Великолепный джентльмен Джонсон Алисса
– Анна, он принял тебя вовсе не для того, чтобы попытаться сэкономить тысячу фунтов.
– От этого мой обман будет еще ужаснее, – с несчастным видом пробормотала она. – Будь проклята моя мать!
Макс был с ней полностью в этом согласен, но у него создалось впечатление, что в данный момент Анна нуждается не только в его согласии.
– За то, что сказала тебе правду?
– За то, что сказала правду именно сейчас. Она всегда лгала, почему же… Господи, но ведь, возможно, она лжет и сейчас. Не знаю, почему я об этом не подумала. – Анна повернулась к нему. – Ведь эти письма могут быть поддельными, не так ли?
– Могут, – согласился Макс. – Все можно подделать, но не могу представить, зачем бы она это стала делать?
– По той же самой причине, по которой она проделала весь этот путь и отдала эти письма мне. Для того чтобы быть уверенной, что она снова получит то, что ей принадлежит.
– Я не понимаю…
– Она хочет, чтобы я вернулась в Андовер-Хаус, – объяснила Анна. – Моя мать собирает вещи только для себя и исключительно для себя. Я думаю… Думаю, она приехала вернуть свою собственность.
– Ты не ее собственность.
– Я это знаю. Но что касается мадам, то она уверена, что я принадлежу ей так же, как и лошади в ее конюшне. А делиться она не привыкла.
Макс задумался. Понятие о собственности внутри семьи было достаточно распространенным, особенно когда дело касалось мужей и жен. Хотя они с Анной не были женаты, он готов был признать, что испытывал к ней нечто похожее на собственнические чувства, но, безусловно, согласился бы, если бы Анна ответила ему тем же. Но в данном случае речь явно шла о другом, довольно уродливом чувстве собственности, хотя Макс не мог вот так сразу определить его суть.
– Она делила тебя с миссис Кулпеппер?
Анна покачала головой.
– Мадам платила миссис Кулпеппер, чтобы та заботилась обо мне. В ее глазах гувернантка имеет на ребенка, которого она воспитывает, не больше прав, чем горничная на серебро, которое чистит. Но появление братьев, невесток… Это же настоящее покушение на собственность.
– Рассуждения такого толка ставят меня в тупик.
– Да, потому что они лишены разумного начала. – Взгляд Анны упал на кожаную сумочку, и она вздохнула. – Честно говоря, я не думаю, что она лжет. Мне бы этого хотелось, но… она была слишком самодовольной. Обычно, когда матушка говорит неправду о чем-то важном, она ведет себя очень театрально. Переигрывает, – уточнила Анна, когда Макс вопросительно посмотрел на нее. – Она начинает размахивать руками, говорит громче и приукрашивает свои выдумки массой самых невероятных подробностей. Так, например, она утверждала, что даже русский царь присылал ей любовные письма.
– Я не знал.
– М-м-м. На пергаменте с уголками, отделанными золотом. И стоило ей только этого пожелать, в ее распоряжении было бы поместье и сотни крепостных в окрестностях Санкт-Петербурга,
– Очаровательно.
– Иногда их были тысячи. Порой она сочиняет не истории, а обещания. Моя мать способна дать самые невероятные обещания, если пребывает в хорошем настроении или выпивает пару лишних бокалов за ужином. Когда мне было лет десять, она пообещала мне приданое.
– Тысячу фунтов?
– Нет. Пятьсот. – Анна моргнула и неожиданно засмеялась. – Боже, даже в этой лжи она сумела меня провести.
– Анна…
– Однажды она сказала, что ни в коем случае не хочет причинить мне боль, и я этому поверила. Тогда я решила, что ее беспринципность исходит из эгоизма, а не из желания действительно причинить боль. – Анна покачала головой, губы ее были крепко сжаты. – Теперь я не уверена, что это так.
– Мне очень жаль, – пробормотал Макс, чувствуя, как внутри вскипает ощущение беспомощной злости. – Жаль, что четыре года назад этой даме удалось так легко расстроить мои планы. Мне следовало настоять на своем и найти способ увидеться с тобой, а потом и вообще увезти вас из Андовер-Хауса. Мне следовало…
– Не говори глупостей. В том, что произошло, виновата только моя мать. – Анна коротко выдохнула. – Хотя, возможно, я преувеличиваю ее способность доставлять неприятности.
– Я в этом не уверен.
– Ее нельзя назвать хорошей матерью, даже просто хорошим человеком, но и чудовищем не назовешь.
Он решил, что наилучшим ответом будет уклончивое и неопределенное: «Гм».
– Я никогда не испытывала ни голода, ни холода. Я никогда не боялась, что меня могут высечь, а потом… что вынудят развлекать одного из ее приятелей.
– То, что эта женщина могла быть еще хуже, не делает ее лучше.
Макс подавил желание продолжить спор. Сейчас Анна меньше всего нуждалась в том, чтобы выяснять, насколько в действительности была ужасна ее мать.
– Ты знаешь ее лучше меня, – пробормотал он.
– Не уверена, что ее вообще кто-либо знает… – Анна умолкла и обернулась, услышав негромкие голоса и шаги, – кто-то проходил по коридору мимо библиотеки.
– Люсьен вернулся, – сказал Макс. – Он собирался перед ужином немного поработать в библиотеке. Подходящее время, чтобы поговорить с ним.
Анна кивнула, но не сдвинулась с места.
– Если хочешь, я могу пойти с тобой, – предложил Макс.
– Да. Нет. То есть я хочу, мне бы очень помогло твое присутствие. Но это будет неправильно.
Анна посмотрела на него, в ее прелестных серых глазах читалось беспокойство, но губы сложились в слабую улыбку.
– Ты же знал, что я никогда не стану лгать Люсьену.
– Знал.
– И на самом деле ты ведь не обманываешь его каждый день?
– Анна, ты сама решила раскрыть свои секреты, но я не собираюсь раскрывать свои.
Ее улыбка стала чуть шире.
– Спасибо, – прошептала Анна. – За все.
Не зная, чем еще помочь, Макс подошел к ней, обнял за талию и привлек к себе, собираясь поцеловать.
Разговор с Люсьеном не решит всех ее проблем. И гнев, бушевавший в груди, не исчезнет, если он будет бездействовать.
Но в данный момент все, что он мог предложить, – это мгновение утешения и отвлечения. Решительно настроенный максимально его использовать, он медленно погладил ее спинку, крепко прижал Анну и нежно коснулся губ своими губами. Он впитывал вкус ее губ, вплотную подходя к той тонкой грани, которая разделяет нежную страсть и безумное желание.
Вскоре он почувствовал, что такое желание грозит поглотить его, и со вздохом сожаления отстранился, на прощание коснувшись губами ее лба и теплой кожи щек.
– Я буду здесь, – прошептал он, – на тот случай, если вдруг тебе понадоблюсь.
Глава 22
Анна отправилась в кабинет Люсьена, чувствуя, что сердце готово выпрыгнуть из груди.
Она вспомнила, как впервые узнала о том, что маркиз Эспли ее брат, – это было в гостиной Андовер-Хауса; вспомнила, как впервые увидела Люсьена, когда он стоял в галерее, ожидая ее. Оба раза она ощущала странное отчуждение и собственную неспособность почувствовать, что он ее брат.
Если бы она почувствовала его пренебрежение в ходе их первой встречи в Колдуэлле, это обеспокоило бы Анну лишь в том аспекте, который мог затруднить ей получение пресловутой тысячи фунтов.
Как резко изменилось положение дел!
Теперь мысль о том, что она может заметить или почувствовать пренебрежение Люсьена, причиняла ей почти физическую боль. Мнение Люсьена теперь было очень важно для нее. Он сам теперь был для нее очень важен.
Сердце забилось чаще, когда она подошла к открытой двери его кабинета и увидела Люсьена, который как раз собирался сесть за стол.
– Люсьен, я могу поговорить с тобой?
Он поднял голову, улыбнулся и жестом пригласил ее войти, другой рукой он быстро поправил съехавший набок галстук.
– Да, да, разумеется. Чем я могу тебе помочь?
Анна вошла, но не стала садиться, а встала за спинкой кресла. Вцепившись пальцами в обивку, она попыталась успокоиться. «Наверное, – подумала она, – есть способы деликатного и безболезненного перехода к неприятному вопросу». Но, черт побери, сейчас ей в голову не приходил ни один из этих способов.
– Моя мать приехала в Колриджтон, – произнесла Анна. – Она остановилась в «Медвежьей берлоге».
Люсьен опустил руку. Взгляд его стал напряженным.
– В самом деле? Она приехала, чтобы навестить тебя, полагаю?
– Нет, не навестить. Она… Она приехала, чтобы… – Анна с трудом сглотнула, подняла голову и заставила себя договорить: – Она сообщила мне, что я приехала сюда, пребывая в заблуждении, точнее, обладая недостоверной информацией.
– Недостоверной информацией, – медленно повторил Люсьен. – Так ты мне не сестра?
– Что? О нет. То есть да. Да, я действительно твоя сестра. Извини, мне следовало объясниться яснее. – Она еще сильнее вцепилась в спинку кресла. – Но мне не следовало приезжать. Твой отец и моя мать заключили отдельный контракт, касающийся моего обеспечения, условия которого удовлетворили твоего отца.
– Мой отец обеспечил тебя?
– Очевидно, да. Я…
– Надо же, – удивленно перебил ее Эспли. – Не думал, что он на это способен… – На мгновение Люсьен нахмурился, уставившись на поверхность стола, потом пожал плечами. – Что ж, будем считать, что мы с этим покончили. Спасибо, что рассказала мне об этом. Приятно время от времени узнавать что-то хорошее о своем отце. Так ты поедешь в Меннинг с Лилли и Уинифред завтра или предпочтешь пока отложить эту поездку и провести день с матерью?
Пространные извинения, которые она подготовила, так и застыли на губах.
– Я… Прошу прощения?
– Я насчет поездки в Меннинг. Лилли и Фредди хотели показать тебе руины старого аббатства.
– Я… – Она открыла рот. Закрыла и молча покачала головой.
– Уверен, они с тобой говорили об этом.
– Говорили, – наконец сумела произнести Анна. – Только я… Но… мы же не покончили с первым делом?
Люсьен озадаченно взглянул на нее.
– Извини, я думал, мы все уже выяснили. Ты хотела еще что-то обсудить?
– Нет…
– Принимаю это за согласие. Что тебя еще беспокоит? – Он на мгновение прищурился, потом широко раскрыл глаза и слегка выпрямился в кресле. – Дело в тысяче фунтов? Она твоя, причем в любой момент, а может, дело в чем-то другом?
– Моя?
– Ты моя сестра, – произнес он с едва уловимым нетерпением. – Если тебе нужна тысяча фунтов, ты ее получишь.
«Все так просто? Не может быть. Ничего не бывает так просто…»
– О… Хорошо?
Он внимательно смотрел на нее, затем негромко чертыхнулся.
– Тебе ведь станет легче, если у тебя будет эта тысяча фунтов, не так ли? Прости, я должен был подумать об этом раньше. Давно прошли те времена, когда я вынужден был обращаться к кому-то за деньгами. Я забыл, какое напряжение вызывает у человека такая зависимость, и поэтому сейчас воспринимаю материальную независимость как нечто естественное. Завтра я прикажу привезти тебе деньги из банка. Тогда, возможно, ты перестанешь так сильно беспокоиться о своем будущем и будешь получать больше удовольствия от Колдуэлла. Такое решение тебя устроит?
Завтра она получит тысячу фунтов… Анна едва могла этому поверить. Она пришла к нему, ожидая его разочарования и опасаясь самого худшего, а он предлагает ей тысячу фунтов.
– Да. Нет. Я не понимаю. Должна ли я понимать, что ты хочешь выплатить деньги, которые мне не принадлежат, и ты хочешь, чтобы я осталась?
– Неужели мы с этим еще не закончили?
– Да, но… Когда ты приглашал меня, ты считал, что твой отец оставил невыплаченный долг…
Анна умолкла, увидев, как на лице Люсьена появилось жесткое выражение. Твердый взгляд брата буквально пригвоздил ее к полу, ибо в этот момент перед ней стоял представитель знатного рода – английский лорд до кончиков ногтей, которому и в подметки не годились те изнеженные распутники, которые посещали Андовер-Хаус.
– Я пригласил в Колдуэлл-Мэнор не долги, – произнес Люсьен. – Тебе рады здесь, потому что ты моя сестра. И никакой контракт, выполненный, аннулированный, устный или письменный не изменит этого положения. Мы разобрались с этим вопросом?
Она кивнула, и едва слышно пробормотала:
– Да.
– Ты уверена? У меня нет желания вновь возвращаться к этому разговору.
– Да. Да, я уверена.
Люсьен снова кивнул и заложил руки за спину.
– Хорошо. Я не знаком с твоей матерью лично, имею о ней лишь весьма скудные сведения, но, судя по твоим опасениям, подозреваю, что она с этой информацией приехала в Колриджтон не за тем, чтобы просветить или защитить тебя. Я прав в своем предположении?
– Да.
– Она уедет завтра же.
Анна вышла из-за спинки кресла, испытывая головокружительное облегчение, но даже его было недостаточно, чтобы преодолеть опасение, что кто-то из обитателей Колдуэлла окажется в одной комнате с ее матерью.
– В этом нет необходимости, завтра я сама отошлю ее.
– Анна, я не…
– Прошу тебя. Она моя мать. И я должна это сделать.
– Ее присутствие в Колриджтоне чем-то угрожает тебе?
– Только моему душевному спокойствию, – заверила его Анна.
Несколько долгих секунд он обдумывал ее слова.
– Хорошо, только с тобой поедут двое слуг.
– Да, конечно, но я хочу, чтобы они остались у входа в гостиницу, какую бы подлость ни предприняла мадам, она никоим образом не должна коснуться семьи Хаверстонов.
– И ты, конечно, сообщишь мне, если миссис Рейберн все-таки сумеет доставить тебе какие-то неприятности.
– Конечно, – ответила Анна, надеясь, что он ограничится ее неопределенным обещанием. Вероятность того, что миссис Рейберн согласится уехать, не задумав какую-нибудь гадость, была очень мала.
– Хорошо. В таком случае, как я уже сказал тебе раньше… Мы с этим разобрались.
Взвесив все за и против, Макс в конечном итоге отказался от намерения спросить у Анны, нуждается ли она в непосредственной помощи в решении неожиданно возникшей проблемы с матерью. Слишком велика была вероятность, что она откажется и еще больше рассердится, именно поэтому он решил помочь ей, несмотря ни на что.
Она должна понять, что независимость заключается не в том, чтобы, не доверяя никому, делать все самостоятельно. Никто не делает все сам, портной не ткет ткань для костюмов, а кузнец не добывает железную руду, чтобы выковать подкову для лошади.
И Анна не будет сама выдворять мать, вот почему, как только он увидел, что она выходит из кабинета под руку с Люсьеном, тотчас сел на коня и отправился в Колриджтон.
Кроме того, когда просишь разрешения, то обычно добиваешься меньшего успеха, чем когда вымаливаешь прощение.
И сегодня вечером его миссия обязательно увенчается успехом.
Не составило никакого труда узнать, в какой комнате остановилась миссис Рейберн. Владелец «Медвежьей берлоги» Джим Оулден знал Макса с детства, а его жена обожала Беатрис.
– Ты и без моей помощи их найдешь, – проворчал Джим, когда Макс объяснил, кто ему нужен. – Парочка горгулий стоят прямо напротив дверей. Они называют себя мистер Оукс и мистер Джоунз, но не нравятся они мне, с чего бы этой дамочке здесь понадобилась охрана? Тут вам не Сен-Жиль. Не дай бог, из-за этого пойдут разговоры, что у нас тут небезопасно…
– Я мог бы тебя избавить от них уже завтра.
Хозяин постоялого двора удивленно приподнял брови, когда понял, что Макс зашел не с обычным визитом вежливости.
– А может, прямо сейчас? – Он метнул взгляд наверх. – Только стены мне не ломай.
Здание было сравнительно новое, стены прочные.
– Надеюсь, до этого дело не дойдет.
– Тогда вперед.
Макс не дал Джиму шанса передумать. Шагая через две ступеньки, он быстро поднялся и сразу увидел двух громил, которые стояли возле двери номера миссис Рейберн.
Макс узнал этих типов, которых помнил по своим прежним визитам в Андовер-Хаус. Плотный коротышка с руками кузнеца был Оукс. Дылда с пронырливым взглядом – Джоунз.
Хотя более устрашающий вид был у Оукса, именно Джоунз представлял реальную угрозу. Он был сильным, быстрым и, не раздумывая, хватался за нож.
Макс приближался к ним, стараясь расслабить плечи и размять пальцы.
Если получится, он уговорит их пропустить его в комнату. Если нет… Что ж, он не возражал против небольшой стычки. Когда он увидел Анну расстроенной, кровь у него буквально закипела, а поскольку воевать с миссис Рейберн он не мог, то свое возмущение вполне мог выплеснуть на этих громил.
– Добрый вечер, парни. – Макс остановился у двери, встав ближе к Джоунзу. – Доложите миссис Рейберн, что к ней явился с визитом лорд Дейн.
– Миссис Рейберн никого не принимает. – Оукс оторвался от стены и пренебрежительно фыркнул. – Милорд.
– Она сделает исключение.
– Я не…
Макс бросил на Джоунза суровый взгляд, заставив его замолчать.
– Пойдите и доложите о моем прибытии, или я подниму шум, который не понравится ни вашей госпоже, ни хозяину гостиницы.
Джоунз шагнул чуть-чуть ближе и, как и ожидалось, достал нож.
– Вы не станете ей докучать.
Макс хладнокровно посмотрел на нож. Ему давно не случалось драться, но не настолько давно, чтобы забыть основные приемы, самым главным из которых был фактор неожиданности.
А людей, подобных Оуксу и Джоунзу, привыкших изредка усмирять подвыпивших и драчливых визитеров – для которых чаще всего хватало одной лишь угрозы, – было достаточно легко застать врасплох. Пьяного денди легко запугать и одолеть. Гораздо труднее – бывшего солдата, закаленного в рукопашных схватках.
Прежде чем Джоунз успел поднять нож, Макс толкнул его плечом в грудь, вбив долговязого бандита в дверь, что позволило Максу нанести Оуксу молниеносный удар правой в челюсть и сразу же ударить каблуком по голени, отчего телохранитель упал на пол и, скорчившись, закричал от боли:
– Моя нога! Мерзавец! Моя нога!
Выведя Оукса из строя, Макс развернулся к Джоунзу, и как раз вовремя, чтобы уклониться от ножа.
Быстрый выпад, захват и вывих запястья – нож Джоунза оказался в руках Макса, а охранник миссис Рейберн, взвыв от боли, упал на колени. На всякий случай завернув ему руки за спину, Макс окончательно нейтрализовал пронзительно взвывшего охранника.
Именно в этот момент миссис Рейберн открыла дверь, окинула небрежным взглядом представшую перед ней сцену и вздохнула:
– Отпустите, пожалуйста, моего слугу, он мне еще понадобится.
Макс посмотрел на Джоунза, у которого на лбу выступили капли пота. Потом взглянул на резную рукоятку ножа из слоновой кости.
– Вы, наверное, неплохо платите своим людям и, конечно, можете рассчитывать на то, что они будут лучше выполнять свою работу.
– Они хорошо выполняют свою роль в качестве устрашения. Как правило. – Мадам медленно окинула его взглядом с головы до ног. – Должно быть, ваше желание увидеть меня оказалось слишком сильным.
– Я здесь не ради своих желаний. – Он сунул нож в карман и, отпустив Джоунза, обернулся к Оуксу. – Помогите вашему приятелю добраться до своей комнаты и оставайтесь там.
Оба охранника посмотрели на хозяйку и, когда она кивнула, рыча и ругаясь, побрели прочь.
Макс дождался, когда телохранители мадам скроются из виду, и вслед за миссис Рейберн вошел в номер. Она быстро пересекла комнату и, приняв театральную позу, оперлась на каминную полку. Ее, казалось, нисколько не обеспокоил тот факт, что она оказалась в одной комнате с вооруженным человеком, которого едва знает.
– Лорд Дейн. – Она протянула его имя, словно пробуя на вкус. – Боже мой, как давно я не имела удовольствия находиться в вашем обществе. Последний раз это было, когда вы пытались встретиться с моей дочерью. Каким искренним и восхитительным мальчиком вы были в то время.
– Да. Приятные воспоминания. – Он решил поддержать эту легковесную манеру разговора. – Я тоже помню те времена. Мы все были моложе, и морщинок вокруг глаз у вас было намного меньше, и, кроме того, вы были намного доверчивее.
– Я никогда не была доверчивой.
– Значит, были недальновидной.
– Я не…
Макс был совершенно не в настроении поддерживать этот ничего не значащий разговор. Короткая схватка с Оуксом и Джоунзом лишь немного остудила кипевшую в нем ярость.
– Вы думали, что сможете всю жизнь держать дочь взаперти? Думали, что правда никогда не выйдет наружу.
– Я полагаю, мы говорим об Анне? – Миссис Рейберн закатила глаза. – Значит, взаперти. Вы столь же легковерны, как и четыре года назад.
Не собираясь спорить или доказывать очевидное, Макс сразу раскрыл причину своего визита:
– Уезжайте в Андовер-Хаус, миссис Рейберн.
Мадам удивленно моргнула.
– Господи, милорд, нельзя же быть настолько тупым, естественно, я собираюсь вернуться домой, но только вместе с дочерью.
– Этого не будет никогда.
Пухлые губы изогнулись в слабой насмешливой улыбке.
– Вы все еще злитесь на меня за то, что я отказала вам в приеме четыре года назад?
– Нет, нисколько, – солгал Макс. Хотя точно знал, что еще долго будет таить обиду. – Просто вы мне не нравитесь.
– Потому что я не позволила вам встретиться с Анной?
– И по множеству других причин.
– И некоторые из них могут стать поводом для вашего неодобрения, – с легкостью согласилась она. – Но я не буду извиняться за то, что отказала вам и некоторым другим «претендентам». – Она саркастически усмехнулась. – Пьяницы и распутники, вы превратили бы мою дочь в шлюху, а она заслуживала лучшего… и заслуживает. Я правильно поступала, делая все, что в моей власти, чтобы защитить Анну от…
– От мужчин, которых вы приглашали в свой дом? В дом, который для самой Анны был чем-то вроде комфортабельной тюрьмы, из которой нельзя выйти? – презрительно фыркнул Макс.
– Со мной она в полной безопасности. Я ее мать. Кто еще стал бы заботиться…
– В вас погибла хорошая актриса, – прервал ее Макс. Его терпение подходило к концу. И споры закончены. – Вы покинете Колриджтон с рассветом, или вам придется ответить за последствия.
– За… – Рот миссис Рейберн скривился, и раздался короткий грубый смешок. – Какие последствия, глупый мальчишка? Вы всего лишь виконт, причем не особо влиятельный, а у меня в руках полдюжины пэров, готовых поддержать меня в любой момент. Вы мне ничего не можете сделать. – Она распрямила плечи и произнесла с гордостью: – Я самая популярная женщина во всей Англии.
– Нет, вы женщина лондонского полусвета, имеющая самую дурную репутацию, – поправил ее он. – В настоящем. И вам повезло с конкурентками. Миссис Фишер? Элайза Томлисон?
Она сжала губы в тоненькую ниточку.
– Вы считаете их овечками?
– Я считаю, что они не имеют и десятой доли того влияния в обществе, как например… Леди Эспли. – Он увидел, как она едва заметно вздрогнула. – Лондон обожает эту женщину. Ваша модистка, я уверен, будет счастлива заполучить ее, даже если для этого ей придется навсегда отказаться от ваших заказов. Ваша прислуга сбежит к ней от вас в мгновение ока. Кто, скажите на милость, отправится на кутеж в Андовер-Хаус, если леди Эспли устроит званый вечер в то же самое время?
– Вы станете прятаться за юбки женщин?
– За мечом не прячутся. Им орудуют.
У миссис Рейберн было так много что сказать в ответ, что потребовалось несколько секунд, чтобы яростный словесный поток начал превращаться в осмысленную, хотя по-прежнему злую речь.
– Это возмутительно! – Она вновь зашипела, потом выбрала мысль, за которую могла зацепиться. – Клянусь Богом, это ее вина. Неблагодарная девчонка! Так похожа на своего отца – берет что хочет, не думая о других. Она всегда была упрямой, делала что хотела, пока я заботилась о том, чтобы у нее был кусок хлеба и крыша над головой. Мне давно следовало взяться за ремень. – Она погрозила ему унизанным кольцами пальцем. – Я ведь все еще ее мать. Она моя. Она всегда будет…
– Она всегда будет признанной сводной сестрой маркиза Эспли и лорда Гидеона Хаверстона и уважаемым другом виконта Дейна. Что еще важнее, Анна взрослая женщина, которая больше не будет иметь с вами ничего общего. Вы проиграли это сражение, мадам. У вас нет позиции, на которой вы можете здесь закрепиться, и ваш удел – отступление…
– Мне не нужна ваша позиция, – прошипела она, метнув взгляд на стену, отделяющую ее комнату от комнаты телохранителей. – У вас есть меч. У меня есть свое оружие.
Его кипящая в жилах кровь в мгновение ока стала ледяной. Ему хотелось верить, что миссис Рейберн даже в гневе не станет наносить удар дочери, что она, как говорила Анна, лишь бросает слова на ветер. Но рисковать он не собирался.
– У вас не будет возможности использовать его в Лондоне. К концу месяца вы должны покинуть Андовер-Хаус.
После того как он убедит Анну вернуться с ним в Лондон, им совсем не захочется оглядываться по сторонам, опасаясь увидеть ее безумную матушку.
– В Бате чудное общество. Вам там будет неплохо.
Глаза миссис Рейберн округлились.
– Бат? Бат! Да вы с ума сошли!
– Вы действительно думали, что можете угрожать мне, а я ничего не предприму в ответ? – холодно спросил Макс. – К концу месяца, мадам, ни одна приличная семья не примет вас, и вообще ни одна дверь империи не откроется перед вами, и я лично прослежу за этим.
– Вы не можете так поступить. Вы не…
– Уверяю вас, нет предела тому ущербу, который я могу вам причинить, если хоть один волосок упадет с головы Анны.
– Вы поднимете руку на женщину?
Не такой ущерб он имел в виду, но предпочел бы, чтобы миссис Рейберн опасалась того, что он способен на физическое насилие, чем Анна вдруг обнаружит, что на подобное способна ее мать.
– Если вы причините ей вред, я вас уничтожу, мадам. – Как ей вздумается истолковать его слова, это ее дело. – Доступно ли я выразил свою мысль?
Макс не потрудился дождаться ответа. Он считал, что разговор окончен. Либо миссис Рейберн добровольно уедет в Бат, либо ее отправят туда силой, для него это не имело никакого значения.
Естественно, миссис Рейберн последнее слово хотела оставить за собой, и ее злобная тирада сопровождала Макса до самой двери:
Читать бесплатно другие книги:
