Бури Мишарина Галина

— И что, например? — заинтересовался Олан.

— Танцевать, нестись сломя голову куда попало… Нырять в бушующие воды, которых я раньше никогда не видела — и они прекрасны! Любить, — добавила она тихо.

— А что такое любовь, Ката? — сощурился он.

— Я не знаю. Я не позволяла себя думать, что смогу полюбить.

— Это может каждый, — ответил Олан, — хотя люди вроде меня не нуждаются в любви, как прочие.

— Ты не прав! — вдруг горячо возразила Ката. — Каждый в ней нуждается!

— Не собираюсь с тобой спорить. Но всё-таки думаю, что люди созданы для разного. Кому-то достаточно дружбы и общения.

Ката покачала головой.

— Мужчина и женщина могут дружить, но не тогда, когда ощущают внутреннее притяжение.

Олан весело хмыкнул и поглядел на неё.

— Сколько тебе лет, Ката? Восемнадцать-то хоть есть? Ты говоришь так, словно у тебя был подобный опыт.

— Мне двадцать, и опыта у меня не было.

— А что же так? Никто не нравился? — улыбнулся Олан. — Или дело в отсутствии времени? В самочувствии? — Он не хотел говорить «болезни».

— Во всём сразу и ещё были причины. Разные. Видишь ли, я рассуждала, как ты. Будто есть люди, не созданные для любви. Одиночки, довольствующиеся дружбой. Но теперь поменяла своё мнение. Коснувшись Промежутка, я как будто научилась чувствовать полнее, ярче.

— У, — отозвался Олан. — Понятно. А там, в вашем мире, как относятся к любви?

— Как к чему-то незначительному. Многие даже не хотят сами рожать детей. Просто покупают их, уже готовых, а что не своя кровь — какая разница?

Олан поморщился.

— Вот ведь болваны.

— Вот тебе и ещё причина, — вдруг мягко улыбнулась Ката. — Ты хотел бы детей?

— Не знаю. Думаю, я ещё не готов к этому, — ответил мужчина. Разговор становился всё более странным.

— Просто ты ещё не встретил девушку, которую мог бы полюбить, — тихо сказала Ката. Её голос звучал глухо и словно издалека.

— Наверное, не встретил, — согласился он, желая поскорее закрыть эту тему.

Ката быстро взглянула на него, откинула назад голову, собирая волосы в хвост. Движение выглядело нервным.

— Всё, что ждёт меня здесь — это труд и жизнь рядом с братом, не так ли? — сказала она, и Олану почудился в её голосе судорожный всхлип. — Я же сразу сказала, что недостойна быть здесь! — крикнула девушка. — Зачем ты меня забрал? Я слишком требовательна — получив многое, хочу ещё большего. Этот мир не для таких, как я. Верни меня назад! — сказала она яростно.

— Чего? — Олан даже остановился, растерявшись от такой перемены в её настроении. — С какого перепугу я тебя назад буду возвращать? Чтобы ты там коньки отбросила?

— А вот и пусть отброшу! Тебе это важно? Важно или нет? — взволнованно спросила девушка. — Ин Че — взрослый парень, он справится без меня, — сказала она, поняв, что Олан не собирается отвечать, — а я — непривлекательная, жалкая и скучная. Все так говорили. Я давно закопала в землю мечты… Люди смотрели на меня как на тень-в-пыли, так у нас называли женщин, которые никому не нужны. И не смей жалеть меня, понял?!

— Болтаешь всякую чепуху… — начал Олан, но она развернулась к нему, и это движение походило на движение пантеры, увидевшей жертву.

— Чепуха? — задыхаясь, произнесла Ката. — По-твоему, это ерунда? Мои чувства — тоже ерунда? Хотя ты прав, всегда так было и так останется. Ничего. Я справлюсь, — она мотнула головой, но Олан видел, что все её слова только выдумка. На самом деле она уже очень давно не справлялась, а копила боль и отчаяние, не отпускала их, и они пожирали маленькую, сильную упрямицу изнутри, выгрызали и мечты, и желания, и жажды. А все потому, что Ката никому прежде не говорила о том, что у неё на душе. Кроме него… — Я не умею говорить людям о том, что чувствую, вот и сейчас слова застряли в горле, — продолжила Ката — Но, наверное, кому нужно, тот поймёт? Правда ведь?

Олан пожал плечами. Разговор ему не нравился. Он понимал, что девушка имеет ввиду, но лишь отчасти.

Ката быстро взглянула на него и вдруг стремительно побежала прочь — только пяточки засверкали. Он и не подозревал, что она способна так бегать. Сначала Олан решил дать ей время во всём разобраться, но потом внутреннее чутьё подсказало, что нужно приглядеть за своенравной девушкой, и он трусцой направился следом, огибая высокие камни. Когда он выбежал с другой стороны насыпи, то успел увидеть край её платья, исчезающего в воде, и тут же, выругавшись, заставил время остановиться. На всякий случай. Живость характера! — мелькнуло в голове. Вот тебе и живость характера…

Он доплыл до неё быстро, опрокинул на спину и выволок на берег. Ката не успела наглотаться воды, но сопротивлялась, как безумная. Когда время вернулось в своё обычное состояние, она почти смогла дать ему оплеуху.

— Отпусти меня!!!

— С ума сошла? — возразил Олан.

— Отпусти, это мой выбор! Пусти! — крикнула она, брыкаясь.

— Ещё чего! — рявкнул Олан. Всё это начинало ему надоедать. Девушка сделала ещё одну попытку вырваться. Она была изворотливой и гибкой, но то были бесполезные старания. Олан мог удержать её одной рукой.

— Ничего не хочу! И жить не хочу! — крикнула она, елозя ногами по песку и разбрасывая его во все стороны. — Я никто и никому не нужна. Я готова была умереть там! Бездарная дура, замухрышка и уродина! Всю жизнь слышала это, и оттого, что попала сюда, ничего не измениться! Ни для кого: ни для меня, ни для тебя.

Олан вдруг подумал, что она восхитительна в своём сумасшедшем гневе: эти глаза, таких он ни у кого не видел на Земле! И волосы — нежные и сильные одновременно, и бледные губы редкого рисунка, и высокие узкие брови, и изящные и ловкие маленькие руки, и тонкая талия… Всё в ней показалось ему прекрасным. Не раздумывая лишних мгновений, он заставил её повернуть голову, взял её лицо в ладони — и крепко поцеловал девушку в губы.

Ката сразу обмякла в его руках, даже перестала дышать.

— Глупая! — сказал он тихо. — Неужели нужно слушать болванов из вашего мира, ничего не смыслящих в женской красоте? Ну? — но девушка молчала, заворожено глядя ему в глаза. — Дурочка ты, хотя и не бездарная. Сама не понимаешь, что говоришь. Ты красивая, очень красивая. И не важно, что в вашем мире другие каноны красоты. Забудь ты обо всём, Ката. Просто вычеркни прошлую гадость из нынешней жизни. Ты для меня красивая — это уже раз. И для брата — это два. И ты нужна мне, Ката, — сказал он, и сердце заныло сладостно и резко — никогда он не ощущал подобного, — нужна мне вся. Такая, какая ты есть. Поняла?

— Поняла, — тихо ответила девушка. Она выглядела такой растерянной и милой, что Олан не выдержал и снова поцеловал её. Она неумело ответила на его поцелуй, и он рассмеялся.

— Ну, хватит сидеть в холоде и сырости. Пошли домой.

Он взял её за руку, поставил на ноги и повлёк за собой. На этот раз она не сопротивлялась.

Пока они шли, Олан успел подумать о том, что всё правильно. Скоротечно? — ну и пусть. Необдуманно? — так даже лучше. Это были приятные мысли и приятные чувства. Ему нравилось впускать их в себя. К тому же в его ладони лежала маленькая тёплая рука юной девушки, только что признавшейся ему в любви. Он не ожидал подобного, но не испугался. Он любил приятные сюрпризы и подарки судьбы. Ката определённо была таким подарком.

Когда они вошли в домик, Кёртис что-то готовил на кухне.

— А мы искупались! — сказал Олан весело.

— Нашли время, — ответил Кёртис, покачав головой. — Вам что, не терпелось, что ли?

— Может и не терпелось, — ответил ему Олан, улыбаясь краешком рта, и Кёртис мгновенно понял, что случилось нечто интересное.

— Валите греться к печке, экстремалы! — сказал он. — Кстати, Ката, твой брат заснул. Нормально заснул, в смысле. Он переволновался, скакал по дому, как мячик, а потом отрубился. Даже похрапывает.

Девушка смущённо улыбнулась.

— Он всегда немного сопит.

— Главное, чтобы сопел себе под нос, а то как разойдётся! — сказал Олан. — Пойдём, Ката, дам тебе свою одежду. Всё равно тебе больше нечего одеть, — и он повёл её наверх, где располагались ещё две маленькие комнатки с балконами, выходящими на океан. Конечно, Кёртис мог сделать девушке одежду, но Олану не хотелось обращаться к другу. Ещё придёт время красивых платьев, но сейчас ей больше подойдёт что-то надёжное. Например, его тёплый свитер. — Заходи, не бойся. Так, что у нас здесь есть? — и Олан открыл дверцу шкафчика. — Вот, держи. Можешь надеть майку и сверху кофту. Ты, конечно, в ней утонешь, но это гораздо лучше, чем ходить в мокром платье. Я пойду вниз, а ты пока… Ну, ладно, — и он поспешно прикрыл за собой дверь.

Кёртис встретил его лукавым пронзительным взглядом.

— Купались, значит? — произнёс он как бы между прочим, и Олан рассмеялся.

— Не прилипай, я ещё сам не разобрался, чем мы там занимались.

Кёртис удивлённо сморщил лоб, улыбнулся весело и любопытно.

— Нет, друг, ну ты даёшь! Я сразу понял, что ты ей понравился, но вот наоборот…

— Да ладно уж, «наоборот»! — передразнил его Олан. — Я всегда знал, что подобные вещи случаются внезапно.

— Какие-какие вещи?

— Иди ты!.. — отозвался Олан, присаживаясь на корточках возле огня.

Кёртис расхохотался.

— Ты бываешь молчуном ещё похлеще Алеарда, но сейчас это не твоё обычное молчание. Ты радостно молчишь, дружище, вот что я скажу!

Олан только отмахнулся от него. На лестнице послышались шаги — Ката спустилась вниз, одетая в широкую кофту с длинными рукавами. Она доставала ей почти до колен, но девушка всё равно смущённо одергивала её ниже.

— Садись сюда, согреешься, — позвал её Олан. Девушка опустилась на колени возле него, протянула руки к огню. Кёртис ухмыльнулся и отвернулся к столу.

— Как себя чувствуешь? — спросил Олан.

— Очень хорошо. Правда. Давно не ощущала такой лёгкости, как будто тело не моё! Раньше оно было трудным, неподатливым.

— Думаю, всё дело в воздухе, в этом мире хороший воздух. Не то что там у вас.

— А что это за мир, Олан?

— Не знаю, как он называется. Мы с Кёртисом зовём это место «Убежищем». Приходим сюда отдохнуть или когда выбора нет. Когда сматывается приходиться, понимаешь?

— Сматываться? — переспросила она.

— Ну да.

— То есть как в нашем случае, ведь мы тоже сматывались?

— Ага, — кивнул он.

— Ты говорил о дарах. Они есть у каждого человека?

— У тех, кто путешествует по мирам. Хотя если понимать дары более широко — то да, у каждого.

— Значит, теперь и у нас с Ин Че они есть?

— Теперь есть, — кивнул Олан. — Хотя не спрашивай меня подробнее, я об этом мало что знаю.

Девушка натянула свитер на колени и прижалась щекой к мягкой ворсистой ткани.

— Это хорошая кофта, — тихо сказала она. — Так непривычно… сидеть возле огня… И знать, что те, кого ты любишь, рядом. Чувствовать, как покой и нега проходят сквозь сердце, вдыхать солоноватый воздух и верить в чудеса. Смотреть на тебя. У тебя волосы похожи по цвету на раскаленный песок. Я люблю песок.

Олан усмехнулся.

— Ещё что-нибудь скажи о моей внешности, Ката, и я смутюсь.

Девушка хитро улыбнулась, закусывая нижнюю губу.

— Только не смейся, ладно?

— Не буду, — пообещал Олан, хотя он был готов хихикнуть, чувствуя на себе её изучающий взгляд.

— Когда я впервые увидела тебя на том поле, то подумала, что ты один из богатых, которые приезжают делать крупные ставки на трюкачей. Просто ты был таким… Хм… Простые люди настолько устали, что одеваются как попало. Могут надеть на голову мешок вместо шапки — и всем всё равно. Привыкли. Без разницы, хоть из коры одежду клепай. Но ты… Мне понравился твой облик… Черты лица, глаза, и эта одежда…

Олан улыбнулся, поднимая брови:

— Что в моей одежде удивительного?

На нём была всего лишь белая рубашка и черная потёртая жилетка со стилизованной птицей на спине. Всё старое, но любимое.

— То, что ты носишь — это ты сам, — сказала Ката. Она нерешительно тронула его плечо, и Олан тут же поцеловал её пальцы. Девушка улыбнулась и опустила ресницы. — Это ты, — повторила она.

— А это ты, — ответил Олан, касаясь её волос.

— Ого, вот это да! — вдруг подал голос Кёртис. — Кажется, меня кто-то зовёт…

— Кто зовёт? — не поняла Ката.

— Что, из нашей команды? — спросил Олан.

— Да! Им нужна помощь!

— Что-то плохое случилось?

— Я не уверен. Нет. Они просто зовут меня… — и Кёртис прикрыл глаза. — Какое странное чувство. Словно я слышу их голоса в своей голове, но ответить не могу. Я пойду к ним.

— Мы с тобой.

— Нет, Олан. Оставайтесь. Я всегда с их помощью смогу позвать вас, если что.

— Ты уверен, Кёрт? — Олан пристально посмотрел другу в глаза.

— Да, уверен. Будет лучше, если вы станете резервом. Ушки на макушке и ожидайте звонка, — усмехнулся он. — Ты сбережёшь ребят, Пусть в себя придут после первого перемещения. А я пойду, узнаю, в чём дело.

Олан обнял его и крепко хлопнул по спине.

— Удачи.

— Твоя удача всегда нас сохраняет, — улыбнулся Кёртис. — До скорого!

И он медленно растворился в пространстве. Ката ахнула.

— Это… как так?

Олан улыбнулся.

— Ты сама выглядела точно также, когда переместилась.

Он стал рассказывать ей о Промежутке и о Земле, чтобы отвлечься от дурных мыслей. Девушка слушала внимательно, иногда что-то уточняла. Олан прислушивался к голосу Кёртиса, но, кажется, всё было хорошо, и он расслабился. Он знал, что в случае чего друг позовёт его. Кёртис был не из тех, кто полагается только на себя и в итоге оказывается в переделках из-за своей гордыни.

Спустя какое-то время проснулся Ин Че. Он с явным удовольствием поужинал, восторгаясь едой, и пошёл гулять. Олан остался наедине с Катой. Они всё также сидели возле огня, и девушка рассказала ему о своей жизни. Это был невесёлый рассказ, но Олан чувствовал, что она давно смирилась с тем, что должна была умереть.

— От засолки умирают по-разному, — спокойно говорила она. — Чаще всего захлёбываются собственной кровью. Поначалу мне было страшно, и я поняла, что не посмею разделить этот страх с братом.

— Как же ты скрывала от него боль? — нахмурился Олан.

— По-разному. Я ненавижу лгать, и мне приходилось хитрить. Надеюсь, он когда-нибудь простит меня.

— Он уже простил, — сказал Олан. — Твой брат незлопамятен, это точно. Да и на что тут сердится? Разве что отлупить тебя за самоуправство…

Ката рассмеялась.

— Не надо лупить, — сказала она. — Я сама себе наказание.

Олан улыбнулся, Чувствуя её рядом с собой: такую живую, румяную, с горящими глазами — он радовался, как дитя, что их с Кёртисом занесло в тот мир, что они с Катой встретились, что теперь она в безопасности рядом с ним, и что она не умрёт — он знал это также точно, как знал и то, что умеет останавливать время. И он остановил его для Каты, но совсем иначе.

Олан считал себя сложным человеком, из разряда тех, которых никто не понимает и не любит. Дело было не в его категоричности и упрямстве, а в его излишней интровертности. Он переживал события внутри себя, много размышлял, но при этом был несдержанным и резким. Мог сказать что-то обидное человеку в лицо и не понять этого, или обидеть намеренно. С Кёртисом они познакомились в лётной школе, но Кёртис был терпеливым человеком и его другом. Ката же… Он посмотрел на неё: какая она всё-таки маленькая! Метр шестьдесят, не больше. По сравнению с ним просто пуговка. Он тронул её маленькую руку, и она подняла на него глаза.

— Ты счастлива, Ката?

Она улыбнулась ему.

— Да, Олан. Я счастлива. Кажется, впервые в жизни я знаю, что такое счастье.

— А кем ты работала в своём мире?

— У Пата Чёрного на заводе была химиком, а ещё пела в театре.

— Пела? — заинтересовался он. — А спой что-нибудь!

Она кивнула и улыбнулась, откашлялась, немного подумала и запела. Без слов, но её голос завораживал… Она тянула ноты так красиво и вдохновенно, что он боялся дышать, чтобы не перебить её звуком своего дыхания. Ей не нужна была музыка — только воздух и тишина. Он смотрел на неё, не отрываясь и, когда она закончила — склонился и поцеловал. Девушка прикусила губы, глядя на его рот, и Олан понял, что она ожидает ещё поцелуя. Прекрасно! Он удобно усадил её к себе на колени и стал порывисто и ласково целовать. Ката была нужна ему. Теперь мгновения шли иначе, время научилось слушать, хотя обычно Олану приходилось давить на него, диктовать свои правила. Пространство с готовностью подстраивалось под звук нежного голоса, линии секунд складывались в невиданные узоры. И всё это благодаря ей.

Ката была такой податливой и нежной, и, мягко отвечая на его поцелуи, тихо постанывала от удовольствия. Олан понял, что безумно хочет остаться с ней наедине, но Ин Че гулял где-то поблизости и не время было забывать об этом. Поэтому они просто целовались: долго и сладостно, питаясь дыханиями друг друга.

В домике было прохладно. Ката прижималась к нему, свернувшись в клубочек. Теперь на её ногах красовались толстые шерстяные носки, а волосы были заплетены в косу. Ин Че всё не было, и они решили выйти наружу и поискать его. Олан знал, что с парнем всё в порядке, но девушка волновалась. Они вышли на улицу и ветер едва не сшиб их с ног.

— Может, у него снова приступ? — разволновалась Ката. — Боже, а если он полез купаться?!

— С ним всё хорошо, я в этом уверен, — ответил Олан. — Ты зря бес…

Прямо перед ними бухнулась огромная косматая птица. Она стремительно рухнула вниз головой и, крича, принялась разбрасывать крыльями песок. Она была гораздо больше самого крупного земного орла, и весила, наверное, килограммов под пятьдесят. Олан откинул Кату за свою спину, но птица и не думала на них нападать. Девушка осторожно выглянула из-за его плеча.

Птица поднялась на ноги, смешно покрутила головой и открыла клюв, словно хотела что-то сказать. Она то разворачивала крылья, как будто проверяя их целостность, то переминалась с ноги на ногу и рассматривала свои когти. Олан никак не мог понять, что её так удивляет. Наконец она подняла голову и решительно шагнула к ним, и Олан поднял руку:

— Стой-ка на месте, птенчик!

Птица вытянула шею и вдруг странно сжалась, расплываясь, и тут же осела на землю, становясь Ин Че. Олан почувствовал, как Ката за его спиной теряет равновесие, и вовремя подхватил её.

— Я ничего… нормально… — дрожащим голосом произнесла девушка.

Ин Че, ковыляя, подошёл к ним. Вид у него был виноватый.

— Простите… Я не понимаю, что происходит!

Олан поглядел на парня. Он был ошарашен не меньше Каты, но постарался взять себя в руки.

— Спокойно. Это нормально, — сказал он уверенно.

— Нормально?.. — отозвалась Ката, сидящая на песке.

— У тебя тоже есть дар, Ин Че. Наверное, ты можешь становиться этим… зверем. Существом. Ну, птицей, — сказал он растерянно.

— Я не понял, как сделал это, — признался парень, — хрясть — и нате вам!

Ката подошла к брату и обняла его руками.

— Ты напугал меня!

— Я и сам напугался, — ответил парень.

— Идёмте-ка внутрь, — сказал Олан, — там и поговорим.

Они заснули поздно, утомившись за долгим разговором. Ин Че восторгался тому, что ему удалось взмыть в небо без самолёта, Ката волновалась и просила его поберечь силы, Олан слушал обоих и улыбался. Ребята нравились ему, и он в который раз подумал о том, какой Кёртис молодец, что не дал ему смыться из медицинской палатки. Всё было так, как должно было быть.

Ин Че улёгся внизу на диване, прямо возле огня, а они с Катой поднялись в маленькую спальню наверху. Олан видел, что она волнуется. Его смешила её застенчивость, но он сдерживал улыбку.

Он нашёл два больших тёплых одеяла, плотно закрыл окно и задёрнул шторы. Повернулся к девушке — она сидела на краю кровати и глядела на него.

— Мне так спокойно, — сказала она, — как будто я в тайном месте, куда не проникает ничто плохое.

— Так и есть. — Он присел с ней рядом. — Устала?

— Да, — она положила голову ему на плечо.

— Ложимся?

— Да.

Он поднялся и откинул одеяла.

— Залазь.

Ката юркнула внутрь, стянула верхнюю кофту, и затаилась. Он не стал снимать ни майку, ни штаны и пробрался к ней.

— Отличная берлога! — сказал он тихо. Девушка доверчиво потянулась к нему, и он прижал её к груди, обнимая за плечи. Так они и уснули.

Спустя несколько дней вернулся Кёртис. К тому времени Ин Че уже отлично контролировал свой дар. Он красиво парил в вышине и падал к земле, притормаживая в последний момент и едва не расшибаясь — и снова несся ввысь, как ветер, быстрый, ловкий и неутомимый. За это время у него не случилось ни одного приступа, и Олан откуда-то знал, что парень здоров. Впрочем, как и Ката. Промежуток дарил исцеление достойным людям.

Олана нисколько не смущало присутствие Ин Че. Конечно, он не позволял себе набрасываться на Кату и самозабвенно целоваться прямо на глазах у её брата, но всё время держал девушку подле себя и крепко обнимал. Они могли сидеть возле огня втроём, но чаще сидели вдвоём, потому что Ин Че сосредоточенно читал в сторонке. У него не было времени на книги в другой жизни, теперь же, дорвавшись, он никак не мог насытиться. Засыпал в кресле с книгой в руке, и вид при этом имел весьма счастливый.

Ката, напротив, смущалась ужасно. У неё появилась устойчивая привычка краснеть, и она становилась до того забавной при этом, что Олан каждый раз смеялся над её румянцем. Ей шли розовые щёчки.

— Глянуть бы, как ты краснеешь, Олан, — смеялся Ин Че. — Наверняка презабавнейшее зрелище!

— Такие неэмоциональные чурбаны, как я, не краснеют, — усмехался Олан.

Ката тут же принималась громко возмущаться его словам, пыталась доказывать обратное. Олан молча смотрел на неё и улыбался. Спорить он не любил.

В один из дней Ин Че предложил сестре забраться на его спину, и она, поколебавшись, согласилась. Они парили невысоко над землёй, и девушка верещала от восхищения, а Олан хохотал, глядя на неё. Именно в этот момент и появился Кёртис.

— Олан! — позвал он.

Мужчина повернулся к нему: Кёртис выглядел озабоченным.

— Нужна твоя помощь, — быстро сказал он.

— Что случилось? — нахмурившись, спросил Олан. Если друг даже не поздоровался после долгого отсутствия — это многое значило.

— Много чего. Долго рассказывать, — коротко ответил Кёртис. — Нам предстоит самое настоящее сражение, друг. Думай и решай, звать ли Ин Че и Кату с нами. Вернее, пусть они сами решают. Где они?

— Да вон, видишь, летят сюда, — усмехнулся Олан.

Кёртис пригляделся и поднял брови.

— Ух ты! Ин Че Зверь!

— Зверь, да… Нет, стой, ты что имеешь ввиду?

— Всё потом, Олан. После. Главное, он раскрыл свой дар. Нам это пригодится.

Всё решилось быстро: Ин Че вызвался идти с ними, Ката была категорически против оставаться в доме одна. Олан не стал с ней спорить. В конце концов, рядом с ним она в любом случае будет в безопасности.

Попав из относительного лета в зиму, Ката была вынуждена кутаться в толстый плащ. Ин Че тоже мёрз — у них в мире не было не то что зимы, но даже осени. А уж снег произвёл на них ошеломительное впечатление. Правда времени поваляться в сугробах и поиграть в снежки не было. Олан был рад видеть друзей, но на радость тоже не хватало мгновений. Впереди ждала битва.

Кёртис вкратце рассказал о событиях последних дней. Он сделал им палатки, перезнакомил со всеми ребятами, которых они видели впервые. Для Олана время летело быстро, он не успел толком пообщаться с друзьями, не успел подумать над происходящим. Не успел удивиться тому, что в битве им будут помогать огромные говорящие медведи. Поэтому когда сражение началось, он сделал всё от него зависящее. Он метался от одного врага к другому, замедлив время, и хладнокровно вырубал их. Успевал следить за Катой, которая упрямо не пожелала отсиживаться в безопасном месте и теперь неумело помогала остальным. Скорее мешала! — подумал Олан раздражённо. Ей стоило остаться в палатке, толку от неё никакого!

Он понимал, что вечно так летать не сможет, и выложился на полную, выжал из себя всё до последней капли. Когда перед глазами начали сгущаться синие сумерки, а ноги противно заныли, он отрубился, не выбирая удобного места. Успел только ощутить, что больно ударился головой — и потерял сознание.

Он пришёл в себя спустя недолгое время: битва была окончена. Он понял это потому, что над ним сидела Ката. Своей маленькой рукой она гладила его по голове. Олан поморщился, чувствуя во всём теле предательскую слабость, и медленно приподнялся.

— Как ты? — нежно спросила девушка.

— Порядок, — проворчал он в ответ. — Что случилось? Все целы?

— Да. Мы победили, — ответила она, пытаясь своим телом подпереть его, удержать в вертикальном положении. Олан видел, что ей трудно — он весил раза в два больше неё. Он был раздражён тем, что отключился, но против воли улыбнулся.

— Давно я?..

— Не больше получаса. Рута сказала, что тебе нужно отдохнуть.

Олан решительно поднялся.

— Где это мы?

— Мы в замке, — ответила девушка, — но нас звали в какой-то красивый мир. Когда ты отдохнёшь, — повторила она.

— Уже отдохнул, — ответил Олан. — Где Кёртис и твой брат?

— Они где-то неподалёку. Олан, что тебя расстраивает? — тихо спросила девушка. — Я что-то сделала не так?

— Не в тебе дело, — ответил он. — Я не люблю отрубаться, падая башкой на ступеньки.

— Ты всё сделал правильно. Ты молодец, — сказала девушка.

— Угу, правильно упал, именно туда, куда нужно, — проворчал мужчина. — Где мои штаны? Ты меня, что ли, раздевала?

— Здесь тепло. Я подумала, что тебе будет приятно поваляться голышом, — тихо ответила она.

Олан наконец поглядел на неё: она сидела перед ним, красная, как помидор, тёмные глаза смотрели виновато. Он присел рядом с ней.

— Со мной это бывает, Ката. Идиотский характер! Не сердись и не обижайся. И ни в чём себя не вини, — и он обнял её за плечи, поцеловал в макушку. Она несколько мгновений смотрела на него, не мигая, затем хитро улыбнулась:

— Хочешь, покажу кое-что?

— Покажи, — согласился Олан и тут же комната, в которой они находились, изменилась. Каменные стены растворились, превратившись в облака, под ногами вместо широких тёмных досок выросла трава, кровать тоже стала облаком, а остальная мебель испарилась, словно её и в помине не было…

— Ничего себе!.. — искренне восхитился Олан. — Это ты делаешь?

— Да. Это мой дар.

— Красота! — сказал он. — А ещё что-нибудь покажи!

Девушка сосредоточенно замерла, и вдруг прямо перед собой он увидел Кёртиса и Кристиана. Они сидели на кухне и уплетали какое-то аппетитное на вид блюдо.

— Маловато будет, — сказал Кристиан. — Почему-то есть очень хочется.