, отбивали косы, жали и мяли лен, пряли пряжу, сбивали масло, стирали в корыте снегом белье и т. д.

С магией было связано ритуализированное катание молодых девиц и замужних женщин на донцах прялок с горы. Делали они это под свист и улюлюканье. Считалось, что кто дальше проедет на прялке, у того уродится «долгий лен». Очевидно, приемы эротической магии должны были сообщить земле плодородную функцию и обеспечить хороший урожай.

Пожалуй, Масленица является самым ярким народным праздником, в котором сочетаются элементы заупокойного культа и безудержной сексуальной магии.

Похожий элемент встречается во время «похорон» Костромы. Куклу, изготовленную из ненужной ботвы растений (эту ботву на Украине и на Руси называли «костра», «кострика»), сжигали, так же как и куклу Масленицы. Очевидно, имя Кострома образовано от названия ботвы, а также от слова «костер». В собственном имени Кострома слышится и общеупотребительное слово «кости». Это мнение подкрепляет то, что на чешском языке существует шутливое название скелета человека — костроун.

В украинской традиции изготовляли мужскую куклу — Кострубас подчеркнутыми половыми признаками. После ритуальной смерти персонажа куклу разоряли, а остатки ее топили в реке. В этом действии прослеживается связь и с праздником Масленицы и Ивана Купалы.

В Муроме и его округе молодежь, участвующая в «похоронной» процессии Костромы, пела:

При этом заключительная часть обряда сопровождалась безудержным весельем, совместным купанием парией и девиц в реке, эротическими играми и прочими вольностями. Такое смешение двух «стилей» поведения объяснялось просто: согласно поверью — Кострома воскресала после своей смерти.

Такое сочетание вроде бы не сочетаемого должно было служить, согласно народным поверьям, возрождению сил Природы.

На Масленицу в Прощеное воскресение народ посещал кладбища, поминал покойников. И тут же организовывались сексуальные оргии с теми же пирогами и блинами. Очевидно, такие «несуразности» восходят к древнему заупокойному культу. Когда-то народ верил, что души покойников могут вселяться в новые тела, зачатые в эти весенние дни Нового года. Здесь мы имеем дело с ясно выраженной идеей реинкарнации.

Таким образом, души усопших, согласно древнерусским верованиям, возвращались на землю в виде зачатых во время праздника детей. Весенний похоронно-сексуальный обряд должен был обеспечить беспрепятственное вхождение души в новое тело.

Сходной функцией изначально обладал и поминально-веселый Карнавал, столь любимый в странах Европы. Само слово Карнавал указывает на соединение заупокойного культа с магией возрождения из небытия. «Карна» — италийская богиня подземного мира. Слово «вал» означает фаллос — буква «ф» заменена на «в». Весьма любопытно, что имя италийской богини Карна практически совпадает с именем восточнославянской богини Карны. Очевидно, с этим именем в свою очередь связаны такие русские слова как: «карать», «корить», «карнать» («обкарнать»).

Отчасти похоже, созвучно Карне и слово весьма часто употребляемое в лексиконе индусов. Карма — в наиболее распространенном значении — это совокупность всех добрых и злых дел. Совершенных тем или иным человеком в прошлых жизнях. Эта совокупность и определяет, в теле какого живого существа родится тот или иной человек в следующей жизни.

Слову «карма» в некотором смысле тождественно русское слово «карман». Метафорически выражаясь — если влез в карман, то вылезти из него можно лишь в том месте, в котором влез. Иными словами, надо изжить дурную карму, тогда можно обрести выход из того положения, в котором оказался.

По чисто внешним признакам карман можно сравнить с материнской утробой. Быть может, наши предки, использовавшие язык, вкладывали в слова несколько иное значение, чем мы имеем сегодня. Недаром восточная религия учит, что одной из причин рождения в новом теле является неумение противостоять сексуальному соблазну.

Согласно тибетской «Книге мертвых», особую привлекательность для души умершего представляет разверзшееся перед его взором материнское чрево…

Тибетская «Книга мертвых» требует от адептов восточной религии аскетизма и самоотречения от собственных чувств. По всей видимости, наши далекие предки придерживались иной позиции по этому вопросу. Весенний обряд плодородия, проводившийся в первые дни Нового года, должен был обеспечить возвращение на землю души умерших. При этом сакрализировался сексуальный аспект действия. Этот аспект представлялся в народном сознании как своего рода долг перед умершими родственниками, которые желают вновь родиться в родной и милой их сердцу обстановке. Таким образом, дети и внуки «вытаскивали» с того света своих умерших родственников и сами становились их родителями. Колесо сансары — колесо перерождения явно не имело того негативного смысла, который вкладывают в него сторонники буддизма и прочих религий, основанных на самоотречении. Цикл рождения-смерти был напрямую связан в сознании наших предков с солнечным циклом, с календарным годом, который, совершая свой круг, делает нас старше и приближает час нашего неизбежного ухода за пределы материального бытия. Наши пращуры верили в магию плодородия. Сын вытаскивает на свет Божий отца, а отец сына. В индуистской традиции это получило название «культ предков». Этот культ восходит еще ко времени протоарийской общности, где не было отдельно взятых славян, итальянцев, англичан, немцев, индусов и иранцев. Можно сказать, что культ предков усиленно культивировался древней языческой религией и стал невостребованным, когда на смену язычеству пришли новые религии с их моралью аскетизма и самоограничения.

Тем не менее, в народной памяти остались многочисленные элементы народной магии, которые в какой-то мере реанимируют культ предков. Скажем, игра на желейке — особой дудке, которую использовали пастухи, согласно некогда бытовавшим представлениям, собирает не только стада коров, но и души умерших… Недаром игра на желейке часто служила фоном во время проведения «похоронно-сексуальных» действий. В самом названии этой дудки пастухов заложено имя Жели или Жля — персонифицированного персонажа ритуального плача. Молодежь «желела» души своих умерших предков и возрождала их из небытия, предоставляя для них новые тела своих рожденных детей.

В болгарской народной традиции некогда имели место ритуалы, совершения сексуальных действий с масками предков на лице. Эти маски хранились в специальном некрополе вместе с прахом умерших, и изымались оттуда в дни весеннего праздника. По сути дела, карнавал или маскарад сохранил эти традиционные элементы культа. И по сей день участники карнавала надевают маски на свои лица, и это вовсе не служит препятствием для откровенно эротических действий, а, напротив, даже стимулирует их. Очевидно, в прошлом душа конкретного покойника, с которого и была снята (изготовлена) маска, призывалась войти в конкретное чрево во время проведения этого поминально-сексуального ритуала. Ученые восстановили этот ритуал по деталям убранства некрополя, обнаруженного на территории современной Болгарии. Возраст этого некрополя весьма солидный — 4500–5000 лет.

Как пишет археолог А. Щепинский в своей книге «Во тьме веков», на рубеже ранней и средней бронзы, около 4 тыс. лет назад на территории Крыма буквально процветал фаллический культ. На вершинах курганов устанавливались каменные фаллосы разной высоты. Так, в 1958 году на территории села Зольного у Симферополя был раскопан курган. Под насыпью оказалось семь захоронений. На вершине кургана был установлен высеченный из камня фаллос размером 60 см. А. Щепинский пишет: «… Особенно широко фаллический культ был распространен на Кавказе. Так, поныне на кладбищах Северной и Южной Осетии  можно увидеть стелы в виде фаллоса. Иногда такие надгробия достигают 4-х метров в высоту.

Ученый пишет далее:

Надо признать, что в глубокой древности процветала религия плодородия совсем нам неизвестная. Быть может, неким эхом заупокойно-сексуального культа является современная традиция устанавливать на могилах памятный камень, отдаленно напоминающий фаллос.

Археолог считает, что эти пасхальные атрибуты заимствованы из древнего фаллического культа.

Фаллический культ нашел свое воплощение на'^си не только в пасхальных куличах, «имеющих обязательно определенную вытянутую форму», но и в свадебных караваях. Этот обрядовый круглый хлеб у восточных славян издревле являлся метафорическим выражением мужского полового органа. Недаром в Орловской губернии молодым вручали каравай, в который многозначительно клали два яйца. Довольно часто один свадебный каравай с вылепленными из теста фаллическими символами воплощал жениха, а другой каравай с символами женского детородного органа — невесту. Однако чаще одна половина свадебного каравая воплощала жениха, а другая — невесту.

Надо заметить, что в самом слове «каравай» или «коровай» слышится другое слово — «корова». И в самом деле, на свадебном каравае часто изображали фигурку коровы или быка, что считалось символом плодородия и деторождения.

Слово «каравай» похоже на имя древнеславянской богини смерти Карны, возможно, здесь имеется не только звуковая, но и смысловая связь. Рождение новой жизни так или иначе связано с темой смерти. Это нашло свое отражение и в русских народных сказках. Так, часто злой дух смерти, например Кощей Бессмертный разлучает молодых, похищая невесту прямо со свадьбы. Безутешный жених отправляется на поиски своей невесты в царство смерти, где, преодолев множество препятствий, уничтожает Кощея Бессмертного. При этом оковы царства смерти рушатся, и герой вновь обретает свою невесту. Вместе с невестой получают освобождение множество людей, до того скованных и содержащихся в темницах. Здесь мы видим, что фигура Кощея Бессмертного в чем-то аналогична фигуре Костромы, чьи похороны знаменуют начало новой жизни. В древности слово «кошь» или «кошть» означало сухой, тощий телом — кожа да кости. Это весьма близко к названию весеннего божества Кострома. Похороны Костромы, как и смерть Кощея Бессмертного, воплощают собой возрождение к жизни.

Как известно, смерть Кощеева запрятана весьма надежно: «На море, на окияне есть остров, на том острове дуб стоит, под дубом сундук зарыт. В сундуке — заяц, в зайце — утка, в утке — яйцо, а в том яйце — смерть Кощеева». Иван-царевич стремится уничтожить Кощея и в этом ему помогают разные животные. Такая трактовка аналогична шаманскому камланию, когда шаман взбирается по Мировому древу к жилищу Верховной богини. Шаману помогают духи-помощники — медведь, олень, заяц, орел, утка. Можно уподобить шаманскому камланию и путешествие Ивана-царевича на тот свет за Кощеевой смертью. Ивану-царевичу помогают добыть яйцо с Кощеевой смертью: медведь, заяц, утка, щука.

Очевидно, что дуб, выросший на сказочном острове, под которым зарыт волшебный сундук, народная поэтика уподобляет фаллосу царя смерти. Уничтожив Кощеево яйцо, Иван-царевич освобождает с того света свою невесту и души людей, томимых в царстве смерти, превращенных злым колдуном в каменных истуканов. Скажем здесь, что образ каменных истуканов может иметь вполне реальное прочтение. В древнем мире над захоронениями было принято устанавливать каменные изваяния умерших в полный рост.

Смерть в очередной раз попрана — да здравствует жизнь!

Такая трактовка сюжета с Кощеем Бессмертным является наиболее архаичной и восходит к стародавним временам. Весьма интересно, что похожая сказка о Кощее Бессмертном имелась у хеттов, народе, проживавшем в Малой Азии во 2-ом тысячелетии до н. э. В этой сказке Кощей имел все признаки царя подземного мира. Он насильно удерживал в царстве смерти сотни людей. Он похитил молодую невесту царя хеттов. Герой-царь освобождает невесту и рабов смерти, оскопляя тирана подземного мира. Этот сюжет имеет смысловую перекличку с аналогичными сюжетами, рисующими древних богов, связанных с плодородием — Осирисом, Адонисом, Дионисом.

Практически у всех индоевропейских народов имеются сюжеты сходные с этим. Это может являться дополнительным свидетельством индоевропейской общности. Так, у древних греков получил распространение сюжет об Орфее и Эвридике. Согласно греческой мифологии, Эвридика — жена фракийского певца Орфея. Она водила хоровод с подругами в лесу, когда ее ужалила змея. Эвридика умерла. Орфей спустился за своей женой в Аид, где звуками своей лиры он умилостивил грозного царя подземного царства Аида, и тот позволил ему увести свою жену из царства мертвых. Однако было одно условие — Орфей не должен был глядеть на нее прежде, чем выйдет из царства мертвых. Орфей не выдержал и по дороге оглянулся назад, чтобы убедиться, идет ли за ним его жена… и потерял ее на этот раз навсегда.

Этот сюжет действительно похож на русскую и хеттскую сказки. Очевидно, он имел с ними единую мифологическую подоснову.

Герой выводит свою суженую из царства смерти, и благодаря этому влюбленные соединяются… что, помимо прочего, приводит к продолжению их рода.

Метафора продолжения рода заключается в том, чтобы освободить, «выкупить» невесту у царя того света и выпустить родные души на свет божий — т. е. родить их. В русской народной поэтике ритуальная смерть Кощея Бессмертного мыслиться как его оскопление. Благодаря этому души еще нерожденных людей могут покинуть царство смерти.

Многие специалисты но фольклору видят в этом рудимент юношеской и девичьей инициации, когда жених должен отправляться в тридевятое царство за своей похищенной злым духом невестой. Преодоление возникающих трудностей и возвращение невесты воспринимается в роду как долг по отношению к умершим родственникам. Возможно, неким отголоском этой обрядности является «выкуп» невесты, а также ее ритуализированное похищение у родных.

Вполне очевидно, что ритуалы «выкупа», похищения, а также ритуального оскопления царя смерти присутствовали в свадебной обрядности на Руси, а также у других славянских народов. Так, например, в Ярославской губернии при встрече молодоженов после венчания им подавали разрезанное пополам яйцо. Это было их первой совместной трапезой. В Угорской Руси первая пища, которую вкушали молодые, состояла из двух яиц и кипяченого молока. У болгар перед отъездом свадебного поезда мать невесты клала той за пазуху сырое яйцо, которое разбивал жених в дороге. В некоторых районах Румынии невеста, выходя из родного дома, должна была наступить на сырое яйцо. Считалось, что это обеспечит деторождение, облегчит роды и принесет здоровье детям.

Образ яйца был весьма распространен на Руси, и он был связан с сезонной обрядностью и цикличностью времени. Так, в народной загадке говорится: «». Отгадка — год, месяцы, недели и дни. Как считают лингвисты и специалисты по фольклору символическая связь яйца со временем не случайна. Человек рождается, растет. В положенный срок он входит в пору половозрелости и сам может иметь детей. Таким образом, календарь, как мифологема жизни, тесно связан в представлении русского человека с темой продолжения рода.

Пасхальный обычай преподносить знакомым крашенные яйца, таким образом, восходит к весьма древним временам.

Тема девичьей инициации звучит также в сказке «Царевна-лягушка». Иван-царевич, воспользовавшись отсутствием Елены Прекрасной, сжег ее лягушачью шкурку, тем самым, желая обрести законную жену. Однако вышло все наоборот. Как увидела Елена Прекрасная, что шкурки ее нет, опечалилась. Она говорит:

Страницы: «« « 1234567 » »»