Маг Малинин Евгений
– Я исследовал эту игрушку и могу утверждать, что само кольцо полностью лишено магических свойств. Камень-вставка, как вы можете видеть, исполнен из очень редкого по красоте рубина и несет в себе наговор.
– Значит, его все-таки специально подбросили?
– Нет. Я думаю, что этот перстень действительно мог быть украден истинной птицей – сорокой у какого-нибудь ротозея. Наговор очень несложен и позволяет владельцу предвидеть погоду.
– Предвидеть погоду?..
Голая рожа колдуна снова изобразила свою умопомрачительную улыбку.
– Именно. Чем хуже погода, тем больше у владельца перстня будет болеть один из суставов пальца, на который он надет. Я впервые встречаюсь с таким оригинальным барометром, но он действительно может оказаться полезным для человека, часто путешествующего. Правда, предсказание проводится всего лишь на одни сутки вперед. Больше ничего в перстне не обнаружено.
– Так... – задумчиво протянул Первый и, взяв перстень со стола, принялся его рассматривать.
– Если ты прав... – заговорил он минуту спустя и, увидев, как перекосилась физиономия его клеврета, ловко поправился, – а ты прав всегда, это кольцо без опаски можно носить. А этот камень, безусловно, достоин быть посвященным Единому.
Он снова на минуту задумался.
– Что ж, так мы и решим. До возвращения Единого-Сущего я оставлю перстень у себя, а затем, с его благословением, мы поместим его либо в сокровищницу Единого, либо в его алтарь.
Он быстренько натянул перстень себе на палец, а на голой роже колдуна промелькнула искра недовольства.
– Теперь о главном. Как мы подготовились к работе с принцем. Ты, надеюсь, помнишь, что как только Единый-Сущий вернется, принц скорее всего взойдет на алтарь.
– Значит, принц все-таки у них, – процедил сквозь зубы Многоликий, и по его тону я понял, что больше разговоров о законе и обычаях не будет. Многоликий созрел для мести!
– Но у нас же нет подменыша... – продолжил между тем разговор гологоловый колдун.
– Ты сомневаешься в том, что Единый-Сущий его вернет?
– Нисколько! Я только удивлен, что его нет так долго.
– Во-первых, Единый-Сущий предупредил меня, что может отсутствовать несколько дней. Во-вторых, его могло задержать что-то еще. Конечно, мир, в котором он сейчас находится, для нас достаточно необычен и коварен, но не думаю, что тот Белоголовый сможет оказать Единому-Сущему серьезное сопротивление. Все-таки в магии эти странные люди сильно нам уступают, – Первый усмехнулся, – несмотря на их крупные размеры...
– Это так, но ведь с Хряпы заклятие Белоголового мы так и не смогли снять. Мы даже рот ему не можем заткнуть. Я просто поражен, как этот варвар способен орать без передышки уже больше десяти дней!
– Ты сам утверждал, что никакого заклинания на Хряпу не наложено!
– Но ведь почему-то он орет...
– Я думаю, и с этой проблемой разберется сам Единый-Сущий. В конце концов Хряпой больше, Хряпой меньше...
Старый колдун согласно подхихикнул.
– Вернемся к принцу...
– Может, мне все-таки побеседовать с ним? – задорно сверкнул глазами колдун и принялся энергично потирать ладошки. Боковым зрением я заметил, как Многоликий стиснул зубы, а на его скулах заиграли желваки.
– Ты же знаешь, что Единый-Сущий запретил нам общаться с принцем, а тем более... вести долгие беседы... Но ты должен быть готов. Мне кажется, – мечтательно прибавил Первый, – что твои магические фокусы весьма пригодятся при разговоре с принцем.
– Единый-Сущий в магии гораздо сильнее... – огорченно сообщил старик. – Вряд ли он меня подпустит к принцу... Вот если бы в его отсутствие...
– Лучше скажи, – нетерпеливо перебил его Первый, – что удалось узнать об этих странных слухах? Действительно апостол Пип убит? И что это за сплетни о разгуливающем по нашей стране принце?
– Я допросил вернувшегося гвардейца. Он сказал, что они ввосьмером сопровождали апостола Пипа в погоне за якобы принцем и приняли бой на берегу Нароны. Его рассказ очень странен. Принца якобы сопровождали Белоголовый, два гнома и какой-то то ли кот, то ли рысь. Шесть гвардейцев и апостол Пип, по словам этого несчастного, погибли в схватке, причем двоих принц убил своей рукой, вернее, он убил их метательными ножами. Им двоим удалось уйти только потому, что после гибели апостола Пипа принц применил серебряный хлыст, а когда они перекинулись волками, их никто не стал преследовать. Кстати, он еще утверждает, что Белоголовый в поединке заколол Гарха из первой роты...
