Рыцарь курятника Капандю Эрнест

Скелет с улицы Вербуа

Тридцатого января 1745 года, в тот час, когда на часовне Св. Николая пробило пол-одиннадцатого, фиакр, выехавший из-за поворота улицы Гренета, остановился у стен аббатства.

Кучер сошел с козел и отворил дверцу; из кареты вышли три человека.

Вышедший последним заплатил кучеру, не проронив ни слова. Тот с довольным видом поклонился, опять уселся на козлы и, хлестнув своих тощих кляч, погнал их рысью. Фиакр проехал по улице Омер и исчез на улице Транснонен.

Трое, по-видимому, ждали, когда фиакр удалится.

В эту ночь было холодно: термометр показывал восемь градусов ниже нуля. Хотя луна еще не взошла, звезды сияли так ярко, что ночь была почти светла.

Эта часть Парижа была совсем пустынна, и когда стук колес затих вдали, водворилась глубокая тишина. Три незнакомца приблизились друг к другу, словно желая посовещаться.

Они были одинаково высокого роста, все одеты в черное; каждый кутался в складки длинного темного плаща, поднятый воротник которого скрывал нижнюю часть лица, а шляпа, надвинутая на глаза, прикрывала верхнюю.

Они переглянулись; потом тот, который стоял в середине, сделал движение рукой; двое других слегка пригнулись.

Первая страница первоиздания романа «Рыцарь курятника»

Затем все трое двинулись вдоль стены аббатства по направлению к заставе. На углу улицы Вербуа они повернули направо и остановились у двери небольшого двухэтажного домика.

Один из них высвободил правую руку из-под плаща и вложил ключ в замок, в то время как двое других наблюдали за улицей. Удостоверившись, что никто не следит за ними, они отворили дверь, и все трое вошли. Дверь за ними тотчас затворилась. Они очутились в совершенной темноте, но, без сомнения, помещение им хорошо было знакомо, поэтому они направились к двери, находившейся в другом углу прихожей. Отворив ее, они вошли в комнату, где было еще темнее.

– Не зажечь ли фонарь? – тихо спросил один из мужчин.

– Нет, – отвечал другой, – я берусь довести вас до крыльца, ведущего в сад.

– Господа! – сказал третий. – Я думаю, для большей осторожности нам следовало бы надеть маски, прежде чем мы выйдем в сад, и условиться, как будем называть друг друга. Ведь если нас подслушают…

– Хорошо, – произнес второй повелительным тоном, – условимся, что я буду называться А.

– А я – В., – сказал первый.

– Если так, то зовите меня С.

– Прекрасно. Теперь, любезный В., не угодно ли взять под руку С., который возьмет мою руку, а я поведу вас так, что нас никто не услышит.

Это приказание было исполнено, и все трое медленно прошли несколько комнат без всяких приключений.

– Вот дверь в сад, – сказал А., останавливаясь.

Он тихо отворил ее; свет звездного неба падал на белые ступени крыльца, спускавшиеся в сад, находящийся у стены аббатства.

Все трое ступили на землю. На лице каждого была черная бархатная маска.

A., шедший первым, остановился перед небольшой хижиной. Он вошел внутрь и тотчас вышел, держа в руках два заступа и лопату.

B. и С. взяли по заступу, А. оставил себе лопату. Сад, довольно обширный, казался очень запущенным: плющ и сорная трава покрывали землю; и там и здесь виднелись деревья с обнаженными ветвями.

А. свернул в аллею, его спутники следовали за ним; они дошли до круглой площадки, в центре которой возвышалось абрикосовое дерево.

– Здесь! – сказал А., указывая на землю под деревом.

– Вы уверены? – спросил В.

– Да.

– Начнем же.

– Работа будет трудная, потому что земля промерзла, – заметил С.

– И все равно…

Все трое начали копать. Минут десять, по крайней мере, продолжалась эта работа, чрезвычайно трудная из-за мерзлой земли, как вдруг С. остановился.

– Я чувствую углубление, – сказал он, – мой заступ нащупал пустоту.

– Примем меры предосторожности, – живо сказал А., – чтобы ничего не повредить.

Они сбросили свои плащи, засучили рукава и руками стали раскапывать яму, вырытую ими в земле.

Скоро они откинули слой извести, являвшийся как бы сводом. В этот-то слой и попал заступ. С большой осторожностью, снимая свод кусок за куском, они открыли могилу. Все трое наклонились и заглянули внутрь.

– Ничего не видно, – произнес В.

– Надо зажечь фонарь, – сказал А., – мы должны иметь самые точные сведения.

C. пошел к тому месту, где лежал его плащ, взял фонарь и зажег его, потом опустил в могилу и осветил ее.

Могила была глубиной футов пять. Внутри лежал скелет с веревкой на шее. Зубы и волосы прекрасно сохранились, а на суставе одного пальца было золотое кольцо. Несколько костей лежало в глубине могилы, и по положению черепа, позвоночника, костей одной руки и одной ноги несложно было определить, что скелет сохранил положение, в котором было погребено тело.

– Вы видите, это произошло именно здесь, господа, – сказал А.

– Да, – отвечал С., внимательно рассматривавший скелет, – но меня удивляет, как он хорошо сохранился…

– Ничего удивительного, – возразил В., – когда тело погребали, его покрыли негашеной известью – это очевидно, а второпях забыли облить известь водой, поэтому, вместо того чтобы уничтожить труп, как это было задумано, известь, напротив, сохранила его. Тело исчезло, но скелет остался.

– Теперь нам надо внимательно осмотреть этот скелет, – сказал А., – сложить его как надо и определить возраст и пол того, кто был здесь похоронен, причину смерти и сколько лет прошло после нее. Оставим колебания, господа.

– Мы готовы приступить к делу, – сказал С., – соберем эти разбросанные кости, осмотрим их и с помощью науки узнаем то, что желаем знать.

– Но, – заметил В., – куда же мы перенесем эти кости? Где мы можем собрать их?

– Позвольте заметить, – продолжал А., – что я считаю неблагоразумным покидать этот дом. В наш сад не выходит никакое другое здание, стало быть, никто за нами подсматривать не сможет. Соберем кости и унесем их в погреб этого дома. Чтобы даже лунный луч не мог попасть туда, запрем двери и окна, зажжем свечи и начнем работу. Ночь длинна, ее нам будет достаточно.

– Ну и прекрасно, – сказал С.

Они осторожно собрали кости, завернули их в плащи и погасили фонарь, внимательно перед тем осмотрев могилу, чтобы удостовериться, все ли собрано.

Все вошли в погреб, зажгли свечи и, положив кости на большой дубовый стол, стоявший посредине, начали собирать их.

Без сомнения, эти трое были очень искусны в операциях такого рода, потому что трудились с ловкостью и точностью, достойной анатомов и профессиональных хирургов. Через полчаса скелет был составлен. Они начали внимательно осматривать его.

– Этот скелет, очевидно, принадлежит женщине, – сказал В.

– Что нетрудно определить по устройству ребер и по величине костей таза, – прибавил С.

A. измерил рост и заключил:

– Эта женщина была ростом в четыре фута и восемь дюймов.

С., рассматривая череп, сказал:

– Состояние костей и позвонков указывает на ее юный возраст.

– Волосы хорошо сохранились, – прибавил В., – что также говорит о ее молодости.

– Зубы были удлиненные, – заметил А.

– Рука мала и красива…

– Да, а длинные ногти указывают на то, что эта женщина не занималась тяжелой работой.

– Очевидно.

– Волосы золотистые; отсюда можно сделать вывод, что цвет их был или рыжий, или белокурый.

– Скорее рыжий, потому что желтизна имеет зеленоватый оттенок.

– Это правда.

– Сколько лет было этой женщине? – спросил А.

B. и С. переглянулись, как будто безмолвно советуясь между собой.

– Ей, должно быть, было не более тридцати лет, – сказал В.

– По-моему, тоже, – прибавил С.

– Какова же причина ее смерти? – продолжал А. – Преступление или самоубийство?..

– Преступление, разумеется, – с живостью подхватил это предположение С., – без сомнения.

– Рассмотрите шею, – прибавил В., – на позвонках еще видны шесть кругов веревки…

– Да, и веревка даже врезалась в тело, потому что она страшно стянута.

– Итак, причиной смерти стало удушение?

– Очевидно.

– А самоубийство решительно невозможно?

– Посмотрите на веревку: круги ее идут спереди назад и сверху вниз, это свидетельствует о присутствии посторонней руки.

– Это неоспоримо, – сказал В., – кстати, в могиле, насколько вы заметили, голова лежала ниже других частей скелета.

– Да, – сказал А., слушавший с чрезвычайным вниманием.

– Нижние конечности были согнуты, это тоже легко заметить.

– Да.

– Следовательно, тело было погребено тотчас после смерти, раньше, чем оно остыло.

– И это правда, – подтвердил А.

– Итак, – заговорил С. после некоторого молчания, – этой женщине было от тридцати до тридцати пяти лет. Она была невысокого роста, имела тонкие руки и белокурые волосы, была удушена и погребена почти тотчас после смерти, а ее смерть – мы это положительно заключаем из состояния костей – произошла не более двадцати лет назад. Согласны вы с этим, любезный господин В.?

– Абсолютно, – отвечал В., поклонившись.

– Итак, господа, – продолжал А., – вы видите, что я не ошибся.

– Мы это понимаем, – произнес С.

– Вы предоставляете мне вести это дело?

– Что касается меня – да, – решительно заявил С.

– А вы, господин В.?

– Действуйте; я буду слушать вас и следовать вашему указанию.

– Мы добьемся успеха, – сказал А., глаза которого сверкали сквозь прорези бархатной маски.

– Да услышит вас Бог, – добавил С.

– Но мы забыли про золотое кольцо, которое может прояснить нам многое, – продолжал В.

– Вот оно, – сказал А.

B. взял кольцо и внимательно осмотрел его.

– Это обручальное кольцо, – сказал он, – и на нем, вероятно, выгравирован день свадьбы.

– Нет ли там имени или инициалов? – спросил С.

– Нет, есть только число: цифры видны. Прочтите.

C. рассмотрел кольцо со всех сторон.

– Тут, очевидно, нет никакой тайны, – сказал он, – легко можно прочесть: «30 января 1710».

Во время этого осмотра А. стоял несколько в стороне. В. обернулся к нему:

– Вы думаете, что это число означает день свадьбы? – спросил он.

– Да, я уверен, – отвечал А.

Он взял кольцо из рук С. и спрятал его в карман жилета.

– Что же мы теперь должны делать?

– Мы положим кости в могилу, – объяснил А., – точно так, как они лежали, и уйдем из этого дома, уничтожив все следы, чтобы ничто не могло обнаружить нашего посещения.

– О! – обрадовался С., отворяя дверь. – Сама судьба благоволит нам: пошел снег, он-то и будет нашим надежным помощником.

– Поспешим! – воскликнул А.

Через три часа после своего появления они ушли из дома, и снег, покрыв землю белой пеленой, уничтожил их следы.

Была половина второго, когда трое мужчин дошли до того места на улице Сен-Мартен, где улица Гран-Юрлер сходится с улицей Жан-Робер.

Они остановились, шепотом обменялись несколькими словами, потом В. повернул налево и исчез в направлении кладбища, а двое других повернули направо, на улицу СенДени.

А. и С. не снимали своих черных бархатных масок и, закутанные в плащи, казались черными призраками на белом снегу.

Глубокая тишина царила в этой части Парижа. А. склонился к своему спутнику.

– Ну и что? – спросил он.

– Я признаю, – отвечал С., – вы действительно мой повелитель.

– Значит, вы доверяете мне?

– Полностью, в самом широком смысле этого слова.

– Как вы думаете, могу ли я положиться на В., как на

вас?

– Вполне, хотя у него нет оснований для полного доверия вам. Но тем не менее он хочет узнать всю правду об этом деле, которое так или иначе касается его.

– Я и сам так думаю и так же, как вы, убежден, что могу вполне доверять ему, но присмотреться к нему надо.

– Я берусь за это.

Они дошли до здания Итальянского театра, который находился тогда на улице Моконсель и имел выход на улицу Монт-Оргейль. А. остановился.

– Мы здесь расстанемся? – спросил С.

– Да, – отвечал А. – Следуйте до площади Вандом; там вы знаете, что должны делать?

– Знаю. В котором часу вы придете завтра?

– Не знаю, но я приду.

– Вас надо подождать?

– Да, я обязательно должен найти вас: может быть, вы будете мне нужны.

– Я буду готов.

– Наблюдайте за В., еще раз прошу вас.

С. кивнул.

– Кстати, – продолжал он, – я должен сделать вам одно замечание. Сейчас, когда мы кончили работать и положили кости в могилу, вы оставили у себя кольцо – намеренно ли это?

– Почему вы об этом спрашиваете? – удивился А., глаза которого сверкнули сквозь прорези маски.

– Замечание, которое сделал я, вероятно, сделает и В., предупреждаю вас.

– Вы правы, С. Я оставил это кольцо в качестве залога. О последствиях вы узнаете чуть позже. А если В. напомнит вам об этом, скажите ему, что… что я оставил у себя это кольцо, чтобы подробнее осмотреть его.

– Еще одно замечание.

– Какое? Говорите, не скрывая от меня ни единой вашей мысли.

– Дата, выгравированная на этом кольце, показывает, что сегодня исполнилось ровно тридцать пять лет, как это кольцо было подарено той, которая его носила.

– Это очевидно, – сказал А.

– Но неужели… это случайное совпадение?

– Нет. Если я назначил этот день для того, чтобы действовать, то потому, что знал о сегодняшней годовщине. Если В. задаст вам этот вопрос, скажите ему то же.

После недолгого молчания А. спросил, переменив тон:

– Желаете ли вы спросить меня еще о чем-либо?

– Нет, – отвечал С.

Слегка поклонившись, он сделал движение, как бы желая удалиться, но потом вернулся к своему спутнику.

– Ах! Я забыл! – воскликнул он, пошарив в кармане, и вынул сложенную бумагу.

– Письмо Бине!

– Он соглашается? – спросил А., взяв письмо.

– На все!

– Пусть сохранит тайну, если хочет остаться на своем месте. Когда король охотится?

– Послезавтра.

– В Сенарском лесу?

^{– Да}.

– Хорошо, до завтра.

С. быстро удалился. А., подождав, пока тень его спутника совершенно исчезнет в темноте, повернул направо, на улицу Монт-Оргейль, и направился к улице Гранж-Бательер.

В то время эта часть Парижа была мало населена. Только несколько домов было разбросано на пустыре. С бульвара вдали виднелась часовня Лоретанской Богоматери; рядом находилась живодерня, а между нею и улицей Гранж-Бательер простиралось кладбище.

Снег продолжал идти. Закутанный в плащ и замаскированный, А. дошел до стены кладбища и остановился у низенькой двери, сделанной в стене возле ворот. Эта дверь вела к кладбищу и к дому сторожа.

А. вложил в замок ключ, отпер дверь, переступил порог и опять запер ее.

Едва сделал он два шага вперед, как раздался оглушительный лай и огромная собака бросилась на него.

– Молчи, Жако! – сказал А., протянув руку.

Собака остановилась, завизжала, вертя хвостом, и начала прыгать около А., продолжая выражать свою радость тихим визгом.

Дверь сторожки отворилась, и в дверях показался человек.

– Это вы, хозяин? – спросил он.

– Да, – ответил А.

– Ну, слава Богу! Как будет рада моя жена видеть вас! Она плакала, опасаясь, что вы не придете.

– Не приду? Разве сегодня не тридцатое января?

– Да! – ответил сторож, перекрестившись.

Неожиданно выскользнув из тени, женщина бросилась на колени перед А. Тот взял ее за руки.

– Мария! – воскликнул он. – Встаньте.

– Нет! Я на коленях благодарю того, кто исполняет волю Бога на земле.

– Молчите, Мария, не говорите так!

– Ваша рука облегчает долю страждущих.

– Молчите, Мария, и встаньте.

Женщина повиновалась. А. снял маску и, наклонившись к Марии, поцеловал ее в лоб.

– Ступайте в дом! – приказал А.

– Вы хотите остаться один на кладбище? – спросила Мария.

– Как обычно.

– Да, но я каждый раз боюсь…

– Разве вы верите в привидения? Мне хотелось бы верить, Мария, и это было бы не опасением, а надеждой! – А. махнул повелительно рукой: – Вернитесь домой!

Оба повиновались. А., закутавшись в плащ, пошел к кладбищу; собака следовала за ним. Снег лежал толстым слоем. На этом ослепительном покрывале возвышались каменные кресты, колонны и решетки. Царствовало глубокое безмолвие. А. шел медленно, твердыми шагами, как человек, знающий дорогу, которой следовало идти по этому лабиринту смерти. В ночной прогулке по кладбищу, покрытому снегом, было что-то зловещее, страшное.

А. остановился перед деревянным крестом и какое-то время оставался неподвижен, сложив руки и склонив голову; потом он опустился на колени и долго молился. Крупные слезы капали из его глаз на сложенные руки. Два часа пробило на часовне Лоретанской Богоматери. А. вздрогнул и вытянул перед собой правую руку, в которой держал золотое кольцо.

– Отец мой, – проговорил он глухим голосом, – вот обручальное кольцо, которое я нынешней ночью снял с пальца моей матери и принес на твою могилу. Тридцать пять лет назад в этот день вы оба были счастливы и будущее улыбалось вам. Двадцать лет назад, в эту самую ночь, в этот самый час вы оба стали жертвами гнусных убийц! На этой могиле, отец мой, я поклялся отомстить! С помощью неба шел я по пути, который должен привести меня к истине. В эту ночь я нашел доказательство. Над этим кольцом, отец мой, которое ты надел на палец моей матери, я повторяю клятву и обещаю исполнить ее. И месть будет беспощадной и будет продолжаться непрерывно до того самого часа, когда Господь соединит меня с тобой!

Сказав это, А. встал и, воздев обе руки над могилой, повторил:

– Клянусь!

Собака, следовавшая за А., оставалась возле него все время, пока он молился, ни разу не заворчав, не сделав ни одного движения. Устремив глаза на А., умное животное точно понимало, что происходило в душе этого человека, стоявшего на коленях перед могилой. Когда А. встал, Жако следил за ним, не трогаясь с места, потом, когда он протянул руки и произнес последние слова, Жако слегка заворчал.

А. медленно вернулся к сторожке; Жако следовал за ним по пятам. А. тихо постучал в дверь и произнес:

– Подойдите сюда, друзья мои!

Сторож и его жена тут же показались в дверях. А. вынул из кармана два кожаных мешочка.

– Андре! – протянул он один мешочек сторожу. – Вот пятьсот луидоров на похороны всех несчастных людей, которые слишком бедны, чтобы похоронить приличным образом отца, мать, ребенка.

Он обернулся к Марии и продолжал:

– Мария, вот пятьсот луидоров для больных детей и несчастных матерей, а этот кошелек для вас, Мария. В нем лежит пенсия вашей матери за год и сумма, нужная вашему брату для окончания его предприятия.

Две крупные слезы скатились по ее лицу; женщина молитвенно сложила руки.