Огненный торнадо Негривода Андрей
Ах как хотелось спать! Этим шестнадцати-семнадцатилетним мальчишкам, успевшим в своей жизни только-то и сделать, что закончить школу. Худющие – полтора месяца без родительской пищи, они еще не привыкли к армейскому режиму и материли неумело своего старшину батареи, сержанта Алексеева.
– Отрываем жопы от кроватей, салабоны! – Алексеев ходил вдоль коек и пинал начищенным до блеска сапогом сонных курсантов. – У нас сегодня радость – зарядка номер четыре, «конный вариант».
Боже, как же они ненавидели тогда Володю Алексеева. А он, поступивший в училище после полных двух лет службы на погранзаставе, знал, что нужно делать, и только посмеивался. … – Замкомвзводам – форма одежды номер раз: трусы-противогаз! Противогаз отставить. – Сержант Алексеев ходил бодрой походкой вдоль строя сонного воинства. «Когда же он спит, сволочь?» – думали ребята. – Просыпаться будем на ходу. Выходи строиться во двор, батарея!
И побежали по ступенькам, наступая на пятки бегущих впереди, – последний, ставший во взводе в строй, автоматически получал наряд вне очереди. Так назначались дневальные на сутки…
– Батарея, бего-ом ма-арш! – проорал сержант и рванул вперед, как будто здоровенная злая оса засадила ему жало в самый центр ягодицы.
– Лось педальный, не гони! – крикнул вслед стоявший рядом с Андреем в строю Коля Соя. – Падла! Чтоб у тебя каблуки сдулись!
– Не ссы, салабоны, сейчас разогреемся и поскачем в полную силу! – кричал во все горло Алексеев где-то впереди, уже вбегая в ворота ипподрома.
– Напишу домой, хе-хе, родителям, хе-хе, – говорил на бегу уже задохнувшийся Ваня Бирюльков – деревенский парнишка, друг Андрея на все курсантские годы. – Пусть купят, хе-хе, по-ро-сен-ка, хе-хе, и на-азовут сержант, хе-хе, Алексеев – приеду, хе-хе, в отпуск и зарежу, хе-хе, на фуй!..
А сержант бежал и бежал, отмеряя круг за кругом, – училище и ипподром имели общий забор. И где только у него брались силы? Хекающее, плюющееся вязкой, заполнившей весь рот слюной воинство пошло только на второй круг, а он, гад, уже заканчивал четвертый!
– Он, блин, когда со своей погранзаставы в училище ехал, мотор от БТРа себе в жопу впихнул – точно говорю! – Колька Соя уже еле переставлял ноги. – Нормальный человек уже давно бы ласты завернул, а он, гад, еще и улыбается – кайф получает!
– Подождите, салаги, вот пойдут марш-броски в полной выкладке, тогда и посмотрите, что такое быстрое передвижение для солдата! А пока это что? В трусах! Беги – не хочу! А ну, темп-темп – последние десять человек заступят в наряд по кухне!
А вот это уже было плохо! Торчать сутки в наряде: чистить полночи картошку, мыть посуду, таскать продукты – и все это на две тысячи курсантов! Вдесятером! Нет уж, спасибо! И давали мальчишки темп, до зеленых кругов в глазах, до ломоты в ногах… Портянки снимали со шкурой… Всего два раза Андрей попал на кухню после вот таких кроссов…
Но время шло. И десять километров уже бежали, покуривая на ходу сигаретку, и марш-бросок в пятьдесят кэмэ уже не убивал только одной этой цифрой – хотят отцы-командиры, побежим, да еще и пожрать сумеем на ходу. Спасибо тебе, сержант Володя Алексеев, что научил, не бегать, нет, выдержке! Тяжело – ну и пусть, не показывай слабости, ведь другим не легче, а когда вместе одной командой, тогда и жить веселее!!!
И никто больше не хотел называть поросенка сержантом, и не проклинали его больше – время шло, появлялись заботы поважнее…
16 августа 1990 г.
Засада
Они ходили среди обгоревших остовов машин и БТРов и вспоминали найденный в отрогах Гиндукуша расстрелянный полевой госпиталь, выводимый из Кандагара. Все было похоже до последней запятой. Только тогда колонну раздолбили озлобленные «духи», не желавшие просто так отпускать русских «шурави». И это было понятно, по крайней мере. А вот сейчас, здесь-то кто? Ветераны группы только переглядывались – почерк был явно «афганский». Но как, откуда?
– Тот, кто ставил этот капкан, – человек опытный. – Змей осматривал останки сгоревших БТРов сопровождения. – И точно служил за Речкой!
– Да уж, грамотно сработано! – Сало потрогал еще теплые края оплавленной брони. – В передний кумулятивным лупанули, в борт. Если служивые сидели внутри – братская могила. Там температура за две тысячи градусов…
– Последний тоже кумулятивным, – подал голос Медведь от конца мертвой колонны.
– А пробоин от автоматных очередей почти и нет, – задумчиво произнес Тюлень. – Ты посмотри, Филин, какие дыры в бортах. Не иначе ДШК работали или «Утесы». Но видно, что просто для последнего штриха причесали. А вообще, всю колонну сделали в несколько залпов из гранатометов…
Зрелище действительно было удручающим. Отряд Филина находился на горной дороге, ведшей из Степанакерта на север в городишко Неркин. Здесь, в тридцати километрах от Степанакерта они и натолкнулись на колонну погибшего батальона… … – Такие сведения, Филин. – Батя пристально смотрел на Андрея. Они только вчера прибыли и даже не успели толком расположиться. – Где-то на севере Карабаха, в районе Мардакерта или Ленинавана, точнее предстоит выяснять тебе, базируется одно подразделеньице. Может, шайка-лейка с большой дороги, а может, регулярное. Наши склоняются к последнему. Известно о нем немного: до роты боевиков; есть тяжелое вооружение, безоткатные орудия, минометы, не говоря о РПГ и ДШК; мобильное; очень хорошее знание местности. Но самое главное – это их командир! Мусса Шукюров. Служил в Афгане, майор, командир батальона. Он выпускник Московского общевойскового училища, а что это за школа, тебе говорить не надо…
– Да уж! … – Имеет несколько наград. Короче, достойный противник. Жаль, что не на нашей стороне… Но! Эх, без этих «но» никогда не обходится!.. Мусса этот совсем озверел – он как раненый волк бежит и грызет все, что попадается на пути. Может, у него с мозгами непорядок, но он – дикий зверь. Точно тебе говорю! Они даже «трехсотых» не выносят – добивают на месте. А по мусульманским обычаям – это сам должен понимать, что означает… Он, если еще не стал изгоем, то оч-чень быстро к этому придет.
– Ни хрена себе!
– За ним охотятся уже больше двух месяцев все кому не лень, но… Пшик! Вот ты, капитан, с ним и схлестнешься… Если найдешь, и выхода другого не будет.
– Батя! Моему отряду меньше двух недель! А настоящих бойцов всего-то четырнадцать человек, включая меня! Остальные даже не «краповые». Это же натуральная ГОВЯДИНА!!! МЯСО…
– Знаю, Филин. Поэтому и говорю, что если не будет выхода. Сейчас все заинтересованы от Муссы этого избавиться. Тебе в поддержку дается целый дивизион «Градов». Твоя задача найти его логово и откорректировать «громыхал», а уж после добить остатки, если нужно будет. Ясно?
– Ну хоть что-то.
– И вот еще что. Прогуляйся по дороге на Неркин. Посмотри на колонну, расстрелянную в «зеленке». Полной уверенности, конечно же, нет, но сдается мне, там Мусса потрудился… …И вот сейчас Андрей вспоминал тот разговор, осматривая сожженную технику: «Опытный волк здесь работал, опытный! Здесь роту никак не посадишь в "зеленке", даже если она у него есть – максимум два взвода, а это примерно столько же бойцов, как и у меня. И что, двумя взводами размолотить батальонную колонну?! Я бы, наверное, не рискнул. А о чем это говорит? Да только о том, что тот, кто устроил эту засаду, – не в первый раз ставит такой капкан, уверен в успехе и, что самое главное, уверен в безнаказанности! Опасный зверь, очень опасный!»
– Медведь, – Филин обернулся к своему вечному заму, – давай-ка старших групп ко мне. Тут есть о чем покумекать…
Филин еще в отряде разбил свое вновь сформированное подразделение на несколько групп – так было удобно и со всех сторон рационально. Таких мобильных, отвечающих каждая за свой участок боевой работы, групп было четыре: Тюлень – группа огневой поддержки, естественно, что Змей и Бандера были в ней; Сало – саперная группа; Бай – разведгруппа, в ней были лучшие силы: Мулла, Брат, Кабарда; Индеец – основная ударная группа, усиленная СВД Ганса. Ну и группа управления: Филин, Медведь, Бульба со связью, Док, понятно с чем… Выбор этот был понятен каждому из ветеранов, а потому принят безоговорочно: из всех только Индеец не носил никогда звездочек прапорщика, но от природы имел дар командира…
– Ну что, «совы», делитесь впечатлениями. – Спецотряд Андрея получил название «Сова».
– Грамотно работали, – начал Бай. – Но колонну ждали долго, не меньше суток, значит, работали по целевому заданию.
– Что нашел, Алишер? – Андрей знал, что этот обстоятельный таджик никогда не скажет слова впустую.
– Нашли место от костерка – еду готовили, а на «лежке», сам знаешь, можно и потерпеть.
– Значит, не армейские спецы – уже легче, – вынес свое заключение Тюлень. – Сутки в «лежке» для спецназа что в парке погулять для нас, по крайней мере – и по пять без движения лежали.
– Вот! – друзья подтверждали своими словами мысли Филина. – А что это значит?
– Сборная солянка, – прогудел над ухом Медведь. – Но опытная. Воевать в горах – не новички.
– Тут «Утесами» шмаляли, – внес свою лепту Индеец. – Минимум двумя, да парочка ДШК – это из тяжелых. А «Утес» на чем-то переть надо – с боезапасом за тридцать кэгэ. Помнишь, как мы тогда за Речкой, два года назад с одним намаялись?
– Да плюс гранатометы! – добавил Филин.
– Мы нашли два места, откуда били АГСы[18], – закончил описание общей картины засады Бай.
– Что по твоей части, Сало?
– Заряды ставил очень грамотный сапер. Первый на струне – ее и не заметишь и мимо не проедешь, а под последним БТРом, скорее всего, с радиовзрывателем. Оба – кумулятивные фугасы. Очень мощные, их и танковая броня, думаю, не выдержит. – Саша говорил медленно, думая о чем-то.
– Значит, так, пацаны. – Андрей обвел взглядом сидевших вокруг Медведя, Бая, Тюленя, Индейца и Сало. – Выводы неутешительные. Мы имеем хорошо вооруженный, мобильный отряд. С очень, как видно, опытным и умным командиром, прекрасно знающим местность. Здесь явно чувствуется афганский опыт. В отряде есть отличный специалист – минер. Так?
– Очень уж нагло здесь сработали, – подтвердил Медведь.
– Думаю – это наш Мусса. Все говорит за это.
– Похоже.
– Значит, начинаем работать, ребята. Помните, как за Речкой за нами Алихан шел. – Друзья дружно закивали головами. – Мусса этот, думаю, ничем от него не отличается. Только тогда мы должны были уходить, а теперь будем охотиться!.. Бульба! Связь…
Тут же была развернута компактная, но очень мощная радиостанция:
– Гнездо, ответь Сове.
– Принимает Гнездо, – раздался из наушника искаженный помехами голос Бати. – Первый на связи.
– Сова вылетела, Первый.
– Принял. Повнимательней!
– Конец связи, – проговорил в микрофон Андрей и отдал его Бульбе. – Все. Работаем, пацаны. В группах полное внимание, абсолютная маскировка. Идем по-боевому. Бай – дозор и разведка. Самое главное, следы – нам логово найти необходимо.
– Понятно…
– Индеец. У тебя больше всех пацанов, главное, чтобы не шумели. И толковых в боковые дозоры.
– Сделаем…
– Тюлень…
– Иду сзади. Подчищаю следы. Все ясно. Не в первый раз, Филин.
– Ну тогда поехали…
Август 1990 г.
«Совы»
Слишком большой и неповоротливый был для Филина его отряд. Не привык он командовать толпой, да еще толком не обученной. И хоть его старые боевые товарищи старались изо всех сил, Андрей понимал, что надеяться придется только на его старую группу, случись что. И уставал безмерно под этой каменной глыбой ответственности…
Километр за километром шел спецотряд по едва различимым следам Муссы. Без устали, словно и не люди вовсе, метр за метром шли его следопыты – Бай и Мулла медленно шли: за шесть-семь часов не больше пяти-шести километров… Сначала головной дозор выходил на какой-то заранее условленный ориентир и осматривался. Сначала изучались ближние подступы, затем наблюдение переносилось дальше и дальше концентрическими кольцами, словно круги на воде, на предельное для глаз расстояние. После этого выбирался очередной ориентир. Осматривали все: траву примятую (кем?); лужица расплесканная (почему?); веточка сломана (когда?). И так далее и так далее. Настоящего, умелого и опытного врага увидеть, как правило, невозможно, но можно определить его присутствие. По вторичным признакам. Вот заяц сел столбиком и поднял торчком уши – что-то постороннее услышал. Там сойка или сорока вдруг сорвалась с ветки, где уже собиралась пообедать пойманным жуком, и зашлась трещоткой. Дятел-трудяга вдруг бросил свою работу и стал озираться, наклоняя головку в красном берете. Камешек на земле сдвинут на несколько миллиметров, показывает влажный бок. А почему? Под солнцем-то бочок его серый, влажный-то в земле и более темен от сырости. Какого дряблого перца он вдруг из своей ямки выскочил, камешек-то? А тут и вовсе травинки без росы, хотя до того времени, пока желтое светило высушит слезы тумана на листьях, пройдет еще часа три. И так далее… На такую работу: кропотливую, беспрерывную, на протяжении всего марша, – способен только многоопытный профессионал, понимающий, что прогляди он какую мелочь, следующий шаг его может стать последним. И хорошо, если только его… Вот так и шла разведка, медленно и очень аккуратно, потому что у врага тоже, может быть, профессиональный следопыт, наблюдающий за зайцами, сойками, слушающий лягушачий хор, который замолкает при приближении постороннего…
Головной дозор шел «гусеницей». Самый, наверное, сложный способ передвижения, но и надежный. Убедившись в относительной безопасности, ибо на войне абсолютной не бывает, выдвигается вперед один дозорный, преодолевая под прикрытием автоматов товарищей изученное им пространство. Затем пауза в минуту и изучение реакции природы на движение. Затем идет второй. Опять пауза. Третий. Четвертый изучает обстановку и подает сигнал основной группе отряда, прикрывая ее подход, и лишь тогда, когда рядом с ним оказывается два «ствола», идет вслед за товарищами. Со стороны кажется, что гусеница подтягивает перекатами свое тело, состоящее из сорока шести пар ног, потому что так идет весь отряд…
Самым первым в «гусенице» был, конечно же, Мулла, четвертым Бай, а между ними Брат и Кабарда. Это было опасно – бросать в головной дозор лучшие силы, но и риск этот был оправдан – они были опытными псами войны, умеющими, случись на пути засада, в доли секунды принять бой и увести за собой, в сторону от основного отряда. И умереть в меньшинстве, спасая остальных, – диверсанты не строевые части, а потому вступают в бой только в самом крайнем случае, когда окружены и другого выхода нет. И умирают, если не повезет, потому что никто не берет диверсанта в плен… А потому, случись худшее и Мулла что-то проглядит, они будут сидеть тихо-тихо и только слушать, скрипя зубами и сжимая кулаки, как умирает в неравном бою их головной дозор… Жестоко? Да! Старых, проверенных не раз друзей нужно спасать? Да, да и да! Но… Каждый знает, на что шел, согласившись однажды стать разведчиком-диверсантом, и каждый однажды согласился с неписаным законом: «Ты обязан умереть один, если тем самым спасешь остальных…» Только так и не иначе!!!
Но обошлось. На этот раз… Отряд дошел до намеченной Филином заранее точки привала без потерь.
– Бай, Мулла. Результаты разведки. Индеец. Боковые дозоры на четыре сектора. Сало, дай добро на привал, – проговорил Филин негромко в микрофон мини-рации. Таких раций в отряде было шесть – у Филина, Медведя и старших групп. Знакомая техника еще по Приднестровью.
На облюбованную для привала прогалину, под сенью чинар, вышел Сало и шаг за шагом, в шахматном порядке стал обследовать место на предмет мин, растяжек и прочих смертельных сюрпризов. Через полчаса он дал свое добро:
– Чисто, Филин.
– Привал, «совы». Командирам групп. Нести службу в группах, согласно боевому расписанию. Дозор, ко мне!
Отряд медленно, но основательно, со знанием дела готовился к привалу, ибо кто знает, что решит командир и сколько они будут отдыхать под этими чинарами: может, несколько часов и они успеют поесть и даже немного поспать, может, несколько минут…
– Что видели, что слышали? – спросил Андрей у подошедших Муллы и Бая.
– Мы на «хвосте», командир, – как всегда без подробностей, лишь констатируя факт, произнес Мулла.
– Говори, Абдулло.
– Большой отряд, судя по следам, пятьдесят-шестьдесят человек. Десять лошадей с тяжелым грузом. Идут очень красиво – отдельными группами по четыре-семь человек и одна лошадь, в шахматном порядке. В замыкающем дозоре охотники.
– Почему так решил, Мулла? – Это было что-то новенькое.
– Они маскируют следы отряда, грамотно маскируют, так, как я бы маскировал, если бы ждал на тропе архара. Зверь не человек – он видит и чувствует намного больше.
– Та-ак! – протянул Филин.
– Но все равно они не пылесосы – кое-что оставляют и для меня. Мы отстаем на один дневной переход, то есть километров на двенадцать-пятнадцать.
– Сумеем догнать, если поднатужимся?
– Нет. Тут еще кое-что. Они страхуются.
– Не тяни, Мулла!
– Километр назад мы прошли место, где была засада. Я нашел две снайперские «лежки» и две пулеметные. Засада лежала часов шесть, не меньше. Ушли перед нами за час. Может, обычная страховка, а может, нас ждали, да не дождались. Кто знает?
– Говняные дела. – Новость была не из приятных, и Филин задумался.
Выходило, что Мусса, а в том, что это был именно он, Андрей уже не сомневался, мог знать о том, что на него началась охота. Мог! Может, радиоперехват, может, «барабанщик» свой в каком-то штабе – не суть важно. «Предупрежден – значит, вооружен» – старая мудрость. А давать такому волку против себя лишнее оружие – с тем, что есть, справиться бы…
– Медведь, – после пятиминутного раздумья шепнул в микрофон Филин.
Через несколько секунд рядом выросла фигура незаменимого Игоря.
– Будем дробиться, – проговорил Андрей, в его голове уже успел родиться эскиз будущего плана действий. – Толпой идти дальше – только жопу подставлять.
– Да уж, Филин.
– Значит, так. Забираешь группу Тюленя, возьми саперов у Сала, тех, что потолковее, и еще Брат и Кабарда. Пойдете параллельно. Удаление пятьсот метров – если мы влетим в засаду, у тебя будет двадцать минут обойти ее с тыла. Возьмем в клещи и раздавим. Лучше бы, конечно, без этого, но… Всяко бывает.
– Ясно.
– Идете так же – по ориентирам «гусеницей». Связь только через этих «клопов», – Андрей постучал пальцем по наушнику рации. – Получаете следующий ориентир, и все – тишина в эфире. Попробуем поиграть с Муссой в кошки-мышки.
– Или казаки-разбойники? – улыбнулся Медведь.
– Хрен ли разницы, главное, постараться не высовываться.
– Не волнуйся, Андрей, порядок будет.
– Хотелось бы, хотелось бы… …Дальше, на север, по следам Муссы отряд «Сова» пошел вопреки всем правилам и инструкциям для диверсионных отрядов. И, как потом оказалось, решение это было верным…
21 августа 1990 г.
Дуэль
Разделенный на две большие группы отряд Филина лежал на уступе скалы, нависающей над дорогой, все той же дорогой на городишко Неркин. Напротив них на другой стороне в «зеленке» затаились боевики Муссы. Они все же догоняли этих стервятников, но случилось то, что невозможно было предвидеть. Мусса, поплутав со своим отрядом по горам несколько дней, страхуясь, выставляя засады, опять вышел к дороге. За эти несколько дней скрытого преследования Филин понял, что его противник не знает пока еще о том, что на него объявлена охота.
Просто этот битый и тертый войной волк осторожничает на уровне рефлекса, так, на всякий случай, оберегая себя от внезапных неприятностей. А это говорило о большом опыте. Но то, что он сделал, вернувшись к дороге, объяснить было невозможно – он разделил свой отряд. Андрей был убежден, что Мусса не обнаружил преследования. Его следопыты, Мулла и Бай, подтверждали это, судя по следам, оставляемым на пути. Но как тогда было объяснить это внезапное решение? И Филин решился максимально сократить разделявшее их расстояние. Это был риск, но ничего другого не оставалось. А еще, рассмотрев карту, он решил пересечь дорогу и идти по скальной гряде, повинуясь принципу ведения боевых действий в горах – всегда быть выше противника. За Муссой пошли только следопыты, докладывая и направляя Андрея по радиосвязи. И через сутки Мусса остановил обе группы. Они находились в «зеленке» с удалением в километр. Что-то намечалось, и Филин догадывался, что это «что-то» было весьма пакостным. Но и раскрывать себя он не мог, понимая, что они преследуют едва ли не третью часть всего отряда Муссы, так сказать, его рейдовую группу, а ему нужна была база отряда, его штаб. Вернувшийся Бай доложил, что большая часть боевиков, сделав двухчасовой привал, ушла дальше на север, а вот вторая… Вторая часть, состоящая из двадцати человек, готовила засаду. Засаду на колонну, идущую по дороге. Что это будет за колонна, Филин не знал, но по приготовлениям боевиков понял, что те готовятся серьезно.
– Медведь, – прошептал Андрей.
– На связи.
– К тебе идет Бай. Пойдешь на север, за ушедшими. Я остаюсь на «нитке».
– Рискуем, Филин.
– Кто-то из них точно пойдет на базу.
– Понял.
– Связь каждые три часа. Игорь, идите как тени. В бой не вступать! Удачи.
– И тебе. Конец связи…
«Совы», ведомые Медведем и Баем, продолжили погоню, а Филин остался ждать развития событий. С ним было двадцать бойцов, но полагался он только на опыт и выдержку оставшихся Муллы, Индейца, Ганса, Дока, Сала и Бульбы. Целый день они полировали своими телами скальные обломки, наблюдая за готовящейся засадой.
«Суки! И ведь сделать ничего нельзя. Вызови вертушки, Мусса догадается о "хвосте" и будет кружить по горам до второго пришествия, да еще и первую группу завернет – не мог же он отпустить ее без связи, такой-то волчара. Что делать?! Неужели смотреть, как он солдатиков мочить будет?! Эх, были бы наши "Валы", поддержали бы пацанов. А так что? Из "тихих" только моя да гансовская СВД с глушаками! Ну, хоть в два "ствола", и то помощь. Конспирация эта долбаная, мать ее…» – метались мысли в голове у Филина.
Превратившись в кустики, росшие на склонах, он, Ганс и Мулла наблюдали за тем, как боевики Муссы устанавливали на дороге фугасы, как оборудовали позиции под два ДШК. «Духи», а для ребят Филина было только это, единственное имя для противника, работали скоро и очень и очень умело. Используя природные укрытия, укрепляли и маскировали в них стрелковые гнезда. Но, как отметил про себя Андрей, первый и основной удар будет сделан все же гранатометчиками – их было семеро! При удачной первой атаке заложенными на дороге фугасами и этими гавриками можно было сжечь за считаные секунды девять машин! Две полные роты! А остальных добить из пулеметов и ДШК. Это уже был почерк. Красиво мыслит, сволота. Кроваво…
– Сало.
– На приеме.
– Фугасы видел?
– Противотанковые, скорее всего опять кумулятивные.
– Сможешь разрядить по темноте?
Пауза затянулась, но Андрей не торопил. Он знал, что Сашка профессионал, каких поискать, и сейчас он трезво оценивает свои возможности, риск-то сумасшедший.
– Можно попробовать…
– Уверен?
– Они будут ждать день – ночью в «зеленке» с РПГ делать не хрен.
– И?
– На «собачьей вахте» можно сделать тот, что с радиовзрывателем, – его больше трогать не будут.
– А растяжку?
– Струну они повесят уже днем, перед колонной – плевое дело секунд на пятнадцать. А ты перед колонной этот подарок и рванешь.
– Как?
– Из СВД. Метров за двадцать, перед носом. И колонне ни фига не будет, и сектора «душкам» менять придется, а это несколько минут форы для охранения, да и для «зеленых».
– Молодец, Сашок!
– А то! Конец связи…
Ближе к утру Сало выполнил свое обещание и обезвредил один из фугасов. Правда, чего скрывать, его вылазка стоила Филину нескольких миллионов безвозвратно потерянных нервных клеток и, наверное, парочки седых волос.
А тот сумасброд, одевшись в серую, ночную, маскнакидку, скрывающую контуры человеческого тела, вылез на дорогу. Нужно было быть неимоверно смелым и отчаянным человеком, чтобы под самым носом у врага разминировать не МВЗ, а один-единственный фугас, на котором было сосредоточено все внимание.
Сашка Салин. Сало.
Все, у кого были приборы ночного видения или ночные прицелы, затаив дыхание наблюдали за этим примером безудержной храбрости. «…Напишу представление на орден, когда вернемся…» – думал Андрей, с замиранием сердца следивший за Салом.
Обошлось! Опять обошлось… Видно, таких смельчаков обходит стороной даже та беззубая старуха с косой – боится! … – Вот, Андрюха. – Они сидели за скальным выступом, где невозможно было увидеть из «зеленки» тоненький лучик фонарика. – Классная штучка! Я про такие только слышал…
Сало перекатывал пальцем по своей ладони металлический цилиндрик с тремя усиками:
– Это итальянская игрушка – она универсальная и подходит к нашим.
– А сам фугас?
– Фугас наш, но такой мощности, что ого-го! Я его ощупал по-быстрому – на танк он, никак не меньше, на «семьдесятдвойку»… Чую, большая пакость тут намечается, командир.
Андрей задумался. Да, что-то не складывалось в одну картинку, что-то было не так. Но что? Вариантов было множество, но ни один не давал ясного ответа.
– Индеец, Мулла, Ганс.
– На связи.
– Ко мне. Наблюдатели смотрят в четыре глаза.
С разных сторон послышалось едва уловимое шуршание, и около Филина выросли четыре куста с живой, шевелящейся под ночным ветерком листвой. … – Что думаете, пацаны? – спросил совета Андрей у своих «ветеранов».
– Передний фугас, думаешь, такой же? – спросил Индеец у Сала.
– Почти уверен.
– Значит, на танки нацелились… – задумчиво проговорил Док, входивший в совет «краповых» аксакалов Филина.
– Но на танковую, пусть даже ротную, колонну у них просто нет сил, не камикадзе же они! – внес свою лепту Мулла.
– Думайте! Кого могут сопровождать минимум два танка? – Задачу нужно было решать быстро, и Филин немного нервничал.
– Госпиталь?
– Вряд ли. Может, колонна с оружием или боеприпасами? – предложил вариант Ганс.
– Пацаны! А может, штабная колонна? – вдруг произнес Бульба и сам испугался своей мысли.
Они, словно повинуясь какой-то команде, дружно повернули головы к Олегу. В этих взглядах читался неподдельный интерес, мол, как до такого можно было вообще додуматься. И Бульба сник. Он вообще был скромен и стеснителен. Но только не в бою.
– А ведь Бульба прав, – подумал вслух Филин. – Судя по удалению фугасов, колонна будет небольшой, машин, может, пять-шесть, плюс танки. Короткая колонна, но хорошо охраняемая, значит…
– Значит: три-четыре штабные, две с охранением – это два взвода «стволов», и две тяжелые «коробки». Все сходится, Филин, – завершил счет Индеец. – Да и по вооружению «духов» – тютелька в тютельку.
– Готовить связь? – спросил Бульба.
– Отставить, Олег.
– Рискуем, командир, – произнес Мулла.
– Конечно! Но мы им поможем, – вот теперь Андрей выдал четкий план действий. – Ганс. Работать будем только мы с тобой, вдвоем…
Маргус пододвинулся ближе, внимательно слушая Филина. … – Колонна идти будет не быстро – здесь в горку, да и танки. Метров за пятьдесят, по моей команде, долбим вдвоем передний фугас. В два «ствола» должны успеть. Колонна остановится так, что попадет в сектор только одного ДШК, а второй придется нашим красавцам перемещать. Поэтому сразу после фугаса работаем гранатометчиков, а они-то повысовываются обязательно – взрыв и для них будет неожиданностью. Потом переносим огонь на расчеты ДШК, хотя смотри по обстоятельствам, если будешь успевать…
– Ясно.
– Наша с тобой основная задача – выбить максимальное количество РПГ, а там, глядишь, наши «трактористы» сообразят лупануть из пушек, да и «зеленые» из охранения подтянутся.
– Хорошо бы…
– Индеец, Сало. Ваши не высовываются. Себя не раскрывать! Только в крайнем случае и только по моей команде! Думаю, охрана колонны сумеет воспользоваться той форой, что мы ей дадим. Все! По местам, пацаны, светать начинает… …Солнце подходило к зениту, часы показывали одиннадцать двадцать. Филин и Ганс в своих «лежках» находились на идеальном для них трехсотметровом расстоянии от «духов». Но у Андрея вот уже около четырех часов в голове занозой засела мысль: «Его видно! Ганс, мать твою, тебя видно!..»
Они выходили на свои рубежи ранним утром, когда неверные тени, отбрасываемые кустами и глыбами камней, создавали иллюзию надежного укрытия.
Филин влез в один из таких кустов, сгустив своим камуфляжем и специальной накидкой с торчащими веточками его листву. А вот Ганс устроился возле большого валуна, и это было ошибкой. До ближайшего к нему куста было около полутора метров, и теперь при солнечном свете было видно «куст», росший из-под камня! Если у духов есть следопыт или снайпер, он обязательно увидит это изменение ландшафта.
– Ганс.
– Знаю. Надеюсь, что пронесет, – услышал в наушнике Филин шепот Ганса.
«Бля! Менять позицию уже поздно! Ну Маргус, получишь ты у меня по первое число за такую маскировку!..» …Колонна появилась сразу после двенадцати. Сначала они услышали натужный рев танковых двигателей, и Андрей увидел сквозь прицел, как напряглись и затихли на своих позициях «духи». Затем добавился монотонный лязг гусениц, и через минуту из-за поворота на дорогу выполз головной танк. Еще через минуту Андрей убедился в прозорливости Бульбы. Это действительно была штабная колонна, но… И опять это вездесущее «но», всегда в последний момент вносящее свои коррективы… Кроме двух танков и двух «Уралов», битком набитых солдатиками, в колонне шли три штабных БТРа, это было видно по множеству торчащих антенн, и машина – кунг ЗАС[19]. А значит, в таком составе что? Передвижной КП. Так мог передвигаться только штаб, и как минимум бригады, если не дивизии. Мусса охотился на кого-то из генералов!
– Фви-иу! – услышал он свист Ганса.
«Да уж! Эту колонну "потерять" нельзя! Потом век не отмоешься! Даже всю секретность в жопу засунут, если лампасника подстрелят! Мусса, сука! Откуда же ты, бля, про нее узнал?!»
– Ганс. – Андрей поймал ритм своего сердца и прицелился в точку на дороге, где был установлен фугас. – Начали…
Винтовка Андрея раз за разом толкала в плечо своего хозяина, а он, как бы отстраненно, отмечал фонтанчики, поднимаемые своими пулями и пулями Ганса. В один из промежутков между нажатиями курка в прицеле полыхнуло пламя, и тут же мощно раздался взрыв, пугая затаившееся в горах и ущельях эхо.
«Молодчина, Маргус!» – подумал он, сдвигая ствол своей СВД в сторону. Теперь работать нужно было максимально быстро – семь РПГ против двух СВД! А если залп?! Но Андрей рассчитал точно. «Духи», наблюдавшие за движением колонны, были удивлены до глубины души, когда метрах в сорока от головного танка рвануло бело-оранжевое пламя. Шок был настолько силен, что они даже повысовывались из своих укрытий, разинув рты и выпучив глаза. Подарок для снайпера!
– Пуф! Пуф! – толкнула винтовка два раза. «Один есть!»
– Пуф! Пуф! – еще раз кашлянула СВД в руках Филина. «В плечо! Ага, а это уже Ганс!» – на землю повалился еще один гранатометчик.
«Все! – Поменять магазин было секундным, до автоматизма отработанным делом. – Поехали!»
Но тут подключились удивительно быстро среагировавшие танкисты и ударили из башенных КПВТ. Первыми же очередями разнесло в куски еще двоих из готовившихся для стрельбы «духов». Что такое попадание из КПВТ – кто видел, тот знает…
«Молодчаги "трактористы", ай какие же вы молодчаги!» – ликовал Филин.
– Пуф! Пуф! – ожила винтовка Андрея.
«Пять! Отлично! Шесть!» – и опять сработал Ганс, четко, словно робот.
А на дорогу уже, словно горох из дырявого мешка, посыпались солдаты охранения, десантники (!!!), и открыли шквальный огонь по «зеленке». Им вторили башенные пулеметы БТРов.
«Ч-черт! Не успеваю!» – Филин заметил, как наклонился в сторону колонны ствол одного из ДШК «духов».
– Ганс, ДШК!
Но пулемет все же опередил снайпера и сыпанул густой очередью по БТРам. И еще одной, и еще!..
«Маргус, бля! Заснул?!»
Но тут мощно рявкнула пушка головного танка, и в том месте, где еще секунду назад стоял пулемет, вырос земляной гриб. В стороны полетели ошметки тел и бесформенные куски железа.
– У моей «трубы» выбили «глаз», – вдруг ожил наушник голосом Ганса. – У «духов» есть стрелок, командир!
– Ты как?! – крикнул Андрей во весь голос – грохот боя скрывал любые звуки.
– Более или менее.
«Так! Дождались! Теперь держись, Филин. Если он, этот стрелок долбаный, Ганса срисовал, то теперь… А-а! Бог не выдаст – свинья не съест!..»
Стрельба «по мишеням» для Андрея закончилась. Теперь нужно было вычислить и снять снайпера, а это задача на несколько порядков сложнее. Если тот профи, конечно! А скорее всего так.
Филин больше не стрелял, предоставляя это дело солдатам охраны, он смотрел за развитием боя. Профессионально смотрел.
Вот разлетелся брызгами триплекс у замыкающего танка. Все, танк ослеп без прицела, теперь ему осталось стрелять только из КПВТ. И еще один триплекс брызнул фонтаном, теперь уже на одном из особенно рьяных БТРов.
«Быстрее, быстрее, Андрюха! Он их сейчас всех без прицелов оставит! Слепыми!»
Филин плавно, через прицел, обследовал близлежащее пространство, присматривая одновременно за поливавшими очередями из своих автоматов «зеленку» десантниками. Вдруг заметил, как схватился за плечо один из них, старлей.
«Командира убираем?! Грамотный, сволочь! – подумал Андрей, пытаясь отследить траекторию прилетевшей к старлею пули. – Есть! Попался, красавчик!»
Его прицел сам наехал на то место, откуда еще раз вырвалась короткая вспышка одиночного выстрела. Но не достать! Это действительно был опытный снайпер. Под стволом кривой, вековой чинары рос развесистый куст, может, он действительно там рос много лет, а может, это была такая же, как и у Филина, маскировка – не это главное. Главное, что куст был слишком большой и именно из него полыхнуло. Это была «лежка»! Вот тут-то и начиналась главная проблема. О том, какого класса снайпер у «духов», говорило то, что он сумел разбить прицел Ганса с одного выстрела, без пристрелки. Значит, бить наобум по кусту – форменное самоубийство. Успеешь сделать два выстрела, а третий будет тебе в лоб…
«Как же тебя выманить?» – со сверхзвуковой скоростью пронесся вопрос. А интуиция уже подсказала решение…
Филин выстрелил в ствол чинары так, чтобы пуля прошла по стволу и в опасной близости к стрелку. Смысл? Да простой! Он обозначил себя как снайпера, обнаружившего своего «коллегу»-противника, но!.. Стрелявшего, как салага-новичок, – стреляет лучше, чем другие, но до классного снайпера ему еще как до Китая раком… И «дух» купился… Да и Филин купился бы в его положении…
Реакция была стремительной! Миг – и Андрей увидел глубину направленного прямо в него оптического прицела… И выстрелил в этот омут, как будто стрелял в глаз самой Смерти… И сразу же после выстрела отклонился влево на какие-то два-три сантиметра…