Медный гусь Немец Евгений
— Ну а тебя как звать, красавица?
— Амп-ими, — отозвалась хозяйка.
— Амп-ими… Что значит твое имя? — спросил Василий, вспомнив, как Рожин что-то рассказывал про какую-то амп. — У вас же имена все по рекам, зверью да деревам даются?
Девушка снова втянула ноздрями воздух, с ответом помедлила, затем сказала:
— О том не думай, Васа. Я знаю, где доспех Ермак-урта.
Лис насторожился.
— Долгий путь ты, Васа, прошел, — продолжила Амп-ими, не сводя с гостя глаз. — И путь твой тут завершится. Оставайся со мной, люби меня, тогда и я, и доспех Ермак-урта твоими будут.
Стрелец опешил.
«Вот так чудеса! — пронеслось у него в голове. — И клад откроется, и остяцкая княжна сама в жены напрашивается! Кто ж от такого откажется?.. А ежели надоест или пакость какую балвохвальскую выкинет, так я волен сняться и идти куда глаза глядят!»
— Что молчишь, роша-урт? — спросила Амп-ими тихо, приблизившись к стрельцу еще на шаг, так что соски ее Ваське в грудь уперлись; дыхание у стрельца сбилось. — Разве ждет тебя кто, слезы по милому льет?
— Никто не ждет… — промямлил в ответ стрелец, а девушка уже тянулась к нему губами.
— Может, не нравлюсь? — выдохнула она Ваське прямо в губы.
— Да краше тебя и не встречал…
— Тогда люби меня!
Руки девушки обвили Василию шею, она прижалась к нему всем телом, так, что стрельца трясти начало. Больше терпеть он не мог, схватил ее за плечи и впился в податливые губы поцелуем. И поцелуй этот был долог, намного дольше того времени, которое понадобилось Амп-ими, чтобы развязать на шее стрельца шнурок и снять с него нательный крестик.
Счастье вошло в сердце Васьки Лиса и угнездилось там, как затяжная болезнь, держало крепко, не отпускало. Жизнь для бывшего стрельца превратилась в упоительную сказку, в которой хотелось оставаться вечно. Все у него было. Жена-красавица, ласковая и послушная. Рыба и дичь сама в силки шла, да и лося добыть было несложно. Избу крепкую Василий поставил, амбр и баньку, двор тыном обнес. Доспех великого Ермака с золоченым зерцалом в горнице в красном углу покоился. Васька иногда надевал его ради смеха. Только вот детей молодая жена ему не рожала, ну да это дело такое — может, позже пойдут.
Водки только Василию не хватало, а выпить порою бывшему стрельцу хотелось. Особенно по ночам, после жаркой любви, когда Амп-ими засыпала, свернувшись калачиком под медвежьей шкурой, а его сон бежал. Что-то смутно-тревожное шевелилось в душе Василия, теребило какую-то старую, давно зажившую рану. Вот тогда ему хотелось глотнуть горячительного, выйти на берег, сесть у воды и смотреть на звезды. Дать волю мыслям, и, быть может, тогда он смог бы понять, какая заноза в душе осталась.
И однажды, такой вот ночью, Лису смутно припомнилось, что когда он сюда явился, то имел при себе штоф. А штоф затем и нужен, чтоб в нем водку держать. Со свечой в руке Васька тщательно обследовал голбец. Свою торбу он обнаружил в дальнем углу под кучей кадушек, туесков, кусков лосиных и заячьих шкур. Запустив в сумку пятерню, Василий сразу же нащупал заветную склянку, извлек, обрадовался. Водки в штофе осталось на треть, зато родимая обещала быть вкусной, потому как имела прозрачность ключевой воды.
Василий, в предвкушении почти забытого хмельного удовольствия, залез под медвежью шкуру к жене, обнял ее одной рукой. Амп-ими тут же к нему повернулась, во сне лизнула мужа в щеку. Васька вынул зубами пробку и без промедления приложился губами к горлышку. И ничего не почувствовал. В склянке была не водка — вода.
А потом в его голове словно бочка с порохом взорвалась. Будто год он в темнице провел и вдруг на свет вышел. Ваське вспомнилось все: как они с Недолей переполох выливали, и штоф с оставшейся святой водой Игнат ему всучил, хранить велел. И то, как расспрашивал Рожина про собак, и толмач поведал про поклонение остяков северной Оби Амп-ими — женщине-собаке. И еще Васька вспомнил каждый прожитый с молодой женой день, и дней этих было так много, что он не мог их сосчитать. Лоб Василия покрылся холодным потом — Лис осознал, что за все время, проведенное с Амп-ими, ни разу не помолился, Господа не вспомнил.
В избе невыносимо воняло псиной. Леденея от ужасающей догадки, Василий осторожно стащил медвежью шкуру и скосил взгляд на жену. Амп-ими не было, вместо нее лежала огромная лайка-сука и во сне вылизывала горе-супругу щеку.
Ужас охватил бывшего стрельца. Стараясь не потерять присутствие духа и двигаться как можно тише, он выполз из-под шкуры, покинул избу, побежал к реке. На берегу перевел дыхание, допил остатки святой воды, задумался. Что-то нужно было делать, и немедленно. Решение Василий принял быстро. Прихватив топор, он отправился искать осину. Но осины поблизости не росли, так что когда он все-таки отыскал заветное дерево, выстругал кол и вернулся, начинало светать.
Зеленоглазая Амп-ими хлопотала во дворе у костра. Завидев мужа, доверчиво ему улыбнулась. В душу Васьки Лиса закрались сомнения. Может, ему все примерещилось? Может, все же водка в штофе была? Глотнул лишнего, вот с отвычки чертовщина и пригрезилась?.. Заткнутый за пояс осиновый кол он решил пока не доставать, повременить. Но рука потянулась к нательному крестику, тронуть и успокоиться, удостовериться, что Господь не оставил. А крестика-то и не было. Ваську бросило в пот. Он поднял на жену глаза.
— Что, муж мой любимый, потерял чего? — невозмутимо спросила Амп-ими, продолжая помешивать варево.
В котелке лениво булькал густой бульон, лопаясь огромными пузырями.
«Может, уха, а может, ведьмовской суп, которым она меня опаивает», — думал бывший стрелец, но при этом всем сердцем желал, чтобы его опасения оказались напрасны.
— Увидел мое второе лицо, — то ли спросила, то ли сделала вывод Амп-ими.
Василий стоял — ни жив ни мертв. Жена сама сознавалась в своем ведьмовстве. Горло у него пересохло, говорить он не мог.
— А что плохого я сделала тебе, Васа? — Амп-ими оставила варево и теперь пристально смотрела мужу в глаза, и зрачки ее начали пульсировать, словно в них металась дикая, дремучая сила, желавшая вырваться наружу; Василию сделалось еще страшнее. — Ты хотел доспех Ермак-урта, я дала его тебе! Ты хотел меня, я стала твоей! Ты хотел счастья, ты его получил! Я дала тебе все, а ты пришел меня убить?!
Последние слова девушка прокричала, почти прорычала. У Васьки Лиса дрогнули ноги, он упал на колени. Но не от страха. Жена говорила ему правду: он получил все, чего желал. Да только цена оказалась непомерна. Но разве Амп-ими в том повинна?
«Нельзя желать больше, чем Господом человеку отмерено, а я, стрелец и простолюдин, возомнил из себя бог весть кого, решил, что остяцкая княжна мне впору! — в горьком раскаянии бичевал себя Василий. — Я православный гость на неправославной земле. Могу ли я тут править, свои порядки навязывать? А если и да, то не по моим силам такое…»
Бывший стрелец Василий Прохоров по прозвищу Лис грузно поднялся с коленей, посмотрел на жену.
— Я тебе не судья. Но и сам дальше так жить не могу. Прощай.
И побрел в избу, забрать те пожитки, с которыми он сюда пришел. Амп-ими ему не перечила.
Подобрав свою торбу, Василий решил взглянуть напоследок на доспех Ермака, зашел в горницу, приблизился, склонился. Золоченое зерцало, которое Васька Лис время от времени для блеска натирал ровдугой, отражало все. И теперь Василий смотрел на свое отражение и не верил глазам. Из зерцала на него глядел древний старик. Бывший стрелец перевел взгляд на кисти своих рук, они были костлявы и скрючены, а кожу покрывали серые пятна. Василий вынул из-за пояса осиновый кол и бросился из избы, желая сиюминутно проткнуть им грудь своей жены, в которой еще вчера души не чаял.
Амп-ими резво отпрыгнула в сторону, приземлившись на четыре лапы, дико на мужа зашипела, оскалилась. Осиновый кол воткнулся в землю. Лайка легко перепрыгнула тын и скрылась в зарослях иван-чая. Василий закинул за спину торбу и пошел куда глаза глядят. С тех пор его никто не видел. А осиновый кол так и остался торчать посреди двора, возле юрты Амп-ими. Он и по сей день там.
Краткий словарь
Амп-ими (хант.) — женщина-собака, богиня, почитаемая в остяцких селениях Питляр и Войкар.
Анафид — дьявол, старший среди чертей.
Анквыл — столб, к которому привязывают жертвенное животное во время обрядов обских угров.
Аутья-отыр (манс.) — щука-богатырь; в мифологии обских угров четвертый сын верховного бога Торума; имеет вид огромной щуки, властвует в Оби и впадающих в нее реках.
Балвохвальство — язычество.
Берендейка — ремень, носимый через левое плечо с подвешенными принадлежностями для заряжания ружья.
Бусарный — недалекий, туповатый.
Важан — рыболовная ловушка из тонких веток в виде продолговатой корзины.
Вазнь — успех в каком-либо предприятии, добытый с помощью колдовства.
Вертопрашничать — бездельничать, вести праздную жизнь.
Вогул — устаревшее название представителя народа манси.
Восковица — участок утолщенной кожи у основания надклювья некоторых птиц.
Вош (хант.) — селение, часто временное, состоящее только из юрт.
Гать — бревенчатая дорога, как правило, через болотистую местность.
Гридница — помещение для княжьей охраны.
Деревина — поваленное дерево.
Дискос — в православной церкви один из литургических сосудов, представляет собой блюдо на подножии с изображением сцен из Нового Завета, чаще всего — Младенца Иисуса Христа.
Дьяк — начальник и письмоводитель канцелярии разных ведомств.
Ендова — большая медная открытая посуда для вина, пива, меда.
Епитрахиль — одно из обрядовых облачений священника Русской православной церкви, надеваемое на шею, в виде передника с крестами, сшитого из двух широких лент, которые спускаются до земли.
Заплечный мастер — палач.
Засека — заграждение, устраиваемое из деревьев диаметром ствола от 15 см и более, поваленных крест-накрест вершинами в сторону противника.
Звездица — предмет церковной утвари, представляющий собой две металлические крестообразно соединенные дуги; символизирует Вифлеемскую звезду.
Игра в зернь — игра в кости.
Ижицу прописать — наказание, кровавые раны от плетей на спине наказуемого похожи на букву кириллицы «ижица».
Имда — идол, болван.
Ики (хант.) — старик.
Йир — кровавое жертвоприношение в обрядах обских угров.
Келейный — древний, тайный.
Клетский храм — прямоугольный сруб-клеть, покрытый двускатной кровлей, на которой возвышается маковка с крестом. Заметен большой подъем клинчатой кровли.
Кликуша — женщина, подверженная истеричным припадкам.
Кнехт — деталь судна, стойка, надолба, столбик, сквозь который проходят снасти или за который они крепятся.
Котец — мат из тонких жердочек (рыболовное приспособление).
Крица — железо, разогретое до пластичности глины.
Кужель, кужень, кужня — корзиночка из тонких драниц, туес, бересток.
Куль (манс.) — демон.
Кушак — пояс из широкого длинного куска материи.
Лабаз — четырехугольный сруб, в виде ящика, укрепляемый на четырех столбах, служащий, на сибирских звериных промыслах, для сохранения припасов от хищных зверей.
Лопать — хлам, рвань (об одежде).
Малица — оленья дубленка шерстью внутрь.
Манг-онт (хант.) — земляной рог, бивень мамонта.
Мир-сусне-хум — «за миром смотрящий человек», четвертый сын верховного бога Торума, один из самых важных персонажей в пантеоне богов обских угров.
Миряк — человек (как правило, мужчина), одержимый бесом.
Мув-хор (хант.) — мамонт.
Надолбы — ряд вкопанных в землю обрубков бревен, установленных в несколько рядов за острогом для защиты от конницы неприятеля.
Наполдень — юг.
Наполночь — север.
Обаче — однако.
Облам — верхняя выступающая часть деревянной башни, основание которой (проем) приспособлено для обстрела противника сверху.
Одесную — напротив.
Озевище — сглаз, призор, порча.
Ойка (манс.) — старик.
Остяк — устаревшее название представителя народа ханты.
Отыр (манс.) — витязь, богатырь.
Пайва — кузов из лыка или бересты с крышкой, объемом на пару ведер.
Паникадило — кольцевая люстра-канделябр.
Параманд — четырехугольный кусок ткани с изображением распятия Христа, носимый монахами на груди.
Пауль, пугль (манс.) — город, селение.
Пекельня — адское место, «ведьмовская пекельня» — кухня, где ведьма варит колдовское варево.
Переведы — тайные переговоры.
Пимы — высокие сапоги из шкур с ног оленя или лося, мехом наружу.
Прасол — купец, скупщик свежей рыбы.
Пырищ (манс.) — ребенок.
Рачительность — старательность, прилежность, усердие в исполнении чего-либо.
Риза — оклад, накладное украшение на иконах, покрывающее всю иконную доску поверх красочного слоя.
Ровдуга — замша из оленьей или лосиной шкуры.
Роговая натруска — пороховница, сделанная из рога.
Скаредность — скупость, скряжничество.
Скорбут — цинга.
Скотель — нож для строгания с двумя ручками.
Ссыкать — сплести, связать.
Тамга — медальон, отличительный знак.
Урт (хант.) — витязь, богатырь.
Челибуха — ядовитое растение.
Черкан — ловушка на пушного зверя ущемляющего действия.
Чугас — одинокий высокий холм (гора) посреди низины.
Щохри — ритуальный нож обских шаманов.
Ям — перевалочный пункт ямщицкого сообщения, одно или больше строений, где ямщики могут отдохнуть, накормить лошадей, вокруг некоторых ямов позже вырастали крупные селения.
Ярь — ослепительный свет.
Ясак — оброк, дань, выплачиваемая пушниной.