Бури Мишарина Галина

Это был долгий разговор. Привыкшие не ждать подвоха, рожденные в любви люди, живущие в таком светлом мире, как наш, не готовы были поверить в существование чего-то совершенно противоположного: страшного, безобразного, опасного. Алеард говорил спокойно, не навязывал своего мнения и не заставлял себя слушать, не ругался и ни разу не повысил голоса, хотя остальные возбужденно и громко спорили между собой. Я молчала. Мне было тоскливо оттого, что они не хотят принимать произошедшее. И тут меня как током ударило: ну конечно! Лет в двенадцать я научилась передавать мысли посредством воображения и чувств, и здорово преуспела в этом. Это называлось мысленным общением. Именно так мы общались с Яной, мы с ней вообще были отлично друг на друга настроены. Конечно, здесь не все смогут… Да и получиться ли у меня?.. Наверное, не стоит заикаться об этом… Я стала нервно теребить рукав платья.

Алеард заметил выражение глубокой задумчивости на моем лице, и, склонившись, тихо спросил:

— Фрэйа, что такое?

— Я… я просто хотела предложить… Что, если я смогу показать им произошедшее? Я это умею, хотя давно не практиковалась. Стоит попытаться, как думаешь?

— Ты умеешь мысленно общаться? Хм, я мог бы догадаться, — произнёс он, сощурившись. — Хорошо, сейчас.

— Это ты ничего не понимаешь, бездарь!.. — воскликнул между тем Той, но капитан поднял руку, и все разом замолчали.

— Я знал, что это ни к чему не приведет. Здесь собрались отменные упрямцы. Мы с вами еще на прошлой неделе обсуждали наши тренировки. Санада никого не будет заставлять, все это понимают. И я не стану — вы взрослые люди, должны иметь головы на плечах. Сейчас вы продолжаете отвергать очевидное. Фрэйа, — он посмотрел на меня, — скажи.

— Я немного умею мысленно общаться, — произнесла я, волнуясь. — И предлагаю вам посмотреть и убедиться, что случившееся со мной — не выдумка. Вам неведом мой страх, но если хотите — попробуйте его со мной разделить.

— Кто готов, — добавил Санада, — поднимите руки!

Руки подняли все, и я знала почему. Дело было не в том, что они стыдились отказаться. Просто они думали, что их ничто не напугает, что они с лёгкостью справятся с любым кошмаром: будь то сон или явь. Собственно, и я так думала до встречи с мерзкими тварями на мосту. Алеард объяснил ребятам, что нужно делать, потому что многие до этого ни разу не общались мысленно. Он взял меня за руку.

— Ты расскажешь мне, а я им, — сказал он.

Я благодарно улыбнулась и закрыла глаза: снова это ощущение полета, хотя я по-прежнему сижу на стуле. Темный лес и бесцветное небо, последние листья осыпаются с ветром… Земля холодная, очень холодная, и ветер пробирает до костей. Что это за место? Я вдруг осознала, что это не мои воспоминания, это воспоминания Алеарда. Печалью и тоской веяло от этого леса. Этот лес умирал. Картинка расплылась, уступая место страшному мосту, тому самому, из другого мира. Мне не хотелось туда возвращаться, но я себя заставила. Вот как всё было…

Я пришла в себя от чьего-то испуганного крика. Кричала Елена. До меня не сразу дошло, что я всё еще крепко сжимаю пальцы Алеарда. Чтобы передать мои воспоминания, ему не пришлось прикасаться к ребятам. Они медленно приходили в себя, даже Санада выглядел растерянным. Онан, наш признанный жизнелюб, хмурился, остальные потрясенно молчали. Что же, вот она, цена мудрости. Как бы они ещё не передумали отправляться в иные миры после такого…

— Фрэйа, как ты смогла не растеряться? — спросила Елена.

— Если бы растерялась, наверное, сейчас бы здесь не сидела, — ответила я. Алеард по-прежнему держал меня за руку, и это смущало, ведь на нас все смотрели! Однако он, судя по всему, не смущался совсем: ни ребят, ни того, что они могут подумать.

— Да, здорово ты их отделала, — сказал Николай. Прежде он со мной почти не разговаривал. — Скажи, а вот побочные эффекты от такого перемещения…

— Не о том думаешь, — прервал его Онан. — Фрэйа с нами поделилась не за тем, чтобы ты в её мозгах копался, хреномальщик! Мы должны понять — все мы — как это опасно, вот так перемещаться в незнакомые миры. Особенно поодиночке.

— Ага, — сощурился Конлет. — И на фига ты туда одна полезла, спрашивается?

— Так получилось, — слегка покраснев, ответила я. — Я не знала, что камень засосёт меня в свой мир.

— Как обычно! — ухмыльнулся парень, и я, развернувшись, посмотрела на него в упор. Меня жгло не от стыда или обиды, я просто хотела быть понятной. Искренность за искренность — разве это не честно, разве не так стоило поступать? Я всё рассказала, как есть, и снова получила от Конлета жесткий тычок в рёбра. Да что же это такое?!

— Конлет, почему ты считаешь, что знаешь всё и обо всем? — выпалила я. Алеард чуть сильнее сжал мою руку — то ли хотел поддержать, то ли успокоить. — Думаешь, происходящее — это игра? Ты представить не можешь, и я не могу, никто не может, что ждёт нас за Промежутком! Эти существа — лишь малая часть зла, которое не проникло и никогда не проникнет в наш мир. Ты считаешь, что способен пережить любой удар судьбы? Подумай хорошенько об ответственности, Конлет! Миллионы миров, и где-то на другом краю Вселенной, возле самой Пропасти, возможно, ждут нашей помощи. Не всем так хорошо живётся, как нам — я уверена в этом! Люди в иных реальностях знают боль и страдания. Ты и с ними будешь вести себя так, как будто ничего особенного не происходит? Ты и на них будешь смотреть свысока?..

— Я… — начал он и больше ему сказать было нечего.

— А я с тобой согласен, Фрэйа, — кивнул Алекс. — Конлет, ты самый что ни на есть злюк. Только и делаешь, что бухтишь, вечно всем недоволен. — И Алекс широко улыбнулся. — Уймись, неспокойная душа! Хватит пренебрегать чужими чувствами, людей это обижает.

— Просто я его раздражаю своей непоследовательностью, — сказала я, надеясь объясниться и никого не обидеть. — И могу это понять, но…

— Просто вы разные, — примирительно сказал Эван.

— Мы здесь все разные, — улыбнулся Алекс. — Мы с тобой разные, мы с Фрэйей разные. Но ни ты, ни я никогда не позволяем себе подобного пренебрежительного отношения друг к другу и к остальным. Почини скелеты и покорми тараканов, они у тебя совсем от голода озверели, Конлет. — Ребята рассмеялись. — Алеард всё расставил по полочкам, неужто даже в таком откалиброванном виде информация сложна для усвоения? И Фрэйа не заслуживает порицаний. За что, за искренность? Тем более что она рисковала только своей жизнью, но тут уж пусть её кто-нибудь другой отшлепает за беспечность, это не твое дело, Конлет, и не мое. Что сделано, то сделано, и из этого нужно извлечь урок.

Я прикусила губы. Алеард едва заметно улыбался, слушая Алекса, и я знала, о чем он думает.

— Согласен, — кивнул Кёртис, — мы несем ответственность за свои действия. Фрэйа непреднамеренно совершила ошибку, но у нее хватило храбрости не отступить, рассказать об этом и не сожалеть.

— Спасибо вам за понимание… — благодарно начала я, но меня перебил Конлет:

— Знаешь, возможно, я не прав, Фрэйа. Но ты постоянно совершаешь необдуманные поступки! Неужели нельзя поступать разумно?

— Быть разумным — не значит быть бесчувственным, Конлет, — ответила я. — Из-за свой рассеянности и несобранности я часто попадаю впросак. Но я уверена: всё, что происходит с нами — не случайно. Даже такие неприятные происшествия имеют смысл, они помогают развиваться, совершенствовать чувства. Сидя в вакууме надежности и бездействия я усыхаю. Я должна двигаться, движение — это жизнь! Алекс правильно сказал: нас объединяет цель. Всякое путешествие — это стремление к чему-то важному. Мы выбрали одну дорогу, но путь у каждого свой. Бури дал нам отправную точку — это Промежуток. От него и дальше — что там? Что ты хочешь найти, Конлет?

Все посмотрели на него.

— Я?.. — смутился парень. — Не знаю, что-то новое, наверное.

— Значит здесь, на Земле, ты не смог обрести новизну?

— Верно, — задумчиво ответил он.

— Почему же ты осуждаешь меня, ведь наши цели так похожи! Я ведь тоже ищу что-то свое, особенное и верное!

Конлет не ответил, но в его взгляде уже не было прежней враждебности.

— Знаешь, Фрэйа, — сказал вдруг Санада, — до сегодняшнего дня я тоже считал, что это путешествие будет похоже на сон. Оно представлялось мне прогулкой и развлечением, хотя я не люблю гулять и развлекаться.

Ребята рассмеялись.

— Тогда почему ты здесь? — спросила я.

— Потому что мне есть чем поделиться, — ответил он.

— Думаю, нам всем нужно изменить свое отношение к делу, — подал голос Кристиан. — И научиться воспринимать ситуацию сердцем, а не логикой.

Все замолчали, и я почувствовала в этот молчаливый миг, что собрание нас сплотило. Молчание не было натянутым, оно было нам необходимо. У меня не хватало сил на размышления, и я потихоньку всех разглядывала. Вот Той, помощник инженера — складный молодой парень. Наверное, мы примерно одного возраста. У него вздернутый нос, глаза темно-карие, волосы он стрижет очень коротко и выбрит всегда гладко. Мы с ним почти не общаемся. Или Алан, наш молчаливый главный инженер. У него широкий лоб, взъерошенные густые брови, светлые зелёные глаза и короткие чёрные волосы. Он постоянно чем-то занят, и этим чем-то он занимается вместе с Тоем, Николаем и Радой. Они сидят над бумажками, о чем-то договариваются и снова и снова спорят. Они любят спорить. Николай моложе всех. Думаю, ему лет двадцать или даже меньше. Он красив, но есть в его красоте что-то неземное, отталкивающее. Он худой, высокий и темноволосый. Рада мала ростом, но она крепкая, ширококостная, у неё каштановые волосы до плеч, а глаза карие. Да, еще Шанталь. Кожа у нее очень светлая, нежная, лоб высокий, тонкие острые брови косо сидят над яркими зелёными глазами. У нее чёрные волосы, и она всегда собирает их в хвост. Лучше всего я общаюсь с Евой и Еленой. Ева улыбчивая и нежная, но упёртая, уверенная в себе и стойкая. С Еленой нас связывает любовь к рисованию. Правда, она рисует пастелью и пером. Как же давно я не брала в руку кисть! Вот бы написать маслом тот удивительный закат, что мы провожали с Алеардом… Я тихонько вздохнула, вспомнила, что хочу есть, и к тому же хочу спать. Обычно я могла побороть и голод, и усталость, но сейчас мои верные приемчики не сработали. Спокойное дыхание сидящего рядом Алеарда убаюкивало. Наверное, я все же на мгновение отключилась, потому что голос Эвана донёсся издалека и звучал глухо:

— …Фрэйа, ты в порядке?..

— А? Что?.. — вскинулась я. — Я здесь, я всегда здесь, что-то случилось?

Ребята сдержанно рассмеялись.

— Ты заснула, что ли? — рассмеялся парень.

— Я уже говорила, что очень устала. Никогда не ощущала такой усталости — ресницы кажутся тяжелыми, словно к ним прицепили гири. Мне даже подумалось, что это связано с перемещением в иной мир. Я как выжатый лимон, совершенно обессилела! И мне зверски хочется есть.

— А ты, скорее всего, права, — подал голос Николай. — На это ведь уходит огромное количество энергии.

— Да, именно поэтому и не получится скакать по мирам подобно диким мустангам, — согласилась Рада. — После каждого перемещения придется восстанавливать силы.

— Да, и если я их сейчас не восстановлю, боюсь, мне придётся съесть свой стул, — слабо улыбнулась я.

Ребята снова рассмеялись.

— Нам, кстати, всем пора подкрепиться! — ответил Онан. — Фрэйа, пожалей стулья, они к тому же невкусные. Съешь лучше пирожок.

— Да, пирожок, — кивнула я. — А лучше сразу десять.

Ребята поднялись и направились к столу, заваленному едой. У меня было ощущение, что бедра прилипли к стулу, и отодрать их можно было только с мясом. Я рассматривала порванный рукав: жалко, если и зашить, всё равно былую красоту не вернешь.

— Фрэйа, пойдем со мной, — сказал Алеард. Я уцепилась за столешницу, поднимаясь, и едва не опрокинула на себя поднос со стаканами. Алеард молча придержал меня за пояс, и я несколько мгновений стояла, опираясь на него и прикрыв глаза: мир покачивался из стороны в сторону. Наконец мне удалось сделать шаг, и ещё один. У меня не было сил спросить, куда мы идем. Мы обогнули столовую, завернули за угол, и я увидела небольшую уютную веранду. Она была целиком закрыта кустами роз и стекающими с крыши лианами лекарственного жасмина. На полу в огромных кадках распустились бувардии и белые герберы, на стенах висели горшки с плющом. Мы поднялись по ступенькам, и я заметила в глубине, у стены, плетеное кресло-качалку, столик и широкий темно-зеленый диван.

— Побудь пока здесь, я тебе принесу поесть. Боюсь, если вернешься в столовую, тебя растерзают вопросами.

— Алеард, спасибо огромное! — ответила я, и он усадил меня в кресло. — Спасибо за заботу!

— Пожалуйста, Фрэйа.

И он оставил меня одну. Я откинулась на подушки, сложила ладони у щеки. Глаза лучше не закрывать, а не то… Они слиплись сами. Запах цветов дурманил. Пару минут я уговаривала себя не спать, но мне было так уютно и мягко, и так спокойно звучали далекие голоса, что я, не в силах больше бороться с собой, отключилась. Я уснула, словно умерла. Окружающий мир растворился, меня качало, как на волнах, и я плыла в синие прекрасные дали. У корабля было странное длинное называние, я всё пыталась его рассмотреть, но увидела только слово «Ждать»…

Я разлепила глаза и поняла, что лежу на диване. Теплый солнечный луч пробивался сквозь пряди жасмина и падал на щеку. Солнечные зайчики плясали на стенах, горстями высыпаясь из странного кривобокого ведра. Я поднялась, чувствуя необычайную легкость, и неторопливо потянулась. Как же хорошо! Наконец-то тело снова мое.

Живот требовательно заурчал, и я вспомнила, что так и не поела. Алеард пришел с едой, застал меня спящую… И перенес на диван? Я смутилась, подумав об этом.

Поправив платье и пригладив волосы, я спустилась с крыльца. Комплекс был залит золотым вечерним светом. Пережитое стерлось из памяти, мне было спокойно и хорошо. Я направилась в столовую. Там никого не оказалось, зато я обнаружила свежий смородиновый пирог. Он был бесподобным. Не знаю, чем бы это кончилось, но, когда я поспешно поглощала уже шестой кусок, сзади раздался тихий смех, и я прямо с набитым ртом повернулась поглядеть, кто там. Это был Кристиан.

— Фрэйа, ты бы себя видела! — сказал он, продолжая заразительно хихикать.

— Ны… шмышы… мыня! — удалось выговорить мне, и он не выдержал, расхохотавшись во весь голос. Щекам было больно, я поспешно пережевывала остатки, запивая их морсом из земляники, а штурман утирал слезящиеся глаза. Наконец и мне удалось посмеяться вместе с ним.

— Да ты оголодала совсем, Фрэйа! Как в такой колосок помещается столько еды?!

— Есть хотелось, вот и поместилось!.. — ответила я весело. — Ты тоже пришел поесть?

Кристиан кивнул.

— Да. Тренировка вечерняя закончилась, я немного размялся. Санада молодец, никому спуску не дает. А ты почему не хочешь заниматься у него, Фрэйа? — вдруг спросил он.

— Знаешь, у меня ведь был наставник, и с тех пор я никого не могу представить на его месте. Боюсь разочароваться, наверное.

— Да, здесь ты права. Могу сказать с уверенностью, даже не зная твоего учителя — Санада другой.

— Они действительно разные. Айвор разговорчивый, открытый, общительный человек. Он строгий, но добрый учитель. Не помню, чтобы он на меня хоть раз повысил голос. Он многое умеет. Например, здорово ныряет и ездит верхом.

— И тебя научил нырять?

— Ага.

— А меня многому научил отец Алеарда. Например, стрелять из лука, и еще метать ножи.

— О, так вы росли вместе? — заинтересованно спросила я.

— Да, жили в соседних усадьбах, часто бывали друг у друга в гостях. Нет, не просто часто, мы всё свободное время проводили вместе. Кстати говоря, Ал способный к такого рода вещам: здорово разбирается в разных техниках боя с оружием и без, в цель бьет даже с закрытыми глазами, и обеими руками владеет одинаково хорошо. Он в четырнадцать лет сломал правую руку, и потом усердно всё делал левой — с того и пошло. Он на тренировки приходит, как и я, только посмотреть, мы с ним занимаемся отдельно. Ребят боимся травмировать, — и Кристиан улыбнулся.

— Значит, вы в полную силу разминаетесь только друг с другом?

— Чаще всего да, — кивнул штурман. — Иногда ещё Алекс к нам присоединяется и Олан с Онаном. Очень редко — Эван. Всегда по-разному.

— Дым, наверное, стоит коромыслом, — смущённо хмыкнула я, представив, что они учиняют друг над другом.

— Когда как, — улыбнулся мужчина. — Это зависит от того, в каком мы настроении.

— Вот уж не подумала бы, что вы с Алеардом люди настроения.

— Ну да, — улыбнулся Кристиан. — Я, наверное, неправильно выразился. Я хотел сказать, что иногда что-то такое на нас находит, и клочки идут по закоулочкам. А иногда всё мирно, потихонечку, цивильно. Чуть ли не руки друг другу подаём, как воспитанные люди.

Мы рассмеялись.

— Тебе нужно как-нибудь позаниматься с нами, — вдруг сказал Кристиан.

— Боюсь, я вам только помешаю, — улыбнулась я.

— Не, — и штурман весело сощурился, — ты зря боишься. Приходи завтра вечером на полянку возле седой ивы.

Я немного растерялась, и Кристиан, задорно улыбнувшись, добавил:

— Алеард будет рад.

Я почувствовала, что мои уши запылали.

— Хорошо, то есть я постараюсь…

Штурман склонился ко мне и широко улыбнулся.

— Обязательно приходи, Фрэйа.

— Это здорово, когда есть лучший друг, — сказала я, пытаясь сменить тему. — Мы с Эваном узнали друг друга в юношестве, но сразу сошлись характерами… или чем-то другим.

Кристиан рассмеялся.

— Эван отличный парень, только забывчивый. Он и про тренировки часто забывает. Кстати, пирог — объедение! Теперь я тебя понимаю.

Мы замолчали на какое-то время. Я ела уже восьмой кусок. Отвлекаться не хотелось, я всё ещё была голодна. Кристиан неторопливо откусывал от пирога, и, улыбаясь, посматривал на меня, как будто хотел что-то сказать. Я не выдержала.

— Кристиан, отчего ты такой загадочный?

— Я? — он шутливо поднял брови. — С чего ты взяла?

Я не ответила, глядя на него тем же пристальным загадочным взором, каким он глядел на меня. Мы с Яной часто играли в гляделки, и обычно она первой сдавалась. С Кристианом было сложнее. Его глаза смеялись, к тому же он широко улыбался и умудрялся при этом аккуратно жевать пирог. Наверное, мы пялились друг на друга минуты три, и штурман пощадил меня. Он же видел, что я готова моргнуть в любой момент.

— Ладно, — сказал он весело. — Как ты поняла, что я думаю о чем-то касательно тебя?

— Я это почувствовала.

— М-м-м, ясно. А мысли ты читать не умеешь?

— Только отдавать их.

— Как сегодня, да? У меня, например, никогда не было к этому предрасположенности. Вот у Алеарда — да. Но этому он учился уже без меня.

— А чему ты учился без него?

— Я учился путешествовать по снам. У меня навигация хорошая, тут, внутри, — он приложил ладонь к сердцу, — я никогда и нигде не потеряюсь.

— Вот уж чем я обделена, так это навигацией. Когда мне было пять лет, сдуру ушла ночью в лес. Зимой это было. Причем брела, как во сне, даже не запоминая куда. Ну и заблудилась.

— А почему ушла, Фрэйа?

— Я обиделась. На сестру. Она сказала, что из меня не вырастет ничего путного. Сейчас понимаю, что она пошутила, но тогда я шутку не оценила.

— Ты и сейчас считаешь ее слова не просто шуткой?

— Да, на самом деле я всё еще сержусь на нее. Никогда мне не позабыть тот спящий зимний лес, Кристиан! Покой, царящий вокруг, смешался с горечью, и получилась мягкая, но от этого не менее трудная боль. И то, как она это произнесла… Словно не с сестрой говорила, а с незнакомым человеком, которого можно, не задумываясь, проучить остроумием. Моя сестра сложный человек.

— Не нужно искать для нее оправданий, — покачал головой Кристиан. — Отпусти это и верь в себя. Отчаяние сменяет надежда, а следом за ней часто приходит радость.

— Отпустить что? — услышала я знакомый голос. Конлет как всегда влез в разговор.

— И тебе снова здравствуй, — иронично отозвался штурман. — Мы с Фрэйей беседуем по душам. О своем, личном, — и он подмигнул мне.

— О, прошу прощения. Если о личном… — извинился Конлет. Впрочем, смущенным он не выглядел.

— Мне нужно найти Алеарда, — сказала я.

— Я думаю, он на поляне возле озера, там, за липовой рощей, — произнёс Конлет.

Я поглядела на Кристиана — вот ведь хитрый лис! Так и не сказал мне ничего. Ладно, буду иметь в виду.

— Иди, Фрэйа. Еще успеешь его там застать, — сказал штурман. — Или по дороге встретитесь. Он всегда ходит по правому берегу.

— Была рада поговорить, Кристиан, — ответила я.

— Еще поболтаем, — он улыбнулся.

— Конлет, до встречи!

Техник кивнул мне, и я вышла из столовой.

Капитан стоял возле озера, спиной к солнцу. Я пошла напрямик, через ручей, и промочила подол. Алеард неторопливо обернулся на шум шагов.

— Фрэйа, привет! Выспалась?

— Привет, Алеард! — я слегка покраснела. — Да, спалось сладко.

— Вот и хорошо, — просто ответил он. Я заметила, что он как-то иначе улыбается — более весело, что ли.

— Фрэйа, — и он тихо рассмеялся, — ты поела, да?

— Да, — не понимая, куда он клонит, ответила я.

— Оно и видно. Поди сюда!

Я послушно подошла, он протянул руку и дотронулся до моей щеки.

— Это определенно был пирог со смородиной.

— Ой, — я окончательно смутилась, — вот ведь хрюня! А что, сильно заметно?

— Нет, не сильно.

Я поспешно склонилась над ручьем и умыла лицо.

— А теперь как?

— Теперь чисто, — ответил Алеард. Его волосы на солнце горели, как огонь. — Я хочу поговорить с тобой о случившемся. Ты не против? — Я кивнула. — Сегодня, когда эти существа напали, ты смогла не растеряться.

— Мне было страшно…

— Знаю, — сказал он и нахмурился. — Но ты всё сделала правильно. И главное — как сделала.

— Без большого умения, — произнесла я, и вдруг заметила в нем какую-то перемену: в развороте плеч, и выражении глаз, вообще в энергии, исходящей от него. Меня пронзила мгновенная мысль, и я поспешно отскочила назад как раз в тот момент, когда он молниеносным движением выбросил руку и чуть не схватил меня за плечо.

— Алеард! — возмутилась я, но он прыгнул вперёд, и мне пришлось защищаться. На этот раз я попыталась проскользнуть мимо него, и мне это почти удалось. Но он был быстрее, умнее и опытнее. Он поймал меня за руку и притянул к себе. Захват оказался прочным, шансов высвободиться было маловато, особенно когда он находился за моей спиной. Сдаваться не хотелось, и пару минут я безуспешно пыталась что-нибудь предпринять. Алеард был как всегда расслаблен, наверное, поэтому его руки держали меня хоть и крепко, но бережно. Это больше походило на объятья, а не на настоящую атаку.

— Алеард, — сказала я, — мне никак не вырваться!

Он тихо рассмеялся, обдав мою щёку теплым дыханием.

— Пробуй ещё. Представь, что я злодей.

— Ты не похож, — смущаясь его близости, ответила я.

— Иногда бываю, — странно сказал он. — Ныряй под мой локоть, сделав шаг назад.

Я честно попробовала, и почти освободилась. Надо же!

— Ты поддаёшься! — возмутилась я.

— Совсем немного. Но если хочешь, не буду.

И тотчас стало понятно, что ждёт злоумышленника, который попадёт к Алеарду в руки.

— Ой! — пискнула я, ощутив, что на мне сомкнулись железные оковы. Больно не было, а вот дышалось с трудом.

— Пробуй теперь, — сказал Алеард. Думаю, он всё-таки держал меня в полсилы, иначе давно бы раздавил в лепёшку…

Я попробовала и поняла, что это невозможно. Да и кто бы смог? Разве что Кристиан.

— Ты всё-таки взял меня в плен, — тихо сказала я и от своих слов покраснела.

— Думаю, всё наоборот, — ответил Алеард, и я, поняв, что он имеет в виду, покрылась мурашками. — Наверное, это малина действует, — тихо сказал он мне на ухо, и я мягко рассмеялась. — Раз ты не хочешь больше вырываться, Фрэйа, значит, я сам решу, когда тебя отпускать.

От его слов мне стало жарко. Я не чувствовала напряжения, наоборот — приятную лёгкость, радостную и настырную. Новые, желанные чувства щекотали сердце, и я боялась, что скоро, совсем скоро Алеард разожмёт объятья — и они уйдут. Некоторые чувства непросто удержать, и я думала, что эти — как раз из таких. Но я ошиблась.

Я смогла вдоволь напитаться его теплом и неожиданной, настойчивой нежностью. Говорить ничего не хотелось, слова могли запросто всё разрушить. Наверное, мы долго стояли, обнявшись, и молчали. С ним было хорошо молчать.

— И почему не какой-нибудь светлый приветливый мир? — вдруг сказал он.

— Всё дело в камне, — ответила я. — Это был обычный серый камень. Я не собиралась туда лезть, меня… затянуло. Я не успела почувствовать границу между этим треклятым мостом и Промежутком. Просто оказалась там.

— Ты хорошо слышала камни, Фрэйа?

— Некоторые очень хорошо. Часть из них разговаривали вслух, и был один, который отдавал боль. Я не стала к нему подходить, мне показалось, что это опасно. Большой такой, чёрный, он лежал в воде.

— Большой и чёрный? — задумчиво произнёс Алеард. — Не припомню такого. Кристиан сказал, что у него был оранжевый, который смеялся. Неудивительно, что смеющийся камень попался именно ему.

Я хмыкнула.

— Согласна. А какие камни видел ты, Алеард?

— Их было очень много. Некоторые просто лежали, некоторые медленно переползали с места на место. Промежуток, в который я попал, был забит камнями. И говорящими, и поющими, и теми, что меняли цвет и форму, и такими, что отдавали чувства.

— Это удивительно! А у Елены камней было мало. Не совсем понимаю, что это означает. Возможно, Бури знает.

— Он ничего не расскажет об этом, — усмехнулся Алеард.

— Ты его спрашивал?

— Не я, — ответил мужчина. — Пока ты отдыхала, ребята пытались поговорить с ним.

— Пытались?

— Бури говорит только то, что мы должны знать. Он не любит, когда на него наседают. Он сказал, что Промежуток связан с судьбой, а потом попрощался со всеми и улетел. Некоторые обиделись, — тихо рассмеялся Алеард.

— Он хочет, чтобы мы всё поняли сами. Здесь не на что обижаться. Нельзя же требовать, чтобы знания преподносились на блюдечке…

— Верно, — и Алеард отпустил меня, развернул к себе лицом. — Даже такие, которые причиняют вред. Ты молодец, всё сделала хорошо.

— Я не справилась с эмоциями, — неуверенно возразила я. — С уходом Айвора совсем обленилась и перестала заниматься.

