Выбор сделан (сборник) Калинин Михаил
Я даже успел выкурить очередную сигарету, но мысли упорно не хотели возвращаться в мою пустую голову…
Вновь раздался звонок телефона.
Я взял трубку и по привычке сказал:
– Да…
– Ты все еще продолжаешь думать о своей Людке? – раздался раздраженный голос Елены.
– Не о своей, а об убитой сегодня утром Люси, – спокойно поправил я ее.
– Ты не хочешь сейчас сесть за руль и приехать ко мне? – неожиданно, резко сменив тему разговора, спросила Елена, как бы не слыша моего ответа. И добавила, – я сейчас одна дома…
– Просто не могу… Я успел выпить…
Не знаю почему, но перед Еленой мне всегда приходилось оправдываться. Она же резко бросила:
– Тогда продолжай пить… Это тебе больше подходит.
Так и не объяснила, почему мне это больше подходит, в трубке после резкого щелчка раздались короткие гудки.
Елена была в своем репертуаре!..
Кстати, хоть и жертвой в этот раз была женщина, но в каждом преступлении французы советуют: «ищите женщину»…
Так, но единственной женщиной, которая стала жертвой, унеся с собой причину, уже нет в живых.
Если бы я просто случайно узнал бы об убийстве Люды, то, скорее всего, мог бы назвать причиной ее прошлое или ее личную жизнь, о которой не имел понятия.
Но почему ее убили именно так?.. Почему еще за одно решили определить в убийцы меня?!..
Ответ, даже приблизительный, не приходил в мою голову. Самое реальное, о чем я мог подумать, в убийстве Людмилы повинен какой-то Отелло, приревновавший ее. Но тогда все выглядело бы по-другому…
Я немного отвлекся и постарался подойти к вопросу с другой стороны.
Неожиданно у меня появилась абсолютно бредовая, впрочем, как и само убийство, идея: Люси убили только для того, чтобы только «подставить меня». Ее смерть играла лишь роль «пропуска в зону» для меня. Но тут же у меня мелькнула встречная мысль: почему, в таком случае, для убийства выбрали Людмилу, а не Елену. Для убийства Елены у меня было больше повода. Не знать о существовании Елены убийца не мог…
Из всего этого нагромождения глупых мыслей я мог сделать только один реальный вывод – кто-то хотел одним ударом убить двух зайцев: избавиться от Людмилы и подставить меня.
Кроме этого мог быть и еще один вариант, при котором уже я мог оказаться «сбоку припеку».
По какой-то, неизвестной мне причине преступнику срочно потребовалось убить Людмилу. Но, было одно условие: труп должен быть обнаружен сразу, да еще с готовым кандидатом в убийцы. Моя дальнейшая судьба при этом никого не волновала.
Итак, «не было ни гроша, да вдруг алтын». У меня появились сразу три основных версии убийства Людмилы.
Во-первых, кто-то очень хотел только подставить меня, а Людмила оказалась случайной, но вполне подходящей для такого случая жертвой.
Во-вторых, убить хотели именно Людмилу Фомину, но на роль убийцы определили меня.
В-третьих, убийце удалось так спланировать преступление, чтобы совместить, как говорится, «приятное с полезным»: он убивает Людмилу и тут же подставляет меня…
Я снова взял бутылку с остатками коньяка, сделал глоток из горла и прикурил сигарету…
Из всего этого мне, прежде всего, не нравилась одна деталь, что кто-то предусматривал во всех трех вариантах именно мое участие, причем, в самой неприглядной роли.
Если хотели убрать Людмилу по моему второму варианту, то можно было бы сделать все гораздо проще, без всех этих сложностей с телефонными звонками… Людмилу убивают ночью, когда она выходит из кафе, определив при этом на роль убийцы пьяного бомжа, которого находят рядом.
Я не сомневался, что кто-то уж очень хотел подставить меня таким оригинальным способом. В то же время Людмила должна была уйти из жизни в любом случае, вне зависимости от последствий для меня.
Тогда получается, что убийца должен был хорошо знать нас двоих: и меня, и покойную Людмилу. Но вот если их было двое, как это сейчас стало модно: заказчик убийства и исполнитель? В таком случае нас двоих должен был хорошо знать только заказчик, который и разработал весь план убийства. Исполнитель должен был лично знать только Людмилу или иметь «корочки» должностного лица, хотя бы того же мента, давшие ему допуск в квартиру. Меня же он мог знать только по фотографии.
Психологически, планировавший убийство все рассчитал правильно. Прежде всего, я мог отказать в просьбе Людмиле. В этом случае, под угрозой смерти, она должна была умолять меня придти до тех пор, пока я не согласился бы. Но ее участь, в любом случае, была предрешена…
Но кто же смог так все спланировать и выполнить?!.. Кто же он?.. Кто?..
«Ищите женщину»…
Конечно, это было легко и просто сказать, не указывая, где и какую женщину искать…
Вообще женщины в большинстве своем по натуре слишком импульсивны. Если бы я даже нанес одной из женщин серьезную обиду, то расплата не откладывалась бы в долгий ящик. Я бы уже давно получил свое.
Честно говоря, я любил женщин, скорее всего, как самое лучше произведение искусства в природе. Поэтому я никогда не был Дон Жуаном. Тем более после отдыха с Людмилой меня женщины стали интересовать в плане, чтобы можно было с ней пойти отдохнуть в компанию, но в то же время, и как постоянный объект удовлетворения сексуальных стремлений. Поэтому я не старался часто менять девушек. К тому же, после очередной дозы наркотика от Люси, особого кайфа с бабами я не испытывал: все, вроде было то и одновременно не то…
Последней подругой перед появлением в моей жизни Елены у меня была Лариса. Связь с этой приятной шатенкой тянулась около полугода. Должен признать, что Лариса была хорошая хозяйка, вкусно готовила, старалась ни в чем мне не противоречить. Но зато в вопросах секса была не только не искушенная, но еще и не хотела учиться. О таких женщинах обычно говорят: «для дома, для семьи». Лариса хотела быстрее законно оформить наши отношения и начать рожать детей. Но вот я к такому подвигу был совершенно не готов.
Все решилось неожиданно и мирно. Одна из ее подружек познакомила Ларису с заезжим офицером, срочно ищущим законную жену. Лариса, получив предложение, долго не раздумывала, забрала от меня свои вещи и после регистрации брака отбыла с законным супругом к месту службы.
Здесь, скорее всего, в роли обиженного должен был выступить я. Больше о Ларисе я ничего не слышал.
Только после нее у меня появилась студентка Елена.
Вот она ни с какой стороны не может иметь отношение к этому делу. После трагической гибели ее последнего бой-френда, за которого она собиралась выходить замуж, Елена долгие месяцы пребывала в одиночестве. Ее жених разбился на машине. Да, Елена долго не подпускала к себе парней, пока не появился я. Скорее всего, устав от одиночества, она выбрала меня, согласившись остаться у меня уже на второй вечер знакомства…
Естественно, в процессе наших встреч я имел удовольствие познакомиться с ее родителями.
Отец, Дмитрий Сергеевич, технарь, был вполне нормальным мужиком. Мы довольно быстро нашли с ним общий язык, говоря о машинах. Он был не против наших встреч, понимая, что его уже взрослая и современная дочь давно забыла, что такое девственность, а теперь должна удовлетворять свои физиологические потребности. Иногда, в шутку меня он называл: «будущий зятек».
Но зато будущая теща…
Я никогда не мог вспоминать о ней без содрогания. Только злейшему врагу можно пожелать подобную. Зоя Федоровна смогла стать бизнес-леди. Правда, она была хозяйкой небольшого магазинчика, имея в своем подчинении трех-четырех человек. Но зато вела себя так, словно была владелицей, как минимум, одного супермаркета. С момента нашего знакомства, я буквально физически ощущал, что она меня едва переваривает, но не более. Я старался как можно реже встречаться с ней, а тем более избегал разговоров о нас с Еленой.
Конечно, возможная в перспективе, то есть будущая теща была для меня явно не подарок, но вот к этому убийству она никак не могла иметь отношение. С убитой Людмилой Фоминой она вообще не была знакома, чтобы избавиться от меня, она могла найти много других способов. Основной причиной, как я понял, неприязни Зои Федоровны ко мне, было то, что она не могла допустить и мысли, чтобы ее ученая дочка вышла замуж за какого-то селянина.
Я никогда не скрывал, что родился и вырос в глубинке на Кубани. В Ростове же я появился всего четыре года назад, сразу после демобилизации. Служил в пограничных войсках вместе с ростовчанином Славой Грановым. Всякое бывало во время службы… Так между мной и Славкой возникла настоящая мужская дружба, проверенная в экстремальных ситуациях. Как-то в разговоре на отдыхе у меня вырвалось, что хочу продолжить учебу. Эти слова напомнил мне Славка в конце службы, объяснив, что учиться я смогу только в городе. Сначала он сам предложил поехать к нему, а потом еще показал письмо, в котором его родители приглашали меня пожить первое время у них.
Конечно, сразу после дембеля я поехал домой. Но вот отдыхал там всего две недели. За это время я убедился, что работы для меня, да еще хотя бы с приличной оплатой нет, и не предвидится. Крутить же быкам хвосты и потихоньку спиваться самогонкой мне не хотелось. Разговор с родителями был не из легких, но меня правильно поняли и благословили в дорогу.
Когда я приехал к Славику, у того дома все еще стоял дым коромыслом: он продолжал отмечать свой дембель. А тут новый повод: приехал сослуживец. Выпив в первый вечер, я дал ему возможность утром протрезветь и популярно объяснил, что приехал работать, а не «гудеть». Да и ему пора завязывать с выпивкой, чтобы не качать деньги из родных.
Естественно, все родные и знакомые были брошены на поиски работы для нас двоих. Так мы стали охранниками фирмы «Вита». Платили здесь хорошо, по сравнению с теми копейками, что мне предлагали как максимум дома. Да и свободного времени у нас было навалом.
Вскоре у меня опять состоялась не совсем приятная беседа со Славой. В принципе, я его понимал, что он радовался свободе, как молодой щенок, да и причину выпить всегда находил. Я объяснил ему, что семья – это святое. Но мы уже стали достаточно взрослыми и не должны надеяться на родителей, нам необходимо обзавестись своим жильем и своими «колесами», а не рассчитывать на «Ладу» его отца. Разговор был долгим и непростым, но в этом отношении я мог быть убедительным.
В свободное от дежурств время мы занялись ремонтом машин, тем, в чем я лучше всего разбирался. Ремонтировали мы у него во дворе или выезжали к клиентам. Рекламы мы не давали, но делали все быстро и на совесть. Это была лучшая реклама. Без работы мы не сидели.
Своего шефа все мы за глаза называли «Три В» или «В в кубе»: Виктор Викторович Власов. Через год фирма расширилась. За это время «Три В» успел заметить нас, а поэтому повысил. Мы стали дежурить реже, но зато стали чаще выполнять разные поручения непосредственно шефа, то есть, были «на побегушках». Естественно, зарплата наша тоже повысилась. Узнав, что я решил поступать в институт, он не только одобрил мое намерение, но даже оказал содействие. Так я стал студентом.
Да, мы «пахали» в самом полном смысле этого слова. Расслабляться договорились не чаще двух раз в месяц. Зато текущих в наши руки денег стало значительно больше. Я продолжал жить во флигеле со Славой, но вот плату с меня никто не брал.
Отец Славы, Федор Григорьевич, коренастый казак, как-то сказал мне, когда я предлагал плату за жилье:
– За твое положительное влияние, которое ты оказываешь на нашего раздолбая Славку, мы тебе еще должны приплачивать, а не ты нам…
Скорее всего, моя сильная сельская сущность давала о себе знать: я не мог зря швырять деньги, которые заработал трудом. К этому же и приучал Славу. Нет, я не был жмотом, а скорее, был экономным.
В итоге, Славик приобрел по случаю участок земли с развалюхой недалеко от дома родителей, чтобы со временем построить свой собственный дом. Пока мы успели только вырыть и заложить фундамент.
Мне же случайно попалась эта квартира, но в ужасающем состоянии. Людям срочно нужно было продать, а поэтому я заплатил меньше, чем она котировалась на рынке. Главное, у меня появилась своя «хата», причем в городе. Остальное уже было делом наших рук.
Вскоре нам подвернулись по случаю «колеса». Мне хозяин, счастливый тем, что остался жив, продал после аварии по цене лома то, что когда-то называлось «Тойота». Лично я считал, что машину можно еще восстановить. Славику попалась в таком же состоянии «Газель». Остальное уже зависело от наших рук и появления денег на запчасти.
Конечно, я не сомневался, что кое-кто на работе тихо позавидовал, когда я подкатил на сверкающей машине. Но ведь не до такой же степени завидовать, чтобы подставить меня таким изуверским способом…
Нет, здесь не было смысла искать…
Тогда кто же?!.. И почему именно меня?!..
Неожиданно перед моим мысленным взором явственно предстала вся сцена убийства Людмилы. Только вместо лица убийцы я видел неясную, расплывчатую тень.
Да, Людмила его хорошо знала.
С момента прихода убийцы в дом и до смерти хозяйки прошел очень короткий отрезок времени. Это не вызывало у меня сомнения: в мойке на кухне не было ни одной чашки из-под кофе. Секс между ними тоже исключался: Люся не успела выпить чашечку утреннего кофе… Без этого ритуала она не начинала свой день. Из-за характера своей, в основном, ночной работы, Людмила привыкла поздно вставать. Вымыть чашечку из-под кофе сразу после себя и гостя, также было не в ее привычке… Но судя по одежде, она уже успела не только проснуться, но и привести себя в порядок. Видно по всему, на очереди была заветная чашечка кофе, когда раздался звонок в дверь. Скорее всего, Людмила хотела угостить и гостя, но разговор был короткий и резкий. Он кончился тем, что убийца усилил звук телевизора на случай крика Людмилы и накинул ей на шею петлю, угрожая.
Людмила не только хорошо знала убийцу, но и знала свою вину перед ним. Поэтому она сразу поняла, что он не шутит. Времени, чтобы сделать правильный выбор у нее не было. Даже не думая, что будет дальше, Людмила просто решила выиграть немного времени. Не хочу думать плохо о покойной, но она сделала выбор, поменяв свою жизнь на мою.
Но почему именно я?!.. Чем мотивировал преступник необходимость встречи со мной?!..
Это не имело никакой ни связи, ни логики…
Только точно узнав, что я сейчас приду, убийца коротким движением ломает ей шею. Затем он выключает телевизор и, прислушиваясь к каждому шороху, тихо покидает место преступления, оставив для меня открытую дверь…
Он не мог позвонить с квартирного телефона Людмилы в милицию по двум причинам: во-первых, я мог задержаться по любой причине, а вот менты могли приехать по вызову раньше меня. Это делало весь хорошо разработанный план бессмысленным. Во-вторых, зарегистрированный звонок в милицию с домашнего телефона убитой, мог бы служить для меня алиби, если бы даже я сам не позвонил…
Скорее всего, убийца вышел и с определенного расстояния наблюдал, когда я выйду из подъезда своего дома. Именно в этот момент должен был раздаться первый телефонный звонок в милицию по поводу трупа…
Кажется, все потихоньку срасталось…
Но теперь нужно было найти главное – причину убийства.
С сожалением осмотрев пустую бутылку, из которой допил остатки коньяка, поставил ее на стол и прикурил сигарету.
Это временное переключение внимания на пустую бутылку помогло: я нашел реальное объяснение всему.
Конечно, Людмила, особенно в последнее время, зарабатывала неплохо, но не до такой же степени… Приехав в Ростов не более пяти лет назад, она уже имела двухкомнатную квартиру с неплохой обстановкой и скромную «иномарку», которую взяла за наличные, а не собирала по винтикам своими руками. Такое надо уметь. Даже если учесть, что мы практически начинали одновременно с нуля, но достигли не совсем одного и того же. К тому же, я отремонтировал свою квартиру и сделал машину своими руками и руками Славика. Да и зарабатывали мы тоже немало. Людмиле же приходилось за все это платить. Но не только за это. Конечно, я слабо разбирался в моде, а еще хуже в стоимости женских шмоток, но моих познаний было вполне достаточно, чтобы понять: Людмила одевалась не из «секонд-хенда». На это требовались тоже немалые деньги: больше, чем стоил мой скромный гардероб…
Нет, Людмила не была проституткой. Об этом я мог точно судить по многим признакам. Но вот без посторонней финансовой помощи обойтись не могла. Скорее всего, у нее был один, но весьма солидный спонсор. Это могло объяснить многое. И ее нежелание «светиться» со мной в людных местах во время отдыха. Она первой завела разговор с предложением расстаться хорошими друзьями после отдыха. Потом она сама предложила эти кратковременные, строго законспирированные встречи, во время которых стремилась получить максимум физического удовлетворения до следующей встречи.
Из этого я мог сделать вывод, что спонсор был достаточно богат, но не слишком перспективен в отношении секса, скорее всего из-за возраста.
Однако, оплачивая все прихоти Людмилы, он считал ее своей собственностью, которая не имела никаких прав, а тем более – права на личную жизнь. Неожиданно он узнает о нашей связи. Это было сделать несложно, наняв одного из расплодившихся частных детективов с современной техникой. Тому потребовалось не более недели слежки за мной или за Людмилой. Естественно, взыграла ретивая кровь спонсора, который принял такой проступок Людмилы за черную неблагодарность…
Одно было странно: эта информация попала к нему, когда мы не встречались уже более месяца. Но ее мог подбросить один из «друзей»…
Ревнивец пришел к Людмиле и прямо с порога высказал все, что думает о ней в довольно резкой форме. Но вместо того, чтобы все категорически отрицать, у Людмилы вырвались слова признания и покаяния…
Вот тогда у спонсора-рогоносца родился в голове дьявольский план, чтобы одновременно покарать обоих. Он не мог накинуть удавку на шею Людмилы: силы могли оказаться не равны. Скорее всего у такого солидного человека появился в руке пистолет. Это уже веский аргумент…
После телефонного звонка мне Людмила неожиданно поняла, что ее смерть всего лишь отложена на несколько минут: ее повелитель пристрелит одновременно обоих, когда я приду. Тогда она снова стала молить его о пощаде. Я не исключаю, что Людмила даже стала перед ним на колени. Именно это положение ее тела изменило его план. В приступе слепой ярости, он просто «открутил» ей голову. Для этого не нужно иметь большую силу…
Остальное уже стало импровизацией…
В подобной версии все становилось на свои места.
Не думаю, что в этом были виноваты коньяк и выкуренные сигареты. Опьянения я совсем не чувствовал, но было ощущение, как говорится, что голова «пухнет от мыслей».
Я добрался до дивана, скинул обувь и, не раздеваясь, повалился навзничь, продолжая думать о происшедшем…
Неожиданно, как защитная реакция организма, меня свалило в тяжелый, глубокий сон.
Глава 4
Воскресенье. Вечер
Где-то около десяти часов вечера я приехал в кафе «Старый фрегат». Моя машина оставалась на стоянке, так как я знал, что пропущу рюмочку-другую.
Конечно, не только в общегосударственном масштабе, но даже на местном, на уровне кафе, не был объявлен траур по поводу безвременной кончины Людмилы Фоминой. Посетители все также с аппетитом жрали и пили, весело при этом переговариваясь. Синтезатор был прикрыт. На усладу слуха посетителей бренчал на электрогитаре уже поддатый Макс.
Я сел на высокий свободный табурет у стойки. Через два табурета от меня потягивала коктейли парочка, дымя сигаретами и о чем-то беседуя. Даже штатный балагур Гоша встретил меня сегодня, сдержанно кивнув.
– Ты уже знаешь о смерти Люси? – спросил я.
– Еще бы! – криво усмехнулся Гоша. – Понаехали сюда менты и стали в полном смысле слова всю душу вынимать. Едва клиентов не распугали. Я вот поставил… – он кивнул на полку, где сбоку от бутылок с яркими этикетками стояла в рамке, угол которой был перетянут черной лентой, фотография улыбающейся Людмилы…
– Что же хотели менты? – спросил я.
– Ты пей… Сегодня для тебя все за счет заведения, – сказал Гоша, наливая мне рюмку коньяка.
Пока я цедил коньяк, прикурив сигарету, Гоша с тяжелым вздохом говорил:
– Людмила была отличной девушкой… Красавица… А как играла… Была среди нас… Да ты сам все знаешь… – Он еще раз вздохнул и продолжил. – Но когда она так трагически и внезапно погибла, то выяснилось, что никто из нас практически ничего о ней не знал… Никто не знал ее прошлое… Никто толком не знал о ее личной жизни за стенами этого заведения… Вообще, ничего никто не знал, – подвел он итог.
– И никто так ничего и не смог рассказать о Людмиле? – с удивлением спросил я.
– Представь себе, что именно так, – кивнул Гоша, подливая мне коньяк в опустевшую рюмку. – Ты, кажется, был ее другом, а поэтому должен бы знать больше нашего.
– Именно другом, – подтвердил я. – Я часто выполнял ее небольшие просьбы по хозяйству, мог немного поговорить с ней. Представь себе, что меня, как и вас, она не пускала в свою личную жизнь. Да я и не настаивал на этом…
– Удивительная была девушка, – как бы подвел итог Гоша. – Кстати, тебя менты еще не дергали?
– Еще и как!.. – усмехнулся я, опрокинув содержимое рюмки в рот и поставив пустую на стойку.
– А как они о тебе узнали? Кто направил их к тебе? – с интересом спросил Гоша, снова наполняя мою рюмку.
Я вполне мог понять, как любопытство Гоши, так и стремление подпоить меня, чтобы развязать язык. Должен же быть в этом заведении кто-то, кто знает больше других.
– Так это я позвонил и вызвал ментов, обнаружив труп Люси, – не стал скрывать я.
– Как?!.. – удивился Гоша, – ты обнаружил ее труп?!..
– Да, – кивнул я, опрокинув рюмку, – все произошло просто. Я сначала так ничего и не понял. Мне утром, по ее меркам, где-то около одиннадцати часов дня, – уточнил я, – позвонила Людмила и попросила придти и что-то там исправить по хозяйству. Она всегда обращалась ко мне с подобными просьбами. Ты же знаешь, что у нас были чисто дружеские отношения…
Гоша только молча кивнул, не забыв налить коньяка, а я продолжил:
– Когда я пришел и позвонил в дверь, никто не отозвался. Я даже подумал, что Людмила выскочила куда-то на несколько минут. Ну, в тот же магазин… На нее это было похоже… – с улыбкой пояснил я. – На всякий случай я толкнул дверь. Внезапно она поддалась напору и открылась. Вот это уже совсем не было похоже на Люсю…
– Ты не подумал, что Люся пошла принимать душ, а для тебя оставила открытой дверь, чтобы ты смог войти и потереть ей спинку?… – осклабился Гоша.
– Не говори глупости… – резко сказал я. – Ведь речь идет о Людмиле…
– Ты прав, – поспешно согласился он, – извини… Просто вырвалось по привычке… Так что было дальше?
– Я вошел в квартиру, прошел в зал и замер на месте. На ковре лежал труп Людмилы в халатике. В том, что она была мертва, не было никакого сомнения. Едва я пришел в себя, как взял трубку и позвонил в милицию, сообщив о находке…
– Напрасно ты звонил, – покачал головой Гоша. Теперь тебя менты не оставят в покое. Тем более, если не смогут найти настоящего убийцу. В таких случаях всегда надо «делать ноги», а потом пусть что-то докажут…
Я понимал, что Гоша советовал, как было бы лучше с его точки зрения. Но именно на это и рассчитывал убийца. Я решил закрыть эту тему разговора, понимая, что ничего нового так и не узнаю от Гоши, а вот выкладывать ему свои предположения не имело смысла…
– В этом ты прав, – кивнул я. – Капитан, который все выпытывал, кто и откуда я, да зачем оказался в квартире, в итоге сказал, что я свободен. Но вот в конце уточнил: «Пока свободен…» Думаю, что менты меня еще достаточно потаскают, – я со вздохом опорожнил рюмку и закончил, – но не мог же я оставить гнить труп Люси в теплой квартире…
– Это тоже – да… – согласился он, в очередной раз наполнив коньяком мою рюмку.
Доза коньяка была на западный манер около 40 граммов. Наш разговор вовремя прервала подошедшая к стойке за выпивкой для клиента Мадлен.
– Привет, Миша, – сказала она, кладя руку мне на плечо, – надеюсь, ты будешь на похоронах Людмилы?..
– Когда?
– Послезавтра. В 14 часов. Все организует наш шеф Баев. Потом помянем в узком кругу, здесь в зале, – уточнила она. – Ты будешь нужен, чтобы тормозить меня… Боюсь не удержусь и основательно напьюсь…
– А почему похороны не завтра?
– Только нашли адрес матери и брата. Они приедут на похороны…
– У нее есть мать?!.. – невольно вырвалось у меня.
– А ты думал, что Люся была инкубаторская?!.. – насмешливо спросила Мадлен, отходя от стойки.
– Приду, Мадлен. Приду, – вслед ей пообещал я.
– Мадлен сильно переживает… – тяжело вздохнув, сказал Гоша, – да все мы переживаем. Такая трагическая и нелепая смерть. Сам понимаешь, кафе закрыть нельзя: бизнес – есть бизнес… Правда, Макс уже успел «уговорить» свою двойную вечернюю дозу, но пока не пьянеет. Зато играет на своей гитаре практически те мелодии, которые нравились Людмиле, или которые они исполняли вместе дуэтом…
– Да, жаль Людмилу, – сказал я, поднимаясь… Дальше оставаться здесь не имело смысла, а переливать из «пустого в порожнее», повторяя одни и те же, ничего не значащие слова, мне не хотелось…
На следующее утро я поехал к шефу, чтобы выпросить пару дней отгула. Но вместо этого напросился на ночное дежурство.
Шеф сказал, что мне все равно, где спать, а деньги нужны всегда. В принципе, он был прав.
Но вечером я был свободен, а поэтому поехал на встречу с капитаном Серовым.
Прежде всего, мне пришлось еще раз повторить все подробности обнаружения трупа Людмилы Фоминой. Потом я стал излагать ему то, что пришло мне вчера в голову. Он внимательно слушал, изредка кивая и задавая наводящие вопросы. В заключение нашей встречи он заполнил протокол допроса, в который не вошли мои размышления, а потом дал мне его подписать.
Взамен я узнал от капитана, что Фомина была родом из поселка Багаевский, где закончила общеобразовательную и музыкальную школы. Там сейчас проживают ее мать и младший брат, с которыми после отъезда в город она полностью прервала связь. Поэтому местные менты по телефону не смогли сообщить ничего нового, но известили мать о трагической гибели дочери и времени похорон. Мать обещала приехать…
– Как видишь, наследники быстро нашлись, – усмехнулся капитан, – а вот твоя версия о богатом спонсоре пока не подтвердилась. В то же время известная тебе Нина Ивановна сказала, что пару раз видела входившего в подъезд солидного мужчину, который почему-то оставлял свой черный «Мерседес» с тонированными стеклами у другого дома. – Он сделал паузу. – Да, «Мерседес» она видела еще несколько раз, но мужчину видела не более двух раз.
– Нина Ивановна была уверена, что этот тип приезжал к Людмиле Фоминой?
– В том-то и дело, что нет. По ее наблюдению, такой гость мог посещать еще, как минимум, две квартиры в их подъезде. И потом, студент, в твоей версии есть слабые места…
– Какие?
– Судя по твоему раскладу, этот спонсор содержал Людмилу уже несколько лет.
Я кивнул.
– Пойми, за это время люди успевают просто привыкнуть друг к другу. Страсть постепенно идет на спад, а мужчина уже хочет сменить любовницу.
– Но она действовала на мужчин, как наркотик, – невольно вырвалось у меня, – а от зависимости избавиться практически невозможно…
– Сочувствую, – кивнул Серов, – но в таком случае солидный спонсор обязан был отчетливо понимать, что со временем у него должен появиться дублер. Это жизнь… – вздохнул капитан, – Людмила была его любовницей, а не женой, а поэтому требовать верности было нельзя. В любой момент связь могла прерваться. Ты согласен?
Вынужденно я молча кивнул головой, не найдя слов для возражения, а капитан продолжил:
– Это тебе не пылкий юный Ромео, а достаточно повидавший в своей жизни человек, смотрящий на все вполне реалистично. Если бы он захотел покарать Людмилу, то, прежде всего, лишил бы ее всего, в том числе и работы. Начинать все сначала было бы для нее страшнее смерти.
– Но у Людмилы появились некоторые знакомства, – возразил я.
– Какие там знакомства! – презрительно сморщился капитан. – При желании этот спонсор мог сделать так, что у нее был бы один выход – уехать из города… Но видно туда не отпускали другие условия. Не заводить себе постоянного любовника, а главное – избежать венерических заболеваний. Думаю, он человек семейный, а поэтому ему не нужны были такие неприятности. Ты ничего не «намотал себе на конец» от этой белокурой красавицы?
– Конечно, нет. Да и она сотрудник пункта питания. Она проходила регулярное обследование.
– Да знаю я эти профилактические осмотры и сколько они стоят, – презрительно усмехнулся капитан. – Сегодня одна сотрудница приносит санитарные книжки и деньги в поликлинику, а завтра уже забирает все книжки с нужными отметками, но без денег. И все же возьмем идеальный случай: все добросовестно сами проходят эти осмотры, но раз в полгода. Поймать что-то венерическое можно всего за минуту сразу после осмотра. Представляешь, сколько впереди времени до очередного осмотра…
– Мне возразить нечего…
– Скажу тебе, как сыщик будущему специалисту. Конечно, твоя версия имеет право на существование, но не имеет никакой перспективы. – Он сделал паузу, а потом продолжил. – Да, я не сомневаюсь в наличии солидного спонсора, но к убийству он не имеет никакого отношения. При желании он мог сделать чужими руками так, чтобы она исчезла. Ты же ему нужен, как прошлогодний снег. В таком случае, этому спонсору пришлось бы убивать многих парней. Не считай себя приятным исключением из правила…
Я не стал спорить, практически ничего не зная о личной жизни Людмилы Фоминой.
– Ты на ее похороны пойдешь?
– Да.
– Если услышишь там что-то новое, то сообщи мне. Вот мой номер телефона…
Глава 5
Понедельник
Ночное дежурство охранников – просто громко звучит. На самом деле два здоровых лба обходят сначала здание, проверяя запоры на дверях и все закоулки. Потом они запираются внутри, да еще включают сигнализацию.
После этого наступает спокойное время. Можно до утра смотреть телевизор и гонять чаи, отвечая на редкие телефонные звонки. Когда все надоедало, охрана ложилась спать. Конечно, негласно предполагалось, что спать можно по очереди, но из правил бывают исключения.
Во второй половине дня, предварительно позвонив, ко мне приехала Елена. Судя по ее внешнему виду, она была «никакая», а искра жизни едва теплилась в ее бренном теле.
Я обнял ее и провел к диван-кровати. Усадив, начал нежно ласкать. Ответив двумя-тремя легкими поцелуями, она отстранилась от меня и голосом, лишенным эмоций, сказала:
– Извини, Миша, но только не сейчас, мне явно не до этого. У меня должны вот-вот пойти месячные: может быть через час, а может быть утром. У меня тяжесть в пояснице и внизу живота. Ты знаешь, в такие дни я почти умираю… Но мне просто захотелось тебя видеть. Да и глупостей я вчера успела много тебе наговорить…
– Было дело… – улыбнулся я.
– Угости меня, пожалуйста, чаем. Я пока немного у тебя полежу…
– Она вытянулась на диване, а я прикрыл гибкое тело и ноги пледом, хотя в комнате не было холодно. Потом пошел на кухню и заварил разовый пакетик чая. Поставив кружку на блюдце, я подал ее Елене.
– Прости меня еще раз за вчерашнее, – сказала Елена, отхлебывая чай, – но ты же знаешь мой недостаток…
– Может быть, когда у тебя не будет месячных в течение года, можно будет считать, что у меня идеальная жена, – улыбнулся я.
– Только не это, – неожиданно резко сказала Елена и уже более мягко, взяв себя в руки, закончила, – во всяком случае, в ближайшие три года у меня в планах подобное не предвидится. Я считаю, что сначала надо твердо стать на ноги…
Я молча кивнул, чтобы не обострять отношений, но мне очень не понравилось, что Елена взяла на себя право решать за всех, даже не предприняв попытки хотя бы выслушать мое мнение. Но я отнес это к ее общему плохому состоянию.
– Так расскажи, что произошло с твоей подругой Людмилой Фоминой, – попросила она.
Я неторопливо поведал все по порядку, со всеми подробностями. Но только сказал, что, позвонив, она попросила придти и срочно осмотреть ее машину. Это выглядело вполне правдоподобно. Но я не рассчитал, что Лена очень внимательно слушала каждое мое слово, а ее подозрительность и ревность не знают границ.
– Так, где стояла машина Людмилы: возле дома или на стоянке? – внезапно спросила она.
У меня тоже была неплохая реакция:
– Черт его знает, – пожал я плечами, – ее машину я так и не увидел… Сначала я поспешил придти к ней, чтобы быстрее освободиться и позвонить тебе. А когда обнаружил ее труп, то мне стало совсем не до машины. – Я тяжело вздохнул. – Потом капитан милиции меня вывернул наизнанку своими вопросами…
– Так что-то все же было между тобой и этой Людмилой? – скорее утвердительно спросила она.
– Я уже говорил и не раз, что эта девушка из моего далекого прошлого. У нас, если можно так сказать, был мимолетный курортный роман. После этого мы решили остаться только друзьями…
– И только?.. – не скрывая иронии, спросила она, пристально глядя на меня.
Я спокойно выдержал ее испытывающий взгляд, не отводя в сторону глаза, и уверенно подтвердил:
– Да, только подруга. В твоих настойчиво повторяющихся вопросах я не могу понять одного: или ты меня принимаешь за какого-то сексуального маньяка, владельца обширного гарема, или ты не уверена в себе, как в женщине, способной составить конкуренцию другим.
Я увидел, как резко изменилось лицо Елены, и понял, что мой последний аргумент морально добил ее и навсегда снимет этот вопрос с повестки дня. Она даже на мгновение потеряла дар речи.
– Ты самая лучшая из всех, – с улыбкой успокоил я Елену, нежно поглаживая ее ноги под пледом, чтобы разрядить обстановку, – Кроме тебя, мне никто не нужен, переезжай ко мне и давай попробуем жить вместе, постепенно притираясь друг к другу…
– Зачем?.. – искренне удивилась она. – Я и так довольно часто остаюсь у тебя ночевать. Что тебе еще нужно?.. – и не дожидаясь ответа, продолжила. – Ты довольно часто бываешь в отъезде. Что я буду здесь делать одна?… Выть на твои четыре угла, как собака в новолунье?..
Понимая, что эти ее доводы не слишком обоснованы и больше похожи на детский лепет, она отпила чай и продолжила, путаясь еще больше:
– Пойми, я – женщина… Поэтому у меня бывают… – Она сделала паузу, – «критические дни»… Ты знаешь, что в это время я себя чувствую отвратительно… Теперь я три дня буду лежать трупом… Ты у меня хороший. Очень хороший… – Она с улыбкой провела ладонью по моим волосам. – Но только мама, как женщина женщину сможет лучше всех понять меня в эти дни. Поверь, я сегодня еле-еле дотащилась до твоей квартиры только, чтобы загладить чувство вины. Надеюсь, ты отвезешь меня домой…
– Конечно, буду ехать на дежурство и доставлю тебя до самого дома.
– Вот видишь… – грустно улыбнулась она. – У тебя дежурство, а мне пришлось бы остаться одной в пустой квартире. А завтра, возможно, мне будет еще хуже…
– Завтра я тебе тоже не помощник.
– Почему?
– Завтра похороны Людмилы, а потом поминки. Чувствую, что наберусь на поминках, как давно не набирался…
– Вот этого делать не стоит, хотя я завтра, в любом случае, буду лежать дома…
Мы еще с ней поговорили на разные темы, как говорится, обо всем понемногу, но не касались больше темы возможной перспективы наших отношений.
Я сделал попытку еще раз приласкать ее, понимая, что это хоть какой-то шанс перед вынужденным воздержанием, но получил весьма вежливый, но твердый отказ, подкрепленный обещанием компенсировать все через три-четыре дня разлуки.
По дороге на работу я завез Елену домой, помог ей выйти из машины и даже довел до двери подъезда, но не стал подниматься, чтобы избежать встречи с ее мамой.
Едва я переступил порог фирмы, как Рыжий Леха, с которым мне предстояло провести ночь, вместо приветствия встретил меня словами:
– Поторопись, Михайло Потапыч. Шеф просто жаждет тебя видеть…
– Где он?
– Как это где?!.. – удивился Леха. – Сидит у себя в кабинете и ждет тебя. Правда, у него еще сидит какая-то важная птица, подкатившая на черном «Мерсе» с водилой.