Огненный торнадо Негривода Андрей

– Немного поцарапало, но в порядке…

– Так, пацаны! Будем братишек хоронить… Не по-нашему это, но выхода другого нет… Салажат зеленых не трогайте – мы мужики тертые, и то каково было, а им досталось на всю жизнь. Да, запомнят они этот денек – пережить обстрел «Градами», когда лупят прямо по тебе!..

Они разошлись по двое и стали долбить, углублять, расчищать оставшиеся после обстрела воронки. А потом сносили в них все, что осталось от их погибших товарищей…

Этот непомерно тяжелый труд продолжался несколько часов, а к концу этого ужасного дня на плато выросло шесть холмиков – последнее пристанище для их не успевших толком пожить товарищей…

Группа стояла, выстроившись в шеренгу, отдавая последние почести.

– Готовьсь!

Они подняли свои автоматы.

– Пли!

Сухо щелкнули бойки автоматов. Маскировка, мать ее!!!

– Пли!

Этот немой салют оглушил их больше, чем залп полковой артиллерии. Он гремел в их головах, отдаваясь, повторенный многократно эхом памяти.

– Помните это место, ребята!..

Остатки спецотряда уходили. Уходили на свою далекую базу, в «зеленку», в ночь. И опять горы, по которым предстояло пройти около сотни километров, чтобы вернуться в Степанакерт… А во внутреннем кармане Филина покоились, до времени, двадцать шесть титановых «личных жетонов»…

1 сентября 1990 г.

«Кукушка»

– Медведь, – Филин подозвал Игоря. – Я ухожу.

– Куда, командир? – Он, казалось, не был удивлен словами Андрея.

– Поохотиться хочу. – Андрей погладил с любовью свою СВД. – Что-то в башке замкнуло. Не могу я просто так вернуться к Бате.

– В этом нет твоей вины, Андрюха.

– Ты расскажи это тем мальчикам, что на плато остались. – Он говорил тихо и абсолютно ровно, но именно этот тон вызывал у Медведя волну мурашек между лопатками.

– Кого-то возьмешь с собой?

– Нет.

– Когда тебя ждать, командир?

– Выводи отряд, Игорек. Связи у нас с Батей больше нет. – Филин вспомнил о разбитой радиостанции. – А в группе половина – раненные, хоть и легко, включая тебя, так что идти до Степанакерта будете не меньше двух недель.

– Наверное, – согласился Медведь. – Хотя я бы сказал, дней десять.

– Хорошо. Десятого сентября я буду вас ждать в том месте на дороге, где Мусса колонну расстрелял. Помнишь?

Медведь кивнул головой.

– А сам?

– Погуляю по «зеленке». Помнишь, как Брат тогда, за Речкой…

– Не нарвись. Башку потерять в одиночку здесь что чихнуть.

– Не волнуйся – мне еще в глаза той суке посмотреть надо, что отряд угробила.

– Мы все туда пойдем…

– Давай, Игорек. Вы мужики тертые, выскочите. Салаг береги. Все! Я пошел…

Андрей обнял Медведя за могучие плечи, а на свои вскинул РД и ушел в чащу «зеленки». Игорь смотрел на кусты, сомкнувшиеся за спиной Филина, минут пять, а затем позвал Бая:

– Походи, Алишер, за Филином, нельзя ему одному сейчас – молодой, горячий, как бы дров не наломал. Только на глаза не лезь, а то еще обидится наш командир. Ты только подстрахуй его – мало ли какие ублюдки по «зеленке» бродят…

Согласно кивнув головой и не проронив ни слова, Бай подхватил свою СВД, набросал в РД несколько гранат, положил сухпай, протянутый Индейцем, и двинулся по следам Филина в чащу…

«…Значит, ты выжила после наших взрывов. – Сейчас Андрей превратился в настоящего ночного охотника, движимого единственной мыслью настичь добычу. – Ну, хорошо же. Вот теперь мы посмотрим, кто кого. Вы смеетесь и издеваетесь над армией? Бойся! Я тебе покажу настоящую армию!..»

Бай шел за своим командиром, понимая причину, толкнувшую Филина на этот безумный одиночный рейд. Да и не рейд это был – поиск. После того, как остатки «Совы» покинули плато над Мадагизом, после ночного двенадцатичасового марша, Мулла подозвал Бая к себе и показал свежий след. Тридцать седьмого размера! Он тогда шепнул Алишеру, что они несколько дней, после боя на дороге, шли именно по этому следу к базе Муссы. А еще он сказал, что Филин его тоже видел, этот след. И изучил внимательно, да только никому не сказал ни слова. А еще через два часа он, оставив группу на Медведя, ушел в «зеленку». Бай шел за Филином и понимал, что сейчас он идет не за человеком. Это, наверное, глупо, но Алишеру показалось, что он ученый, который изучает поведение молодого, крепкого, полного сил, но раненого тигра. Он наблюдал за Андреем в свой бинокль и даже видел, как у того раздуваются ноздри, – может, от холодной ярости, а может, он нюхал воздух. Он видел, как тот слушает чащу, как осматривает следы и как внимательно рассматривает, разглядывает то место, куда хочет поставить ногу. И Баю приходилось прикладывать все свое природное умение и нажитый опыт, чтобы не выдавать своего присутствия. Он шел не за зеленым салагой и даже не за человеком. Сейчас он шел за опытным хищником, еще более страшным в том, что сейчас его вела месть…

«…Я все равно найду тебя, "кукушечка". Найду!!! А потом ты будешь умирать, долго и мучительно. Я заставлю тебя умереть двадцать шесть раз – по разу за каждого из моих "совят", оставшихся там, на плато! И я не буду торопиться! Клянусь, я именно так и сделаю! Или ты сделаешь меня. Но это вряд ли…»

Андрей упорно шел и шел по следу, полностью отключившись от таких мелочей, как безумная, валившая с ног усталость и стянувший железным обручем желудок голод. Месть! Месть и сжигающая душу ярость душили его и гнали вперед.

Андрей видел по следам, что отстает от снайперши на сутки, но это было в самом начале, когда он оставлял группу. Теперь же, с каждым новым днем, он понимал, что нагоняет. Упорно и неотвратимо. Правда, он тоже спал. Ночами, по два-три часа, понимая, что уставшему ему даже не стоит брать в руки свою верную СВД. Но он ее нагонял. К вечеру седьмого сентября Андрей понял по состоянию следа, что он на финишной прямой. Примятая трава еще не поднялась, а это означало, что здесь прошли час, максимум полтора назад. Прошла его добыча.

«…Ну вот, сладкая моя, ты где-то здесь, рядом. И опять идешь к дороге. Значит, ночью будешь отдыхать, чтобы назавтра рука не дрожала и глаз не слезился. Давай! Спать ложись, моя девочка!.. Баю-бай!..»

«…Молодец, командир! Ай, какой молодец! – вертелись мысли в голове Бая. – Даже у меня не хватило бы, наверное, терпения неделю идти по следу! Потом Абдулло расскажу – не поверит! А кто поверил бы? А Филин?! Идет, словно железный, не спит толком, не ест ничего. Щеки вон ввалились, под глазами круги – страшный совсем стал. Не завидую я тем, кого Андрей-то наш за личного врага посчитал! Но он ее уже почти нашел. Скорее бы все это закончилось! Я уже тоже устал…» …Около полуночи он ее засек. Забравшись подальше в чащу «зеленки», хотя куда уж дальше, девушка-снайпер развела крохотный костерок в стиле спецназа, выкопав ямку и обложив ее небольшими камнями. Такой костерок можно увидеть практически только сверху. «Кукушка» не боялась – Андрей нашел уже шесть точно таких же костерков, хотя и тщательно замаскированных. Да и чего ей было бояться вдалеке от дорог и аулов, в «зеленке», высоко в горах! Но Филин ее нашел. Правда, костер он сначала не увидел, а почувствовал по запаху. Она готовила кофе!!! Андрей наблюдал за девушкой через оптический прицел, взобравшись на ветки огромной старой чинары, и ждал, когда она ляжет спать.

«…Все, спит красавица. Вот и отлично! Ты спи, а я иду к тебе в гости…» …Андрей стоял в двух метрах от девушки, прислонившись спиной к стволу дерева, и сжимал, до хруста в суставах, свой верный НРС. Лезвие ножа тускло поблескивало в лунном свете, а «кукушка» спала…

«…Что ж тебя, сучка, толкнуло на такую работу? Деньги или еще что, как ту змеюку, Ингу? – Филин смотрел на свернувшееся калачиком тело, на молодое, типично скандинавское, скуластое, но не грубое лицо, на губки, по-детски почмокивающие во сне. – Лет двадцать или чуток больше, а скольких пацанов уже положила? Сука!..»