– Ну это уже полная чушь! Гарх – мастер клинка, ученик Многоликого. Не родился еще фехтовальщик, способный справиться с Гархом. И вообще, все это – ерунда какая-то, – недоверчиво проворчал Первый. – Настоящий принц, безусловно, перекинулся бы соколом и немедленно скрылся от апостола Пипа. Всем известно, что принц-сокол недосягаем для других птиц. Но чтобы драться? Потом эти белоголовые, гномы, коты... откуда они-то взялись? Наш друг с Черной скалы еще ничего не сообщил?
– Нет, Первый. Недавно он покидал замок на неделю, но после возвращения от него ничего не поступало.
– Я все-таки думаю, что Пип, по своему обыкновению, свернул на какой-нибудь отдаленный хутор и сейчас приводит к вере два десятка земледельцев... Бедняги... – Первый мечтательно улыбнулся. – А этот гвардеец наверняка бежал Дохлым лесом да встретил там белого оборотня, вот у бедняги и начались картинки. И потом, если это действительно принц, то кто же у нас в подземелье?..
– Так, может, мне поговорить с нашим гостем. – Старичок снова засучил ручками. – Я у него аккуратно спрошу...
– Это совершенно исключено, – резко окоротил его Первый, но затем обнадежил: – Но ты не огорчайся. Может, тебе Белоголовый достанется, когда Единый-Сущий вернется.
Глазки на голом черепе жадно блеснули. Причем, как мне показалось, все три.
– Значит, будем ждать Единого-Сущего, – закруглил разговор колдун. – А ты не знаешь, Первый, долго еще наш повелитель будет отсутствовать?
– Я могу только предполагать... – неуверенно протянул тот, – но еще не меньше пяти-шести дней...
– Угу... С твоего разрешения, если не будет других поручений, я вернусь к себе в подземелье...
– Ступай! Да пребудет с тобой Единый!
Старик повернулся и, накинув капюшон на голову, двинулся по дорожке к выходу. Первый молча смотрел ему в спину, и глаза у него были очень нехорошие.
«Зря старичок поворачивается к Первому спиной», – подумал я, но тут же вспомнил про глаз у старика на затылке, и мне показалось, что колдун не так уж сильно и рискует.
Но вот Первый отвел взгляд от темной удалявшейся спины и перевел его на перстень, поблескивающий на его пальце. Его губы растянулись в довольной усмешке.
Тут, неожиданно для меня, Многоликий протянул руку и погасил Взгляд.
– По-моему, все ясно! – твердо заявил он. – Необходимо не позднее четырех-пяти дней захватить Храм и ликвидировать весь этот зверинец... Причем захватить мгновенно, не дав им опомниться и уничтожить принца.
– Да, я с тобой полностью согласен. Конечно, хорошо было бы точно знать, где они держат принца, но, боюсь, до возвращения Единого-Сущего мы этого не узнаем, а после будет слишком поздно... Да, ты обратил внимание, что они говорили о своем друге на Черной скале? Значит, в отряде, который нас сопровождал, действительно находился предатель!
– Все люди из этого отряда, исключая Галла, останутся в замке до возвращения принца, – жестко сказал Многоликий.
– И исключая Навта... – спокойно добавил я. Многоликий сведя брови взглянул на меня, но я, предупреждая его вспышку, добавил: – Ты доверяешь Галлу, я доверяю Навту. Посмотрим, кто из нас прав...
И он не стал спорить.
Остаток дня мы посвятили организации похода. Поскольку на лошадей Многоликий мог посадить не более сотни бойцов, он сам отобрал лучших. Мы знали, что защищают Храм не меньше двухсот пятидесяти гвардейцев. Но, во-первых, наши солдаты были гораздо лучше подготовлены, а во-вторых, мы собирались действовать на узком фронте прорыва, стремительно, так что противник не должен был успеть собрать все силы на маленьком участке периметра стены. Хотя и сам-то периметр, по-моему, был не особенно велик.
Но главной опасностью в нашем предприятии был явный недостаток времени. На дорогу до Некостина, даже верхом, по сведениям Многоликого, должно было уйти не менее четырех полных дней, и нам приходилось планировать атаку буквально с ходу. У нас не было времени даже на малейшее промедление. Ведь если Единый-Сущий успеет вернуться, спасти принца нам вряд ли удастся, да и захват Храма становился очень затруднителен, если вообще невозможен.
Именно в разгар сборов мне пришла в голову мысль, тщательно обдумав которую я значительно приободрился. Но высказывать ее не стал, оставив как сюрприз до утра.
5. ХРАМ
Почему-то с самого детства я чувствовал себя очень неуютно в любом культовом сооружении. Так было, когда в детстве бабушка брала меня с собой в православную церковь, так было, когда я, узнав, где в Москве находится синагога, пару раз прошел мимо нее, так было даже в дацане, куда меня возил Серега Фофанов, мой большой друг из Улан-Удэ.
Может, просто подспудно я знал, какие приключения меня ожидали в Храме Единого-Сущего...
На следующее утро, едва только на горизонте возникла легкая узкая полоска, подкрашенная восходом, наша сотня была в седле. Мне все-таки удалось убедить Многоликого не ходить в поход самому, сообразуясь с требованиями государственной безопасности. Он скрипел от ярости зубами, но вынужден был согласиться. Правда, последнее слово в нашем диспуте на эту тему осталось за ним.
– Если ты погибнешь и не вытащишь принца, я тебя везде достану, – прохрипел он мне в лицо, едва удерживаясь от драки. Я был вынужден согласиться на такое возмездие.
Но сейчас, когда гвардия Многоликого была в седле, а мы с Данилой и Ванькой стояли на вытоптанной траве луга, я мог удовлетворенно улыбнуться. Мне казалось, что я все предусмотрел.
Многоликий спустился со скалы, прощаться с нами. Он обошел всадников и остался доволен. Ребята прекрасно понимали, что им предстоит, но выглядели бодро и, по-видимому, совсем не опасались защитников Храма. Я подсадил Данилу в седло и усадил Ваньку перед ним, а сам стоял рядом с лошадью, ожидая подходившего Многоликого.
Он подошел и, положив руку мне на плечо, коротко вымолвил:
– Пора!..
– А я не еду... – ответил я и усмехнулся прямо в его оторопевшее лицо.
– Что значит – не едешь?.. – нахмурил он брови, быстро придя в себя.
– Просто у меня есть способ оказаться в Некостине через несколько минут. Поэтому мы сейчас отправим наш отряд, а я переброшусь в Некостин, встречусь там со своими друзьями и подготовлю все необходимое к приходу отряда и немедленной атаке.
Он слегка задумался, а потом отрицательно покачал головой.
– Ты там ничего не сможешь сделать. Ты не знаешь города, не владеешь обстановкой. Не знаю, какие там у тебя друзья, но они вряд ли смогут оказать тебе существенную помощь. А вот если тебя схватят, им, – он кивнул на гвардейцев, – будет неизмеримо сложнее.
– Друзей моих ты прекрасно знаешь, они тебе тоже нравились, – тут в его глазах мелькнула догадка, – так что не такой уж я беспомощный. Зато когда ребята дойдут, я буду точно знать, куда направить удар.
– Хорошо, сколько человек ты можешь перебросить? – неожиданно спросил Многоликий.
– Двух... максимум трех, – слегка подумав, ответил я.
– Тогда возьми с собой Галла. Он недавно был в Некостине, хорошо в нем ориентируется, знает порядки в городе. Кстати, он знает и кое-кого из руководителей Храма. Это может пригодиться. И еще, его знает принц, это тоже может понадобиться.
– Если Галл пойдет со мной, кто поведет отряд?
– Навт! Ты же ему доверяешь?
Ну что ж, это действительно было лучшее решение. Если я оставлял Данилу и Ваньку, то лучше всего было оставить их на Навта, а не на Галла. А этот красавчик оказывался под моим присмотром.
– Да, пожалуй, это лучшее решение...
– Галл, – тут же распорядился Многоликий, – передай командование Навту, ты поступаешь в распоряжение Белоголового.
Галл вспыхнул. Мне показалось, что он сейчас бросит в лицо Многоликому какую-нибудь дерзость, но послышался только скрип зубов. Через мгновение он соскочил со своего вороного и вытянулся в шаге от моего плеча.
– Жди меня в главном зале... – бросил я ему, а сам направился к Навту. Он, поджидая меня, свесился с седла. Подойдя, я взялся за уздечку и тихо проговорил:
– Навт, от тебя зависит успех всей операции. Ты должен вывести отряд к Некостину не позднее вечера третьего дня. Утром на четвертый день, пораньше, проберешься в таверну «Насовсем Единый», она, по-моему, на площади Спасения находится. Там либо буду я сам, либо гномы. Мы обговорим план атаки на месте. Без меня ничего не делай, лучше вернись назад! Главное – ни в коем случае не потеряй Данилу! Ну и за Ванькой присмотри... – смущенно добавил я.
– Не сомневайся, Белоголовый, все будет в порядке!.. Ты тоже будь поосторожнее, особо голову-то в петлю не суй...
«В крайнем случае звони 01, 02, 03 или 04», – тут же подумал я, и в груди поднялась тоска.
Но для переживаний времени уже не было. Я отпустил уздечку и хлопнул серую в яблоках кобылу Навта по крупу ладонью. Он оглянулся на своих всадников, поднял руку и махнул ею вперед. Колонна тронулась и почти сразу перешла на рысь. Мы с Многоликим вошли в скалу и поднялись к нему в кабинет.
– Еще одно... – обратился я к нему, когда мы закрыли за собой входную панель. – Это вообще-то не здорово, но у меня нет времени искать другой способ...
Я подошел к зеркалу-Взгляду и сдернул покрывало. В принципе я все приготовил еще ночью, оставалось только наложить заклинание на Взгляд. Я положил ладонь на один из завитков бронзовой рамы в нижнем ее углу и пробормотал наговор. Повернувшись к Многоликому, наблюдавшему за моими манипуляциями, я пояснил:
– Теперь ты можешь вот так, – я погладил завиток, – привязать Взгляд ко мне. Только ты будешь видеть меня сзади, метров с пяти, ну и, естественно, то же, что буду видеть я. И конечно же, все слышать. Управлять Взглядом ты не сможешь.
Он на секунду задумался, но не стал задавать никаких вопросов, а только понимающе кивнул.
– Теперь мне понадобится очень хорошее, пахучее вино, буханка хлеба и небольшой хрустальный шарик.
Многоликий приподнял бровь, но снова не стал задавать вопросов, а молча тронул колокольчик на столе. Вошел гвардеец, и Многоликий распорядился:
– Графин ренского, каравай хлеба и хрустальный шарик... – Он повернулся ко мне, и я добавил:
– Все в большой зал.
Гвардеец вышел.
– Я очень рассчитываю на тебя, – неожиданно дрогнувшим голосом сказал Многоликий, – очень!.. Понимаешь, я могу снести это осиное гнездо одним вздохом, но в нем мой сын. Если его оттуда не вызволить, он погибнет...
Я понял, насколько он беспокоится о сыне и волнуется за него.
– Все будет в порядке! – ободряюще улыбнулся я.
Мы вышли из кабинета и направились в большой зал. Шестиликий Галл уже прохаживался в нетерпении взад-вперед, явно не понимая, почему его сняли с командования отрядом и подчинили какому-то чужаку. На столе стоял хрустальный графин с чудным, фиолетового оттенка, вином, лежала круглая буханочка темного хлеба и небольшой, мерцающий хрустальный шарик. Едва мы вошли, как Галл уперся взглядом мне в лицо и процедил:
– Мы что, вместо похода собрались выпить и закусить? Именно таким способом наш герой, Белоголовый, собирается освободить принца?..
Не обращая внимания на его ворчание, я переставил графин с вином на свободный участок пола и начал крошить хлеб, раскладывая крошки вокруг графина правильным кругом. Сейчас для меня открыть и поддержать тоннельное окно не представляло никакого труда. Более того, я давно уже научился выходить сквозь него. Правда, эта операция отнимала у меня очень много сил.
Подготовив структуру окна к открытию, я повернулся к Галлу и сурово произнес:
– Вот что, мой дорогой недруг! Я прекрасно представляю себе, насколько ты меня... Я тебя тоже люблю... Но с настоящего момента ты будешь строго выполнять все, что я тебе скажу. В противном случае я превращу тебя в жабу, и никакой Многоликий мне не помешает. Мы идем спасать принца. После этого я навсегда уйду из твоего мира и из твоей жизни, так что потерпи день-другой, как терплю я!.. А сейчас встань рядом и слушай внимательно...
Он презрительно фыркнул, но, заметив на себе тяжелый взгляд Многоликого, передернул плечами, подошел и встал у моего плеча.
– Сейчас над этим графином, по границе накрошенного хлеба появится... сиреневая сфера. Когда круг из крошек замерцает оранжевым, ты без промедления шагнешь внутрь!.. Без промедления!.. Ты понял?
– Я что, выгляжу настолько тупым?.. – высокомерно начал он, но я его перебил:
– Да! Именно настолько! Иначе ты не стал бы это выяснять!..
Он тут же заткнулся и только мотнул головой.
– Начали! – скомандовал я и привычным движением запустил шарик по кругу.
Когда шарик, вместо того чтобы прокатиться по полу и удариться о стену, побежал вокруг графина с вином по насыпанным крошкам, физиономии обоих свидетелей моего колдовства вытянулись от удивления. Только у Многоликого в глазах сразу заиграл интерес, а у Галла мутной волной заплескался ужас. Когда же в графине забурлило вино и из горлышка потянулся легкий фиолетовый туман, Многоликий мало что не нырнул в него, а Галл отпрянул почти к самой стене. Но мне уже стало не до наблюдений за ними. Я словно в трансе протянул ладони к сформировавшейся сиреневой полусфере и привычно ощутил космический холод тоннельного окна.
Прикрыв глаза, я живо представил себе вид на город, открывшийся мне из той странной башни красного кирпича, из которой я вытащил Данилу. И сквозь прозрачную фиолетовую дымку начали проступать очертания домов, фонарей, мостовой за мутной, жирно поблескивавшей водой рва. Я развернул окно прочь от стены и поплыл над мостовой в сторону города. Окно показало мне небольшую замощенную площадь, и я заметил голубую вывеску таверны «Насовсем Единый», затем под моими руками проплыла узкая улица, заполненная людьми, направлявшимися на площадь, к Храму. Через несколько секунд встреченная нами толпа поредела, и я повернул окно в еще более узкий переулок, перескочил через невысокую каменную стену и оказался в небольшом запыленном скверике. Сквер был совершенно пуст, только под небольшим кустом, у самой ограды валялась кучка тряпок.
Это место мне понравилось – недалеко от центра города и достаточно пустое. Я собрал все свои силы и начал читать заклинание перехода. Как только я произнес последний звук, круг, по которому несся хрустальный шарик, вспыхнул оранжевым, и этот оранжевый отсвет словно ржавчина принялся подниматься по сфере, съедая мерцающий фиолетовый тон. Шестиликий должен был уже шагнуть в круг, но он почему-то медлил! А мне все сложнее было удерживать открытый переход, силы быстро таяли!
Я уже решил уходить один, но за моей спиной послышалась короткая возня, а затем темное, будто бы скомканное тело пролетело мимо меня и, рухнув на пожухлую траву, покатилось под куст. Я сразу же шагнул следом, едва избежав касания жадного оранжевого языка, и за моей спиной со слабым хлопком сомкнулось разорванное пространство, восстанавливая свою структуру. Ноги мои подкосились, и я без сил повалился на траву.
Похоже, я быстро пришел в себя. Когда мои глаза снова смогли мне служить, я увидел стоявшего надо мной Галла. Он оценивающе разглядывал меня, словно раздумывал – раздавить этого колдуна прямо сейчас или еще немного понаблюдать за его действиями. Но увидев, что я открыл глаза, он сделал вид, будто сам только что пришел в себя, и хрипло проговорил:
– Ты действительно великий колдун, Белоголовый. Что мы теперь будем делать?
Я, не поднимаясь с травы, смотрел на него несколько мгновений, вспоминая слова моего учителя о том, что в тоннельное окно можно уходить только вдвоем с очень надежным другом, который обеспечит затем необходимый тебе отдых. Я вынужден был уходить без поддержки и пока не знал, каким боком мне это выйдет. Наконец я увидел, что Галл слегка забеспокоился и, запинаясь, пробормотал:
– Нам надо снять комнаты в ближайшей гостинице. Я буду вынужден спать до завтрашнего утра, а ты пройдешься по городу и постараешься восстановить свои связи.
Надо признаться, что колебался он недолго. Через несколько секунд из городского скверика, гремя оружием, выбрались двое основательно подпивших мужиков, причем темноволосый, еще достаточно твердо державшийся на ногах, почти тащил на себе белоголового верзилу, мотавшего кудлатой головой и что-то невнятно бормотавшего на совершенно неизвестном здесь языке. На соседней улице эти два субъекта ввалились в скромную гостиницу, и темноволосый, уложив своего товарища прямо на полу, потребовал две самые хорошие комнаты и в подтверждение своего требования повертел в пальцах большую золотую монету. Еще через несколько минут он с помощью гостиничной прислуги разместил своего совершенно невменяемого товарища на широкой двуспальной кровати одного из «люксов», и тот мгновенно захрапел, прекратив нести свою тарабарщину. А черноволосый осмотрел соседний номер и, оставив на поясе только длинный кинжал, отправился на прогулку по городу.
Впрочем, предыдущий абзац я записал со слов Многоликого, наблюдавшего за нами с помощью моей магии. Сам я ничего из вышеизложенного не помню.
Проснулся я только на следующее утро. Было совсем рано, и чувствовал я себя просто замечательно – хоть снова открывай тоннель и возвращайся на Черную скалу. Вскочив с постели, я выглянул в окно, и тут мне в голову пришла мысль, что неплохо бы было увидеться с моими маленькими друзьями, если они, конечно, уже прибыли в Некостин. Я почему-то был уверен, что они уже здесь. Я привел себя в порядок, благо удобства были в «номере», и, оставив для Галла записку, уже через несколько минут спускался по лестнице в холл. Внизу подметавшая пол девчушка подняла на меня взгляд и по ее мгновенно округлившимся глазам я понял, что вчера она видела меня в весьма недостойном виде. Поэтому моя обращенная к ней улыбка была до краев полна столь свойственным мне дружелюбием.
– Милая девушка, – обратился я к ней, чуть ли не раскланиваясь, – не подскажешь ли ты путешественнику, незнакомому с твоим прекрасным городом, как он мог бы отыскать таверну «Насовсем Единый»...
Видимо, мое обращение было для нее слишком неожиданным, потому что она, уронив свою метлу, прошептала побелевшими губами:
– Чего?..
– Я прошу подсказать мне дорогу до таверны «Насовсем Единый»...
Я постарался говорить попроще, но она, похоже, решила, что я сейчас начну ее есть, и быстро, захлебываясь и отступая к двери в глубине холла, затараторила:
– А завтрак еще не готов... А завтракать сможете в ресторане, но завтрак еще не готов... А ресторан еще не гото... закрыт...
При последних словах она наконец добралась до заветной дверцы и нырнула за нее. Я огорченно вздохнул, но из-за дверцы вдруг донеслось:
– Выйдешь из двери на улицу, иди направо. Повернешь в первый переулок, тоже направо, и скоро выйдешь на площадь. Там и находится «Насовсем Единый»...
Я улыбнулся, поклонился двери и учтиво проговорил:
– Прими мою искреннюю благодарность за оказанную тобой неоценимую помощь...
Из-за двери донеслось хихиканье. Видимо, спрятавшись за этой дверкой, девчушка стала гораздо смелее и сообразительнее.
Склонив голову набок и улыбнувшись закрытой двери, я повернулся к выходу и услышал за собой новую порцию хихиканья.
Прохладный уличный воздух еще прибавил мне бодрости, и теперь я готов был встретить любые невзгоды с белозубой улыбкой на устах... Да!..
Я зашагал по пустынному городу в указанном направлении. Через несколько минут я оказался на небольшой площади, одну сторону которой целиком составляла достаточно высокая стена из красного кирпича, а три другие обставили вполне привычные двух– и трехэтажные домики, выпускающие между собой с площади четыре одинаково узкие улочки. Прямо напротив красной стены, над первым этажом трехэтажного здания, голубела небольшая вывеска, оповещавшая о том, что здесь размещается «Насовсем Единый». Я толкнул дверь и под бренчание колокольчиков вошел внутрь.
В зале, располагавшемся сразу за дверью, было почти совсем пусто. У стойки сидел любитель ранней рюмочки, за двумя из двух десятков столиков расположились одинокие посетители, расправлявшиеся с ранним завтраком, а вот у дальнего окошка, выходящего на узкую, темноватую улицу, сидели те, кого я так надеялся найти.
Опин, похоже, уже допивал свой чай, зато Зопин только приступил к очередной куриной ноге, одновременно позвякивая полупустой кружкой с каким-то светлым напитком. Меня они не заметили, поскольку были заняты кроме еды еще и серьезным разговором. Говорили они горячо, но тихо, так, что только уже совсем приблизившись, я разобрал несколько слов.
– ...если мы сегодня закончим, нам не стоит уходить из города, – скороговоркой бубнил Зопин, одновременно обгладывая куриную косточку и прихлебывая из кружки. – Здесь есть еда, и Белоголовый придет сюда...
Я не видел физиономии Опина, поскольку приближался к нему сзади, но, судя по скороговорке Зопина, яду на этой физиономии было достаточно. Поэтому Зопин, не давая своему товарищу открыть рот, продолжал свой невнятный монолог.
– А за городом поесть совсем нечего, а этих апостолов ничуть не меньше, чем здесь. И если Белоголовый явится раньше, мы-то как раз и на месте бу...
Здесь он увидел наконец меня и замолчал, выпучив глаза, забыв о торчавшей изо рта косточке и уронив руку с кружкой на столешницу.
Опин, словно узрев на изумленной рожице своего друга неведомую опасность, резко обернулся и тут же расплылся в довольной улыбке.
– Ну вот, а мы как раз спорим, где переждать, пока ты подойдешь... – довольно начал он, но тут же озабоченно спросил: – А что-то ты так быстро в Некостин прибыл? Вы что, в один день с нами вышли?..
– Нет, отряд выступил только вчера... – успокоил я его, присаживаясь за их столик, – а я с Шестиликим Галлом перебрался сюда из замка собственным путем.
– Это как?.. – тут же вмешался Зопин.
Я улыбнулся и, пробормотав: «Как-нибудь покажу», – сделал знак зевавшей у стойки официантке, что мне требуются ее услуги. Когда ярко накрашенная девушка, элегантно повиливая бедрами и прилепив к губам дежурную улыбку, приблизилась, я обвел стол указательным пальцем и учтиво попросил:
– Повтори-ка, красавица, все еще два раза...
Она удивленно вздернула брови, недоверчиво оглядела моих спутников, но спорить не стала, а молча направилась в сторону кухни. Уже через несколько минут на освобожденный от испачканной посуды стол были водружены два больших блюда с разными салатами, две жареные курицы, маленький поднос с небольшими, но весьма аппетитно выглядевшими пирожками, пара соусников и два графинчика с той самой жидкостью, которую хлебал из кружки Зопин.
А этот гурман, заметив неодобрительный взгляд своего товарища, неожиданно громко заявил:
– ...И это правильно! Утренняя пища самая основная в жизни живого существа. На целый день энергией запасаешься! А при нашей работе...
Но в этот момент Опин постучал пальцем по краю стола и Зопин, замолчав, принялся ломать одну из кур на куски. Опин повернулся ко мне и со смешинкой в глазах сообщил:
– Еще вчера вечером этот тип доказывал, что наиглавнейшая из трапез – вечерняя. Поскольку голодный человечек не может спокойно спать, а значит, встанет утром не отдохнувший и не сможет выполнять свой общественно полезный труд...
Опин сурово нахмурил лоб и посмотрел на Зопина. Тот, старательно пережевывая куриное мясо, политое соусом, и небольшой пирожок, исчезнувший в его рту практически целиком, принялся энергично бормотать:
– Ы шаш поптою, ы шаш поптою, шпать на оодный ыудок неззя... Отому што...
– Не разговаривай с набитым ртом!.. – перебил его Опин. – Опять подавишься и девушку испугаешь!
Зопин замолчал, перестал жевать и испуганно уставился выпученными глазками на стоявшую рядом с нашим столом официантку. Мы с Опином тоже внимательно посмотрели на нее, но она, нисколько не смутившись под нашими пристальными взглядами, индифферентно обратилась к Опину:
– Твою кашу тоже еще два раза повторить?..
Эта фраза словно включила Зопина, и он снова принялся пережевывать пищу, а Опин несколько растерянно пробормотал:
– Нет... Спасибо... я уже сыт...
Я тоже принялся за завтрак, одновременно продолжая разговор:
– Как обстоят наши дела?..
Зопин бросил испуганный взгляд на Опина, но тут же успокоился, поскольку понял, что отвечать будет не он.
– Сегодня полностью закончим подготовку. Тоннель нашли быстро, но знаешь, по нему еще ни разу никто не прошел... – шепотом сообщил Опин.
– Там в конце, у выхода в подвал, пол пересекает такая зеленоватая трещинка. Вы за нее не ходили?.. Я забыл предупредить, что это опасно.
– Нет. Мы обработали его по всей длине, но не дошли до выхода метра два-три.
– А принца не пытались искать? Он где-то в подземелье Храма, теперь мы это точно знаем. Хорошо бы его вытащить до атаки, мало ли что с ним могут сотворить, пока мы будем Храм захватывать...
– Нет... – задумчиво проговорил Опин. – И времени пока не было, и стены здесь очень толстые, трудно рассмотреть, что за ними творится.
– Так... – Я бросил обглоданную кость на тарелку, вытер пальцы салфеткой и хлебнул из кружки. – Тогда вы продолжайте, что начали, а я попытаюсь разведать, где прячут принца, и вытащить его.
– И как же ты намерен это сделать?
– Да я тут наблюдал за одним старичком, у него еще три глаза на голой башке... Вот и думаю прогуляться до его лаборатории и перекинуться парой заклинаний. Мне кажется, что этот тип точно знает, где держат принца, и не откажется помочь повидаться с ним.
– Нехороший план!.. – Опин недовольно покрутил своей носатой головой. Зопин прекратил жевать и тоже неодобрительно покачал своим синим колпаком:
– И старичок этот – такая гадина!..
– Но ничего другого мне в голову не приходит. Да и не так уж риск велик, я же не собираюсь весь гарнизон уничтожать. Потихоньку пройдемся до подземелья...
– Так ведь и принц тебя не знает... – недовольно начал Опин, но тут же перебил сам себя: – Хотя это-то, может, уже и не важно...
– Зато он хорошо знает Галла. И, как сказал Многоликий, полностью ему доверяет. Вот вдвоем мы принца и вытащим...
– Пушть попопует, – неожиданно выдал Зопин, протягивая руку за графином, чтобы наполнить свою опустевшую кружку.
Но Опину моя затея, похоже, очень не нравилась, и чтобы прекратить спор, я поднялся из-за стола.
– Я, конечно, еще подумаю, – попытался я слегка успокоить недовольного гнома, – во всяком случае завтра встретимся на этом месте, в это же время. Дня через два подойдет Навт с отрядом, и к этому времени мы должны точно знать, что и в каком порядке надо делать. Так что я пошел... До завтра, ребята!.. – Я с улыбкой кивнул гномам и двинулся в сторону выхода. На улице я обернулся и еще раз посмотрел сквозь окно на двух маленьких человечков в ярких колпаках, которые мгновенно поднимали мне настроение и заставляли верить в то, что самое доброе и прекрасное на свете впереди!
Когда я вернулся в свою гостиницу, там царила страшная паника. Шестиликий Галл, как только проснулся и обнаружил мое исчезновение, поставил «на уши» весь наличный персонал. Все служащие были подвергнуты допросу с пристрастием – кто, как и когда вынес из гостиницы бесчувственного громилу с белой головой, а также куда этого громилу поволокли. Однако до моей знакомой девчушки, указавшей мне дорогу к «Насовсем Единому», процесс всеобщей экзекуции, видимо, пока не дошел. Увидев меня входящим в двери, служащие, толпившиеся в холле, громко загомонили, а некоторые из наиболее импульсивных даже завизжали. Из кабинета хозяина выскочил Галл и, увидев мою, возвышавшуюся надо всеми голову, бросился ко мне.
– Где ты бродишь?.. Почему ты не разбудил меня, а поперся по городу один?.. Я что, должен тебя к кровати привязывать?.. – Эти бессмысленные вопросы посыпались из него, как горох. Я молча стоял и улыбался, ожидая, когда он несколько успокоится. Мне даже где-то была приятна его обеспокоенность моим исчезновением. Наконец он исчерпал запас воздуха и вынужден был замолчать, чтобы вдохнуть новую порцию. Тут я смог вставить слово.
– Шо за базар, пацан! Я, в натуре, только выкатился посмотреть, какие установились погоды, и насладиться здешней архитектурой, как ты тут же забил местным стрелку! Братан, ты чего, косяк с утра запалил?..
В продолжение всей этой замечательной тирады я размахивал у него перед носом пальцами «врастопырку». Галл от изумления вытаращил глаза и захлопнул рот, прикусив очередную порцию вопросов, готовых сорваться с языка, а вокруг, несмотря на многолюдство, установилась абсолютная, гробовая, вакуумная тишина.
«Великое дело – владеть современным жаргоном и вовремя его применять...» – удовлетворенно подумал я и, обернувшись к окружившей нас толпе, жадно ожидающей продолжения моего монолога, величественно бросил:
– Все свободны!..
Люди молча и без суеты бросились по своим рабочим местам, им, видимо, не хотелось услышать в свой адрес что-нибудь похожее на только что сказанное. Я ухватил шестиликого под локоть и буквально поволок по лестнице к себе в номер. Там, усадив его на свою кровать, я встал напротив и, немного помолчав, задал первый вопрос:
– Ты это что, решил весь город оповестить о нашем прибытии?..
Он молчал, все еще пытаясь разгадать смысл моей первой тирады. Тогда я задал второй вопрос:
– Тебе что ж, недостаточно того, что мы появились в городе, не проходя сквозь его ворота? Ты решил натолкнуть на эту мысль местное руководство?..
После этого в его глазах мелькнуло некоторое понимание, он даже открыл рот, пытаясь что-то сказать, но после короткого «э-э» снова его захлопнул и вернулся к прежним размышлениям. Поэтому мой третий вопрос прозвучал просто вызывающе.
– И вообще, что ты бродишь по чужим кабинетам?! Я что, должен тебя к кровати привязывать?!
Вот тут он пришел наконец в себя, уселся поудобнее и внятно ответил:
– Я проснулся, сразу к тебе зашел, а тебя нет. Я спустился, спрашиваю у дежурного: когда вышел мой друг – высокий белоголовый мужчина – и куда он направился? А он говорит, что никто не выходил. Я сразу решил, что тебя похитили...
– Это почему?.. Я что, такая ценная фигура, или мои морально-этические качества пленили местные руководящие круги?..
Он, похоже, оценил мою иронию, потому что вскочил с постели и с загоревшимися глазами начал орать:
– Нечего мне здесь про свои мануально-еретические качества распинаться! Надо было, прежде чем уматывать, подойти ко мне и предупредить! Я бы не стал тебя разыскивать! Мне это доставляет крайне мало удовольствия!..
Вообще-то, по большому счету, он был прав. Предупредить его надо было. Поэтому я уже значительно миролюбивее ответил:
– Я очень рано проснулся и поэтому решил тебя не беспокоить. Пусть, думаю, отдохнет человек перед тяжелым днем...
– Пусть отдохнет... – начал он, но тут же осекся. – Почему перед тяжелым днем?!
– Видишь ли... – начал я, опускаясь в кресло и внимательно наблюдая за его реакцией, – до подхода наших еще не меньше двух дней. Если нам за это время удастся вытащить принца из подземелья Храма, у нас будут полностью развязаны руки, и нас ничем нельзя будет шантажировать. Да и принцу эти, с позволения сказать, апостолы не смогут причинить вреда. Поэтому, я думаю, нам будет полезно прогуляться сегодня по Храму и пощупать его подземелья.
И только тут я заметил, как блеснули его глаза, и понял, что проговорился! Галл не знал, что Данила не принц, я сам подтвердил, что принц все еще в Храме. Он медленно присел на край кровати, несколько секунд помолчал, успокаиваясь, а потом неуверенно проговорил:
– Это очень опасно...
– Это-то я понимаю... – начал я, но он меня перебил:
– А я думаю, что этого-то ты как раз и не понимаешь. Во-первых, посетителей в Храм пускают всего на четыре часа. За это время ты даже пути в подземелья не найдешь. Во-вторых, с оружием в Храм не пускают никого. Даже если ты появишься с оружием на площади перед Храмом, тебя могут арестовать. И в-третьих, Храм охраняется могущественными магами, и если только внутри Храма проявится хоть какое-то чародейство, на него откликнется очень много народа. Ну как, теперь ты понял – четыре часа, с голыми руками и без какого-либо колдовства!
Я почесал подбородок. Задача действительно несколько усложнялась. И все-таки...
– Так что же, ты предлагаешь сидеть и ждать?..
– Я предлагаю, как это и было намечено Многоликим, провести тщательную рекогносцировку и наметить точки атаки. Спланировать нападение так, чтобы как можно быстрее захватить Храм и спасти принца. После чего ты с твоим мальчишкой сможешь уйти в свой мир.
Резон в его словах был, но стоило мне представить, что на месте незнакомого мне принца находится Данила, как все его резоны рассыпались прахом. Нельзя было оставить клевретам Единого-Сущего хоть малейшую возможность уничтожить или искалечить маленького мальчика. «Тем более принца», – усмехнулся я про себя.
– Все, что ты говоришь, правильно. Но ты забываешь, что у них принц. И я не намерен подвергать его хотя бы малейшему риску. Так что, на правах руководителя нашей экспедиции я приказываю тебе следовать за мной. Ты только будешь держаться у меня за спиной и потом поможешь нести мальчика. Я думаю, такая помощь может понадобиться... А больше ни о чем можешь не думать...
Читать бесплатно другие книги:
