Смертельно опасны Антология

Я тряхнула головой.

– Ну, одну из северных богинь похитили из-за украшения…

– Фрейю, – уточнила Леа.

– И вор…

– Локи.

– Да. Он заложил его у свартальвов, или что-то вроде того, и вернуть их оказалось совсем не просто.

– Остается только поражаться, как можно говорить о чем-то столь невнятно и вместе с тем точно, – сказала Леа.

Я усмехнулась.

Леа бросила на меня мрачный взгляд.

– Ты прекрасно знаешь эту историю. И ты хотела… натянуть мне нос, кажется, так говорят.

– У меня была хорошая учительница, – сказала я. – Фрейя отправилась вернуть свое ожерелье, и свартальвы согласились, но только в том случае, если она поцелует каждого из них.

Леа закинула голову назад и расхохоталась.

– Дитя, – сказала она, и в ее голосе появились злые нотки, – не забывай, что многие из старых легенд переведены и переписаны довольно чопорными учеными мужами.

– Что ты хочешь сказать? – спросила я.

– Что свартальвы не согласились бы отдать одно из самых ценных украшений в мире за визит вежливости на первую базу.

Я заморгала и почувствовала, что начала отчаянно краснеть.

– Ты хочешь сказать, что ей пришлось…

– Совершенно верно.

– Со всеми?

– Именно.

– Вау, – сказала я. – Я люблю украшения не меньше, чем любая другая девушка, но это уже слишком. Явный перебор. То есть я даже представить такое не могу.

– Может быть, – сказала Леа. – Все зависит от того, как сильно ты хочешь получить что-то от свартальвов.

– Ага. Ты намекаешь на то, что мне придется трахнуться с каждым из них, чтобы вытащить оттуда Томаса? Ну… этому не бывать.

Леа улыбнулась, вновь показав безупречные зубы.

– Мораль всегда так забавна.

– А ты бы это сделала?

Леа выглядела оскорбленной.

– Ради кого-то другого? Конечно, нет. Ты понимаешь, какие обязательства это накладывает?

– Ну, не совсем.

– Выбор делать не мне. Ты должна спросить себя: неужели для тебя важнее спокойная совесть, чем жизнь вампира?

– Нет. Но должен существовать и другой способ.

Казалось, Леа задумалась над моими словами.

– Свартальвы любят красоту. Они ее жаждут так же, как дракон мечтает о золоте. Ты молода, прелестна и… «невероятно хороша», кажется, так говорят. Обмен твоих знаков внимания на вампира – отличная сделка, которая почти наверняка сработает, если он еще жив.

– Тогда мы назовем этот вариант «План Б», – сказала я. – Или «План Х». А может, «ХХХ». Почему бы просто не вломиться туда и не вытащить Томаса?

– Дитя, – укоризненно сказала Леанансидхе. – Свартальвы очень сильны в Магии, а это одна из их крепостей. Я не могла бы так поступить и уцелеть. – Леа склонила голову набок и бросила на меня один из своих жутковатых взглядов, от которых мне всегда становилось не по себе. – Так ты хочешь спасти Томаса или нет?

– Я хочу знать все возможности, которыми располагаю, – сказала я.

Чародейка пожала плечами:

– Тогда я советую тебе выяснить это как можно быстрее. Если он все еще жив, Томасу Рейту осталось не больше пары часов.

Я открыла дверь в квартиру Уолдо, захлопнула ее за собой и заперла.

– Я его нашла, – сказала я.

Когда я повернулась в сторону комнаты, кто-то отвесил мне полновесную пощечину.

Не из тех, какими обычно будят – «Эй, проснись!». Если бы такой удар нанесли кулаком, было бы больно.

Я покачнулась, совершенно ошеломленная.

Подружка Уолдо, Энди, сложила руки на груди и, прищурившись, смотрела на меня. Она была девушкой среднего роста, но сложена, как модель, решившая профессионально заняться борьбой, – и к тому же оборотень.

– Привет, Молли, – сказала она.

– Привет, – ответила я. – И… ой.

Она держала в руке розовую пластмассовую бритву.

– Давай-ка поговорим о личных границах.

Что-то уродливое глубоко внутри меня обнажило когти и напряглось. Та часть меня, что хотела делать вещи, связанные с железнодорожными шпалами и стоками в полу. У каждого есть нечто подобное в душе. Нужно совершить ужасные поступки, чтобы вызвать к жизни такую дикость, но она есть у всех нас. Именно она приводит к бессмысленным зверствам и превращает войну в ад.

Никто не хочет говорить об этом или думать, но я не могла позволить себе сознательное невежество. Я не всегда была такой, но после года борьбы с «Фомором» и темной стороной сверхъестественного в Чикаго сильно изменилась. Эта моя часть постоянно оставалась активной и подталкивала мои чувства к конфликту с разумом.

Я приказала ей заткнуться и умерить пыл.

– Ладно, – сказала я. – Поговорим, но позднее. Сейчас я занята.

Я двинулась мимо Энди в комнату, но она остановила меня, положив руку на плечо, и оттолкнула обратно к двери. Мне не показалось, что она особенно старалась, но я чувствительно приложилась о дерево.

– Сейчас самое подходящее время, – заявила она.

В своем воображении я сжала кулаки и досчитала до пяти в пронзительном крике. Не приходилось сомневаться, что Гарри не сталкивался с подобной нелепицей. Я не могла терять время, но и драться с Энди мне совсем не хотелось. С другой стороны, отступать тоже было нельзя. Я позволила себе скрипнуть зубами и глубоко вздохнуть, а потом кивнула:

– Ладно, что тебя тревожит, Энди?

Я не произнесла «ты, сука», но подумала эти слова достаточно громко. Мне бы не следовало быть такой плохой девочкой.

– Это не твоя квартира, – сказала Энди. – Ты не можешь приходить сюда, когда захочется, в любое время дня и ночи, что бы здесь ни происходило. Ты хотя бы однажды подумала, что ты делаешь с Баттерсом?

– Я ничего не делаю с Баттерсом, – сказала я. – Я всего лишь зашла принять душ.

– Сегодня ты явилась вся в крови. – Голос Энди стал еще более жестким. – Уж не знаю, что там случилось, но мне без разницы. Меня волнует только одно: какие еще беды ты можешь навлечь на других людей?

– Никаких проблем не было, – сказала я. – Послушай, я куплю тебе новую бритву.

– Речь не о вещах или деньгах, – заявила Энди. – Мы говорим об уважении. Баттерс всегда готов тебе помочь, но ты даже спасибо ему не говоришь. А что, если за тобой следили, когда ты шла сюда? Ты отдаешь себе отчет в том, какие неприятности у него возникнут из-за того, что он тебе помогает?

– За мной не следили, – возразила я.

– Сегодня, – сказала Энди. – А в следующий раз? У тебя есть сила. Ты можешь драться. У меня нет твоих возможностей, но даже я могу драться. Баттерс не может. В каком душе ты станешь мыться, если испачкаешься в его крови?

Я сложила руки на груди и отвела взгляд в сторону. Какая-то часть моего сознания понимала, что она права, но желание ударить ее становилось все сильнее.

– Послушай, Молли, – продолжала Энди, и ее голос смягчился. – Мне известно, что в последнее время тебе приходится нелегко. С того момента, как умер Гарри. И когда появился его призрак. Я знаю, это совсем не весело.

Я молча смотрела на нее. Нелегко и совсем не весело. Можно и так сказать.

– Я хочу, чтобы ты кое-что услышала.

– И что же?

Энди слегка наклонилась вперед, чтобы подчеркнуть свои следующие слова:

– Ты должна это пережить.

На некоторое время в квартире стало очень тихо, но все у меня внутри бушевало. Уродливая часть меня вопила все громче и громче. Я закрыла глаза.

– Люди умирают, Молли, – продолжала Энди. – Они уходят. Но жизнь продолжается. Возможно, Гарри был первым другом, которого ты потеряла, но он не будет последним. Я знаю, тебе больно. Я вижу, ты пытаешься занять его место, что очень непросто. Но это не дает тебе права пользоваться другими людьми. В последнее время многие пострадали – возможно, ты не заметила?

Я не заметила? Господи, я готова убивать, чтобы не замечать чужую боль. Не жить рядом с этими людьми. Не слышать их эхо по прошествии часов или дней. Уродливая часть меня, черная сторона моего сердца хотела открыть духовный канал с Энди и показать ей вещи, которые мне приходилось переживать постоянно. Пусть она поймет, как ей понравится моя жизнь. Вот тогда мы и посмотрим, будет ли она после этого столь же уверена в своей правоте. Конечно, так поступать неправильно, но…

Я глубоко вздохнула. Нет. Гарри однажды мне рассказал, что всегда можно почувствовать момент, когда ты пытаешься рационально обосновать неправильное решение. Как только ты говоришь: «Это будет неправильно, но…» Он советовал отбросить последнее слово в предложении. «Это будет неправильно». Точка.

Поэтому я не стала совершать никаких опрометчивых поступков и не позволила выйти наружу буйству своих чувств.

– Чего ты от меня хотела конкретно? – тихо спросила я.

Энди выдохнула и махнула рукой.

– Просто… вытащи голову из задницы, девочка. Я образец благоразумия, если учесть, что мой любовник дал тебе ключ от своей проклятой квартиры.

Я моргнула. Вот это да! Мне и в голову не приходило взглянуть под таким углом на поступок Баттерса. Романтические конфликты в последнее время меня совершенно не волновали. Энди ничего не следовало бояться с моей стороны… но она, наверное, не обладала такой чуткостью к чужим эмоциям, чтобы почувствовать это. Я наконец сообразила, что ее беспокоит. Нет, она не ревновала в прямом смысле слова, однако прекрасно понимала, что я молодая женщина, которую многие мужчины находят привлекательной, а Уолдо мужчина.

И она его любила. Я была в этом абсолютно уверена.

– Подумай о нем, – тихо продолжала Энди. – Пожалуйста… попытайся заботиться о нем так, как он заботится о тебе. Заранее предупреждай о своих визитах звонком. Если бы ты пришла к нему, залитая кровью, в следующую субботу, ему бы пришлось выдержать весьма неприятный разговор со своими родителями.

Еще до того как подойти к двери, я почти наверняка почувствовала бы, что в квартире кто-то есть, кроме Баттерса. Но было бессмысленно говорить об этом Энди. Она не виновата в том, что не понимает, какого рода жизнь я веду, и, конечно, не заслуживает смерти, какое бы мнение ни имел по этому поводу мой внутренний Сидхе.

Я должна принимать решения, пользуясь головой, сказала я себе, потому что сердце мое разбито и ему нельзя доверять.

– Я попытаюсь, – пообещала я.

– Хорошо, – кивнула Энди.

На секунду пальцы моей правой руки дрогнули, и я почувствовала, как моя уродливая часть требует ударить силой в эту женщину, ослепить и оглушить ее, вызвать головокружение. Леа показала мне, что нужно делать. Однако я подавила желание атаковать.

– Энди, – сказала я вместо этого.

– Да?

– Не наноси мне ударов, если не собираешься меня убить.

Я не хотела ей угрожать. Просто я реагирую инстинктивно, когда против меня применяют насилие. Теперь душевные завихрения, возникающие при подобных конфликтах, не заставляют меня падать и кричать от боли. И если Энди ударит меня еще раз… я не могу предсказать, какой будет моя реакция.

Нет, я не Болванщик[21]. Тут я вполне уверена. Но курс выживания под руководством тетушки Леа учит защищать себя, а не играть с другими в игры.

Угроза или нет, но Энди не в первый раз вступала в конфликт и не собиралась идти на попятную.

– Если бы я не считала, что тебе необходима хорошая пощечина, то я бы ее тебе не отвесила.

Уолдо и Жюстина вышли купить что-нибудь на обед и вернулись через десять минут. Мы приступили к трапезе, и я рассказала, что мне удалось выяснить.

– Свартальвхейм, – выдохнула Жюстина. – Это… плохо.

– Парни с севера? – уточнил Баттерс.

Продолжая поглощать курицу с апельсинами[22], я поделилась с ними тем, что поведала мне Леанансидхе. Когда я закончила, все долго молчали.

– Значит… – первой заговорила Энди, – план состоит в том, чтобы потрахаться для его освобождения?

Я бросила на нее мрачный взгляд.

– Я просто спросила, – кротко сказала Энди.

– Они не согласятся, – напряженно сказала Жюстина. – Не сегодня.

Я повернулась к ней.

– Почему?

– Сегодня они вступили в альянс, – ответила Жюстин. – И будет праздник. Приглашена Лара.

– Какой альянс? – спросила я.

– Пакт о ненападении, – сказала Жюстин. – С «Фомором».

Я почувствовала, как мои глаза широко распахиваются от изумления.

Ситуация с «Фомором» постоянно ухудшалась. Чикаго и без того был не самым приятным для жизни городом в мире, а теперь его улицы стали настоящим кошмаром для всех, кто наделен даже скромненькими магическими способностями. Сейчас я не имела доступа к той информации, которой обладала, когда работала с Гарри и Белым Советом, но до меня доходили слухи через Паранет и другие источники. «Фомор» представлял собой нечто вроде сборной звезд из числа плохих парней, отщепенцев и злодеев, которых очень давно изгнали из дюжины разных пантеонов. Они объединились под знаменем существ, называющих себя фоморами, которые довольно долго прятались в тени – в течение тысяч лет.

А теперь они начали действовать, и даже такая могущественная раса, как свартальвы, заявила о своем нейтралитете.

Но я не настолько чародей, чтобы с ними связываться.

– Должно быть, Лара по какой-то причине послала туда Томаса, – сказала Жюстина. – Возможно, добыть информацию и постараться помешать заключению соглашения. Я не знаю истинной причины. Но даже обычное незаконное проникновение достаточно плохой поступок. Если же его поймали как шпиона…

– Тогда они устроят нечто показательное, – тихо сказала я. – Для примера.

– Неужели Белая Коллегия не может его вызволить? – спросил Уолдо.

– Если Белая Коллегия попытается вернуть оттуда кого-то из своих, тем самым она признает, что отправила агента в Свартальвхейм, – ответила я. – Лара не может это сделать без серьезных последствий. Она будет отрицать, что вторжение Томаса имеет к ней какое-либо отношение.

Жюстина встала и принялась нервно расхаживать по комнате.

– Нам нужно идти. Необходимо что-то предпринять. Я готова заплатить их цену; я готова заплатить ее десять раз. Мы должны что-то сделать!

Я съела еще несколько кусочков куриного мяса, нахмурилась и погрузилась в размышления.

– Молли! – сказала Жюстина.

Я посмотрела на курицу. Мне нравилось, как оранжевый соус контрастировал с зеленью брокколи и мягкими белыми контурами риса. Эти три цвета хорошо дополняли друг друга. Красивое зрелище.

– Они любят красоту и мечтают о ней, как дракон мечтает о золоте, – пробормотала я.

Казалось, Баттерс понял, что у меня появилась какая-то идея. Он откинулся на спинку стула и принялся поедать лапшу, уверенно работая палочками. Уолдо делал это легко и естественно, ему даже не требовалось смотреть вниз.

Энди сообразила чуть позднее и, сомневаясь, склонила голову набок.

– Молли? – спросила она.

– Сегодня у них прием, – сказала я. – Я правильно поняла, что сегодня у них прием, Жюстина?

– Да.

Энди нетерпеливо кивнула.

– Что мы будем делать?

– Прошвырнемся по магазинам.

Я вроде как девчонка-сорванец. И не потому, что мне не нравится быть девушкой, а из-за того, что я считаю это классным. Мне нравится проводить время под открытым небом, заниматься физическим трудом, узнавать новые вещи, читать о них и создавать. Наверное, я так и не научилась быть по-настоящему женщиной. У Энди это получалось лучше, чем у меня. Возможно, дело в том, что мать растила ее не так, как воспитывали меня. В моем доме про косметику вспоминали только перед тем, как сходить в церковь. Считалось, что ею пользуются женщины с полным отсутствием морали.

Я знаю: не все так гладко. У меня возникали проблемы и до того, как я связалась с магией, уж поверьте мне.

Я понятия не имела, как успеть сделать все, что необходимо, вовремя и попасть на прием, но как только объяснила, что нам нужно, то обнаружила, что когда приходит время быть девушкой-девушкой, Жюстине не надо повторять дважды.

Через несколько минут за нами заехал лимузин и увез нас в частный салон, расположенный в Луп, где Жюстина продемонстрировала кредитную карту, и нами немедленно занялись два десятка служащих – продавцы, парикмахеры, мастера макияжа, портные и специалисты по аксессуарам. Должна заметить, что вся процедура продолжалось немногим больше часа.

На сей раз я не могла оторваться от зеркала. Я пыталась взглянуть объективно на молодую женщину, отражавшуюся в нем, словно это кто-то другой, а не та, что помогла убить человека, которого любила, а потом еще раз его подвела, оказавшись не в состоянии помешать уничтожению его призрака, продолжавшего защищать других. Мерзкая сучка заслуживала, чтобы ее переехал трамвай или еще что-то в этом роде.

Девушка в зеркале была высокой, с натуральными светлыми волосами, собранными на затылке и скрепленными блестящими черными палочками, стройной, пожалуй, даже чересчур, но развитые мышцы мешали принять ее за наркоманку. Маленькое черное платье сидело на ней так, что я не сомневалась – мужчины будут поворачивать головы и вытягивать шеи, чтобы взглянуть на нее. Она казалась немного усталой, даже с учетом профессионально наложенного макияжа, но очень хорошенькой – если вы ее не знали или если не вглядывались слишком внимательно в ее голубые глаза.

За нами заехал белый лимузин, и я сумела в него забраться, не потеряв равновесия.

– О Господи, – сказала Энди, когда мы сели в машину. Рыжая красотка вытянула ноги и принялась их разглядывать. – Потрясающие туфли! Если понадобится превратиться в волчицу, чтобы кого-то сожрать, я не переживу того, что мне придется с ними расстаться.

Жюстина улыбнулась и стала смотреть в окно. На ее прелестном лице появилось отстраненное и встревоженное выражение.

– Это всего лишь туфли.

– Туфли, из-за которых мои ноги и зад выглядят потрясающе! – заявила Энди.

– Туфли, от которых болят ноги, – возразила я.

Моя раненая нога зажила, но шпильки оказались настоящей пыткой, и боль поднималась от икры к бедру. Не хватало еще судорог, от которых я рухну на землю, как это случалось, когда я начинала ходить после ранения. Туфли с такими высокими каблуками должны продаваться вместе со страховкой. Или с парашютом.

Мы все были одеты одинаково – стильные маленькие черные платья, бархотки с декоративными пряжками и черные туфли на невероятно высоких каблуках. Оставалось лишь надеяться, что нам не придется много ходить. Наряд каждой дополняла итальянская кожаная сумочка. В свою я сложила большую часть магического снаряжения. Должна сказать, что наши прически не слишком отличались друг от друга. А еще я подумала, что некоторым копиям портретов эпохи Ренессанса не уделяли столько внимания, сколько нашим лицам.

– Нужна практика, чтобы привыкнуть к шпилькам, – сказала Жюстина. – Ты уверена, что у нас получится?

– Конечно, – спокойно ответила я. – Ты ведь бывала в клубах, Жюстина. Мы втроем сможем попасть в любое место в городе. Вместе мы производим ошеломляющее впечатление.

– Как девушки Роберта Палмера, – сухо сказала Энди.

– Я предпочитаю Ангелов Чарли, – сказала я. – Кстати, – я открыла сумочку и вытащила кристалл кварца размером с большой палец, – Босли, ты меня слышишь?

Через секунду кристалл завибрировал, и до нас донесся слабый голос Уолдо.

– Громко и четко, Ангелы. Как ты думаешь, эта штука будет работать после того, как вы туда войдете?

– Тут все зависит от того, насколько сильна у них паранойя, – ответила я. – Если так себе, тогда у них имеется защита от любой магической связи. А если паранойя у них абсолютная, всеобъемлющая и кровожадная, они позволят нам переговариваться, чтобы иметь возможность подслушивать, а потом убьют.

– Забавно, – сказал Баттерс. – Ладно, я включу Паранет-чат. Уж не знаю, чего это стоит, но Интернет работает.

– Что тебе удалось узнать? – спросила Энди.

– Они выглядят, как люди, – ответил Уолдо. – В действительности же… ну, тут есть повод для споров, но все сходятся на том, что они похожи на инопланетян.

– Рипли[23] или Розвелл[24]? – спросила я.

– Розвелл. Более или менее. Они могут принимать самые разные обличья во плоти, как вампиры Красной Коллегии. Так что имейте в виду, они будут замаскированы.

– Я поняла, – ответила я. – Что-нибудь еще?

– Совсем немного, – сказал Уолдо. – Очень трудно выловить что-то определенное среди множества мифов. Возможно, у них аллергия на соль. Возможно, они страдают от навязчивых неврозов и могут слететь с катушек, если ты вывернешь свою одежду наизнанку. Или обращаются в камень на солнечном свете.

– Стоило попытаться! – прорычала я. – Продолжай дискуссию, а я свяжусь с тобой, как только смогу.

– Понял, – сказал Уолдо. – Только что появилась Марси. Я захватил с собой лэптоп, мы подождем тебя с восточной стороны здания, когда вы будете готовы. Как ты выглядишь, красотка Энди?

– Потрясающе, – уверенно ответила Энди. – Подол моего платья примерно на дюйм длиннее, чем у шлюховатых нимфоманок.

– Пусть кто-нибудь сфотографирует, – весело попросил Уолдо, но я услышала тревогу в его голосе. – До скорой встречи.

– Не рискуй, – сказала я. – До встречи.

Я убрала кристалл и попыталась игнорировать бабочек, порхавших у меня в животе.

– Ничего не получится, – пробормотала Жюстина.

– Нет, все получится, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. – Мы туда пройдем. И да пребудут с нами Буфера.

Жюстина изогнула бровь.

– Буфера?

– Буфера – не просто сиськи, Жюстина, – очень серьезно сообщила я ей. – Это живая энергия, которую создают все живые сиськи. Она окружает нас, пронизывает, связывает галактику воедино.

Энди захихикала.

– Ты безумна.

– Но вполне функциональна, – заявила я и провела руками по своему телу. – Просто отключи сознание и действуй в соответствии с инстинктами.

Секунду Жюстина бессмысленно таращилась на меня, потом ее лицо просветлело, и она тихонько рассмеялась.

– Да пребудут с нами Буфера!

Я не смогла сдержать улыбки.

– Во веки веков.

Наш лимузин присоединился к очереди таких же автомобилей, высаживавших гостей перед входом в крепость свартальвов. Слуга распахнул дверцу, я выставила ноги и постаралась выбраться из машины так, чтобы не смутить всех, кто смотрел в мою сторону. Энди и Жюстина последовали за мной, когда я уверенно зашагала к входной двери. Наши каблуки стучали почти в унисон, и я вдруг почувствовала, что на нас направлены все взгляды. На меня накатили облака мыслей и эмоций – главным образом удовольствие, смешанное с желанием, неприкрытой похотью, тревогой и удивлением. Чужие чувства теснились у меня в голове, причиняя боль, но без этого было не обойтись. В данный момент я не ощущала прямой враждебности или жажды насилия, но мгновенное предупреждение об опасности могло спасти наши жизни.

Охранник пристально смотрел на нас, когда мы подходили, и я почувствовала исходящее от него желание. Однако он постарался сохранять невозмутимость.

– Добрый вечер, леди, – сказал он. – Могу я увидеть ваши приглашения?

Я изогнула бровь и одарила его улыбкой – надеясь, что она получилась обольстительной, – и попыталась еще сильнее изогнуть спину. Использование Буферов выручало неоднократно.

– Вам нет нужды смотреть на наши приглашения.

– Ну, – начал он, – мисс… и все же.

Энди встала рядом со мной и улыбнулась, точно очень сексуальный котенок, на мгновение я даже ее возненавидела.

– Они вам не нужны, – сказала она.

– Все равно, – повторил он.

Жюстина встала рядом со мной с другой стороны. Она выглядела скорее милой, чем сексуальной, но лишь едва.

– Я уверена, что это какая-то накладка, сэр. Не могли бы вы пригласить вашего менеджера?

Охранник долго смотрел на нас, явно охваченный сомнениями. Наконец его рука медленно потянулась к рации, висевшей на боку, и он поднес ее к губам. Почти сразу же из глубины дома к нам вышел хрупкий невысокий мужчина в шелковом костюме. Он остановился и уставился на нас долгим взглядом.

Интерес, который испытывал охранник, был самым обычным. Всего лишь искра, инстинктивная реакция мужчины на сексуальных женщин.

Но то, что исходило от мужчины в шелковом костюме, больше походило на костер. Он горел в тысячу раз ярче и сильнее, и он горел постоянно. Я и раньше чувствовала в других желание и страсть. Но сейчас это было много глубже, чем обычная похоть, и я не находила подходящих слов. Наверное… огромная, нечеловеческая тоска, смешанная с яростной и ревнивой любовью, приправленная сексуальной привлекательностью и желанием. Казалось, я стою рядом с крошечным солнцем, и тут только я поняла, что хотела сказать мне тетушка Леа.

Огонь горяч. Вода мокрая. А свартальвы падки на хорошеньких девушек. И они не могут изменить свою природу, как не могут повлиять на направление движения звезд.

– Леди, – сказал худой мужчина в шелковом костюме, улыбаясь нам. У него была очаровательная улыбка, но что-то в лице вызывало тревогу и беспокойство. – Пожалуйста, подождите немного, я предупрежу остальной персонал. Мы сочтем за честь, если вы к нам присоединитесь.

Он повернулся и ушел в дом.

Жюстина искоса посмотрела на меня.

– Буфера оказывают огромное влияние на слабых духом, – сказала я.

– Я бы чувствовала себя лучше, если бы он не ушел со словами Дарта Вейдера, – выдохнула Энди. – И от него странно пахнет. Он?..

– Да, – прошептала я в ответ. – Один из них.

Мужчина в шелковом костюме вернулся, продолжая улыбаться, и распахнул перед нами дверь.

– Леди, – сказал он. – Меня зовут мистер Этри. Пожалуйста, заходите.

Никогда прежде мне не доводилось видеть такой ослепительно роскошной обстановки, как в крепости свартальвов. Ни в журналах, ни в фильмах, ни даже в «Крибс»[25].

Тонны гранита и мрамора, целые секции, инкрустированные драгоценными и полудрагоценными камнями, осветительная арматура из литого золота и выключатели из слоновой кости. Охранники стояли через каждые двадцать или тридцать футов. Все они вытянулись по стойке «смирно», словно на страже у Букингемского дворца, только без больших шляп. Свет лился отовсюду и ниоткуда, делая тени призрачными, не слишком яркий и не слепящий. В воздухе плыла музыка, что-то очень старое – струнные инструменты, без всяких ударных.