Филин спрятал НРС в ножны и бесшумно скрылся в чаще.

«…Молодец, командир! Мужчина! Во сне убивать не захотел! Настоящий мужчина! Воин! Я тебя понял, Филин. Ты подождешь боя, ты хочешь доказать ей, этой гадюке, что со спецназом лучше не воевать. Опять дуэль? Ай, какой ты молодец, Андрюха! Все верно – ты же не палач, а солдат! Давай. А я уж тебя прикрою, если что…»

Восьмого сентября невдалеке от дороги три снайпера залегли в «лежки». Правда, о том, что их трое, знал только Бай. Филин наблюдал за приготовлениями «кукушки», а та, не подозревая, что уже обречена под двумя стволами спецназовских СВД, готовила свою засаду. Свою последнюю в жизни засаду…

Она залегла в четырехстах метрах от дороги на небольшом пригорке под раскидистым кустом.

«…Уверена в себе, сволота! – Филин был немного позади нее, сбоку. От дороги его отделяло около полукилометра. – С такого расстояния работать – нужно быть хорошим стрелком. Ну, ничего! Мы это поправим…»

Андрей понимал, что, работая в одиночку, ей необходимо колонну остановить и заставить солдатиков выйти из машин, потому что уже все используют старый афганский опыт, вешая на дверцы бронежилеты. А как остановить колонну? Да очень просто! Положить несколько выстрелов в двигатель. И все – отстреливай высыпавших из машин солдатиков, словно куропаток. Просто и сердито, а главное, надежно! И она именно так и поступила, когда появилась колонна. Четыре выстрела по капоту, и «Урал», выпустив клубы пара из разбитого радиатора, остановился, перекрывая движение всей колонне. Сначала из кабины выскочил водитель и сидевший рядом с ним прапорщик, а через минуту из тентованных «Уралов» стали выпрыгивать солдаты и, тут же отбегая в сторону, расстегивать ширинки – обрадовались бойцы внеплановой остановке…

Филин наблюдал за девушкой и четко уловил тот момент, когда, выбрав себе цель, она приготовилась к выстрелу.

«…Нет, дорогуша, фуюшки тебе – отстрелялась! Теперь моя очередь…»

Он поймал в перекрестье прицела ботинок «кукушки» и выстрелил. Это, наверное, больно, когда пуля разбивает в осколки твою пятку. Девушка уткнулась лицом в приклад винтовки и застыла. Но это был сильный враг. Справившись с болевым шоком, она стала поворачивать ствол своей винтовки в сторону Филина. Она поняла, что теперь ее главное дело – выжить.

«…Ну-ну, красавица, не так резво!..»

Андрей выстрелил в кисть, сжимавшую винтовку и готовую нажать на спуск. Эта пуля разбила не только руку, но и механизм СВД. Теперь ее можно было использовать только как дубину.

«…Ну, куда же ты, "кукушка"-душка? Подожди! Сейчас мальчишки, на которых ты охотилась, за тобой придут…»

Он выстрелил еще раз, разрывая пулей второй ботинок в тот момент, когда девушка, развернувшись на здоровом левом боку, стала уползать в «зеленку». На дороге тем временем уже разобрались в причине остановки «Урала» – пулевые отверстия спутать невозможно, – и командиры развернули солдат в цепь для прочесывания.

Вот теперь, обезноженная, с единственной здоровой рукой, девушка понимала, что это, возможно, ее последние минуты. Она смотрела в ту сторону, где была «лежка» Филина, и плакала. Плакала без всхлипов, молча. Она уже поняла, что приготовил ей этот невидимый снайпер. Она просто плакала и сантиметр за сантиметром, метр за метром, словно раненая змея, уползала.

«…Нет! Не жить тебе, мразь! Не отпущу! Пусть мальчишки посмотрят, кто их убивает…»

И Андрей выстрелил еще раз, разбивая пулей кисть левой, здоровой руки… Все! Теперь она уже хотела умереть, но не могла. Пока не могла, и прекрасно об этом знала – от таких ранений не умирают…

А цепь солдатиков приближалась. Вот какой-то сержант наткнулся на разбитую винтовку «кукушки» и увидел на траве кровавые пятна. Подошедший к нему офицер понял все с полувзгляда. А еще через минуту они нашли девушку. Кто-то из солдатиков со всего маху врезал ей носком сапога под ребра, к нему присоединился еще один и еще… Ее били и втаптывали в траву минуты две, а потом потащили к колонне. Затем, бросив на дорогу, опять били, пока к этой беснующейся толпе не подошел майор, видимо, он-то и был командиром этой колонны.

Девушку посадили, прислонив спиной к колесу подстреленного ею «Урала», и майор что-то стал ее спрашивать.

На нее было страшно смотреть. Лицо превратилось под армейскими кирзачами в кровавую маску. Маскировочный комбинезон разорван в клочья. Только теперь Филин понял, что вызвало такую ярость у солдат. Сквозь разорванные штанины виднелись окровавленные, дырявые… Белые колготки! Наверное, и эти солдатики знали этот знак. Майор стоял над девушкой и что-то говорил, тыча пальцем в приклад ее СВД, в то место, где она делала зарубки…

Но «кукушка» горящим взглядом смотрела прямо на Андрея. А может, это ему казалось.

Ей было страшно умирать. Страшно умирать именно так. И она взглядом молила о смерти, которую ей никто на дороге не подарил бы. И Филин сжалился. Он дрогнул сердцем, но не душой.

«…Ладно, сука! Пожалею тебя. Помни мою доброту, когда на тучке получишь жилплощадь!..»

Он положил свою последнюю пулю точно в центр лба, как будто поставил свой последний автограф…

Солдатики дернулись было к своим автоматам, но властный жест майора их остановил. Он-то уже понял, что работал какой-то секретный спецназ.

А Андрей все смотрел и смотрел на эту девушку сквозь прицел.

– Все, командир, ты отомстил, – тихо проговорил наушник.

– Бай…

– Я, Филин.

– Ты здесь?

– Я все время был здесь – в горах по одному не ходят.

– И не объявился?

– Я тебя понял, командир, и не хотел мешать. Месть за братишек – это святое…

– Спасибо, Бай.

– Пойдем, Андрей. Идти далеко, а времени мало.

– Пошли, Алишер…

12 сентября 1990 г.

Генерал Зерков

В Степанакерт входили с юга, со стороны города Шуша. Печально известная дорога на Неркин была перекрыта блокпостами, гарнизоны которых были готовы стрелять во все, что имело способность передвигаться. Филин не стал рисковать. Не имея связи, они запросто могли напороться на пулеметные очереди. Андрей решил потратить еще сутки.

Бойцы устали. Даже его проверенные во многих операциях ветераны. Даже Мулла, Бай и Медведь. А что же говорить о шестерых салагах, уцелевших из всего пополнения, которые к тому же были ранены. Все! Кто-то легче, кто-то тяжелее, но все. Да и «старикам» досталось. Без единой царапины остались только Бай, Бандера и Кабарда. И Филин…

Накрапывал легкий теплый дождик, а Филин вместе с Медведем рассматривали недалекий блокпост.

– Что скажешь?

– Не, Андрюха, на дорогу выходить нельзя – положат всех из пулеметов. Видишь, какие они там дерганые все? Тут надо что-то придумывать.

– Захватим. Что ты тут еще можешь придумать?

– А потом отвечать, если кого-то поцарапаем?

– Один хрен отвечать! А у нас с тобой шестнадцать «трехсотых» различной тяжести, а здесь кругом противопехоток понатыкано. Как с ними МВЗ обходить будем?

– Да, сложненько.

– Кто у нас, Игорь, более или менее в форме? Мне нужно шесть-семь человек.

– Кабарда, Бандера, Бай. Ганс сможет пойти – ухо воевать не мешает. Еще Змей. У него хоть и навылет плечо, но держится нормально. Ну, и я.

– Ты останешься с группой, старшим. И не спорь! А что Брат?

– Рука. В предплечье, но мимо кости. Может работать – ему одной руки достаточно.

– Решили. Давай собирай пацанов. Пойдем через двадцать минут… …На блокпосту было время обеда. Около пятнадцати солдат и сержантов черпали из своих котелков какое-то полужидкое армейское варево. Тем же самым занимался и пулеметчик, сидящий на бетонной крыше в гнезде из мешков с землей. А еще трое солдатиков, находившиеся в пятидесяти метрах на выносном НП, полностью переключили свое внимание на запахи, доносившиеся до них.

«…Вояки! Детский сад надел панамку. Щелбанами положить всех можно!..»

Сложность заключалась в том, что работать по-настоящему было нельзя. Все солдатики должны были остаться живы и относительно здоровы! Максимум, что разрешил Филин своим ребятам, так это поставить пару синяков под глазом. Здесь нужно было показать ювелирную точность.

Пулеметчика взял на себя Брат.

– Это что? – спросил Андрей, увидев приготовления Кахи.

А тот нашел довольно увесистый, размером с кулак, камень и теперь, положив его в свою масккосынку, обворачивал голыш нарванной травой.

– Дистанционный нейтрализатор пулеметчиков, – улыбнулся Брат. – Сам увидишь.

На выносной НП отправились Бандера и Кабарда.

– Шею там никому не сломай, – напутствовал Бандеру Андрей.

– Ладно. Я эти шеи только погну слегка для науки, чтобы службу не забывали. «Сапоги».

НП сняли быстро. Кабарда легонько придушил одного, а Бандера, недолго думая, просто треснул оставшихся лбами. Им еще повезло, что были в касках, – отделались потерей сознания. На металлический звон касок с НП обратил внимание пулеметчик, высунувшись из своего гнезда, и тут же получил прямо в лоб «нейтрализатором» Брата. Теперь было важно не подставиться под очередь какого-нибудь нервного «деда».

Филин сделал ставку на внезапность. С четырех сторон, словно черти из коробочки, да они и были на чертей похожи – перепачканные камуфляжи, лица и руки намазаны темно-зеленым спецгримом, – одним прыжком перемахнули забор из бетонных блоков и ощетинились автоматами.

– Всем стоять! – рявкнул Андрей. – Армейский спецназ! Командир группы капитан Проценко! Кто старший?!

Солдаты замерли. Вдоль длинного стола сидел весь гарнизон блокпоста. Автоматы стояли тут же, прислоненные к лавочке, и только один лежал на столе с самого края. К нему и потянулся медленно паренек с лейтенантскими погонами, но… Не судьба. В каком-то миллиметре от руки в стол с визжанием воткнулся НРС.

– Не балуй, лейтенант! Сказали же, спецназ! – На обедающих смотрел ствол их собственного «ПК», а за ним виднелось улыбающееся лицо Брата.

– Кто старший?! – спросил еще раз Андрей.

– Лейтенант Сивопляс.

– Слышь, Сивопляс! Смену на НП отправь, а то твои вояки отдохнуть прилегли.

На блокпост вошел Бандера, неся на плече и под мышками, словно мешки с сахаром, троих незадачливых наблюдателей.

Кто-то прыснул негромко, и обстановка разрядилась.

– Связь есть?

– Так точно.

– Не на плацу. Где станция?

– Внутри, капитан.

– Пойдем. И радиста своего прихвати.

Они вошли в помещение, где на грубом столе стояла стандартная армейская радиостанция.

– Ну-ка, сержант, набери мне частоту 104… и пойди погуляй, – обратился к радисту Филин.

После минутных манипуляций сержант подал Андрею микрофон и направился к выходу:

– Пожалуйста…

– Гнездо. Гнездо. Ответь Сове, – заговорил Андрей. – Гнездо, как слышишь меня? Ответь Сове.

– Сова? – резко гаркнула рация. – Вы же… Гнездо на связи! Где вы, Сова?

– Филин на связи. Мне нужен Первый!

– Ждите…

Прошло томительных пять минут, и рация ожила голосом Бати:

– Филин, ответь Первому!

– На связи Филин.

– Филин, дорогой ты мой, ты где, мать твою?! – Волнение в голосе полковника не скрывали даже помехи радиоэфира.

– Я на блокпосту со стороны Шуши. Жду «коробочки».

– Что с «Совой»?

– Батя, – Андрей вздохнул, – у меня шестнадцать «трехсотых». И еще… Двадцать шесть «двухсотых». Вынести не смог…

В эфире повисла пауза, после которой:

– Твою мать… Жди, капитан, «коробочки» отправляю… Я сам к тебе еду… Да-а! Двадцать шесть!..

Филин положил микрофон на стол и взглянул на «хозяина» блокпоста. Лейтенант смотрел на Андрея очумелыми, квадратными глазами – терминологию в армии знали все…

– Вот так, лейт… – задумчиво проговорил он. – Давно служишь?

– С восемьдесят восьмого – жду звездочку. – По срокам уже вот-вот на старлея. А ты?

– Здесь давно? – проигнорировал его вопрос Андрей.

– Два месяца, потому и жду звездочку, как участник… А так бы еще полгода. А ты-то давно впрягся?

– Я тоже с восемьдесят восьмого…

– Капитан?

– Почти полгода уже…

– Ни фуя себе скорость! Был еще где-то?

– Есть немного… Ты это, лейт, мы не жрали толком уже дней десять… Организуешь? А я пока пацанам отсемафорю, чтобы ползли сюда.

– Ка-анечно! Что за вопрос, Филин?

– Запомнил уже?

Лейтенант кивнул в ответ.

– И сразу же забудь. Как товарищ по оружию советую! Ты ничего не слышал и про Филина и «Сову» ничего не знаешь. Understand me?

– Лады… Зови своих – у нас сегодня гречка с мясом…

Филин сидел над нетронутым котелком с кашей и смотрел на своих бойцов. Те, уставшие смертельно, измотанные месячным рейдом, сплошь и рядом израненные, набивали голодные рты такой вкусной после сухпая армейской стряпней. Их так и застали четыре БТРа, влетевшие на блокпост. С первого прямо на ходу спрыгнул Батя.

Лейтенант, увидевший полковничьи погоны и «краповый берет», вытянулся во фрунт и отдал честь, а Батя, пролетевший мимо него, словно метеор, схватил Андрея за лямки разгрузки, выдергивая из-за стола, и обнял, как самого родного человека.

– Филин! Шпанюк, твою мать! Две недели без связи! Мы же вас похоронили уже. Медведь! Бай, Док, Тюлень! – Полковник метался от одного ветерана к другому. – Бульба! Где связь, засранец?!

– Пала смертью храбрых, Батя.

– Ну везунчики!

– Не везунчики мы. – Андрей хмуро смотрел на своего командира. – Почти всех салаг положили…

– Разберемся… Кашей загрузились уже? Тогда по машинам! – скомандовал Батя и обратился к лейтенанту: – Лейтенант! Ты никого не видел и ничего не знаешь.

– Уже предупредили, товарищ полковник!

– А теперь я предупреждаю! Если кто-то из твоих что-то где-то ляпнет – пойдет в дисбат. А если ты язык развяжешь – гарантирую тебе службу где-нибудь на Земле Франца-Иосифа в звании «вечного лейтенанта». Пингвинами командовать пойдешь! Все понял? Или белыми медведями… Ясно?!

– Так точно!

– Вот и молодец! Так и служи…

БТРы рванули в сторону Степанакерта…

– Докладывай! – потребовал нетерпеливо Батя по дороге.

– Батя, кто отдал приказ нашему дивизиону «Градов»?

– А что такое?

– Кто?! – Андрей в упор смотрел на полковника, и тот почувствовал, что на этот вопрос лучше ответить.

– Генерал-майор Зерков. Что случилось?

– Кто это?

– Новый замкомандующего округом по артиллерии. Вы уже были в рейде, когда он прибыл на должность. В первые же дни прошел боевое крещение – поехал с инспекцией по частям в Неркин, Мардакерт и Ленинаван, а на обратной дороге влетел в засаду. Глупую какую-то засаду – мина разорвалась перед «семьдесятдвойкой» сопровождения. Ну и охранение среагировало – намолотили там «духов», будь здоров!

– Два танка, два «Урала», три БТРа и машина ЗАС? – подал голос Мулла.

– Да. Вы видели эту колонну?

– Потом, Мулла, – остановил Абдулло Филин. – Батя, кто давал координаты?

– Вот здесь загвоздочка, капитан. Ты же давал координаты 21-18, так?

– Так!

– В этом квадрате аул. Я доказывал, что ты не мог ошибиться, но генерал настоял на своем – там, мол, гражданский аул. Связь-то не ахти какая, вот он и доказал, что радист мог толком не понять. Отдал приказ командиру дивизиона дать залпы по квадрату 21-17 – там, по карте, очень удобное плато для базы.

– Батя! – Андрей сжал цевье своего СВД так, что хрустнули суставы. – База Муссы была в ауле! На плато были мы!!! Я после этих залпов там двадцать шесть пацанов зеленых похоронил! Мать вашу! «Грады» по отряду долбили!..

Полковник как-то сразу побелел лицом и осунулся:

– Не может быть!..

– А вы, товарищ полковник, у моих пацанов спросите, как оно под обстрелом «Градов» весело живется!

– Ладно, сынок, – Батя был ошеломлен и подавлен, – сейчас приедем в штаб и будем разбираться. Там сейчас как раз и Зерков, и командующий округом.

– Ага, разберемся, Батя, не сомневайся… …Из гороскопа:

«Козерог. Характер возможной криминогенности обусловлен прежде всего целеустремленностью, волей и деловитостью Козерога. Козерог никогда не совершает преступление под влиянием гнева, ненависти или азарта. Его действия всегда выверены, продуманы и подчинены отнюдь не сиюминутной, а стержневой цели его жизни. Козерог лишен комплексов неполноценности, злобы, зависти и ревности. Козероги-убийцы отличаются холодной жестокостью и четкой продуманностью действий, которые совершаются бесстрастно, деловито, без всякой аффектации и вандализма. Главное – достижение конечной цели и тщательное сокрытие улик, что хорошо удается Козерогам. Но бывают отдельные случаи, когда по каким-либо личным причинам он пускается в месть. Козерог-мститель становится роботом, способным преодолеть любые преграды. Из всех зодиакальных знаков Козерог-мститель самый целеустремленный, а следовательно, самый опасный…» …БТРы остановились перед помпезным зданием обкома КПСС Нагорно-Карабахской АО, в котором теперь размещался объединенный штаб группы войск.

– Пойдем, капитан, на доклад к командующему. Там будем разбираться.

– Мы все пойдем! – Филин угрюмо посмотрел на своего командира. – Все, кто остался от спецотряда «Сова»!

– Не надо, сынок!

– Только так и надо, Батя! Пусть эти мальчики посмотрят на того, кто их убивал! Медведь! – позвал он Игоря. – Работаем!

Медведь понимающе кивнул, и после нескольких скупых жестов группа Филина рассыпалась по территории, просачиваясь в здание. Батя смотрел на эти передвижения, и было видно, что ему неимоверно хочется принять в них участие.

– Не горячись, Андрей, – ошибки со всеми случаются, особенно на войне…

– Пойдем? На доклад…

– Пойдем…

Коридор второго этажа уже был занят группой Филина, а в приемной командующего с автоматами на изготовку ждали Медведь, Бандера и Тюлень. Перепуганный общевойсковой капитан, видимо адъютант, чумными глазами смотрел на Бандеру.

– Доложи командующему, что прибыли для доклада полковник Воловец и командир рейдового спецотряда капитан Проценко, – строго обратился к адъютанту Батя.

– У… У него совещание…

– Шевели булками, «сапог»! Делай, че те дядя сказал! – рявкнул над его головой Бандера.

Капитан исчез за дверью кабинета и через секунду распахнул ее:

– Заходите…

В кабинете было накурено, а вдоль длинного стола сидело около десятка полковников и генералов разных родов войск.

– Что такое, полковник?! – грозно поднялся из-за стола седовласый мужчина в форме генерал-лейтенанта. – Что вы себе позволяете?! Пользуетесь своей автономностью, и субординация уже не для вас?!

Страницы: «« ... 7891011121314 »»

Читать бесплатно другие книги:

О том, что виноград растет не только на юге, но и в более северных широтах, известно многим. Но тем ...
Эта книга – попытка соединить древние практики и современные научные знания с целью понять, что на с...
Работа представляет собой исследование современного автора идей религиозного реформирования. Исследу...
Они оставили нам Мудрость, передали нам Знания. Они ничего не скрыли от нас…Суждения и беседы Конфуц...
Юров Владислав – профессиональный IT-менеджер с более чем 20-тилетним стажем.Труд, вложенный автором...
В средней школе продолжается изучение русской и зарубежной литературы, при этом круг чтения учащихся...