Выбор сделан (сборник) Калинин Михаил
– При самой беглой проверке можно будет установить следующее: перед смертью Люси был сделан звонок с ее домашнего телефона на мой домашний номер. На входной двери остался отпечаток всей моей ладони, а не только пальца, когда я после звонка оперся на дверь ладонью, а она взяла и отворилась, – спокойным тоном перечислял я. – Нетрудно будет установить и мой звонок с этого телефона на «02», и сообщение об обнаружении трупа.
Да, чуть не забыл самый интересный момент. Несмотря на очень короткий промежуток со времени моего разговора с покойной до обнаружения ее трупа, кто-то успел еще до моего звонка сообщить в милицию об убийстве. Во всяком случае, именно так мне сказала дежурный оператор на «02».
– Да, это действительно интересно, – согласился Серов.
– А главное, у меня нет мотива к убийству.
– Ну, вот это ты брось, – усмехнулся капитан, – в таком случае повод найти не составит никакого труда. Да просто приревновал эту красотку к другому типу, и… – он сделал весьма красноречивый жест рукой.
– Именно этот вариант полностью исключен, – возразил я. – У меня есть невеста, а с Людмилой у нас были только дружеско-деловые отношения…
Нашу негромкую беседу возле трупа Людмилы прервало появление худого, высокого как жердь мужчины в очках, щелкающего фотоаппаратом. Вторым вошел в зал, но остановился в стороне, натягивая резиновые перчатки на пухлые руки, грузный экс-блондин предпенсионного возраста с явными признаками «зеркальной болезни». На его голове, козырьком назад, красовалась ярко-красная бейсболка, из-под которой выбивались клочья седеющих волос. Правда, бейсболка сидела на нем, как на корове седло.
Судя по всему, это был представитель судебно-медицинской экспертизы, который не комплексовал по поводу своей внешности.
Несмотря на то, что подавляющее большинство медиков призывало весь народ к здоровому образу жизни, внешность этого представителя медицины говорила об обратном. Не было сомнения, что он не только любил вкусно и много поесть, но и имел пристрастие к пиву.
– Не будем мешать работать, – сказал Серов, выходя из комнаты, – продолжим беседу на кухне…
Я прошел следом за капитаном, вынул из кармана пачку «Парламента» и протянул капитану.
– Судя по сигаретам, – сказал он, беря одну из пачки, – тебе неплохо платят…
– Так и работаю я неплохо, – в тон ему ответил я, давая прикурить от зажигалки и прикуривая сам.
– Это было у нас лирическое отступление, – сказал Серов, опускаясь на табуретку у стола. – А теперь продолжим беседу…
– Охотно, – кивнул я, садясь напротив него. – Во всяком случае, мне скрывать нечего…
– У тебя было что-то интересное с этой красоткой? – неожиданно спросил Серов, не сводя с меня внимательного взгляда.
– Так… Ничего серьезного… – пожал я плечами, – легкий скоротечный роман в далеком прошлом.
– Почему же только легкий роман?!.. – удивился капитан. – На мой взгляд, она очень хороша. Таких женщин обычно не бросают…
– В нашем случае никто никого не бросал. Просто страсть быстро улеглась… Мы отчетливо поняли, что у каждого на жизнь свои взгляды, которые резко разнятся… Постель – это, конечно, очень многое, но еще не самое главное в жизни. К тому же, трудно не согласиться, что каждая женщина хороша по-своему…
– В этом ты прав, – кивнул он, – в природе нет предела совершенства. Когда вы расстались?..
Я невольно улыбнулся. Допрос велся в форме беседы по всем правилам: сначала убаюкивающий разговор на отвлеченную тему, который значительно усыпляет бдительность, а затем короткий и резкий, как выстрел, основной вопрос.
– Если быть точным, то мы с Люсей так и не расставались в прямом смысле слова. Просто года два назад мы вместе отдыхали на море… Если можно так выразиться, у нас возник бурный курортный роман. Должен признать, что это были великолепные дни… – Я сделал паузу, задавив окурок сигареты в пепельнице, а потом продолжил. – После этого мы оба поняли, что лучше остаться хорошими друзьями. Именно это давало право Людмиле позвонить мне утром и попросить придти…
– Чем занималась покойная?
– Сразу видно, что милиция бывает далеко не во всех злачных местах города, – усмехнулся я. – В последние месяцы Людмила Фомина, если можно так выразиться, отвечала за музыкальную часть в кафе «Старый фрегат». Сама Людмила была неплохой клавишницей. Играла на музыкальном синтезаторе. К тому же еще красиво пела…
– А где живут ее родные?
– Честно говорю: не знаю. Могу только сообщить, что где-то в сельской местности.
– Это называется дружескими отношениями…
– Люся терпеть не могла, когда кто-то напоминал ей, что она не местная, не городская, а сельская. Все попытки разговоров о ее предках Людмила пресекала на самом корню. Как-то я попытался назвать ее: «Мила… Милочка…» Ее реакцию можно назвать неадекватной. Люся сказала, чтобы я не смел называть ее так, как зовут коров в деревне. Даже своему имени «Людмила» она предпочитала короткое на западный манер: «Люси…». Казалось, что ее жизнь началась с самого начала, с чистого листа с момента ее появления в городе…
– Понятно, – кивнул Серов. – А кто мог убить девушку?
– Хотел убить или убил?
– А разве в этом есть разница?
– Огромная, – кивнул я, – если в бизнесе готовы перегрызть глотку конкуренту, но вначале пытаются как-то договориться, то вот в шоу-бизнесе такое желание может возникнуть на пустом месте, без всякого повода и у многих. А тут еще красивая девушка… Причин, как видите, выше крыши… – Я прикурил очередную сигарету и продолжил. – Конечно, пока я все знаю только теоретически, в работе сыщика я полный дилетант… Знаю ее в основном из детективных сериалов и книг, но в этом убийстве меня настораживают два момента.
– Какие? – быстро спросил Серов.
– Прежде всего, это убийство было хорошо спланировано и выполнено на высоком уровне.
Серов едва заметно кивнул, а я продолжал:
– Во-вторых, убийца был хорошо знаком Людмиле или представился каким-то официальным лицом. Все же, думаю, что, скорее всего, первый вариант.
– Почему ты так думаешь?
– Хотя бы потому, что нет следов борьбы. Людмила же в таком виде могла принимать только хорошо знакомых людей, как бы своих…
– С которыми успела переспать?
– Необязательно. С теми, с кем бывала в компаниях, отдыхала, часто общалась…
– Понятно. Это как-то суживает рамки поиска.
– Но не на много. Люся была общительной персоной. Да и первой могла войти девушка.
– Неплохо, – кивнул капитан Серов. – Но почему ты думаешь, что убийство было спланировано именно в таком виде?
– Гораздо проще было сделать, чтобы девочка исчезла. Скажем, уехала погостить к родителям, и… – я развел руки в стороны. – Даже если бы и нашли, причем случайно, ее труп через год, то установить что-либо определенное было бы крайне трудно… Это был бы на все сто процентов для вас «глухарь»… А тут появилось у убийцы желание сразу же отдать труп в руки правосудия и явного подозреваемого…
– Верно мыслишь, – кивнул капитан, – продолжай…
– Уходя, убийца мог бы захлопнуть за собой дверь, но он оставляет ее открытой для меня. Естественно, я не стал бы взламывать дверь, а просто бы вернулся домой. А тут еще звонок в милицию… Он был, когда я еще не вошел в квартиру. Убийца знал, что я обязательно приду и хотел, чтобы меня застали прямо у трупа Людмилы. Из этого вытекает только одно: убийца находился рядом, когда Людмила звонила мне.
Я подробно рассказал все, начиная со звонка Людмилы, включая встречу с Ниной Ивановной, и закончил тем, как обнаружил труп на ковре. Я был уверен, что это была обычная «подстава», чтобы меня застали у трупа.
– У тебя есть враги? – спросил Серов.
– У кого их нет… – медленно проговорил я, – но вот таких явных… Чтобы до такой степени… – я пожал плечами. – Я даже не могу представить, кому мог придти в голову подобный бред с убийством и подставой…
– Это не бред, – медленно покачал головой капитан Серов, – все было предельно хорошо продумано. Убийца, если таковым не являешься ты, просчитался только в одном. Он рассчитывал, что, едва увидев труп, ты поспешишь покинуть квартиру гражданки Фоминой. Мы бы вычислили тебя довольно просто. Но вот тогда у меня появилось бы к тебе намного больше вопросов…
– Я не знал, что преступник уже вызвал милицию. В то же время я не мог оставить разлагаться труп Люси в пустой квартире, а поэтому позвонил «02».
– И правильно сделал…
В дверях сначала появился объемистый животик, а потом, заполняя весь проем, возникла внушительная фигура судебно-медицинского эксперта. При таком размеристом виде, он сказал неожиданно высоким голосом:
– Кажется, у моей подопечной сломана шея. Других прижизненных повреждений и следов борьбы я не обнаружил. Смерть наступила мгновенно и не более часа назад. Более точно смогу сказать после вскрытия.
– Спасибо, Алексей Федорович! – поблагодарил Серов.
– Я пойду, подожду на улице. Погода отличная… Весна… – неожиданно расплылся он в довольной улыбке. – На белокурую красавицу я успел налюбоваться… Хороша… Но труп уже могут увозить…
– Ну что ж, Михаил Соколов, – сказал капитан. Сейчас заполню протокол допроса, а ты, «пока», – он выделил интонацией последнее слово, – можешь быть свободен.
– У меня другое предложение…
– Какое?
– Я сейчас иду к себе домой и в спокойной обстановке пишу что-то типа докладной на имя капитана Серова, которую привожу завтра утром в райотдел. Сейчас в спешке я могу случайно упустить некоторые моменты…
– В этом есть смысл, – кивнул Серов, – давай, студент, попытайся извлечь максимум из своей памяти.
– К тому же, у меня будет к вам просьба…
– Какая?
– Возьмите меня, как студента-практиканта в помощники именно на это дело. Мне не нужны ваши тайны следствия. Я никогда не стану сыщиком. Это будет первый и последний случай нашего сотрудничества. Но поймите, мне нужно найти убийцу Людмилы. Здесь уже задета моя честь…
– Прежде всего, только не стоит зарекаться, – усмехнулся Серов. – Когда получишь диплом, то, может быть, станешь именно сыщиком. Да еще каким сыщиком!.. Я не исключаю, что это убийство может многое изменить в твоей судьбе. А поэтому давай попробуем… Посмотрим, что получится из нашего сотрудничества… Только не путайся под ногами и реже показывайся мне на глаза…
– Спасибо!..
– Не спеши благодарить. Лучше подумай о другом. Если убийца действительно хотел убрать сначала ее, а потом тебя, но на этот раз уже нашими руками, то береги свою задницу. Преступник будет взбешен, что провалился такой прекрасный план, увидев тебя на свободе.
– Вы правы…
Я поднялся, чтобы уйти.
– Не торопись, студент, – усмехнулся Серов. – Ты сейчас уйдешь. Но вот приставить охрану круглосуточную к тебе, такому здоровенному лбу я не могу. Если бы ты оказался арестованным, то твои размышления, в сущности, не имели бы для убийцы значения. Но память довольно странная штука. Рано или поздно ты должен будешь вспомнить и понять, кто и за что имеет на тебя зуб…
Я молча стоял, осмысливая услышанное. Капитан неторопливо прикурил сигарету, не сводя с меня изучающего взгляда, спросил:
– Ты понял меня?
– Да, – кивнул я. – Если я только смогу вычислить человека, который хотел меня подставить, то тут же выйду на убийцу.
– Ни хрена ты так и не понял, – с сожалением сказал он, медленно покачивая головой.
– Почему?..
– Да потому, что мыслим пока мы с тобой по-разному: заказчик убийства и его исполнитель могут оказаться разными людьми. Но ты можешь знать именно убийцу. Поэтому, если ты не причастен к преступлению, – снова сделал он оговорку, – ты стал очень опасен для убийцы. Конечно, мы не будем сидеть сложа руки, а будем искать преступника. Должен тебе сказать, что это уже сверхнаглость: убить девушку и тут же вызвать милицию, – усмехнулся капитан. – Ты же сможешь его просто вычислить. Поэтому убийца постарается избавиться, в первую очередь, от тебя. Учти, он достаточно умен и хладнокровен. Теперь понял?
– Да, – кивнул я, – должен признать, что нарисованная сейчас перспектива для меня не самая радужная. Постараюсь быть осторожнее и думать быстрее…
– Вот это ты уже говоришь дело. Сейчас иди домой и садись за сочинение на тему «Что я знаю о Людмиле Фоминой». И постарайся со всеми подробностями…
– Даже с сексуальными?.. – постепенно приходя в себя, с усмешкой спросил я.
– Даже с ними, – кивнул Серов, – но не вдавайся в тонкости. Согласись, что ревность, как теперь их называют на импортный манер, ее бой-френда могла стать причиной убийства Людмилы и одновременной подставой тебя. Итак, жду тебя завтра ровно в 10.00 в райотделе…
Глава 2
День продолжается
Я неторопливо вышел из подъезда и прикурил сигарету. Медленно, под тяжестью навалившихся дум, брел я, не разбирая дороги, и едва не столкнулся с возвращающейся из магазина Ниной Ивановной.
– Что там случилось, Миша? – спросила она, указывая рукой на милицейскую машину у подъезда.
– Люсю убили… – глухо ответил я.
– Это убили Людмилу Фомину? – недоверчиво глядя на меня, уточнила она.
– Да.
– Кто ее убил?
– Только не я…
– Это точно, – кивнула Нина Ивановна, – да и убивать ее тебе не было смысла. А когда ее убили?
– По заключению эксперта, прошло около часа. Загадка какая-то, Нина Ивановна, – заговорил я, в надежде узнать от нее что-то новенькое. – Где-то около получаса назад Люся позвонила мне домой и попросила срочно придти к ней. Она так точно и не объяснила, что ей надо, но очень просила придти…
Нина Ивановна медленно, как лошадь, кивала головою в такт моим словам, словно давая понять, что внимательно слушает каждое мое слово.
Я же продолжал:
– Я сразу накинул на майку куртку и пошел к ней. Сами понимаете, мне здесь было идти недалеко. Я видел, как вы выходили из подъезда.
Она продолжала молча кивать.
– Я очень спешил. У меня на этот выходной были свои планы. Поэтому не собирался долго задерживаться у Людмилы. Я несколько раз нажал нетерпеливо на кнопку звонка, а потом еще толкнул дверь. К моему удивлению, дверь открылась сама по себе, но вот хозяйки за ней не было. Я вошел в квартиру и увидел настоящий ужас… – Я сделал значительную паузу. – Людмила лежала в халатике на ковре в зале. С первого взгляда нетрудно было понять, что она мертва…
– Что же ты сделал?
– А что я мог сделать?!.. – удивился я. – Честно говоря, первым моим желанием было побыстрее покинуть квартиру. Но потом я понял, что не могу оставить ее в таком положении. Да и помочь ей уже ничем не мог… Но не бросать же труп разлагаться на полу?.. – задал я скорее риторический вопрос. – Позвонил в милицию и стал ожидать приезда оперативной группы.
– Ты хорошо поступил.
– Хорошо, но не совсем умно, – усмехнулся я. – Милиция сразу хотела арестовать меня, пока не разобрались во всем. Но самое интересное было в другом…
– Что же еще было? – не скрывая своего любопытства, спросила Нина Ивановна.
– Когда я позвонил в милицию, дежурная на коммутаторе «02» сказала мне, что уже приняла сообщение о наличии трупа по этому адресу. Сама Людмила позвонить не могла. Вы что-нибудь понимаете?
– Ты сказал, что Людмила звонила тебе домой сегодня утром и приглашала придти?
– Да.
– Когда она тебе звонила, в ее квартире работал телевизор? Ты ничего не слышал в трубке?..
Я на мгновение задумался. И тут же отчетливо вспомнил, что говорила со мной Людмила на фоне работающего телевизора. Иногда слова в трубке дублировались со словами с экрана моего телевизора: и у нее, и у меня работал телеканал «Россия».
– Да. У нее работал телевизор. Канал «Россия».
– Почему ты так уверенно назвал даже канал работавшего телевизора?
– У меня в квартире тоже был включен этот канал. Поэтому, кроме голоса Люси, я слышал совпадение слов…
– Ты прав, – кивнула Нина Ивановна, и вдруг выдала такое, что я едва не онемел. – Ты же знаешь, что я совсем не отношусь к числу любопытных людей…
Я едва сдержался, чтобы не рассмеяться от подобной нескромности, но только кивнул с серьезным видом.
– Да, – подтвердила, не смутившись, Нина Ивановна, – я не привыкла никогда интересоваться чужими делами, а тем более вмешиваться в них. Но ведь, когда живешь среди людей, не заткнешь себе уши, не закроешь глаза.
– Вы совершенно правы, – подтвердил я. – Так что вы сегодня видели?
– Увидела тебя, когда выходила из подъезда. Ты так спешил, что, думаю, ничего и никого вокруг себя не замечал. Но вот я слышала… – Она сделала паузу, во время которой я еле сдерживался, чтобы не поторопить ее, – ты же знаешь, что в панельном доме слишком хорошая слышимость… Так у Людмилы сначала работал телевизор как обычно, а потом как-то резко усилилась его громкость. У меня даже возникло желание позвонить в ее дверь, когда буду спускаться и напомнить, что не следует даже ей включать телевизор на полную громкость, уважая других. Но пока я собиралась выходить, звук телевизора неожиданно совсем оборвался… А вот хлопала или нет входная дверь в ее квартире, я не слышала. Когда ты зашел в ее квартиру, телевизор работал?
– Нет…
– Вот видишь… – Она не уточнила, что же я должен был увидеть, но высказала оригинальное заключение, – думаю, это не Людмила его выключила, чтобы умереть в тишине…
– В этом Вы правы, Нина Ивановна, – согласился я. – Скорее всего, убийца усилил громкость, чтобы заглушить крик Людмилы, а потом выключил совсем, чтобы в тишине незаметно покинуть квартиру, не привлекая внимания.
– Да-да… – закивала головой Нина Ивановна, – не замешкайся я в своем коридорчике несколько лишних минут и выйди немного раньше, то могла бы столкнуться с убийцей лицом к лицу…
Неожиданно на ее лице появились не только растерянность, но и испуг.
– Да, в этом отношении вам действительно повезло, Нина Ивановна, – согласился я в тихой надежде, что этот испуг сделает ее хотя бы менее любопытной. Мне пора идти домой…
– Иди, иди…
Глава 3
День продолжается
Войдя в свою квартиру, я с чувством захлопнул за собой дверь, что обычно никогда не делал. В отличие от Людмилы, имевшей две комнаты, у меня была однокомнатная квартира. Я считал, что в ней легче убирать.
Но, уже оказавшись посередине комнаты, я остановился, как слон в лавке, не понимая, что делать, с чего начинать. Мысли бились в голове, порой сталкиваясь и разлетаясь в разные стороны, но не находя ни своего места, ни выхода, чтобы оформиться в законченную формулу.
Мне казалось, что я очутился в театре абсурда…
Сама смерть Людмилы, молодой, здоровой, жизнерадостной, красивой, была полным абсурдом, не поддающимся никакому логическому объяснению.
Трудно сказать, сколько бы времени я так простоял в оцепенении, гоняя из угла в угол головы мысленную жвачку, но меня вернул к реальности звонок телефона.
– Да, – коротко бросил я, взяв трубку.
– Где ты был?.. – резко прозвучал, как вопрос следователя во время допроса, голос Елены. – Я уже дважды звонила тебе.
Я не видел, но скорее почувствовал улыбку на своем лице: за такой короткий отрезок времени у меня будут требовать алиби уже во второй раз.
– Понимаешь, я ходил к Люси… – начал я, чтобы поделиться тем, в какое положение попал.
Но меня никто не захотел слушать. Елена резко прервала меня на полуслове:
– «Старая любовь не ржавеет»…
Только сейчас, прикинув в голове числа, я понял, что не сегодня, так завтра у Елены должны были начаться месячные. Это означало, что на денек-другой она становилась капризной дурой, в чем потом каялась. В первый раз в начале наших встреч я даже подумал, что у нее «крыша течет». Но потом она извинилась и все объяснила. В итоге я смирился с этим ее недостатком…
Сейчас я невольно вспомнил ее высказывание, ставшее сразу крылатой фразой: «Да, я знаю, что неправа. Но разве тебе трудно покаяться и извиниться?»…
Это была чисто женская логика.
В общем, не считая 2–3 дней в месяц, которые я научился вычислять и проводить в деловой поездке, Елена полностью устраивала меня во всех отношениях. Поэтому с момента нашего знакомства, уже в течение более шести месяцев, мы медленно прибивались к вопросу о свадьбе, или к официальному созданию, ставшей модной в наше время, гражданской семьи, т. е. когда мы перестанем встречаться, а начнем жить открыто вместе.
– Ее убили, – сказал я, в надежде прорваться через ее сегодняшнее состояние.
– Надеюсь, это сделал не ты в порыве страсти?.. – насмешливым тоном спросила она.
– О какой страсти ты говоришь?!.. – возмутился я и тут же скатился до уровня оправдывания. – Ты же сама прекрасно знаешь, что с Люсей мы были только знакомы…
– Когда захочешь покаяться, рассказав мне все подробно, как у вас было, то позвонишь, – уловив понятные только ей нотки вины в моих словах, резко сказала Елена и бросила телефон.
Услышав короткие гудки, я положил трубку. Это был очередной «приход» Елены Прекрасной. Но по опыту я уже знал, что сейчас звонить ей не имело никакого смысла. Этот звонок мог только усугубить ситуацию.
Я знал, что через некоторое время Елена опять отыщет меня сама для того, чтобы еще раз обвинить в измене и бросить трубку. Но был возможен и другой вариант: она вскоре заявится на мою квартиру, чтобы высказать все обвинения лично. Заставить ее замолчать возможно лишь, закрыв ее рот своими губами, а потом последует примирение в постели.
Я прикурил сигарету и прикрыл глаза. Но тут же перед моим мысленным взором предстало бледное, маскообразное лицо Людмилы, обрамленное разметавшимися по ковру белыми волосами. На лице выделялись широко открытые, устремленные в одну, только ей видимую точку на потолке, неподвижные глаза, всегда украшавшие лицо.
Чтобы снять стресс, я налил полстакана коньяка, выпил залпом, даже не ощутив его вкус, и загрыз яблоком.
Сигарета успела уже догореть, но я прикурил новую, сев на кухне и уставившись взглядом в одну точку.
Неправда, что нужно закрывать глаза, чтобы ярко, в образах вспоминать прошлое. Я неподвижным взглядом смотрел в одну точку, но вот видел не пустую стену своей кухни, а плывущие отрывочные картины прошлого… Началось все немногим менее двух лет назад.
Стояла жара в конце июня, когда все литрами стремятся влить в себя холодную жидкость, покидающую тело несколько позже с потом. Неловко повернувшаяся блондинка «угощает» меня «колой», которая просто выплескивается на мою, еще не успевшую потемнеть от пота, белую безрукавку.
Естественно, на ее лице испуг и растерянность, а сквозь пухлые губки слышатся бессвязные, невнятные слова извинения.
Потом я везу ее домой, где она обещает в течение часа исправить свою оплошность. Окинув взглядом ее стройную фигурку с выпуклостями в нужных местах, я просто не мог упустить случая и не познакомиться с ней.
Прежде всего, я узнал, что ее зовут Люси, именно Люси. Это имя она произнесла нараспев. Потом выяснилось еще одно интересное обстоятельство: она жила на расстоянии трех домов от того места, где я недавно приобрел себе квартиру.
Она не трещала, как большинство моих знакомых девушек, а говорила неторопливо, немного растягивая слова, будто обдумывая значение каждого.
Я узнал, что она только что сменила место работы и перешла работать в кафе «Старый фрегат», где будет выступать по вечерам, играя на клавишных. Так я понял, что передо мной музыкальная творческая натура. Но еще более приятным было то сообщение, что у нее образовалось «свободное окно» в две недели, в течение которых она хочет отдохнуть где-нибудь на берегу моря, но не на модном курорте, а подальше «от шума городского».
Для меня это было приятным совпадением. Я тоже собирался поехать немного отдохнуть, но раздумывал о кандидатуре попутчицы.
В общем, две недели в тихом месте на берегу моря для нас пролетели, как один день.
Люси совершенно не интересовали ни дискотеки, ни ночные кабаки.
Мы проводили время с Люси только на море или в постели в прямом и переносном смысле.
Дело в том, что с ней было прекрасно и ночью на берегу…
Естественно, кроме сна, еды, секса и плавания, мы в промежутках немного разговаривали. Должен признать, что она была хорошим собеседником. Люси довольно не глупа, но главное, умела слушать и вовремя кивнуть, располагая собеседник к себе и откровенности.
Я рассказал ей почти все, начиная с детства, о себе. Разумеется, в пределах допустимого, исключив из рассказа любовные приключения и не совсем благовидные поступки, которые встречаются в жизни каждого. Я никогда не говорил конкретно о своих любовных связях, тем более смакуя некоторые подробности. Поэтому не относил к числу настоящих мужчин тех, кто рассказывал о своих сексуальных подвигах, даже о мимолетной связи с проституткой…
В тоже время я открыл в Людмиле удивительное свойство: она умела долго говорить, не сказав при этом ничего существенного. При необходимости она могла тут же перевести разговор на другую тему. В итоге за все время отдыха я узнал, что она будет работать клавишницей в кафе «Старый фрегат». Эту информацию я получил еще в первый день нашего знакомства. Еще я узнал, что Люси приехала покорять город сразу после окончания школы, но откуда, так и не уточнила.
К концу первой недели отдыха у меня создалось впечатление, что Людмила появилась на этот свет уже взрослою, но не более месяца назад, а девственности лишилась только за день до встречи со мной, пройдя все обучение экстерном. Но я не был таким занудой, чтобы эти мелочи могли огорчить наш прекрасный отдых.
Ко всем ее отличным внешним данным, она была как любовница просто безупречна. Во всяком случае, всех знакомых до этого девушек я не мог поставить даже в близкое сравнение с Люси в этом отношении. У нее была одна великолепная особенность: во время секса голова выключалась полностью, а вот тело жило своей собственной жизнью на уровне рефлексов и эмоций.
Кстати, о ее теле… В жизни Людмила была, скорее всего, натуральной блондинкой, но с осветленными до белого цвета волосами на голове. Об этом говорили ее большие голубые глаза и русые волосы с рыжинкой на лобке. На лице эти глаза хорошо сочетались с аккуратным носиком и чувственными губами. В ее фигуре, начиная от лебединой шеи и кончая крошечными ноготками пальцев ног размера Золушкиных, при всем желании нельзя было найти изъяна. Чувственные к ласкам груди могли служить для всех эталоном, когда бюстгалтер не скрывал их красоту.
И все же мы пришли к одному и тому же выводу…
Основательный разговор у нас состоялся в последнюю ночь перед отъездом. Все началось со взаимного расточения комплиментов друг другу, а потом постепенно, без взаимных обид мы пришли к обоюдному выводу, что по жизни являемся совершенно разными людьми… Если же мы попытаемся создать семью, то это будет дорога в никуда, а мы вскоре станем врагами.
В итоге, мы решили в дальнейшем оставаться добрыми друзьями, сохраняя самые приятные воспоминания об этом отдыхе. Каждый из нас должен был жить своей собственной жизнью.
Я и сейчас считаю это самым разумным решением. За две недели я узнал только, что провел отдых с Фоминой Людмилой Ивановной по паспорту, 21 года, по гороскопу – «скорпион»… Порой мне казалось, что рядом находится засекреченный агент.
В принципе, все так и стало: мы расстались друзьями. Я несколько раз приезжал в кафе, – конечно, с девочками, – послушать выступление Людмилы. Она же обращалась в течение месяца два-три раза с обычными пустяковыми хозяйственными просьбами, которые обычно выполняет дома мужчина.
Но прошло немногим более месяца, когда в наших отношениях появилось небольшое исключение. За время отдыха на море мы успели понять одно, что именно в сексе нашли друг друга. Но также понимали, что не сексом единым живет человек.
В этом положении Людмила нашла выход, который предложила во время спокойной беседы. Я ее предложение принял.
Обычно дважды в неделю звонила Люси, а реже я, с одной короткой фразой: «хочу тебя»… После этого сигнала мы встречались, чаще в моей квартире, всего на час…
Но какой это был час!..
Мы не говорили ни о чем, не обсуждали никаких проблем. В это время было только буйство плоти. Затем, придя в себя, мы обменивались на прощание легкими дружескими поцелуями, чтобы продолжать жить каждый своей жизнью. Конечно, в таком положении было что-то ненормальное. Так могли считать те, кто не провел с ней ни одной ночи. Я же успел пристраститься к Люси, как к наркотику: понимал, что это не приведет ни к чему хорошему, но должен был хотя бы дважды в неделю получить свою дозу этой «дури».
Если кто-то скажет, что для молодого, здорового парня две встречи в неделю – крайне мало, то он просто не знал Люсю.
К тому же у меня периодически появлялись другие девушки, хотя не получались долгосрочные связи. С ними было то же самое, но в худшем варианте. Был ли кто-то постоянный у Людмилы, я не знаю и не интересовался этим, чувствуя, что не получу ответа.
Где-то в октябре прошлого года в моей жизни появилась Елена Воеводина. Правда, после первого ее «прихода» в канун месячных я быстрее хотел «делать ноги». Но потом приглядевшись побольше к Елене, я понял, что это не самый худший порок, встречающийся у людей, к тому же быстропроходящий.
Елена училась в институте, чтобы потом поднимать экономику нашей страны на должный уровень. Но главное было в другом: мы довольно быстро притерлись друг к другу во всех отношениях, в том числе и в направлении секса. После появления Елены, мне все меньше и меньше требовался наркотик под именем «Люси». Последняя встреча с Людмилой состоялась где-то в марте, а после нее я взял тайм-аут в наших отношениях…
Конечно, об этом исключении из нашего договора «только о дружбе и сотрудничестве» с Люси я нигде и никогда вслух не вспоминал. Теперь это стало только моей тайной, которую никто уже не сможет ни подтвердить, ни опровергнуть.
Я прикурил очередную сигарету, немного подумал и сделал глоток коньяка прямо из бутылки. Соседей из подъезда и также по дому я сразу исключил из числа подозреваемых. Даже во время основательного ремонта после того, как я купил квартиру «в убитом» состоянии, я старался доставить минимум неудобств. За все время моего проживания в моей квартире ни разу не было ни шумных вечеринок, ни пьяных разборок, ни шумных семейных сцен. Знакомство с соседями практически не происходило: они не трогали меня, а я не трогал их. В лучшем случае, даже не зная по имени или фамилии, я при встрече ограничивался «Здравствуйте»…
Как ни странно, но из всех, проживающих в близлежащих домах, я был лучше всего знаком с соседкой Людмилы Ниной Ивановной. Но в этом была сугубо ее заслуга. В один из первых моих визитов к Людмиле она меня остановила и устроила самый настоящий допрос. На мгновение у меня даже мелькнула мысль, что передо мной стоит кандидатура в будущие тещи. Только придя в себя от ее первого натиска, я спокойно объяснил, что работаю вместе с Людмилой, извинился и ушел. Но это означало официальное знакомство. Теперь мы при встрече вежливо здоровались, а я пытался проскочить, ограничившись этим. И все же это знакомство оказалось для меня полезным: об ее наблюдении в отношении звука телевизора стоило подумать.
Окружение Людмилы, даже ближайшее, кроме работы, я практически не знал.
Повторяю, мне казалось, что Людмила родилась уже взрослой в кафе «Старый фрегат». Поэтому я знал только тех, с кем она работала. Из девушек Людмила выделяла двух официанток. Первой была пухленькая, среднего роста Ольга. Она когда при разговоре кивала головой, то ее короткая стрижка из темно-русых волос металась по голове из стороны в сторону. К ней часто приезжал Александр. Он работал таксистом. В принципе, они уже жили в гражданском браке, а теперь намечали дату свадьбы, на которую обещали пригласить и меня.
Вторую подругу все звали Мадлен, хотя по моему глубокому убеждению, при рождении ей дали имя «Маша». Это была полная противоположность Ольге: высокая, стройная, с обалденно длинными ногами, жгучая брюнетка. Ее явно крашеные волосы доходили до плеч, а на лбу, скрывая его высоту, лежала аккуратно подстриженная челка. Мадлен в настоящее время была свободна, хотя я не мог исключить наличие кратковременных связей. Она уже не раз, что можно было принять за шутку, предлагала мне провести ночь вместе.
Поддерживая подругу, Люси советовала провести сравнение между блондинкой и жгучей брюнеткой, хотя бы с научной точки зрения. Но я от подобного варианта отказался. Не могу сказать, что Мадлен не вызывала у меня эмоций как женщина, но просто, как говорится, до нее не доходили руки. К тому же, я боялся, что после такого сравнения для меня будет полностью закрыт доступ к наркотику «Люси».
А теперь еще появилась и Елена…
Конечно, я знал и мужчин, работавших в кафе.
Прежде всего, это хозяин Сергей, а точнее Сергей Саркисович Баев. Это был высокий, добродушный мужчина лет под сорок, немного склонный к ожирению, с редеющими на голове волосами. Он был хорошим бизнесменом, знающим свою работу. Не отсиживаясь в кабинете, Баев встречал каждого посетителя, когда бывал в зале, как родного или, по крайней мере, как близкого друга, чтобы тому хотелось снова и снова посетить кафе. Я знал, что он отличный семьянин, но ему не везло только в одном: трое детей и все три – дочери. Но, как шутил штатный балагур Гоша: Баев еще не терял надежду получить наследника и упорно трудился в этом направлении.
Егор Алексеев, он же Гоша, был барменом, умело орудующим за стойкой. Должен признать, что у него по любому поводу были шутка или анекдот. Конечно, посетителям нравилось это. Гоше было лет 25. Это был смазливый шатен, с хорошей фигурой, за которой он следил. Раза два мы встречались с ним в тренажерном зале, но, видимо, наши расписания посещений не совпадали. Кроме обычных шуток, он избегал разговоров на другие темы, словно боясь случайно выдать государственную тайну. О нем как-то Мадлен сказала, что это их доморощенный Казанова, не трогающий своих сотрудниц.
Еще был электро-гитарист Максим Груздев. Он играл вдвоем с Людмилой, иногда солировал в ее сопровождении на гитаре. Макс мог также петь несколько с хрипотцой голосом, дуэтом. Нужно признать, что пели они, главное, дело с душой, а вот играл Макс просто отлично. На вид ему было где-то под 40 лет, но морщины на лице и значительная проседь в волнистых волосах говорили о бурно проведенной молодости. Макс был неразговорчив, отвечал на вопросы коротко: «да» или «нет». За вечер он, как мне сказал Гоша, потихоньку выпивал свою дозу 250–300 граммов коньяка, никогда не превышая ее.
И все же я прекрасно понимал, что у Люси существовала и другая жизнь вне границ этого кафе, а также другое окружение. Как-то я видел, как Людмила садилась в черный «Мерс» с тонированными стеклами.
Но это была та часть ее жизни, к которой я отношения не имел…
Во всяком случае, из всего того, что мне было известно о жизни Людмилы, ни повода для ее убийства, ни желающих ее убить я так и не нашел. А уж увязать ее убийство с одновременной подставой меня я даже представить не мог.
Связать убийство с собой…
Вообще-то по жизни я человек неконфликтный. Но думаю, что насолить мне в большей или меньшей степени, впрочем, как и большинству людей, наберется с десяток человек, если хорошо подумать. Большинство из них могли тихо позлорадствовать моим неприятностям, но не предпринимать активных действий. Не думаю, что кто-то мог ненавидеть меня до такой степени…
К тому же, среди моих знакомых, практически никто не знал всей правды о наших отношениях с Людмилой Фоминой. При всем желании, не могу таких вспомнить…
От размышлений меня оторвал звонок телефона.
Я взял трубку. Но на другом конце провода, услышав мое короткое «да», не захотели ни продолжать со мной разговор, ни извиниться за ошибку номером. Вместо слов я услышал короткие гудки.
Сейчас был тот редкий момент, когда я пожалел, что до сих пор не поставил себе аппарат с определением номера звонящего. В данном случае я не исключал, что это мог позвонить преступник, чтобы проверить эффективность своей работы и действия ментов. Но с таким же успехом кто-то мог просто ошибиться номером и, услышав незнакомый голос мужчины, просто положить трубку…
Читать бесплатно другие книги:
