Пропавшая без следа Вадасфи Карл
– Конечно, конечно. – Он помолчал. – Это всего лишь любопытство. Я всегда нахожусь здесь, слежу за камерами. Наблюдаю за людьми, и, знаете, люди постоянно вызывают подозрения. – Еще одна пауза. – Знаете, я даже думал, что мне стоило бы стать полицейским. Конечно, когда я был моложе. Я думал, что смогу приносить пользу. Ловить бандитов. Но чертово зрение все испортило! – Этот разговор не имел никакого отношения к делу, и Нельсен начинала терять терпение. – Но любопытство никогда не покидало меня. Я не забуду, никогда ничего не забуду.
Род Тейлор разговаривал сам с собой, присутствие Нельсен было всего лишь простой случайностью. Он слишком долго был заперт в этом крохотном помещении и полностью утратил свою индивидуальность.
– Так что иногда я смотрю очень пристально. Для того чтобы узнать, смогу ли различить мельчайшие детали. Никогда ведь не знаешь, когда что может пригодиться. Кто знает, возможно, я смогу вам помочь. – Он умолк. – Так что вас интересует, детектив?
– Мне необходимо просмотреть записи. А затем, если у меня возникнут вопросы, я их вам задам.
– Проблема в том, – продолжал Род, – и мне не следует рассказывать вам, как давно это происходит, но камеры наружного наблюдения не работают почти всю прошлую неделю или около того. Какой-то сбой в системе. Внутренние камеры в полном порядке, но из тех, о которых я вам рассказывал, работает лишь камера над главным входом.
У Нельсен упало сердце. Она сидела здесь, слушая болтовню этого человека, но надеялась, что информация, запечатленная камерами, поможет ей пролить хоть немного света на происходящее. Возможно, помогут камеры внутреннего слежения, но она понимала, что проблема скрывается как раз за пределами здания, а не внутри. Дженни Майклз будто бы исчезла с парковки, и, если она не входила в здание, Нельсен будет невероятно сложно доказать, что Дженни Майклз на самом деле существовала. Нельсен оставалось лишь надеяться, что Майклз входила в здание, а это значит, что необходимо пустить в ход описание ее внешности и фото, которое она позаимствовала у Джона Симмонса.
– Хорошо. Покажите мне, что возможно.
Род вставил кассету в видеомагнитофон. Старомодный аппарат, не имевший ни малейшего отношения к цифровой видеотехнике.
Нельсен смотрела на экран, напряженно вглядываясь в лица людей, входивших в стеклянные двери. Мужчины, женщины, дети. Лица, на которых отражалось счастье, горе, хорошее настроение, злость. Беспечные, спокойные, озабоченные, раздраженные. Их было много, включая и самого Джона Симмонса, дважды входившего и выходившего из здания, но ни следа Дженни Майклз.
Тем временем Род Тейлор рассказывал о том, что он делал и что долгие годы мечтал делать, как, возможно, он мог быть полезен, ведь он видел множество разнообразных вещей из своей крошечной комнатки и был способен на большее. Нельсен не обращала на него внимания.
Через полчаса внимательного изучения записей Нельсен окончательно убедилась, что они не дадут ей ответы, которые она ищет. Женщина смягчилась и спросила Рода:
– А вы не видели вчера ничего необычного?
– Ну, вчера был очень суматошный день. Как и всегда по субботам.
Нельсен не хотела продолжать разговор намеками. Она решила пойти напрямик.
– Меня не интересуют обобщения, мистер Тейлор. Я лишь хочу знать, не заметили ли вы вчера чего-нибудь необычного. Примерно около трех часов дня. Кого-нибудь, кто вел себя странно. Или подозрительно.
– Здесь так много народу… Но я за всеми присматриваю. Я имею в виду покупателей. Хотя многие из них и не покупатели вовсе, просто заезжают воспользоваться туалетом.
– Мистер Тейлор, у меня очень мало времени…
– Хорошо, я, кажется, кое-что припоминаю. Конечно, это, возможно, ерунда. Был один парень, который носился туда-сюда. Мне сообщили, что мужчина за тридцать ворвался в женский туалет. Думаю, это какой-то извращенец. Так обычно и бывает. Кого здесь только не встретишь! Общественные туалеты притягивают весь мусор, который можно отыскать, а кроме того, мы удалены от городов, вот люди и подглядывают здесь во все щели. По крайней мере, я думаю, здесь как раз именно тот случай. Этот парень хотел поймать девушек со спущенными трусиками, ничего больше.
– Вы говорили с этим человеком?
– Нет. К тому времени, когда я туда пришел, он уже убежал.
Нельсен оторвалась от своего блокнота и пристально посмотрела ему в глаза.
– А вы можете описать его?
– Не описать, еще лучше, – сказал он и потянулся к монитору. Подкрутил что-то, и экран снова засветился. – Я могу показать вам его. – Он немного подождал, пока перематывалась пленка. – Вот! – воскликнул он и с довольным видом указал на человека, вбегавшего в здание.
Нельсен наклонилась к экрану.
– Джон Симмонс, – прошептала она.
– В чем дело? – поинтересовался Род. Но не получил ответа.
Через несколько минут тот же человек выбежал обратно из здания.
– Отлично, мистер Тейлор. Вы говорите, он зашел в женский туалет?
– Да, и до смерти напугал нескольких женщин.
– Вы говорили с теми женщинами, со свидетельницами происшедшего?
– Нет, почему вы так думаете?
– Ну, вы сами только что сказали, что они были напуганы. Он до смерти их напугал, разве это не ваши слова?
Род Тейлор смутился. Он откинулся на спинку стула и неловко заерзал.
– Нет, нет. Я имел в виду, что, скорее всего, так они себя чувствовали. А разве это не естественная реакция женщины в подобной ситуации? – Он захихикал.
– Не вижу здесь ничего смешного.
Он умолк.
– Тогда почему же вы не поговорили с ними, не выяснили их имена и подробности этой истории? Это обычная процедура для полицейских. Вас ведь вызвали на место нарушения общественного порядка.
Род Тейлор потер бровь.
– Когда я туда пришел, никого уже не было. Я не знал, кого он напугал, знал только, что это были какие-то женщины в туалете. Вы должны понять, детектив, я выбежал на улицу, но его уже не было, тогда я вернулся, собираясь выяснить подробности, но те женщины уже разошлись. Туалет был пуст. Я больше ничего не мог сделать. Ничего.
– Конечно, – добавила Нельсен. – Конечно. – Она поблагодарила Рода Тейлора и оставила ему свою визитку. – Свяжитесь со мной, если вспомните что-то еще.
– И вы тоже. – Он достал свою визитку и протянул Нельсен. – Дайте знать, если понадобится моя помощь.
Они вышли из комнаты. Провожая Нельсен по коридору, Тейлор сказал:
– Знаете, я сейчас ощутил тот невероятный вкус жизни, о котором всегда мечтал. Радостное возбуждение.
– Могу заверить вас, что это совсем не то, о чем вы думаете. Вполне вероятно, что это очень печальная история. В ней нет ни капли радости.
– Я понимаю, – неубедительно отозвался он. – Но с точки зрения аутсайдера… – Он не закончил фразу.
– Благодарю вас, мистер Тейлор. Наверняка еще свяжусь с вами.
– И когда это произойдет, я приложу все усилия, чтобы быть вам полезным, – ответил он, слегка склонив голову.
«Так же как ты приложил все усилия, чтобы помочь женщинам в туалете, – подумала Нельсен. – Так же как ты тщательно искал Джона Симмонса, человека, который, по твоим словам, уже скрылся из вида, когда ты вышел на улицу, но этот человек был на парковке еще полчаса, дожидаясь полицию, а затем разговаривая с офицерами».
В этом Роде Тейлоре было нечто такое, что не вызывало доверия. Нельсен не могла понять, был ли он обычным болтуном, когда-то мечтавшим стать полицейским, или же всего лишь еще одним ленивым охранником, который не может обеспечить безопасность даже в общественном туалете. Или же в нем скрывалось нечто большее, то, что сразу не бросалось в глаза.
Надо понаблюдать за этим человеком, решила Нельсен.
Когда Род Тейлор скрылся из вида в коридоре, Нельсен вышла из здания и прошла до конца дорожки. Она остановилась около бордюра и окинула взглядом парковку. Разглядывала ряды машин, свободное пространство между ними, мост, возвышавшийся в отдалении.
Мысленно вернувшись в тот день, она сосредоточила взгляд на мосту и ясно представила себе «мазду» Джона Симмонса. Как автомобиль пересек мост, а затем, несколько мгновений спустя, въехал на парковку, занял свободное место. В салоне сидят мужчина и женщина. Мягкая крыша кабриолета опущена. Женщина очень красива, ее волосы элегантно уложены, кожа сияет. Мужчина поцеловал женщину в щеку и вышел из машины. Он поравнялся с Нельсен. Она ясно видела его перед собой, но не могла понять: торопится ли Джон Симмонс или ведет себя абсолютно спокойно? Счастлив он или зол? Поглощен своими мыслями? Она последовала за ним через двойные двери, поворот направо, слева ларек с кофе, а прямо – туалеты. Она немного подождала, оглядываясь по сторонам. Здесь не так-то много мест, куда Дженни могла пойти. Затем она зашла в туалет. Шесть кабинок справа, зеркало и раковины слева. Ну а теперь назад и прямо. С правой стороны расположился магазин. Она прошла его из конца в конец. Журналы, книги, CD, DVD, шоколадки, чипсы и конфеты, напитки и сэндвичи. И абсолютно негде спрятаться. Она вышла из магазина, бросила взгляд на очередь около стойки закусочной, где продавали гамбургеры, и направилась к ларьку с кофе. Немного помедлила. Задумалась.
– Что желаете? – спросил бариста.
Пусть ситуация выглядит настолько достоверной, насколько это возможно.
– Мокко.
– В каком стаканчике?
– В маленьком. – Он принялся наливать кофе, и она попыталась продолжить разговор: – Вы работали вчера днем?
– Нет.
– А не знаете, кто работал?
– Думаю, Марк.
– Марк?
– Послушайте, я не хочу показаться невежливым, но почему вы спрашиваете?
– Я – сержант уголовной полиции Кейт Нельсен. – Она показала ему удостоверение. – Я расследую исчезновение человека, который вчера мог здесь находиться. Вы не знаете, как мне найти этого Марка? У него есть фамилия?
– Его зовут Марк Сэмпсон. Если хотите, я могу дать вам его номер.
– Это было бы неплохо.
Сжимая в ладони клочок бумаги с номером, Нельсен отошла от ларька, слегка задев рукой человека, терпеливо ждущего у нее за спиной своей очереди.
Держа в одной руке стаканчик с мокко, а в другой руке бумажку с номером Марка Сэмпсона, она стояла на дорожке и медленно пила кофе. Мысленно представила, как Джон Симмонс выбегает из здания. Представила, как он мечется по парковке, набирая номера на своем телефоне. Как сходит с ума от паники. Представила его пустую машину.
Интересно, на самом ли деле все происходило так, как она себе это представила? Потягивая кофе, Нельсен размышляла над этой историей, но чем больше она думала, тем более искаженным ей все начинало казаться.
Она медленно направилась к машине и, подойдя, поставила стаканчик с кофе на крышу. Достала мобильный из кармана куртки. Переводя взгляд с клочка бумаги, который ей дал продавец кофе, обратно на дисплей телефона, набрала номер Марка Сэмпсона. После третьего гудка в трубке раздался хриплый, ворчливый голос.
– Марк Сэмпсон?
– Да, – подтвердил гнусавый голос. – Кто это?
– Мистер Сэмпсон, я – сержант уголовной полиции Кейт Нельсен. Этот номер мне дал ваш коллега из кофейного ларька в лондонском «Гейтуэе». Надеюсь, вы не возражаете, что я вам звоню.
– Не-а, продолжайте. – Казалось, каждое его слово, хоть и ненамеренно, плавно перетекало в следующее.
– Я расследую возможное исчезновение. Хотела спросить, не заметили ли вы вчера в гипермаркете чего-нибудь необычного. Возможно, вы обслуживали кого-нибудь, кто показался вам странным? Кого-нибудь, кто дрожал, потел, не мог ни на чем сосредоточиться и выглядел взволнованным?
На другом конце провода на некоторое время воцарилось молчание. А затем парень произнес:
– Ну, был один тип, который вертелся на месте и все поглядывал на дверь. Я запомнил его лишь потому, что он сначала ушел, а потом снова появился и ринулся к туалетам. А потом в туалете поднялась суматоха.
– Что вы можете о нем сказать?
– Похоже, он очень торопился. И все больше молчал.
– А с ним кто-нибудь был?
– Нет.
– Вы не заметили, ждал ли его кто-нибудь на улице?
– Нет.
– Ничего больше не помните?
– Нет.
– А как насчет охранников? Вы видели, чтобы его преследовала охрана?
– Как же, конечно нет. Они совершенно бесполезные ребята. Там спокойно можно стащить что угодно и смыться незамеченным. Кроме того, парень, который обычно дежурит у камер, такой жирный, что его свинья обгонит. – Он грубо расхохотался.
Нельсен подождала, пока смех утихнет, но парень и не думал останавливаться, и она заговорила, повысив голос:
– Что-нибудь еще, мистер Сэмпсон?
– Нет.
– Вы мне очень помогли. Спасибо. Вы можете описать мужчину, которого обслуживали и который, как вы говорите, торопился, чтобы просто убедиться, что мы говорим об одном и том же человеке?
– Да, конечно. – Он громко шмыгнул носом, так что Нельсен пришлось убрать трубку от уха. А когда она снова поднесла телефон к уху, в ней раздавался громкий кашель, и она снова опустила руку с телефоном. – На вид лет тридцать. Возможно, старше. Темные волосы, примерно моего роста.
Нельсен хотела услышать больше. Но тщетно.
– Вашего роста? – спросила она.
– Да, точно.
Она снова немного подождала, но объяснений не последовало.
– И сколько это?
– Около ста восьмидесяти пяти сантиметров. Мама говорит, что я выше, около ста девяноста, но я так не думаю.
– Отлично, мистер Сэмпсон. Что-нибудь еще?
– Да, у него был немного заостренный нос. Слегка вздернутый, понимаете. И еще он говорил как человек из аристократического круга. Отчетливо произносил все звуки, поэтому я так и подумал.
Нельсен распахнула дверцу машины, взяла стаканчик с кофе и села обратно, тихо прикрыв за собой дверь.
– А вы уверены, что никого не видели вместе с этим мужчиной?
– Да, никого. Никого. А что, должен был?
– Нет, я просто спрашиваю. Спасибо, что уделили мне время, мистер Сэмпсон. Прежде чем мы закончим разговор, я хотела бы уточнить несколько деталей.
Нельсен торопливо записала контактные данные Марка Сэмпсона. Она сомневалась, что ей еще что-нибудь понадобится от него, но этот парень мог дать Нельсен хотя бы одно доказательство того, что, когда Джон Симмонс вбежал в здание, а затем выскочил из лондонского «Гейтуэя», Род Тейлор и ухом не повел. И она уже знала, что Симмонс действительно был в «Гейтуэе». Пока все, что он рассказывал, казалось вполне правдоподобным, но все же в этом деле оставалось еще слишком много пробелов. Ей необходимо поговорить с ним, постараться выудить из него мельчайшие подробности, возможно, худшего дня в его жизни.
И возможно, худшего дня в жизни Дженни Майклз. Если она существовала в действительности.
Он сидел в машине, пряча лицо под козырьком бейсболки. Высоко поднятый воротник его пальто надежно закрывал шею. Она пробыла внутри уже почти полчаса. Он слушал радио, но его взгляд был упорно сосредоточен на входе.
Когда она наконец вышла, он завел мотор. Но она остановилась и окинула взглядом машины на парковке. Казалось, она погружена в свои мечты, если бы не переводила взгляд с предмета на предмет. Она снова взглянула на здание, из которого вышла. А затем опять вошла внутрь.
Непредвиденное стечение обстоятельств, подумал он и, заглушив мотор, выбрался из машины.
Когда он вошел в здание, она стояла около ларька с кофе, разговаривая с баристой. Он улыбнулся, радуясь удаче, и, подойдя к ней сзади, встал в очередь. Она оказалась так близко, что он чувствовал запах ее духов. Он глубоко вдохнул опьяняющий аромат, надеясь, что этого окажется достаточно.
«Интересно, – подумал он, – ты могла бы принести мне пользу, а не становиться помехой в моем деле. И в этой игре появились бы новые, еще более волнующие ноты, о которых я раньше и не задумывался».
Она задавала вопросы баристе и ни разу не дала понять, что ощущает его присутствие. А если она что-то и почувствовала, то определенно не стала торопиться продвинуть вперед очередь.
Он слышал каждое слово их разговора. Отметил в памяти телефон Марка Сэмпсона. Когда она закончила разговор и обернулась, чтобы уйти, он отвернулся, шагнул вперед к стойке и коснулся ее руки, когда она проходила мимо. Она ничего не заметила, но это прикосновение обожгло его, и он ощутил острое волнение. Возможно, стоило отвести ей более важную роль, чем было задумано вначале, подумал он. Это прикосновение могло полностью изменить его привычные методы работы. Еще несколько часов, и он вполне мог захотеть ее. А если он захочет ее, то непременно ее получит.
Купив бутылку воды, он торопливо покинул здание, но, оказавшись на улице, тут же остановился. Заметил, что она набирает чей-то номер на мобильном. Прислонившись к стене и опустив голову, он спокойно пил воду. Он находился всего в трех метрах от нее, глядя ей в спину. Разглядывал ее волосы. Заметил, что ее волосам не повредил бы должный уход и что она не слишком о себе заботилась, ей далеко до Сары Элсон, Рэйчел Прайс, Сюзанны Филд, Стеф Ричардсон и других. Ей необ ходимо привести себя в порядок. И возможно, он сумеет ей в этом помочь.
Он улыбнулся при мысли, что мог протянуть руку и коснуться ее. Он мог бы отобрать у нее телефон. Раздавить его. Схватить ее за волосы. Стиснуть ее шею.
Он мог бы убить ее прямо здесь, и ему даже не пришлось бы напрягаться.
Но он не станет этого делать. Он подождет. И все тщательно спланирует.
Он слушал ее голос. И ему нравилось, как он звучит.
– Марк Сэмпсон? – Пауза. Поднимался ветер. – Мистер Сэмпсон, я – сержант уголовной полиции Кейт Нельсен. Этот номер мне дал ваш коллега из ларька с кофе в лондонском «Гейтуэе». Надеюсь, вы не возражаете, что я вам звоню.
«Сержант уголовной полиции Кейт Нельсен. Нет, – подумал он, – просто Кейт. Ты – Кейт Нельсен. Мне нравится, как это звучит. Приятно познакомиться, Кейт».
Он слышал почти все, что она говорила. Из-за ветра некоторые слова звучали неразборчиво, но суть он уловил, и эта информация, несомненно, ему пригодится.
Закончив разговор, она направилась к своей машине. Он немного подождал, а затем двинулся к своей машине. Всему свое время, усмехнулся он. «Ты и понятия не имеешь о том, что происходит», – подумал он.
Глава 13
Прошло, вероятно, часа два с тех пор, как она ушла. Еще два часа, которые прибавились к дню, который прошел с момента исчезновения Дженни. Лишние два часа, несомненно, на руку тому, кто похитил ее, чтобы увезти еще дальше отсюда, от нас, от спасения.
Я знаю правду. Я понимаю, что они упустили время и скоро, когда вернется детектив Нельсен, все здесь тоже об этом узнают. Все, наконец, поверят мне, признают, что были не правы, поймут, что Дженни – реально существующий человек.
Я хочу доверять детективу Нельсен, но не могу, пока еще не могу. Только не после того, как со мной поступили все те полицейские, с которыми мне довелось иметь дело за последнее время. Однако, когда мы познакомились, Нельсен, похоже, восприняла меня всерьез, выслушав мой рассказ. И я очень это ценю и непременно скажу ей об этом. Мне просто необходимо воспользоваться шансом и снова поговорить с ней, выяснить, что ей удалось разузнать, поделиться мыслями о том, что необходимо сделать, чтобы найти Дженни.
Газеты принесли почти сразу после того, как детектив Нельсен ушла от меня, и я внимательно прочитал каждую статью, обводя фломастером те, которые, на мой взгляд, представляли особый интерес; полицейский, который принес газеты, снабдил меня этим фломастером. В прочитанных мной статьях был особый мир, о котором я ничего не желал знать. Вчера найден один труп, и еще восемь трупов за последние три недели. Еще одна пропавшая женщина до сих пор не была найдена и предположительно мертва. Их имена ни о чем мне не говорили, но я ничего не мог с собой поделать, связывая их с Дженни Майклз, хотя это и причиняло мне невыносимую боль. Сара Элсон, Рэйчел Прайс, Сюзанна Филд, Стеф Ричардсон, Аннабел, Хоар, Бекки Китченер и Люси Митчелл. От каждой прочитанной строчки мое сердце начинает бешено колотиться, словно я узнаю о том, что могло сейчас происходить с Дженни.
Перечитав еще раз каждую статью, я понял, что мне ничего не остается, как ждать и готовиться к тому, что сообщит детектив Нельсен. Я пытался хоть немного поспать, но, как ни старался, мои глаза упорно не хотели закрываться, и я просто неподвижно сидел, прислонившись к холодной стене.
Меня окружают четыре неярких скучных стены, и я сижу на топчане. Здесь нет одеяла, только неудобная подушка, от которой никакого толку для моей спины. И окон здесь тоже нет, лишь серая дверь прямо напротив топчана. Слева от меня остается немного места, приблизительно метра полтора, чтобы можно было размять мышцы. Но мне сейчас совсем не хочется двигаться.
Мое тело онемело. Шея болит, и начинает трещать голова, но я решительно сосредотачиваюсь на мысли о разговоре, который вскоре произойдет между мной и детективом Нельсен. На разговоре, в котором, я надеюсь, она заверит меня, что все будет в порядке, Дженни непременно найдется, и я наконец получу полную поддержку полиции.
Рядом со мной на топчане стоит пустой стаканчик из-под кофе, который мне принесли чуть больше полутора часов назад. Теперь я сжимаю в ладонях другой стаканчик с кофе. Он все еще теплый и дает мне хоть какое-то ощущение уюта и успокоения. Успокоения после всего того, что произошло со мной за последние сутки. И от стен тоже веет успокоением. Но я не могу думать о своем благополучии и удобстве, я должен выйти отсюда, чтобы заняться поисками Дженни, делать все, чтобы разыскать ее, поэтому все мои мысли только о ней.
Я мысленно прокручиваю в голове события вчерашнего дня. Все ли я сделал правильно? Я представляю автостраду М1. Поля вдоль дороги. Железнодорожные пути. Граффити на стенах. Мост в отдалении.
И Дженни рядом со мной.
Я сбавляю скорость, сворачиваю налево и поднимаюсь по склону. Еще двадцать метров, и я сворачиваю направо. Передо мной указатель гипермаркета. Море зелени справа. Я поворачиваю налево, затем снова направо, и вот мы направляемся к лондонскому «Гейтуэю». Впереди появляется здание гипермаркета. Я паркую машину.
Прежде чем войти в здание, я оглядываюсь назад, на Дженни. Пытаюсь проследить, нет ли чего-нибудь необычного, каких-то подозрительных личностей, которые бродят поблизости и открыто интересуются Дженни и моей машиной.
Но я ничего не вижу.
Я быстро перематываю следующую часть событий. Захожу в туалет и выхожу обратно. Подхожу к ларьку с кофе. Не слушая, что говорит бариста, отворачиваюсь, блуждая взглядом по сторонам. И даже подхожу к двери. Выглядываю, чтобы посмотреть, в машине ли Дженни. Она сидит там, ждет меня, поправляя макияж.
А возможно, ее там и нет вовсе. Возможно, машина пуста.
Или же я представляю, как все происходит: вижу человека, который стоит рядом с машиной и разговаривает с Дженни. Позади моей «мазды» припаркован микроавтобус. Из него выскакивают другие мужчины. Они хватают Дженни. Она пытается бороться, но они хватают ее за волосы и вытаскивают из машины. Третий человек распахивает боковую дверцу микроавтобуса. Пять секунд, и Дженни уже внутри. Она могла кричать, звать на помощь, но я не слышал.
А возможно, я выскочил на улицу. Бегу к микроавтобусу. И когда подбегаю поближе, они замечают меня. Они видят меня и торопятся сесть в микроавтобус. Но в этот момент я оказываюсь рядом. Не медля ни секунды, хватаю первого мужчину и наношу ему удар, бросаюсь ко второму и бью его, и в этот момент ко мне подскакивает третий, но он мне не соперник, во мне бушует адреналин, и вдохновляет мощнейший наркотик в мире – желание спасти Дженни. И вот я спасаю Дженни: она свободна и в моих объятиях.
Но все это лишь фантазии, потому что ничего подобного не происходило в действительности. Я ощущаю смесь стыда, гнева и разочарования из-за своей неспособности помочь Дженни. Меня там не было, я ничего не видел. И я ничего, совсем ничего не мог сделать.
Инспектор отдела уголовного розыска Ричард Морган относился к тому типу людей, которые никогда не улыбаются. Но это не означает, что он никогда не испытывал приятных эмоций. Напротив, он любил хорошие анекдоты, обычно о женофобах, расистах и эгоистах, и обожал вечерние комедийные сериалы, которые старался не пропускать, что бы ни происходило. Недостаток улыбчивости был связан всего лишь с состоянием его уже немолодой кожи. Пятьдесят шесть лет, из которых двадцать пять он прослужил в полиции, сильно меняют облик человека. А возможно, такое лицо было предназначено ему судьбой. Но, как бы там ни было, его щеки, губы и брови с годами опустились вниз.
– Так чего вы от меня хотите? – огрызнулся он.
– Разрешение начать поиски пропавшей Дженни Майклз.
Морган издал смешок, но его губы не шевельнулись.
Нельсен настаивала:
– Я просто не знаю, сколько их еще будет. Она могла бы стать его одиннадцатой жертвой. Мы не можем сидеть сложа руки.
Нельсен уселась напротив Моргана. Она вернулась в участок и прежде, чем отправиться к Джону Симмонсу, должна была выяснить, в каком направлении ей теперь двигаться. Она понимала, что ее вопрос был полной неожиданностью, и точно предвидела реакцию Моргана. Понимала, что у нее нет доказательств, что Дженни Майклз вообще была в лондонском «Гейтуэе». Понимала, что не могла доказать, действительно ли Джон Симмонс знал кого-то по имени Дженни Майклз. Знала, что на Сандерс-Роуд, 4 не живет никакая Дженни Майклз. И вообще не могла доказать, что все, рассказанное Джоном Симмонсом, происходило в действительности.
Но она все равно задала этот вопрос, потому что было нечто такое в Джоне Симмонсе, что притягивало ее и вызывало симпатию. Да, раньше ей приходилось ошибаться, и Морган из тех начальников, которые постоянно напоминают человеку о его промахах, и тогда она чувствовала себя глупо и вспоминала о глубоких ранах, оставленных в ее душе из-за этих самых промахов. Однако на этот раз все было совсем по-другому. Беспокойство и тревога Симмонса казались такими искренними. Она ощущала, как от него исходило нечто важное и глубокое, что, как ей казалось, просто не могло исходить от человека, который притворяется.
И кроме того, она отчаянно желала не допустить того, чтобы число жертв увеличилось с десяти до двадцати, что вполне могло произойти, если вести расследование столь медленными темпами. Кем бы ни был этот преступник, а они понятия не имели, кто этот человек, он действовал слишком стремительно, оставляя полицейских далеко за собой.
– Но у вас ничего нет, – заметил Морган.
– У меня есть интуиция.
Глядя в глаза Моргана, Нельсен поняла, что он снова смеется над ней. Она никогда не видела улыбки на его вечно уныло опущенных уголках губ. Но глаза сразу выдавали его мысли.
– Интуиция? – В его тоне прозвучал нескрываемый сарказм.
– Хорошо, это нечто большее, чем интуиция. Что бы я ни чувствовала, мне кажется, он говорит правду.
– Думать и знать – два совершенно разных понятия, Кейт. И вы сами это понимаете. И знаете, что наши силы и так уже на пределе. Как я могу оправдать свои действия, втягивая офицеров полиции в эту сумасбродную затею, пытаясь найти женщину, об исчезновении которой мы точно не знаем, женщину, которой, черт подери, возможно, вообще не существует? Вы представляете себе масштаб неприятностей, которые свалились бы мне на голову, если бы я сказал: давайте действуйте, привлеките прессу, начинайте поиски, а потом выяснилось бы, что этот парень – чертов псих?
– Позвольте мне хотя бы напечатать ее фотографию в газете.
– Этот случай не имеет ничего общего с тем, что мы имели до сих пор, Кейт. По крайней мере, пока.
Нельсен молча вышла из комнаты и направилась по коридору в свой кабинет, который делила вместе с тремя другими детективами и двумя констеблями. В комнате оказался один лишь констебль Сэм Кук. При ее появлении он поднял голову и сказал: «Привет».
Она ничего не ответила.
Они сидели друг против друга. Они не были врагами, не оценивали друг друга, не пытались друг друга запугать. Они пытались лучше узнать друг друга, еще больше поверить друг другу, каким бы поверхностным и неясным ни было их нынешнее состояние. И старались вести себя на равных, хотя Джон Симмонс был готов полагаться на Кейт Нельсен больше, чем новорожденный младенец на свою мать, хотя каждый из них пообещал себе получить пользу от этой встречи, после которой будет определен образ совместных действий, почувствовать вкус успеха, даже пусть это будет самая малость.
Для Джона большой удачей стало уже то, что кто-то наконец согласился слушать его; для Нельсен же удачей стало бы, если бы ее доверие к Джону Симмонсу оправдало себя.
У нее приятное лицо, изнуренное, но все-таки очень симпатичное. И искреннее. Она производит впечатление человека, с которым легко общаться, кто готов вас выслушать. Это ощущается в том, как ее тело едва заметно наклоняется, ее правый локоть упирается в стол, разделяющий нас. Ее голос выдает простого и дружелюбного человека. Ее слова время от времени перемежаются паузами. Она устала, но старается держаться из последних сил. Она хочет и дальше слушать меня, но ей приходится делать над собой неимоверное усилие. Ее улыбка поблекла, но по лицу можно сказать, что когда-то она была очень веселым человеком, только этот легкий и озорной характер скрывается под невидимой броней, которую она выработала в себе в течение многих лет. Ведь она – офицер полиции, и я понимаю, что мы слишком разные. Так и должно быть.
Мы сидим в комнате, на двери которой висит табличка с надписью: «Комната для допросов № 3». Здесь довольно тесно. Кроме стола и двух пластиковых стульев, на которых мы сидим, в углу напротив двери стоит корзина для мусора и стенд для важной информации. На ней приколоты объявления о пропавших людях, плакаты «Разыскивается преступник», телефоны доверия, предостережения против наркотиков, алкоголя и курения. На столе стоит магнитофон, лежит блокнот с линованными листами формата А4, а в углу – стаканчик, набитый шариковыми ручками. Все это находится на половине детектива Нельсен. А справа от меня сиротливо притулился пластиковый стаканчик с остатками недопитого кем-то кофе. Кто знает, как давно он уже здесь.
– А самое страшное, – воскликнул он, – вы все это видите по телевизору. Слушаете все эти истории об исчезновении людей, об убийствах, поножовщине, вооруженных нападениях, изнасилованиях, мучениях. Господи, об этом ведь даже фильмы снимают. Делают из этого развлечение. Но это же просто ненормально. Когда вы смотрите такие фильмы или читаете об этом в книгах, чувствуете, что это словно в другом мире происходит. Как будто с вами такое никогда не произойдет. Но когда такое происходит, кажется, что тебя засасывает в водоворот. Ощущаешь свою беспомощность. А хуже всего то, что происходит в твоей голове. Со вчерашнего дня я не в состоянии разобраться в своих мыслях.
– Подобные мысли вполне объяснимы, – сказала детектив Нельсен Джону Симмонсу. У нее было много вопросов, слишком много. Она хотела получить на них ответы, но эти ответы должны были отличаться лаконичностью и помочь хоть немного прояснить ситуацию. – У вас есть какое-нибудь другое правдоподобное объяснение происходящего?
– Правдоподобное? – Джон покачал головой. – Версия, что ее похитили, похожа на правду? Разве не правдоподобно выглядит тот факт, что моя любимая женщина уже мертва? – Он опустил голову на руки и умолк. Затем взглянул на нее. – Я обдумал все возможные варианты. И никак не могу не думать о тех статьях в газете. Господи, десять женщин похищены, изнасилованы, зверски убиты. Замучены до смерти.
– А Дженни?
– Она может стать одиннадцатой жертвой.
– Я слишком хорошо об этом знаю. – Нельсен покачала головой и на мгновение закрыла глаза.
Джон Симмонс почти никак не прореагировал, когда она рассказала, что камеры наблюдения в лондонском «Гейтуэе» ничего не зафиксировали, но сейчас его едва заметно начинала бить дрожь. Нельсен внимательно наблюдала за ним. Его тело слегка наклонилось вперед. Лицо почти не выражало эмоций, но нижняя губа слегка отвисла и едва заметно дрожала, и это сразу бросилось ей в глаза.
– Пока я сидел в камере, все эти мысли, подогретые ужасами из газет, крутились у меня в голове, ни на минуту не оставляя в покое. Я ничего не мог с этим поделать.
Нельсен дала Джону успокоиться. Затем сказала:
– На юго-востоке зафиксирована целая волна похищений женщин, Джон. Их похищали с места работы, из дома, ночных клубов, магазинов, парков. Поверьте мне, мы неустанно работаем, чтобы выяснить, чьих это рук дело. И непременно их остановим.
– Я вам верю, правда верю. Но не могу не думать о том, что Дженни стала его последней жертвой. Похищение Дженни из гипермаркета было самым последним?
– Это вполне возможно.
– Зачем? Зачем это кому-то нужно?
– Как я уже говорила, в душе каждого человека таится зло. Большинство людей способны справляться с ним. Но есть те, кто не может укротить это зло и выпускает его на свободу.
«С любовью, Джону. Эти две недели были незабываемыми».
Я произношу эти слова вслух. От этого мне становится лучше, словно ты оказываешься рядом со мной. Звучание этих слов успокаивает меня. Глядя на слова, которые ты написала на поздравительной открытке, подаренной мне на день рождения, я чувствую, как крохотная частичка боли утихает в моей душе.
Но лишь крохотная частичка.
Кажется, что этот кошмар продолжается уже очень долго, а не полтора дня. Дженни, почему у меня остались лишь твои слова, а тебя больше нет со мной?
Сегодня утром я пошел в полицейский участок, полный решимости применить силу, если понадобится, и заставить их начать поиски Дженни. Но я не могу радоваться успеху, потому что преуспел лишь наполовину. Да, детектив Нельсен уже ищет Дженни, но делает это абсолютно одна. Она дала мне самое серьезное обещание, которое кто-то мог бы дать сейчас, но для нее помощь мне связана с огромным риском.
Глядя сейчас на поздравительную открытку, которая целую неделю стояла на моем камине, я чувствую, что ты становишься чуточку ближе ко мне, Дженни, часть тебя остается со мной. Это было замечательное время, ты права, это было блаженство.
До вчерашнего дня.
Поэтому я знаю, что мы чувствуем одно и то же и ты не убежала от меня.
Детектив Нельсен сказала мне ждать, ждать и не мешать ей работать. Она свяжется со мной. И вот я жду.
Я жду тебя, Дженни.
Глава 14
Выбор жертв стал для него привычным делом. Он достиг больших успехов. Подсчитывая, сколько их уже было, он на календаре в своей кухне двойной чертой отмечал те даты, когда встречался со своими жертвами. Каждая страница календаря представляла собой разнообразные бесплодные ландшафты мира. Этот месяц вполне можно было сравнить с пустыней Невада.
После Сары Элсон, когда все его надежды рухнули, он решил, что его жертвы должны соответствовать лишь одному его требованию: их внешность должна возбуждать его, давать ту остроту ощущений, которой он не мог достигнуть в своей обычной жизни, а его жизнь казалась окружающим вполне нормальной. Все было слишком просто.
Он выработал свою программу действий и очень преуспел в этом. Тщательно изучал каждую жертву, преследовал женщину как можно дольше, пока не убеждался в том, что все пройдет гладко. До тех пор пока не понимал, что сможет предсказать следующий шаг своей жертвы. Просчитывал мельчайшие детали и ждал с терпением и проницательностью настоящего профессионала.
Но сегодня вечером, решив устроить себе выходной, он вдруг почувствовал странное волнение. Он находился дома совсем один, но испытывал раздражение и тревогу. Пытаясь разобраться, что же все-таки происходит, он вскоре понял причину своего необычного состояния. Причиной удивительного нетерпения стала Кейт Нельсен, мысли о которой не давали ему покоя. С тех пор как незаметно проводил ее до дома, а затем обратно в участок, он постоянно о ней думал. В других женщинах его привлекала исключительно внешность, но с ней все оказалось иначе. Он наслаждался новым необычным чувством, испытывал возбуждение от ощущения власти над человеком, который представлял власть в глазах общества, но не догадывался, что сам уже находится у кого-то на крючке.
Бесконечные размышления о ней зажгли в нем неистовое желание. Это ощущение всегда было притягательным, но сейчас оно достигло своего апогея, и ему стоило огромного труда противостоять этому огню. Возбуждение настолько усилилось, что он не мог усидеть на месте. Напряжение в паху сводило с ума, он больше не мог сдерживаться. И тогда решил действовать.
Он вышел из дому. Где живет Кейт Нельсен, ему уже было известно. Возможно, только возможно, она станет частью его игры; возможно, он забудет сегодня о своих планах. И конечно, все произойдет спонтанно, без тщательной подготовки, он просто воплотит в жизнь свой замысел. Это не в его стиле, и он хорошо это понимал, но что-то в ней сводило его с ума. Он мог просто убить ее. Неужели ей уготована более важная роль в его спектакле, мысленно спрашивал он себя.
Подъехав к ее дому, он не увидел машины. И стал терпеливо ждать, но в тот момент ему хотелось гораздо большего. Он стал представлять, что сделает с ней. Прикосновение, яростное возбуждение. Он мог бы перерезать ей горло. Он мог искупаться в ее крови.
Но вскоре на смену сладким мечтам пришла мысль о том, что он станет делать, если она не появится. Дождаться ее внутри и преподнести сюрприз? Подождать в машине? А что, если она не вернется до рассвета, если всю ночь будет работать над запутанным делом об убийствах женщин?
И пока он ждал, его мысли вновь вернулись к реальности. Он понимал, где находился. Знал, чего хотел. Но одновременно осознавал, что невероятно рискует. Ввязываться в это дело без четкого плана, да еще и выбрать в жертвы женщину-детектива, которая за ним охотится, было очень рискованно.
– И что ты за осел? – спросил он самого себя. – Ведешь себя, словно долбаный прыщавый юнец.
Действуй по четкому плану, беззвучно приказал он себе. Следуй плану и жди подходящего момента. Возможно, он представится не очень скоро, но, в конце концов, этот час придет. Настанет ее день.
Однако ожидание и все эти размышления не могли отвлечь его от желания получить удовлетворение. Сейчас он жаждал испытать удовольствие, пусть с кем-нибудь никчемным. До поры до времени.
Читать бесплатно другие книги:
