Летний сад Петра Великого. Рассказ о прошлом и настоящем Коренцвит Виктор

Птичий двор

Как ни мал Летний сад, но на его территории нашлось место для Птичьего двора. Во всех петровских парках устраивались «менажерии» – птичьи и зверовые дворы с вольерами и клетками для животных. Первые сведения об устройстве Птичьего двора относятся к 1707 г., когда из Нижнего Новгорода в Петербург доставили диковинных на севере «государевых птиц баб»¹⁵. «Баба» – на Востоке почтительное обращение к старшим. Так уважительно у местного населения Прикаспия назывались пеликаны. По свидетельству очевидца, в 1710 г. в Петербургском царском огороде на Птичьем дворе содержались цапли, журавли, уточки-широконоски и прочие птицы. Отдельный павильон предназначался для певчих птиц. Воронежский и азовский вице-губернатор, небезызвестный Степан Колычев, писал Петру I: «Всемилостивейший царь государь. Вашего Величества указ за подписанием собственные вашего величества руки отпущенной из Гавель берха ноября от 17 дня получено в Москве декабря 12 дня прошлого 716 года, которым Ваше величество повелевает. наловить по Дону и по другим рекам, где пристойнее, разных родов птиц и будущим летом прислать в Санкт питербурх, также. чтоб сыскать зубрей [или диких быков] пять или шесть, в том числе из старых хоть один или два были пойманы, а остальные молодые и прислать оных також в Питер бурх, и на оное вашему величеству доношу у разных гдрь родов птиц, так же зубрей по Дону и по другим рекам, где можно сыскать, ловить приказал, однакоже гдрь зубрей с прошлого 709 году не токмо охотники и понеже кто в перезор (?) видеть мог… птиц сколко можно наловлено будет по указу вашего величества, в будущем летом пришлю в Санкт Питербург немедленно. В Москве генваря 16 дня 1717 году»¹⁶. В 1720 г. просил Петр поймать и прислать в Петербург «диких лошадей», но их, как и зубров, также давно никто не видел¹⁷.

В 1718 г. Маттарнови составил смету «припасов к птичному дому, который переставляетца на другое место»¹⁸. Где до этого находился «птичий дом» – неизвестно. Контракт на строительство был заключен с артелью вольнонаемных плотников в 1718 г. Из распоряжения «о найме плотников для дела огородки, где сидеть птицам позволено», всплыло имя Степана Сидорова, руководителя артели: «Майя 3 дня посланным плотникам Степану Сидорову велено делать решетки, где будут птицы, и давать им по 6 алтын за сажень»¹⁹. Столяр Иван Михайлов подрядился «в Голубятню восемь окошечных рам зделать, да двери поставить»²⁰. В «Росписи, что роздано денег за подрядную работу в нынешнем 1718 году», читаем: «в старом саду царскаго величества, где сидят птицы, за брусчатые решетки длиною 20 сажень… за каждую сажень по 10 алтын» Подпись: «Mattarnovi»²¹. «Старым» Маттарнови называет Первый Летний сад.

На аксонометрическом плане Сент-Илера Птичий двор представлен во всех подробностях.

Он занимал юго-западный боскет, что напротив площадки, где сейчас стоит памятник И.А. Крылову. Двор, в центре которого находился круглый мраморный фонтан, с трех сторон окружали «галдарейки» – вольеры для птиц и мелких зверушек. На четвертой южной стороне стоял большой деревянный павильон «Голубятня» с башенкой, увенчанный резной фигуркой голубя. На плане Сент-Илера хорошо видно, что павильон действительно имел восемь больших затянутых проволочной сеткой оконных проемов, что позволяло любоваться птицами, не заходя в помещение. Такова была воля Петра: «Строить голубятню за проволочными решетками (как в Голландии делается)»²².

Птичий двор и павильон «Голубятня». Фрагмент аксонометрического плана Летнего сада. Ок. 1770 г.

Начатое в 1718 г. строительство Птичьего двора было закончено в следующем году. «Господин комиссар Огарев. Отправь по получению сего в Летний дом царскаго величества плотничных мастеровых и обойщиков для шитья холста, которым покрыта будет голубятня», – такое распоряжение отдал князь А.М. Черкасский в июне 1719 г.²³ В сентябре он приказал все работы «в окончание привесть»: купол покрыть жестью, полы вымостить путиловскими плитами «квадратнаго фута», потолки и стены между пилястрами обить холстом и выделить «150 пилнаго леса толщиною в один дюйм на гнезда голубям». Деревянный павильон был пестро раскрашен зеленой, белой, желтой и черной красками. Некий польский путешественник, посетивший Летний сад в 1720 г., упомянул в своем анонимном сочинении, что в Голубятне «помещаются 16 пород голубей»²⁴. Любопытно, что это были за голуби? Велено «птишнику» Стелиху, в ведении которого Птичий и Зверовой дворы, «смотреть… чтоб в принятых голубях было болше чистых и козырных, а сизых бы в приеме было малое число». В его ведомости «о выдаче денег за купленных голубей» указано, что за «гнездо бухарских, одного трубастого, одного щекастого, гнездо козырных, гнездо безхохлых – на все один рубль»²⁵. Это недорого в сравнении с тем, что некий московский купец поставлял голубей на царский двор по 30 копеек за пару²⁶. Знаменитые бухарские голуби, потомки лохмоногих голубей старинной иранской породы «бии», славились своим умением «столбом» подниматься ввысь, делать на лету через голову до 20 кувырков. При этом они громко стучат крыльями, отчего и получили названия «бии», а на Руси – «барабанщики». Выпущенные на волю голуби начинают в воздухе игру: одни носятся по кругу, другие взлетают на разную высоту. Танцы разноцветных перевертышей (окраска оперения насчитывала до восьмидесяти расцветок), сопровождаемые громким стуком крыльев, напоминали вспышки красочного фейерверка.

В современном мире насчитывается более 800 декоративных пород голубей. Но старые породы сохранились. Трубастые, получившие свое название за роскошное оперенье хвоста, – это трубачи-барабанщики. Безхохлые – это, конечно, нынешние бесчубые, а вот щекастые и козырные сохранили свои старинные названия. Сказочный полет бухарских голубей я видел только в кино. Есть мечта, что когда-нибудь еще взлетят и закружат над Летним садом, Марсовым полем, Невой стаи сказочно красивых птиц! И тогда не будет отбоя от желающих насладиться зрелищем, которым некогда любовался Петр I.

Птичий двор еще только строился, когда в марте 1718 г. урядник Преображенского полка Алексей Татаринов отправился в далекую Астрахань, имея при себе собственноручную инструкцию царя: «Первое ехать тебе в Астрахань и, приехав, сделать в удобном месте двор для птиц, которых там велено ловить, и сделать на том дворе большой амбар с печью и в нем для гусей и других нежных птиц, выкопать по средине прудок, в котором они могли плавать. Потом сделать в том прудке со всех сторон сходни, по которым они могли в воду сходить и выходить, и чтоб в том прудке каждые сутки вода бы спускалась и свежей наполнялась, и чтоб около прудка еще усыпано было песком. Второе – а для лета и весны сделать другой пруд, больше того на дворе…». Петра особенно интересовали гуси красные, утки, лебеди, фазаны и «журавлики терские. также ежели какие сыщутся птицы и сверх сей росписи, иных родов, таких тоже присылать»²⁷. Царь указал «приучать кормить рыбою и мясом, искрошив и смешав с крупами гречневыми или овсянами, позже приучать к одним крупам и хлебу, а по весне, как лед вскроется, отсылать пернатых в Петербург» ²⁸. Решительно все знал необыкновенный государь!

Уже через неделю по прибытии в Астрахань, 2 мая 1718 г., Татаринов послал донесение, каких птиц отыскал «у астраханских обывателей». «А едят они крупы грешневые. Чапуры красные и белые и серые, едят рыб. Колпицы, мартышки, каравайки, кеклики, кваки, стерхи едят рыб. Утки красные и петушки дикие и казарки и журавлики горские едят хлеб. А зайчики («земляные зайчики» – тушканчики) едят овес»²⁹.

Астраханский губернатор А.П. Волынский послал в низовья Волги и Дона «ловчих». В рапортах Татаринова значатся редчайшие ныне белые журавли – стерхи, «заморские гилянские петушки и курочки», «журавлики горские», «кашкалдаки» (астраханское название лысухи), кваки (выпь), коровайки (кулики), чапуры (цапли), казарки (малые дикие гуси), «бачаны» (аисты), колпы (род цапель), кеклики (каменные куропатки), «бабы» (пеликаны)³⁰.

Посланные из Астрахани суда с птицами вынуждены были останавливаться на зимовку в Нижнем Новгороде, в Новгороде или в Ладоге. Нередко большая часть птиц погибала в пути. В справке, поданной кабинет-секретарю Макарову, сказано, что из 520 отправленных из Астрахани 25 августа 1721 г. птиц «померло 372, да з судном потонуло 116. Ныне (14 августа 1722 г.), – на лицо 33… а из старых птиц очень мрут, особливо из красных уточек»³¹. В 1720 г. князь Куракин писал из Гааги: «попугаи, которые умеют говорить, три или четыре на весну отправлены будут»³². Камер-юнкер Берхгольц пометил в своем дневнике в 1721 г., что на Птичьем дворе «есть орлы, черные аисты, журавли и многие другие редкие птицы. Тут же содержатся, впрочем, и некоторые четвероногие животные, как, например, очень большой еж, имеющий множество черных и белых игл до 11 дюймов длиною. В день празднования Полтавского сражения царь, показывая этого ежа его высочеству, приказал вынуть несколько таких игл, которые уже слабо держались. Из них одну я сберег для себя. Кроме того, там есть еще синяя лисица, несколько соболей и проч.». Зверушки содержались в северной «галдарейке», в трех клетках, из которых средняя в описи 1736 г. названа «Соболиной».

Незадолго до смерти Петр I приказал перенести Голубятню на новое место. В Канцелярию от строений доносит архитектор Михайло Земцов:

«Минувшего сентября 21 дня сего настоящего 1725 года Ея Императорскаго Величество изволила указать по чертежу вновь зделать голубятню деревянную в саду Летнего дома против новых полат близ яблонного дерева, который чертеж нарисовал по желанию Его Императорскаго Величества блаженныя и вечно достойныя памяти прошедшего 1724 года, которую надлежит заготовить нынешнею зимою, чтоб весною поставить на показанное место. Архитектор М. Земцов. Октября 1 дня 1725 года»³³.

Фундамент Соболиной клетки. Раскопки 2010 г.

К работам должны были приступить весной следующего года: «По указу Ея и. в. Канцелярия от строений слушала дела о голубятни, которая имеет быть в саду Летнему дому, приказали публиковать в народ по регламенту в третье ноября цену, который требует столяр Кобылинской, нежели кто похочет тою голубятню делать подрядом… чтоб объявились в Канцелярию от строений 2 марта до 2 числа 726 года»³⁴. Новую Голубятню хотели поставить на Большом партере у Лебяжьей канавки, напротив Летнего дворца Екатерины. Непонятно, что помешало осуществить этот замысел, но Птичий двор остался на старом месте.

Страстная охотница Анна Иоанновна одинаково хорошо стреляла как из ружей, так и из лука. В 1737 г. «для стрельбы Ея Императорскаго Величества и выпуску в Первый сад для плоду и поставки в болшую клетку и на птичной двор» закупили соловьев, куликов, скворцов и трех тетеревов³⁵. Охотилась императрица на боровую дичь, а вот лебедей берегла, о чем свидетельствует ее распоряжение от 24 мая 1737 г., «чтоб имеющимся при минажериях лебедей выпустить на Неву реку, и о запрещении в ловле и в стрелянии оных лебедей, понеже в прошлом году из оных лебедей чинились пропажи». Запрет велено «публиковать через главную полицейскую канцелярию»³⁶.

Раскопки показали, что территория Птичьего двора перекопана траншеями. При раскопках встретились предметы военного быта: таз, бидон, чайник, проволочная вешалка для одежды. Похоже, что щели были основательно обжиты. По данным раскопок, Голубятня имела размеры 25,65 х 4,8 м. В центре Птичьего двора полностью раскрыт небольшой круглый фонтан диаметром по внешнему краю 4,32 м (2 саж.). В описи 1736 г. указано, что дно фонтана облицовано плитками белого, а карниз – черного мрамора. В засыпке бассейна встречены фрагменты беломраморных плит.

Соловьиная клетка

Неподалеку от Птичьего двора находилась огромных размеров проволочная Соловьиная клетка.

«В нынешнем 1720 году февраля по предписанию князя Алексея Михайловича Черкасскаго на писме господина Неронова велено к клетке, которая делаетца в сад царскаго величества, к делу сеток отпустить из арестантов десять человек и медников, сколко есть, и о том надлежит послать указы»³⁷. Изготовление клетки было поручено голландскому садовому архитектору на русской службе Иоганну Фан Штадену (J. Staden): «В саду болшая клетка из решеток велено делать арестантам, а мастер упомянутый Фанштаден»³⁸. Арестанты – это пленные шведы. Судя по описи 1736 г., клетка была сделана из медной проволоки: «…подле оной дороги в куртине имеется птичья болшая клетка проволоки медной. В болшой птичьей клетке малой фантан один, в нем чаша свинцовая, по краям вокруг выслана плитками марморовыми чернами»³⁹. По сведениям, в этой клетке содержались всевозможные певчие птицы: соловьи, чижи, щеглы, зяблики, снегири, дубоносы, «овсяники», «реполы» (малиновки), «подорожники» (жаворонки), «чечеты» и «чечетки», канарейки⁴⁰.

Большая Птичья (Соловьиная) клетка. Фрагмент аксонометрического плана Летнего сада. Ок. 1770 г.

В книге О.Н. Кузнецовой и Б.Ф. Борзина «Летний сад» ошибочно указаны размеры клетки: 20 х 20 саж.⁴¹ Проволочная клетка с основанием в 42 м была бы высотой с 20-этажный дом! Конечно, это описка, и о ней можно было бы не вспоминать, если бы ее не тиражировали компиляторы, бездумно переписывающие чужие тексты. Раскопки не проводились, но клетка и в самом деле была большая – 5 х 5 саж. На плане Летнего сада 1746 г. детально показан ее фасад. Аналогичных размеров вольер, но не из проволоки, а деревянный был воссоздан в музее-усадьбе Шереметевых в Кускове. В нем теперь всем на радость обитают золотистые фазаны, белые и цветные павлины.

Менажерийный пруд

Продолжим чтение дневника Берхгольца: «На другой стороне фонтана (Гербового на Шкиперской площадке Главной аллеи), против упомянутой статуи («Вера»), устроена в куще деревьев небольшая беседка, окруженная со всех сторон водою, где обыкновенно проводит время царь, когда желает быть один или когда хочет кого-нибудь хорошенько напоить, потому что уйти оттуда нет никакой возможности, как скоро отчалит стоящий вблизи ботик, на котором переправляются к беседке. На воде плавает здесь большое количество самых редких уток и гусей, которые до того ручны, что позволяют кормить себя из рук. По берегу вокруг расставлены маленькие домики, где они, вероятно, запираются на ночь. Здесь же красуется вполне снаряженный кораблик, на котором иногда потешается карла царя». Речь идет о так называемом Менажерийном пруду (от фр. menagerie – зверинец).

Нам не удалось найти никаких архивных документов о создании Карпиева пруда; более повезло со вторым в Летнем саду водоемом. «Доношу вашей милости, – писала 13 июля 1719 г. Екатерина, – о новом пруде собственных трудов ваших, который совсем зделан, и в самые ваши именины (29 июня) пущена была вода, токмо не держалась, о чем зело сожалею». Письмо было послано вдогонку Петру, который на флагманском корабле «Ингерманланд» шел во главе эскадры к берегам Швеции, готовя высадку десанта. Государь не замедлил с практическим советом: «Друг мой, писала ты, что в бассейне или пруде, который я сам размеривал для минажерии, вода не держитца, и понеже у оного стены кирпичем с сементом обделаны, а дно я велел глиною синею, такою как в Питергофе, на четверть аршина набить чекмарями, а буде, паче чаяния, что не будет держать, то вели плитою каменною на оной глине положить и сементом смазать». «Изволили в цыдуле упомянуть мне о бассейне, что в нем вода не держитца…И на сие, батюшка мой, – отвечает Екатерина, – истинно доношу: будто ведала, до вашего писания приказала оной питергофской глины возить, токмо хотела кирпичем укласть. Ныне старую глину выносят, потом буду делать по вашему изволению»⁴².

Оказывается, Петр I лично размерил бассейн! Как показали раскопки, длина пруда по ограде равна ширине боскета. Это, конечно, не случайное совпадение: Петр I определил размеры пруда на плане Летнего сада, очертив циркулем окружность радиусом равным половине ширине боскета.

Прапорщик Зенбулатов, отстраненный от надзора за работами в Летнем саду, сдал дела 28 июня 1719 г. назначенному на его место капитану Алмазову. В передаточной описи он указал «остаточные припасы, что есть на лицо: у нового пруда 11 600 кирпича целого»⁴³. Этих запасов не хватило, и в августе 1719 г. Алмазов подал ведомость, что «требуется в Летний дом к новому пруду, что строитца в саду, для выстилки плотины У (400) кирпичу на железный вид»⁴⁴. В сентябре 1719 г. «на обивку галдареи в новом пруду» было выделено 300 аршин холста⁴⁵. Петр I следил за ходом работ, давая советы. В документе читаем: «каменщик Дирк Фанамберс… оного пруда краи окладывал камнем, и сементу во дворце его величества было малое число, однако же та работа исполнена того же году… В 1720-м году оной пруд переделал, клал глину и мостил кирпичем для крепости. и потом от его величества показанной оной пруд по кроям зделал ниже для того, что его величеству таким образом удобнее, и потому оное так и учинено. Также оной пруд весь кругом мостил галанским железными и красными каменьями по галанскаму маниру, которые он к великому довольству его величества и зделал»⁴⁶. Этот мастер, известный в России как Тимофей Фонармус, имел свой кирпичный завод на Петергофской дороге в Мартышкине, откуда поставлял кирпичи не только для пруда в Летнем саду, но и в Петергоф, где под его наблюдением строились бассейны в Верхнем и Нижнем парках.

В 1720 г. вокруг пруда была сделана решетка с домиками для птиц. «В строительную канцелярию доношение. В нынешнем 1720 году по присланному великаго государя указу из оной канцелярии по требованию капитана Алмазова повелено отправить с охтенских заводов в Летний дом царскаго величества на дело тумбов в сад царскаго величества Р (100) бревен. Да по требованию садоваго мастера Иогана Фоншдадена на дело клеток, которые будут в саду около пруда бревен М (40)»⁴⁷. В том же 1720 г. пруд принял первую партию гусей и уток, доставленных на судах из далекой Астрахани.

Менажерийный пруд. Фрагмент аксонометрического плана Летнего сада. Ок. 1770 г.

Герой произведения Даниила Гранина «Вечера с Петром Великим» Молочков рассказал поразительную историю, будто бы Петр I получил анонимное письмо. Некий доброжелатель известил царя, что Екатерина Алексеевна избрала для свиданий со своим любовником, камер-юнкером Виллимом Монсом, беседку на островке посередине пруда. Ту самую, пояснил своим заинтригованным слушателям доморощенный историк, «куда прежде он возил поблядушек, куда в последнее время удалялся поразмыслить в одиночестве над делами… (Петр) приплыл тихо, на лодке, разгоняя уток и лебедей»⁴⁸.

Посмотрел сквозь стеклянный витраж, что творится в беседке, и, незамеченный, бесшумно удалился, задумав страшное. Нельзя без улыбки представить Петра I плывущем на маленьком кораблике в пруду, где ему по колено. Но, впрочем, экскурсоводы должны быть благодарны писателю за занимательный рассказ. Выскажем и мы свою гипотезу: пруд, беседка и крошечный парусник, управляемый карликом, служили не для попоек и ночных похождений, а для забавы детей. В начале 1717 г., когда Петр I изобразил на своем чертеже новый пруд, его сыну, Петруше, «шишечке», как его ласково называл отец, шел второй годик. Государь воспроизвел картинку своего далекого детства, когда сам плавал в Просяном пруду в подмосковном селе Измайлово на маленьком ботике, найденном в старом амбаре и отремонтированном голландским корабельным мастером Брандтом. Управлял крошечным парусником царский карлик Лука Чистихин, и был он, по словам Петра, ростом с ребенка. «Объявляю вам, – писал Петр 2 мая 1717 г. Екатерине из Парижа о своей встрече с королем Франции Людовиком XV, – что в прошлый понедельник визитовал меня здешней каралище, которой палца на два более Луки нашева, дитя зело изрядная образом и станом, и по возрасту своему довольно разумен, которому седмь лет»⁴⁹.

Нельзя не восхищаться остроумием Петра, любителя каламбуров. «Каралище» – великий карлик, он же великий король, который в свои семь лет был так уморительно важен и хорош, что умиленный Петр схватил малыша на руки, поднял на высоту своего гигантского роста и расцеловал.

В 1902 г. в Петергофе установили бронзовую скульптуру, запечатлевшую историческую встречу двух монархов. Правда, скульптор Л.А. Бернштам погрешил против истины, изобразив Людовика чуть ли не младенцем. В годы оккупации Петергофа фашисты похитили бронзовую статую. По счастью, в запасниках Петергофского дворца-музея имелась авторская модель в натуральной величины. Воссозданный скульптором Н.А. Карлыхановым монумент в 2005 г. к трехсотлетию Петергофа установлен в западной части Нижнего сада, за павильоном Марли, на месте, где в петровское время находился «Сад «Бахуса»⁵⁰.

Петергоф. Нижний сад. Воссозданная скульптура Л.А. Бернштама «Петр Великий и Людовик XV». Ск. Н.А. Карлыханов

Сохранились сведения о неоднократных ремонтах пруда. Так, в 1723 г. архитектор Земцов в ответ на запрос, что сделано по распоряжениям императора, доложил по пунктам: «4. Делать деревянный болшой зал и позади набитых свай пруд… Сал болшой не делан, а пруд не окончен»⁵¹. Речь идет о ремонте пруда после наводнений в 1722 г. «Деревянный большой зал» – вероятно, «Зал для славных торжествований», который мы еще вспомним. В июне 1728 г., ликвидируя последствия очередного наводнения, Земцов представил в Канцелярию строений рапорт: «…минажерийного пруда для укрепления дна половина кирпичем выслана и стены оного укреплены»⁵². В следующем донесении указано, что еще предстоит: «…около минажерийного пруда 18 птичьих ящиков досчатых с гнездами починить. Среди оного пруда люст гаус один починить. О том доносит архитектор Михайло Земцов. Июля 1728 г.»⁵³.

Описание пруда содержится в описи Летнего сада, 1736 г.: «От болшаго фонтана четыре ворота створчатые, проволоки железной же. Первые ворота на пруд, который обложен вокруг кирпичем, посреди онаго пруда на каменном фундаменте беседка деревянная столярной работы с токарными балясами и с железными решетки проволочные; в той беседке пол досчатый, потолок подбит холстом. А над той кровлей фонарь деревянный с котлом решетчатом»⁵⁴.

Пруд показан на всех планах Летнего сада XVIII в., но всякий раз по-разному: то почти круглым, то овальным и даже яйцевидным. В архиве повезло обнаружить рисунок пруда за подписью Яна Розена⁵⁵.

Я. Розен. Менажерийный пруд. 1722 г.

Обстоятельства его появления таковы: 21 ноября 1722 г. во время сильного наводнения ветром повалило множество деревьев, в том числе несколько лип у Менажерийного пруда. На своем рисунке Розен обозначил в левом верхнем углу боскета литерой «А» место, где следует посадить липы взамен упавших⁵⁶. Неронов в письме к Макарову дал подробные объяснения: «Из оных лип одну надлежит посадить в старом саду вашего величества, которую посадить было немочно на том месте, где быть посаженой липе, для того из пруда проведена спускная труба, нельзя, потому что оную трубу испортить. А когда земля разступитца хотя мало, и оную липу посадили, а другие четыре липы посадим на упалые места, которые попортило водою от реки, а которое место непосажено липы значит А…

А по реке балясы ставить ныне до весны невозможно, для того что каменную стенку на чем лежать брусьям, во многих местах испорчено»⁵⁷.

На аксонометрическом плане Летнего сада, датируемом мною 1770 г., во всех подробностях показан пруд, трельяжная ограда вокруг него, птичьи клетки в ограде и сквозная восьмигранная беседка в центре водоема. В сравнении с рисунком 1722 г. ее размеры сильно преувеличены. Раскопки показали, что Розен более точен. Очевидно, создатели аксонометрического плана хотели как можно лучше показать самые мелкие детали: балюстраду, резные гирлянды между колонками, затейливый купол, увенчанный фигурой птицы.

По данным раскопок, пруд имел фору правильного овала размером 32,4 х 25,52 м. Кирпичный борт шириной 66 см местами сохранился на высоту 35 см. На глубине 1,5 м от современной поверхности археологи вышли на дно бассейна, выложенное кирпичами в два слоя. Нижняя кирпичная облицовка сделана в 1720 г., а верхняя относится ко времени ремонта пруда в 1728 г. Под дном залегает слой зеленой кембрийской глины, доставленной, как помним, из Петергофа. По данным описи 1736 г., «люстгауз» имел дощатый пол. Однако в раскопках найдены фрагменты плит белого и серого мрамора, что указывает на то, что позднее деревянный пол был заменен на мраморный. Фрагменты расписной штукатурки желтого, зеленого, белого и красного цветов свидетельствуют, что потолок в сквозной беседке был расписан. В 2009 г. в ходе охранных раскопок Менажерийный пруд был вскрыт целиком. Подтвердилось, что, с точки зрения археологии, кирпичный бассейн довольно хорошо сохранился; лишь в северной части его дно пересекла военная траншея.

Фундамент ограды Менажерийного пруда. Раскопки 1976 г.

Остается добавить, что в Нижнем саду Петергофа, в Монплезире у Восточного вольера, был такой же по размерам овальный пруд. Его засыпали в 1880-х гг., а в 2006 г. восстановили по историческим планам и данным археологических раскопок⁵⁸. Еще один пруд по образцу летнесадовского Петр I приказал сделать на территории усадьбы, купленной у наследников адмирала Федора Головина в Москве в Лефортове. В 1722 г. государь писал Бидлоу: «Устроить менажерею фигурою овалистою, кругом решетки ис проволоки железной в рамках с педесталы и места, где уткам яйца несть, а на тех местах и на педесталах поставить горшки»⁵⁹. Пруд сохранился до наших дней, но давно уже утратил форму правильного овала.

Менажерийный пруд. 2009 г. На переднем плане окоп 1941 г.

Дельфиновый каскад на Французском партере

«Против большого птичника устроен еще в виде водопада красиво вызолоченный мраморный фонтан, украшенный многими позолоченными сосудами. Это место (где находится также и оранжерея) бесспорно одно из лучших в саду. Все оно обсажено кустарником и окружено решеткой»⁶⁰. Любознательный Берхгольц на сей раз не только предельно лаконичен, но и несколько небрежен, так как на самом деле оранжерея находилась довольно далеко от партера. О.Н. Кузнецова и В.Ф. Борзин приводят фантастическое описание «Дельфинова», как они его называют, боскета. Якобы «дорожки среди ярких цветников, посыпанные желтым и белым песком, а также ослепительно сверкавшем на солнце толченым стеклом, создавали кружевной рисунок». К тому же утверждается, очевидно, со слов Берхгольца, что в южной части боскета стояла оранжерея, для которой, заметим, здесь просто не было места⁶¹.

Название «Французский», по мнению Т.Б. Дубяго, «указывает на работу архитектора Леблона. Все садовые композиции, выполненные им, назывались французскими»⁶². С этим утверждением невозможно согласиться: просто нет ни одного тому примера. Автором Дельфинова каскада был действительно француз, но не Леблон, а, как нами установлено, Николо Пино⁶³. Леблон умер до начала строительства партера. Обычно такого рода названия связаны с памятью отнюдь не архитекторов, а мастеров, чьими трудами создавался объект. Например, два одинаковых фонтана на Большом партере в Нижнем саду Петергофа носят названия «Французский» и «Итальянский». Они сделаны по проекту Н. Микетти, но своим названиям обязаны тому, что устройство водометов было поручено фонтанным мастерам: французу П. Суалему и итальянцам братьям Бараттини.

Николо Пино, сын знаменитого французского резчика Ж.-Б. Пино, приехал в России в команде Леблона. С ним как с «главным скульптором его величества царя» был заключен контракт, по которому Н. Пино обязался делать не только скульптуру, но также «двери, камины, обрамления, столы с декорировкой и другие украшения»⁶⁴. Он успел себе создать имя еще на родине, а в России быстро завоевал авторитет прежде всего как скульптор и декоратор. Исполненные по его моделям и при непосредственном участии резные дубовые панели для Дубового кабинета Петра I в Большом Петергофском дворце относятся к шедеврам декоративного искусства. В архивных документах Пино чаще всего называется «резчиком», но известно несколько его построек в Петербурге, Петергофе и Кронштадте, и себя Пино называл архитектором. В Летнем саду Пино вместе с русскими помощниками изготовил из дуба резные «35 педесталов под фигуры, 48 педесталов под вазы, 8 консолей под половинчатые фигуры»⁶⁵. В 1725 г. ему поручили сделать модели «уткам и собачке» для фонтана «Фаворитка».

Но главным его сооружением в Летнем саду стал Дельфиновый каскад. В июне 1719 г. комиссар И. Игнатьев известил Канцелярию от строений, что «мастеру Пиновию, которому надлежит лить свинцовой Амфитеатр в саду царскаго величества, а без уголья делать невозможно… Он же Пиновий требует для работы француженина Семанжа». Последний был известным чеканщиком и мог понадобиться на заключительной стадии отделки отливки. Пино хотел заполучить заранее этого мастера. Договор на отливку каскада Пино заключил с литейщиками Вагарно и Дифуром. «1719 августа в 21 день, – читаем в архивном документе, – по указу великаго государя дворянину Ивану Игнатьеву по договору францужанина рещика Пиновия договорились из французов Вогарно и Дифур вылить из свинцу по модели и чертежу во огороде его царскаго величества фонтана или кашкада, отделать и вычищить свинцовую всякую штуку»⁶⁶. Неясно, по какой причине, но заканчивал работу уже другой француз, литейный мастер Франсуа Васса. «Господину Дворянину Ивану Филоновичу, – пишет Д. Трезини. – Его превосходительство князь Алексей Михайлович Черкасский определил тебе всяких мастеровых людей французов рещиков, столяров и протчих иных; приказано Пино рещику дабы делать резбу к кашкадом в летнем доме Царскаго Величества, и определили ему навыливание свинцу литейщика француза Сованжа и двух кузнецов и спринадлежащих инструмент и всякие припасы что к вышепомянутому делу пойдет (нрзб.) свинцу, железа, уголья, алебастр, дрова и протчее… чтоб в деле у них в припасах остановки не было нигде. 1719 мая 24»⁶⁷. Из заключенного контракта узнаем важные подробности о каскаде: «В договоре онаго Пиновия с литейщиком Васу написано, велено вылить из свинцу к первому выливанию в добавку, а именно: один дельфин, длины семь фут, и под ним будет гласон, длины шесть фут, вышины полфута, один мушель, длина четыре фута, ширина полтри фута, три консоля в орнаменте вместе, которая будет под мушелями, вышиною один фут и восемь дюйм, ширины полтри фута.»⁶⁸ Упоминаются и какие-то «штуки со своими орнаментами, как на модели значено». «За всю работу договорились ценою за 300 рублев делать и за поставку в саду еще 80 рублев»⁶⁹. «Мушель» в переводе с немецкого означает «раковина», «гласон» – «чаша».

Открытие Дельфинова каскада состоялось в присутствии императора 13 июля 1721 г., о чем есть запись в камер-фурьерском журнале: «Их Величество смотрели как пускали воду в кашкаду»⁷⁰.

В 1724 г. Петр I приказал архитектору Земцову «у готовой каскады, которая в партере, где стоят золотые статуи, зделать урны свинцовые, в которых будет вода»⁷¹. Упомянутые позолоченные свинцовые статуи стояли в нишах трельяжной ограды Французского партера. В скобках заметим, что это распоряжение после смерти Петра осталось невыполненным.

К сожалению, неизвестны изображения каскада, хотя есть сведения, что Земцов зафиксировал его на одном из чертежей для задуманного Петром I альбома с видами Санкт-Петербурга и пригородов. Альбом, в котором только по Летнему саду должно было быть 70 чертежей, так и не был издан, однако архитектор передал в 1726–1727 гг. в Канцелярию строений для гравирования 21 чертеж «палатных, галерей, фонтанных, каскадных, люстгаузов».

Некоторое представление о каскаде дает его описание, оставленное скульптурным мастером Цвенгофом в 1736 г.: «Во Французском партере кашкад свинцовый вызолочен, при нем две чаши свинцовые, одна большая, другая малая. Под теми чашами и по бокам обито свинцом, а по пристойным местам и вызолочено. Под тем кашкадом в бассейне пол выслан, а стены обложены плитками белыми марморовыми, карниз обложен пудожским камнем. На оном кашкаде горшок свинцовой вызолочен подобием таким, в которых горшках содержутца заморские деревья, свинцовых вызолоченных рыб – две, ключей медных два». О «рыбах» в той же описи ниже сказано: «Два дельфина или кита стоят на фонтане около бассейна, свинцовые позолоченные». Кроме каскада, в описи упомянуты трельяжные решетки, огораживающие площадку «французской работы на 47 саженей. Над оными решетками деревянных светлых фонарей 24»⁷². Обратим внимание на эти слова – «французской работы». Возможно, решетки делал постоянно работавший в Летнем саду столярных дел мастер Мишель. Очень может быть, что свое название Французский патер получил от этих решеток. Несомненно, модель Дельфинова каскада делал сам Пино, но по своему ли проекту? Известно, что ему доводилось делать модели по чужим проектам, как, например, модель петергофского Большого каскада. «Сего числа Его императорскаго величества указал… мадель кашкада, которую делал резного дела мастер Пиновий по чертежу, отданному от денщика Алексея Татищева, переделать ему же Пиновию по мадели, которая взята ис токарни Его Величества, и по чертежу немедленно, и для того те мадели и чертеж отдать ему Пиновию»⁷³.

Установить имя автора Дельфинова каскада нам помог альбом чертежей и рисунков Пино, приобретенный в свое время во Франции для Музея прикладного искусства при Училище технического рисования барона А.Л. Штиглица в Петербурге. Среди рисунков имеются два карандашных наброска каскада. На одном он показан почти целиком, лишь отсутствует изображение нижнего бассейна⁷⁴.

Н. Пино. Эскиз к проекту Дельфинова каскада. 1718 г. (?)

Каскад имеет пирамидальную форму. На сторонах расположены два дельфина, изрыгающие потоки воды. Постамент украшен маскароном и увенчан большим вазоном, из которого бьет струя воды «подобием дерева». Симметрично у бассейна стоят еще два (показан один) таких же вазона. Второй набросок сделан более тщательно, с прорисовкой деталей, но на нем дана лишь серединная часть каскада⁷⁵. В этом варианте дельфины уступили место устрашающего вида хищным рыбам. Между ними на постаменте изображение какого-то чудовища с раскрытой пастью, а над ним – маскарон еще одного страшилища. Художник не без юмора придал фантастическим существам гротескные черты.

Д. Рош высказал осторожное предположение, что рисунки могли относиться к каким-то неосуществленным петергофским проектам Пино⁷⁶. Сопоставив рисунки с описанием скульптора Цвенгофа и архивными сведениями о строительстве, приходим к выводу, что перед нами эскизы Дельфинового каскада.

В 1987 г. на выставке в Эрмитаже, посвященной культурным связям России и Франции в XVIII в., демонстрировался прекрасный рисунок Н. Пино с изображением двух изысканных по форме фонарей⁷⁷.

Н. Пино. Эскиз к проекту Дельфинова каскада. 1718 г. (?)

Н. Пино. Проекты фонарей для ограды Французского партера. 1718 г. (?)

«Трудно сказать, – пишет французский искусствовед М. Мюссар, – для чего именно предназначались эти фонари, можно лишь с уверенностью утверждать, что они должны были быть выполнены в резном и золоченом дереве или в бронзе»⁷⁸. Рисунок не датирован, но он, несомненно, относится к периоду пребывания Пино в России: фонари украшены изображением российского двуглавого орла. Обратим внимание на то, что фонари (один четырехгранный, другой восьмигранный) не подвешивались сверху, а крепились снизу на стержнях, как должно быть на стойках ограды. Отметим также, что в декоре повторяется мотив садовой вазы такой же формы, как у вазона, украшавшего Дельфиновый каскад. Скорее всего, на рисунке запечатлены «светлые резные» фонари для ограды Французского партера в Летнем саду. Легко представить, какое чарующее зрелище представлял партер с сияющими позолотой каскадом и статуями в сумерках темно-зеленого сада при мерцающем свете золоченых резных фонарей!

Мраморный конь, что стоял в центре Французского партера

По данным описи Летнего сада 1728 г., на Французском партере помимо каскада стояли некие позолоченные свинцовые статуи. «В квартале у кашкада, – читаем в описи, – один горшок свинцовый золоченый, две статуи свинцовый золоченные (дельфины). В том же квартале по галдарейкам три статуи свинцовые золоченые, в середине (нрзб.) – одна статуя свинцовая золоченая. В «анбаре (на складе) одна лошадь марморовая с своим педесталом»⁷⁹. Особый интерес к этой скульптуре вызвало сенсационное известие о том, что, казалось, бесследно пропавшая мраморная лошадь находится в частной коллекции парижских антикваров братьев Кугель⁸⁰.

Владельцы сумели опознать шедевр, ознакомившись с публикациями С.О. Андросова об истории формирования коллекции итальянской скульптуры в России во времена Петра I. Не будем пересказывать замечательную статью С.О. Андросова, в которой на основании архивных документов убедительно доказано, что парижская находка действительно является той самой скульптурой, что вместе с другими статуями была доставлена морем из Венеции в Петербург 3 сентября 1722 г. В сопроводительной описи Рагузинского значится: «…два ящика, в них лошад марморная ж чистой работы, репрезентуема лошад кампидолскую Марка Аурилия, которая в Риме обретается с педесталом». В одном ящике была фигура лошади, в другом – мраморный пьедестал.

Конная статуя Марка Аврелия на Капитолийском холме в Риме

Любопытно, что в описи 1728 г. мраморная лошадь упомянута в связи со скульптурой на Французском партере. Возможно, уже тогда было принято решение о переносе ее на партер взамен свинцовой золоченой статуи. В следующей описи, 1736 г., она указана на партере⁸¹. На аксонометрическом плане Летнего сада 1770 г. скульптура лошади показана в центре партера, на том самом месте, где сейчас памятник И.А. Крылову.

На этом же плане показан и Дельфиновый каскад, но, к сожалению, с тыльной стороны и в сильном ракурсе. Изображение вазона, венчающего пирамидальный каскад, сильно преувеличено.

Французский партер. Фрагмент аксонометрического плана Летнего сада. Ок. 1770 г.

Последнее известие о каскаде, которое нам удалось найти в архивах, содержится в донесении фонтанного мастера Каска от 10 июня 1770 г.: «В первом саду против птичнаго двора фантан французской кашкад, зделанной из дерева и убранной свинцовыми штуками, от долговременного зделания весма згнил и на сторону покривился и делает дурной вид и требует осмотра. И как представляется, что вместо деревянного кашкаду, зачать делать из пудожскаго камня вновь, но не окончив, лежит у каменной аранжереи, того для, о том в оной канторе исправить должно»⁸².

По словам писателя Башуцкого, до установки памятника И.А. Крылову на этом месте, в центре площадки, стояла «на розовом пьедестале белая мраморная статуя с рожками на голове, изображающими луну»⁸³.

«Диана» и «Аполлон» на Главной аллее Летнего сада. 2014 г.

Скульптура «Диана» (копия).

В первой половине XIX в. «Диана» стояла в центре Французского партера, на том месте, где сейчас памятник И.А. Крылову

Раскопки Дельфинова каскада. 2010 г.

Богиня «Диана» и сейчас стоит на своем розовом пьедестале в Летнем саду. Рядом с ней – «Аполлон».

Но будем точны: это копии, а подлинники перенесены в Михайловский замок (пьедесталы розового тивдийского мрамора подлинные). Каким образом мраморный конь оказался у парижских антикваров, остается загадкой. Можно предположить, что в XIX в. скульптуру передали в Петергоф. Во время оккупации фашисты вывезли ее в Германию; оттуда уже и до Франции недалеко. То, что скульптура сохранилась, уже чудо. Может, антиквары мечтают ее продать?

Археологические раскопки на Французском партере проведены в 1988 г.

Раскоп площадью 20 кв. м раскрыл плиточный фундамент под стенку каскада и кирпичное дно нижнего бассейна с фрагментами облицовки из плиток белого мрамора и черного «аспидного камня» (шунгита). При расчистке дна бассейна найден небольшой фрагмент свинцовой пластинки со следами позолоты. Обнаружен также ленточный кирпичный фундамент ограды с нишами, в которых некогда стояли свинцовые позолоченные статуи. В 2010 г. каскад был повторно раскрыт в ходе охранных раскопок.

¹ Аммон И.Ф. Дневник камер-юнкера Ф.В. Берхгольца. М., 1902, Т. 1. С. 140.

² «Письмо надворного советника Савы Владиславовича Рагузинского. О статуе Венусе» (РГАДА. Ф. 9. От. 2. Ед. хр. 47. Л. 595–559).

³ Карлсон А.В. Летний сад при Петре I. Пг., 1923.

⁴ Фрагменты аксонометрического плана Летнего сада опубликованы: Дубяго Т.Б. Летний сад. М.; Л., 1951. С. 26, 27, 31, 54; План целиком впервые опубликован: Коренцвит В.А. Центральная часть Летнего сада по материалам археологических изысканий // Памятники культуры. Новые открытия. 1979. М.; Л., 1980. С. 471.

⁵ РГИА. Ф. 467. Оп. 4. Ед. хр. 19. Л. 777.

⁶ Аммон И.Ф. Дневник камер-юнкера Ф.В. Берхгольца. С. 144.

⁷ Коренцвит В.А. Центральная часть Летнего сада… С. 469–482.

⁸ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 81. Л. 111.

⁹ РГИА. Ф. 470. Оп. 3 (93/527). Ед. хр. 3. С. 6.

¹⁰ Андросов С.О. Итальянская скульптура в собрании Петра Великого. СПб., 1999. С. 131.

¹¹ МацулевичЖ. Летний сад и его скульптура. Л., 1936. С. 88.

¹² Matzulevitsch J. La «Donna velata» del Giardino d'Estate di Pietro i1 Grande // Bollettino

¹³ Ibid. Р 80.

¹⁴ У «Примаверы» появился двойник // Санкт-Петербургские ведомости. 2010. 22 июля.

¹⁵ РГАВМФ. Описание дел Архива Морского министерства. Т. 1. СПб., 1877. № 155.

¹⁶ РГАДА. Ф. 9. От. 2. Ед. хр. 46. Л. 431.

¹⁷ О сыске диких лошадей и зверей (известия из астраханской канцелярии). 1720 г. (РГАДА. Ф. 9. От. 2. Ед. хр. 52. Л. 782).

¹⁸ РГИА. Ф. 467. Оп. 4. Ед. хр. 19. Л. 748.

¹⁹ Там же. Оп. 1. Ед. хр. 7. Л. 228.

²⁰ Там же. Л. 927 об.

²¹ Там же. Л. 222.

²² РГАДА. Ф. 9. От. 1. Ед. хр. 57. Л. 294 об.; РГИА. Ф. 485. Оп. 2. Ед. хр. 28. Л. 115 – «арестанты у дела клеток, что делают в саду у голубятни – 13 члвк».

²³ РГИА. Ф. 467. Оп. 1. Ед. хр. 7. Л. 924 об., 928.

²⁴ Петербург в 1720 году. Записки поляка-очевидца // Русская старина. 1879. Т. XXV. С. 273.

²⁵ Описание записных книг и бумаг старыхдворцовыхприказов. 1613–1725 гг. / сост. заведующий архивом Оружейной палаты А. Викторов. М., 1883. С. 588. (1723 г.).

²⁶ РГИА. Ф. 470. Оп. 5. Ед. хр. 161. Л. 70.

²⁷ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 39. Л. 5.

²⁸ ПСЗ от 18.03.1718. № 3185.

²⁹ РГАДА. Ф. 9. От. 2. Ед. хр. 89. Л. 508.

³⁰ Письма прапорщика Тимофея Пестова, посланные из Астрахани с разными птицами, писанное из Ладоги, когда он с оными тамо зимовал, о разных потребностях. 1720 г. (РГАДА. Ф. 9. От. 2. Ед. хр. 47. Л. 475–486). В архиве есть чертежи «птичному двору» в Новгороде, «рядом с Ильменем» и на реке Кутум (?) в Астрахани. Последний чертеж особенно интересен, т. к. на противоположном берегу реки дана панорама Астрахани с изображением домов, в том числе дома Петра I и церквей (РГАДА. Ф. 9. От. 2. Ед. хр. 46. Л. 575 об.).

³¹ РГАДА. Ф. 9. От. 2. Ед. хр. 60. Л. 882.

³² Там же. Ед. хр. 46. Л. 344.

³³ Там же. Ед. хр. 48. Л. 1010.

³⁴ РГИА. Ф. 470. Оп. 5. Ед. хр. 32. Л. 84.

³⁵ Там же. Ед. хр. 161. Л. 118.

³⁶ Там же. Л. 132.

³⁷ РГИА. Ф. 467. Оп. 1. Ед. хр. 7. 1720. Л. 630.

³⁸ Там же. Оп. 4. Ед. хр. 23. Л. 224; РГАДА. От. 1. Ед. хр. 50. Л. 320 об.

³⁹ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 81. Л. 60, сл.

⁴⁰ О выдаче птичнику четырех рублей на покупку для канареек оленей шерсти, шафрану, мендального масла, винных ягод, гвоздики и пр. //Описание записных книг и бумаг старых дворцовых приказов. 1613–1725 гг. С. 588.

⁴¹ Кузнецова О.Н., Борзин Б.Ф. Летний сад и Летний дворец Петра I. Л., 1988. С. 21.

⁴² Письма русских государей и других особ царского семейства. Т. 1. Переписка Петра I с Екатериною Алексеевною. М., 1861. С. 96, 100, 106.

⁴³ РГИА. Ф. 467. Оп. 4. Ед. хр. 19. Л. 855.

⁴⁴ Там же. Ед. хр. 150. Л. 50.

⁴⁵ Там же. Л. 10.

⁴⁶ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 34. Л. 592, 595.

⁴⁷ Там же. Оп. 4. Ед. хр. 23. Л. 224.

⁴⁸ Гранин Д. Вечера с Петром Великим (Сообщения и свидетельства господина М.). СПб., 2000. С. 362.

⁴⁹ Письма русских государей… С. 192.

⁵⁰ Коренцвит В.А. Где был сад Бахуса? Уточнение границ Нижнего парка Петродворца // «Ленинградская панорама», 1983, № 3. С. 36–37; «Сад помянутых хитростей» – загадки петергофского ансамбля Марли. Курьез в искусстве и искусство курьеза: Материалы XIV Царскосельской науч. конф. СПб., 2008. С. 178–201.

⁵¹ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 37. Л. 741.

⁵² Там же. Ед. хр. 67. Л. 81, 82.

⁵³ Там же. Ед. хр. 67. Л. 132.

⁵⁴ Там же. Ед. хр. 81. Л. 60.

⁵⁵ РГАДА. Ф. 9. От. 2. Ед. хр. 60. Л. 902.

⁵⁶ Коренцвит В.А. Рассказы археолога о Летнем саде. Менажерийный (Птичий) пруд // История Петербурга. 2004. № 6 (22). С. 3–6.

⁵⁷ РГАДА. Ф. 9. От. 2. Ед. хр. 60. Л. 901.

⁵⁸ Коренцвит В.А. Отчеты об археологических исследованиях в Нижнем саду Петродворца в 1976–1982 гг. Л., 1979–1984 гг. Отчет № 6. Лебяжий (Овальный) пруд // Ин-т «Ленпроектреставрация». № 926.

⁵⁹ РГАДА. Ф. 9. От. 1. Ед. хр. 57. Л. 115.

⁶⁰ Аммон И.Ф. Дневник камер-юнкера Ф.В. Берхгольца. Т. 1. С. 162.

⁶¹ Кузнецова О.Н., Борзин В.Ф. Летний сад и Летний дворец Петра I. С. 20.

⁶² Дубяго Т.Б. Русские регулярные сады и парки. Л., 1963. С. 25.

⁶³ Коренцвит В.А. Атрибуция проектов Н. Пино для Летнего сада // Петербургские чтения. Тезисы докладов конф. 23–27 мая 1994 г. СПб., 1994; Из прошлого Летнего сада. Французский партер с Дельфиновым каскадом / История Петербурга. 2005. № 2 (24). С. 3–7.

⁶⁴ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 39. Л. 152, 152 об.

⁶⁵ Там же. Оп. 1. Ед. хр. 3. Л. 39.

⁶⁶ Там же. Ед. хр. 50. Л. 85.

⁶⁷ Там же. Ед. хр. 35. Л. 50.

⁶⁸ Там же. Ед. хр. 50. Л. 85.

⁶⁹ РГИА. Ф. 467. Оп. 4. Ед. хр. 19. Л. 319.

⁷⁰ Собрание Камер-фурьерских журналов. С. 52.

⁷¹ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 44. Л. 1357.

⁷² Там же. Ед. хр. 81. Л. 60, сл. В донесении М.Г. Земцова о ремонтных работах в Летнем саду после наводнения сказано о починке решеток длиной 45 саж.: «Около дельчиновой кашкады решетки на сорока и пяти саженях починить. О том доносит архитектор Михайло Земцов. Июля 1728 г.» (РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 67. Л. 132).

⁷³ Архипов Н.И., Раскин А.Г. Петродворец. Л.; М., 1961. С. 194.

⁷⁴ Н. Пино. Эскиз Дельфинова каскада. ГЭ ОР. Инв. № 30599.

⁷⁵ Там же. Инв. № 30592.

⁷⁶ Рош Д. Рисунки Н. Пино / Старые годы 1913. Май. С. 9–10.

⁷⁷ Парижский музей декоративного искусства. Инв. № 29093.

⁷⁸ Россия – Франция. Век просвещения: Каталог выставки. Л., 1987. С. 110.

⁷⁹ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 69. Л. 25.

⁸⁰ Андросов С.О. Дополнения к каталогу скульптурной коллекции Петра Великого. ТГЭ. 2013. [70]: Петровское время в лицах. 2013. С. 62–72. Благодарю С.О. Андросова за консультацию и за фотографию фигуры коня.

⁸¹ РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Ед. хр. 81. Л. 114 об.

⁸² РГИА. Ф. 470. Оп. 5. Ед. хр. 604. Л. 162.

⁸³ Башуцкий А.П. Рассказы о Летнем саде и его достопримечательностях в старину и наше время // Иллюстрация. Т. 1. № 22. 1858. С. 390.

Глава пятая

Деревья Летнего сада