Крестоносцы Сенкевич Генрик
— Я — Омар Хатиб. Меня послали за помощью. Они там, их много. — От усталости и пережитого напряжения мужчина едва мог говорить. — Захватили полицейский участок за школой. Сущий ад… У нас же только автоматы, тяжелого оружия совсем нет, а они вооружены до зубов. Полицейских ловят по всему кварталу, режут прямо на улице, вместе с семьями, вроде баранов. Добивают раненых, детей. Никого не жалеют. Меня послали к вам. Скорее, скорее, там убивают моих друзей. Там моя жена, две дочки. Они всех убьют.
— Вот гады! — Михальчук стиснул кулаки. — Виталька, двигай?
— Нет, в одиночку нельзя, — Джин остановила его, — подожди. Надо доложить и взять поддержку.
— Скорее, скорее!
— Я — Амари-3, я — Амари-3. Майк, к нам добрался национальный гвардеец из соседнего квартала. Там много боевиков. Убивают полицейских. Они просят о помощи. Думаем ехать.
— Выдвижение разрешаю, — ответил капитан Фостер через секунду. — Вас поддержат два «Хаммера». Координируйте свои действия. Займите позиции в районе второго моста и отстреливайте их оттуда. Далеко в город не лезьте, ведь можете угодить в ловушку.
— Все поняла, спасибо. Дали два «Хаммера», — передала она Михальчуку. — Теперь поехали, можно. Приказано занять позиции у второго моста и вести огонь.
— Не волнуйся, братан. — Михальчук хлопнул иракца по плечу. — Сейчас врежем им — сдует как ветром. Джин, переведи. Жми, Виталька!
— Вам в поддержку высылаю «Апачи», — сообщил Майк. — Они прикроют с воздуха.
Два вертолета появились минут через семь, когда украинский БТР и два «Хаммера» уже вели огонь с моста. Ударом ракеты «Хеллфайр» с вертолета проломили стену дома, в котором укрепились боевики. Вслед за этим в пролом устремилась американская штурмовая группа. Автоматические пушки «Вулкан» утюжили боевиков в районе полицейского участка и вокруг мечети.
— Они отходят. Усилить огонь! — приказал Майк по рации. — Заходите слева. Ловушка должна захлопнуться. Вести огонь на поражение и никого живым не брать.
— Ничего себе. Серьезно! — обалдел Михальчук. — Впрочем, такие сложности по мне.
— Спасибо! Спасибо! — Какая-то женщина в синем платке бросилась к БТРу. — Мы думали, погибнем все!
— Кто это?
— Моя жена. — Хатиб спрыгнул с машины вниз.
Они плакали и обнимались.
— Ты слышь, давай залезай с ней сюда, — крикнул Михальчук, — а то как всадят. Они не успокоились еще. Джин, скажи им.
— Поднимайтесь сюда, Хатиб, там опасно. — Джин наклонилась, протягивая женщине руку.
Она была молодая, хрупкая, с большими темными глазами и вся бледная от страха. Женщина робко присела рядом с Джин, кутая платьем колени.
— Не бойся, не бойся, свои, — успокаивал ее Хатиб.
— Вот, попейте. — Джин протянула ей кока-колу. — Думаю, все скоро закончится, и вы сможете вернуться домой.
Вертолеты «Апачи» без устали гоняли боевиков по всему кварталу, тогда как выходы заблокировали БТРы «Страйкер» и подтянувшиеся танки «Абрамс». Вскоре перестрелка начала стихать.
— Почти три сотни человек уничтожили, — сообщил Майк по рации. — Если учесть, что в городе их около тысячи, то это далеко не конец. Надо ждать провокаций в других кварталах.
— Какие наши действия, кэп?
— Сейчас же разворачивайтесь и возвращайтесь на трассу. Здесь мы закончим сами.
— На трассу? — Джин удивилась.
— Да. Там на подходе к Эль-Куту обстрелян польский логистический конвой. Поляки обычно ходят со слабым сопровождением — всего несколько джипов с четырьмя стрелками и водителями, а из вооружения только пулеметы ПКМ на турели. Тяжелого вооружения обыкновенно нет. Угораздило их попасть в Эль-Кут, когда тут началась самая заваруха! Попали под раздачу. Шлют сигналы SOS. Выдвигайтесь на выручку. Ориентировочно в пятнадцати милях от Эль-Кута услышите бой. Они ведут перестрелку.
— Ясно, кэп. Исполняем немедленно.
Джин повернулась к Михальчуку.
— Что там? — спросил он.
— Поляки попали в засаду на трассе. Надо выдвигаться им на помощь.
— Понял. — Михальчук поправил каску. — Виталька, слышал? Четыре танкиста и собака во что-то вляпались. Поворачивай и жми на трассу. Какой там километр, кэп?
— Ориентировочно миль пятнадцать.
— Поглядим — увидим. Всем смотреть в оба, — приказал он. — Трасса извилистая. В такой обстановке на любую гадость можно нарваться. Петренко, за мной!
— Куда?
— На трассу! Не тормози.
Вокруг дороги с обеих сторон росли густые, огромные пальмовые рощи. Где-то в глубине изредка мелькали одинокие строения.
— Да, засаду организовать здесь — милое дело, — констатировал Михальчук, осматриваясь по ходу движения. — Немудрено, что они их подкараулили.
Перестрелку услышали издалека.
— Так, встать здесь, за изгибом дороги, — скомандовал Михальчук. — Не лезть на рожон. Сориентируемся-таки!
— До них метров триста, — предположил Парамонов.
— Герцог-6, я — Амари-3, — доложила Джин по радио. — Прибыли на место.
— Отлично. Сейчас они свяжутся с вами для корректировки совместных действий.
— Амари-3, Амари-3, я — Варшава-7, — услышала она в эфире через секунду. — К вам направлен капрал Мазур. Все действия осуществлять через него.
— О'кей, понятно.
— Так. Чего сказал?
— Поляки выслали своего гонца. Сейчас все расскажет.
— Ага, вижу их.
Из-за поворота выскочил джип. Приблизившись к БТРам, он остановился, и с джипа спрыгнул солдат в камуфляже. Он подбежал к машинам.
— Капрал Вацлав Мазур, — доложил солдат по-английски, увидев обмундирование Джин и офицерские нашивки на воротнике. — Прибыл для согласования действий.
— По-русски можете говорить? — спросила она.
— Так точно. Украина? — Он удивился, сообразив, кто прибыл к нему на выручку.
— Тогда давайте по-русски, — предложила Джин. — Я понимаю. Нам всем так проще будет и скорее. Не надо тратить время на переводы. Залезайте сюда!
— Давайте помогу, славяне. — Михальчук подтянул капрала на броню.
— Докладывайте обстановку, — разрешила Джин. — Только не мне, а сержанту, — показала она на Саню. — Я только по медицинской части и для корректировки с американской стороны, но по войне главный он.
— Слушаюсь. У нас конвой довольно длинный. Продукты везем, медикаменты, — сообщил поляк. — Здесь сами видите, пальмы вокруг, дорога извилистая. Лишний раз голову не повернешь, и происходящее в хвосте плохо видно.
— Хвост и подкараулили, — догадался Михальчук.
— Точно, — подтвердил поляк. — Подорвали фугас, а сами закрепились в глинобитном здании, метрах в двухстах от дороги. Обстреливают из стрелкового оружия и гранатометов. У нас вооружения практически нет. — Он пожал плечами.
— Да мы уж в курсе. — Михальчук кивнул, глядя на карту. — Этот домишко? — показал он бумагу поляку.
— Да, тот самый.
— Значит, сообщай своим, и я сейчас зайду с фланга, вот отсюда. — Михальчук показал на карту. — Из-за поворота, чтоб неожиданно, и ломану им как следует. Петренко меня поддержит, а вы тоже со своей стороны спуску злодеям не давайте. Ясно? Как я ударю, тоже открывайте огонь. Выкурим их по-быстрому, и, как миленькие, покатятся.
— Ясно, сержант. — Поляк улыбнулся.
— У вас раненые есть? — спросила Джин.
— Да. Двое, мэм. В укрытии с этой стороны дороги.
— Я поеду с вами. Тогда покажете мне их. Также необходима эвакуация раненых.
— Спасибо, мэм.
— Михальчук, я с капралом. — Джин спрыгнула с БТРа.
— Ты осторожнее там, кэп.
— Постараюсь.
— Мы мэм в обиду не дадим. — Мазур по-доброму рассмеялся.
— Я надеюсь. Петренко, зайдешь правее, — скомандовал Михальчук по радио. — Огонь по правому борту из всех имеющихся огневых средств. Не робеть!
Вслед за Мазуром Джин села в польский джип. Через несколько минут она услышала, как загрохотали украинские КПВТ, и поляки дружно поддержали их огнем со своей стороны. Они приветствовали появление союзников громкими возгласами.
— Где раненые, показывайте.
— Вот, мэм.
Джин привели под самодельный навес, где находились пострадавшие. Оба были в сознании. Увидев Джин, они даже пытались встать.
— Нет, нет, сидите, — разрешила она. — Я только доктор и хочу осмотреть раны.
— Да, ерунда. Просто царапнуло, мэм. — Один из солдат пренебрежительно поморщился. — Сами перебинтовали.
— Все равно я осмотрю, — серьезно ответила она.
Ранения действительно были легкими.
— Амари-6, Амари-6, — Джин вызвала по рации госпиталь, — я — Амари-3. Атакован польский конвой. Имеются двое пострадавших. Ранения касательные, эвакуация не требуется. Как доберутся до базы, сами явятся на перевязку.
— Я — Амари-6. — Она услышала голос Мэгги. — Поняла, Джин. Жду.
— Как там украинцы, которых вытащили с площади? — спросила она. — Операция прошла успешно?
— Нормально, — уверенно ответила Мэгги. — Жить будет, но придется полежать в госпитале.
— Кто бы сомневался! — ответила Джин и обернулась, услышав крик Михальчука:
— Готово! Разделали под орех.
Метрах в двадцати остановился БТР украинца. Саня спрыгнул с брони. Он улыбался, значит, явно был доволен.
— Что тут, кэп? — спросил Михальчук, подходя ближе. — Помощь нужна?
— Да нет. — Джин мотнула головой. — Сейчас закончу перевязку, и сами поедут дальше, без проблем. — Она закрепила бинт на плече одного из польских солдат. — Вот так.
— Братья-славяне, не вешать нос. — Михальчук слегка хлопнул по спине более молодого. — Прорвемся!
— Мэгги сказала, у Потапова все нормально, — сообщила Джин, собирая медикаменты в сумку. — Операция прошла успешно. Шансы неплохие, практически процентов девяносто пять.
— Почему ж не сто? — нахмурился Михальчук.
— Мы же не боги, Саня. — Она улыбнулась. — Сто процентов дать может только Бог. Мало ли что бывает, но будем надеяться на лучшее. Я докладываю Майку об успешном исполнении задания?
— Докладывай. — Михальчук согласно кивнул. — Теперь и доложить не стыдно. Слушай, Парамон, что-то наш Хмелев давно на связь не выходил. — Он повернулся к БТРу. — Комбат не помер, случайно, от разрыва сердца?
— Да только что орал. — Его товарищ кисло поморщился. — Говорил, раз мы на трассе, так неплохо бы в Вавилон заскочить за дешевой техникой.
— Он чего, с дуба рухнул? — Михальчук повертел пальцем у виска. — Ты ему-то рассказал о наших боях с исламистами?
— Сказал, но ему все равно. Ему кто-то в штабе сообщил про этот рынок в Вавилоне, так у него в башке теперь только DVD, и все.
— Герцог-6, Герцог-6, я — Амари-3. — Джин вызвала по рации Майка. — Задание выполнено. Засада ликвидирована.
— Молодцы. Поляки сообщили. Они очень рады, — ответил тот. — Хотят, чтобы вы сопровождали их до базы. Я разрешил. Возвращайтесь и ждите нас. Мы тоже скоро будем.
— О'кей, Майк. Успеха!
— Спасибо! Мы уже заканчиваем.
— Вы едете с нами, — снова подскочил Мазур. Он радостно улыбался. — Наш поручик пообещал по старшинству уступить американскому капитану командование конвоем и даже пригласил в свою машину.
— Никуда она не пойдет! — запротестовал Михальчук. — Она с нами приехала. Вот поляки ловеласы, война им не война. Тоже мне, поручик Ржевский нашелся. Донжуаны несчастные.
— Да, правда, Вацлав, — Джин рассмеялась, — какой из меня командир конвоя? Я всего лишь врач и поеду я со своими, — она кивнула на украинский БТР, — так как приставлена к ним дополнительно в качестве переводчика. Мне надо выполнять эту работу. Мало ли какие приказания еще будут у руководства. Обстановка быстро меняется. Передайте поручику мою благодарность. Мы пообщаемся на базе.
— Он расстроится, но чего уж теперь изменишь. — Мазур развел руками. — Служба есть служба.
— Миха, видишь?
Парамон, явно озадаченный, показывал рукой вверх. Все вскинули головы. В прозрачно-голубом небе появилась черно-коричневая большая туча, которая довольно быстро приближалась.
— Я почем знаю? — Саня пожал плечами. — Клякса какая-то.
— Нефтяное облако, — сообразила Джин. — Где-то опять подожгли скважины. Надо быстро уезжать.
— Вот мать честная. Все — по коням, — скомандовал Михальчук. — Скорее пошевеливайтесь. Сваливаем.
— Уже капает. — Парамон с удивлением смотрел, как на обмундировании расплываются круглые маслянистые капли.
— Еще не хватало…
— Мне в глаз попало! В глаз попало! Ай, щиплет!
Коновалов спрыгнул с БТР, схватившись за лицо.
— Я ничего не вижу! Я ослеп!
— Назад! Без паники! — Михальчук за шиворот затащил его обратно. — Виталька, разворачивайся! Не отставать!
Головные машины польского конвоя уже двинулись вперед.
— Док, посмотри, чего там у него. Опасно?
— Сейчас промою, — Джин снова раскрыла сумку, — но если пойдет сильнее, лучше всех людей укрыть внутри.
— Ты чего варежку-то раскрыл, — накинулся Михальчук на Коновалова. — Нефть из скважин испаряется, вот и скопилась. Теперь видишь, какая штука, нефтяные дожди льют, а ты зенки распахнул. Невидаль какая! Хорошо, еще в рот не попало, Пришлось бы заодно твою задницу чистить. Еще то удовольствие!
— Сейчас пройдет, — успокоила Саню Джин. — Немного пощипет, и все.
— Док, я ослепну? — спросил тот, затаив дыхание.
— Ага, прямо сейчас, — хохотнул Михальчук. — Вон за тот поворот заедем, и это случится.
— Нет, не волнуйся, — мягко ответила Джин. — Раздражение останется некоторое время. Я дам капли, будешь капать, а так все наладится.
— Как думаете, товарищ командир, ливанет? — Парамонов напряженно смотрел вверх.
— Кто его знает? Природа, — задумчиво ответил Михальчук. — Куда как говорится, ветер дунет, но мы сейчас свернем, и оно может мимо пройти. Не хотелось бы еще и нефтью обтекать. Нам и так впечатлений хватает.
По счастью, нефтяной дождь не случился. Сильный порыв ветра из пустыни унес облако в противоположном направлении.
— Вот страна, — вздохнул Михальчук с облегчением. — Везде смотри. Вниз смотри, чтобы фугас не подложили. Вверх смотри, чтобы нефтью тебя не обмазало. Все равно мне нравится, — неожиданно заключил он.
— Нравится? — Джин с интересом взглянула на парня. — Правда?
— Ага, — кивнул Саня. — Настоящая солдатская забота. У нас сроду такой не бывало. Платят хорошо, питание приличное, никаких тебе хозяйственных забот — красить заборы, например, и генералам дачи строить или плакатики рисовать для столовой. Все время в деле. Повышаешь свой уровень. Наций много, все вроде как дружески относятся. Ты помогаешь, тебе помогают. Чувство локтя, особое дело, — воскликнул Михальчук, — дома на печке такого не узнаешь. Засады, секреты, патрули — такая жизнь по мне. Уезжать даже жалко будет. Может, вернемся потом к твоему предложению. — Он внимательно взглянул на Джин. — Ну, по поводу заключения контракта с амерами.
— Вернемся, — кивнула она. — Правда, ты еще английский не выучил.
— Я выучу, не сомневайся.
— Тогда и вернемся. Напишешь тест, а не просто кое-как выучишь. Тут все по-серьезному, Саня.
— Я понял, вы крутые, но меня это не пугает. Мне нравится ваша конкретика. Если хорошо, так хорошо, а если плохо, так плохо. У нас же чего только не придумают, а ты разгадывай…
— Ой, чего это, товарищ командир? — Парамонов хмыкнул. — Или мне кажется?
— Посмотрим. — Михальчук повернулся. — Опять облако в штанах? Призрак Саддама?
— Не, сами посмотрите. Над базой наш флаг рядом с американским развевается, почет-то какой! — Парамонов показал пальцем вперед.
— Точно, — удивился Михальчук.
На БТРе захихикали. Джин обернулась. На водонапорной вышке, где еще со времени, когда американская армия разгромила армию Хусейна и вошла в Эль-Кут, реял звездно-полосатый флаг, теперь висел еще и украинский — рядышком, чуть ниже.
— Слышь, Карась, признали нас. — Михальчук подтолкнул в бок одного из солдат. — Мы теперь герои. Неужто наши настояли? Небось генерал Собора скандал устроил, надо же в тему выпендриться. Лучше бы в магазине порядок навели, а то наших замполитов там вчера дежурить заставили. Дескать, украинцы не должны ничего воровать. Замполиты сами не дураки, поэтому берут все, что плохо лежит. Жовто-блакытный стяг незалэжной Украины и ее незалэжных збройных сил, будьте рады, хлопцы. — Парень усмехнулся. — Стрелять нельзя. Никто команды не давал. Яйца, боятся, лопнут.
Спустя полтора часа Джин уже оперировала в госпитале иракского мальчика, раненного на площади у больницы Эль-Зара. У него присутствовали сильная кровопотеря и брадикардия на фоне травматического шока. Операция закончилась, когда стемнело. Похолодало, но сухой ветер с пустыни гнал пыль и песок, разъедавший глаза и скрипевший на зубах. Джин вернулась в свою комнату. Она сразу увидела на кровати, под лампой несколько веток лилового тамариска. Майк сидел рядом за компьютером. Услышав ее шаги, он повернулся.
— Спасибо. — Джин кивнула на тамариск, подходя. — Мне он нравится.
— Я знаю все эти легенды твоей семьи, о белых розах в разрушенном Берлине и розовых лотосах, которые срывали под прикрытием ганшипов во Вьетнаме. Впрочем, страна так бедна, что даже при всем нашем вооружении мне нечего тебе подарить, кроме тамариска. — Он кивнул на ветки кустарника. — Единственная альтернатива — верблюжья колючка.
— Я же сказала, мне нравится.
Мужчина встал, подошел к Джин и мягко положил руки на ее плечи. Вдруг в дверь постучали.
— Сэр, вы здесь? — Она сразу узнала голос Тома Старка. — Вас ищут.
— Что случилось?
Майк вздохнул, потом пожав плечами, подошел к двери, открыл.
— Что еще?
— Сэр, только что поймали Ромео и Стэнли Макфола! — взволнованно сообщил Старк.
— Где поймали? — недоуменно спросила Джин.
— В публичном доме, наверное, — пошутил Майк. — Если они, конечно, здесь имеются.
— Нет, сэр, нам же запрещено покидать расположение базы. — Том явно смутился. — Их поймали на водонапорной вышке.
— Где?! — Майк и Джин спросили в один голос.
— На водонапорной вышке, — повторил Старк. — Они пытались снять украинский флаг.
— Зачем?
— Им не понравилось, что украинцы его там вывесили. Я слышал, как они обсуждали украинцев за ужином. Мол, не они брали Эль-Кут, так и нечего развешивать. Надо снять, говорят, но я думал, шутят, сэр. — Том пожал плечами. — Думал, поговорят и забудут. Потом, правда, обратил внимание на их исчезновение. Мало ли, не связал как-то одно с другим. Может, спят, отдыхают, день горячий выдался. Они, оказывается, взяли ночники и в ночниках полезли на эту водонапорную вышку.
— И?..
— Украинцы их схватили.
— Украинцы как там оказались? Флаг охраняли? — Майк усмехнулся. — Странно…
— Они спали, сэр.
— Спали?!
— Да. Им ведь приказано дорогу патрулировать, так они вместо патруля спать завалились, прямо под вышкой, в кустах.
— В кустах? Умеют, — съязвила Джин.
— Наши лезут флаг снимать, — продолжал Старк. — Украинцы проснулись, видят американцев. Сцепились с ними. Короче, сэр, всех арестовала военная полиция. Сейчас выясняют подробности произошедшего. Их комбриг нашему генералу истерику закатил. Мол, оскорбление национальной чести. Генерал флаг приказал вернуть, а обе провинившиеся стороны поставить на три дня под вышкой охранять флаги. Ни в столовую, ни в комнату — там спать и есть сухие пайки, за исключением воды и льда.
— Очень хорошо, довоевались. — Майк покачал головой. — С союзниками подрались, с боевиками днем не хватило, ведь запал не до конца потратили.
— Пострадали за патриотизм, — добавила Джин. — На три дня сажать не слишком ли строго? — Она взглянула на Майка. — Как же мы без Ромео? Он лучший водитель, самый опытный. Кто поведет завтра передовой «Хаммер» на патрулирование? Новичок легко может угодить на фугас. Не заметит даже.
— Я попробую поговорить с генералом. — Майк подошел к креслу и сдернул куртку. — Попрошу разрешить отдежурить кому-нибудь за Ромео. Другого водителя у меня на самом деле нет, а боевики в городе не успокаиваются.
— Я пойду с тобой, — вызвалась Джин.
— Нет, не надо. — Мужчина с нежностью посмотрел на нее. — Лишнее. Отдыхай. Я скоро вернусь.
Отдыха не получилось. Около полуночи боевики обстреляли базу. Огонь велся одновременно с нескольких направлений из стрелкового оружия, гранатометов и минометов. Мины рвались то в одном месте, то в другом. Услышав разрывы, Джин выбежала из комнаты на улицу. Ей попались Ромео и Стэнли Макфол. Оба спешили занять позиции.
— Отпустили? — крикнула Джин американцам.
— Ага, — весело откликнулся Ромео. — Генерал сказал, сейчас не до того.
— Правильно.
Она побежала в госпиталь. Джин хотела обеспечить безопасность раненых.
— Мэгги, Фредди, всех в укрытие! Срочно! — громко сказала молодая женщина.
Обстрел длился с полчаса, и его подавили массированным ответным огнем. Напряжение не спадало до утра. Боевики, вооруженные автоматами и гранатометами, то и дело подкатывали к базе на пикапах, потрясали оружием, выкрикивали «Аллах Акбар!», делали всевозможные угрожающие жесты, но тем не менее не стреляли. Снайперы на вышках держали их на прицеле. Когда, обнаглев, боевики подкатили совсем близко, приказали открыть огонь. После этого провокации прекратились, но БТР и «Хаммеры» стояли в полной боевой готовности до самого рассвета. По приказу Майка Джин снова присоединилась к Михальчуку и его товарищам. Похолодало, и периодически приходилось лазить в БТРы с целью погреться.
— Что за народ? — Саня заметил в ночник какие-то передвижения впереди.
— Где? — Джин посмотрела в ту же сторону.
— Какая-то группа подъехала на пикапе и вошла в здание мельницы. Все вооружены. Парамон, ты доложил Хмелеву?
— Ага.
— Чего сказал?
— Говорит, возможно, мы имеем дело с полицейскими. Приказал наблюдать дальше.
— Ничего удивительного! Полицейские. — Михальчук не на шутку встревожился. — Какие полицейские? По ночам? Сомнительно. Полицейские экипированы, а эти своей разношерстностью похожи на боевиков. Джин, доложи своему, — попросил он. — Толку явно больше станет.
— Герцог-6, я — Амари-3, — произнесла Джин в микрофон. — На мельнице замечены подозрительные передвижения. Видим человек десять. Все вооружены, и находятся в здании.
— Спроси, может, проверить? — подсказал Михальчук.
— Просим разрешения на проверку.
— Говорит Герцог-6. — Майк ответил через секунду. — Проверку разрешаю, но будьте осторожны. В случае непредвиденных обстоятельств возвращайтесь на базу.
— Вас поняли, Герцог-6.
— Как? — переспросил Саня.
— Проверку можно провести. Аккуратно.
— Миха, ты озверел? — Парамон непонимающе уставился на Михальчука. — Какая проверка ночью? Хмелев себя в унитаз спустит.
— Туда ему и дорога. — Саня только махнул рукой. — Значит так, Петренко, — передал он командиру второго БТРа, — выдвигаемся двумя машинами. С ночниками. Сечешь? С амерскими, не с нашими. В наши-то фиг чего увидишь. Требуется соблюдать осторожность. Понял?
— Ночью поедем? — В голосе взводного явно не слышалось энтузиазма.
— И?..
— Да нас не выпустят.
— Это уже не твои проблемы. Кэп, договорись! — Он повернулся к Джин.
— Я думаю, нет необходимости. — Она пожала плечами. — Раз Майк разрешил, приказ уже получен.
— Вот так-то, Петренко. Видишь, у них все быстро.
К мельнице подъезжали с потушенными фарами.
Солдаты сидели на броне.