Летний сад Петра Великого. Рассказ о прошлом и настоящем Коренцвит Виктор

Лиговский канал

Странная история произошла с Лиговским каналом. Его строительство постоянно приписывают человеку, не имевшему к этому никакого Макарова разъяснения: «Да в помянутом же Ево величества указе мне написано, чтоб Туволкову осмотреть места, где ближе и удобнее и менше работы привесть реку Лигу в Питербурх, а в которое место и к какому делу ту реку привесть, того не написано». И прибавляет, что Туволков требует выдать ему ватерпас⁶³.

Вероятно, неслучайно решение о строительстве Литовского канала Петр I принял лишь после того, как была завершена прокладка Ропшинского канала к каскадам и фонтанам Петергофа – освободились рабочие руки. Петергофский водопровод протяженностью около 24 км был проложен очень быстро, всего за один год. Строительство несколько меньшего по длине Лиговского канала (20 верст 57 саж., что около 21,7 км) продолжалось два года, в течение которых был вырыт и большой накопительный пруд. Сейчас на Греческом проспекте, на месте давно засыпанного пруда, находится сад, носящий имя поэта Н.А. Некрасова, но старожилы помнят его старинное название «Прудки».

По сведениям К.В. Малиновского, в декабре 1723 г. Туволков запросил «для привода воды в Летний дом… от Лиги реки для кладки от бассейна до Фантанной речки» 1300 чугунных труб, «длиною в четыре, толщиною в диаметре в два фута»⁶⁴. Фонтанные трубы поставлялись с Олонецких петровских заводов, а также с Урала, с Невьянского завода Демидова⁶⁵. Приказчик Никиты Демидова И. Переславцев добился указа о «невзимании таможенных пошлин с фонтанных труб, поставляемых в Петербург с Сибирских и Тульских заводов»⁶⁶. Из бассейнов вода по подземным трубам подавалась к водовзводным башням и далее к фонтанам Летнего сада.

Эти факты давно и хорошо известны, и можно только удивляться, что в наше время появились сомнения в подлинном назначении Лиговского канала. «Версия о питании водой из Лиговского канала фонтанов Летнего сада, – пишет Ю.Н. Петров, – при наличии буквально рядом Невы и Фонтанки не имеет прямых контраргументов, но определенные размышления вызывает тот факт, что не удалось обнаружить документальных материалов о средствах и способе переброски воды из канала (пруда на Греческой площади) на другой берег широкой и глубокой судоходной Фонтанки. При этом следует учитывать, что прокладка труб (деревянных?) по дну Фонтанки была маловероятна из-за отсутствия средств выполнения водолазных работ, а прокладка воздушного акведука над судоходной рекой была бы заметным событием архитектурного плана. Однако никаких документальных или литературных свидетельств с упоминанием такого рода сооружений в центре города не встречается»⁶⁷.

Как говорили древние, «незнание не довод». Т.Б. Дубяго еще в 1951 г. в книге «Летний сад» опубликовала чертежи водовзводных башен и акведуков; изображения акведука на гравюре Махаева можно встретить в любой книжке о Летнем саде.

Пять водовзводных башен и три моста-акведука

Указ Петра о строительстве водовзводных башен дан в 1723 г.: «октября 26 дня… Его императорское величество…изволил указать… в которое место приведена будет Лига река зделать две водовзводные башни… А тем башням велеть зделать чертеж спичного дела мастеру Фамболесу…»⁶⁸.

Т.Б. Дубяго, ссылаясь на документ «О деле при Летнем доме трех водовзводных деревянных башен подрядчиком Прокофием Истоминым» в 1723 г., указывает их местонахождение: «одна – в Летнем саду, вторая – у „фряжских погребов“ за Мойкой, и третья – за Фонтанкой, близ существующей здесь тогда Партикулярной верфи. Между башнями проходили желоба, по которым вода направлялась в сад к фонтанам»⁶⁹.

Хр. Марселиус. Панорама левого берега Невы. Летний сад. 1727 г.

Уточним – две башни стояли напротив друг друга на берегах Фонтанки по южную сторону современного Пантелеймоновского моста. Третья башня находилась в юго-восточном углу Летнего сада, напротив второй. Вот эти три башни, построенные Болосом по собственному проекту, были связаны акведуками через Фонтанку и Мойку. Но не забудем, что еще стояли две «старые» башни, построенные Трезини в 1719 г.: одна на берегу Фонтанки при впадении в нее Косого канала, вторая напротив, у павильона Грот, и между ними акведук. Таким образом, к концу царствования Петра водопроводная система Летнего сада насчитывала пять водовзводных башен и три акведука, из которых два, переброшенных через Фонтанку, запечатлел на своих рисунках Марселиус⁷⁰.

Т.Б. Дубяго полагала, что проект трех водовзводных башен и мостов между ними разработал архитектор Земцов и «шпичного и столярного дела мастер» Фонболес⁷¹. К.В. Малиновский, напротив, считает, что не было совместного проекта, а каждый из них представил Петру I свой вариант. Якобы Земцов, «несмотря на царский указ, попытался перебежать дорогу фан Болосу… но интрига не удалась»⁷². Победил проект фан Болоса. Однако приведенные исследователем документы опровергают его же заключение: не было никакого соперничества, а был проект, в котором инженерную часть разработал фан Болос, а архитектурную, т. е. внешний декор, – Земцов. Оба состояли на службе в Канцелярии от строений и получали казенное жалованье; следовательно, не являлись конкурентами. Не стал бы обремененный сверх меры архитектор, «несмотря на царский указ», взваливать на себя дополнительную работу, рискуя к тому же поссориться с фан Болосом, с которым постоянно сотрудничал на разных объектах. Земцов сочинил проект не по своему почину, а повинуясь указу императора, и Петр его чертежи утвердил, как ранее утвердил проект голландского инженера. Петр I распорядился поставить башни «к маю месяцу будущаго 724 года», но еще в 1728 г. Земцов доносил, что «водовзводные башни… тесом не обиты и орнаменты не зделаны за неимением припасов и людей»⁷³. Полностью отделка, как пишет В.К. Малиновский, была завершена только в 1729 г.

В 2011 г. при прокладке коммуникаций в южной половине сада на ближайшей к Фонтанке аллее рабочие наткнулись на глубине 1,5 м на хорошо сохранившиеся в земле деревянные конструкции; их удалось проследить на протяжении 350 м.

Прокладка коммуникаций в южной половине Летнего сада. В траншее обнаружены остатки деревянного акведука. 2011 г.

По первому впечатлению они были приняты за укрепления берега; в петровское время где-то здесь проходила береговая линия Фонтанки, и лишь впоследствии южная половина территории Летнего сада была расширена за счет спрямления русла этой реки. Но когда археологи полностью раскрыли конструкции, стало очевидно, что обнаружен подземный акведук, сделанный из «барочных досок», т. е. из досок от разобранных судов. Деревянную конструкцию разломали при изъятии дорогостоящих чугунных труб.

Акведук соединял башню, что стояла во Втором Летнем саду на углу Фонтанки и Мойки, с башней на берегу Фонтанки, напротив Большой каменной оранжереи. Акведук был сделан для подачи воды к построенному в середине 1730-х гг. Ф.-Б. Растрелли каскаду «Амфитеатр», но об этом подробнее расскажем в главе, посвященной Летнему саду времен Анны Иоанновны.

Башни считались достопримечательностями. Шведский путешественник Берк, посетивший резиденцию во время своего пребывания в Петербурге в середине 1730-х гг., сожалел, что не осмотрел как следует башню у Грота и соседнюю с ней мыльню императрицы Анны Иоанновны. На гравюре с рисунка Махаева показано, что стоящие на крыше этой башни несколько человек любуются великолепным видом города.