— Вряд ли дело в лени, — покачал головой Алеард. — Ты правильно тогда сказала: ты не можешь видеть себя со стороны, не можешь сражаться с собой, а когда тебе есть с кем общаться — я имею ввиду общение на уровне инстинктов, физического и эмоционального контакта — тогда ты совершенствуешься в боевом искусстве. Первый раз ты положилась на меня, хотя я отдавал только негативную, агрессивную энергию, а во второй раз задумалась, и поэтому мне удалось тебя схватить.

— Я задумалась, как мне поступить. Действительно, первый раз я просто сделала, просто почувствовала.

Алеард кивнул.

— Смотри, если я сделаю вот так… — и он снова шагнул ко мне, но медленно, отчего его движение выглядело еще более пугающим. На сей раз я была на чеку, и не позволила себя схватить. Напротив, я решительно заломила его руку.

— Отлично! — довольно сказал Алеард. — Если бы у тебя было оружие, я бы остался в очень невыгодной позиции.

— Но я не смогу тебя удержать, — сказала я, улыбнувшись.

Алеард попробовал забрать руку, и я выпустила его запястье. Он сощурился против солнца.

— Ты сможешь, Фрэйа. Со временем. Я сильней тебя физически, но это играет второстепенную роль. В бою сильнее тот, кто прав, тот, чей дух прибывает в покое и гармонии. Поверь, я не всегда могу найти равновесие сил, не всегда могу справиться с собственными демонами.

— Я тоже. В последнее время особенно… Мы встретились с Кристианом в столовой, — помолчав, добавила я. — Он сказал, что вы вместе росли.

— Да, мы дружим с ним целую вечность.

— Скажи, а как ты сломал руку? — внезапно спросила я. Понятия не имею, что дёрнуло меня за язык: обычное любопытство или неукротимая жажда узнать о нем как можно больше?

Алеард посмотрел на меня задумчиво, словно этот вопрос его нисколько не удивил, и ответил:

— Я свалился в ущелье. Лететь было долго, мне еще повезло, что я не сломал себе вместо руки спину.

Наверное, от изумления мои брови оказались в центре лба, и он тихо рассмеялся.

— Ты, верно, хочешь знать, какая нелегкая меня туда понесла? Порой человек не может ответить на самые простые вопросы. Я был неосторожен, стоял на самом краю, и потом, тогда в моей голове крутились не самые приятные мысли. Одно неловкое движение и… Очнулся, когда кровь залила глаза, — он поднял прядь волос, и я увидела тот самый длинный шрам. — Получил камнем по голове, и так хорошо получил, что про руку и думать забыл. Домой зашел в таком виде — мама чуть со стула не упала.

— Было очень больно?

— Боль стирается из памяти. Я и произошедшее помню отрывочно, нечётко. Когда летел вниз, до того момента, как потерял сознание, всё время пытался за что-нибудь уцепиться. Там еще кусты колючие росли, но мне уже без разницы было. Я к чему это говорю… Человек всегда будет бороться за жизнь, бороться до последнего момента.

Я хочу, чтобы ты была сильной, Фрэйа. Вместе мы можем постоять друг за друга, а вот поодиночке… Нужно отличать истинную опасность от мнимой, реальную угрозу от показушной. Скоро, Фрэйа, — и он склонился ко мне. — Бури показал нам, как перемещаться в иные миры, и поверь, здесь мы надолго не задержимся.

— Ты очень хочешь этого?

— Да, я хочу этого. И знаю, что даже после случившегося ты тоже хочешь. Ничего, что первый блин комом. Всегда можно найти в себе силы сделать лучше.

— Ты всегда доводишь начатое до конца?

— Я упрямый человек, Фрэйа. Если что-то пришло на ум, я всегда добиваюсь этого. Кристиан говорит, что человек вправе отказаться от задуманного, даже если он когда-то безумно желал этого. Я с ним согласен. Но наши желания и мечты не одно и то же.

— Верно! Удивительно, но мне на ум приходили те же самые рассуждения! — я изумлённо поглядела на него. — Нельзя отказываться от мечтаний. Я имею ввиду, нельзя предавать их из-за собственного бессилия. Если жаждешь, если стремишься к чему-то, то нужно стремиться всем сердцем, отдавать себя за эту мечту. И хранить ее в сердце, пока не останется ни единой надежды. Но когда умирает надежда, сердце умирает вместе с ней.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Скажи, а как ты думаешь, может ли сердце возродиться?