Санкция на жизнь Палий Сергей

— Так точно! — проорал оглушенный солдат. — Стучат!

— А не должны, — наставительно поднял палец Плиев. Подошел к двери и крикнул: – С вами разговаривает замначальника участка прапорщик МЧСГО Плиев! Назовите себя!

— Эвакобригада, — приглушенно донеслось с той стороны. — Открывай!

— Кто? — тупо спросил Плиев. Потом понял, что так его никто не услышит, и прокричал: – Из штаба не сообщали ни о какой эвакобригаде! Повторяю, назовите себя! Ведомство, звание и должность!

За дверью раздался отчетливый шелчок.

— Дурдом какой-то… — начал прапорщик.

Зашипело. Брызнули оранжевые капли. Бледно-розовый луч хлобыстнул из проема и пронзил насквозь все помещение бомбоубежища, не задев, однако, никого из людей. Взвизгнула какая-то девка, увидевшая, как ровненько луч обрубил «хобот» противогаза, брошенного на заслеженный пол.

Стальное полотно двери не просто слетело с петель, оно раскрылось внутрь раскаленным венчиком с обрывками паленого дерматина на остриях.

Причем все произошло настолько быстро, что за все это время Плиев успел лишь обернуться и открыть рот для возмущения, а солдаты передернуть затворы.

— Какого лешего? — возопил наконец прапорщик, вглядываясь в высвеченную снаружи пыльную завесу в образовавшейся дыре. — Солдаты! Огонь на поражение!

Загрохотали одиночные выстрелы. Они на протяжении доброй минуты крошили слух, перемежаясь с человеческими воплями и плачем детей. В замкнутом пространстве автоматные залпы напоминали по громкости пушечные. Люди инстинктивно пригнулись, прикрыли головы руками, а некоторые и вовсе рухнули вниз и полезли под койки.

Пули прошивали завесу из гари и пыли и звонко бились в коридоре обо что-то металлическое, но со странным призвуком – будто удар приходился по вязкой, а не упругой поверхности…

Неожиданно свет, исходящий снаружи, померк, и в помещение ввалился здоровенный мужик, силуэтом похожий на игрока в американский футбол в защитной форме. Толстые пластины на груди и животе, сферические наплечники, накладки на руках и ногах, ромбовидный шлем с респиратором и прибором ночного видения… и целая система сервоприводов, приводящая всю конструкцию в организованное движение.

Трескнуло еще несколько бесполезных выстрелов, и автоматы умолкли. Солдаты не рискнули продолжить тратить патроны на… это.

— Я сержант 14-го десантного подразделения казахского сектора СКО, — без предисловий начал вошедший, снимая шлем и опуская тупоносый ствол ручного рентгеновского лазера. — Объединенными силами космической обороны Земли Икс проводится выборочная эвакуация гражданского населения и военных с вашей планеты. Просьба оказывать содействие. Любое сопротивление будет пресечено, виновник наказан.

Заискрила проводка. Едкий запах горелой пластмассы распространился по помещению. Смачно всхлипнул ребенок…

— Тяжелый боевой скафандр, — шепнул Дима Грише на ухо. — Обалдеть! Я такие только по новостям видел. Да и то наши, а не иксовые…

— Я не позволю вламываться в помещение, находящееся под моей юрисдикцией, всяким интервентам, — выцедил Плиев, выхватывая у одного из солдат автомат и направляя на армированного десантника. — Ко всему прочему, сейчас на территории города введено чрезвычайное положение, а значит…

Никто не заметил, как лазерный луч пересек лицо и тело прапорщика. Его кровь просто мгновенно вскипела, глаза вспучились белесыми скорлупками, а из ушей брызнули мутно-серые фонтанчики.

Автомат стукнулся об пол. Плиев осел бесформенной грудой, на которой тлели желтые буквы «МЧСГО».

— Я предупреждал: любая попытка бунта будет пресечена, а зачинщик наказан. Солдат, опусти оружие, если не хочешь, чтобы повторилась неприятная процедура, — проговорил десантник.

Солдат колебался между верностью присяге и смертью всего секунду.

Второй автомат стукнулся о бетон пола.

Раздалось жужжание, скрежет и противный писк. В бордовом, остывающем от лазерного вскрытия венчике двери появился второй тяжеловооруженный военный и, не снимая шлема, махнул первому рукой: мол, живей давай!

— Следующим лицам предписано явиться в расположение 3-й эвакобригады ударного авианесущего крейсера «Данихнов»: Дмитрий Колодан, Григорий Вешнянкин. Согласны ли названные лица пойти добровольно?

Гриша почувствовал, как глотка наполнилась волглой слюной, а сердце мерзко пропустило удар. Он покосился на Диму, но тот, кажется, впал в глубокий ступор.

— Куда это… он-ни хотят забрать моего м-мальчика? — запинаясь, спросила мать Гриши, подергав мужа за рукав «химзы».

Тот только помотал головой из стороны в сторону, будто хотел отогнать от себя дурное наваждение. «Доигрались со своим телескопом… — колоколом дребезжала единственная мысль в его голове. — Пороть надо было. Ремнем поперек жопы».

— Колодан и Вешнянкин, приказываю подойти сюда, — поднимая ствол неказистого на вид ручного рентген-лазера, сказал десантник. — В противном случае мне придется начать проверку документов.

Гриша с Димой не шелохнулись. Они лишь часто дышали и старались, чтобы не было заметно, как дрожат пальцы.

— Григорий, не ходи, — пододвинувшись ближе, шепнул отец. Он медленно обхватил Гришу двумя руками за плечи, развернул, крепко-крепко прижал к себе. И вдруг заорал во все горло, срываясь на хрип: – Гри-го-рий! Не хо-ди!

После досадного инцидента возле кометы Кила, когда командование российско-китайского соединения противника совершило отчаянную попытку с помощью «сотового» гравитонного излучателя уничтожить основную ударную мощь флота, события разворачивались с потрясающей быстротой. Обездвиженные от потери энергии вражеские корабли были разбиты в пух и прах в течение часа. Вакуум еще не видел прежде такого масштабного, циничного и безнаказанного разгрома сотен боевых судов. Крейсера и фрегаты СКО расстреляли беспомощные куски стали, болтающиеся в пространстве; расчленили тело подлой жертвы, которая в последний момент чуть было насмерть их не загрызла ядовитыми зубами…

А затем объединенный флот разделился на несколько ударных групп, и каждая направилась в свою сторону для выполнения определенной задачи, санкционированной командованием. Эскадры ушли к Марсу, Венере, внешним планетам и к Земле.

Самая многочисленная – земная – группа на предельных скоростях достигла главной планеты Солнечной Y за пару суток, отплевываясь от попадающихся на пути небольших соединений противника. Авианосец «Данихнов» вместе с тремя десятками линкоров, крейсеров и кораблями сопровождения легли на низкие геостационарные орбиты и приготовились к отражению удара подходящих со стороны Луны сил Игреков. Вот-вот должна была решиться судьба последнего рубежа космической обороны Земли.

Меж тем – операция «Санкционер» продолжалась. Но теперь она приняла несколько необычную и жутковатую форму: к всеобщему изумлению, атаке подверглась сама планета. Командование объединенного флота, видимо, решило играть блицкриг до победного финала, поразив Солнечную Y в самое сердце. И для многих все еще оставалось загадкой: где же та миротворческая миссия, о которой велась речь? Где идеологическое нравоучение глуповатых, но задиристых соседей? Кто дал санкцию на атаку родной Земли Игреков?

Шла бойня, под губительные разряды которой попадали не только военные, но и мирное население. Уже на протяжении нескольких часов шла самая настоящая резня. Бескомпромиссная, жестокая, с неясным для обыкновенных исполнителей мотивом.

Подавление планетарной обороны более походило на битье квартирных тараканов из крупнокалиберного пулемета.

Наземная, морская и воздушная техника развитых стран Земли оказалась бессильна не перед орбитальными орудиями – до этого дело, конечно, не дошло, — не перед мощными кораблями поддержки, которые не входили в атмосферу, чтобы не перекромсать все вокруг гравитонными движками. И даже не перед полчищами десанта, падающего с небес, словно темный град, состоящий из капсул и пузатых транспортных носителей.

Все-таки даже самый современный, многочисленный и технически оснащенный флот не смог бы просто так взять и разбить военную мощь целой планеты, государства которой отбросили гордыню, временно отвергли международные конвенции о неиспользовании ядерного и гравитонного оружия и объединились против общего врага.

Все оказалось куда внезапнее и в то же время прозаичнее.

Оборона развитых стран спасовала перед несколькими сотнями… истребителей.

Это оказался именно тот фактор, который не смогли предсказать стратеги и тактики. И все военные прогнозы полетели к чертям в свете новой, неведомой доселе угрозы.

Дело в том, что в самом начале наземной фазы операции двуликий «Янус» обнажил свою обратную сторону. Хищную и неожиданную.

Эти истребители могли вести боевые действия в атмосфере. Причем на гравитонных ускорениях, но без страшной кильватерной струи Вайслера – Лисневского. А вдобавок ко всему – протекционный щит делал их практически неуязвимыми для огнестрельных, тепловых и когерентно-лучевых орудий противника. Пределом же скорости служила лишь точка плавления термостойкой обшивки при трении о воздух, ведь санкциры-конструкторы сумели перекроить компенсаторы: теперь они могли работать в GM-режиме и гасить ускорения в плотных слоях без возникновения энергетических аберраций, от которых создавался эффект вакуумного взрыва.

Никаких тебе перегрузок в атмосфере, которые раньше так напрягали все экипажи и пассажиров во время взлетов и посадок.

С неба упали архангелы смерти последней модификации, которых никто не ждал…

«Ложимся на курс сопровождения транспорта второй эвакобригады, — скомандовал каптри, поднимая машину на оптимальную высоту, выравнивая крен и тангаж. Стас обратил внимание, что левый борт тюльпинского „дерьмовоза“ был покрыт копотью и дымился. — Транспорт сейчас сходит с орбиты. Через четверть часа – приземлится в трехстах километрах севернее. Нужно расчистить плацдарм. Трансферю расположение частей ПРО и ПВО в том районе. Стас, ты возьмешь на себя аэродромы. Лови данные».

Нужный мельком глянул на виртуальную картинку и снова сконцентрировался на управлении. Вручную пилотировать такую громадину, как «Янус», ему приходилось лишь во время тренировочных миссий – Тюльпин тогда сам запретил в реальном космосе отключать автоматику. Но здесь, в атмосфере, нужно было работать ручками и только ручками, чтобы не терять в маневренности.

Воистину – безумие! Надо же! Он пилотирует пространственный истребитель в километре над поверхностью планеты без приоритетного контроля автопилота! Помнится, немногие асы в незабвенном «Трансвакууме» могли обычный шаттл вручную посадить. А тут – самая настоящая боевая машина! Мир точно сошел с ума.

Временами на Стаса накатывало ощущение, что все это происходит не наяву. Может, он сейчас на копях Харона? Валяется на своей шконке и видит красочный, извращенно-фантастический сон? Рядом Поребрик подтрунивает над Левой Чокнутым с верхнего яруса. А что, пожалуй…

В такие моменты окружающая картинка становилась логичной и простой. И можно было не думать о том, какой кошмар творится вокруг.

«Стас, Калнадор, приступить к зачистке аэродромов на прилегающей к месту посадки территории, — скомандовал Тюльпин. — Марек, со своим звеном следуйте за мной. Будем обрабатывать ракетные шахты. Сбор у транспорта через двадцать минут. Живо, мазутики, живо! Не на трене штаны полируете!»

Истребитель командира мелькнул опаленным боком и с ревом исчез в низких зимних тучах, оставив в воздухе мерцающий след от гравимагнитников. Где-то южнее раздались завывания движков тройки Марека. Несколько раз раскатисто грохотнуло: «Янусы» преодолели сверхзвуковой барьер.

Нужный легким движением пальца по одному из нейросенсоров, встроенных в штурвал, увеличил тягу маршевых. В силовом отсеке на носу корабля раздалось довольное урчание нагнетателей и компрессоров. Машина плавно двинулась вперед и, чуть приподняв корму, стала набирать скорость. Следом, будто привязанный, полетел «дерьмовоз» Калнадора.

Стас с легкой завистью поглядел на четкие кривые курса своего напарника. Чистый, оптимальный расчет – и заслуга в том не только бортового компа, но и человека. Уроженцы холодного Марса умели пилотировать получше выходцев с комфортабельной Земли – это Нужный подметил, еще работая в «Трансвакууме». Что-то у них в организме было этакое… Кажется, Илья Шато это называл «ген от неба».

Заснеженные поля проносились внизу с головокружительной быстротой. Все-таки в космосе нет настоящего ощущения полета – там пустота, отсутствуют ориентиры и привязки, относительно которых можно всей кожей прочувствовать реальную скорость. А вот здесь, над поверхностью, сразу становилось ясно, какой стремительностью обладают тупоносые «Янусы».

За бортом слышался гул рассекаемого воздуха. Истребитель шел на трех Махах, и пейзаж сливался в сплошное белесое полотно с пятнами деревушек и нитками трасс. Пару раз на радарах появлялись самолеты противника, но они не рисковали приближаться, ибо уже уяснили, что «дерьмовозы» – неблагодарные соперники в честном воздушном бою.

Дело в том, что на «Янусах», кроме обычных жидкостников и гравитонников стояли абсолютно новые двигатели на гравитонно-магнитной тяге. По динамическим и силовым параметрам они ненамного уступали гравитонным, но не имели кильватерной струи Вайслера – Лисневского, что позволяло применять их в атмосфере без риска превратить все вокруг в большую, фонящую всеми спектрами аномалию. Пара движков стояла в кормовом отсеке, а другая крепилась под небольшими крыльями. Это были именно те непонятные агрегаты с расширяющимся основанием, о назначении которых никто не догадывался до поры до времени. Лишь перед самым началом наземной фазы операции командиры эскадрилий получили санкции на активацию новейших движков.

И «Янусы» превратились в страшное оружие для атмосферных баталий. Никакие самолеты не могли противостоять им. Один истребитель мог уничтожить целое авиакрыло без особых усилий. Плюс ко всему «дерьмовозы» являлись отличной штурмовой силой для подавления наземных соединений противника…

Стас подкорректировал курс. За обзорным экраном стал виден далекий грозовой фронт, совершенно не характерный для сезона. Темно-лиловые тучи громоздились друг на дружке, складываясь в зловещие рельефные каскады. После смещения солярно-динамических характеристик, когда стало ясно, что Солнечные начали ускоряться, погодные катаклизмы случались на всех планетах, особенно – плотноатмосферных. Земля Игрек не была исключением: здесь, к примеру, в разгар холодного зимнего дня мог всандалить дождь, а в районе экватора частенько ударяли заморозки, повергая метеорологов в глубокое недоумение.

Грозовой фронт, подсвечиваемый вспышками далеких молний, остался справа.

Спустя несколько минут полета плотность поселков и городков увеличилась – машины Стаса и Калнадора приближались к Москве.

Нужный сбросил скорость до полутора Махов. Напарник тут же последовал его примеру.

— Выходим на первую цель, — сказал Стас, закладывая плавный вираж. — Приготовься к сбросу вакуумных зарядов. Впереди – зенитный заградитель. Нашему щиту по барабану, но внешнюю обшивку могут попортить, кое-какие датчики и маневровые сопла испоганить.

«Давай, я их электромагниткой отутюжу?»

— Да, валяй. А то лазерами можно персонал поубивать.

«Снявши голову…»

— Замолкни, масть. — Стас сжал зубы. Биометрика начинала шалить: увеличился пульс, давление поднялось. — Без тебя тошно.

Когда до зенитной батареи оставалось не более пяти километров, Калнадор ударил по радиолокационным станциям из электромагнитного излучателя. Мощный импульс вывел из строя электронику радарных обнаружителей, и можно было не опасаться, что установки залпового огня и стационарные лазерные турели нанесут даже минимальный вред «Янусам». Теперь аппаратура, определяющая воздушные координаты объектов, не действовала.

Миновав зенитный заградитель, Стас отметил на экране точку сброса вакуумных зарядов на проекции одного из подмосковных военных аэродромов. Красные треугольнички на трехмерном изображении сменились зелененькими – наведение было завершено. Нужный активировал заслонки бомбовых отсеков, ввел программу автономного управления задержкой взрыва, но запускать ее не спешил.

— Как думаешь, сколько людей загубим? — мрачно спросил он у Калнадора.

«Точно трудно сказать, — ответил тот. — Сотню, а может быть, и полторы. Весь обслуживающий персонал, пилотов, офицерский состав».

Стас глубоко вздохнул. Есть санкции и приказы, которые необходимо выполнять. Он – младший лейтенант российского сектора СКО, боец вооруженных сил своей Земли, который участвует в военной операции на территории противника.

Всё. Баста. Если теперь включить совесть – лучше сразу застрелиться. Никаких лишних рефлексий…

Звено атмосферных истребителей противника появилось на радаре ближнего радиуса. Но, в отличие от прошлых самолетов, эти «Миги-V» не собирались поворачивать обратно. Они врубили форсаж и устремились прямо на корабли Стаса и Калнадора.

— С ума сошли, что ли? — нахмурился Нужный, наводя лазеры на цели.

Машина Калнадора немного сошла с курса и с ревом пронеслась под «Янусом» Стаса, уходя левее и теряя высоту.

— Куда собрался?

«Знаешь, я, кажется, понимаю, что они задумали».

— Ну и?…

«Черт! Скорее сбиваем их!»

Стас заметил, как от самолетов противника отделились несколько ракет и, набирая скорость, помчались в его сторону. Три штуки он успел сбить рентгенами, а четвертая спустя пару секунд жахнула его в правый борт, обдав истребитель пламенем взрыва и ощутимо толкнув в сторону.

— Твою мать!

Нужный выровнял машину и ударил лазером по одному из приближающихся самолетов. Бледно-розовый луч рассек облака и достал «Миг», чиркнув его по крылу. Машина потеряла управление и закувыркалась в воздухе бешеным болидом. Пилот успел катапультироваться: его вместе с креслом вышибло через колпак кабины, и купол раскрывающегося парашюта стало относить в сторону. Через несколько мгновений самолет врезался в землю – на снегу вырос темно-бордовый шар, и взметнулось облако гари и пара.

— Один готов.

«Нас отвлекают ракетами, Стас!» – Калнадор увел свою машину еще левее.

— От чего?

«Японские летчики такое вытворяли! Их называли „камикадзе“!»

— Они что… таранить нас собрались?

«Да!»

— Безумцы…

Оставшиеся два истребителя сближались с «дерьмовозами» лоб в лоб с огромной взаимной скоростью.

— Думаешь, смогут пробить протекционный щит? — спросил Стас, дрогнувшими пальцами касаясь штурвала и колеблясь – уходить с курса или нет.

«Хрен знает! А вдруг?»

До «Мигов» оставалось около трех километров: несколько секунд прямого полета.

«Идиоты… — прошептал Калнадор. — Безумству храбрых…»

Он в последний момент дал форсаж и бросил свой истребитель круто вверх. «Янус» с удаляющимся гулом ушел носом в облака практически вертикально.

А Стас с какой-то отрешенностью смотрел на приближающийся фюзеляж вражеского «Мига», который медленно, словно при рапидной съемке в кинофильме, вырастал из молочных облаков. На Нужного вдруг навалилась апатия. Все на какие-то наносекунды стало безразлично. До лампочки.

— Будь что будет.

«Миг» тоже не свернул. Нервы у пилота, видать, были стальными…

Удар оказался чудовищным. Сопоставимые по массе истребители столкнулись на общей скорости около трех Махов.

В машине Стаса даже новейшие компенсаторы ускорения, работавшие в GM-режиме, не смогли полностью погасить страшный инерционный импульс, и его мотнуло в скафандре вперед. Благо, был пристегнут, иначе бы шарахнулся шлемом о приборную панель, а то и вообще вписался в обзорный иллюминатор…

На короткий миг все вокруг стало ярко-оранжевым от огня, выплеснувшегося на «Янус» из разлетевшейся вдребезги машины противника. Щит выдержал, но пошел перламутровыми переливами. В кабине противно загудело; коротнула и сыпанула искрами одна из распределительных панелей. Осветились красной сыпью индикаторы неисправностей: возникли какие-то проблемы во втором энергоблоке. Истребитель тут же потерял четверть мощности гравимагнитных движков, маршевая тяга упала.

— …твою налево в жопу стулом! — завершил потрясающую лингвистическую конструкцию Стас, открывая глаза и мотая головой в шлеме. Инъектор скафа уколол в бедро, вспрыснул стимулятор и адреналин-контроллер. — Калнадор, ты цел?

«Я-то цел, а вот твоя машина со стороны выглядит прискорбно!»

— Кто бы сомневался… Лоб в лоб грохнулись! Если б мне рассказал кто – не поверил, что можно выжить после такого… Где оставшийся придурок? Что-то у меня на радаре его самолета нет.

«Расслабься. Я его сбил… У тебя тяга, что ли, уменьшилась?»

— На четверть. Так что – не врубай форсаж, а то не угонюсь.

«Договорились. Заходим на цели?»

Стас помедлил.

— Да.

«Янус» Калнадора вынырнул из-за облаков, словно хищник, падающий на обреченную жертву. Истребитель поравнялся с машиной Стаса, и они вернулись на прежний курс. Снизили скорость до пол-Маха, чтобы система наведения могла точно определить момент сброса вакуумных мин.

Вдали уже показались заснеженные бетонные площадки аэродрома. На одну из взлетно-посадочных полос выруливал пузатый военно-транспортный «Руслан-Т». Его турбины натужно толкали огромную тушу, будто хотели спасти от неминуемой гибели. Мелькнул внизу целый ряд ангаров, накрытых белой масксеткой, и Нужный обратил внимание, что рядом с ними мелкими черненькими точками суетятся люди.

Никаких рефлексий. Это война, ведь так, младший лейтенант?…

В наушниках пискнул сигнал, подтверждающий готовность сброса зарядов.

Стас открыл бомболюки, выставил значение и запустил программу автономного управления задержкой взрыва. Плавно нажал на гашетку.

Компьютер показал, что вакуумная мина была активирована и ушла на объект.

Это война. Здесь политиканы бьются друг с другом резолюциями и прочей макулатурой, а цель, ради которой флот получил санкцию вторгнуться на чужую Родину и начать громить все вокруг, — остается понятна лишь избранным… Рядовым исполнителям должно быть на нее начхать. Или… не должно?

«Мой заряд ушел, — доложил Калнадор. — У тебя нормально?»

— Да, — после крошечной паузы отозвался Стас. — Нормально. «Дерьмовозы» забросали врага навозом со стопроцентным летальным исходом.

«А мне не смешно», — серьезно сказал Калнадор.

— Отрабатываем следующую цель. Прокладывай курс.

Стоит чуть-чуть приоткрыть заслонку, и совесть черным дымом ворвется в трахеи души. Она только этого и ждет.

Нужный заложил крутой вираж, разворачивая «Янус» в сторону Москвы. Им предстояло уничтожить еще два аэродрома, а затем прибыть к точке посадки транспорта. В самый центр мегаполиса…

Где-то сзади раздалось гнетуще слух и сознание завывание, а затем ухнуло.

Стас закрыл глаза. Он даже думать не хотел, во что превратила аэродром разорвавшаяся вакуумная мина Калнадора.

Фрегат Militeuro-4 завис в километре над МКАДом, беспощадно расходуя жидкостное топливо. Зловещим дирижаблем, выпрыгнувшим из далекого прошлого, смотрелся его темный корпус с каймой габаритных огней на фоне белесого неба.

Движение по Кольцевой дороге было перекрыто, и эвакуированные автомобилисты толпились на эстакадах, возле военных блокпостов. Отряды регулярной армии поспешно выводили мирное население из близлежащих районов города. На почтительном расстоянии кружили штурмовые вертолеты – атаковать боевой межпланетный корабль они даже не пытались.

Дело в том, что с орбиты только что принеслась весть о сокрушительном поражении остатков оборонных сил Земли Y, пришедших со стороны Луны.

Москве теперь нечем было ответить на такую наглую провокацию. Вторжение фрегата в воздушное пространство России осталось безнаказанным.

Большинство орудий ПВО и шахт ПРО было заранее уничтожено быстрыми «Янусами». Имелись сведения, что большие корабли объединенного флота также опустились рядом со столицами многих государств. Токио, Вашингтон, Дели, Париж, Берлин, Пекин, Стамбул, Тегеран, Варшава… Всего – более трех сотен крупных боевых судов вошли в атмосферу и зависли в опасной близости от столиц и городов-миллионников.

Это была беспрецедентная акция устрашения, вызвавшая панику среди гражданского населения планеты и растерянность, граничащую с отчаянием, у военных. Долго «висеть» на жидкостниках корабли таких размеров просто не могли, поэтому вероятных исхода было два: либо они через пять-десять минут стартуют обратно на орбиту, расходуя остатки топлива, либо включают гравитонники. И тогда – пиндец всему.

Теперь ни у кого не оставалось сомнений: это было массированное вторжение невиданного размаха и категоричной степени борзости со стороны Солнечной X…

— Они совсем рехнулись, — не выдержал Стас, глядя на силуэт фрегата. — Такое уже ни в какие рамки не лезет! Есть же определенные нормы ведения войн, конвенции всякие, в конце концов!

«Что он собрался делать? — спросил Калнадор. — Неужели гравитонники врубить? Ведь на жидкостниках не провисит и десяти минут, а сесть на пересеченной местности все равно не сможет!»

— Да таким макаром он полгорода в аномалию фонящую превратит! Это ж настоящее истребление!

«Еще бы!»

Нужный вывел свой «Янус» на прямой курс к точке сбора, координаты которой получил от Тюльпина. Пустынная лента МКАДа мелькнула под брюхом машины, и внизу потянулись жилые кварталы. Даже на относительно большой скорости было видно, как тугие потоки людей текут по улицам в разные стороны, обволакивая грузовые машины с брезентовыми кузовами.

— Если гравитонники включит, то никого эвакуировать не успеют, — озвучил Калнадор тревожную мысль Стаса.

— Без вариантов.

Спустя полминуты они были в точке сбора: над Моховой, около Александровского сада.

Из центра основную массу гражданских, видимо, успели выпроводить сразу после начала вторжения, поэтому здесь народу почти не было. Лишь на Манежке виднелись зеленые ряды военной техники да дежурили на перекрестках несколько патрульных джипов. У фонтана валялся перевернутый автобус с непонятной надписью «ОМОН».

А возле обгоревшей гостиницы «Националь», прямо на пересечении с Тверской, стоял угловатый транспортный шаттл. При посадке асфальт под ним расплавился, остановки, биллборды и столбы превратились в бесформенные груды пепла, в нескольких сожженных железных комках можно было узнать бывшие авто, а в потемневшей коробке с башней и гнутым дулом – танк.

На связь вышел каптри, черный от гари истребитель которого приземлился возле Библиотеки Ленина.

«Ведомый один, все цели уничтожены?» – спросил он.

— Так точно. — Стас осторожно завис над Александровским садом и уменьшил вертикальную тягу до минимума.

«После окончания эвакопроцедуры сопровождаем транспорт до выхода на орбиту. Соблюдаем построение по схеме „кленовый лист“. Предупреждаем возможные атаки истребительной авиации противника».

«Разрешите спросить? — раздался в эфире голос Марека. — Что за эвакопроцедура?»

Тюльпин не ответил.

Стас слегка развернул свою машину и уставился через обзорный иллюминатор на цепочку людей, которых под конвоем выводили через ворота – из Кремля к транспорту. Многие были в официальных костюмах. Кто-то размахивал руками и пытался что-то доказать неразговорчивой десантуре в тяжелой броне. Также Нужный обратил внимание на космическую яхту без опознавательных знаков, которую они эскортировали еще при прохождении через Точку вместе с Militeuro-4, висевшим сейчас над МКАДом.

«Обалдели совсем, — ошарашенно брякнул Геннадий в эфир. — Да они ж работников Кремля в заложники берут! Это что, типа, новая тактика захвата власти? Укради президента, займи его место…»

— Отставить, — оборвал его Тюльпин. Помолчал и добавил: – Они, кажется, их не в заложники берут. Они их… спасают.

В эфире довольно долго царила тишина.

Затем Стас осторожно произнес:

— Товарищ капитан третьего ранга, разрешите обратиться?

«Не разрешаю. Хотя… хрен с тобой, мазут. Обращайся, чего уж теперь».

— От кого наши войска спасают местный кремлевский планктон?

«Не от кого, а от чего, младлей. От будущего их спасают. — Тюльпин шумно вздохнул. — Всё! Отставить разговоры, упыри! Выйти на расчетную высоту для организации коридора сопровождения. Через минуту транспорт стартует. Фрегат уже ушел на орбиту».

«Значит все-таки на жидкостниках», — с явным облегчением обронил Калнадор, поднимая свой «Янус» над опустевшими «сталинками».

«Значит, на них. Аминь», — подвел черту Тюльпин.

Вспыхнувшие под дюзами ветви деревьев Александровского сада остались тлеть внизу. Стас поднял машину на полторы сотни метров и занял свое место в звене.

Перед глазами до сих пор стоял огонь, бросившийся оранжевым зверем в лицо во время столкновения с вражеским «Мигом». Этот огонь не добрался до плоти, но больно обжег дух Нужного.

Не должно так быть! Это ведь неправильно!..

У Стаса появилась очень неприятная догадка насчет слов своего командира. Он постепенно начинал понимать, от какого будущего сейчас спасают избранных жителей этой чужой Земли. Кусочки мозаики постепенно выстраивались на плоскости сознания в страшную картину. Все становилось на свои места.

Одна благородная цивилизация решила собрать человеческие сливки с другой перед тем, как полностью уничтожить ее… И тем самым дать призрачный шанс уцелеть самим себе в преддверии грядущей катастрофы.

Кто-то где-то что-то посчитал и вывел имена тех, кому дать санкцию на жизнь: нескольким тысячам или миллионам умных, здоровых, ценных, которых во что бы то ни стало нужно было избавить от будущего обреченных миллиардов.

Операция «Санкционер» близилась к чрезвычайно логичному концу.

А над Москвой запоздало ревели сирены воздушной тревоги.