Зона Посещения. Должник Вольнов Сергей

7. Новая проблема

Окончание дня и весь следующий день Реверс потратил на дорогу к назначенному месту. Ночью не шел. Когда попалось подходящее укрытие в древней силосной башне, сделал привал, чтобы выспаться и восстановить силы.

К околице деревни, где когда-то до Посещения существовал колхоз «Красный путь», добрался без особых эксцессов, хотя попотеть, сматываясь от своры мутакоров, одиночного рубаки и потом от здоровенного потапыча, все же пришлось. Для третьего круга это было вполне нормально, так сказать. Крупных тварей здесь гораздо больше. Сталкеру оставалось только радоваться, что израсходовал всего пять патронов и остался невредим, а не все патроны и погиб.

Добрался первым, за полчаса до срока. Конечно, нельзя было гарантировать, что кто-то вообще явится. Реверс по прошлым ходкам знал здесь одну укромненькую позицию, там и залег, благо она сохранилась нетронутой. Не с руки было заявиться без снайперки, но тут уж как получилось. Пристроив «калаш» наведенным на цель, Реверс стал ждать. Паралитической в любом случае не пальнуть, если вынудят воевать, а не договариваться.

И будто накаркал своей готовностью к войне. Срок еще не пришел, а выстрелы раздались, и не Реверс начал первым. Стеганули очередью по кустам, в которых он притаился, вынудив его спешно ретироваться со своей позиции. Как засекли, неясно! Потом прилетела граната… Громыхнуло так, что земля заходила ходуном, и осветило все на многие метры вокруг. Реверс даже разглядел чей-то мелькнувший силуэт и… не саданул в ту сторону ответной очередью. Увы, не задались мирные переговоры.

Реверс рассчитывал на преимущество внезапности. А сейчас все разворачивалось по худшему сценарию: либо убьют его, либо он уничтожит этого мелькнувшего или больше людей, если тот не один явился. И адекватного диалога не получится, не с кем станет говорить. В том или ином смысле.

Поэтому оставалось только одно, подсказала чуйка. Надо сдаться.

Она же резонно заметила, что, когда хотят убить гарантированно, сначала гранатами закидывают, а не очередью предупреждают, проскочившей поверх головы.

Вот только каким способом сдаваться-то? Встать во весь рост – ненароком изрешетят даже вопреки первоначальному намерению. А потом уже посмотрят, собирался ты в плен или хотел высадить весь рожок. Переместившись, он себя не выдал, но засиживаться на одном месте в раздумьях не стоило, рано или поздно непременно найдут. Ведь как-то же обнаружили предыдущее местонахождение, значит, не хуже него знают этот сектор. Тогда уж придется воевать без дураков.

Ну ладно, решил сталкер, надо хоть что-то позаимствовать у киношников.

Реверс достал из кармана носовой платок, условно белый, привязал мятую тряпочку к сухой ветке, весьма кстати валявшейся рядом, и высунул ее из-за ствола дерева, за которым прятался.

Время замерло…

Демонстративно высунув «калаш» из-за дерева, подержал его пару секунд на весу и отбросил подальше.

–Руки вверх! Выходи! – выкрикнул боец в маске, появляясь из укрытия. За ним показался второй.

–Сдаюсь я, сдаюсь! – ответил Реверс, подымаясь на ноги и вышагивая из-за толстого ствола. Вряд ли бойцов двое, скорей всего в зарослях прячутся и…

В том, что не ошибся, он убедился почти сразу. За спиной раздался тихий шорох, и на затылок обрушился беспощадный удар. Реверс ни удивиться не успел, ни тем паче уклониться. Он просто не успел даже начать реагировать на тыловой звук – к нему подобрались со спины впритык, а он не засек абсолютно ничего, словно ударивший материализовался из ниоткуда. А после удара сталкер не мог бы удивляться физически, потому что человек без сознания не чувствует и не думает ни-че-го.

Хлесткий удар по щеке.

Как сквозь вату, отдаленное, едва расслышанное:

–Очухался?..

Еще удар, по другой щеке. Сознание возвращалось болезненно, тягуче. Тьма, застившая разум и зрение, не торопилась рассеиваться.

–Давай, давай, я же знаю, что ты слышишь…

Но уступила принуждению. Глаза приоткрылись, чтобы испытать ноющую боль, причиненную светом, сменившим тьму.

В помещении, где очнулся Реверс, света не было. Темно и сыро в нем. Источник боли в глазах поступал от фонаря в руках у неизвестного. Он слепил сталкера и не давал собрать шатающиеся мысли. Последовало еще несколько пощечин, затылок эхом отзывался тупой болью.

Если бы не было так худо, он бы даже отметил факт, что у киношников много чего позаимствовать можно, не только импровизированный «белый флаг»… Реверс сидел на полу, прислоненный к стене, руки выкручены и зафиксированы сзади. Веревка стянула локти, верхние конечности затекли, онемели, практически не ощущаются.

Но надо отдать им должное, отделывать его образцово, как в кино, эти не собирались. Даже на тумаки поскупились. И прикладами не гвоздят по ребрам, ногами не топчут, коленом челюсть не сворачивают. По щекам, как барышню, отлупили, и будя.

–Спас… сибо… – кое-как выговорил Реверс. Зубы вроде все целы. Главная проблема – последствия вырубающего удара по затылку.

–За что вдруг? – спросил другой голос, более молодой. Говоривших и лупивших по щекам Реверс рассмотреть не мог, только угадывал их по сторонам от ослепляющего света.

–За… целые ре… бра и… неотбит… тые почки…

–Та нэма за що, – с неожиданным украинским говором вступил в общение третий голос, человека гораздо более старшего. – Мы ж нэ тварюкы мутни якись.

–Ты ваще кто такой? – первый голос, спрашивавший, очухался ли, звучал резко, жестко.

–С-с… сталкер… – прошептал Реверс. – Кто ж еще…

–Ты убил Горыныча, сволочь! – Неизвестный от полноты чувств опять хлестнул пленника по щеке, хотя приводить его в чувство уже не требовалось. – Мразь!! Тьфу!!!

Реверс ощутил, как что-то мокрое прилетело ему на лоб. Слюна потекла вниз по переносице и попала в глаз.

–Спасибо, что не дерьмо, – поблагодарил Реверс снова. Мутная пелена с каждым словом, с каждым мгновением отступала, и говорить становилось легче. – Не убивал я вашего Горыныча. Ошибочка… хлопцы, – ввернул он словечко специально для третьего. На авось, на удачу. Дядя вроде самый спокойный из них троих, но может оказаться и самым непримиримым.

–Нэ дури! – остановил вспыльчивого напарника третий голос. – Отведи фонарь, поговорим сначала.

Теперь старший говорил почти без акцента. Обладатель первого голоса буркнул что-то неразборчиво, но подчинился, поднял фонарь вверх, осветив потолок, деревянный, как Реверс опредеил позже. Он по-прежнему не видел лиц, но фигуры рассмотрел четче совсем скоро. Глаза испытали наслаждение сразу и открылись шире. Старший из троих, мужик крепкого телосложения, но не очень высокий, стоял правее и дальше от стены.

–Бобер давно знал Горыныча, еще до закрытия, – объяснил он. – Меня можешь называть Круглый. Молодого Лапшой кличут.

После паузы, которую выделил пленнику на осмысление сказанного, Круглый спросил:

–Если развяжем, будешь говорить?

–Я сдался на милость, – напомнил Реверс. – На кой, спрашивается.

–Мало ли кто делает вид, что сдается, – злобно буркнул Бобер.

Фонарь в его руке начал опускаться, норовя опять направить луч в лицо Реверсу, но старший прикрикнул:

–Свети вверх! Дай поговорить.

Его снова послушались, луч покорно скакнул к потолку.

–Лапша, освободи, – произнес старший.

Слева выдвинулся еще один незнакомец, высокий такой, здоровенный верзила, присел на корточки рядом с пленным, легко сдвинул его, повернул заломленными, связанными руками к себе… Ударенная голова отозвалась всплеском затылочной боли.

Реверс едва сдержал вздох облегчения, когда руки лишились пут. С трудом вывернул их вперед. Конечности одеревенели, он едва их чувствовал. Кровь начала возвращаться, и появилась боль. Но лицо сталкера оставалось неподвижным, даже малейшей гримасой не выдал он страдания. Чуть позже можно начать разминать руки, растирать, а прямо сейчас лучше не трогать.

–Только без глупостей, чувак, – сказал второй, самый молодой. – Ты врубись, нас трое, а ты убил нашего товарища…

–Я не убивал Горыныча, – устало повторил Реверс. – Круглый, ты говорить хотел? Послушай, что скажу.

–Дай ему что-нибудь утереться, – велел старший.

Реверс принял, возможно, тот самый белый платок и трясущейся рукой вытер слюну на лице, затем с трудом высморкался и отхаркнул в тряпочку. Теперь можно было наконец приступать к диалогу.

–Урод! – с ненавистью бросил Бобер.

–Зачем вышел в сеть? – спросил Круглый. – Мог же свалить после убийст…

–А кто вам сказал, что Горыныч убит? – с неподдельным интересом спросил Реверс. – Может, он мне комп сам отдал.

–У-у, сука, еще издевается! – рявкнул средний из троих. – Круг, разреши ему врезать!

–Давай, если легче станет, – разрешил сам пленник. – На вопрос потом ответишь, как спустишь пар?

–Наш человек никому добровольно комп не отдаст, это исключено, – спокойно произнес Круглый. – Но даже если невероятное случилось, он тебе сказал бы, что в конце каждого сообщения необходимо ставить три точки. Прецеденты были, терминалы уже попадали в руки к таким умникам, как ты.

–Ваш человек, на мой взгляд, немножко беспечный. Не стоило доверять пароль подметочному носителю, – сказал Реверс. – Но это так, в качестве заметки на полях. Может, у вас это общий для всех изъян. В любой системе бывают сбои, к счастью, идеал недостижим.

–Я его ударю, – угрожающе сообщил Бобер.

–Если будет надо, я сам ударю, – заверил Круглый и спросил Реверса: – Ты не убивал, говоришь? Кто же тогда?

–Поверь, я бы с громадным удовольствием просветил, но не могу, понятия не имею. Я нашел уже мертвого. Кто-то продырявил его, метко, прямо в сердце. Сам понимаешь, я не смог удержаться, чтобы не разжиться чем-то полезным для жизни, а тут бац – комп! Соблазн был непреодолим, мужики, уж извиняйте, не удержался.

–Мертвый лежит, и снаряга при нем нетронутая?! – почти закричал Лапша. – Ты сам-то въехал, чего вякнул?!

–А то! Я и сам был в шоке. – Реверс сумел наконец улыбнуться.

–Ублюдок!! – выкрикнул средний, и фонарь резко опустился, ослепив лучом. Через мгновение должен был последовать удар, но…

–Остынь, Бобер! – остановил Круглый и отдернул среднего назад. – Лапша, подержи фонарь. А ты отойди подальше, охладись и не приближайся, пока я с ним не поговорю.

Фонарь перекочевал в руки верзилы. Темная фигура среднего канула во мрак. Бобер что-то бурчал злобно, но слов было не разобрать.

–Я тебе верю, – неожиданно сказал старший. – На идиота не похож, выдумать такую ересь невозможно, значит, правду говоришь. И это очень плохая новость.

–Очень, очень плохая, – поддакнул молчаливый молодой.

–Значит, Куцый опять объявился… – задумчиво молвил старший.

–Он гонит! Это он убил! – не унимался разъяренный Бобер, подав голос откуда-то из тьмы, недостижимой взгляду Реверса, ноктовизор у которого отобрали, как и все оружие.

–Гонит, – согласился Круглый. – Но убивал не он. Когда успокоишься, Бобер, вслушайся в глубину, поймешь.

–Я уже слышу, – вставил молодой. – Надо быстрей сообщить нашим, что Куцый опять появился.

–Вот ты этим и займись. Напиши Серому, что завтра к вечеру вернемся. Лапша, дай мне фонарь и пойди проветрись, заодно в сеть заскочи, – велел старший. – Бобер, иди тоже на свежий воздух, я с ним поговорю сам.

Оставив фонарь, под бурчание не успокоившегося еще Бобра двое бойцов удалились. Куда именно и через что они вышли «на свежий воздух», Реверс не видел и не понял. Видимая часть мироздания ограничивалась для него кругом света от фонаря.

–Чую я, ты влез в терминал не просто так. Есть у тебя личный интерес, – произнес Круглый.

–Завидую твоей проницательности, – искренне сказал Реверс. – Да, я вас искал, и уже давно. Прости за кощунство, но смерть вашего товарища для меня – несказанная удача.

–Я понимаю. Черта лысого ты поднял бы веточки, будь иначе… Не той ты масти, чтоб сдаваться. И кого ж ты хотел найти?

–Если вы – «чистильщики», выходит, вас.

–«Чистильщики»? Хм-хм… – иронично переспросил Круглый. – А почему не ловцы или золотари? Ну, пусть так. Хотя мы себя иначе предпочитаем называть… Не важно, как назвать.

–Я не мог ошибиться. Уверен, что по адресу прибыл. Вы очищаете… э-э-э… важна суть, а не слова, ты прав, поэтому для простоты скажем, карму Зоны. От воздействий тех, кто, по вашему мнению, лишние и вредные. И я бы даже согласился, что не зря изымаете экземпляры, наносящие урон своей отрицательной энергетикой, увеличивая и без того зашкаливающий уровень чужеродности. Но есть одна загвоздка. Одного очень хорошего человека из вашего списка на изъятие лично знаю, который не может оказывать злого влияния.

–Ты так уверен, что плохому Зону могут научить только плохие люди? – поинтересовался Круглый. – И это я еще не спросил, по каким критериям ты делишь на плохих и хороших.

–Не оспариваю твою правоту, Круг… Но ты очень кстати употребил нужное слово. Критерии. Именно за этим я вас упорно искал.

–Так это ты тот тип, который пару месяцев таскается по северным секторам и всех расспрашивает, следы исчезнувших ищет? Со снайперкой в засадах сидит, предполагаемых похитителей караулит?..

–Получается, я. Разведка ваша не прохлаждается, – признал Реверс.

–Вот ты и нашел. Горынычу спасибо скажи, не нам.

–Спасибо ему, кто бы спорил! В общем, я уверен, что Трот… он как бы живой. Хоть и… э-э-э… по-иному, чем мы, но живой и разумный. Все слышит и видит, что-то даже про нас понимает. Так вот я не сомневаюсь, что люди, сюда приходящие, здесь оказавшиеся, определенным образом воздействуют на него. И если натура человека гнилая, склонная к разрушению и насилию ради насилия, то и воздействие будет негативным.

–Якый ты понятливый, аж гэть, – проворчал Круглый, и в его речи опять проскользнули украинские слова; возможно, это случалось, когда старший колебался, как именно себя вести с собеседником, и не успевал сразу подобрать русские. – Зачем же нас искал, если сам ответы знаешь? – спросил «чистильщик». – Хоть бери тебя да убивай или… зачисляй на довольствие, выдавай терминал и посылай в первую миссию.

–Первую? Ха-ах!.. – позволил себе хохотнуть Реверс. – Забавная игра слов получилась. Было бы смешно, если б не было так грустно… Но я отчего-то знаю на все сто, что ты меня на довольствие не зачислишь ни в коем разе, – сменил он тон на уверенно-серьезный.

–Братэ, ты меня нэ абы як восторгаешь своей сообразительностью, – признался Круглый.

–Скажи, во мне чего-то нет такого, что требуется для зачисленияв вашу теплую компанию? – в лоб спросил Реверс. К этому моменту он уже окончательно пришел в себя, руки прошли все стадии выхода из онемения, он потихоньку подобрал под себя ноги и сидел фактически на корточках, готовый в любой миг вспрыгнуть и атаковать, если понадобится.

–Ты сам ответил.

–Не скажешь чего?

–Разве это важно? Нет, так нет. Хотя мне даже жаль, по всем другим параметрам ты прекрасный кандидат, а нам сейчас каждый человек ой как пригодился бы… В Зоне происходит нечто умопомрачительное, и то, к чему оно ведет, категорически не устраивает нас. Все инциденты и кризисы прошлого цветочками могут показаться, если…

Круглый замолчал. Он или слов не находил, чтобы описать грядущий ужас, или больше не хотел вдаваться в подробности с чужаком, которому и без того многое открыл.

–И… м-м-м… э-э… к чему оно может привести? – Реверс тоже не сразу нашел нейтральную формулировку для вопроса.

–Для простоты, по твоему примеру, скажу, что к чему-то типа нашествия. Только гораздо хуже, мягко говоря. Мало шансов, что все меры, принятые для закупорки Зоны, человечеству помогут.

–Ого! И все же как вы определяете, кто гнилой, а кто нет? Кого надо бы зачистить?

–Ты же гигант мысли, мог бы сам догадаться.

–Предполагаю, у каждого из вас есть… особая чуйка, – осторожно начал Реверс. – Не просто зонная и даже не суперзонная, как у некоторых исключительно удачливых ходоков… – Реверс помолчал, прикидывая, и продолжил: – Ваша позволяет определить истинную натуру человека. Поэтому я еще и жив.

–Ну, ё-моё, бредун! Ты вынуждаешь меня остро пожалеть, что не могу зачислить на довольствие… Эх-хе-хе, порадуйся, твои розыски увенчались успехом.

–Радоваться нечему. Подозреваю, что если меня нельзя зачислить в ряды, то я… – Реверс опять запнулся, подыскивая обтекаемую формулировку: – Растворюсь в неизвестности?

–Да, мы трупов не оставляем, – подтвердил Круглый. – Но ты уж из нас маньяков каких-то не лепи! Исчезнувший и мертвый – не синонимы.

–Надеюсь… Но почему-то из головы не уходит допущение, что Горыныча пристрелил кто-то из ваших. Если он… м-м-м… сгнил. Когда долго смотришь в бездну, бездна начинает смотреть в тебя…

–Экий ты образный… – буркнул «чистильщик». – Из наших, из наших… Только бывший.

–Вот как? Кто-то из «чистильщиков» не согласен с политикой партии и зачищает вас же?

–У Бобра ты со своей образностью уже доболтался бы до прямого в нос… Тут вот какая история. Мы появились не в закрытой Зоне, не после нашествия. Гораздо раньше… И не только в Троте. Хотя именно здесь, уже после нашествия и закрытия, наши цели несколько изменились. Для простоты скажу, что мы не только убираем лишнее и рекрутируем способных людей, чтобы пополнить наши ряды. Появилась третья цель. Но я тебе не скажу, в чем она состоит. Сам думай, ты же умный, или я в тебе ошибся? Не всем дано знать, вот и не надо. Только намекну, что эта цель объясняет, возможно, почему хорошо знакомый тебе человек тоже попал в орбиту нашего внимания. Порой приходится идти на компромиссы. К сожалению, людей теперь не много прибывает, и выбор ограничен донельзя. Работаем с теми, кто есть в наличии.

–Но не со мной? – уточнил Реверс.

–Нэ с тобой. – Старший вздохнул. – Ох-хо-хо, что ж с тобой робыть-то… Ума не приложу, откуда ты такой взялся и на кой искал нас.

–Отчего же? Я сам скажу, без проблем, – заверил Реверс. – Мне нужна помощь. Я кое-что ищу… с самого начала этого года. Вы, честно говоря, лишь этап в поиске. Цель у меня другая.

–Ты далэко зашел, раз забрался аж досюда и на нас нарвался… Я помогу. Обещаю. Но ты тоже поможешь, взамен.

–Услуга за услугу? – Реверс усмехнулся и позволил себе наконец чуток расслабить ноги, готовые к прыжку. Дипломатические переговоры увенчались успехом.

–Всэ як у людэй. – Лица старшего было не видно, но по интонации стало ясно, что он тоже положительно оценил результат диалога.

–А как же Бобр ваш? Его ненависть малоконструктивна, и если что, мне… э-э… придется защищаться. Убивать я не хочу, но…

–Проблема, да. Но должен заспокоиться, куды денется. Если нет… Уж как Зона решит. Каждый имеет право защищаться.

–Вот за это спасибо огромное! – от всей души поблагодарил Реверс за уточнение. И наконец улучил подходящий момент, чтобы подсунуть коварный вопрос: – Братан, а скажи, у вас есть соперники? Не мститель-одиночка, а целая банда, способная организовать как точечные операции, так и масштабные действия, имеющая свои базы и опорные пункты…

–Ну, ты наглый! – восхитился «чистильщик». – Допросить меня захотел? Будто сам не знаешь, что в Троте как были, так и есть кланы. Санитаров вон не добили, уголовники кучкуются… Ладно, замнем для ясности.

Круглый явно ушел от ответа. Но форсировать не стоило, Реверс не рискнул развивать тему.

Будто учуяв, что переговоры завершились обоюдно принятым «коммюнике», из тьмы вернулись другие «чистильщики», средний и молодой. Приблизившись к Реверсу, Бобер раздраженно фыркнул. Лапша, по своему обыкновению, помалкивал и не выражал отношения к происходящему. Сообразительный парень, далеко пойдет.

–Он не убивал Горыныча, – сказал старший из троих «чистильщиков». – Этот вопрос закрыт. Другие будем решать по ходу.

–Ну-ну, – на удивление лаконично отреагировал Бобер.

–Идешь с нами? – спросил молодой.

–Нам по пути, – согласился Реверс.

–Тебя как зовут-то, бродяга? – Вопрос поступил от старшего.

–Реверс, – представился новоявленный попутчик «чистильщиков».

–Как-как? – переспросил вдруг Круглый. Приподнял фонарь, осветил лицо попутчика, вынудив прищуриться; вгляделся и спросил: – Слухай, братэ, когось ты мне напоминаешь… Не встречались раньше?

–Нет, – заверил Реверс. – Я бы тебя запомнил, особенно твой неистребимый акцент.

–Шо, нэ зовсим позбавився я вплыву мовы? – утрированно изменяя произношение, спросил Круглый.

–Авжэж, – ответил Реверс, употребляя одно из украинских слов, которые запомнил; он старался изучать языки других стран, общаясь с людьми в прошлых периодах своей беспокойной жизни, куда только не заносившей сталкера бывшего… и будущего, как выяснилось.

–Надо расположиться на ночлег, – напомнил Лапша.

–Да-да, утром выступаем! – на чистом русском, совсем без акцента и привнесенных слов, произнес Круглый; тему языкознания он явно предпочел не развивать. – В этом подвале найдется сухой уголок?

–Есть, я уже нашел, – отчитался шустрый не по габаритам здоровяк.

–Скажите, коллеги, – обратился вдруг к троим бродягам Реверс, – ко мне за спину кто-то из вас телепортанулся? Первый раз со мной такое, не засек я, что подкрались со спины…

–Это он так деликатно выясняет, не чмошники ли мы, – иронично пояснил старший своим напарникам и спросил Реверса: – Братец, не допускаешь, что можно поддаться глубинному влиянию Зоны, но при этом все-таки оставаться человеком?

–Я-то все допускаю, здесь же Зона. Но есть ли такие? Вроде не было, даже названия нет для таких. Человек платит за тесную близость с чуждой ареальностью отказом от прошлой сущнос…

–Отчего же не было. Мы есть.

Это сообщил самый немногословный, Лапша, и почему-то ему поверилось сильнее всего.

Реверс подумал в эту минуту, что пресловутым киношникам все же не стоит даже стараться отображать реальность во всех красках и штрихах. Все равно, как бы ни тужились, всего жизненного дерьма не обрисовать. Пока каждый зритель не испытает на своей шкуре, что оно такое и как стынет в груди и животе ледяная глыба страха, ни один гениальный сценарист или режиссер не убедит его, что нормальным людям не хрен жаждать бурных приключений на свои задницы.

Вот и правильно, что на Большой земле исчезли книжки и фильмы «про Зоны».

Правды в них нет, сплошной приукрашенный вымысел. А мозги жаждущим зонной романтики далекой от реальности мутью забивали.

Солнечный свет бил в глаза. Пот щекотал спину. Погода славная выдалась. Если не замечать признаков, характерных для ненормального пространства, ни дать ни взять жаркий летний денек. Но попрбуй не заметь. Далеко не уйдешь, до ближайшего ИФП разве…

Лапша двигался спереди. Он оказался длинноволосым брюнетом с выразительными голубыми глазами. Мощное тело плавно скользило по тропе. Парень угодил в Зону совсем юным, ему и сейчас было не больше двадцати пяти. Реверс следовал за ним. Круглый шел третьим, Бобер замыкал. Средний по возрасту оказался и средним по фактуре. Он был выше коренастого широкого лидера и ниже большого широкого Лапши, достаточно мускулистым, но на верзилу не тянул. При этом совершенно лысый, хотя для бродяги Трота, большую часть времени живущего в защитном шлеме, это было скорей преимуществом. К Реверсу он больше не приставал, ответить за убиенного кореша не требовал. Поостыл к утру, особая чуйка заработала, видать.

Ночной привал был устроен в каком-то обширном подвальном комплексе. Само здание давно стерлось с лика Зоны, и оставалось лишь гадать, что там некогда стояло, какое из колхозных подразделений, призванных обеспечить бесперебойное движение по «красному пути».

Куда теперь направлялись, Реверса не просветили, а он сам эти фрагменты знал не особенно хорошо. Восточнее «Красного пути» излазил все закоулки, а в этом направлении почти не заходил. И все же примерно представлял, какие впереди локации. Справа по ходу движения поля, поля, перемежаемые редкими перелесками и руслами высохших ручьев и каналов, разрезанные почти исчезнувшими дорогами, а слева начинались бывшие пригородные территории Межреченска. Они тянулись до самого города, западный район которого угодил в пятый круг, а большая часть осталась выше, в четвертом. Примерно четырнадцать километров отсюда до эпицентра Трота. Полтора из них приходились на пятый, около восьми на ширину кольца четвертого и четыре с небольшим – оставшаяся отсюда до границы часть ширины третьего, в общем составляющая десяток с лишком километров. Концентрические круги сужались по мере приближения к оси Зоны.

Но квад двигался не туда, не в южном направлении, к городским развалинам, а параллельно им, на закат. Шли добрую половину дня. Мутантов встретилось немного, справились без проблем. Разве что небольшой табун кентавров заставил потрудиться, но вчетвером одолели без потерь. У Реверса отобрали терминал Горыныча, зато вернули его оружие и снаряжение. Даже бонусом патронов для «Ястреба» подкинули безвозмездно. Поневоле мелькнуло сожаление, что расстался со снайперкой. Но кто бы знал…

Измененки трое спутников распознавали враз и без проблем лавировали, обходили опасные для человека участки пространства, словно Зона подсказывала им четко и ясно, где, что и как расположено. «Чистильщики» видели окружающую среду такой, какая она есть, напрямую, разборчиво, а не отрывочно и приглушенно, как приходилось бредунам, обладающим «обычной зонной чуйкой», даже очень сильной по сравнению с теми, кто едва мог почуять простейшую «скороварку» или «хлыст».

Неудивительно, что продвигались очень быстро по сравнению со средней скоростью прокрадывающегося сталкера. Для третьего круга – фантастически быстро.

Во второй половине дня начали забирать южнее. Кажется, обходили основную застройку бывшего Межреченска по дуге, углубляясь в один из пригородных районов. Все чаще попадались дачные поселки и всяческие производственные мощности, разного рода комплексы строений, в плачевном состоянии, конечно. Хотя некоторые еще сохраняли относительно приличный вид. В Зоне никогда не угадаешь, какой дом выстоит и даже краска не облупится, а от какого один фундамент остался давно.

На околице очередного по счету бывшего садоводческого товарищества, на краю дачных участков, заросших гигантскими лопухами и бурьяном выше человеческого роста, удушившими всю прочую растительность, даже деревья, встретили бредуна. Точнее, могли бы встретиться с ним, но одинокий ходок не настроен был к общению и удрал в заросли, стоило ему увидеть четверых ходоков, внезапно вынырнувших из-за обомшелого холмика, в который превратилась трансформаторная подстанция. С этой точки до перепада между третьим и четвертым оставалось не больше двух километров, и на такой глубине несколько странным выглядело нежелание хотя бы попытаться что-то обменять у прохожей группы. С другой стороны, человек человеку не друг, не товарищ и не брат, когда речь заходит о конкуренции за выживание. А вдруг эти четверо, наоборот, обрадуются возможности раздеть, обобрать, ограбить одиночку…

Встреться с ним Реверс без спутников, реакция могла быть совсем иной.

А может, мужик удрал именно потому, что с лету понял, с кем именно ему довелось столкнуться чуть ли не нос к носу?..

Здесь, в глубине, не так много людей теперь бродит, чтобы позволить себе роскошь совсем не знать, кто и по каким таким делам лазает неподалеку от окраины бывшего города, направляясь в сторону промышленных зон и технопарков.

Как достаточно скоро выяснилось, именно туда спутники вели Реверса.

Большая часть рабочих районов Межреченска канула в недра планеты вместе с уровнем четвертого круга и располагалась теперь как минимум полутора километрами ниже. Но сверху, у края перепада, порой нависая над самой вертикалью, тоже осталось кое-что.

Пришли.

Ранее, до Посещения, здесь располагалась некая фабрика. Сейчас ее неразрушенные помещения превратились в пристанище мифической группировки, оказавшейся реально существующим «объединением по интересам». Не суть важно, как они себя называют, Реверс в мыслях привык воспринимать их «чистильщиками».

Миновав скрытный сторожевой пост – из нычки на вид показались двое, они поприветствовали вернувшихся сотоварищей и подозрительно осмотрели приведенного чужака, – квад пересекал территорию фабрики, лавируя между цехами и складами. Навстречу попались еще бойцы, один, потом еще один и еще двое, все они кивали и махали руками своим и тоже косо посмотрели на Реверса, но ничего не говорили.

Что ж, можно было делать вывод, что «чистильщиков» не менее десятка. Ничего себе!

И это ведь прохожие, топавшие по своим надобностям члены организации. Сколько ж их по окрестным цехам обустроилось! А по Троту сколько лазит, прикидываясь обычными бредунами?!

Реверс обалдел от одной мысли, что десятки, если не сотни миссионеров с терминалами деловито прочесывают Зону на предмет «крамолы»… И все-таки на каких волнах работает эта их нечеловечья сеть? Сдается, никакими номерными джи, вимаксами и элькаэндэа любого поколения и не пахнет!

Большой кабинет с приемной, в котором они финишировали, находился на третьем этаже четырехэтажки конторского здания, вероятно, раньше здесь заседал директор предприятия. Теперь появился новый хозяин и новые порядки. В почти пустом помещении стояли прямоугольный стол, старый кожаный диван, стулья и книжный стеллаж. На его полках громоздилась целая библиотека – от толстенных фолиантов полных собраний сочинений разных классиков до истрепанных экземплярчиков в цветастых суперобложках. Видимо, обитатель этого помещения нечасто покидал базу, занимался отсюда координацией действий остальных «чистильщиков», поэтому скрашивал ожидание рапортов и сообщений, расширяя горизонты познания, почитывая томик-другой. И притаскивали ему книжки сотоварищи из рейдов, пополняя коллекцию. Не сам же.

Сам выглядел ну о-очень солидным мужчиной. Он вдвинулся в кабинет через дверь в дальнем от входа углу, в задних комнатах советские директора обычно устраивали спаленку для личных нужд. Огромный, под два метра ростом, и по-настоящему толстый, в Троте таких толстяков днем с огнем не сыскать даже среди тех, кто в ходках не бывает, а торчит в первом круге в каком-нибудь лагере, например. Блин, чего только в Зоне не увидишь!

Как же такой грузный дядя по Троту передвигается, уму непредставимо. Разве что телепортироваться на дальнее расстояние для него – раз плюнуть. Или летает в каком-нибудь мутированном заводском контейнере с приобретенными антиграв-свойствами…

Лучше бы попросил у Зоны жирок ему порастрясти! Если, конечно, эти складчатые залежи не являются средоточием силы – с нее, чужеродной шутницы, станется, и такое может навязать при мутации в сверхчеловека.

Сам, абсолютно бесшумно для такой туши, прошествовал по кабинету, плавно обогнул стол и опустился в кресло, обнаружившееся за ним. У Реверса невольно возникло ощущение несоответствия. А вдруг все это массивное средоточие плоти – просто декор, а истинная сущность совершенно иная, и она с легкостью переносит полтора центнера веса в пространстве. Недаром ведь сказано, что мир гораздо глубже и обширнее того, что мы можем увидеть глазами и пощупать руками. Вся история отчужденок с момента Посещения – сплошное подтверждение этих слов.

Лапша и Бобер молча развалились на диване. Реверс, недолго думая, без приглашения уселся на один из стульев. Сам хозяин кабинета не соизволил даже взглядом его удостоить.

–Серый, этот человек справится и он согласен, – обратился к самому Круглый, не тратя время на приветственные речи и без всяких предисловий, словно вся информация о приведенном чужаке уже была предоставлена ранее. – Я знаю, ты не испытываешь энтузиазма относительно привлечения недов, остановившихся на полпути, но…

–Не вслух! – коротко бросил Серый. Его рыхлое лицо вдруг подтянулось, сделалось совсем не щекастым, не розовым и не толстым; суровым, со впалыми щеками, как будто высеченным из серого гранита.

Интересно, у них всем лидерам в качестве имен прилагательные в обязательном порядке полагаются?..

Круглый подошел вплотную к Серому и прислонился лбом к его голове сбоку, над правым ухом. С его не очень большим ростом даже наклоняться почти не пришлось. Они замерли с закрытыми глазами, без движения, надолго. Лица у обоих стали отсутствующими, словно они улетели в воображаемые миры и парили в горних высях.

Тут явно не обошлось без телепатии. Или чего-то аналогичного. Может, у них там извилины через стенки черепа перестукиваются запредельной морзянкой?

Будь Реверс менее закаленным и не настолько готовым ко всему, ему сделалось бы не по себе от осознания, что угодил в самое логово матерых мутантов без устоявшегося названия, по сравнению с которыми чмошники разновидностей Имитатор или Инсургент могли бы показаться слабенькими пародиями на любимцев Зоны.

Оставалось лишь уповать на то, что заверения Круглого о том, что можно «остаться человеком», заполучив от Зоны по полной программе, не для красного словца обронены, как бы каламбуристо это ни выглядело по отношению к словам, сказанным в темном сыром подвале «Красного пути».

–Попить можно? – спросил Реверс у Лапши, сглотнув судорожно и ощутив, как сильно пересохло у него в горле.

На столе стоял потускневший граненый графин, до половины наполненный водой.

–Можно, можно. – Верзила улыбнулся, его небесные глаза сверкнули весело. – Начальники долго будут ругаться из-за тебя, можем хоть книжку почитать пока.

–Спасибо! – искренне поблагодарил Реверс, схватил графин и жадно принялся пить прямо из горла.