Пропавшая без следа Вадасфи Карл
Приняв такое решение, он отправился в ночной клуб «Зрелище», где, по его мнению, собиралось множество никчемных людей. Это оказалось довольно мрачное место. Пурпурные стены, переливающиеся неоновые светильники цветомузыки, в которых недоставало нескольких лампочек. Для него все ночные клубы были отвратительны и ужасны. Но они зазывали, развлекали, а затем выплевывали женщин.
Клер Фоксфорд было всего восемнадцать. Совершенно никчемная девица. Клер обожала ночную жизнь, клубы, ей нравились пялившиеся на нее мужчины, большинство из которых она отшивала обычно после того, как они покупали ей выпивку, но находились и такие, кому она разрешала остаться с ней. В свете переливающихся ярких огней, в окружении сотен потных тел, под звуки разрывающей барабанные перепонки музыки, сжимая в одной руке бокал, а в другой сигарету, она любила прижиматься к мужчинам постарше, вдыхая запах их лосьона после бритья, ощущая прикосновение их губ и языков. Мужчинам постарше могло быть девятнадцать или же тридцать, это ее не волновало. Ей нравилось сознавать, что парни постарше сходили от нее с ума и ее короткие юбочки и обтягивающие топики всегда бросались в глаза.
Сегодняшний вечер она начала дома с «Бакарди бризер»[4]. Когда раздался звонок в дверь, крикнула матери, чтобы та открыла ее подружкам, Николь и Лиз, тоже собиравшимся в клуб. Они зашли за ней, чтобы опрокинуть пару бокалов перед началом ночного веселья. Сегодня они собирались у нее.
Громкая музыка, льющаяся из магнитофона в ее спальне, создала настроение вечеринки, и они принялись оживленно обсуждать, когда последний раз выбирались в клуб втроем. Это было на прошлой неделе. Тогда они все отправились домой с мужчинами, а Клер достался самый старший из них. У него была собственная машина. Девушки захихикали, довольные собой, надеясь, что этим вечером все повторится, и нисколько не сомневаясь, что их ждет успех. В том, что касалось соблазнения мужчин, у них было много опыта.
Через час, изрядно подогретые спиртным, накрасив губы и подправив тушь, они, спотыкаясь, спустились по лестнице и долго ждали, пока Клер натянет свои высокие сапоги. Они даже не удосужились попрощаться с матерью Клер, которую, без сомнения, ждала еще одна бессонная ночь в ожидании возвращения единственной дочери. Возможно, Клер тоже ждала бессонная ночь, но совершенно по другой причине.
Она думала, что причиной тому станет секс, но в этот раз ошибалась.
Когда такси остановилось у входа в клуб «Зрелище», они расплатились с водителем, не сомневаясь, что он во всех подробностях разглядел в зеркало заднего вида их ноги, благо длина юбок давала возможность это сделать. Ступив на тротуар, они почувствовали действие алкогольных паров, их ноги стали заплетаться, и они весело рассмеялись. Им нравилось это ощущение.
Рука об руку они направились к входу, радуясь тому, что толпы парней около клуба с восхищением пялятся на их ноги. Ведь они обожали внимание. Один парень даже глаза изо всех сил вытаращил, чтобы лучше их рассмотреть. Клер подумала, что, возможно, именно с этим парнем она сегодня ночью отправится домой. Она даже попыталась найти в толпе мужчин, которые могли бы ей приглянуться.
Пока Клер, Николь и Лиз стояли в очереди, а здесь к одиннадцати часам всегда образовывалась длинная очередь, они и не догадывались, что он сидит в машине на противоположной стороне улицы и наблюдает за ними.
В юности он никогда не посещал ночных клубов, так и не почувствовав, что значит быть юным. И вот сейчас, сидя в машине напротив клуба, он сразу заприметил Клер, хотя не знал ее раньше. Двух других он даже не заметил. Увидев эту девушку, он ощутил отчаянное желание почувствовать ее и в это мгновение понял, что сегодня ночью она станет его единственной. Его внимание привлекли облегающий золотистый топ, короткая черная юбка, соблазнительно обрисовывающая изгибы ее тела, длинные ноги без чулок, каштановые волосы, специально завитые для вечеринки в клубе. Еще длинные черные кожаные сапоги на высоком каблуке, которые так удачно подчеркивали красоту ее ног.
Через десять минут Клер и ее подруги заплатили за вход и вошли внутрь. Как только они оказались в фойе, музыка сделалась оглушительной. Разговор закончился, и дальше им пришлось громко кричать, чтобы хоть как-то понять друг друга.
Когда распахнулись вторые двойные двери и они прошли дальше, их окружили толпы наполнявших клуб людей. Кто-то прыгал, пританцовывая, кто-то бесконечно пил пиво, не выпуская бутылки из рук, многие безуспешно пытались общаться друг с другом. Пурпурные и голубые огни, преобладавшие в цветомузыке, безжалостно жгли глаза.
Девушки пробились сквозь толпу к барной стойке. Здесь было два бара, расположенные в двух противоположных концах зала. А в центре, на нижнем ярусе, находился широкий танцпол. Он был уже забит людьми. Сотни голов и тел двигались в ритме музыки. На танцполе располагалось три площадки, три стоящие на возвышении объемные платформы, на которых могло танцевать около двух дюжин посетителей клуба. В тот момент площадки были забиты девушками, а под ними сгрудились мужчины, с вожделением разглядывая танцующих.
Оставаясь снаружи и не зная, сколько придется ждать, но предполагая, что, возможно, придется просидеть в машине несколько часов подряд, он чувствовал, что его потовые железы начали работать в усиленном режиме. Виной тому стало напряженное ожидание, без привычной возможности следовать тщательно обдуманному плану. В бардачке машины на всякий случай был припрятан одеколон, он достал флакончик и освежил кожу, избавляясь от неприятного запаха.
Он знал, что должен проявлять терпение. Терпение идет рука об руку с успехом, он хорошо усвоил эту истину.
А в клубе, не догадываясь, что ждет ее впереди, Клер танцевала на подиуме. Мужчины уделяли ей больше внимания, чем другим девушкам, множество жадных глаз пыталось рассмотреть то, что лишь частично скрывала ее юбка.
Николь и Лиз давно ушли.
Один мужчина особенно привлекал внимание Клер. Темные волосы, загорелая кожа и плотно облегающая белая тенниска, скрывающая широкую грудь и подтянутый живот. Взгляды, которыми она его одаривала, медленные, призывные движения тела вызывали у него улыбку. Когда она присела чуть ниже, ее юбка поползла вверх, и он увидел ее изящное черное белье.
За время пребывания в клубе Клер прикончила вторую порцию коктейля, не считая выпитого дома. Неожиданно она оступилась и упала на нижнюю площадку. Поднявшись, она продолжила танцевать на месте, а затем обернулась и, схватив за руку загорелого парня, принялась танцевать с ним. Она обхватила его руками за бедра. Заглянув в ее глаза, он понял, что девушка сильно пьяна. Он понимал, что ему должно повезти, при его-то внешности так обычно и случалось.
Они танцевали несколько минут, прежде чем одна песня плавно перетекла в другую, и он спросил:
– Выпьем?
Обвив его шею руками, она навалилась на него всем телом и пробормотала:
– Водку. Двойную.
Он взял ее за руку и повел к бару. У нее заплетались ноги. Он не мог сдержать улыбку, когда бармен спросил, чего он желает. Клер стояла у него за спиной. Она еще даже не знала, как его зовут. Он заказал тройную порцию водки. Для себя же только одну.
Расплатившись, обернулся к ней и протянул бокал.
– Два в одном, – прокричал он и призывно поднял вверх свой бокал. Он выпил залпом водку, и она, последовав его примеру, закашлялась и схватилась за горло.
– Здорово, правда? – спросил он.
– Черт, крепкая, – прокричала она.
– Еще?
Клер не ответила, только кивнула. Она уже явно была не в себе.
Он наклонился к ее уху и сказал:
– Не могу дождаться, когда трахну тебя.
Клер в ответ захихикала. Именно этого она и добивалась.
Он обернулся к бармену и заказал то же самое. Снова повернулся к ней. Так же призывно поднял вверх бокал. И снова залпом проглотил водку.
Через несколько минут они снова вернулись на танцпол, но уже не танцевали. Она приникла к его губам, запустив свой язык ему в рот.
Еще через десять минут они ушли. Она прошептала ему на ухо, что уже пора. Когда они вывалились из клуба в ночную темноту, наполненную неоновыми огнями и светом фар проезжающих мимо автомобилей, наблюдатель, притаившийся в машине на другой стороне улицы, тут же насторожился. Он смотрел, как парочка завернула налево. Парень обнимал девушку. Увидев это, он вдруг вспомнил, как впервые в жизни обнял женщину. Тогда ему было двадцать шесть лет. Устроившись работать на завод, он лишь наблюдал за женщинами и держался в стороне. В эти одинокие годы он подпитывал свою ненависть далекоидущими планами: собирался причинять боль, уничтожать все на своем пути. Он жаждал таскать женщин за волосы, кусать их, хватать за горло и душить. Он много лет назад решил в один прекрасный день осуществить свою мечту, стремился к тому, чтобы начать это и не останавливаться до тех пор, пока его не заставят остановиться. Но каждый раз приближаясь к осуществлению своей мечты, он останавливался, смущенный женскими формами. Этими соблазнительными, нежными, податливыми, округлыми формами. Разве мог он уничтожать то, чего так сильно желал? Стоило ему взглянуть на женщину, как его рука поступала против воли его внутренней жестокой сущности.
Эта внутренняя борьба продолжалась до того дня, когда ему исполнилось двадцать шесть лет. Работая в зале обработки корреспонденции, окруженный другими мужчинами и разговорами об отношениях, о взаимных чувствах, он вдруг решил попытаться жить нормальной жизнью. Он сдался.
– Попытаюсь быть нормальным, – сказал он себе. – Я попытаюсь.
Один из коллег сказал, что знает одну хорошую женщину. Она моложе его на несколько лет. Конечно, не красавица, заметил он, но мечтает встретить хорошего человека. Стоит попробовать.
– Очень часто, – сказал коллега, – все дело в самом знакомстве.
Глупо, но тогда он слушал подобные вещи. Он встретился с девушкой, они несколько раз ходили на свидания и неплохо ладили. Через полгода попыток жить нормальной жизнью он поверил, что похоронил все свои жестокие планы о мести женщинам в дальних уголках своего разума. Он действительно стал нормальным, и, как казалось вначале, пустые мысли об обычной жизни позволили ему полностью исцелиться. И вот он сделал ей предложение. А она согласилась.
Как же он ошибался!
Он женился на ней, и одним своим простым поступком она высосала все нормальное из его жизни, в то время как предполагалось, что должна была помочь ему оставаться обычным человеком.
Он наблюдал за двумя нормальными молодыми людьми, Клер Фоксфорд и ее кавалером, которые шли вперед, удаляясь от него. Вот они завернули за угол здания.
Он немного подождал, прежде чем завести мотор. Решив не зажигать фар, осторожно надавил на педаль газа. Машина плавно двинулась с места, он повернул налево, а затем тоже повернул за угол.
И сразу увидел их, парень обнимал Клер за плечи, они целовались и постоянно спотыкались, неуклюже двигаясь по улице. Они дошли до конца здания, повернули направо и скрылись из вида.
Он слегка сбавил скорость, приблизившись к повороту, но вместо того, чтобы повернуть за угол, припарковал машину далеко впереди. Отсюда он мог видеть, куда они пойдут. Сразу за зданием располагалась площадка, напоминавшая парковку, но ее не использовали по назначению. Там находилось несколько запасных выходов и повсюду стояли мусорные баки на колесиках. Клер и ее жеребец устроились между двумя такими баками рядом со зданием. Они лежали прямо на асфальте, она под ним, ее пятки упирались в землю, парень приспустил джинсы, и они болтались у него на лодыжках. А ему со стороны были видны лишь их ноги.
Через несколько минут все было кончено. Парень встал, натянул джинсы, явно собираясь уходить. Он что-то сказал Клер, пожал плечами, когда она ничего не ответила, и пошел прочь.
Тайный наблюдатель подождал в машине, когда парень пройдет мимо здания и повернет налево. Без сомнения, молодой человек собирался вернуться в клуб, утолив свое желание. Тогда он натянул бейсболку на лоб. Снова завел машину и, все так же не зажигая фар, подъехал к тому месту, где она лежала.
Несколько мгновений он не мог понять, жива ли она.
Но она оказалась жива. Опустив окно, он услышал ее тяжелое дыхание. Ее трусики были приспущены на бедра, а юбка по-прежнему задрана кверху. Топ тоже был приподнят, обнажая грудь.
Он внимательно посмотрел вокруг. Ни следа камер наблюдения. Он так развернул машину, чтобы задняя дверь оказалась как раз напротив нее, вылез наружу и приблизился к ней. Наклонившись, слегка потряс ее за плечо, словно она была бездомной, а он лишь хотел узнать, жива ли она, и спросил:
– Эй, ты в порядке? – Он еще раз встряхнул ее за плечо и добавил: – Ты меня слышишь?
Он не заметил мобильного телефона, лежавшего на земле рядом с ней.
Она зашевелилась. Икнула и стала медленно подниматься.
– Послушайте, – сказал он, притворяясь охранником, – позвольте помочь вам.
Он помог ей встать, приподняв за локоть правой рукой в перчатке. А левой рукой распахнул дверцу машины.
– Ты – глупая девчонка, – пробормотал он. Она и виду не подала, что понимает, о чем речь. – Позволила ему так с собой поступить, а теперь позволяешь и мне делать все, что захочу.
Он вдруг крепко обхватил ее обеими руками и затолкнул на заднее сиденье.
И в этот момент в ночной тишине послышался звук шагов. Он опустил глаза, напряженно пытаясь найти выход, его сердце едва не выпрыгивало из груди, и тут наконец заметил телефон, валявшийся на асфальте. Его охватила паника. Он всегда тщательно планировал каждый свой шаг, но сегодня все было иначе, и он чувствовал, что его затея катится под откос. Наклонившись, он торопливо поднял телефон, понимая, что остались считаные секунды, чтобы решить, как действовать дальше.
Шаги послышались у него за спиной и резко стихли.
– Эй, – прозвучал мужской голос.
Он уловил в голосе нетрезвые нотки и понял, что у него есть преимущество. Телефон был зажат в его руке. Он не оглядывался.
Парень у него за спиной, который чуть больше десяти минут назад овладел Клер Фоксфорд, обернулся и увидел, что она лежит на заднем сиденье машины.
– Какого черта…
Он не успел договорить. Человек, сидевший прямо перед ним на корточках, вдруг выпрямился, молниеносно развернулся и изо всех сил ударил его телефоном в висок. Его тело отлетело к стене и медленно сползло на землю.
Мужчина уже собирался прыгнуть в машину, как вдруг парень поднялся. На мгновение их взгляды встретились. По разным причинам обоих одновременно охватил страх. Но один из них не мог позволить страху долго управлять собой. И у того, кто не был подогрет алкогольными парами, не осталось выбора.
И снова, столь же стремительно, как и в первый раз, он кинулся к парню, схватил его и обвил рукой его мускулистую шею. Другой рукой он ухватил его голову, оттягивая ее назад, и продолжал до тех пор, пока не услышал хруст ломающихся позвонков.
Парень был мертв, его тело распростерлось на асфальте.
Мужчина отошел в сторону. Все пошло совсем не так, как он надеялся, он был зол и расстроен и решил, что больше никогда не станет действовать спонтанно. И хотя его быстрые и умелые действия и неправдоподобный успех сделали его более уверенным в себе, все это было слишком рискованно. Если он не в состоянии противостоять своим порывам, как он справится с копом? Он хотел, чтобы убийства продолжались. Он слишком много лет пожертвовал на ожидание и борьбу с самим собой. И слишком долго ждал, когда все наконец начнется. И потому понимал, что нельзя больше допустить поспешных решений и ошибок.
Бросив взгляд на бесчувственное тело девушки на заднем сиденье, он завел мотор. Ярко вспыхнули фары, и автомобиль тронулся с места.
Клер Фоксфорд так и не пришла в себя, когда он убивал ее. Она была так пьяна, что оказалось просто невозможно разбудить ее. Он хотел насладиться ею, удовлетворить томление, которое не давало ему покоя с тех пор, как он потерял из виду Кейт Нельсен. Он злился на самого себя за то, что так облажался и теперь не мог насладиться сексапильным молодым женским телом. Он знал, что труп парня из клуба скоро обнаружат, и потому должен как можно быстрее избавиться от тела девушки. И, несмотря на бешенство, он ясно понимал, что следует сделать, и потому сумел взять себя в руки и успокоиться.
Он задушил ее. Глядя на нее, он представлял, как широко раскрываются ее глаза, как он смотрит в белки ее закатившихся глаз и видит, как жизнь постепенно уходит из этого юного тела. Представлял, какова она на вкус.
Было почти три пятнадцать утра, когда он подъехал к дороге, окружавшей лес недалеко от его дома. Он с трудом выволок тело из машины, но ему не пришлось долго тащить его. Он бросил ее за деревом.
Однако для него еще ничего не было кончено. Он знал, что сумел выкрутиться, он был умен и слишком долго планировал каждый свой шаг, но сейчас ему казалось, что кто-то скребется у него в голове, не давая покоя.
Он не знал когда, но Кейт Нельсен непременно сыграет самую приятную роль, ведущую роль в его сценарии.
Глава 15
Прошлой ночью я снова не мог уснуть и потому поднялся с кровати в четыре часа утра. Посижу за компьютером, подумал я. Раскопаю новую информацию, которая позволит мне больше понять и, возможно, принять правильное решение.
Детектив Нельсен была со мной честна, она рассказала о десяти женщинах, которых недавно похитили и убили, подтвердив то, что я уже знал из газет. Я два раза проверял некоторые факты, о которых она сообщила, все оказалось чистой правдой.
Спустя сорок пять минут, прочитав еще одну статью, на этот раз о семье, которая пережила ужасное известие о том, что убийца следовал за их дочерью от ее работы до дома, где и убил ее, я вспомнил о том, что задумал сделать еще вчера, до того, как у меня отняли целый день, продержав в полицейском участке.
Офис Дженни. Бесконечные пробки – привычное дело для этого района, и путешествие заняло у меня больше получаса. Я объехал здание, спустился на нижний уровень, где располагалась парковка, и поставил машину на одном из свободных мест, предназначенных для посетителей. И вот я готовлю себя к дальнейшим решительным действиям и пытаюсь сохранить присутствие духа.
Я знаю, что Дженни занимает должность секретаря у адвоката Дейва Брайанта. Он – юрисконсульт в юридической фирме «Браунз солиситорз».
Я в последний раз бросаю взгляд в зеркало, собираясь с духом. Результатом моих сегодняшних действий непременно должно стать что-нибудь хорошее. Я должен сдвинуться с мертвой точки. Да, детектив Нельсен тоже занимается делом Дженни, но не вижу причин, по которым не могу ей помочь. Я не могу просто сидеть дома и ничего не делать.
Я выхожу из машины, обхожу здание и оказываюсь на главной дороге, которая приводит меня к входу. Чтобы войти, я должен преодолеть десять ступенек. Я нажимаю на звонок и слышу щелчок открываемого замка.
Я вхожу, надеясь, что мой приезд станет началом появления ответов на вопросы. Я оказываюсь в просторной приемной, слева виднеется лестница. Секретарь сидит лицом к двери за длинной конторкой, растянувшейся от стены к стене. У нее за спиной виднеется несколько полок, набитых папками. Другая девушка сидит за компьютером у стены справа.
Я направляюсь к столу секретарши.
– Я могу вам помочь? – спрашивает она, когда я замираю на месте. На ней элегантный темно-синий костюм и белоснежная блузка, а темные волосы собраны в пучок.
– Да. Мне не назначено, но я непременно должен поговорить с Дейвом Брайантом по очень важному вопросу. Это возможно?
– С Дейвом Брайантом?
– Да.
– А кто он?
– Это один из ваших юрисконсультов.
Она на мгновение умолкает и удивленно вскидывает брови. На ее лбу появляются морщины.
И в этот момент я понимаю, что она скажет, даже не услышав ее слов.
– Извините, но здесь не работает такой человек.
Все повторяется снова. Этого просто не может быть.
– Должно быть, это какая-то ошибка. – И хотя за последние два дня я уже привык к неожиданностям, это оказывается уже слишком. – Может, Дэвид? Возможно, его зовут Дэвид Брайант?
– Нет, боюсь, что нет.
– В самом деле…
– Послушайте, сэр, здесь всего шесть юрисконсультов, и я их всех знаю. Я работаю здесь уже одиннадцать лет.
Все начинается сначала.
– Извините, но здесь должен быть человек, который сумеет мне помочь. Я ищу вашего коллегу. Мою девушку. Она пропала. Мне необходимо поговорить с кем-нибудь, кто с ней работает. Того, кто сумеет мне помочь. – Возможно, я неправильно запомнил имя этого Дейва Брайанта. – Может, не Дейв Брайант, а кто-нибудь еще.
– А как зовут вашу девушку?
– Дженни Майклз, – говорю я.
Она качает головой.
Нет. Нет, нет!
Я с трудом перевожу дух и говорю:
– Я ищу Дженни Майклз. Она работает здесь секретарем у юриста. Она пропала, и мне нужна ваша помощь.
– Но здесь не работает никто по имени Дженни Майклз.
Я начинаю медленно пятиться. «Сначала Воны. Теперь Брайант. Этого просто не может быть». Я понимаю, что уперся в дверь, лишь ударившись о нее ногами.
Я слышу голос секретарши: «С вами все в порядке?», но не отвечаю ей. Развернувшись, распахиваю дверь и выбегаю на улицу. Морозный воздух пронзает мои легкие. Я хватаюсь рукой за грудь, пытаясь дышать медленно, и с трудом держусь на ногах, стоя на вершине лестницы.
Я много раз забирал Дженни из ее дома. Но, оказывается, она там не живет. Отсюда я тоже ее забирал. Но она здесь не работает. Почему она лгала мне? Ведь получается, что она действительно лгала. Я ничего не перепутал и хорошо помню все, что она говорила.
Теперь в моей голове крутится лишь одна мысль: кто же такая Дженни на самом деле?
Знаю ли я ее?
Я более часа ездил по Сент-Элбанс. После посещения офиса Дженни в моей голове образовалась пустота. Я не представлял, что теперь делать, но знал лишь одно: Дженни лгала мне. По какой-то причине, с какой-то непонятной мне целью она заставляла меня забирать ее из двух мест, к которым она не имела ни малейшего отношения. Или же ее связь с этими местами мне пока еще была неведома.
Никогда в жизни я не был в подобном замешательстве. Я был готов отдать все, даже свою жизнь, ради Дженни, а она обманула меня. Но, несмотря на ложь, я не желаю признавать, что ее любовь тоже была притворной. Это невозможно. Она действительно меня любила, невозможно изобразить такую искренность. Значит, если она лгала мне, у нее были на то причины, и именно это я и должен выяснить. Сейчас пока еще рано задавать вопрос, почему она так поступила.
Через час бесцельного кружения по улицам я понимаю, что у меня осталась лишь одна возможность, благодаря которой я и оказался здесь. В своей машине. Прямо передо мной дом Дженни. Для меня это по-прежнему дом Дженни, и таким он навсегда останется, не важно, сколько еще полицейских сообщат, что она там не живет, и сколько еще Вонов появится. Этот дом останется домом Дженни до тех пор, пока она сама меня в этом не разубедит.
Уже десять тридцать, но я пока не замечаю признаков жизни в доме. Мне удалось унять прерывистое дыхание, хотя изнутри меня бьет дрожь. Если она там, если, как я теперь начинаю подозревать, Воны всего лишь часть искусной мистификации, гнусного замысла, направленного против меня и Дженни, я непременно это выясню. Они не увидят меня, я буду держаться на расстоянии.
Вскоре после одиннадцати мистер и миссис Вон вышли из дома Дженни. Они были похожи на самозванцев, людей, которые не имели к этому месту никакого отношения и совершили что-то нехорошее. Они, постоянно оглядываясь, словно боялись, что их выследят, обогнули дом с левой стороны, где была припаркована их машина. Я снова обратил внимание, как сильно они отличались друг от друга, словно две полные противоположности: он – высокий, тощий и моложавый, она – приземистая, толстая и изрядно потрепанная жизнью. У него волосы аккуратно подстрижены, а у нее – ниспадают на плечи густыми космами. Правда, у обоих волосы были черными.
Супруги уселись в серый автомобиль «Воксхолл-Астра-2000», и я увидел облачко серого дыма, заструившееся из выхлопной трубы, когда мистер Вон завел мотор. Они выехали на дорогу. Я подождал несколько секунд, прежде чем завел свою машину и последовал за ними, предусмотрительно держась на расстоянии. На самом деле я так сильно отстал, что, когда на моем пути должен был вот-вот загореться красный сигнал светофора, почти потерял их из виду, но в последний момент надавил на педаль газа и прошмыгнул вперед прежде, чем сменились цвета.
Через считаные минуты мы оказались в центре города. Мистер Вон, сидевший за рулем, вклинивается в свободное пространство на центральной улице и с легкостью припарковывает машину. Проезжаю мимо и втискиваюсь на свободное место немного впереди них, не переставая наблюдать за их машиной в зеркало заднего вида. Из машины выходит один мистер Вон. Он заходит в Ллойдс-банк. Ее я не вижу, она скрыта от меня затемненным ветровым стеклом машины, но представляю, как она сидит на пассажирском сиденье, держа в руках помаду, и смотрится в зеркальце. Она так не похожа на Дженни. Женщины, вроде нее, всегда ревниво относятся к таким, как Дженни. Я сравниваю их и ощущаю, как оцепенение, охватывавшее меня последние два дня, наваливается с новой силой. Но я не позволю ему взять надо мной верх.
Я едва не выпускаю из виду мистера Вона, который быстро выходит из банка. Он запрыгивает обратно в свою «астру» и с прежней легкостью выезжает на дорогу. Я пропускаю пару машин, а затем решаюсь выехать и узнать, куда же теперь мы направимся.
Мы выезжаем из центра и попадаем на шоссе с двусторонним движением. Дорога идет под уклон, поэтому он предусмотрительно старается не разгоняться, и мне легко держаться от него на разумном расстоянии и не терять из виду. Проезжая мимо скоростного радара, он старается ехать со скоростью не более сорока миль в час, слегка притормаживая, а затем устремляется прямо через кольцевое пересечение дорог. Мы проезжаем еще одну милю и выезжаем на новую кольцевую развязку. А затем еще на одну.
Автострада М1, южное направление.
Я был здесь всего два дня назад.
Я понимаю, что моя связь с Вонами возникла именно благодаря этой самой дороге.
Вон увеличивает скорость до семидесяти миль в час, и мы направляемся на юг. Трава по обе стороны дороги. Слева в отдалении видны коровы, пасущиеся на полях, а справа – линии железнодорожных путей. Мост за мостом, пешеходные переходы и транспортные туннели. Линия за линией, дорожная разметка, от которой рябит в глазах, если долго смотреть на нее; эти линии разделяют движущийся транспорт, которого сегодня мало.
Солнце скрыто за облаками, довольно пасмурно, совсем не так, как в тот день, когда мы проезжали здесь с Дженни. Я поворачиваю голову налево, смотрю сквозь пустое пространство на то место, где она сидела. Сегодня крыша кабриолета поднята, и в салоне не гуляет ветер, развевающий ее волосы и придающий ей сходство с кинозвездой. Здесь лишь я и окружающая меня тишина.
Но не проходит и пятнадцати минут, как я нарушаю эту тишину громким вздохом. Мой рот расширяется. Я не произношу ни слова, с моих губ не срывается ни одного внятного слова, я просто не в состоянии это сделать. Такое ощущение, что я задыхаюсь и отчаянно ловлю ртом воздух. Я изо всех сил вцепляюсь в руль, в ужасе представляя, что если вдруг отпущу его, то непременно вылечу с дороги.
Вон включает левый поворотник, когда мы проезжаем первый из трех выставленных в обратном порядке знаков. Эти знаки предупреждают путешественников, что они подъезжают к крупному гипермаркету. Мои руки по-прежнему сжимают руль, так сильно, что вот-вот могут прорвать чехол.
Не задумываясь, я машинально включаю поворотник. Проходит десять секунд, но мне кажется, что прошло не менее десяти минут, и я устремляюсь на тот самый въезд к гипермаркету. Неожиданно все начинает происходить, как в замедленной съемке. Я поворачиваю, следуя указателям. Въезжаю на узкую дорожку с односторонним движением, потеряв из виду «астру». Я почти полностью сбавляю скорость, машина начинает дрожать. Водитель, который едет за мной, сигналит фарами, но я не реагирую. Через некоторое время он обгоняет меня и с явным неудовольствием нажимает на клаксон. Моя машина останавливается, мотор глохнет, и, очнувшись, я обнаруживаю, что нахожусь на подъездной дороге, ведущей к гипермаркету. Слева от меня отель, а справа виднеется крыша здания, в котором расположен лондонский «Гейтуэй».
Я не знаю, что делать. Мой разум не дает никаких подсказок при мысли о том, что надо снова туда вернуться, меня бьет дрожь. А также при мысли о том, кто меня сюда привел.
Воны.
Теперь я не сомневаюсь в том, что здесь что-то нечисто, происходит то, чего я не в состоянии понять, то, чему полиция ни за что не поверит. И Воны, несомненно, в этом замешаны. Это они похитили Дженни и куда-то ее увезли.
И они знают, что я здесь.
И неожиданно в пустоте, охватившей меня плотным коконом, снова возникают чувства, и я ощущаю прежнюю решимость. Это мой шанс. Я должен действовать. Перевожу машину на нейтральную скорость, снова завожу ее и нажимаю на педаль газа. Машина дергается, начинает двигаться вперед, и я сворачиваю на парковку. Я вижу машину Вонов, припаркованную на стоянке для инвалидов у дорожки, которая ведет к входу в здание. Я по-прежнему держусь на расстоянии, хотя интуиция подсказывает мне ворваться внутрь, наброситься на них с кулаками и заставить рассказать, что они сделали с Дженни.
Я паркуюсь справа от входа, вылезаю из машины, запираю дверцу и крадучись направляюсь в сторону здания. Мои ноги сами собой останавливаются, когда я дохожу до того места, где припарковал машину в тот день, когда Дженни была со мной. Рядом стоит «вольво», ее хозяев нигде не видно. Я заглядываю внутрь через заднее стекло, и неожиданно на переднем сиденье возникает фигура, и на мгновение перед моим взглядом возникают сияющие, струящиеся локоны волос Дженни. Она опускает защитный козырек и смотрит на себя в зеркало. Я смотрю на нее, кажется, целую вечность. И даже улыбаюсь ей. Она и сама чувствует, судя по всему, мое присутствие и смотрит в зеркало. Замечает меня и улыбается. Я протягиваю руку, чтобы коснуться багажника, и на долю секунды ощущаю, что она снова рядом со мной.
Неожиданно рядом раздается детский смех, я выхожу из оцепенения, и Дженни исчезает так же стремительно, как появилась. Я осознаю, где нахожусь и что должен делать.
Возвращаюсь обратно тем же путем, что и два дня назад, когда еще был счастлив. Дойдя до стеклянных дверей, я оборачиваюсь. Дженни вернулась, я снова вижу ее в «вольво». Поднимаю руку и машу ей. Она смеется и машет мне в ответ. Я все еще машу, а она снова исчезает, став лишь мечтой, сладким напоминанием о моем прошлом. Моя рука замирает в воздухе, улыбка гаснет.
Дженни исчезла. Поэтому я здесь.
А ответы на мои вопросы скрываются внутри.
Захожу внутрь и сразу же замечаю миссис Вон. Она стоит около платных телефонов-автоматов в дальнем конце вестибюля и оживленно с кем-то разговаривает. Я оглядываюсь по сторонам: вот магазин, кофейный ларек, закусочная. Мистера Вона нигде не видно, и это означает, что он может быть лишь в одном месте.
Туалеты.
Что, черт подери, они здесь делают?
Я торопливо направляюсь к туалетам. Войдя внутрь и повернув за угол, оказываюсь около писсуаров, вмонтированных в стену. Справа расположена стена, выполняющая роль перегородки. За ней находятся кабинки туалетов. Мистера Вона нет около писсуаров, и я иду направо и медленно обхожу каждую кабинку. Все они закрыты, красный знак на каждой двери означает, что кабинка занята. Я останавливаюсь в дальнем конце туалета и прислоняюсь к выложенной кафелем стене. Для других посетителей я выгляжу, как человек, дожидающийся, когда освободится одна из кабинок. Однако я знаю, что все совсем не так: я жду, я готовлюсь. И намерен проявить недюжинное терпение.
Когда он выйдет, я встречусь с ним лицом к лицу. И если он откажется помогать мне и поведет себя агрессивно, затолкну его обратно в кабинку и буду бить, пока он не заговорит, нет, я просто убью его, если он не расскажет мне все, что я должен узнать. И плевать на всех этих людей, которые заходят сюда. Сейчас мне кажется, что здесь есть только он и я.
В ближайшей кабинке раздается шум воды, и я готовлюсь к нападению. Дверь распахивается. Из кабинки выходит незнакомый мужчина. Седые волосы, серый костюм. Это не Вон.
В туалете стоит зловоние, но я все-таки захожу внутрь освободившейся кабинки. Запершись изнутри, опускаюсь на колени и принимаюсь заглядывать под перегородку, чтобы выяснить, нет ли Вона в соседней кабинке. Я не могу низко опустить голову, так как пол залит мочой. Тогда я поднимаюсь и залезаю на унитаз. Держась за перегородки, наклоняюсь вправо. Я заглядываю в кабинку и вижу молодого парня, сидящего на унитазе. Поспешно отодвинувшись, я заглядываю в левую кабинку. В этот момент из кабинки, расположенной чуть дальше по левой стороне, раздается шум воды, а затем дверь распахивается. Раздается звук удаляющихся шагов. Я поспешно спускаюсь с унитаза и открываю дверь своей кабинки.
И в этот миг я вижу Вона. Он стоит около раковин, которые находятся за кабинками, с левой стороны. Он моет руки и разглядывает себя в зеркале. Он шевелит губами, ощеривается, демонстрируя зубы. Закончив мыть руки, он принимается что-то выковыривать из зубов пальцами правой руки.
На противоположной стене, в нескольких шагах от меня, висят сушилки для рук. Он подходит к одной из них и принимается сушить руки. Он стоит спиной ко мне. Я медленно двигаюсь к нему. Теперь я понимаю, что мне представляется отличный шанс. Достаточно схватить его сзади за волосы. А затем я могу ткнуть его лицом в стену. Одно резкое и молниеносное движение, и он потеряет сознание. Я так близко, что спокойно могу это сделать. Я хочу это сделать. Хочу заставить его страдать, как возможно, сейчас страдает Дженни, как страдаю я. Для этого не понадобится много сил. А затем я встречусь с миссис Вон. Я смогу расколоть ее и выведать правду. Она выглядит слабой. И все расскажет мне, в этом я не сомневаюсь.
Но так же внезапно, как мысль о нападении на Вонов пришла мне в голову, я теряю представившийся шанс: мистер Вон выходит из туалета.
Расстроенный тем, что упустил удачу, я следую за ним. Выйдя из туалета, вижу, что они стоят в очереди к кофейному ларьку. Похоже, их обслуживает тот же бариста, который обслуживал и меня два дня назад. Догадываясь, что ждать придется долго, захожу в магазин и останавливаюсь около стенда с газетами. В этот момент какой-то мужчина пытается протиснуться мимо, чтобы дотянуться до полки, где лежат упаковки с конфетами, но налетает на меня, и я теряю равновесие. Он бормочет извинение, сопровождая его замечанием, что мне следует смотреть, куда я встаю.
Я бросаю взгляд на газеты. В каждой из них на первой полосе сообщения о произошедших трагедиях или о трагедиях, которые вот-вот произойдут. Исчезновения, убийства, войны, разбойные нападения, коррупция. Я не могу понять, почему об исчезновении Дженни не пишут на первых полосах всех английских газет, и никогда не возьму в толк, почему истории о сексуальной жизни знаменитостей занимают в этих газетах гораздо больше места, чем все остальное.
Я беру со стенда две ближайшие ко мне газеты. Судя по всему, в них есть статьи, которые могут привлечь мое внимание. Если полиция не найдет Дженни, если все взвалит на плечи детектива Нельсен, которая, конечно, будет стараться изо всех сил, но этого окажется явно недостаточно, в таком случае я сам разыщу Дженни, и, возможно, информация из этих газет поможет мне. Я не пропущу ни одной детали, ни одной мысли, я все досконально изучу и смогу найти способ добраться до Дженни.
Заплатив за покупки и сложив их в пакет, я вышел из магазина и с удивлением обнаружил, что Воны собрались уезжать. Сегодня бариста оказался намного проворнее. Я по-прежнему следую за ними на расстоянии, выхожу из здания и наблюдаю от входа. Они садятся в свою «астру» и отъезжают. Как только они выруливают с парковки, я сломя голову несусь к своей машине, по дороге замечая то место, где поставил стаканчики с кофе, обнаружив исчезновение Дженни, пробегаю место, где она сидела, и запрыгиваю в машину. Газеты, которые я купил, рассыпаются на полу рядом с пассажирским сиденьем. Повернув ключ зажигания, я завожу мотор, до упора нажимаю на педаль газа, твердо намереваясь не выпускать Вонов из виду.
Через пару минут я снова оказываюсь на автостраде М1, направляясь на юг, и в пятидесяти ярдах от себя снова вижу знакомую «астру». И снова еду следом на некотором расстоянии.
– Мне нужен Дейв Брайант, – обратилась Нельсен к секретарю. – И служащая по имени Дженни Майклз.
В глазах секретарши тут же появляется оживленный блеск, о скучной работе забыто.
– За сегодняшний день вы второй человек, который называет мне эти имена.
– В самом деле? – Нельсен прислоняется к конторке.
– Эти люди здесь не работают. И никогда не работали. По крайней мере, те последние одиннадцать лет, что я здесь. То же самое я сказала и мужчине, который приходил сегодня утром.
– Мужчине? – Она на мгновение задумалась. – Случайно, не темноволосому мужчине среднего телосложения, ростом около ста восьмидесяти пяти сантиметров?
– Именно.
– Черт подери, Джон, – пробормотала Нельсен себе под нос, недовольная тем, что не прошло и нескольких часов, как Джон Симмонс нарушил ее просьбу оставаться дома.
– А что происходит?
– Я расследую исчезновение молодой женщины. И как этот мужчина вел себя сегодня утром?
– Если честно, мы почти не разговаривали. Он спросил Дейва Брайанта, а затем девушку, как ее имя?..
– Дженни Майклз.
– Точно, Дженни Майклз. Сначала Дейв Брайант, потом Дженни Майклз, затем он будто бы впал в какое-то оцепенение, умолк, а потом быстро ушел. Это все.
– А до сегодняшнего дня вы никогда не видели этого мужчину? Он раньше сюда не приходил?
– Нет, никогда.
Нельсен вытащила из кармана визитку и вручила секретарше.
– Вот моя карточка. Если он вернется, немедленно позвоните мне. Как вас зовут?
– Аманда Фишер.
– У вас есть номер телефона? Лучше всего мобильный.
Аманда Фишер продиктовала Нельсен свой номер. Та записала его и убрала блокнот в задний карман джинсов.
– Знаете, – сказала Аманда, когда Нельсен уже собралась уходить, – прежде чем выйти отсюда, он пробормотал еще кое-что. Он назвал имя Дейва Брайанта и еще какое-то имя, похожее на китайское. Но я не могу его вспомнить.
– Вон?
– Да, точно.
Нельсен кивнула, поблагодарив Аманду Фишер, и вышла.
Опять Вон. Существует Дженни Майклз на самом деле или нет, исчезла она или нет, Джон Симмонс явно верит в то, что говорит, подумала Нельсен.
Возможно, настало время съездить на Сандерс-Роуд.
Я раздражен и вконец вымотан. Сегодняшний день похож на одно сплошное длительное путешествие за покупками. Три часа подряд я просидел в торговом центре Брент-Кросс. Целых три часа, пока Воны выбирали пару книг в WH Smith[5], а затем, развалившись на кожаном диване в кафе, пили кофе. Три часа подряд пили чашку за чашкой, поглощали пирожные, пока я дожидался, когда они оторвут свои задницы от дивана и выйдут из кафе.
Единственной неожиданностью стало, когда посреди разговора Вон вдруг повернулся к жене и набросился на нее, ругая по какой-то неизвестной мне причине; я находился слишком далеко от них и не мог расслышать, о чем они говорили. Но он быстро умолк.
После мы отправились дальше, и это путешествие закончилось продолжавшейся около часа прогулкой по Оксфорд-стрит, затем по Риджент-стрит. Разглядыванием множества витрин, но в общем-то обошлось почти без покупок.
Последние полтора часа я провел, сидя на скамейке на Лестер-сквер и наблюдая за входом в итальянский ресторан, в ожидании, когда они появятся. Сегодня холодно, а мое пальто совсем не предназначено для того, чтобы в такую погоду долго сидеть на одном месте.
Мимо проходили толпы людей. Это напомнило мне тот вечер, когда я один оказался около театра «Фортуна»: парочки прогуливаются под руку, некоторые просто идут рядом, кто-то – на большом расстоянии друг от друга; одиночки, люди, выгуливающие собак, люди, торопливо бегущие куда-то или неторопливо потягивающие кофе на ходу; люди, судя по всему туристы, которые выглядят потерянными и смущенными. Жизнь бьет ключом рядом со мной, но единственный человек, которого я хочу видеть, которого хочу обнимать, чья жизнь так дорога мне, ускользает от меня.
Дженни.
Думая о ней, я то и дело впадаю в оцепенение. Прошло три дня, и ни слова, ни знака. Три самых ужасных дня в моей жизни. Три дня, наполненные самыми мучительными переживаниями, которые мне когда-либо доводилось терпеть.
Я ревную к жизни, бурлящей вокруг. Я завидую всем этим людям. На самом деле я даже ненавижу их за то, что они имеют то, чего я так страстно желаю.
Это то, что у меня когда-то было.
Двери ресторана распахиваются, и я вижу, как наконец появляется мистер Вон в сопровождении жены. Они на мгновение останавливаются, и он натягивает пальто. Затем они направляются прочь от здания, мистер Вон идет впереди, и проходят справа от меня, огибая сквер. Я вскакиваю и наблюдаю, как они поворачивают и проходят мимо ночного клуба и кинотеатра, а затем снова мимо кинотеатра и ночного клуба.
Я ухожу из сквера и следую за ними на Чаринг-Кросс-Роуд. Они перебегают дорогу, когда загорается красный сигнал светофора. Теперь я оказываюсь совсем рядом с ними и рискую попасть в поле их зрения. Мне остается надеяться лишь на то, что плотная толпа, запрудившая улицу, поможет мне остаться незамеченным.
Через несколько минут мы подходим к Лонг-Акр, и я вдруг замираю на месте, с тоской глядя туда, где мы когда-то познакомились с Дженни. Это именно здесь я едва не сбил ее с ног.
Но я должен идти дальше. Должен. И я с неохотой направляюсь вперед. Мы выходим на Ковент-Гарден. Воны останавливаются, таращась на витрину обувного магазина. Я держусь далеко позади, притаившись у входа на станцию метро. Они идут дальше, направляясь к рынку. Я ускоряю шаг, стараясь не отстать и не потерять их в толпе, которая с каждым часом становится все более многолюдной. Я протискиваюсь мимо парочки, которая держит карту, и слышу слова на иностранном языке, которые, судя по всему, означают ругательства.
Я потерял Вонов из виду. Мои движения становятся резкими. Я торопливо вбегаю в крытый рынок и смотрю на дорожку слева от меня. Здесь их не видно, и я перевожу взгляд направо. И здесь их тоже нет. Ускоряю шаг, повсюду натыкаясь на людей. На рынке так шумно. У меня начинает звенеть в ушах от обилия звуков, и я не могу сосредоточиться. Где-то дети плачут, где-то смеются; уличные актеры зазывают народ на представление, стремясь создать свою толпу, а те, кому уже удалось найти зрителей, заставляют их смеяться, вздыхать, вздрагивать, в то время как уличные музыканты играют на гитарах и скрипках. Все это уже чересчур. У меня кружится голова, я протягиваю руку и хватаюсь за стену. Моя рука касается плеча женщины средних лет. Она подпрыгивает и испуганно взвизгивает. Я тут же отдергиваю руку. У меня так сильно кружится голова, что я не замечаю ребенка, который идет прямо передо мой. Я наступаю ему на пятки, сбиваю с ног, и мы оба падаем на землю. Меня со всех сторон толкают чужие ноги. Люди пытаются обходить меня, но их слишком много. Я не обращаю внимания на мальчика, который лежит на земле рядом со мной. Я даже не знаю, больно ли ему. Через несколько секунд кто-то толкает молодую женщину, и она, споткнувшись о меня, тоже приземляется рядом. Следом за ней падает совсем маленький ребенок.
Я кричу себе, что должен взять себя в руки. Я не могу позволить Вонам скрыться. Я должен найти их.
Мысль о Вонах придает мне сил, и я трудом поднимаюсь на ноги, помогаю встать маленькому ребенку и начинаю протискиваться сквозь толпу, образовавшуюся вокруг меня. Кое-кто из этих людей всего лишь прохожие, а кто-то – зеваки. Должно быть, я ужасно выгляжу. Мое тело стало липким от пота, и я чувствую, как капли пота капают с бровей и стекают по щекам. У меня щиплет глаза от пота. Я тру глаза и бреду к выходу, расположенному в дальнем конце, рядом со вторым и еще более крупным рынком. Здесь я останавливаюсь и смотрю по сторонам, а затем бегу к музею транспорта, вопреки всему, надеясь отыскать местонахождение Вонов.
И вот, наконец, я их вижу. Они пожирают глазами шоколад в витрине дорогущего магазина, так близко наклонившись к стеклу, что их носы почти его касаются. Я быстро иду в их сторону, вытирая пот со лба. Все в порядке. Теперь у меня все будет в порядке.
Когда я подхожу достаточно близко, они решают продолжить свой путь. Я смотрю вдаль. У меня замирает сердце. Я вздрагиваю, понимая, куда они направляются. Пот с новой силой начинает струиться по моему телу.
Читать бесплатно другие книги:
