Смертельно опасны Антология
Я вытащила из-под платья кристалл.
– Здесь, в крыле для гостей, находится бомба. Повторяю: бомба в гостевом крыле, в покоях посла фоморов. Найди Этри или любого другого свартальва и расскажи, что фомор планирует убить гостей свартальвов.
– О Господи, – пробормотала Жюстина.
– Проклятие! – эхом отозвался Баттерс.
Что-то тяжелое и быстрое ударило в дверь снаружи, и она содрогнулась, Энди отбросило на несколько дюймов, однако она тут же прижалась к ней плечом.
– Молли!
Возникла еще одна ситуация, когда паника способна тебя убить. И хотя мне хотелось кричать и бегать кругами, я закрыла глаза, сбросила вуаль и сделала медленный глубокий вдох, собираясь с мыслями.
Первое: если Лягушачий лорд и Свитера сумеют сюда ворваться, они нас убьют. В номере восемь уже и так четыре трупа. Почему не добавить еще парочку? И если учитывать все факторы, у них должно получиться. Значит, главная задача – не впускать их, по крайней мере до тех пор, пока свартальвы не наведут порядок.
Второе: бомба. Если эта штука взорвется и в ней окажется такой же нервно-паралитический газ, какой Красная Коллегия использовала в Африке, погибнут сотни тысяч людей, в том числе Энди, Томас и Жюстина – а также Баттерс и Марси, которые ждут нас в машине. Бомбу нужно обезвредить или перенести в безопасное место. А для этого она должна перестать быть невидимой.
И третье: спасти Томаса. Нельзя забывать о цели нашей миссии, как бы ни усложнились обстоятельства.
На дверь обрушился новый удар.
– Молли! – закричала Энди, и страх сделал ее голос вибрирующим и пронзительным.
– Проклятие! – прорычала я. – Что стал бы делать Гарри?
Будь Гарри здесь, он не дал бы открыться дурацкой двери. Его магические способности были сильными, как у супергероя, и когда возникала необходимость, он мог управлять могучей энергией. Я практически не сомневаюсь, что Гарри сумел бы остановить движущийся локомотив. Или несущийся на него грузовик. Однако мои таланты не предполагали физических воздействий.
Гарри однажды сказал мне, что когда у тебя возникает проблема – то это действительно проблема. Но если есть несколько проблем, то должно быть и несколько решений.
Я встала, взяла в руки магические жезлы и посмотрела на дверь.
– Приготовься, – сказала я.
Энди взглянула на меня.
– К чему?
– Открыть дверь, – сказала я. – А потом захлопнешь ее за мной.
– Что?
– Закрой глаза. На счет «три», – сказала я, слегка согнув ноги в коленях. – Один!
Дверь снова задрожала.
– Два!
– Ты сошла с ума? – прорычала Энди.
– Три! – закричала я и побежала к двери, подняв оба жезла.
Энди зажмурилась и распахнула дверь, а я применила заклинание «Рэйв одинокой женщины».
Подчиняясь моей воле, свет и звук сорвались с концов магических жезлов. Свет не походил на луч фонарика, но был подобен маленькому атомному взрыву. А звук вовсе не напоминал крик или маленький взрыв, или даже рев проносящегося мимо поезда. Скорее стрельбу главного калибра крейсера времен Второй мировой – такой мог сбить с ног взрослого мужчину.
Я устремилась вперед, окруженная потоками света и звука, и выскочила в коридор, где скопились ошеломленные Свитера.
И тут я вступила в игру.
Через несколько минут ошеломленные Свитера вскочили на ноги, хотя они потеряли ориентировку и лихорадочно терли глаза. Чуть дальше по коридору один из них помогал Лягушачьему лорду подняться на ноги. Его волосы были всклокочены, одеяние пришло в беспорядок, уродливое лицо фомора искажала ярость.
– Что здесь происходит, Слухач? – потребовал он ответа.
Фомор орал изо всех сил, видимо, к нему еще не вернулась нормальная способность слышать.
– Милорд, – сказал Слухач, – вероятно, это работа Леди-Оборванки.
– Что? А погромче не можешь, идиот?
Щека Слухача дернулась, и он заорал, повторив свои слова.
Лягушачий лорд зашипел.
– Вот навязчивая сука! – оскалился он. – Сломай дверь и принеси мне ее сердце.
– Да, милорд, – сказал Слухач, и Свитера снова сгруппировались возле двери с номером восемь. В следующее мгновение они принялись лупить в нее ногами, по трое сразу, одновременно ударяя каблуками в дерево. После трех таких ударов стали появляться трещины, после пятого дверь свободно закачалась на петлях.
– Убейте ее! – верещал Лягушачий лорд, направляясь к двери. – Убейте ее!
Все, кроме двух Свитеров, бросились в комнату.
Прячась внутри восстановленной вуали, я решила сразу после того, как дверь открылась и они бросились внутрь, что пришла пора рассеять иллюзию. Серебряная цифра восемь, свисавшая с двери, затуманилась и превратилась в серебряную цифру шесть.
Глаза Лягушачьего лорда округлились.
Один из Свитеров вылетел из двери комнаты номер шесть и врезался в стену на противоположной стороне коридора. Он ударился об нее и, как тряпичная кукла, свалился на пол. На треснувшем мраморе остались очертания его тела и частички плоти и кровь.
Из-за сломанной двери появился Томас Рейт, вампир.
– Слухач, верно? Здоро`во! Твои клоуны опять перепутали номера комнат.
– Мы допустили ошибку, – сказал Слухач.
– Да, так и есть.
Из соседней комнаты послышался треск и звук ударов.
Лягушачий лорд зашипел и повернул раздутую голову на длинной шее.
– Леди-Оборванка, – прошипел он. – Я знаю, что ты здесь.
На сей раз, я не сомневалась, что сделал бы Гарри. Я подняла звуковой жезл и направила свой голос из дальней стороны коридора, находящейся у него за спиной.
– Привет, Лягушенция. Злодейские реплики всегда такие дурацкие, или у тебя проблемы с детства?
– Ты осмеливаешься смеяться надо мной? – прорычал фомор и метнул вдоль коридора спиральный штопор темно-зеленой энергии, которая оставляла черные отметины на всем, чего касалась.
Когда спираль ударила в дверь, послышался потрескивающий рычащий звук, и зеленый свет распространился по ней, образовав ячейки рыболовной сети.
– А как еще себя вести при встрече с омерзительными уродцами? – сказала я так, что мой голос прозвучал рядом с ним. – Ты и правда убил тех девушек, или они сами с собой покончили, когда увидели тебя голенького?
Фомор зарычал и ударил по воздуху возле себя. Затем он прищурился и принялся шевелить плоскими пальцами, создавая сложное плетение. Я сразу ощутила исходящую от него энергию и поняла, что он собрался сделать – сорвать мою вуаль. Но я месяцами играла в эту игру с Тетушкой.
А Лягушенция – нет.
По мере того как щупальца его поисковой магии расходились в стороны, я посылала крохотные частицы собственной энергии так, чтобы они лишь слегка касались его плетения, аккуратно уводя их в сторону от собственной вуали. Я не могла допустить своего разоблачения. Во всяком случае, не так. Он долго не раздумывал, и если я и дальше буду его в этом поощрять, то очень возможно, он окажется настолько тупым, что я сумею его обмануть.
Но заставить его уйти я не могла, и когда убедилась, что сдвинула в сторону его плетение, то снова использовала звуковой жезл, на этот раз прямо у него над головой.
– Такие игры не для профанов. Тебе не кажется, что лучше укрыться где-нибудь подальше и предоставить сделать всю работу Слухачу?
Лягушенция поднял голову вверх и прищурился. Потом вскинул руку, прошипел слово, с его пальцев соскочил сноп пламени и ударил в потолок.
Пожарная сигнализация сработала примерно через две секунды, а еще через две с потолка хлынул поток. Но я успела вернуться к двери комнаты номер восемь, когда вода принялась уничтожать мою вуаль. Магия – это энергия, которая следует собственным законам. Один из них состоит в том, что вода разрушает магические конструкции, и моя вуаль начала растворяться, словно состояла из сахарной ваты.
– Ха! – рявкнул фомор, заметив меня.
Я увидела, что он послал в меня голубовато-зеленую молнию, упала на пол лицом вниз, и молния ударила в дверь надо мной. Перевернувшись на спину, я едва успела поставить щит против второй молнии, а потом и третьей. Мои щиты не слишком хороши, но заклинания фомора состояли из чистой энергии, и это облегчало мою задачу. Я отражала удары направо и налево, и от стен начали отлетать куски мрамора величиной с кирпич.
Глаза Лягушенции запылали еще ярче, промахи разъяряли его все сильнее.
– Смертная корова!
Ну ладно. Это уже обидно. Конечно, было мелочно принимать всерьез его оскорбительные слова относительно моей внешности и говорило о недостатке характера, но мерзкое заявление задело меня сильнее, чем попытка убийства.
– Корова? – прорычала я, когда вода намочила мой подол. – Да в этом платье я просто ослепительна!
Я бросила один из жезлов и направила в его сторону ладонь, посылая невидимый сгусток чистой памяти, сфокусированный при помощи магии, точно поток света, проходящий через увеличительное стекло. Иногда человек плохо помнит полученные им раны, и у меня остались весьма расплывчатые воспоминания о пуле в ноге. Когда она вошла в мое тело, я не почувствовала особой боли, к тому же в тот момент мне было о чем подумать. Я в основном испытала удивление и онемение – но когда в вертолете санитары начали чистить рану, вот это было да! Пули вытащили при помощи хирургических щипцов и промыли рану чем-то, что пекло, словно я попала в ад. Когда же мне наложили повязку, стянув рану, я решила, что за мной пришла смерть.
Именно эти ощущения я и послала Лягушенции, собрав все свои силы.
Он соткал щит, но едва ли ему приходилось обороняться против чего-то столь же неосязаемого, как воспоминания. И хотя падающая вода ослабляла мое восприятие, я почувствовала, что удар миновал его защиту, и Лягушенция испустил внезапный пронзительный вопль. Он пошатнулся и упал, сжимая двумя руками ногу.
– Убейте ее! – заверещал он, и его голос поднялся на две октавы. – Убейте ее, убейте ее, убейте ее!
Оставшаяся в коридоре пара Свитеров бросилась ко мне. На меня накатила волна усталости, но я сумела подняться на ноги, метнулась к двери комнаты номер восемь и принялась колотить в нее кулаком.
– Энди! Энди, это Молли! Энди впусти меня…
Дверь распахнулась, и я ввалилась внутрь. Подобрав под себя ноги, я сжалась в комок, а Энди захлопнула дверь и щелкнула замком.
– Что за дьявольщина, Молли? – спросила мокрая Энди.
Вода с потолка залила все, в том числе и бомбу фомора.
Я встала и подошла к бомбе.
– Я не могла снять вуаль с бомбы с той стороны, – задыхаясь, сказала я. – У нас нет времени, чтобы развести огонь, а моей собственной энергии не хватало, чтобы сработала пожарная сигнализация. Мне пришлось заставить это сделать за меня Лягушенцию.
Дверь содрогнулась под ударами Свитеров.
– Постарайся их удержать, – сказала я Энди. – Я разряжу бомбу.
– А сможешь ли?
– Да запросто! – солгала я.
– Хорошо, – сказала Энди и поморщилась. – Сегодня от меня всю ночь будет пахнуть мокрой псиной.
Она повернулась к двери, а я протянула руки к гигантской раковине. Отбросив мысли о врагах, пытавшихся ворваться внутрь, я полностью сосредоточилась на бомбе, затем обострила восприятие и попыталась нащупать энергию, движущуюся в ней.
Энергии было много, и мощь, заключенная внутри, рвалась наружу. Тонкий слой плетения – магический аналог панели управления – окружал внутреннюю часть раковины. Вода медленно, но верно подтачивала его, но недостаточно быстро, чтобы повредить основное ядро и рассеять энергию. Однако я понимала, что если буду медлить, вода уничтожит наружное плетение, и тогда уже никто не сможет разрядить бомбу.
Я закрыла глаза и положила руку на раковину, как это делал Лягушенция, почувствовала, что энергия раковины тянется к моим пальцам, готовясь отреагировать, и тогда я начала отдавать свою энергию, пытаясь понять, как устроена бомба. Это было самое обычное заклинание, ничего сложного, но я не знала, как оно работает, – словно у меня в руках оказался дистанционный пульт от телевизора, на котором отсутствовали обозначения кнопок. И я не могла начать нажимать их случайным образом.
С другой стороны, не делать этого я тоже не могла.
Что же, придется сделать обоснованное предположение.
На телевизионном пульте кнопка включения всегда находится немного в стороне от других или, наоборот, в самом центре. Именно такую возможность я и искала – чтобы отключить бомбу. Я начала отбрасывать те части заклинания, которые выглядели слишком сложными или, наоборот, простыми, постепенно сужая возможности выбора. Наконец осталось всего два варианта. Если я ошибусь…
Я нервно захихикала.
– Послушай, Энди. Синий провод или красный?
Нога Свитера пробила в двери дыру, и Энди повернула голову, чтобы одарить меня недоверчивым взглядом.
– Ты что, окончательно спятила? – закричала она. – Синий, всегда обрезай синий!
Половина двери рухнула под очередным ударом, Энди мгновенно превратилась в волка и разорвала горло первому Свитеру, который сунулся внутрь.
Я вновь сосредоточилась на бомбе и выбрала второй из вариантов. Затем направила на него всю свою волю. Мне пришлось сделать несколько попыток, потому что меня охватил ужас, далеко не всегда помогающий сохранить ясность мысли.
– Послушай, Бог, – прошептала я. – Я знаю, что в последнее время ты нечасто оказывался рядом, но если ты позволишь мне допустить ошибку, то пострадает множество людей. Пожалуйста, позволь мне сделать правильный выбор.
И перерезала синий провод.
Ничего не произошло.
Я ощутила почти парализующее облегчение – и в следующий миг Лягушенция перепрыгнул через Энди, сражавшуюся с двумя Свитерами, и врезался в меня.
Я рухнула на мраморный пол, и Лягушенция оказался на мне верхом, навалившись всем весом. Одной рукой он сдавил мне горло – ему хватило длины пальцев, чтобы они полностью на нем сомкнулись. Фомор был необыкновенно силен, я тут же начала задыхаться, в голове застучало, перед глазами заплясали темные пятна.
– Маленькая сучка! – прошипел он и принялся бить меня свободной рукой.
Удары приходились в левую скулу. Я должна была бы испытывать боль, но мой мозг уже перестал реагировать адекватно. Я ощущала удары, но все остальное исчезало в сгущающемся мраке. Мое сопротивление не прекращалось, но это не помогало. Лягушенция оказался намного сильнее, чем можно было себе представить. Я уже почти ничего не видела, но обнаружила, что смотрю в темный туннель и на одну из мертвых девушек, лежавших на полу в спальне, и вижу темно-пурпурный синяк у нее на шее.
Затем пол в нескольких футах от меня начал пульсировать, а еще через мгновение из него выскочило необычное серое существо.
Рост свартальва составлял не более четырех футов и шести дюймов, он был полностью обнажен, с серой пятнистой кожей и огромными черными глазами. Я даже успела отметить, что голова у него несколько крупнее, чем у большинства людей, что он лысый, но с густыми серебристо-седыми бровями. Свартальв немного напоминал пришельца из Розвелла и был сложен, как профессиональный боксер, стройный и сильный. В руке он держал простой короткий меч.
– Фомор, – спокойно сказал свартальв, и я узнала голос Этри. – Никому не следует бить леди.
Лягушенция собрался что-то сказать, но меч Этри со свистом опустился вниз и отсек душившую меня руку. Лягушенция взвыл и отвалился, он что-то кричал, пытаясь вызвать силу и улизнуть на трех оставшихся конечностях.
– Ты нарушил права гостя, – спокойно продолжал Этри.
Он сделал короткий жест, мраморный пол под фомором внезапно стал жидким, и Лягушенция провалился на три дюйма, а потом пол затвердел. Фомор взвыл.
– Ты напал на гостя, находящегося под защитой Свартальвхейма. – Голос Этри по-прежнему оставался спокойным. Его меч снова описал короткую дугу и отсек нос Лягушенции, тот завыл, а во все стороны полетела слизь. Этри стоял над лежащим фомором и смотрел на него без всякого выражения. – Тебе есть что сказать в свое оправдание?
– Нет! – закричал Лягушенция. – Ты не можешь так поступить! Я не причинил вреда никому из ваших людей!
Я ощутила в Этри вспышку ярости столь обжигающую, что мне показалось, будто падающая на него с потолка вода обращается в пар.
– Не причинил нам вреда? – спокойно переспросил он и посмотрел на раковину, а в следующее мгновение его взгляд, наполненный презрением, снова остановился на Лягушенции. – Ты собирался использовать наш союз как предлог для убийства тысяч невинных людей и сделать нас своими сообщниками. – Он опустился на корточки, и его лицо оказалось в нескольких дюймах от окровавленного лица Лягушенции. – Ты запятнал честь Свартальвхейма.
– Я с вами расплачусь! – забормотал Лягушенция. – Вы получите компенсацию!
– Расплата за твои действия может быть только одна, фомор. Переговоры более невозможны.
– Нет, – запротестовал фомор. – Нет. НЕТ!
Этри отвернулся и оглядел комнату. Энди все еще находилась в теле волка. Один из Свитеров истекал кровью на мраморном полу, и рядом с ним образовалась лужа. Другой скорчился в углу, закрывая руками голову, покрытую кровавыми ранами. Энди, тяжело дыша, стояла напротив, ее клыки стали алыми, а из груди вырывалось низкое рычание.
Этри повернулся ко мне и протянул руку. Я поблагодарила его и позволила помочь мне сесть. Горло саднило, сильно болели голова и щека. Это меня убивает, хи-хи-хи. Ну иди сюда.
Знаете, нужно совсем рехнуться, если начинаешь вести внутренний монолог из «Трех Балбесов»[26].
– Я приношу свои извинения за то, что вмешался в вашу схватку, – сказал Этри. – Пожалуйста, не подумайте, что я поступил так из-за того, что сомневался в вашей способности себя защитить.
– Это ваш дом, и ваша честь стояла на кону. – Мой голос сел гораздо сильнее, чем мне бы хотелось. – Вы имели такое право.
Казалось, мой ответ его удовлетворил, и Этри слегка поклонился.
– И я приношу свои извинения за то, что не начал действовать сам. Не вы несли ответственность за поведение этого подонка и не должны были вступать с ним в схватку.
– Да, я поступила немного самонадеянно, – сказала я. – Однако времени оставалось мало.
– Ваш союзник предупредил нас об опасности. Вы не совершили ничего неправомерного. Свартальвхейм благодарит вас за помощь. Мы в долгу перед вами.
Я хотела сказать, что мне ничего не нужно, но вовремя остановила себя. Этри вовсе не обменивался со мной любезностями и не вел дружескую беседу. Шел аудит и расчет. Я лишь наклонила голову.
– Благодарю вас, мистер Этри.
– Не за что, мисс Карпентер.
Свартальвы в форме вместе со смертными охранниками вошли в комнату. Этри приблизился к ним и негромко отдал приказ. Фомора и его приспешников связали и вывели из комнаты.
– Что с ними будет? – спросила я у Этри.
– Мы сделаем из фомора пример, – ответил Этри.
– А что с вашим договором? – спросила я.
– Он не подписан, – сказал Этри. – Главным образом благодаря вам. И хотя Свартальвхейм не платит долгов по не взятым на себя обязательствам, мы ценим вашу роль в данном деле. И в будущем это учтем.
– Фомор не заслуживает иметь благородного союзника.
– Да, складывается такое впечатление, – согласился Этри.
– Что будет со Свитерами? – спросила я.
– А что конкретно вас интересует?
– Вы с ними… разберетесь?
Этри бросил на меня недоуменный взгляд.
– Вам-то что?
– Ну, они вроде как тоже в этом участвовали.
– Они собственность, – сказал свартальв. – Если человек бьет вас молотком, вы наказываете человека. Нет никакого смысла в уничтожении молотка. Они нас не интересуют.
– А что скажете о них? – спросила я и кивнула в сторону спальни фомора, где лежали мертвые девушки. – То, что с ними случилось, вас тоже не интересует?
Этри посмотрел на тела девушек и вздохнул.
– Красивые вещи не следует уничтожать, – сказал он. – Но они не были нашими гостями. Мы никому не должны за их гибель и не несем за нее ответственность.
– У вас в заключении находится вампир, верно? – спросила я.
Этри несколько мгновений смотрел на меня.
– Да, – кивнул он.
– У вас долг передо мной. Я хочу, чтобы его освободили.
Этри приподнял бровь, затем слегка поклонился.
– Идемте со мной.
Я последовала за Этри, и мы остановились перед комнатой с номером шесть. Несмотря на то что дверь была сломана, Этри вежливо постучал. Через мгновение раздался женский голос:
– Вы можете войти.
Мы вошли в такую же, как у фомора, комнату, только здесь было полно подушек и обитой плюшем мебели, и царил полнейший беспорядок: на полу валялись обломки мебели, осколки безделушек и изувеченные Свитера. Охранники уже связывали их и выносили из комнаты.
Слухач ушел сам, руки были связаны у него за спиной, один глаз распух и закрылся. Он бросил на меня пристальный взгляд, но ничего не сказал.
Ублюдок.
Этри повернулся к занавешенной двери, ведущей в спальню.
– Мы в долгу перед смертной ученицей, которая нас предупредила. Она попросила об освобождении вампира.
– Невозможно, – ответил женский голос. – Этот счет уже закрыт.
Этри повернулся ко мне и пожал плечами:
– Я сожалею.
– Подождите, – сказала я. – Могу я с ним поговорить?
– Одну минутку.
Мы ждали, и вскоре в двери спальни появился Томас, одетый в черный махровый халат, видимо, он только что принял душ. Томасу не хватало полдюйма до шести футов, и от всего его тела исходил мощный сексуальный призыв. А еще у него были глаза цвета голубого хрусталя и темные волосы до плеч. Мое тело повело себя, как обычно в его присутствии, оно кричало, что пора заводить ребенка. Я проигнорировала эти вопли. Ну, почти.
– Молли, – сказал он. – Ты в порядке?
– Ничего такого, что не сможет исправить ведерко аспирина, – сказала я. – А ты?
Он заморгал.
– Почему со мной должно было что-то случиться?
– Я думала… ты знаешь. Тебя поймали как шпиона.
– Ну, конечно, – ответил он.
– Я решила, они… сделают из тебя пример.
Томас снова заморгал.
– С какой стати?
Дверь спальни открылась, и оттуда вышла женщина-свартальв, очень похожая на Этри – крошечная и красивая, только с длинными серебристыми волосами, а не с бильярдным шаром вместо прически. На ней была рубашка – наверное, она принадлежала Томасу, – которая прикрывала ее до самых щиколоток. Женщина выглядела определенно… довольной собой. За спиной у нее я увидела несколько пар широко раскрытых темных глаз, глядевших на нас из темной спальни.
– Ага, – сказала я. – Ага, ты… заключил сделку.
Томас ухмыльнулся:
– Это трудная, грязная работа…
– И он ее еще не закончил, – сказала женщина-свартальв. – Он наш до рассвета.
Томас перевел взгляд с меня на спальню и развел руки в стороны.
– Ты знаешь, как это бывает, Молли. Долг зовет.
– Ну и что мне сказать Жюстине?
Он снова удивленно посмотрел на меня.
– Правду. Что же еще?
– О, слава Богу, – сказала Жюстина, когда мы выходили из крепости свартальвов. – Я боялась, что они морят его голодом.
Я заморгала.
– Твой дружок трахается с целой командой темных эльфиек, а ты радуешься?
Жюстина склонила голову набок и расхохоталась.
– Когда ты влюблена в инкуба, твой взгляд на жизнь немного меняется. Ничего нового не произошло. Я знаю, как он ко мне относится, но его нужно кормить, чтобы он оставался здоровым. Так в чем вред? – Она ухмыльнулась. – К тому же он всегда готов продолжить.
– Ты очень странное существо, Жюстина.
Энди фыркнула и дружелюбно толкнула меня плечом. Она успела найти свое платье и туфли, которые ей так нравились.
– Кто бы говорил!
После того, как все благополучно разошлись по домам, я отправилась от квартиры Уолдо к ближайшей крытой парковке, нашла там темный угол, села и стала ждать. Примерно через два часа воздух замерцал, появилась Леа и устроилась рядом со мной.
– Ты меня обманула, – сказала я. – Послала туда вслепую.
– Верно. В точности как Лара поступила со своим братом – вот только мой агент добился успеха там, где ее потерпел неудачу.
– Но зачем? Зачем нас было туда посылать?
– Мы не могли позволить «Фомору» подписать договор, – сказала она. – Если бы один народ подписал с ним договор о нейтралитете, за ними последовала бы дюжина других. «Фомор» сумел бы разделить остальных и прикончить по одному. Очень деликатное положение. Присутствие активных агентов должно было нарушить состояние равновесия – обнажить истинную природу «Фомора» в проверке огнем.
– Но почему ты не сказала мне правду? – спросила я.
– Потому что ты бы мне не поверила – какие тут могут быть сомнения?
Я нахмурилась: