Интермир. Серебряная греза Гейман Нил
Минуточку!
– Какие родители? Ты же клон!
– Мне дали жизнь бинарии и маги.
– Хороша семейка! – пробурчал я.
– Ради меня мои родители преображают Альтиверсум! – Жуакин, похоже, разозлился. – Твои на такое способны?
– Нет. Потому что они в своем уме.
– Джо!
Меня будто током стукнуло – Акасия! Я судорожно огляделся. Справа пальнул лазер, в ответ мимо сетки вжикнул ртутный заряд бинариев. Акасия вела бой, используя оружие и штуковины, закрепленные на ее ремне.
– Шагай, Джо! – крикнула она. – Скорее! Шагай!
– Они готовы, – спокойно проговорил Жуакин.
Но я не смог бы Шагнуть, даже если бы согласился бросить Акасию. Чудная машина ожила, и я будто оказался в нутре самолетной турбины. В голове все смешалось – все мои знания и умения пустились в бешеный пляс. На миг я даже забыл, кто я и где я. Потом расслышал голос Акасии, вновь окликнувшей меня, и пение, доносившееся от машины. Слов я не понимал, хотя пели явно на английском. Но в тот момент я бы и алфавит не распознал.
Глаза Жуакина сияли восторгом, словно он катался на «Русских горках». Таким возбужденным я его еще не видел. Его ореол из синих огоньков исчез.
Но не бесследно. Синим светом озарились провода, тянувшиеся от нас к машине. И тут сквозь рев турбины и песнопение пробились иные голоса.
Кричали души Путников.
Шар, венчавший диковинный трансформатор, налился светом. Мутным, холодным, предгрозовым. Шар этот был внутри еще одного шара, бравшего энергию от тринадцати певунов в балахонах. Вот эта двойная сфера и накапливала… Что? Морозная ночь скоро…
Вдруг все закончилось. Сфера всосала последний голубой огонек, балахоны затянули иную песнь. Перед глазами все плыло, будто меня изрядно выкачали, но теперь я разобрал слова.
– Порождение науки и магии, совместный плод колдовства и технологии…
Да уж, паршивый запев.
Жуакин сник: бледный, весь в испарине, голова свесилась на грудь. Мне тоже было скверно, но все же не настолько. С неимоверным усилием он поднял голову.
– Профессор… – В голосе Жуакина слышался страх. Знаете, я даже его пожалел. Но потом в глазах его промелькнуло нечто такое, отчего мне стало не по себе.
Предводителя бинариев нигде не было видно. В зале стояли только певуны в балахонах, охранники и бойцы, которым все же удалось скрутить Акасию. Она уже не сопротивлялась и только смотрела на сферу. Во взгляде ее плескался тот же ужас, что и в глазах Жуакина.
Тринадцать фигур разом вскинули и уронили руки, и обслуга машины принялась щелкать тумблерами и нажимать кнопки. Провода вновь осветились, а Жуакин задергался и завопил.
– Профессор! – Голос его еле пробился сквозь гул машины и жуткий речитатив. – Что происходит?
Я уже понял, что его так напугало. Казалось, из меня по капле выкачали всю кровь, до последней крохи выскребли мою сущность, заменив ее пустыми обещаниями, отголоском меня прежнего. Чувство это было мне знакомо. Я через это прошел, когда Старик стер мою память и лишил способностей Путника… Вроде все было хорошо, но часто в тишине своей комнаты я беспричинно плакал. А все потому, что отняли мое «я».
– Уймись, Жуакин! – Голос невидимого Профессора легко перекрыл всю какофонию. – Так было задумано еще до твоего сотворения. Ты выполнишь свое предназначение, став носителем мировой революции.
– Нет! – Жуакин бешено задергался. – Не хочу!..
Яркая синяя вспшка заставила меня зажмуриться. Раздался треск, в нос ударил едкий запах дыма. Загорелся один передатчик. Клоны, подчиняясь безмолвной команде, бросились его тушить. Жуакин, окутанный голубым маревом, не унимался. Предохранители выбивало один за другим. В глазах моей копии плескался страх, который я не раз пережил, оказавшись в Интермире. Страх смерти.
– Джо! – донесся голос Акасии. – Помоги ему!
Помочь? Как же я ему помогу? И потом – с какой стати? Он всего лишь бинарный клон, напитавшийся украденной силой Путников…
Искрили провода, опутавшие Жуакина. Отчаяние удесятерило его силы, он сумел высвободить одну руку и потянулся ко мне. Он просто обезумел от страха.
Правую руку жутко саднило, но я сумел вырвать ее из манжеты. На меня вновь снизошло спокойствие. Я знал, что делать.
Собрав волю в кулак, я призвал обратно свою энергию, выкачанную сферой, что алчно пульсировала в центре зала. Сила вернулась, и я схватил Жуакина за руку. Меня окутало голубым сиянием, в голове зазвучали тихие голоса. Воспользуйся нами, – молили они. – Освободи нас. Мы хотим Путешествовать.
Как учили, я закрыл глаза, сосредоточился и, собрав воедино всю свою энергию, выплеснул ее вовне. Треск короткого замыкания оборвал речитатив. Души Путников, повинуясь моему приказу, освободили меня от пут. Легко и просто.
Я свободен, я – око бури, не подвластное царящему вокруг хаосу. Все песнопения, пожары и замыкания бессильны против меня. Клоны открыли огонь, но я мыслью активировал щит, и снаряды от меня рикошетили. Я контролировал все потоки энергии, и всех, кто был в зале, и Морозную ночь, едва не обожравшуюся силой Путников.
А еще я чувствовал портал. Вот он. Открыт.
Клоны гроздью повисли на Акасии. Я протянул к ней руку. Освободите ее.
Синие искры фейерверком рванулись к девушке. Стоило хоть одной коснуться клона, и тот просто испарялся. Я особо не всматривался. Просто знал: все будет сделано как надо. Я протянул руку к Жуакину. Искры замешкались. Помогите ему, – приказал я, но души медлили.
– Джо! – Акасия вцепилась в меня. – Ему не поможешь. Уходим!
– Сама же велела помочь! – Я стряхнул ее и шагнул к Жуакину. В его распахнутых глазах затаился ужас, он отчаянно тянул ко мне руку.
– Чтобы с его помощью избавиться от машины…
От злости я аж задохнулся. Значит, она хотела, чтобы я использовал его? Нет, у нас так не принято. Это не по-нашему. Не по-моему.
Я откачнулся от нее и пошел к Жуакину – шаг, другой, третий…
– Нельзя! – Акасия всем весом повисла на мне. От боли в незажившем плече я чуть не грохнулся.
Вокруг трещали электрические заряды, трепещущие волны энергии перекатывались по залу. Уронив руки вдоль тела, тринадцать невредимых фигур замерли по контуру пятиконечной звезды и вновь затянули песнь на языке, который не понимал даже я, вымуштрованный Интермиром. Казалось, они безучастны ко всему на свете. Синие огоньки гасли один за другим – то ли обретали свободу, то ли умирали.
– Машина почти заряжена! – взмолилась Акасия, ее обломанные ногти царапали мне плечо. – Она забирает вашу энергию…
– Значит, надо вытащить его отсюда…
– Нет, поздно! Он утратил сущность… Он – разум, который питался душами умерших, но они его покинули…
– Так разум же! – заорал я и рванулся к Жуакину, но тотчас встал как вкопанный. Вокруг полыхал огонь, клоны, сраженные моими флюидами, превращались в кучки пепла, а я смотрел в мертвые глаза Жуакина. В них не было ни страха, ни гнева, ни ненависти. Ничего. Он смотрел сквозь меня. Рука его тянулась к свету.
Акасия взяла меня за руку, а я все не мог оторвать взгляд от мертвых глаз на моем лице.
– Идем, Джо, – шепнула она, и даже в том хаосе я ее услышал.
Я сглотнул и закрыл глаза. Простите, – сказал я синим огонькам. Вспомнились их потомки на Стене из далекого будущего. – Пожалуйста, простите меня.
Я вздохнул, мысленным взором увидел портал. Он открылся, и я ступил на тропу домой, покидая сонм мертвых Путников. И одного выхолощенного.
Глава пятнадцатая
Из дюжины древних планет, служивших базами Интермира, больше всего я любил ту, которая первой стала моим новым домом. Знаю, это звучит странно, но она и вправду казалась родной, хотя пейзажи всех этих планет почти неотличимы. Может быть, я все придумываю и во мне говорит тоска по моей настоящей родине. Однако здешние закаты казались красочнее, восходы – ярче, а небо – голубее. Так было и сейчас, когда мы с Акасией рядышком стояли на утесе, нависшим над бескрайней прекрасной долиной. Вокруг царил покой, и только ветерок пузырил наши одежды. Солнце садилось.
Мы молчали, дожидаясь корабля, который нас заберет. По щекам моим катились слезы, но я их не стыдился.
– Я знаю, ты хотел его спасти, – не глядя на меня, сказала Акасия. – Мне жаль, Джо. Правда.
– Что за фигня там была?
– Не знаю.
– Непохоже.
– Я… – Акасия вообще отвернулась, хотя и так на меня не смотрела. – …в точности не знаю. Но такого ужаса в жизни еще не испытывала. Казалось, эта штука способна меня стереть. А уж я-то могу бросить якорь в любом времени и месте Альтиверсума. И бегаю так быстро и далеко, как захочу. – Она помолчала и тихо добавила: – Но от нее вряд ли убежишь.
– Жуакин назвал ее Морозной ночью. – Я смотрел на стайку птиц, вдалеке носившуюся над озерной гладью. – Меня о ней предупреждали.
– Никогда не слышала, – покачала головой Акасия.
– Она зарядилась? – спросил я, боясь ответа. – Ты сказала, она забирала нашу энергию. И что…
– Не знаю. Наверное, нет.
– Надо выяснить, на что она способна.
– Давай вернемся в Хроностражу и посмотрим в архивах…
– Нет, – перебил я, глянув на небо. – Сначала обо всем доложим.
Акасия помолчала.
– Я не подчиняюсь Интермиру, Джо. – Она будто извинялась.
Я посмотрел ей в глаза. Так приятно получить ответный взгляд.
– Но никто не запрещает тебе доложиться, Кей.
Акасия нахмурилась, однако смолчала, раздумывая над моими словами.
– Ты же там была. Все видела. Меня… – Теперь отвернулся я, сглотнув внезапный комок в горле. – Меня, скорее всего, опять вышибут, если я один вернусь с очередной байкой. При мне погибли два Путника… считая Жуакина – три. И сотни других, если считать те души. Благодаря тебе я видел конец Интермира. – Акасия заерзала, но я не дал ей возразить. – Я отправляюсь на обычную прогулку и вдруг сталкиваюсь со штуковиной, которую даже Агент Времени боится и которая нажралась энергией сотен моих копий. Давай вместе обо все расскажем, ладно?
– Ты просишь о помощи? – Губы ее разъехались в озорной усмешке.
– О малости, которой ты искупишь свое предательство.
– Джо…
– Знаю, ты хотела помочь мне.
– Нет, я пыталась тебя спасти. В Интермире была зафиксирована огромная убыль энергии. Теперь я знаю, что причина в Жуакине. Но тогда я не знала, кто предатель, и просто информировала капитана Харкера. Подозревали всех, в том числе и тебя. Ничего другого не оставалось.
– Жуакин украл память Старика, верно? – Я взял Акасию за руки. Она не противилась. – И забирал энергию Путников, как та машина? – Акасия кивнула. – Значит, им грозит… – Перед глазами мелькнул облик разрушенного Интермира.
– Нет, с ними все хорошо. Точно говорю, у них все благополучно. Только… Они не придут за нами, Джо.
– Почему это?
– Как бы ты поступил на месте капитана Харкера? Ну вот ты узнал, что кто-то втихаря скачивает вашу энергию. И что?
– Вычислю предателя.
– А если он уже смылся? Взял все, что хотел, и сделал ручкой.
– Разорву с ним связь. При чем тут… – Я осекся. Чтобы разорвать связь, нужно как можно быстрее и дальше увести корабль в иное время. Нужна перфорация. И храни Господь тех, кто отстал. – Они не придут… – Я не узнал собственный голос.
– Мне очень жаль, Джо.
Я молчал, не выпуская ее руки. Сказать нечего. Формула {IW}:=/ привела меня домой, но дом недосягаем.
– Приглашаю тебя в роностражу. – Акасия сжала мои руки, заставив посмотреть на нее. – В гости. Как друга.
В глазах ее я прочел искреннее желание быть понятой.
– Без тюряги?
Она широко улыбнулась:
– Без. Никаких изоляционных полей, никакого Стража.
– Ах, вот как называется качок в наряде сотрудника спецслужб!
Акасия рассмеялась, глаза ее сияли.
– Да, он наш главный Часовой.
– Наш? Один на всю Хроностражу?
– У него много обличий.
– А они хоть иногда шевелят губами? Или чревовещание – составной элемент устрашения?
Акасия хихикнула. Уже хотелось отправиться к ней в гости. Мы улыбнулись друг другу.
– Так приятно, когда ты не стараешься оставить за собой последнее слово, – сказал я.
– Так приятно, когда ты не стараешься меня поразить, – не моргнув глазом парировала Акасия.
– После твоих пререканий со Стариком я оставил все попытки.
– Не такой уж он грозный.
Я вспомнил фотографию, на которой они улыбались. Значит, когда-нибудь она станет его женщиной? Или уже стала? Выходит, я ухлестываю за подругой начальника? Ну и что? Ведь с ним я больше не увижусь, а ее руки легли на мои плечи, и губы приблизились к моим губам…
По закону подлости что-то огромное вдруг закрыло солнце, когда я уже ощутил ее дыхание на своей щеке. По закону подлости над нами завис корабль. И что самое гадкое – не челнок Интермира.
Махина эта выглядела страшнее «Малефика» и Морозной ночи, вместе взятых. Черную громадину окружал ореол наподобие колец Сатурна, но только это было не сияние, а мерзкое облако из крупиц, роившихся, точно потревоженные осы. Самое жуткое, что кошмар этот возник абсолютно бесшумно, точно хищник, подкравшийся к добыче.
Внезапно крупицы, без малейшего шороха, прыснули во все стороны и в мгновение ока заволокли небо, словно туча, грозящая снежной бурей. Я потащил Акасию под дерево.
Страх перехватил горло. Небо, копошившееся, будто живое существо, наливалось мраком и, наконец, стало бездонно черным, как в безлунную ночь.
Потом в вышине, чуть сбоку от нас, на миг возник какой-то силуэт. Возник и пропал. Опять возник и снова пропал. Но мне хватило и мига, чтобы его узнать.
Черный корабль тоже замерцал – сначала вразнобой, а потом в унисон со зловещим силуэтом. Крупицы в небе утроили свою бешеную круговерть.
Маги отыскали Интермир, а нечто другое отыскало нас.
Я вертелся волчком, пытаясь укрыть Акасию, но не мог уберечь ее от скверны, пропитавшей воздух. Не знаю, что ее сразило, только она вдруг всхлипнула и обмякла. Я не дал ей упасть, но что-то хлестнуло меня по боку, и я, оберегая хрустнувшие ребра, пригнулся и отскочил в сторону. Тьма еще больше сгустилась, и я потерял Акасию из виду.
Перед глазами замаячили тени. Потом они уплотнились в мощные руки, которые схватили меня за горло. Ноги мои оторвались от земли, и мрак обрел очертания моего кошмара.
Лорд Догнайф.
– Вот мы и встретились, щенок, – недобро усмехнулся он.
Я даже не пытался вырваться из его хватки – бесполезно. Однако нащупал щит на ремне. Бог весть сколько в нем заряда и разожмутся ли от этого лапы на моем горле, но иных вариантов защиты не осталось.
Одна лапа мгновенно соскользнула с горла и стиснула мое запястье, прежде чем я нашарил диск. Меня аж передернуло от прикосновения мохнатой клешни, вымазанной чем-то теплым и липким. О господи, хоть бы не кровью! Акасия исчезла. Я взглянул на небо, где промелькнуло видение моего дома.
– Никто за тобой не придет, детеныш. – Красные глаза и чутко навостренные уши выглядели злой пародией на добродушную собачью морду. – Бедный звереныш, отбившийся от стаи. Сородичи не явятся, даже если б захотели.
И тут за его спиной что-то шевельнулось. Хватаясь за дерево, Акасия с трудом поднялась. В руке ее блеснул брелок, который некогда спас меня от атаки Джей/О. Она прицелилась…
Выпустив мое горло, лорд Догнайф резко обернулся. Одним ударом он выбил оружие из руки Акасии и сшиб ее с ног. Я успел заметить гримасу боли на ее окровавленном лице.
Горло мое было свободно – уже что-то. Используя лапу, вцепившуюся в мое запястье, как опору, я перенес вес на одну ногу и пяткой другой ноги что было сил саданул в чудовищную рожу. Но лорд Догнайф перехватил и так дернул мою ногу, что я затылком приложился оземь. Потом, ощерившись песьим оскалом, он вывернул мое запястье. Что-то хрустнуло и раздался хриплый вопль. Лишь секундой позже я понял, что это я кричу.
– Твой корабль, Путник, выпал из времени, – прошипел-проурчал мой враг. – Ты – последний и заслужил похвалу. Все вышло благодаря тебе.
Не знаю, хотел он меня разозлить или просто был такой гад по природе. В тот момент мне было все равно. Рука онемела. Акасия не двигалась. Может, из-за боли, но она казалась радужной. И вообще все виделось как в тумане.
Я попробовал выдернуть ногу и снова лягнуться, но она была точно в тисках. Лорд Догнайф дыхнул вонью протухшего мяса.
– Ты уничтожил мой корабль, сосунок. И подсказал, как тебя уделать. Теперь мы квиты, а? Я мог бы прихлопнуть тебя как муху, однако есть идея получше.
Крохотной искрой затлела надежда. Если меня оставят в живых, я как-нибудь выберусь. Он, верно, собирается выварить меня и поработить мою душу, но раньше я сбегу. Уж с этим-то управлюсь.
– Ты лишился всего, и смерть для тебя стала бы милостью. Ты все еще можешь Шагнуть, но куда ты пойдешь? На корабль нет возврата, а драгоценных крох времени, отпущенного тебе, не хватит, чтобы нас остановить. Наступает Морозная ночь, щенок. С ней ты уже повидался.
Я почувствовал, что с землей творится что-то странное: она будто размягчалась, оседая подо мной. Я взглянул на траву и обомлел.
Трава жухла. Прямо на глазах. Потянуло болотной гнилью, в воздухе заплясал гнус, а с неба посыпались дохлые мухи.
– Власть, которая все преобразит. – Голос Догнайфа разносился эхом, подавлявшим все прочие звуки. – Морозная ночь. Гибель богов. Наша Серебряная греза.
В глазах потемнело. Вырубаюсь, подумал я, но тотчас понял: нет, это чернеет сама земля.
– Ты станешь живым свидетелем, маленький Путник. Уйти ты не сможешь.
Земля подо мною разверзлась, и я завис над бездной, успев заметить, что Акасия озарилась ярко-зеленым светом. Потом свет померк, и она исчезла, а я провалился в Невесть-Где.
Эпилог
Там я пробыл мгновения, показавшиеся вечностью. В Невесть-Где обалдеваешь не меньше, чем в Промежутке, только иначе. В Промежутке есть всё, а в Невесть-Где нет ничего. Вообще ничего – ни звуков, ни света, ни воздуха. По крайней мере, так оно в первые секунды, а потом понимаешь: что-то во мраке прекрасно о тебе осведомлено.
Один раз я здесь уже был, но волевым усилием выбрался. Теперь я пытался повторить свой фокус, однако тщетно – сказывались усталость, пережитые волнения и страх. Да еще растерянность. Куда идти-то? Дороги домой, в Интермир, не было.
Пришла жуткая мысль: может, лорд Догнайф этого и хотел – навеки заточить меня в Невесть-Где? И тут вдалеке возникла светящаяся точка. Потом она стала такой яркой, что я зажмурился. В тот же миг я будто вновь обрел массу и вес и начал свободное падение в смерть. Меня охватила безумная паника, а потом я грохнулся на землю.
Удивительно, я не сильно ушибся. Казалось, лечу в бездну, а на деле шлепнулся будто с высоты двух-трех футов.
На землю. Ибо пахло травой, которую я и увидел, открыв глаза.
Я застонал и перевернулся на бок. Жутко ныло запястье (хуже, чем плечо, перебитое в камнепаде), дикой болью отзывались ребра (уж одно-то наверняка было сломано). Вокруг никого. Я снова в том мире, откуда выпал? Да нет… Вдалеке что-то знакомо шумело. Корабли?
Нет.
Что-то другое.
Я приподнялся и обомлел: по шоссе аккуратной чередой мчались машины.
Автомобили.
Кое-как я встал на ноги и заковылял к шоссе. Оказалось, я в парке. Вон как будто знакомая скамейка. И статуя. И таблички с названием улиц.
Я дома. Не на Базе Интермира. У себя дома.
В своем мире.
Лорд Догнайф не только оставил меня в живых, но и отправил домой.
Наступает Морозная ночь, – прошелестел его голос. – Ты станешь живым свидетелем, маленький Путник.
Власть, которая все преобразит…
Бинарии и ХЕКС желают прибрать к рукам Альверсум, перекроить все миры по собственным меркам. Меня отпустили домой, но скоро дома не будет. Его уничтожат, а вместе с ним и меня.
Превозмогая боль, я захромал к перекрестку.
Вспомнились слова Ежи: Если б не Интермир, я бы уже был покойником. Я обязан ему жизнью.
Вот так и со мной. Когда я впервые случайно Шагнул, меня засекли маги. Выслали погоню. Если б не Джей, меня бы схватили и прикончили. Я стал бы синим огоньком в ореоле Жуакина.
Уйти ты не сможешь, – сказал лорд Догнайф.
Я глубоко вдохнул и попробовал отыскать портал. Было ужасно страшно, что ничего не выйдет. Но через секунду страх сменился безмерной радостью, от которой у меня чуть не подкосились ноги.
Путь в Интермир был закрыт, но я по-прежнему мог Шагнуть. Мог путешествовать между мирами. Найти своих.
Я расправил плечи. Да плевать на все болячки! С моей-то подготовкой! Парочка сломанных костей меня не остановят. Впереди много дел. У меня есть воля и цель, а главное – далеко-далеко отсюда меня ждал корабль.
Лорду Догнайфу даже не снилось, как далеко я смогу уйти.