Извлеченные из траншеи детали акведука

Акведук в собранном виде

К.В. Малиновский пишет, что Дудергофское озеро выше уровня Финского залива на 70 м, а район, где находился накопительный бассейн, расположен выше Летнего сада на 8 м⁷⁴. Более точные данные содержит геодезическая съемка треста ГРИИ 1960-х гг.: отметка Дудергофского озера над уровнем моря – 79,9 м; в сквере Н.А. Некрасова, устроенном на месте засыпанного бассейна, уровень газона 7,2 м. Вода в бассейне стояла на отметке не выше 7 м. В те времена, когда действовали фонтаны, уровень аллей в Летнем саду был примерно на 0,6 м ниже, чем сейчас (2,2 м над уровнем моря). Таким образом, накопительный пруд находился выше территории Летнего сада примерно на 4,5 м. Такова, следовательно, предельная высота фонтанных струй⁷⁵.

Оранжереи в Летнем саду

В обширной литературе, посвященной истории Летнего сада, встречаются лишь краткие упоминания оранжерей, к тому же сведения не всегда точны. Так в брошюре О.Н. Кузнецовой и Б.Ф. Борзина сказано, что якобы в Летнем саду были три каменные оранжереи: «Одна находилась во французском партере (где каскад)… другая – во втором саду, у Поперечного канала и Фонтанки… В 1728 г. недалеко от нее построили еще одну каменную оранжерею по проекту архитектора К. Шредера. Позднее во втором саду появилось семь небольших деревянных оранжерей.»⁷⁶.

Здесь явное недоразумение. На самом деле была лишь одна каменная оранжерея, поставленная на границе Первого и Второго Летних садов в 1716 г. На небольшом Французском партере никогда не было оранжереи, а что касается упомянутой оранжереи 1728 г., то она находилась в Итальянском саду на берегу Фонтанки. Вот что известно об этой постройке.

Каменная оранжерея длиной 70 саж. и шириной 4 саж. 4 фута построена в 1728 г. «на том месте, где была старая конюшня, разстоянием от фонтанной речки в саду в 4-х саженях и в 2-х футах»⁷⁷. Понятно, что для такого большого здания длиной более 140 м в Летнем саду просто не было места. Вел строительство выигравший торги «иноземец Осип Петров сын Трезини… из своих материалах и своими работными людьми». Его артель была в это время задействована на каких-то работах во дворце Меншикова на Васильевском острове. Последовало распоряжение: каменщиков «отправлять подрядом каменную оранжерею, которую велено построить по силе указу и по чертежу садоваго дела мастера Корнелиуса Шрейдера»⁷⁸. Ноябрем 1728 г. датируется документ «О выплате денег за постройку каменной оранжереи по чертежу садового мастера Шредера»⁷⁹. Судя по планам, оранжерея стояла в Итальянском саду на Фонтанке на границе с усадьбой Шереметевых «Фонтанный дом».

В 1730 г. в Петербурге готовились к переезду императрицы Анны Иоанновны из Москвы в Петербург. Поступило распоряжение срочно привести в порядок оранжереи «в садах в Санкт-Петербурхе в Летнем и Зимнем домах, в ытальянском, в ранимбоме и в других домах и в огородах… понеже Ея императорское величество изволит намедни иметь быть в Санкт-Петербурхе»⁸⁰.. До нас дошел, можно сказать, крик души автора проекта садовника Шредера, который в ноябре 1731 г. жаловался, что «в новой каменной оранжерее имеется течь, понеже еще и по сие число железом не покрыта. А как Ея императорское величество прибудет и соизволит во оной каменной оранжерее гулять, и дабы она не повалилась от той течи, понеже штукатурная подмаска вся от течи отсырела и отстает, також во оной аранжереи в болшом сале капители по низу не зделаны и не поставлены… Неоднократно и прозбую просил, и много раз и бранил, в том строении бывало, и они тем отговорки чинили все завтра, завтра тотчас скоро зделано будет, а по тем их словам ничего не отправляется и поныне»⁸¹.

Но вернемся в Летний сад. По словам иностранного путешественника, уже в 1710 г. в нем была «круглая» оранжерея, садовником в ней служил некий швед⁸². Петр I, повидавший во время пребывания за границей немало прекрасных оранжерей, ожидал, что знаменитый Шлютер построит ему оранжерею не хуже. Напомним указ от 2 мая 1714 г.: «В огороде зделать грот с погребами и ватеркунштом, о чем препорцию взять у Боу Директора, о которой уже ему приказано. Аранжереи зделать по текену, каков даст он же Боу Директор»⁸³. Из этих слов можно понять, что проект Грота уже готов, а «текен» оранжереи, возможно, еще предстояло сделать. Архитектор скончался 20 июня того же года; успел ли он составить проект? Здание заложили не в 1714 г., как хотел Петр I, а лишь в следующем году. Дату удалось установить в ходе археологических исследований. Из-под фундамента оранжереи была извлечена свая – сосновое бревно. Доктор биологических наук Н.В. Ловелиус, известный специалист в области дендрохронологического анализа древесных спилов, определил методом подсчета годовых колец, что дерево спилено в 1715 г.⁸⁴ Хорошо осведомленный автор «Географического лексикона государства Российского» Ф. Полунин сообщает, что в 1715 г. в саду была построена «преизрядная оранжерея». «Начало оранжереи, – пишет он, – утверждается на том, что во оном году первые ананасы привезены в Санкт-Петербург из Голандии, и с того времени, как здесь, так и в Петергофе удивительно расплодились. От сей оранжереи на право к реке Мойке простирается овощной сад, который долго назывался шведским садом по садовнике»⁸⁵.

Екатерина Алексеевна посылала в подарок Петру за границу оранжерейные «цитроны», «аплицыовины» (апельсины), «винные ягоды» (виноград), клубнику и дыни с припиской: «Хотя и есть у вашей милости в земле обетованной довольно хороших фруктов, однако… наши приятнее вам будут»⁸⁶.

Найти сведения о постройке Большой каменной оранжереи не удалось, но известно, что в августе 1720 г. в ней починили семь печей, «две печи снова переклали, крылцо снова делали… и на кровлю черепицу перебрали»⁸⁷.

В 1720-х гг. оранжерею перестроили. Как выглядело здание до перестройки, можно судить по ее изображению на проектном плане Летнего сада Леблона 1718 г. Она показана со стороны северного фасада, обращенного в сторону Невы. Длинное одноэтажное здание (21 ось по фасаду) имело повышенную, в два с половиной этажа, среднюю часть в 3 оси. Здесь находился большой свинцовый бассейн, вода из которого, судя по архивным документам, подавалась в фонтаны. Напомним, в 1719 г. по проекту Трезини построили две водовзводные башни: одну на правом берегу Фонтанки, при впадении Косого канала, вторую – напротив, неподалеку от Грота. Между ними перебросили акведук («водяной ход»). Оказывается, от второй башни по желобу вода поступала в свинцовый бассейн на верхнем этаже Большой каменной оранжереи. Фонтанная система действовала несколько лет до завершения строительства Лиговского канала. Незадолго до пуска воды Земцов получил распоряжение переделать старый бассейн в Оранжерее. «По указу Ея и. в. (Екатерины I) Канцелярия от строений, слушав доношение архитекта Михайла Земцова, приказала для дела водяной машины, которая будет в аранжереи в Летнем доме, бревна на басейн и на связи. 280 обтесать брусьями, как покажет фонтаннаго дела мастер Паул Свалем. Марта 22 дня 1726 года» ⁸⁸. Тогда же появились указы «Об очистке места в каменной оранжерее для потайной машины» и «О сделании фундамента для потайной машины»⁸⁹: Полагаем, «потайная машина» приводила в действие «мочительные трубки» на Шутишном мосту. Но уже в 1728 г. Земцов обратился с просьбой ликвидировать за ненадобностью свинцовый бассейн в оранжерее: «Понеже в свинце при летнем доме Его и. в. (Петра II) имеется великая нужда на доделку капителей к галереи на мраморныя столбы, на дело фабол и выливания досок к фантанам, ибо за неимением оного свинца литейщики, чеканщики и паяльщики не имеют работы… и понеже имеется свинец, которым поукрыт басеин на оном же Летнего дому Его и. в., в которой басеин как прошлого 727 году вода непускалась, так ныне более пускатся не будет, понеже для того зделаны водовзводныя башни, и оной свинец на помянутом басеине остается втуне. Дабы повелено было о снятии оного свинцу з басеина… Генваря 1 дня 1728 году»⁹⁰. Последовало распоряжение: «… с бассейна, которой на аранжереи покрыт свинцом, оной свинцу снять и употребить в росход»⁹¹. По проекту Земцова здание оранжереи было перестроено, о чем архитектор подал краткую справку: «С старой каменной аранжереи фронтошпиц, на котором был басеин, к которому приведен был от водовзводной башни чрез Фантанную речку желоб для действа фантан, також кровля черепишная со оной аранжереи за течею собрана, полы двойные, потолоки переделаны вновь гонтом, вся вновь покрыта и выкрашена, крыльца починены и перед всею аранжерею зделана каменная стенка для поддержания земли и опасности от болшой воды, погребам печи во всем зделаны, и трубы выведены, и поставлены деревья»⁹².

После перестройки здание, судя по аксонометрическому плану Летнего сада 1770 г., приобрело совершенно заурядный вид.

Оранжереи в Летнем саду. Фрагмент аксонометрического плана. Ок. 1770 г.

В 1977 г. на участке, где некогда стояла оранжерея, началось строительство Хозяйственного двора, призванного заменить обветшавшие старые хозяйственные постройки. К сожалению, добиться разрешения на проведение охранных археологических раскопок не удалось. Нам позволили лишь «на добровольных началах» вести надзор за земляными работами. Поясним, что это такое. Надзор требует постоянного присутствия на объекте археолога и готовность при первой возможности провести локальные раскопки, зачистку, фотофиксацию, обмеры, извлечь из-под ковша экскаватора находки. А «на добровольных началах» – это, понятно, бесплатно. По счастью, не было недостатка в помощниках: школьниках, студентах, просто прохожих. По окончании рабочего дня, когда рабочие покидали строительную площадку, наступал наш черед; в нашем распоряжении были также все выходные и праздничные дни. Много можно рассказать о том, с какими трудностями завоевывало свое право на существование само понятие «петербургская археология»! Наградой за бескорыстный труд добровольцев стало то, что удалось уберечь от уничтожения южную фасадную стену оранжереи, остатки которой сохранились местами на высоту до 1,2 м; строители согласились отодвинуть фундамент строящегося здания. К тому же удалось спасти от вывоза на свалку замечательные находки, о них еще пойдет речь. Оказалось, что в восточной части здания полы земляные, а в полуподвальных сводчатых помещениях в западной половине полы кирпичные; кирпичи уложены на ребро, но не «в елочку», как обычно, а рядами. Пол в центральном большом зале был выложен из известняковых плит. Зал, вероятно, имел художественную отделку: в слое засыпки встретились фрагменты лепного декора и голландские стенные изразцы.

Раскопки Большой каменной оранжереи. Подвальное помещение. 1978 г.

Раскопки Большой каменной оранжереи.

Кладка южной стены местами сохранилась на высоту 1,2 м

В 1978 г. во время раскопок западной части оранжереи на газоне мы обнаружили закопанные в земле 9 оцинкованных ящиков с патронами. Вызванные на место раскопок саперы больше ничего подозрительного не нашли. В 2010 г. вновь пришлось вызывать саперов. Агентство «Росбалт» передало сообщение: «Неожиданную находку обнаружили сотрудники реставрационной компании „Возрождение" в ходе работ на территории Летнего сада. Вчера, 22 ноября, они выкопали несколько ящиков с боеприпасами. Как сообщили „Росбалту" в ГУ МЧС России по Санкт-Петербургу, было обнаружено 14 ящиков патронов калибра 7,62 ВОВ. На месте работали взрывотехники ГУВД СПБ и ЛО. Боеприпасы вывезены».

Летний дворец Екатерины I

С легкой руки историка А.И. Успенского он вошел в литературу как Второй Летний дворец⁹³. В архивных документах встречаются такие его названия, как «Новые палаты», «Малые набережные палаты», «Летний дом у Царской мыльни», «дом против Почтового двора», «дом против Еловой рощи» и др. Принимая во внимание, что строительство было закончено при Екатерине I и недолгие годы своего царствования она прожила в этом здании, кажется, всего уместнее название «Летний дворец Екатерины I». Оно наиболее точно соответствует одному из исторических названий: «Летняго дома палаты Ея императорскаго величества». На гравюре Зубова 1716 г. с изображением Летнего сада показана небольшая одноэтажная постройка в пять окон, стоящая на берегу Невы в углу сада, там, где из Невы вытекает Лебяжий канал. Это царская мыльня. Скромное строение явно незаконно занимало слишком ответственное место в ансамбле рядом с нарядными галереями на набережной Невы. Как случайный элемент рано или поздно баня должна была уступить место более представительному зданию. На той же гравюре за мыльней можно различить еще один деревянный домик на Лебяжьей канавке. Перед ним разворачивается конный экипаж, а рядом показан цветник. Это так называемая «светлица у мыльни», о которой мы уже упоминали.

С прокладкой в 1716 г. Лебяжьего канала, соединившего Неву с Мойкой, Летний сад оказался на маленьком островке. Строить было решительно негде, но Петр I нашел выход: приказал засыпать прибрежную невскую мель, которая простиралась вглубь Невы примерно на 60 м. На его плане Летнего сада 1717 г. показана эта мель – отмечены ее глубины от 1,5 до 3 футов, т. е. меньше 1 м. Петр не хотел, чтобы его Летний дворец был отрезан от Невы, и приказал намыть участок лишь от западного угла примерно до середины сада. В результате новая набережная получилась с тем же самым изломом, как и первая каменная набережная Невы, показанная на гравюре Зубова «Панорама Санкт-Петербурга».

«Палаты у мыльни» уже показаны на проектном чертеже Петра 1717 г., но указ об их постройке был дан лишь 21 мая 1721 г., т. е. после того, как завершились работы на центральных боскетах. Указ гласил: «Велено по данному рисунку от Его царского величества, который ныне у архитекта галанца Стефана фан Цвитена при Летнем Его величества доме, где ныне стоит мылня полаты строить с поспешанием»⁹⁴. Петр отодвинул начало строительства еще на месяц, так как ожидалось прибытие в Петербург голштинского принца Карла-Фридриха, просватанного за царевну Анну. Напомним, праздничная ассамблея с участием принца, описание которой сохранилась в дневнике Берхгольца, произошла 25 июня 1721 года. Спустя три дня, 28 июня, вышло распоряжение о закладке фундамента «работою по чертежу архитекта Фонзвитена»⁹⁵. Официальное празднование по случаю заключения 30 августа 1721 г. со Швецией Ништадского мира прошло 22 октября. В тот день в Троицком соборе Петр I провозглашен Отцом Отечества и Императором Всероссийским. В здании Сената на Троицкой площади был устроен пир, а для простого народа – праздничные угощения на самой площади. Но в летней резиденции Петра не было ассамблеи, так как уже велись земляные работы по засыпке прибрежной мели. Солдаты Рижского гарнизона приступили к забивке свай под фундамент дворца⁹⁶. И.Э. Грабарь считал Стефана фон Звитена автором проекта дворца⁹⁷. Однако есть данные, что к проектированию дворца имел непосредственное отношение Петр I. В указе прямо сказано, что строить надлежит по «рисунку от Его царского величества». В 1722 г., когда строительство уже шло полным ходом, до Канцелярии от строений дошли сведения, что кирпичная кладка стен ведется из рук вон плохо. К расследованию были привлечены ведущие архитекторы Петербурга: Микетти, Трезини и Гербель. В делах Счетной комиссии сохранились донесения этих архитекторов: «1722 года июля в 19 день гдн Директор над строением Ульян Акимович Синявин и при нем архитекты Николай Микетти, Андрей Трезини, Николай Гербель в Летнем доме Его императорскаго величества полатное строение, которое делал архитект фон Звитен, свидетельствовали. А по свидетельству означенных архитектов у того полатного строения стена, которая по каналу зделана, крива, и надлежит ее поправить и зделать вновь кирпичем. А у того дела надлежит быть ему фон Звитену» (Подписи: Н. Микетти, А. Трезини, Н. Гербель).

23 июля Трезини посоветовал и остальное «до фундамента все разобрать и зделать вновь, понеже и то зделано не по препорцыи». Того же мнения придерживался Микетти, в донесении которого содержится важная подробность: здание действительно возводилось по чертежу самого Петра I. Микетти предложил строение «разобрать… и поднимать вновь от фундамента против чертежа Его императорскаго величества, как дан архитектору Фонзвитену»⁹⁸. Среди бумаг, чертежей и рисунков Петра I сохранился план «новых палат» с его собственноручной экспликацией и пояснениями. Даты нет, возможно, чертеж сделан в 1720 г.

Петр I. План первого этажа «Палат у Мыльни». 1721 г. (?)

Обратим внимание на слова: «U – в сем месте полаты разделить даетца на волю архитекта»⁹⁹. В октябре 1722 г. «инспектор каменного дела мастер» Тимофей Фонармос, который вел строительство, дал справку в Канцелярию от строений, «сколько положено к строению Малых палат у мыльни в Летнем доме кирпича»¹⁰⁰. К тому времени здание уже было возведено под крышу. Некоторое отношение к строительству палат имел архитектор Н. Гербель. В делах канцелярии имеется запись: «Требует архитект Гербель 300 пудов алебастра, 6 кадок на краски, да к палатному строению, которои строятца при Летнем доме Его императорскаго величества, где была мыльня, для грения воды два котла железных мерою по семи ведр. Сентябрь 26 дня 1723»¹⁰¹.

В начале 1723 г. фон Звитена заменил на стройке голландский мастер Франсуа де Вааль. Последний прибыл в Россию по контракту, заключенному с ним 20 ноября 1720 г. сроком на три года. Судя по размерам сравнительно небольшого жалованья – 482 руб. 75 коп., де Вааль был определен на службу как строитель – «палатного дела мастер», но не архитектор. В 1723 г. контракт с ним продлили еще на три года¹⁰². Де Вааль строил и другие спроектированные фон Звитеном дворцы: Подзорный на острове в устье Фонтанки и дворец в Дальних Дубках. Петр I, за многими своими трудами все же находивший время следить за ходом работ, приказал заменить чем-то не понравившиеся оконные рамы: «В палатах… что у мыльни, в стенах, которые от сада, из окон все рамы выломать и вставлять вновь другия таким же манером, как в Зимнем доме в палатах у канала; в тех палатах, которыя от канала, опустить ниже» (18 июня 1723 г.)¹⁰³. Речь идет о том, чтобы в окнах, обращенных в сторону сада, поставить такие же рамы, как в Зимнем дворце архитектора Маттарнови, а на фасаде, выходящем на Лебяжий канал, удлинить оконные проемы. Строительство каменных палат приближалось к концу, когда в 1723 г. к ним со стороны сада была пристроена деревянная галерея. А.И. Успенский опубликовал документ, в котором сказано, что Деваль представил в Канцелярию от строений «чертеж галлереям, которые будут делаться при палатах Летняго дома Его императорскаго величества, где была мыльня, столярною работою, и сказал, что тот чертеж объявлял он Его величеству 20 октября и Его величество по тому чертежу повелел зделать все нынешнею зимою, а весною поставить на место, и требовал, чтобы ему для делания той галереи, также и в тех палатах для столярной работы (полов, лестниц, гзымзов), из сосны и дуба дать сорок человек столяров»¹⁰⁴.

Однако заметим, что на собственноручном чертеже Петра показан план здания уже с этой галереей. В августе 1723 г. Петр I потребовал закончить все работы к весне следующего года. «В Петербурге при летнем доме, где была мыльня, – писал царь, – доделывать с великим поспешанием, чтоб каменную работу ныне заблаговременно отделать и покрыть, также плотничную, столярную и штукатурную работу ныне в осень и зимою отделывать, и печи сделать, а под нижние полы по каналу землею засыпать, и на потолках глиною набить, и совсем в отделку отделать, дабы весною жить можно, и против тех палат, где быть галлереи, зделать стенку каменную и нарисовать изволил»¹⁰⁵. Для того чтобы иметь возможность продолжать отделочные работы в зимнее время, Петр I повелел соорудить временную дощатую кровлю: «Надлежит в Летнем доме, – писал де Вааль, пересказывая распоряжение императора, – палаты покрыть кровлю на время сосновыми досками для поспешания, понеже досками железными крыть долгое время продлится, а, покрывши досками оную кровлю, потом крыть оными железными досками. А где загнется, крыть досками железными, то оную крышку разобрать, чтоб во оных палатах, как покроется, всякая работа возможно работать, а именно штукатурную, столярную и печную, також де и вышеозначенная работа столярная делается зимою и оную поставить в предбудущую весну»¹⁰⁶.

Слова «где загнется, крыть досками железными» относятся к стыку двух корпусов, расположенных под прямым углом друг к другу. Кровлю по указанию де Вааля делал кровельный мастер Константин Генекрей, которому было выдано на кровлю четыре тысячи железных досок общим весом в 640 пудов¹⁰⁷. Весной 1724 г. на строительстве Картинной галереи разгорелся конфликт между де Ваалем и русскими столярами, прошедшими обучение в Англии. Иван Салманов, Матвей Мантуров и Антип Баранов подали 16 марта в Канцелярию от строений рапорт, к которому приложили «данный им о деле в Летнем доме галлереи с подпискою руки палатнаго мастера Деваля чертеж, и словесно сообщили, что в том чертеже базис не корентическаго ордена зделан»¹⁰⁸. Трезини и Земцов, «смотря на тот чертеж, сказали, что в нем базис зделан неправильно, и его следует переменить»¹⁰⁹.

М.Г. Земцов. Северный фасад Дубовой (Картинной) галереи (наверху). Северный фасад Летнего дворца Екатерины I (внизу). 1726 г. (?)

На этом дело не кончилось. Новый скандал приключился из-за отказа мастеров переделать фрамуги дверей, начатых ими по указаниям самого царя. Петр I, вникавший во все мелочи, распорядился во фрамугах ставить по три стекла, а де Вааль – по два. Но мастера уже начали работу по чертежу, «данному им от Канцелярии, по которому указал Его императорское величество делать», и отказались переделывать «зачаток», «дабы не принять от Его императорскаго величества гнева, покаже было указано». В свою очередь де Вааль ссылался на то, что его чертеж галереи был утвержден императором. Раздосадованный де Вааль пожаловался, что мастера его не слушают, и просил освидетельствовать его работу – «строение галдареи». В апреле 1724 г. архитектор Пино и «архитектурный гезель» Земцов были направлены освидетельствовать работу де Вааля. Но Пино сумел уклониться, сославшись на то, что он готов освидетельствовать резьбу, а осматривать столярку – на это есть столярный мастер Мишель. В конфликт вмешалась Контора строения садов, которая указала Канцелярии от строений «делать как Его императорское величество велел, хотя бы и против чертежа»¹¹⁰. Канцелярия от строений приказала «означенным мастерам работать с совету с мастером де Ваалем»¹¹¹.

М.Г. Земцов. Южный фасад Дубовой (Картинной) галереи. 1726 г. (?)

В течение всего 1724 г. шли отделочные работы в покоях дворца. Петр I постоянно держал их под контролем, продолжая давать распоряжения. Так, царь, будучи в Летнем доме, «изволили указать в Большой палате к окнам делать рамы, а от окон до пола панели дубовыя, из той же палаты дверь и рамы дубовыя же в малую палату»¹¹². В декабре1724 г. император распорядился «в спальне камин убрать дубом как надлежит»¹¹³.

До нас дошли имена некоторых мастеров, занятых на отделке палат: стекла в окна и двери вставлял «оконичного дела мастер» Н. Иванов, столярный мастер Мишель делал из кизеля блоки к окнам, лакового дела мастер Гендрих Крункорст расписывал под орех и зеленый мрамор стены в галерее, а также золотил в ней карнизы, используя при этом книжки красного золота и серебра. За три месяца до истечения контракта де Вааль запросился в Отечество. Канцелярия от строений согласна была его отпустить лишь после того, как он переделает «в доме Ея императорскаго величества поврежденные погребы». Отсюда видно, что вплоть до своего отъезда он вел строительство новых палат.

В этой связи укажем, что совершенно безосновательно проект Дубовой галереи приписывают М.Г. Земцову. Петр I очень торопил с окончанием строительства дворца, но не дождался новоселья. Оно состоялось 15 августа 1725 г. Как записано в камер-фурьерском журнале, «был публичный стол в Летнем Ея величества доме в Дубовой новой галереи, за которым Ея величество изволила кушать, и при том допущены были вновь выехавшие Академии учителя и говорили Ея величеству орацию»¹¹⁴. Так торжественно отмечалось в новом дворце открытие основанной по указу Петра I Российской Академии наук и при ней университета. «Орации» во славу российского просвещения держали первый президент Академии наук лейб-медик Блюментрост и приехавшие из Европы профессора: астроном Делиль, математик Герман, физиолог Бернулли и др.

К сожалению, не сохранилось описаний дворцовых покоев, не говоря уже об изображениях интерьеров. Всего во дворце было 38 помещений. Из них в тринадцати венецианский живописец Тарсий исполнил живописные плафоны. По контракту «в девяти малых каморах» предполагались «гистории из божественного писания, которые будут лутче и удобнее», т. е. сюжеты давались на выбор живописцу. В сенях и двух «каморах» намечались какие-то китайские сюжеты из «гистории ироглифическия». Для «Большой галереи в саду» (дубовой Картинной галереи) были заказаны «триумфы разных веселий с орнаментами» (надо полагать, изображения музыкальных инструментов, плодов, кубков и пр.). «Истории фабулов с принадлежащими орнаментами» должны были украсить плафон в «фонаре». Так называлась надстройка над галереей, примыкавшая к Лебяжьему корпусу. Наиболее подробно в контракте оговариваются сюжеты для плафонов в двух основных залах, один из которых находился в южном конце Лебяжьего корпуса (он назывался «зал к саду»), а второй угловой – в противоположном, северном конце с видом на Неву и Лебяжью канавку. Плафоны в обоих залах предлагалось разделить на пять частей: в середине большой, а по сторонам четыре малых овала, таким же образом, как в центральном зале Монплезирского дворца. Плафоны имели лепное золоченое обрамление. В контракте написано: «1) В сал к саду большую картину в средине гисторию Европы, которая обманывала Иодиша под образом белого быка, в четырех малых овалах гисторию Семелы… 6) В зале к реке большая средняя картина будет изобразовать четыре времени года, то есть весну, лето, осень и зиму, а четыре посторонние овальные места будут изобразовать четыре века, сиречь золотой, серебряный, железный, медный. И оные живописные потолоки делать по чертежам»¹¹⁵.

Что касается сюжетов для плафона в первом большом зале, то, похоже, тот, кто составил этот контракт, не был искушен в древнегреческой мифологии, ведь известно: именно Зевс, приняв обличье белого быка, обманул девушку Европу, а не она его. История Семелы, представленная на четырех малых плафонах, скорее всего, иллюстрировала следующие сюжеты из трагедии Еврипида «Вакханки»: 1) Ревнивая Гера в виде старухи-кормилицы подбивает Семелу взглянуть на Зевса в его истинном облике; 2) Зевс является Семеле в виде огненной молнии и испепеляет ее; 3) Зевс зашивает себе в бедро спасенного из утробы Семелы своего сына Диониса; 4) Рожденный Зевсом Дионис, став взрослым, выводит Семелу из Аида, после чего по воле богов она обретает бессмертие. Впрочем, возможно, картины отражали не менее популярную в изобразительном искусстве историю неразделенной любви богини Луны Семелы к обреченному на вечный сон прекрасному Эндимиону.

В контракте указывалось, что всю живописную работу Тарсий должен был закончить в апреле 1726 г. за 1500 руб. К тому времени намечалось завершить переделку обоих залов. Распоряжение императрицы гласило: «…в Летнем доме в новых палатах наугольную палату по каналу зделать залом, и потолок поднять выше, и в верху окна другие зделать». В конце сентября 1725 г. Земцов доложил, что он закончил чертежи переделки обоих помещений согласно указу: «… одну крайною в сад поднять в жилье выше на 7 фут, вторую на реку вышиною в оба жилья»¹¹⁶. Отсюда можно заключить, что оба угловых залы были переделаны в двусветные.

Довольно трудно определить, когда полностью закончилось строительство дворца. И.Э. Грабарь считал, что в 1727 г. После смерти Екатерины I Верховный Тайный совет на заседании 5 октября 1727 г., состоявшемся, кстати сказать, в этом же дворце, потребовал отчет о незавершенных работах, по коим имелись высочайшие резолюции Петра I и Екатерины I. Но лишь в 1730 г. появился «Репорт о партикулярных Ея императорскаго величества работах ведения Канцелярии от строений, которые по пунктам и по указам блаженные и вечно достойные памяти Его императорскаго величества Петра Великаго и Ея императорскаго величества Гдрни Екатерины Алексеевны и по опробавонным их величествам чертежам и маделям, надлежало делать и из оных, которыя в прошлом 1727 году Октября 5 дня по резолюции Верховнаго Тайнаго совета велено делать, и которые зделаны и доделать надлежит, и також и что сверх тех работ по указам построено и зачато и достроить надлежит.

Как понять загадочное сообщение о гренадере и какой-то машине? Возможно, это образец «курьезной механики». При подходе к закрытым дверям посетитель наступал на половицу, чем приводил в действие скрытый механизм, двери распахивались, открывая нарисованную (возможно, вырезанную из дерева) фигуру гренадера. Создавалось впечатление, что именно он и распахнул перед входящим двери. Замена разбитого наводнением деревянного крыльца каменным явилось заключительным аккордом в строительстве дворца.

Ф. Яковлев. Летний дворец Екатерины I. Второй этаж

Помимо давно известных чертежей М.Г. Земцова с изображением Летнего Екатерининского дворца, в архиве посчастливилось найти чертежи «архитектурии ученика» Федора Яковлева¹¹⁸. На одном из них надпись гласит: «План Каменному дому нижняго апартамента, что в Первом саду по каналу против Элевой рощи». На втором – «План Каменному дому верхняго апартамента, что в Первом по второму каналу против Елевой рощи».

Почерк один и тот же, хотя Еловая роща на первом чертеже написана через «Э». Любопытно название Лебяжьего канала – «Второй канал». Очевидно, Первым назывался поперечный Шутишный канал. Чертежи снабжены масштабной линейкой в 10 саж., а в нижнем углу второго листа надпись: «С практики снимал архитектурии ученик Федор Яковлев». Даты нет, но чертежи сделаны не ранее 1758 г., когда Ф. Яковлев поступил в Академию художеств в ученики к ректору Академии, архитектору А.Ф. Кокоринову.

Здание в плане имело сходство с латинской литерой «F». Двухэтажный относительно короткий корпус развернут по берегу Невы, к нему под прямым углом подходил более протяженный Лебяжий корпус, к которому, как палочка в букве «F», примыкала Картинная (Дубовая) галерея. В художественном отношении главный обращенный на Неву фасад дворца не представлял особого интереса: скучная безордерная постройка с вялым ритмом неравномерно расставленных окон. Оживляют фасад лишь рустованные угловые лопатки да гладкие прямоугольные филенки под окнами первого и второго этажей. Нельзя не отметить явного сходства с фасадом Летнего дворца Петра I. Полагаем, сам государь предложил не только план, но и рисунок фасадов. Рука профессионального архитектора подправила беспомощный проект, добавив красивый двухмаршевый лестничный спуск к Неве. Своеобразный голландский колорит придают постройке слуховые окна с фигурными наличниками и дымовые трубы с флажками-флюгерами. Более благоприятное впечатление производит Картинная галерея. На чертежах Земцова она запечатлена как со стороны сада, т. е. с южного фасада, так и со стороны Невы. Галерея была разделена продольной стенкой надвое. Картинный зал в южной половине был залит светом, проникающим в галерею через огромные окна-двери (десять на южном и одно на восточном фасадах). Оконные проемы разделены между собой парными пилястрами коринфского ордера. Развешенные на глухой продольной стене картины можно было разглядеть из сада. Северный, обращенный во двор фасад, отличается оригинальным решением входов – к дверным полуциркульным проемам вплотную примыкали боковые прямоугольные окошки с наличниками в виде волют. Обнесенная балюстрадой плоская крыша предназначалась для прогулок. На крышу попадали по боковой внутренней лестнице, расположенной в вестибюле крайнего западного входа. Лестница вела на верхнюю пристройку в три оси с двумя окнами и балконной дверью. Эта пристройка-«фонарик» вплотную примыкала к Лебяжьему корпусу.

Фиксационные чертежи Земцова и Яковлева почти полностью идентичны. Отличие лишь в том, что у Земцова во всех помещениях показаны печи и камины, а у Яковлева камины есть только в южном Большом зале в Лебяжьем корпусе¹¹⁹. Кроме того, у Яковлева не отмечена пристройка на крыше Картинной галереи. По-видимому, ее к тому времени уже разобрали. Оба чертежа очень близки к проектному плану Петра I. Существенные отличия заключаются лишь в том, что на стыке двух корпусов, где Петр I указал делать столовую («С – где обедать») и «Поварню», показан большой двухсветный зал. Он появился в 1725 г., когда, как указывалось, по распоряжению Екатерины I Земцов объединил два помещения в одно. Тогда же появился и второй Большой зал в противоположном южном конце Лебяжьего корпуса на месте двух помеченных на плане Петра I литерой «i» помещений.

Отметим ошибку авторов О.Н. Кузнецовой и Б.Ф. Борзина, по словам которых якобы «комнат во дворце насчитывалось 15 в половине, расположенной по Лебяжьему каналу, и 4 – вдоль Невы»¹²⁰. Авторы просто сосчитали количество помещений на проектном плане Петра I, не взяв во внимание, что на чертеже показан лишь первый этаж; к тому же большая часть корпуса по Неве была еще не разделена. Напомним, как сказано в экспликации Петра I: «Разделить даетца на волю архитекта». По нашим подсчетам во дворце, не считая Картинной галереи, проходных сеней и коридоров, насчитывалось в 1725 г.: в Невском корпусе на первом этаже 10 помещений, в том числе один большой парадный зал в два света, в Лебяжьем корпусе 13, включая еще один большой зал. Во втором этаже в Невском корпусе также 10 помещений, а в Лебяжьем только 5. На чертеже Земцова дан поперечный разрез Лебяжьего корпуса. Видны четыре помещения – два на нижнем и два на верхнем этажах. Детали отделки неразличимы, но показаны печи в нижних и камины в верхних комнатах. Земцов отметил «нужное место» с двумя «очками». Клозет находился в первом этаже в конце Лебяжьего корпуса, там, где на чертеже Петра I помечено «R – отход». Петр I предполагал устроить в палатах проточно-промывную канализацию, но, в отличие от Монплезирского дворца, где вода текла самотеком, здесь пришлось предусмотреть насосы. Вот как об этом сказано в экспликации Петра I: «М – Проход между каморов покрытой стеклом, у которого в двух заворотах, где Q пумп для воды, а где R – отход». Поясним: проход под литерой «М» – это узкий и длинный продольный коридор посередине Лебяжьего корпуса. В коридоре под землей был проложен водопровод: в «завороте» у северного конца коридора установлены водяной насос («пумп»), а в противоположном конце под отхожим местом был выпуск канализации в Лебяжий канал («R – отход»). Самое удивительное, что над коридором Петр предложил устроить стеклянную крышу («проход между каморов покрытой стеклом»)! На плане Яковлева (кстати сказать, это единственный чертеж второго этажа) на крыше показано некое ограждение с тумбами. Трудно предположить, что здесь была прогулочная галерея, так как обзору со всех сторон мешали крыши боковых флигелей и стены повышенных участков здания. Стеклянная крыша играла роль светового фонаря – это еще одно нововведение Петра I, обогнавшее свое время.

Верный обещанию указывать на ошибки, вводящие в заблуждение читателей, вновь обращаюсь к популярной книге Г.И. Зуева «Течет река Мойка…»: «В 1721–1726 годах на территории Первого Летнего сада, на углу берега Невы и Лебяжьей канавки, напротив Летнего дворца Петра I, построили Летний дворец Екатерины I, называемый „Новые палаты". Его начал проектировать зодчий Доменико Трезини, а завершил проект и осуществил строительство здания М.Г. Земцов. Полагают, что основной план постройки составлял сам Петр I»¹²¹. Книга Г.И. Зуева, на что обратили внимание критики, целиком состоит из пересказа чужих текстов «своими словами». Но надо отметить, что еще никто не приписывал Трезини авторство Второго Летнего дворца.

Летний сад в последний год царствования Петра I

В истории Летнего сада 1724 год имеет особое значение: это последний год, когда Петр I лично наблюдал за тем, как по его проекту осуществляется преобразование резиденции. Государь надеялся завершить стройку в ближайшие два года, но ему не суждено было увидеть результатов своих трудов. После того как Микетти в 1723 г. вернулся на родину в Италию, Земцов стал по существу главным архитектором в Петербурге, не унаследовав, однако, огромного оклада в 5000 рублей своих предшественников: Шлютера, Леблона и Микетти. В помощь ему дали «для посылок по работам двух архитектурии учеников», в обязанности которых входило «оные работы осматривать им ближние повседневно, а далния повсинеделно»¹²².

А. Матвеев. Портрет Петра I.1724–1725 гг.

В ожидании скорого открытия Литовского канала Петр утвердил изменения в проектный план Летнего сада и приказал 13 сентября 1724 г. приступить к строительству многочисленных фонтанов как в Первом, так и во Втором Летних садах. Земцов 16 октября 1724 г. обратился в Канцелярию строений с просьбой определить мастеров на дело: «1. Гроту новую со всеми орнаментами водяными. 2. 36 фантанов из фабол и лабиринта версальскаго и зрелища жития человеческаго из езоповых притчей, которые чертежи сочиняютца у меня. 3. В двух педесталей, которые под лежачими статуами, две каскадочки малые. 4. У готовой каскады (Дельфиновой), которая в партере, где стоят золотые статуи, зделать урны свинцовые, в которых будет вода. 5. В крытой дороге кресла с каскадочкою. 6. Пять фонтан великих на назначенных местах на плане, которые все чрез сию зиму надлежит по указу заготовить»¹²³.

Обратим внимание на ссылку Земцова на некий план, по которому велись работы. План не сохранился, и его реконструкция представляет определенные трудности, так как не все из перечисленного было осуществлено после кончины императора. Земцов 19 октября 1724 г. представил опись чертежей, которые получил из рук императора:

«Благородный гдн полковник милостивый гдрь Гаврило Львович.

При сей оказии доношу вашему благородию опись чертежей, которые от руки Его Императорскаго Величества имел получить и которые повелением указал делать, то есть присланным из Франции кашкады марлинской великих 10, чертежей из лабиринта версальскаго в сад Летнего дома – 34, чертежей фантанных болших 4, чертежа грота новой – 2, чертеж голубятни новой – 2, чертежам каскады маленкой – 1, чертежи книгу архитектурную всю, которая в печать отдана будет питергофских Момплезира плана и проспекта и фантан 8, чертежи для убирания грота 2, чертежи, которые розданы делать мне вновь за неимуществом бумаги, красок, которых один ящик взят… в холодных камерах делать невозможно»¹²⁴.

Переданные Земцову чертежи остались от уехавшего на родину Микетти.

Подведем итог многотрудной работе над проектом преобразования Летнего сада. По нашим подсчетам таких проектов было не менее шести. Из них, повторим, два принадлежали Леблону. Проект Петра I, посланный из Амстердама к А.Д. Меншикову в Петербург в марте 1717 г., дошел до нас в «улучшенной» копии Микетти. В июне-июле 1717 г. в городе Спа Петр I уточнил свой отосланный Меншикову проект. Государь определил истинное местоположение уменьшенного в размерах лабиринта и предложил разбить Большой партер у Лебяжьей канавки. В 1718 г. появился окончательный проект, по которому начались работы в саду. Этот чертеж до нас не дошел. Он был сделан Леблоном или Микетти. В 1722 г., «будучи у марциальных вод и на петровских заводах» в Карелии, Петр I, принимая у себя директора Канцелярии от строений УА. Синявина, дал указание, «чтоб для пробы посадить в разные местах каштановых дерев по пяти или по семи, где теплея место, а именно, где крестик против 11 (против № 11) и в протчих»¹²⁵, т. е. император прямо на плане отметил, где сажать деревья.

В 1724 г., когда строительство Лиговского канала близилось к окончанию, появился новый генеральный план, по которому должны были построить 5 «больших фонтанов» и 36 «эзоповых» фонтанов во Втором Летнем саду. Кроме того, Петр I предложил перенести павильон Голубятню в южный конец Большого партера, а на месте Птичьего двора построить «новый грот». Мы увидим, что Земцов в своем отчете о проделанной работе сошлется на этот план. Кое-что из намеченного удалось осуществить уже после кончины императора, но об этом в следующей главе.

¹ Лихачев Д.С. «Поэзия садов». Л., 1982 г. С. 139, 140.

² Пыляев М.И. Старый Петербург. СПб., 2010. С. 81.

³ Башуцкий А.П. Рассказы о Летнем саде и его достопримечательностях в старину и наше время // Иллюстрация. № 22. 1858. С. 350.

⁴ Канн П.Я. Прогулки по Петербургу. СПб., 1994. С. 11.

⁵ РГАДА. Ф. От. 2. Ед. хр. 44. Л. 261.

⁶ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 54. Л. 404.

⁷ Аммон И.Ф. Дневник камер-юнкера Ф.В. Берхгольца. М., 1902. Т. 1. С. 148.

⁸ РГИА. Ф. 470. Оп. 1. (86/520). Ед. хр. 16. Л. 32.

⁹ РГИА. Ф. 467. Оп. 1. (485/1436). Ед. хр. 4 (картон 5494). Л. 12, 58.

¹⁰ РГАДА. Ф. 9. От. 2. Ед. хр. 28. Л. 478 об.

¹¹ РГИА. Ф. 470. Оп. 5. Ед. хр. 160. Л. 154.

¹² РГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. Ед. хр. 35111. Л. 23.

¹³ РГАДА. Ф. 9. От. 2. Ед. хр. 28. Л. 478 об.

¹⁴ Заварихин С.П. Явление Санктъ-Питеръ-Бурха. СПб., 1996. С. 176.

¹⁵ [Геркенс]. Точное известие о… крепости и городе Санкт-Петербург… // Беспятых Ю.Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. Л., 1991. С. 53.

¹⁶ РГИА. Ф. 470. Оп. 5. Ед. хр. 234. Л. 11; Малиновский К.В. Санкт-Петербург XVIII века. СПб., 2008. С. 326.

¹⁷ ПБПВ. М., 1956. Т. 10. С. 251; Макаров С. Голландские садовые мастера в Санкт-Петербурге. Первая половина XVIII века. СПб., 2013. С. 104–105.

¹⁸ РГАДА. Ф. 9. От. 2. Ед. хр. 52.

¹⁹ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 69б. Л. 2.

²⁰ Кузнецова О.Н., Борзин Б.Ф. Летний сад и Летний дворец Петра I. Л., 1982. С. 37; Зуев Г.И. Течет река Мойка. От Фонтанки до Невского проспекта. С. 103.

²¹ Коренцвит В.А. Ранний план Петергофа из Стокгольмского Национального музея как исторический источник //Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1984. Л., 1986. С. 497–507.

²² Горбатенко С.Б. Проектный план Царского Села петровского времени // Петровское время в лицах-2003. Краткое содержание докладов науч. конф., посвященной 300-летию Санкт-Петербурга. СПб., 2003. С. 29–31.

²³ Коренцвит В.А. Где был сад Бахуса? Уточнение границ Нижнего парка Петродворца // Ленинградская панорама. 1983. № 3. С. 36–37.

²⁴ РГАДА. Ф. 9. От. 2. Ед. хр. 61. Л. 288.

²⁵ Коренцвит В.А. 1) «Восточный лабиринт» или «Сад Фортуны»? // История Петербурга. 2011. № 1 (59). С. 36–40; 2) Отчеты об археологических исследованиях в Нижнем саду Петродворца в 1976–1982 гг. Л., 1979–1984 (№ 9-12). № 3. Восточный лабиринт. Архив ГМЗ «Петергоф». Р-273/1.

²⁶ РГАДА. Ф. 9. От. 2. Ед. хр. 59. Л. 409.

²⁷ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 45. Л. 160.

²⁸ РГИА. Ф. 490. Оп. 1. Ед. хр. 830. Л. 120.

²⁹ РГАДА. Ф. 9. От. 1. Ед. хр. 57. Л. 39.

³⁰ Коренцвит В.А. Отчеты об археологических исследованиях в Нижнем саду Петродворца в 1976–1982 гг. Л., 1979–1984 (№ 9-12). № 9. Нишельные фонтаны. Архив ГМЗ «Петергоф». Р-63 а.

³¹ Малиновский К.В. Санкт-Петербург XVIII века. С. 197.

³² РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 44. Л. 1358.

³³ Там же. Л. 1357.

³⁴ Там же. Л. 1361.

³⁵ Там же. Л. 1358.

³⁶ Там же. Л. 1364.

³⁷ Там же. Л. 1364 об.

³⁸ Там же. Л. 1365.

³⁹ Там же. Л. 1223.

⁴⁰ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 54. Л. 286.

⁴¹ Там же. Ед. хр. 48. Л. 12.

⁴² Там же. Ед. хр. 37. Л. 748.

⁴³ Там же. Д. 56. Л. 847.

⁴⁴ Кареева Н.Д. Античные басни в лабиринте Летнего сада и их аллегорическое значение //Петровское время в лицах-2014: Материалы науч. конф. ТГЭ. [LII]. СПб., 2010. С. 200–215.

⁴⁵ Штелин Я. Анекдоты и предания о Петре Великом. М., 1873. С. 80.

⁴⁶ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 81. Л. 109–128.

⁴⁷ Дубяго Т. Б. Летний сад… С. 44.

⁴⁸ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 67. Л. 132.

⁴⁹ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 69. Л. 22–25.

⁵⁰ РГИА. Ф. 467. Оп. 4. Ед. хр 147. Л. 349.

⁵¹ Дубяго Т. Б. Летний сад. М.; Л., 1951. С. 45.

⁵² РГИА. Ф. 470. Оп. 5. Ед. хр. 246. Л. 160.

⁵³ Дубяго Т.Б. Летний сад. С. 43.

⁵⁴ Коренцвит В.А. Отчет об архитектурно-археологическом обследовании казематов Екатерининской куртины Петропавловской крепости. СПб., 2005 //Архив ин. «Ленпроектреставратор».

⁵⁵ Малиновский К.В. Санкт-Петербург XVIII века. С. 327; РГИА. Ф. 470. Оп. 5. Д. 441. Л. 15.

⁵⁶ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 112. Л. 83.

⁵⁷ Коренцвит В.А. Лабиринт «Фабульная роща» в Летнем саду // История Петербурга. 2006. № 1 (29). С. 4–9.

⁵⁸ Сорокин П.Е. Археологические исследования в Летнем саду в 2005–2006 годах // ТГЭ. 2007. [Т.] XXXVIII. С. 227; Новоселов Н.В. Археологические исследования в Летнем саду в 2009–2011 годах //Летний сад: Возрождение. СПб., 2012. С. 27–32.

⁵⁹ Дубяго Т.Б. Летний сад… С. 67; Семенцов С.В., Красникова О.А., Мазур Т.П., Шрадер Т.А. Санкт-Петербург на картах и планах первой половины XVIII века. СПб., 2004. С. 27, 420.

⁶⁰ Берх В.Н. Жизнеописание первых Российских адмиралов, или Опыт истории Российского флота. СПб., 1831–1836.

⁶¹ РГАДА. Ф. 9. От. 2. Ед. хр. 57. Л. 166.

⁶² Луппов С.П. История строительства Петербурга в первой четверти XVIII века. М.; Л., 1957. С. 124 (ссылка на «Известия Санкт-Петербургской городской думы». Т. 95. № 31. СПб., 1889. С. 419–420); «Скорняков-Писарев Гр. Гр. Генерал-майор, прорыватель Лиговского канала…» // Азбучный указатель имен русских деятелей для русского Биографического словаря. СПб., 1882. Ч. I. С. 279.

⁶³ РГАДА. Ф. 9. От. 2. Ед. хр. 61. Л. 237; РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 37. Л. 747.

⁶⁴ Малиновский К.В. Санкт-Петербург XVIII века. С. 202.

⁶⁵ РГИА. Ф. 467. Оп. 4. Ед. хр. 148. Л. 375.

⁶⁶ РГАДА. Ф. 9. От. 2. Ед. хр. 50. Л. 110.

⁶⁷ Петров Ю.Н. Лиговский канал. Откуда и зачем он был проложен // История Петербурга. 2005. № 3 (25).

⁶⁸ РГИА. Ф. 470. Оп. 5. Ед. хр. 5. Л. 77 об., 78.

⁶⁹ Дубяго Т.Б. Летний сад. С. 71.

⁷⁰ Малоизвестный рисунок Марселиуса с изображением акведука через Фонтанку у истока Мойки опубликован в кн.: Луппов С.П. История строительства Петербурга первой четверти XVIII века. М.; Л., 1957.

⁷¹ Дубяго Т.Б. Летний сад. С.70.

⁷² Малиновский К.В. Санкт-Петербург XVIII века. С. 200.

⁷³ Там же. С. 202.

⁷⁴ Там же.

⁷⁵ Коренцвит В.А. Какой высоты были фонтаны в Летнем саду? // Реликвия. Реставрация, консервация, музеи. 2009. № 20. С. 58–60.

⁷⁶ Кузнецова О.Н., Борзин Б.Ф. Летний сад и Летний дворец Петра I. С. 28.

⁷⁷ РГИА. Ф. 467. Оп. 4. Ед. хр. 527. Л. 18.

⁷⁸ Там же. Оп. 2. Ед. хр. 60. Л. 610.

⁷⁹ Там же. Оп. 4. Ед. хр. 527. Л. 19.

⁸⁰ РГИА. Ф. 470. Оп. 5. Ед. хр. 85. Л. 56.

⁸¹ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 73. Л. 160.

⁸² «Точное известие о новопостроенной его царским величеством Петром Алексеевичем на большой реке Неве и Восточном море крепости и городе Санкт-Петербург» // Беспятых Ю.Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. Л., 1991. С. 52.

⁸³ РГИА. Ф. 467. Оп. 4. Ед. хр. 1. Л. 2, 2 об.

⁸⁴ Коренцвит В.А., Сергеенко И.И. О майоликовых вазах-цветниках из раскопок Летнего сада и о керамисте петровского времени И.П. Алабине // Памятники культуры. Новые открытия. 1982, Л., 1984. С. 517.

⁸⁵ Полунин Ф. Географический лексикон Российского государства, или Словарь, описующий по азбучному порядку реки, озера, моря, горы и пр. М., 1773. С. 330.

⁸⁶ Письма русских государей и других особ царского семейства. М., 1861. С. 94.

⁸⁷ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 28. Л. 109; РГИА. Ф. 467. Оп. 1. Ед. хр. 5. Л. 1082.

⁸⁸ РГИА. Ф. 470. Оп. 5. Ед. хр. 5. Л. 153.

⁸⁹ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 56. Л. 719, 828.

⁹⁰ Там же. Ед. хр. 68 а. Л. 396.

⁹¹ Там же. Ед. хр. 68 а. Л. 397.

⁹² РГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. Ед. хр. 35111. Л. 23.

⁹³ Успенский А.И. Императорские дворцы и парки. СПб., 1916; Коренцвит В.А. Летний дворец Екатерины I / История Петербурга. 2006. № 3 (31). С. 3–6.

⁹⁴ Малиновский К.В. Санкт-Петербург XVIII века… С. 205. (РГИА. Ф. 467. Оп. 1. Ед. хр. 17. Л. 717).

⁹⁵ РГИА. Ф. 467. Оп. 1. Ед. хр. 17. Л. 1717.

⁹⁶ Там же. Оп. 2. Ед. хр. 31. Л. 85 об.

⁹⁷ Грабарь И.Э. История русской архитектуры: История архитектуры: Петербургская архитектура в XVIII–XIX веке. (М., 1912). Т. III. С. 113.

⁹⁸ РНБ. Отдел рукописей. Дела счетной комиссии. 1722 г. Л. 986–988.

⁹⁹ Петр I. Схематичный план Новых палат. ГЭ ОР № 8438.