Великолепный джентльмен Джонсон Алисса

– Кинкейд поехал навестить свою мать.

– Какое это имеет значение? – вмешалась леди Уинифред. – Я же не прошу твоего слугу возиться с Гвенни.

– Гвенни? – Эспли возвел глаза к потолку и застонал. – Господи, ты назвала кошку именем тетушки Гвен? Я думал, мы покончили с традицией давать животным имена членов нашей семьи.

– Она уверяет меня, что это честь, – сказал лорд Гидеон.

– Так оно и есть, – заверила его леди Уинифред. – Мне нравится ваша тетушка и нравится этот котенок.

Леди Эспли рассмеялась и похлопала Люсьена по руке.

– Я уверена, что твой камердинер отрицательно реагирует только на шерстяные ткани или на натуральную шерсть. Фредди, обещай, что будешь держать Гвенни подальше от шуб и лакеев.

– Я очень постараюсь.

– Фредди, – предостерегающе произнесла леди Эспли.

– Это кошка, – начала оправдываться леди Уинифред. – А за кошками практически невозможно уследить.

Лорд Гидеон, прищурившись, посмотрел на жену.

– Надеюсь, ты не собираешься держать животное в наших комнатах.

– А как иначе я смогу уследить за ней?

– Верно. – Он взял корзинку у жены и передал ее стоявшему неподалеку лакею.

– Прикажите конюшему, чтобы он за этим котенком присматривал.

Леди Уинифред возмущенно нахмурилась, глядя на мужа, но даже на расстоянии Анна видела, что ее недовольство было наигранным.

– У него и без котенка забот хватает. Где же твоя супружеская солидарность?

– Где-то заблудилась вместе с твоим супружеским послушанием. – Он наклонился и чмокнул ее в губы. – Говорят, они идеально уживаются.

Леди Уинифред засмеялась, но ее следующие слова заглушил голос Макса, приближавшегося к Анне из коридора.

– Что ты там делаешь?

Позже она будет чувствовать ужасающую неловкость из-за того, что Макс застал ее за подслушиванием. Однако в тот момент она больше боялась быть замеченной Хаверстонами. Она переводила взгляд с Макса на парадный вход и обратно. Поскольку никто, по-видимому, не заметил Макса, она проскользнула в дверной проем, схватила его за руку и утянула его за собой через другую дверь в небольшую гостиную.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – смеясь, спросил Макс.

– Ш-ш-ш. – Анна выглянула в дверной проем и обнаружила, что, если встать на цыпочки и пытаться смотреть поверх огромного цветочного вазона, отсюда она сможет увидеть кусочек холла. – Здесь почти все семейство.

– Гидеон и леди Эспли?

– И леди Уинифред.

– В самом деле? – Он глянул за угол, улыбнулся и снова повернулся к Анне. – А почему мы здесь шепчемся?

– Я… – Анна закусила губу, отчаянно пытаясь найти ответ на вопрос, который позволил бы уклониться от истины. Ей совсем не хотелось признаваться Максу в своих страхах.

– Конечно, нет необходимости шептаться, – попыталась оправдаться Анна. – Я не слышу, о чем они говорят, значит, и они не могут нас слышать, впрочем, гости вполне могли слышать вас, когда вы подходили и говорили довольно громко…

– Так почему же мы прячемся, милая? – продолжал допытываться Макс.

– Потому… – Она обвела глазами комнату, словно пытаясь найти ответ. Ответа не было. – Потому что… Понимаете… Я…

– В чем дело?

Анна опустила плечи, сдаваясь.

– Ни в чем. Это просто смешно.

– Это не смешно, если это вас расстраивает. И еще больше должно расстраивать, если об этом нельзя сказать откровенно. – Он пожал плечами, когда она в замешательстве посмотрела на него. – Иногда вас очень трудно понять, с этим не поспоришь.

– Это называется держать себя в руках. Миссис Кулпеппер большой сторонник того, чтобы ее воспитанницы держали себя в руках. – Анна принялась теребить складки юбки. – Она бы страшно расстроилась, если бы сейчас увидела меня.

– Идите сюда. – Он мягко взял ее под локоть и, втянув в соседнюю комнатушку, прикрыл за собой дверь. – Сядьте.

– Я не хочу сидеть. – Когда Анна нервничала, она не могла усидеть на месте.

– Тогда стойте, – уступил Макс. – Но скажите мне, что именно вас беспокоит. Разве вы не хотите познакомиться с остальными членами семейства?

– Я не знаю, – несколько необдуманно ответила она и поморщилась, услышав свой ответ. – Конечно, хочу. Не знаю, почему я так сказала. Только… Только раньше я никогда не разговаривала с настоящими леди, я просто не знаю, как себя вести.

– Не преувеличивайте, вы практически ежедневно общаетесь с вашей воспитательницей миссис Кулпеппер.

– Это другое дело, она почти член семьи. – Анна сжала кулаки с расстроенным видом. – Я имею в виду, член той семьи, которую я знаю. И, кроме того, она не принадлежит к высшему свету, как эти дамы. Возможно, в свое время все обстояло иначе…

– И все же у вас есть некоторый опыт общения с представителями высшего света, – попытался успокоить ее Макс. – Даже в Андовер-Хаусе вы общались с некоторыми джентльменами, конечно, если не слишком строго подходить к определению понятия «джентльмен».

– Это не то же самое. Мужчины другие. Они…

– Привлекательны? – подсказал он.

– Нет, это относится только к вам. Они просты. Прошу вас, не сердитесь, – торопливо добавила она, когда Макс поднял брови. – Я лишь хотела сказать, что проще разговаривать с человеком, с которым у тебя есть общие интересы… Нет, это не совсем то. – Чтобы успокоить руки, она обхватила плечи. – Лорд Эспли любит литературу и обожает свою семью. Я уверена, что у него обширные интересы, но литература и семья – это две его страсти. И обе темы мы в основном и обсуждаем. Все очень просто. Более того, если я забываюсь и вдруг ненароком перебиваю его, он, как истинный джентльмен, делает вид, что не замечает этого. А что, если леди Эспли захочет поговорить о… – Она задумалась, пытаясь подобрать какую-нибудь особенно страшную тему разговора. – О занавесках или о чем-нибудь в этом роде? А что, если ей захочется обсудить моду или, не дай бог, посплетничать? Что, если я вдруг ляпну что-то такое, что повергнет даму в шок? Что, если…

Она замолчала, не желая признаваться в своем самом большом страхе.

«Что, если они будут меня разглядывать и шептаться за моей спиной, что, если они не примут меня только потому, что я Ледяная Дева из Андовер-Хауса?»

Они могут превратить ее жизнь в настоящий ад. По мнению мадам, никто, абсолютно никто не может так уязвить человека, как истинная леди. Чем истиннее леди, тем глубже рана.

– Честно говоря, я просто боюсь настоящих леди, – окончательно смутившись, закончила Анна.

Макс озадаченно покачал головой:

– Но вы сами напугаете кого угодно.

«К сожалению, я не леди».

– У них нет оснований меня опасаться, и они это знают.

– Но и у вас нет оснований их опасаться.

– Кто знает…

Макс шагнул ближе и взял ее за руку.

– Я никому не позволю обидеть вас, – тихо произнес он и огладил ее запястье. – Это я обещаю.

Анну окатила теплая волна, снявшая накопившееся напряжение. Она попыталась найти подходящие слова благодарности, но Макс сжал ее руку.

– К тому же, – почти торжественно произнес он, – мы уже выяснили, что вы не трусиха.

– Человек может быть смелым в одних обстоятельствах и менее…

Он стиснул ей руку.

– Вы определенно не трусиха.

Анна попыталась найти какие-то доводы в пользу своего мнения, но ничего путного не приходило ей в голову.

– Ну да, – согласилась она почти с неохотой, – я не трусиха.

– Превосходно. – Макс предложил ей руку, как делал это утром на прогулке. – Почему бы нам не пройти в парадный холл?

Анна, глубоко вздохнув, взяла Макса под руку и позволила ему вывести себя из комнаты.

Войдя в холл, она сразу поняла, что Хаверстоны разговаривают друг с другом как любящие друг друга члены семьи… Но потом они заметили ее, и радостные разговоры стихли, уступив место напряженному молчанию. Радостное воссоединение семейства внезапно было прервано из-за нее. Никогда Анна не ощущала себя столь незваным гостем, как в этот момент.

«Поднять голову, расправить плечи, смотреть прямо перед собой».

Она сосредоточенно смотрела на Люсьена, изо всех сил стараясь не показать охватившего ее страха. Он по крайней мере, казалось, искренне рад был видеть свою сестру.

– Ага. Вот и она. – Люсьен махнул рукой, приглашая ее подойти ближе. – Анна, идите сюда. Познакомьтесь с нашим семейством.

Пока шло обоюдное представление, Анна улыбалась, надеясь произвести на родственников благоприятное впечатление.

Леди Эспли, лорд Гидеон и леди Уинифред явно рады были Максу, которого приветствовали искренними улыбками и добродушным поддразниванием.

Анну, конечно же, встретили с меньшим энтузиазмом. Лорд Гидеон улыбался наиболее искренно, но и он смотрел на Анну несколько напряженно. Леди Эспли казалась дружелюбной, но, безусловно, держалась настороже. Леди Уинифред, по-видимому, была весьма проницательной особой и потому очень смущала Анну.

Родственники вежливо поинтересовались, нравится ли ей гостить в Колдуэлл-Мэноре, она, в свою очередь, столь же вежливо спросила, как прошла их поездка.

Вновь и вновь к месту и не совсем слышалась фраза «Ну что ж», которая заполняла неловкие паузы. Все это походило на первую встречу с Люсьеном. Только смущение и неуверенность были в разы больше, и сейчас Анна не могла удалиться в свою комнату, сославшись на усталость.

К счастью, на это сослалась леди Эспли:

– Мне не хотелось бы прерывать столь интересный разговор, но мы с Фредди должны ненадолго удалиться, мы буквально пропитались пылью и должны привести себя в порядок…

– Только не я. – Леди Уинифред лишь пожала плечами, когда все взгляды обратились к самому запыленному из путников. – Подумаешь, пыльное платье, важнее то, что я умираю с голоду.

Люсьен вскинул руки, будто умолял о прощении.

– Прошу всех в столовую, миссис Уэбстер приготовила для вас небольшое угощение.

– Превосходно. – Леди Уинифред, одарив Анну взглядом своих светло-карих глаз, широко улыбнулась. – Не хотите ли присоединиться ко мне, мисс Райз?

Приглашение застало Анну врасплох, но, похоже, не только на нее оно произвело подобный эффект.

К счастью, Анна увидела на лицах родственников лишь удивление и любопытство без малейшего намека на неодобрение. К сожалению, эта ситуация лишала ее возможности тактично отказаться от предложения леди Уинифред.

– С радостью составлю вам компанию, – солгала Анна.

Она отчаянно пыталась придумать какой-нибудь предлог, чтобы пригласить Макса пойти с ними, но, пока раздумывала, лорд Гидеон попросил его и Люсьена пройти с ним в библиотеку.

Анна и оглянуться не успела, как Люсьен, заявив, что скоро они снова встретятся в столовой, вышел из комнаты, леди Эспли, величественно кивнув всем на прощание, отправилась в свои покои, а горничная, не мешкая, побежала за миссис Кулпеппер. Не обращая внимания на возникшую суету, Анна и леди Уинифред вышли из парадного холла.

Анна не знала, радоваться ли тому, что утренняя гостиная находилась совсем рядом. С одной стороны, не было необходимости поддерживать разговор на столь коротком пути, но с другой стороны, у нее было слишком мало времени, чтобы обдумать подходящие темы для разговора. Войдя в столовую, она сразу направилась к боковому столику, уставленному холодными закусками.

Но у леди Уинифред, похоже, были другие планы.

Войдя в комнату, она выглянула из дверей, осмотрела длинный коридор и только после этого тщательно затворила дверь.

Смахнув со лба прядь золотистых волос, леди Уинифред заговорила:

– Я пообещала Лилли вести себя прилично, но, откровенно говоря, считаю все это глупостью, я никогда не смогу понять, как те, кто считает себя принадлежащими к высшему свету, умудряются, отрицая явное, тем не менее узнавать друг друга. – После этой небольшой речи она по-мужски уперла руки в бока и спросила уже без обиняков: – Вы и в самом деле сестра Гидеона?

Анна осторожно поставила на стол тарелку, которую едва успела взять в руки, и повернулась к невестке.

– Да, в самом деле.

Уинифред мотнула головой.

– Гидеон утверждает, что человеку Люсьена можно доверять, но иногда лучше поинтересоваться лично. Надеюсь, вы меня понимаете?

Анна поняла, что леди Уинифред только что поймала ее на слове.

– Да… конечно, понимаю.

Она просто не ожидала подобного поворота.

– Что ж, великолепно… – Леди Уинифред снова выглянула из комнаты, потом подошла к Анне. – Каково вам было расти в Андовер-Хаусе?

– Прошу прощения.

– Среди дам полусвета и безнравственных джентльменов. – Она взяла тарелку и начала накладывать закуски. – Наверное, это было довольно любопытно?

– Я… не особенно, – машинально ответила Анна, тотчас пожалев о своих словах. В тоне леди Уинифред и в ее манере держаться ничто не говорило о том, что она рассчитывала, что Анна будет проклинать свою жизнь. Скорее она рассчитывала услышать пару забавных историй.

И теперь дама выглядела слегка разочарованной.

Анна мысленно чертыхнулась. Если говорить о ее жизни в Андовер-Хаусе, то она не была идеальной, но с ее стороны недальновидно было отказываться от приглашения к дружескому разговору. Она думала, как бы удовлетворить любопытство леди Уинифред, не приведя ее в ужас, но ей ничего не пришло в голову, кроме: «Иногда там бывало слишком шумно».

К счастью, такой ответ, казалось, вполне удовлетворил леди Уинифред. Она понимающе кивнула:

– Лондон всегда казался мне слишком шумным. Я предпочитаю спокойную сельскую жизнь.

У Анны подскочило сердце при этих словах. У них есть что-то общее.

– Мне тоже, – ответила она, вновь беря в руки тарелку. – Я здесь совсем недавно, но всегда знала, что деревня нравится мне больше, чем город.

– А я всегда знала, что Лондон мне не понравится, еще до того как посетила его.

Анна попыталась вспомнить то немногое, что ей было известно о леди Уинифред, но на ум пришло лишь одно:

– Вы ведь из Шотландии, не так ли?

– В некотором роде, – ответила леди Уинифред. – Я родилась в Англии. Когда отец скончался, моим опекуном стал покойный маркиз Эспли. Лилли была кузиной его второй жены, она тоже недавно осиротела и нуждалась в помощи. Нас отвезли в Шотландию и оставили там.

Анну застигли врасплох последнее заявление и тот спокойный тон, каким оно было произнесено. Она представила экипаж, останавливающийся сразу после пересечения границы Англии, из него высаживают двух молодых женщин, после чего экипаж разворачивается и уезжает.

– Оставили там?

– В Мердок-Хаусе, на моей ферме, – пояснила леди Уинифред, тщательно выбирая кусок ростбифа.

Анна подумала, что от этого ситуация не была лучше.

– Одних?

– Практически да. Хотя, думаю, Лилли, которая отвечала за нас обеих, переживала больше.

– Сколько же вам было лет?

– Мне – тринадцать. Лилли была на несколько лет постарше. – Леди Уинифред проказливо улыбнулась. – Ей не нравится, когда я упоминаю о ее возрасте.

– Боже мой! Вы были еще детьми.

– По некоторым меркам.

Леди Уинифред взяла тонкий кусочек хлеба.

Анну привело в замешательство осознание того, что ее с леди Уинифред и леди Эспли объединяло нечто общее и весьма значительное. Они тоже еще в отрочестве узнали, что значит жизнь в изоляции.

– Должно быть, это было… – «Ужасно, – подумала она. – Тринадцать лет – это детство по любым меркам». – Трудно.

– Иногда очень трудно. Но я не променяла бы Мердок-Хаус ни на какое другое место. Это мой дом.

Анна не нашлась, что ответить. Сказать, что она готова променять Андовер-Хаус на тысячу фунтов и собаку, казалось не вполне уместно.

Леди Уинифред кивнула в сторону пустой тарелки Анны.

– Разве вы не голодны?

– Что? Ах да…

Вместо того чтобы сесть за стол, леди Уинифред оперлась на буфет и дождалась, пока Анна наполнит свою тарелку.

– Расскажите мне побольше об Андовер-Хаусе. Это правда, что дамы там все время ходят полураздетыми?

Анна едва не выронила вилку.

– Где вы такое слышали?

– От Лилли, она знает все.

– Она ошибается. – Увидев разочарование на лице леди Уинифред, Анна рискнула добавить: – Хотя, возможно, лишь отчасти. Есть женщины, которые на некоторых вечерах не прочь, скажем, продемонстрировать свои прелести. Но далеко не все женщины и не с утра до вечера.

– Понятно. А вы когда-нибудь…

– Нет.

Леди Уинифред в задумчивости покачала головой:

– Я бы на такое не осмелилась. Я не ханжа, но разгуливать без одежды… – Она наклонила голову и прищурилась, Анна поняла, что ее светлость пытается представить себя в таком виде, сидящей за завтраком. – Нет… Не думаю, чтобы я такое смогла… Хотя очень хотелось бы взглянуть. Должно быть, все это выглядит довольно нелепо.

Анне доводилось видеть подобное зрелище, и слово «нелепо» идеально подходило для его описания.

– Второй раз вам смотреть не захочется.

Леди Уинифред кивнула и бросила осторожный взгляд на дверь.

– А джентльмены принимают в этом участие?

Анна не могла поверить, что она разговаривает об этом с леди.

– Реже, но и такое случалось.

– А вы это видели?

Однажды она увидела из своего окна, как по освещенному фонарями саду пробежал полуобнаженный мужчина. Но она не успела поведать леди Уинифред эту историю, поскольку их беседу прервал раздавшийся от двери голос.

– Что именно вы могли видеть? – поинтересовался лорд Гидеон, окидывая их заинтересованным взглядом, но леди Уинифред лишь молча улыбнулась ему, а Анна сделала вид, что полностью поглощена выбором сыра.

– Можно мне поинтересоваться, что вы обсуждаете?

– Нет, – в унисон ответили дамы.

Гидеон с деланным равнодушием пожал плечами:

– Ну что ж, зато честно. Смотрите, чтобы Лилли об этом не услышала. – Он посмотрел на Анну и шутливо подмигнул. – А то вам придется прослушать целую лекцию о падении современных нравов.

Анна и леди Уинифред обменялись заговорщическими улыбками. «У нас есть секрет, – осознала Анна с изумлением. – Глупый, безобидный, даже бессмысленный, но все же секрет».

«Возможно, я все-таки способна поддерживать беседу со светскими дамами, – размышляла Анна. – Возможно, удастся поладить с семейством Хаверстонов».

Наполнив свою тарелку, лорд Гидеон присоединился к их беседе, которая перешла к обсуждению прелестей сельской жизни. Леди Уинифред радостно расхваливала преимущества жизни на ферме, а Гидеон, поддразнивая ее, расхваливал преимущества жизни со счастливой женой, даже если это означает дополнительные заботы и порой обременительные расходы.

Люсьен и леди Эспли присоединились к разговору, появившись несколько минут спустя. Леди Эспли выступала сторонником городской жизни, в то время как Люсьен избавил себя от участия в споре, заявив, что он никак не может выбрать между двумя удовольствиями – согласием с женой и спором с братом.

Когда появилась миссис Кулпеппер, снова прошла череда представлений, после чего, к удовольствию Анны, разговор тотчас возобновился, поскольку лорд Гидеон поинтересовался, как миссис Кулпеппер оценивает деревенскую жизнь в сравнении с городской.

Таким образом, миссис Кулпеппер была вовлечена в общий разговор, где почувствовала себя словно рыба в воде. Или, возможно, дипломатом, способным найти необходимые компромиссы. Она с готовностью согласилась с лордом Гидеоном, который утверждал, что важно общество, а не место.

Оживленные споры продолжились и после прихода Макса.

Но удовольствие от этого спора для Анны значительно померкло.

Макс яростно настаивал на преимуществах городской жизни. Он высказал мнение, что сельские поместья хороши лишь для кратковременных наездов, Лондон же предназначен для жизни.

Конечно, ничего удивительного для Анны в этом не было. Он ясно высказывался по этому поводу и раньше. Но все же грустно было слышать, как он отстаивает взгляды, столь разительно отличающиеся от ее собственных.

Когда он через некоторое время, извинившись, вышел из гостиной, Анна вдруг поняла, что не хочет даже смотреть на него.

И только когда несколько минут спустя миссис Кулпеппер наклонилась к ней и шепотом произнесла: «Взгляд перед собой, дорогая», – Анна осознала, что сидит, уставившись в тарелку. Анна ответила ей благодарно-извиняющейся улыбкой.

Не стоило хандрить. Она не позволит расхождениям во взглядах с Максом испортить ей этот день и омрачить знакомство с Хаверстонами. Смех и поддразнивание, свидетельницей которых она стала, подсматривая в парадном холле, возобновились. Она не слишком активно участвовала в разговоре, но и не уменьшала их наслаждение этой беседой, что само по себе было большим достижением.

Анна, конечно, не могла заявить, что Хаверстоны приняли ее с распростертыми объятиями. Но и нежеланной гостьей она себя не ощущала. И такое начало было многообещающим.